– Наши приборы зафиксировали крупную вспышку на солнце, – с легкой хрипотцой в голосе сообщил Маркус.
– И что из этого? – небрежно бросил Николай. – Эти вспышки не так уж и редки.
– Настораживают две вещи, – продолжил Маркус. – Во-первых, сверхвысокая яркость вспышки. Таких значений еще никогда в обозримом прошлом не наблюдалось. Приборы будто взбесились. Отрыв от известных максимумов на целый порядок. И второе – выброс направлен в сторону Земли.
– И что все это значит?
– Через день-два гигантская волна солнечного ветра, я бы даже сказал – солнечного цунами, достигнет нашей планеты. Каковы будут последствия, я не берусь сказать. Ведь такой мощности солнечных бурь мы еще не знали. Все предыдущие завершались более менее благополучно. Где-то отказывали радиостанции, барахлила электроника, но обходилось без катастроф. Надеюсь, что и эта пройдет без эксцессов. Не знаю. Но мы в любом случае должны предупредить Центр.
– А что же они, сами не видят?
– Вспышку должны были зафиксировать все космические станции. Понятно, что Центр отовсюду принимает информацию. Но, тем не менее, мы обязаны доложить о своих наблюдениях. Информация с автоматических аппаратов – не более чем информация. Конечно, компьютерные мозги Центра ее проанализируют и сделают соответствующие выводы. Но у нас – мозг настоящий. Пусть мы не с такой математической точностью сможем что-либо предсказать, но мы обладаем предчувствием, интуицией, чего не скажешь обо всех этих искусственных интеллектах, мать их за ногу.
Николай знал, что Маркус с пренебрежением относился к современным интеллектуальным системам, подменившим человеческое управление. Искусственному интеллекту доверили управлять не только производственными процессами во всех крупных корпорациях, но и государственными структурами, включая правоохранительную и судебную системы. Человеческий фактор постарались исключить везде, где только можно. Эмоции и чувства не должны мешать принятию решений.
– И что же подсказывает твоя интуиция, Маркус?
– А то, что все может накрыться медным тазом… Тебе, кстати, скоро возвращаться.
– Да, завтра вылетаю.
Понятие «завтра» здесь на Луне относительное. Оно относительно только к земным суткам, поскольку лунные длятся почти месяц. А на станции принято считать именно земные. Здесь можно наблюдать, как на черном небосклоне Земля делает полный оборот вокруг своей оси. Родная планета всегда видна, она никогда не заходит за линию горизонта. Лишь меняются ее фазы. Это солнце имеет особенность всходить и заходить. За то время, пока длится лунный день, Земля успевает сделать четырнадцать оборотов. И столько же за длинную лунную ночь.
Николай пробыл на станции шесть месяцев – обычная вахта, после которой полагается годовой перерыв. И теперь его ждал путь домой, на Землю. Завтра (по земным суткам) должен прилететь сменщик. А Николай улетит прибывшим кораблем назад.