Записки от старости. Ироническая проза

Надо было ей заплести в шапочку тонкую стальную проволоку…

Когда моя увлекалась рукодельем, ситуация другая была. Считай, полтора десятка лет прошло. Только нельзя представлять середину девяностых благостными и безопасными временами. Как раз на том же самом месте, под аркой, на нашу женщину уже было совершено нападение. Многое изменилось за прошедшие годы, а преступность? Преступность у нас организованная, боевая и задорная. Некоторые числят ее национальным достоянием. Помню, рассказывала: напала шпана, двое-трое. А женушка одна отбилась. Закричала так, что у малолеток перепонки полопались. Это она умеет. Шапку хотели у нее сорвать. Соболью. Красивая шапка. Как корона! Самооценку повышала. А и не требовалось особо-то повышать. В Америке только что побывала, как на крыльях летала, так нахлынуло. Это уж потом, буквально через несколько недель, стала хмуриться. Думал, перестанет, рассмешить ее пытался. А она будто разучилась смеяться. Помню, молодая еще для морщин – 45 лет. Наверное, устала. Запредельная усталость. Отоспится, и все образуется. Разгладятся кожные лучики, станет ангельское личико прежним. А не разгладились. Как говорят, обратного хода нет. Другие-то красавицы, ее коллеги, приладились шарфик повязывать, чтобы скрывать дряблую шею, темные очки, ночь-полночь, напяливали: мол, такая мода. А она – нет. Гордая. Будто сам Господь должен был устыдиться, сделать откат. Вернуть статус-кво.

Опа онанай

– Почему вымерли мамонты?

– Недостаточное финансирование, думается

Давай, выздоравливай, – говорю ей. – Стиралку купим. Она давно об этом думала. Повеселела, но виду не показала. Внутренне собралась, отыскала силы. Приобрели мы корейское чудо.

(ДОБАВЛЕНИЕ ПО ТЕМЕ. Товары европейского и азиатского стандартов качества (Реклама на Магаданском радио). Неважно, что нет таких стандартов в природе. Главное – на пипл действует. Покупают, рвут из рук, а куда они денутся? Элджи (LG) – без лжи!)

Стиралку «Белку» мой дядя Илья купил тете Тане, когда и понятия не имели о водопроводе, носили ведрами из колодца, жесткую, на вкус – глина глиной. Когда вижу теперь рекламу калгона, знаю: это о черепановской воде. Ее рели на печке, хозмыло терли на терке. Собственно механизирована была лишь одна операция: вращался активатор, и в мыльной струе вертелось белье. Полоскание проходило вручную, об этом не хочется распространяться. Занятие и рук требует, и спины. А вот механический отжим через валики казался нам забавным. Ну, выполнял эту операцию дядя. Сушилось все на улице, сибирский континентальный хлад вымораживал влагу и давал ту свежесть, которую никак не получить в наше время при помощи химии.

Поначалу у нас с женой была «Сибирь» с центрифугой. Серьезный шаг вперед, особенно при стирке пеленок. Да и прачечная была в городе хорошая. Приемка – как раз в нашем теперешнем доме располагалась, где теперешний трактир. Прочное постельное белье прослужило нам лет тридцать.

Пятнадцать с лишним лет назад мне на работе поставили компьютер, а домой купили мы стиралку-автомат. Совпали даты, будто для удобства запоминания. Как-то так в моем восприятии и комп, и стиралка сливались причудливо.

Компьютеров за эти годы перебывало с десяток. Простились с «Вяткой». Жена мотнула изувеченной головой, всплакнула внутренними слезами. Вынесли машинку ребята, грузчики, куда – не знаю. Горечь расставания осталась.

Хотя, если честно, какая это машина – «Вятка»? Цикл длился часов семь, а эффект – не очень. Шумела сильно, елозила, хотя там такие тяжелые противовесы установлены, что мой сын с друзьями, это их студенческие годы еще были, вчетвером затаскивали. Теперешние машинки килограммов на двадцать-тридцать легче. На полу стоят, как влитые. Жаль, котика нет в живых, он бы оценил. Макс обожал на стиралке греться, а вибрацией его не проймешь

Я подсел на всяческую стирку и восклицаю про себя: хорошо, что не купил очередной ноутбук, а именно машину стиральную нового поколения приобрел, ибо я обожаю стирать. От шелкового шарфика, пережившего две зимы, до костюма, в котором ходил на работу, постирал. Плед лежал 30 лет. После стирки стали видны на нем белые полоски. Куртки теплые зимние отстирались чудесным образом. От них исходит слабый свет, разводя на улыбку. Когда уже установили кореянку, упал, растянулся на тающем льду. Даже не огорчился: заложил в бак испачканные брюки, полчаса – и как новые.

Сын обнаружил в шкафу мой старый плащ с ремнем на воротнике, постирал. Давным давно я щеголял в нем, уверенно называл английским, хотя по паспорту плащ оказался польским. Фотка есть, где я в этом плаще с сигаретой. Вроде как загадочный, сражающий внешним видом каких-то напрочь забытых теперь очаровашек. Осталось только загадочная память о хорошем самоощущении человека, у которого все впереди Сын, ему уже основательно за тридцать, будет в нем загадочно обновленным ходить под колымским дождем. Да ходил уже, вон как промок.

Не бывает на свете непромокаемых плащей. Помнится один, териленовый. В нем я переходил 4-суточный ливень, тропический по интенсивности и холоднющий, словно чай со льдом. В Магадане я жил первый год, интересно все же. Дай, думаю, проверю, насколько водонепроницаемый. Иду по улице, тяжелые струи бегут по плечам, спине. Прошло несколько минут, и плащ стал пропускать воду. Как водосточная труба сделался. по рукам побежало, рукав – как водосточная труба.

Потом мы сушили плащ, но влажность в квартире – сто процентов, все сырое сохнет плохо, этот не просыхал, как алкоголик. Он так и не оправился, в конце концов резина от него отслоилась, выбросить пришлось.

Сын обнаружил и свой темный, в полосочку, костюм, в нем рассекал в Америке, 19-летний, видный собой. Постирал, рубашку американскую тоже. Другая аура, – говорит. Чистота многое значит. Вспомнил я его в том одеянии, вспомнил запах загадочный, заграничный, теперь-то он уже не волнует, как прежде.

Жена с особым сладостным чувством перестирала больничное, окровавленное. Шапочку свою черную с кофточкой в одной закладке. В ванной комнате теперь пахло свежестью, а не засохшей кровью.

Прошло полмесяца, и ребенку пришло в голову постирать кожаный плащ. Вода с него текла рыже-коричневая: многолетняя грязь, само собой и касторовое масло, которым несколько раз он подживлял кожу европейской выделки, а еще сапожная вакса, послужившая наведению черного цвета – все отстиралась, а при сушке не образовалось складок, есть у этой машины такая опция. Удивительно, какой черный глянцевитый цвет обрело изделие. Если так дело пойдет, стирке могут подвергнуться комнатные тапки и туфли с сапогами. А мои заячьи шапки? В них скапливалось по килограмму соли. Вот бы выстирать. Только где они?

А там и Гарь с велосипедом замер. В глазах теплится вопрос: нельзя ли велосипедик постирать?..

Как стиралку купил, пошел к ней порошок покупать. На рынок шаговой доступности.

– Машину, – говорю, – купил. Надо порошок подобрать. Что присоветуете?

Продавец недоумевает. Думает что-то, секунду, другую. И до меня дошло, что ввел женщину в заблуждение. Она подумала, что я автомашину купил. Какой в этом случае мне нужен порошок?

Хочу исправить неточность формулировки, да она сама просекла. Не стала рака за камень заводить, назвала марку.

Стиралка. Какая она? Образно говоря – градообразующая в семье. Как от печки, танцуем от стиралки. Чистообразующей.

Про 14 костюмов вспомнилось, которые годами в шкафу висят, ненадеванные. Вот бы их постирать. Как новые стали бы. То есть они и на самом деле новые. Но вышелушиваются. Время их точит, виртуальная моль. А взять загрузить и перестирать малой кровью?

Но главное – носки идеально отстирал, ноги млеют особой благодарностью. Я слышу их ночной безмолвный шепот. Носки, когда их кладешь на батарею сушиться, похожи на бумеранги. Возвращаются чистыми.

Новая машина бесшумна. Когда включена, можно подумать, что чайник кипит. А тут по какой-то иронии чайник сломался. Новый, считай, полгода поработал. Вроде как известной европейской фирмы. Гарантия есть. Иду мастерскую. Нет, не берем, – говорят. Отчаялись. У этих, бляха-муха, цокотуха, европейских чайников, слабое место – термостат. Бельгийские сюда не поставляют, китайских навезли, а у тех срок жизни – месяц. Замаетесь менять. Так что не парьтесь, берите новый. Лучше такой, чтобы корпус не пластиковый. И нагревательный элемент в дно вмонтирован.

У нас чуть что – промывают людям мозги: мол, немецкое качество. А у качества, как у терроризма нет национальности. «Сделано в Англии», – пишут. Да, но сделано пальцем.

Да, чайник китайский купил. Корпус из металла, вроде как не канцерогенный. Чай без пластмассового привкуса. Правда, не раз уже натыкался на металлизированную пластмассу, знаю, что это такое. В шок привели якобы бронзовые ручки дверей, установленные в людном общественном здании. Бронза облезла, обнажив полупрозрачную фактуру. Пластик! Пи, пи, пи! Мне стало жаль жителей страны-производителя, бытующих в добронзовую эпоху. Есть инструкция к китайскому чайнику, и там предупреждение любопытнейшее: нельзя использовать при холоде. Иначе может сработать на включение и сгореть, если вода не залита. Китайцы – веселые ребята, выходит. Недаром их полтора миллиарда накопилось.

Некоторые чайники издают свистящий звук при закипании. Порой делают это настолько красиво, что напоминают певчих птиц. Этот, новенький, живо напомнил мне мастеров художественного свиста моего детства. Эдит Утесова пела в све время, помните? Вместе с тем: не свисти, денег не будет.

Юзеры – юрлица

Иду я галсами, поскольку в галстуке

Было время, дразнили тебя «Доска». Я тебе был своим в доску. Теперь ты пышка, а я пшик. Я тебе свой в бочку.

Ах, прости, Эвелина, за неудачную шутку. Ведь тебя уж лет двадцать, как нет в живых. Я нашел в Магадане, на рынке шаговой доступности твоего двойника и смотрю в шепелявые губы и вспоминаю твои речи, правда, не различаю слов. Про тебя не скажешь: хорошо подвешан язык. Вспоминаю так и не состоявшиеся поцелуи. Ты ушла 50-летней. Ты была красивой, как все ровесники послевоенных лет. Теперь таких не выпускают.

А та, вчера встретилась – молодая, вылитая ты – как теперь говорят, клон, с таким же строением ротового аппарата, шепелявая. Головой качает клон, он слонихе шлет поклон! Думаю, тут есть, над чем работать не только логопеду, но и хирургу. И у нее руки, хоть и похожие, тоже с переломом, но в другом месте.

Моя мать, не медик, говорила дельную вещь: язык надо выпростать, дать ему больше свободы, слишком прирос. Но тебя это мало волновало: не стремилась в артистки и ораторы. А муж – мкжчина что надо, и его поглотил канцер, как и тебя. Разве так бывает?

Разновидностей женщин немного и мужчин тоже. Я их различаю по цвету волос. Морщины делают нас похожими друг на друга, словно мы близнецы, и это сближает – дальше некуда. Женщинам сострадаю: иной раз для более или менее сносного настроения им приходится носить на лице 10—12 килограммов косметики.

А к весне дело. И не такое привидится. Ветер будит стуком в окошко в 7 часов. Погода сегодня заменяет пиво – качает при ходьбе. Но есть прием против лома. Особенно лома цветных металлов: проснуться и лежать, активизировав лишь небольшую часть тела. На маленький объем живой массы спускается благодать, огонек жизни растекается тонким слоем, его вдруг становится недостаточно. Задыхаешься, кровь захлестывает. Наступает следующий этап пробуждения. Или откат в засыпание.

Мир мал. Люди одной специальности всей страны знают друг друга. Например, писатели, художники, сейсмологи. Не говоря о кинематографистах. И смертельно больные знают друг друга в лицо: диабетики, сердечники, их изболевшиеся цепочки опоясывают мир наряду с вулканогенными поясами.

Симпатичный магаданец Виталий, муж первой (и последней) чукотской поэтессы, ездил лечиться в Италию, старшая дочь там живет. В этой стране взялась избавить от рака поджелудочной железы. Мужчина пережил рак 25 лет назад. Перенес и химию, и хирургию: просто был намного моложе, сильнее, здоровее. Иммунная система в расцвете. Один раз победил, стало быть, есть и второй шанс. Логично. Но не получилось. Виталию пора в Италию, – осталась печальная шутка.

А не жалею ли я, что не довелось слышать последних, пусть и предпоследних слов Виталия, чтобы использовать как прозрения. Пусть они и являются заблуждениями, да ведь заблуждения – это самое сильное, что бывает в человеке.

Некто на энтузиазме построил нечто невообразимое: из собранных старых автомобильных покрышек производит дизельное топливо. Но это не диво, ведь вся Россия на чем и держится, так на энтузиазме. На голом, как гололед. Вот ведь закавыка – нет финала главы. Мощное разочарование. Но – чего ждал, того дождался. Майского снежка. На день рождения новосибирского друга нападало. Без кепки выхожу и чую: отвык уже от ледяных прикосновений, мокрый снег моей лысине показался снегом с дождем. Такое ощущение было, что голова пробита, и в пробоину дует со свистом апрельский ветер с моря. Через несколько минут втянулся в головомойку. Вспомнил зимний дождь декабря. Какой-то цикл завершился в природе. Хоть и продрог я, да сквозь дождяру кто-то из юности дотянулся и поцеловал мне сердце.

На майский снежок внук отреагировал адекватно: слепил небольшой снежок, какой уж получился, запулил в отца. Меткий стал, уверенный. Попал в деда, так бывает.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ в магазин для взрослых поступила мягкая порноигрушка для ветеранов. На вид это капуста – раздеваешь ее, раздеваешь, а там глаза. И так нагло подмигивают. Двусмысленно.

Я помню областную библиотеку в Новосибирске: безвылазно проводил вечера все шесть лет учебы. Сотни книг в читальне перемолол. Большой зал в библиотечном здании на проспекте – там будут чествовать юбиляра. Классиком он заделался. 70 книг издал. А лет тоже 70.

Наверное, там будет хорошо и многолюдно, набьется людей, как сельдей в бочке. Из их числа кто-то, да знакомый. И стало мне хорошо оттого, что знаю сибиряка много лет, вроде как друзья детства, как Валерка Чижов. Устроим рыбный день, будем молчаливы, как сельди под белым соусом. Или под шубой – в зимнее время.

Что ни говори, сильную конкуренцию свиносалу может составить такой продукт, как кижучевые молоки. Белки против жиров. Не все ж на конфликте жизнь строить. Надо смешать два продукта и налепить котлет. Красивых, не нелепых. Лучку побольше, чесночку. Впрочем, что это я велосипед изобретаю, когда есть велотренажеры? Рыбные котлеты обожают все, даже сами рыбы. О чем это я? Стиральная машина – приоритетная головная боль, но есть еще более продвинутый собрат по интеллекту – милый тошибздик, с кем чуть не накрылись мы медным тазом в зимний дождь. А гляди ж ты – до самой весны добежали короткими перебежками.

Ты не вздумай хандрить, – мысленно велю компу. Были бы в природе какие-то витамины, я бы ему купил. Но не знаю я таких витаминок. Ему не надо задавать непосильных режимов: включил одну программу и улыбайся, а вторую потом задашь. Тогда не надорвется, как случилось во времена зимнего дождя. Александр Евгеньевич спас диск. Смотрю в экран ноутбука, явленные буквы вызывают у меня слезы, темные на темном фоне. До смысла никак не доберешься. Или очки покупай посильнее, или настольную лампу помощнее. Впрочем, я уже делился этой проблемой.

Мыслительный аппарат напрягся, сердце разогналось, как скорый поезд. Нельзя такие вопросы решать от дум. И от дам. Забудь о пуле дум-дум! Как и ожидал, решение проклюнулось само собой. По наитию, мать его, надо действовать. Пошел в магазин, он в нашем доме базируется и купил! Широкий плоский монитор с вмонтированными звуковыми колоночками.

Включенный, он дает много света, световую стенку. Не нужно сильных очков! В первые дни голова болела от ясности, глаза ломило. Как сказал один мой знакомый поэт, недавно он отметил 83-летие: «Я вышел из тени».

Новый «хрусталик» – 22 дюйма по диагонали. Жидкий кристалл. Это мои двоюродные глаза.

Я буду питать мой компьютер вкусняшками: особым током, особой очистки, словами ободрения и похвалы. Протирать от пыли, которая в нашем городе легко превращается в наждачную шкурку. По всей земле происходит переход на стекловолоконную оптику, передающие кабели теперь оптические, будто бы изготовленные из человеческих глаз. Мы стали ближе – жесткий диск и мой твердолобый черепок. Мы соединены невидимыми нервами, мне больно, когда плохо ему. Мы долго ждали, и вот уже три месяца в нашем городе оптический кабель интернета. Такая радость, до сих пор не верится. А еще не угасла радость от монитора. На нем хочется смотреть. Фильмы! Наслаждаясь и отдыхая. Моя любовь к видео доходит до ненависти. Привязанность до цинизма. Кино на выцветшем мониторе компьютера надоело за несколько лет. И фильмы все стали на одно лицо: темные, с обедненной цветовой гаммой. И вот запущен новый монитор, став подобием кинотеатра. В кино получаешь удовольствие от видеоряда, красок, уж затем докапываешься до тонкости режиссуры. Новый монитор вернул удовольствие от процесса киносозерцания. А скоростной интернет дал возможность смотреть балет, который я люблю уже лет 50.

В детстве, в поселке Калтан, мы устремлялись с маленьким братишкой в барак, приспособленный под кинотеатр, по многу раз вглядываясь в оживавшее полотнище, поддавались коллективной радости и наслаждались чистым, вкусным воздухом, когда кончался сеанс и мы выходили на улицу. Особенно зимой.

У меня в Магадане просмотр завершается часа в два ночи, и такое расписание, конечно, искажает восприятие. А выключишь, монитор и еще два часа потрескивает да пощелкивает, и звуки такие, будто издают их не механические, а живые устройства. Не хочу называть полтергейстом, чтобы не притягивать чертей. Ночные звуки компа – как если бы хозяйничал кот. Относиться к ним можно двояко: будоражат, не дают соскользнуть в сон. Вместе с тем, призрак кота заставляет екать сердце. И холодок в голове прокатывается, будто прицелились в спину. Можно и так сказать: старческие суставы скрипят.

Год прошел, а монитор не угомоняется. Часа три несутся из него трески и шорохи различной мощности и высоты. То забуду слово «барабашка» и снова вспомню. А еще вспомню слово треска и даже вкус ее жареной на растительном масле во рту ощущаю. Жаль, сюжеты фильмов так однообразны.

Больше всего о старшеклассниках американцы наснимали: напьются пива или какой-то дряни без закуски (!) и блюют. У нас на Руси так по-черному пьют только горькие пьяницы. Ну и девчонки у них испорченные – наглые, страшненькие, носатенькие, с деформированным лицевым овалом. Особенность американского любовного треугольника – все три угла тупые. Или с кукольными лицами, не отягощенными интеллектом.

Или на пикнике начинают на них нападать ожившие мертвецы, парализую волю парнишек, не говоря о гирлах. Классический зигзаг сюжета – расхрабрятся, нападают, черт знает, на что. Из света во тьму. На монстров. Вдруг очко сыграет: бежим! И весь фильм до финала убегают, бросая оружие и воинскую технику. А раненых добивают.

Но не только заштампованность сюжетов доканывает, но и клоновая похожесть физиономий. И речь не только об азиатах, но и об американцах тоже. Одного лишь Брюса Уиллиса я ни с кем не путаю. Меня прикалывает, как киношные американские солдаты ходят в атаку. Ползком поднимаются по крутому склону холма, под проливным дождем, по глубокой жидкой грязи. С вершины их поливают пулеметные очереди противника. Это в мировую еще войну, японцы. Если кого-то из атакующих задела пуля, на его крики сползаются братья по оружию, окликают по имени, тормошат, бьют по щекам, бестолково тыкаются, намереваясь как-то помочь, а задетый пулей верещит, призывая Господа и дьявола одновременно, упоминает и дерьмо – сильнейшее ругательство жителей Запада. Эти выражения не приносят облегчения. Через какое-то время атакующие отступают, и делают это с чувством исполненного долга. Повоевали, пора отдыхать, завтра будет новый день, новые подвиги. Пьют виски, этой же гадостью заливают огнестрельные раны, чтобы вынуть пулю и зашить. Пули как из детского пистолета: едва пробьют кожу, застревают.

Для американских фильмов характерна всеобщая истерика самосохранения, эти вопли: «Уходим! Уходим! Уходим!». Американские атаки, которые завершаются тотальным отступлением.

Или вот снайпер другого снайпера из засады выманивал, используя в качестве наживки третьего снайпера. Они за демократию в Панаме сражались. Потом в страны Африки переместились. Лицо черным гримом мажет, хотя и сам темнокожий. Все равно что в дождь поливает огород.

Американские военнослужащие козыряют по делу и не по делу, к пустой голове прикладывают сложенную дощечкой ладонь. Из дощечек такой величины, между прочим, можно построить дом, ну, шалаш на крайний случай. Бунгало, в котором двум любящим сердцам можно согреть друг друга тахикардией. На берегу Нагаевской бухты, где дорога в морской порт доводит до самого первого здания порта, остались еще живописные лачуги, сколоченные из мелких дощечек. Магаданский художник Слава Фентяжев открыл эту натуру и изобразил с огромным сочувствием.

Это особые, похожие на шкатулки, ящики, в которых перевозили в свое время взрывчатку, шоколад, коньячные бутылки и много еще чего при транспортировке Северным морским путем. О ледовой дороге снова стали говорить по телевизору, планируется дать ей вторую жизнь. Китайцы подсуетились, хотят вструмить в нашу ледовую дорогу свой китайский Шелковый путь.

Матросы надевают чистую одежду перед сражением, так и это плавание из питерского порта через моря Ледовитого океана было полно торжества и романтики и готовности быть затертыми льдами.

Изготовлялись ящики из отборной древесины с любовью и тщательностью, к которой невозможно оставаться равнодушным. Людям хотелось быть причастным к чуду перемещения во льдах Арктики. Зачарованные отделкой ящиков, норовили использовать их как мебель, либо дать древесине ящиков вторую жизнь. Наверное, любовь к тщательно струганным дощечкам, отшлифованным, отлакированным, теплым, как ладонь, на самом деле всеобщая и не знает государственных границ.

Бывал я в Магадане на небольшом деревообделочном заводе, теперь не найдете его следов, он был снесен под корень, на какое-то время появился огромный котлован, в районе бывшего горотдела милиции, на Пролетарской, я проходил мимо и недоумевал при виде этого небольшого светопреставления. Директора видел несколько раз. Видный мужчина, симпатичный, с хорошим лицом, с ним было хорошо общаться в теплом помещении, а на улице теряться в толпе, в ту пору в городе можно было отыскать толпу, если постараться.

Я обнародовал его идею продавать в Германию ящички из колымской лиственницы для помидорной рассады. Чтобы хорошо высушенную, без кривизны отшлифованную дощечку производить тут, в Магадане. Наивность моя переходила все пределы, и директор слегка вразумлял, не для печати, что из дощечек в далекой цивилизованной стране будут изготовлять качественную мебель. Или даже музыкальные инструменты. Стало быть, спрос обеспечен. Чтобы покупать по умеренной цене и получать большую прибыль. Новая экономика, надо в нее вписаться. Вписался, обогатился, исчез с горизонта. Думается, он продавал эти дощечки самому себе, в этом случае эффект наивысший. А я любил дощечки просто так, без мысли об извлечении выгоды.

Когда я впервые посетил театр оперы и балета в Новосибирске, и балерина в прыжке опустилась на паркетины сцены, словно на клавиши, я запомнил тот звук и почитал его более остальных в спектакле. Это был «Щелкунчик» на музыку Чайковского. А я приехал на экскурсию в город из районного центра и был смыт наповал теченьем музыки и света.

Высушенные деревянные брусочки, досточки – в руках перебираю, глажу, пальцами стучу, не в силах оторваться. Есть у них неведомый магнетизм.

Один магаданец – столяр и плотник – начал досточками обшить мне квартиру, да не успел, смерть к ему пришла через сердечный дефект. Лишь одну кухню преобразил. Он работал на том столярном заводе, доживавшем последние месяцы.

Плотника звали Виктор, мир его праху, а на месте завода построена заправка для автомобилей.

Однажды я заправлял на той заправке свой «Жигуль», и память схватила за горло. А паркетины балетной сцены стучали и стучали в висках, как сложенные дощечками ладони, и я прикладывал к виску ладонь, салютуя постепенному всеобщему уходу. Голуби хлопают крыльями в полете так же. Аплодируют сами себе. Теперь в аэрофлоте стало традицией аплодировать самолетному экипажу при посадке. А если вдруг попадаешь на спектакль Магаданского музыкально-драматического театра, слышишь аплодисменты, и снисходит уверенность, что только что совершил трансконтинентальный перелет.

В американских фильмах ночь-полночь, раннее утро, предлагают гостю что-то выпить. Вам что налить? Виски? Со льдом? Человек незнакомый, может, гангстер или маньяк, а ему выпивку. Никто не предложит кваску или зеленой газировки «Тархун». У нас это не прижилось. Но зарекаться не буду. А американец, судя по фильмам, никогда не спросит: «Ты меня уважаешь?»

Американцы почему-то держат в ванной комнате лекарства в шкафчике и пьют горстями. Нам это непривычно и дико. Разве что стареющие дамочки в рабство фармкомпаниям отдаются душой и телом. Признаться, и я когда-то глотал лекарства, не задумываясь. Теперь лекарства дорогие, и особо ценишь внутренние защитные силы организма.

Американское кино повлияло на всю нашу жизнь, даже в мелочах. Человечество движется вперед при помощи американского кинематографа. Со скоростью 24 кадра в секунду.

Многие фразы американцев переняли наши киношники, и вот уже с экрана льются переведенные с английского фразы, будто лузганье семечек. И жесты тоже скопированы. Горазды современные супербои пинать колесо в случае, когда заглох двигатель или бросать под ноги мобильник и давить его тяжелым кованым каблуком. Или вот наш быковатый вояшка бросил в стену зажигалку.

У них нет понятия, как правильно трогаться с места, сев за руль. Педаль в пол, колеса вращаются на пределе возможностей, не цепляют грунт, только дым столбом. Как правило, резина начинает гореть. А если бы вам наш гололед? Да вы бы никогда не тронулись с места. Я тоже неправильно выезжал, пока не поправили бывалые магаданцы. Ты сядь, расслабься, включи сцепление, не прибавляя газа. Стронулись колесики, чуть-чуть провернулись. Чуть-чуть зацепит, прибавь газку. Не буксует, прибавь еще. И резина целая, и горючку побережешь.

Французские фильмы по-настоящему пробивают на амор. Даже не очень красивые женщины сверкают, у них, словно брюлики.

Английские фильмы полны своей прелести. Персонажи говорят, говорят, а я слежу по титрам. Будто бы они отвечают урок инглиша, и делают это хорошо. Здорово они выучили английский. На отлично. Дурацкие какие-то мысли, но ничего поделать с собой не могу. Какие уж есть, зато свои.

Английские полицейские выполняют свои функции без пистолетов. Преступники слабее вооружены, чем американские копы. Даже как-то боязно за представителей закона.

Корейские фильмы – их тоже насмотрелся. Поначалу сложно было персонажей друг от друга отличать, на наш, европейский взгляд, лица азиатов похожи, как две капли воды. Потом пригляделся, да и они тоже на месте не стоят, думают. С европейцами консультируются, подбирая актеров. Если постараться, можно найти яркие индивидуальности.

Англичане в камуфляже начинают дрючить население без каких-то видимых причин, американские просто бы не обратили внимания, например, на тех, что проявили невоздержанность в употреблении пива. Сидят, никого не трогают, а полицейские их явно провоцируют на нарушения.

Кинофильмы Страны Советов удручали бессмысленными проходами артистов. Вот он идет, идет, идет, минута, две, три, уж десять минут прошло, а действие так и не началось. Теперь не ходят, едут и едут по экрану с умным видом в дорогих джипах без пробега по дорогам СНГ. Зашкаливающее благополучие с одной стороны и фантастическое убожество с другой.

Индийские фильмы знакомы с детства. Много музыки, много вокала. Сейчас и до Оскара доросли. Но не это поразило, а то, что у них о спиртном вообще речи нет. Пьют фруктовые соки, чай, едят фрукты, а женщин перед употреблением посыпают пряностями. Вернее, женщины натирают себя афродизиаками, распаляют мужичков. Видел недавно фильм о такой кудеснице. Обалдеть. У англичан есть девочки с перчиком, но это вокалистки.

Индийские женщины очень красивые. Большие глаза, одухотворенные лица. Но до наших им далеко.

Посмотрел, едва ли не впервые, норвежский фильм. Есть отдаленное сходство с эстонскими фильмами. По темпераменту. Некоторая заторможенность. Оттягиваются рюмкой-другой неизвестного спиртного. Милые безобидные люди. Главный герой – молодой гей получил от пожилого партнера, умершего от рака, наследство, почти миллиард долларов. И в финале сказочно богатого гея убивают, когда неосмотрительно уехал в Таиланд. Убили корейцы, да и на территории Норвегии шустрят в криминале азиаты-гангстеры. Ни одного выстрела, а компру они как создают как: снимают на фото в постели с подкидным любовником, пользуясь крепким снотворным. Лохотрон какой-то. Или это просто шутка? На всякий случай тихо смеюсь.

Датский фильм про женскую тюрьму. Там священник – женщина. Ущипните меня, разве такое возможно? Женщина! Тяжко ей приходится, когда наваливается груз вселенских проблем, прихожанки задают вопросы, на которые не под силу ушлому мужику ответить. Церковь у них какая-то условная, похожа на школьный класс, и настоятельница – как училка, простая, без харизмы. По заученному шпарит.

Живут в тюряге завидно, как на нашем курорте: чистота, комфорт, разве что наркота запрещена. И то формально. А проблема какая – двигатель сюжета – забеременела попесса и злится на мужа: рожать ей или не рожать при патологии беременности. Последствия могут быть не очень хорошие для ребенка.

Помнится, мама говорила мне, пацану, что хотела бы стать священником, если бы это разрешалось женщине. В православии это невозможно. Пока. Да и в дальнейшем, думается. Мать в последние годы жизни по многим святым местам поездила, а когда купил ей пишущую машинку, перепечатывала молитвы, сшивала книжечками и хорошим людям дарила.

Больно мы отличаемся от людей западного толка своей истовостью – молиться, так до крови, любить – до смерти. Будь Гамлет русским, он бы не взвешивал на лабораторных весах за и против, подкинул монету: орел или решка! Или грудь в кустах, или голова в кустах.

Недавно видел самый малобюджетный фильм в мире. Декорация минимальна. Военного шофера – американца заживо похоронили в Ираке. Террористы-изверги. Очнулся в гробу. Есть зажигалка и мобильник. Стал звонить, требовать помощи. В главной роли Рейнолд Рейндолс. Возможно, покажут и других, кто его спасает, – делаю предположение. На самом деле роль единственная! Фильм держится на любопытстве зрителя: спасут парня или нет. Спасли бы, будь этот фильм американский, а то его испанцы поставили. Они непредсказуемее.