Добро и Зло в медицине. Размышления нейрохирурга

Без злобы и ярости

В медицине очень много случаев с плохим исходом болезней людей, большинство больных выписываются из больниц с выздоровлением и улучшением, однако на пути выздоровления какого- либо больного во взаимоотношениях врачей встречаются ненужные недоразумения, немудрые действия, отсутствие снисхождения, как будто любовь и доброта исчезли в человеке. Часто врач врача перестаёт слушать и слышать.

В участковой городской больнице, поступившему ребёнку был выставлен диагноз: «Ушиб спинного мозга на уровне шейного утолщения. Парез левой руки». По телефону главный врач больницы стал срочно вызывать нейрохирурга к больной девочке из Областной больницы. Он доложил, что девочка в сознании, витальные функции организма не нарушены, имеется слабость левой руки, а правая рука и ноги имеют хорошую силу, девочка самостоятельно мочится. На рентгенограммах шейного отдела позвоночника повреждения шейных позвонков не выявлено. Учитывая эти обстоятельства, нейрохирург предложил девочку эвакуировать медицинским транспортом больницы в сопровождении врача анестезиолога в областное нейрохирургическое отделение, так как больная транспортабельна.

Главный врач с раздражением стала выговаривать претензии к нейрохирургу, что он не вправе отказываться от вызова, а если девочку парализует при транспортировке, то вся ответственность ляжет на него, в противном случае она будет жаловаться и т. д. С неприятным осадком на сердце нейрохирург выехал в район. После приезда в участковую больницу выяснилось следующее. Девочка упала во время сна с кровати, сама вскочила, заплакала. Родители увидели, что у неё свисает левая рука. Привезли в больницу. Больную осмотрели: главный врач, хирург, невролог, педиатр и выставили диагноз повреждения спинного мозга. Были сделаны рентгенограммы шейного отдела позвоночника. Девочке ещё не было двух лет, но она была очень крупной не по возрасту. Во время неврологического осмотра нейрохирург увидел со стороны нервной системы только ограничение движений левой руки в плечевом суставе. Другой патологии нервной системы не было выявлено, никакой симптоматики поражения спинного мозга не было! При ощупывании левой ключицы обнаружен был многооскольчатый перелом кости. Отломки ключицы хрустели у девочки при движениях левой руки, и было ощущение, что они задевали нервы плечевого сплетения, так как она периодически вскрикивала от боли. На рентгеновских снимках шейного отдела позвоночника в прямой проекции хорошо просматривался перелом левой ключицы с большим смещением отломков. Рентгенолог не увидел и не описал перелом ключицы в своём заключении. В течение всего нескольких минут нейрохирург выставил диагноз перелома ключицы, но в течение многих часов это не смогли и не захотели сделать целая группа местных врачей. Не была сделана фиксация ключицы, из-за чего у девочки возникали жестокие боли невралгического характера. Нейрохирург молчал и в подавленном настроении попросил хирурга сделать фиксацию ключицы, и написать выписку из истории болезни с направлением больной девочки в детскую больницу. Областной специалист был голоден, так как весь день делал сложную операцию на головном мозге по удалению опухоли. Главный врач даже не предложил ему перекусить, хотя больная девочка была внучкой повара больницы и наверняка; они нашли бы для него кусочек хлеба и стакан горячей воды. Никаких комментариев на ошибку местных врачей в диагнозе, на отсутствие первой врачебной помощи ребёнку, на всплеск необоснованной злобы, на отсутствие элементарного уважения к областному специалисту, который исправил их невнимание к больной, нейрохирург не произнёс. Он был кроток и молчалив, хотя вызов нейрохирурга был абсолютно необоснован и необоснованны были претензии к нему и административные угрозы. Нейрохирург привёз больную в детскую больницу, там её успешно прооперировали, девочка выздоровела.

Слово Святого Апостола Павла к Ефесянам. Гл.(31,32). «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас».

Научитесь делать добро

Уровень квалифицированной врачебной помощи снижается во многих районных больницах. Уменьшается внимание к больным особенно к якобы деградированным людям. Врачи перестают искать истину в страдании больного и ничего не предпринимать для своевременного спасения жизни больного, тем более, если у него нет беспокойных родственников. Ведомственная порука закрывает глаза на порочную практику того или иного доктора, не ищущего истинные причины болезни пациента, тем самым порождает и усиливает зло. Пациент длительно страдает или умирает.

Больной Г., 1950 года рождения, был обнаружен соседом в собственной квартире без сознания. Сосед видел у больного судороги в конечностях. Фельдшер «скорой помощи» доставил больного в приёмное отделение районной больницы с направительным диагнозом «Алкогольная эпилепсия» (на основании того, что сосед больного сообщил фельдшеру скорой помощи, что тот злоупотреблял алкоголем). Дежурный врач стационара госпитализирует больного в реанимационное отделение. Историю болезни врач начинает с записи, как будто ему всё известно, и всё понятно без осмотра больного: «Тяжесть состояния больного обусловлена алкогольной энцефалопатией. Больной находится в мозговой коме II степени». Не найдя очагового поражения мозга, не проводя никаких диагностических мероприятий и дифференциальной диагностики, врач в конце описания больного выставляет диагноз: «Острая алкогольная энцефалопатия. Отек мозга. Алкогольная эпилепсия. Состояние после эпилептического припадка». Больному начата искусственная вентиляция лёгких, инфузионная терапия. Через три часа к больному вызывается невролог. Невролог подтверждает наличие мозговой комы II степени, не находит очаговые симптомы поражения мозга, выставляет диагноз: «Алкогольная дисциркуляторная энцефалопатия». Простые диагностические мероприятия не проводятся, как рентгенография черепа, исследование спинномозговой жидкости, ультразвуковая скопия черепа. На вторые сутки у больного регрессировала мозговая кома, он стал доступен продуктивному контакту, но анамнез жизни и болезни у больного не выясняется. Ему не задавались никакие вопросы. Производится первая диагностическая манипуляция – люмбальная пункция, ликвор вытекал интенсивно окрашенный кровью, что указывало на грубую патологию головного мозга с наличием крови на поверхности мозга. Становится ясно, что у больного предварительный диагноз выставлен неверно, алкогольной эпилепсии нет, имеется или разрыв кровеносного сосуда в мозге или тяжёлая черепно-мозговая травма. Впервые в этот же день в неврологическом статусе отмечается появление двухсторонних патологических стопных знаков Бабинского; для любого думающего и беспокойного врача становится понятно, что нарастает дисфункция мозга. Больной стал дышать самостоятельно, и он переводится из отделения реанимации основного корпуса районной больницы в неврологическое отделение в здание на другом конце города. Прекращается интенсивное лечение, почасовое наблюдение за больным. В эту же ночь после перевода, у больного возникает психомоторное возбуждение. Среди ночи он уходит из палаты в фойе здания, через открытое окно первого этажа падает на землю с высоты двух метров, не предупредив об этом спящую медсестру. В 7 часов утра прохожие увидели под окном больницы лежащего без сознания мужчину в больничной одежде, и сообщили медперсоналу. Медперсонал отреагировал только на третье сообщение прохожих, считая, что их разыгрывают. Невролог, придя на работу в 8 часов, определил у больного вновь развитие мозговой комы с редким сокращением сердца 44 в 1 минуту. В 10 часов был вызван травматолог, он диагностировал у больного внутричерепную гематому. Больному выполнена операция; двухсторонняя декомпрессивная трепанация черепа с удалением сгустков крови подострых субдуральных гематом: справа в лобно-височно-теменной области 120 мл, слева в лобно-височной области 40 мл. Наличие сгустков крови над мозгом больного указывает, что прошло значительное время около недели от получения им черепно-мозговой травмы. Несмотря на производство запоздалой операции, и повторной госпитализации в реанимационное отделение больной умер.

Здесь было нарушено много принципов Медицины: не было тщательного пропедевтического осмотра больного, диагноз был переписан у фельдшера, не сделаны простые исследования спинномозговой жидкости при поступлении и ультразвуковая локация черепа неврологом, рентгенография черепа. То есть не были выполнены стандарты обследования больного. За только что переведенным из реанимации больным не был осуществлён осмотр неврологом. Тяжёлый больной не был принят врачом с диагностированным тяжёлым субарахноидальным кровоизлиянием. Назначений не было. Медицинские сёстра в отделении неврологии не привыкли наблюдать за больными, требующими почасового наблюдения. Они даже не реагировали на просьбы прохожих забрать больного под окнами больницы в течение нескольких часов! Может ли разум любого человека не знающего, что невероятное зло изнутри медицины в некоторых коллективах вытеснило и разум и доброту у данных медиков, понять происшедшее? Понять случившееся невозможно.

Хочется крикнуть громко слова пророка Исаии. «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетённого…». Библия. Книга пророка Исаии. Гл. 1 (16).

Порок самомнения

Некоторые врачи не понимают протекающую болезнь своего пациента и выставляют неправильный диагноз. Более того, даже консилиум врачей подтверждает их диагноз, хотя течение болезни приобрело несвойственное по выставленному диагнозу угрожающее течение. Скоропалительное, необдуманное, некритичное, не терпящее возражений, самомнение – один из страшных пороков врача, и оно гнездится постоянно в его натуре на протяжении многих лет, пока врач не начнёт понимать, что в течение всего и во всём находиться истина Божьего мироустройства и его личные амбиции лишь отголосок невежества. Болезнь надо понимать знанием, умом и сердцем.

В коридоре одного из отделений больницы один врач случайно встретил хорошо знакомых ему братьев. Они были очень расстроены. Их мама одна жила в деревне в своём домике, несколько дней назад заболела, а сейчас после госпитализации в хирургическое отделение резко отяжелела. Обеспокоенные состоянием матери, они попросили заведующего отделением встретиться. Он назначил беседу на 16 часов, но в течение часа его так и не было на месте. Врач другого отделения попытался найти заведующего хирургическим отделением по всей больнице. Его нигде не было. С внутренней тревогой он пошёл посмотреть больную, чтобы определиться, чем он сможет помочь ей. Небольшого роста полненькая женщина кричала от невыносимой боли в животе и в пояснице. Ночью она хотела повесится на каретке кровати, но не смогла этого сделать, так как каретки были сделаны из сплошного дерева, да и другие больные препятствовали ей. В течение нескольких дней нахождения в больнице у неё была постоянная температура тела 40 градусов, больная перестала мочиться. В истории болезни был выставлен диагноз, кажется кишечной колики. По листу назначений интенсивная и необходимая терапия не проводилась. Сердобольный, знакомый братьям, врач обратился за помощью к дежурному хирургу отделения экстренной консультативной помощи. Опытный хирург стал внимательно ощупывать живот больной, она стала кричать от невыносимой боли. Он тихо сказал, что «острого живота» он не видит. И вновь стал усиленно щупать живот, больная жаловалась на нестерпимую боль, как в животе, так и пояснице и просила больше её не трогать, ей лучше повесится, чем иметь такую боль. У наблюдавшего врача непроизвольно вылетели слова предостережения, которые конечно услышали все остальные пациенты, лежавшие в палате: «Не мните ей живот, разорвутся почки у неё геморрагическая лихорадка». Хирург на врача сильно обиделся, записал свой осмотр в истории болезни без заключения о мышиной лихорадке. Тогда обеспокоенный доктор вызвал дежурного терапевта, дежурного хирурга по больнице и инфекциониста, они так же отвергли клинически мышиную лихорадку. Инфекционист сказал, что диагноз можно поставить, когда будут положительные анализы. Беспокойство врача, принявшего всю ответственность за судьбу больной на себя, продолжалось, он попросил реаниматолога в присутствии дежурного хирурга больницы, обладавшего административными полномочиями, перевести больную в реанимационное отделение, в чём было отказано. Возник какой-то замкнутый круг, ощущение безысходности. В своей практике он выдел больных с мышиной лихорадкой, у которых при постоянной высокой температуре тела происходили кровоизлияния не только в почки, но и в головной мозг, больные впадали в мозговую кому. Было ясно, что старенькую женщину в таком состоянии оставлять снова в палате без установленного диагноза и без интенсивной реанимационной помощи нельзя. Пока делались дополнительные анализы, приехала племянница больной, замечательный терапевт, заведующая терапевтическим отделением одной из городских больниц. Известный нам врач ей высказал твёрдое убеждение, что её родственница заболела геморрагической лихорадкой; учитывая проживание в сельском домике больной, в котором наверняка старушку донимали мыши. Учитывая, что почки перестали выделять мочу, возникла опасная для жизни высокая температура тела 40 градусов, по медицинским канонам требующей интенсивной терапии в отделении реанимации, а не в хирургическом отделении, где не было назначено лечение, в котором жизненно нуждалась больная. После осмотра больной она согласилась с мнением можно сказать возбуждённого доктора. С трудом больную перевели в реанимационное отделение инфекционной больницы. На следующий день, лечащий врач больной, стал угрожать доктору физической расправой. Видимо он испугался, что тот поколебал его непререкаемый авторитет, вынося сор из избы. Знакомый, для сыновей больной женщины, врач спокойно ответил, что расправы он не боится, а вот почему лечащий врач и его заведующий отделением оставили больную без диагноза, в страдании, без назначений в течение нескольких дней? Старушка уже пыталась повеситься, и она могла бы это сделать в эту же ночь в туалете, а вы уважаемый доктор считаете себя правым?

В инфекционной больнице был подтверждён диагноз мышиной лихорадки, пожилая женщина пролечилась около месяца, выздоровела. Врач несказанно был рад, что помог, невзирая на трудности, больной старушке, спас, возможно, её от смерти (тем более от повешения, о чём он с содроганием вспоминал, ибо такое нехристианское решение покончить со своей жизнью, никогда не должно происходить в наше время в больницах). Только от глубочайшего отчаяния, что врачи не хотят снять адскую боль в теле, человек способен на самоубийство в больнице, и попытка самоубийства происходила! Неужели наступает кризис врачебной морали в современной Медицине? Тенденция видна. Наступает эра беспринципного индивидуализма в Медицине, основа нового зла в обществе.

Данный случай настораживает, что в современной медицине нарастают тенденции невнимания к больным, неуважительное отношение коллег между собой. Клиническое мышление падает, при явном наборе основных симптомов болезни врачи теряются, не знают или не хотят искать истину, оставляя в больнице больного одного со своей болезнью.

Многие врачи кроме обеспокоенного доктора, действия которых были описаны выше, имели звание Заслуженных врачей РСФСР и тем больно, что простому врачу иной не смежной специальности, надо было доказывать простой диагноз, показывать озарённое интуитивное мышление, организовывать помощь больной, хотя рядом находился врач администратор.

У докторов появилось за последние годы мнение, и оно распространяется как заразное Зло по многим и многим больницам, больной выжил- неплохо, – умер? такова судьба. Зачем напрягаться, тратить силы особенно в конце рабочего дня, искать причину в тяжёлом состоянии больного. Надо отдохнуть, а утром что-нибудь решим? Зачем заниматься «чужим» больным, не царское это дело. Исчезает чистота помыслов и действий в оказании помощи больному.

В Святом Благовествовании от Матфея передано Слово Иисуса Христа: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». Гл.5 (8).

Найти истину

Предвидение течения болезни у больного, особый дар врача. Дар добрый. Зло старается его уничтожить.

По согласованию с неврологами привезли больную женщину из дальнего села в областную больницу. Невролог посмотрел больную, которая жаловалась на постоянную острую головную боль, не госпитализировал её, мотивируя тем, что в отделении нет мест. И предложил фельдшеру сельской скорой помощи, которая привезла больную, найти нейрохирурга, возможно, он положит больную в своё отделение и разберётся с заболеванием, так как диагноз неясен. Фельдшер обратилась к известному нейрохирургу, который часто выезжал в районную больницу к тяжёлым больным для операции и нередко с ней эвакуировал больных в областную больницу. Она попросила его принять больную и оказать ей помощь. Нейрохирург положил больную в своё отделение. История заболевания была такова: женщина 38 лет около пяти лет работала на рынке в большом городе на Волге. Имела близкие отношения со многими мужчинами, работавшими на рынке со всех ближайших стран. Шесть месяцев назад у неё возникла без причины высокая температура тела. В поликлиниках чужого города её не принимали, так как у неё не было страхового полиса, и была иногородняя прописка. (Современное социальное зло по букве закона). Больная стала худеть. Потеряла в весе около 15–20 кг. Два месяца назад стала беспокоить выраженная головная боль. Женщина вернулась на родину. В неврологическом статусе больной обращало внимание проявление сонливости и загруженности, наличие менингиальных симптомов. Очагового поражения мозга не было, как и не было смещения мозга при ультразвуковой локации мозга. Было сделано исследование спинномозговой жидкости, она была слегка опалесцирующая. Нейрохирург выставил неврологический диагноз; менингоэнцефалита вызванного (с подозрением) ВИЧ инфекцией, с угрозой отёка мозга и развитием синдрома Брунса со смертельной мозговой комой. В связи с чем, больную надо оставить числящей за нейрохирургическим отделением, а не за неврологическим, потому что понадобится, возможно, операция по дренированию желудочков мозга. Учитывая предвидение грозных мозговых осложнений, нейрохирург с большим трудом перевёл больную в отделение реанимации и интенсивной терапии. На следующий день руководитель больницы сделал существенные осуждающие замечания в адрес нейрохирурга, по поводу неправомочности выставлять диагноз подозрения ВИЧ инфекции, некомпетентно прогнозировать несуществующую угрозу смерти у больной находящейся в сознании. Лечащим врачом тут же назначили невролога, чтобы он быстро излечил больную. И чтобы нейрохирург больше не касался больной со своими прогностическими измышлениями. На вторые сутки в ликворе уже определялось большое количество гнойных клеток, и больная вскоре впала в глубокую мозговую кому, с наступлением смерти.

Через неделю был издан приказ по больнице по ВИЧ инфекции с требованием к врачам ставить подозрение вирусного иммунодефицита человека у поступающих больных, если отмечается длительная гипертермия с похуданием больного и т. д. Случай смерти от ВИЧ инфекции в больнице не разбирался на патологоанатомической врачебной конференции, хотя он был демонстративен с учебной целью для многих врачей и руководителей больницы. ВИЧ инфекция новое и грозное заболевание человечества. Каждый случай смерти больного, от пока неуправляемой и страшной вирусной инфекции, даёт необходимые знания врачам в правильной и своевременной диагностике заболевания и тактике лечения и накопления эмпирического опыта. Раньше в Медицине существовал принцип коллегиально разбирать случаи смерти каждого больного на врачебной конференции с редкими заболеваниями.

Правильный диагноз нейрохирурга и предвидение им течения страшной новой болезни человека был осуждён, вместо того чтобы спросить его каким образом он видел болезнь, которую никто другой распознать не мог. Носителя опыта проигнорировали. Такой внутренний дефект Медицины, к сожалению, будет повторяться в любых больницах.

Слово Святого Апостола Павла из послания к Римлянам. Гл.2 (1). «Итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же».