Случайности не случайны

22

Принялся рассматривать кабинет Тарасова. Странно, но в нем совсем не было вещей, говорящих о его хозяине. Ни дипломов, ни грамот на стенах, ни подарочных статуэток на полках, ни каких-то милых безделушек, привезенных из путешествий или подаренных сотрудниками на день рождения, новый год, день химика, или любой другой праздник. Из фотографий присутствовала лишь одна на столе: Володя с женой Викой и дочкой Полиной. Подозреваю, что эта фотография была поставлена лишь в качестве напоминания посетителям о родственной связи с директором завода. Или для самого директора, если он случайно навестит зятя в его кабинете. Книжный шкаф с литературой по широкому кругу вопросов от химии до бухгалтерии в одном углу и большой горшок с неприхотливым фикусом в другом углу делали кабинет ещё менее уютным. Единственным «светлым пятном» был настенный трёхблочный календарь, на постере которого поместили фотографию излучины нашей реки с прилегающими холмами, сделанную ранней осенью.

Прошелся по кабинету. Постоял у окна, вид из которого мне тоже не понравился. Решил, что подожду ещё минут пять, и, если Тарасов не вернётся, уеду. Потом решил подождать ещё пять минут. К исходу третьей пятиминутки Володя пришел.

– О! А ты что тут делаешь? – Было его первой реакцией, увидев меня.

Я не меньше его хотел услышать ответ, но всё же сам вопрос меня огорошил.

– А-а-а … Да! Конечно … – Тарасов сел за свой стол и, как мне показалось, потерял ко мне всякий интерес. Но через минуту, которую я провел в позе немого вопроса, он откинулся в кресле и заговорил, медленно подбирая слова. – Был у Анатолича. – Пауза. – С банком действительно будем прекращать всякое сотрудничество. – Пауза. – Они намеренно подготовили негодный меморандум. – Снова пауза. – Не могу раскрыть всего, что стало известно в ходе проверки, хотя, – махнул рукой, – скоро сам догадаешься по переменам в руководстве …

И тут Володя резко вскочил на ноги и стал нервно вышагивать вдоль кабинета.

– Ну, вот чего им не хватало? – Вопрос был не ко мне. – Чего? Оба замы директора. Зарплаты, выплаты, страховки, машины с водителями … Зачем?

Тут он подошел ко мне и, глядя в глаза, спросил севшим голосом:

– А если бы с дозой перебрали? Или здоровья Анатоличу не хватило? – Никогда не видел Тарасова таким возбужденным. Даже не подозревал, что этого флегматика что-то может вывести из себя. – Я бы его вчера хоронил …

Он отошел к окну. После минутного молчания уже спокойным ровным голосом:

– Сегодня с семи в ресторане «Парк-отеля» запланирован фуршет. Поскольку банковских вычеркнули, на твоё имя приглашение на три персоны. – Володя продолжал смотреть в окно, как будто там что-то происходило. – Оденься поприличней. А здесь тебе сегодня лучше не светиться.

На моё «до встречи» Тарасов не повернулся и не ответил. Похоже, он вообще забыл о моём присутствии и отключил слух. Я уехал домой.

Как же сильно изменилась моя квартира за последний месяц! Из полупустой «берлоги холостяка» с вечно пустым холодильником она превратилась «семейное гнёздышко», в котором уживаются три поколения и парочка домашних питомцев. Кстати, мои страхи насчет последних не оправдались. Никакой изгрызенной обуви и порченой мебели, никакой вони, да и самих обитателей комнаты Иржи в других частях квартиры не обнаружишь. Исключая кухню, и то в отведенное время. А некогда огромный холодильник сейчас, порой, не вмещает всего приготовленного «нашей хозяюшкой».

Странное чувство, когда в середине рабочего дня сидишь на своей кухне, и тебе совершенно некуда торопиться. Даже не то чтобы торопиться, вообще никуда не надо идти. Пообедал и помыл посуду. Позвонил Джозефу, поинтересовался, где они. Они за городом, в лесу. Сел посмотреть телевизор, но после пяти минут просмотра и перещелкивания всех каналов, выключил. Открыл ноутбук, но и там никаких значимых новостей и ни одного нового электронного письма. До вечернего рандеву ещё уйма времени. Может быть, не ходить? Нет! Идти надо обязательно! Именно после подобных мероприятий при знакомстве с кем-то нужным и полезным можно намекнуть «мы уже встречались». И потом, пусть не настоятельно, но всё же меня пригласили два человека из руководства завода. Кстати, не меня одного. Ещё две персоны. Кого позвать. Валюшу? Боюсь, это плохая идея. Я сам там буду не в своей тарелке, среди руководства завода, области, членов немецкой делегации и представителей Минпромторга. Прости, родная, но не в этот раз. Легостаевых? Позвонил Татьяне и предложил ей с мужем присоединиться. Но, увы, как раз по случаю этого события милиция города переведена на усиленный режим патрулирования. Появление милицейского генерала на банкете кто-то из областного начальства может посчитать не уместным. Ладно, пойду один. Через полчаса мне позвонил Дубровин – он-то откуда узнал? от Легостаевой? – и попросил взять его с женой на банкет. Конечно, для него это важно. Лишний раз пообщаться с областными чиновниками самого высокого уровня, попасть в кадр видео или фотоотчета прессы, которая, безусловно, будет освещать мероприятие. Любопытно, если бы я предложил провести его за деньги, на какой сумме сторговались бы? Договорились, что он заедет за мной в половине седьмого. В последнее время мне стало нравиться ездить на автомобилях представительского класса с водителем.

Уровень банкета можно безошибочно определить по фуршетным столам и количеству человек, стоящих возле них. Много раз доводилось видеть, как выйдя с очередной презентации или отчетного мероприятия, приглашенные наперегонки спешат урвать тарелочку, куда можно будет наложить побольше и поразнообразней всего, что лежит на фуршетном столе. И потом стоят такие группки по три-пять человек с тарелочками в руках, жуют, о чем-то друг другу рассказывают, хотя, никто никого не слушает. Все просто пришли сюда поесть на халяву. Особенно смешно, когда эти халявщики являются по должности начальниками управлений и выше в банках или крупных компаниях, когда на них дорогие костюмы и аксессуары, а на выходе их ждут дорогие машины, некоторых с водителем. А тут стоят и давятся дешевыми бутербродами овощными нарезками и канапе на шпажках, и этими же шпажками ковыряя в зубах.

В ресторане «Парк-отеля», куда мы приехали ровно к семи часам, было пустынно. Лёгкая джазовая музыка лишь подчеркивала малочисленность гостей. Мне показалось, что девушек-официанток, расхаживающих с подносами, на которых стояли фужеры с шампанским, было больше, чем посетителей. Ни я, ни Дубровин никого из присутствующих не знали. Скорее всего, это были представители Минпромторга. Минут через пятнадцать стали подтягиваться областные министры. Завидев Баннова, Михаил Борисович издалека помахал ему рукой, и когда тот сделал вид, что не заметил, подошел с супругой к нему поздороваться. Потом в зал ресторана стали заходить заводские. На правах старого знакомого пошел здороваться с женой Тарасова. Мне просто хотелось уйти от четы Дубровиных. Как ни странно, Вика обрадовалась моему появлению, и даже выразила сожаление, что Валя не смогла сюда приехать. Потом привезли немцев в сопровождении девушек из эскорт-агенства. Все эти группы приглашенных держались как-то обособленно, не перемешиваясь. И к фуршетным столам почти никто не подходил. Все ждали главных «распорядителей бала».

Ровно в восемь вечера в зал зашли Сладков и шедшие за ним Кармазин и Леманн. Переводчицы с ними не было, поэтому шли молча. Раздались робкие хлопки, потом дружнее. Но в овацию не переросли, поскольку вошедшая троица быстро поднялись на сцену. Губернатор, чувствуя себя хозяином, в минутной речи-экспромте сказал о важности развития области. Директор «Химзавода» тоже не стал растекаться мыслю по древу, отметив, что в славной истории предприятия написана ещё одна страница. Было видно, что Кармазин сильно устал. Когда к микрофону подошел Леманн, на сцену вбежала переводчица. Что-то или кто-то её задержал, и она едва успела к началу речи главы немецкой делегации. Я не знаю немецкого, но мне показалось, что переводила она «близко к тексту» сильно упрощая и сокращая сказанное. В зале, конечно же, присутствовали знающие язык, поэтому послышались неодобрительные голоса. Леманн принял это на свой счет и свернул речь. В заключение Виктор Анатольевич ещё раз поблагодарил всех собравшихся за проделанную работу и пригласил вместе отметить достигнутый результат. На этот раз аплодировали громко, пока все трое не сошли со сцены.

Началось движение. Кто-то пошел искать знакомых, чтобы переброситься парой слов. Кто-то пошел к фуршетным столам. Кто-то просто прохаживался по залу «себя показать, на людей посмотреть». На сцену поднялись музыканты ждаз-квартета при областной филармонии. Живая музыка придает любому банкету особый шарм и ощущение неповторимости.

Я давно потерял из виду и Дубровиных и Тарасовых. Чтобы не стоять на пути у праздношатающихся, поменял на полный бокал шампанского и отошел к одной из колонн. Тут же ко мне, как будто поджидал, подошел радостный Юрген Леманн. Из всей его тирады я понял только «Борис Михайловыч», с ударением на «о» в слове Борис. Речь шла о Джозефе, но переводчица явно не торопилась с переводом. Попытался что-то ответить на моем плохом английском, чем только вызвал смех Юргена и ещё одного немца, его сопровождавшего. Через минуту трехстороннего общения я понял, что господин Леманн просит ещё раз поблагодарить «Бориса» за приятный вечер. Что давно он не встречал такого умного собеседника. И что искренне не понимает, почему у такого дедушки внук не знает языка Шиллера и Гёте. Потом к нам подошла знакомая девушка из эскорта, обозначила поцелуй, коснувшись моей щеки своей, шепнув «рада видеть». Взяла немцев под руки и увела. Я облегченно выдохнул.

– То, что тебе рады местные проститутки, понимаю. И даже завидую.

Я обернулся. Сзади стоял Сергиенко Олег Семенович, которого за глаза зовут СОС – начальник службы безопасности «Химзавода», отставной полковник госбезопасности. Не слышал, как он подошел. От неожиданности какое-то время не мог выдавить из себя ни звука, только стоял и моргал. Сергиенко, оценив произведенный на меня эффект, продолжил, улыбаясь:

– Но когда ты успел «очаровать» немца, да так, что он через весь зал лезет тебе с объятиями?

Явное преувеличение в его словах вернуло мне ощущение контроля над собой. Скорее всего, он не слышал наш разговор. Поэтому решил продолжить в его шутливой манере:

– Вы же знаете, Олег Семенович, что нас этому учат. – Полшага навстречу, чтобы следующую информацию никто кроме него не услышал. – По одним методикам, в одной организации обучались.

Шутка про комитетское прошлое Сергиенко не понравилась. Он перестал улыбаться, взял меня пол локоть и отвел в сторону.

– Виктор Анатольевич просил поблагодарить тебя за проделанную работу. – Несколько секунд, чтобы я осознал значимость сказанного. – На меня ты тоже произвел впечатление. Давно не встречал такого аналитика. – Лицо главного безопасника завода было непроницаемо. – Ты нам здорово помог, – перевел дыхание, – и даже сделал отчасти нашу работу. Спасибо!

Крепко пожимая мне руку, понизил голос:

– Даже никому не скажу, как ты сегодня месячный лимит представительских обналичил.

– Это премиальные моему аналитическому отделу, работу которого Вы только что похвалили. – Я же напротив, говорил обычным голосом, показывая, что мне скрывать нечего. – Парни хорошо потрудились, причем выходя за пределы своих служебных обязанностей и сверхурочно. – Теперь была моя очередь брать паузу. – Возможно, мне и впредь придется обращаться к ним за помощью в интересах завода. Поэтому посчитал нужным их отблагодарить. Объяснительную напишу завтра.

– Не кипятись, Володь! – Примирительным тоном сказал Сергиенко.

Ему что-то было нужно от меня, иначе ушел бы. Но, похоже, ждал повод. Я тоже не решался переходить на «разговор по душам» с практически незнакомым мне человеком на такой должности, да ещё и с таким бэкграундом.

– Владимир! – Почти официально. – Виктор Анатольевич ставил задачу твоего родственника пробить по всем возможным каналам. – Сергиенко замялся. – Твоего мнимого деда, Бориса Михайловича, кто он, откуда, ты понимаешь … Сейчас не до этого, но после он спросит, а мне ответить нечего. Ты мне расскажешь про него?

В последнем вопросе проскользнули нотки надежды и мольбы одновременно. Я колебался. Ни отшучиваться, ни «включать дурака» с бывшим полковником госбезопасности нельзя.

– Я уже говорил Кармазину. – Пауза. Пусть поймет, что в этом вопросе готов перешагивать через его голову. – И Вам повторю. Это не мои секреты. Да, он мне никакой ни дед. Да, он австриец. И, – маленькая пауза, – скажу только Вам: у меня он прячется от преследования одной иностранной спецслужбы.

Последняя новость не сразу дошла до Сергиенко. Он сперва усмехнулся. Но по моему серьезному лицу понял, что я не шучу.

– Какой?

– Не знаю, но когда я засветил его кредитку, оперативники прибыли на место минут за десять.

– Это, когда ты в Хельсинки ездил?

– Вы и это знаете? – Ответил я вопросом на вопрос, тем самым дав понять, что именно так всё и было.

– А если наши спецслужбы им заинтересуются? – Прозвучало почти как угроза.

– Кому нужен старый дед? – Наигранно усмехнулся. И тут же убрал ухмылку. – Разве что тому, у кого гипертонический криз, и доктор прописывает постельный режим на неделю, а лежать не хочется. Кстати, заодно есть желание узнать, что же этот скачок давления вызвало.

– А ты тёртый калач. – Похоже на сегодня Сергиенко оставил надежды что-то у меня разузнать. – Ты точно не из ФСБ? – Намёк на расспросы Кармазина.

Мы широко улыбнулись друг другу и пожали руки на прощание.

– Мы вместе ещё поработаем. Надеюсь плодотворно.

– Тоже на это надеюсь. – Сказал уже вслед уходящему начальнику службы безопасности завода.

Пожалуй, пора мне собираться домой. Пойду, чего-нибудь перекушу перед уходом. Набрав небольшую тарелочку, собрался отойти в уголок, чтобы никому не мешать. И тут буквально столкнулся с Бойко. Она была в облегающем вечернем черном платье с голыми плечами и черных лакированных туфлях на высоком каблуке. Из украшений лишь жемчужное ожерелье из очень крупного жемчуга и жемчужные серьги.

– Решил подкрепиться. – Не обращая внимания на мое смущение, она не спрашивала, а просто констатировала. – Рекомендую канапе с мягким сыром и семгой.

Подошел мужчина лет пятидесяти в дорогом костюме. Положив руку ей на плечо:

– Оль, и мне что-нибудь возьми.

Ольга Николаевна повернулась ко мне, давая негласный знак подошедшему мужчине обратить на меня внимание:

– Познакомься, Вить, это Владимир Крюков. Тот самый ангел-хранитель Кармазина. Возникший в нужное время не известно откуда. – Добавила с улыбкой на лице.

Обращаясь ко мне, жестом руки представила своего спутника:

– Виктор Петрович. Мой муж.

Мы обменялись рукопожатием. Я читал досье на Ольгу Николаевну, которое мне подготовил Павел из моего отдела. Там было что-то и про её мужа. Про его работу в предыдущей администрации губернатора и его сегодняшние интересы. Но сейчас не мог вспомнить конкретику. Рядом с ней он выглядел принарядившимся колхозником.

Отходя от стола, Ольга Николаевна остановилась, повернулась ко мне в полоборота.

– Кстати! – Как будто вспомнила что-то. – Мне сказали, что ты ушел из банка. – Я кивнул. – Почему сразу же мне не позвонил? А позвонил Кармазину.

– Ему я тоже не звонил. – Всё что мог сказать в своё оправдание. Почему-то почувствовал, что где-то провинился.

– Надеюсь, ещё поработаем вместе.

Не сдержался и прыснул от смеха. В ответ на удивление, всплывшее на лицо Бойко, я, как мог, сдерживая смех и прижав правую руку к сердцу (откуда у меня этот жест?) склонившись в почтительном полупоклоне:

– Простите, Ольга Николаевна. Такую же фразу, слово в слово, минут десять назад слышал от Сергиенко. – И уже совладав с собой, продолжил. – Правда, перед ней он меня решил немного пошантажировать …

– Чем? – Она искренне удивилась.

– Я сегодня вывел и обналичил все представительские, какие могу потратить за месяц. Мне надо было …

– Большая сумма?

– Сто восемьдесят тысяч.

Теперь от смеха прыснула Бойко.

– Мельчает Сергей Семенович, мельчает. – Повернулась уходить. Сделала шаг. Остановилась. Повернула лицо в мою сторону. – В следующий раз подловит тебя на том, что с рабочего телефона позвонишь по межгороду в личных целях. – С блуждающей улыбкой пошла к мужу, ждавшему её шагах в десяти.

– У меня нет рабочего телефона. – Пробормотал себе под нос, глядя вслед грациозно уходящей Ольге Николаевне.

В эту минуту осознал, что труднее всего сработаться у меня получится, если получится вообще, именно с ней. Чем я могу быть полезен самодостаточной, реализовавшейся сильной женщине с надёжным тылом? Возможно, в её системе защиты от агрессивного внешнего мира отсутствует небольшой кирпичик. А я, с её точки зрения, как раз подхожу на роль этого кирпичика. Не более.

Из этих мрачноватых размышлений меня выдернул Тарасов. Володя и Вика подошли к соседнему столу, но увидев меня, жестами пригласили присоединиться к ним. Я подошел.

– Чего, Вовчик, такой угрюмый?

– Жаль, что Валя не смогла прийти, – продолжая широко улыбаться какой-то шутке сказанной перед этим, сказала Вика, – а то и потанцевать не с кем. – Укоризненно толкнуло локтем в бок мужа.

– И мне жаль. – Повторил я эхом. – А разве тут танцуют?

Народу поубавилось. Оставшиеся всё так же ходили по залу. Иногда останавливались поговорить с кем-то. Возникло несколько группок человек по пять-семь.

– Сейчас министерские дойдут до кондиции и потащат наших эскорт-девиц на сцену отплясывать. – С видом бывалого начал Володя. – Если немчура ещё осталась, – осмотрел зал, – да, вот есть ещё, – махнул рукой в их сторону, – те тоже под градусом лезут поплясать. –Захихикал. – Ещё до драки дойдёт.

– Не дойдёт. – Пресекла его Вика. – Секьюрити много. Разнимут. А ты, – наигранно- хмуро посмотрела на мужа, – только на язык востёр! Пойдем, покажем, как надо!

– А я бы не прочь под рок-н-рольчик подвигаться. – Мечтательно протянул и сам удивился этому. Пожалуй, шампанское понизило мой порог критичности.

– Вот! – Укоризненно сказала Вика, глядя на Володю. – Учись!

Она по-свойски взяла меня за руку и потянула к сцене. Зайдя на сцену, что-то шепнула сидевшему за пианино. Остальные прекратили играть. Я тоже поднялся на сцену, уже сожалея, что не удержал язык за зубами. Пианист выдал первые аккорды. Их подхватили остальные участники квартета. Танец начался.

В книгах обычно пишут что-то типа: «в этот момент он подумал: будь что будет». Я вообще ничего не подумал. Даже не заметил, как включился в рок-н-рольный ритм. Тело начало двигаться само …

Уже позже, в кармазинском «Мерседесе», когда чета Тарасовых предложили меня подвести, а я с радостью согласился, Вика взяла с меня слово, что в субботу мы с Валей обязательно приедем к ним в гости. А потом повернувшись к мужу:

– Тарасов! Почему ты так долго скрывал своего друга?

У меня возникло ощущение дежавю.

23

Звонок.

Это не будильник. Это мой телефон. Какого черта! Кому я понадобился в такую рань? Определитель номера высветил «Кармазин». Сон, как ветром сдуло.

– Слушаю, Виктор Анатольевич!

– Это не Виктор Анатольевич, – из трубки послышался женский голос, – это его жена.

– Да, слушаю, Елена Алекса-а-а- … Алексеевна!

– Вите плохо, он всю ночь не спал, – всхлипнула Кармазина, – таблетки не помогают, не могли бы вы приехать? С вашим родственником-врачом, – запнулась, переводя дыхание, – э-э-э … Борисом, не помню отчества …

– Выезжаем, будем через полчаса. Охрану предупредите, пожалуйста.

Нажал «отбой». Через полчаса? Все ещё спят. Нет не все. Валюша проснулась от звонка.

– Сколько время?

И вправду, сколько? Две минуты седьмого.

– Спи, Валюшка – сладкая ватрушка. – Поцеловал её в нос.

Умылся, после чего разбудил Джозефа. Рассказал о звонке жены Кармазина. Старик выслушал молча. Кивнул в знак согласия. Начал одеваться. Я пошел одевать сонного Иржи. Валя проскользнула на кухню. Приготовила нам на скорую руку несколько бутербродов с чаем. Мы добрались довольно быстро. Елена Алексеевна встретила в гостиной и проводила Джозефа в спальню. Мы с полусонным Иржи устроились на диване. Через некоторое время старик вышел и негромко его позвал. Джозефу нужна была помощь. К этому времени Елена Алексеевна, сославшись на усталость и головную боль из-за бессонной ночи, ушла в другую спальню. А к нам была «приставлена» домработница, которая будет удовлетворять все наши запросы. Первый из которых, свежесваренный кофе с печеньем, она угадала без моей просьбы.

Время остановилось. В саду вовсю щебетали птицы. Возможно, от утренней прохлады не осталось и следа. Но в особняке по-прежнему царило сонное царство. Поймал себя на мысли, что я, как советник директора, нахожусь в непосредственной близости от руководителя и, даже в какой-то мере, выполняю его поручение. Вот она, работа мечты. Несмотря на выпитый кофе, клонило в сон. Я задремал.

Проснулся оттого, что кто-то тянул меня за руку. Это был Иржи. А прямо за ним в домашнем халате стоял улыбающийся Кармазин, которому Джозеф продолжал что-то говорить в полголоса:

– … больше гулять на свежем воздухе. Настоятельно рекомендую велосипед. В вашем случае можно использовать велотренажер …

– Выспался? – Виктор Анатольевич попытался переключить всеобщее внимание на меня.

– Солдат спит – служба идёт. – Проворчал, вставая. – Как Ваше самочувствие?

– Нормально. Сейчас позавтракаем и мы с тобой отправимся на завод. – Обращаясь к домработнице, которая всё это время тихо сидела в углу комнаты. – Зови Леночку, будем завтракать.

– Нет, нет и нет! – Настоятельно возразил Джозеф. – Никакого завода на сегодня! Лежать. А лучше сидеть в саду. Слушать пение птиц. Кушать фрукты. Никаких дел. Никакого телефона.

Домработница вернулась. Подойдя к Кармазину:

– Елена Алексеевна не может выйти. У неё разболелась голова.

– Что ж, прошу всех к столу. – С поворотом и широким жестом руки пригласил Кармазин.

Старик замялся, как будто размышлял над чем-то. Потом посмотрел на Кармазина:

– Анатолич! – Джозеф вошел в ближний круг? – Не нравится мне её головная боль. Боюсь, там что-то серьёзное. Нужно осмотреть.

Джозеф в сопровождении домработницы ушел осматривать жену Кармазина. Иржи взяв со стола большое яблоко, уселся в большое кресло и принялся им хрустеть.

– Виктор Анатольевич! – Понизил голос, чтобы кроме нас никто не услышал. – У меня к Вам просьба.

– А ты умеешь пользоваться моментом! – Добродушно засмеялся Кармазин.

– Мне нужно, чтобы Вы дали команду «отбой» Сергиенко в его старания отыскать что-то из прошлого, – замялся, подбирая слова, – из биографии Бориса Михайловича.

Застывшая улыбка Кармазина понемногу исчезла.

– Не понял …

Стандартный ход, чтобы выиграть несколько секунд на обдумывание ситуации. Нельзя давать эти секунды.

– Если он захочет, он сам Вам расскажет, что посчитает нужным. А вот излишнее внимание к нему, может вынудить его, – я опять замялся, – исчезнуть.

– Как?

– Бесследно.

Теперь на лице Кармазина промелькнуло недоверие. Но я молчал, давая понять, что добавить больше нечего. После минуты молчания, в течение которой в голове хозяина особняка шла борьба любопытства, неимоверных догадок и подозрений, Кармазин сложил руки на груди и слегка отклонил корпус назад.

– Да, ладно!

Я подозвал Иржи:

– Игорёк! Угости Виктора Анатольевича яблоком.

Иржи подошел к Кармазину и протянул ему целое яблоко, непонятно откуда взявшееся в его руке. Кармазин взял.

– Ещё!

Иржи протянул ещё одно.

– Ещё! – Повторил я.

Иржи протянул ещё одно.

После четвертого, Кармазин посмотрел на меня, как будто видит впервые, и прошептал:

– Откуда?

– Спасибо, сынок. – Погладил мальчика по голове.

Иржи вернулся в свое кресло.

– Из вазы на столе.

Но стол был метрах в трёх от нас, а мальчишка никуда не отходил. Это был фокус, который Кармазин никак не мог понять. Давать время на понимание нельзя.

– Это самое простое, что он может показать. Скажу больше. – А вот тут пауза необходима. – Именно мальчишка Вас лечил тогда в больнице, и, полагаю, сегодня тоже.

Виктор Анатольевич открыл рот, собираясь что-то сказать. Но слов не было.

– Старик осматривает, находит причину недуга. А малыш её устраняет. – Я широко улыбнулся, словно раскрыл секрет фокуса, и теперь самое время над этим посмеяться. Но тут же убрал улыбку. – Поэтому возвращаюсь к моей просьбе. Прекратите копаться в их прошлом. Я не хочу … Нет, я не могу их потерять.

– Да, да … – Единственное что смог сказать Кармазин.

Он сел в другое кресло. От былой веселости не осталось и следа. Я сел на диван.

Пришла домработница. Виктор Анатольевич попросил её накормить Иржи. Они ушли на кухню.

– Что-то осмотр затягивается, – самому себе сказал Кармазин, – не нравится мне это.

Я молчал. В подобных ситуациях, когда мечтаешь лишь о том, чтобы тебя в этом месте в эту минуту не было, молчание – лучший выбор.

– Послушай, Володя, – обратился ко мне Виктор Анатольевич, на которого тишина давила просто физически, – а как ты познакомился с Борисом, или как его там звать-величать по-настоящему …

– Я зову его Джозефом. Валя, моя невеста, зовет его «дедушка Джо». Хотя, – я колебался, можно ли углубляться в рассказ, – думаю, что это не его настоящее имя.

Кармазин вопросительно смотрел на меня.

– В парке, недалеко от банка. В мае.

– Вы знакомы без году неделю, а он уже живет у тебя? – Похоже, я опять удивил директора «Химзавода».

– Более, того, – добродушно улыбнулся, – мы сейчас «восстанавливаем» документы, согласно которым Джозеф – мой двоюродный дед. А Игоря, чье настоящее имя – Иржи, мы будем усыновлять.

– Да, ладно! – Кармазин хлопнул ладонями по бедрам. – Ну, ты, блин, даёшь!

Он смеялся ещё минуту, но потом успокоился. И, кажется, потерял интерес продолжать эту беседу. Мне тоже не хотелось ничего рассказывать. Но и молчание напрягало.

– Виктор Анатольевич! – Начал я нерешительно. – Последние дни суматошные были …

– Да, уж! Неделька та ещё выдалась … – почти эхом вторил мне Кармазин.

– … не было подходящего момента узнать, – не время и не место спрашивать, но откладывать я больше не могу, – какие мои обязанности, в качестве Вашего советника.

Фух! Выдавил из себя. Почувствовал уверенность. И уже спокойным голосом продолжил:

– Что я должен делать?

– Да, делай, что хочешь. – Отмахнулся, как от назойливой мухи. Его не интересовала эта тема. Но, увидав моё удивление, смягчился. – Будешь иногда мне «советовать», да так, по мелочи …

Кармазин встал. Прошелся по залу. Я понимал, что в следующий раз ещё не скоро наберусь смелости напрямую спросить его:

– Виктор Анатольевич! К поручения других руководителей завода как относиться? Например, Бойко Ольги Николаевны.

– С этим без меня разберись! – В его фразе послышалась нотка раздражения. – Да долго он ещё там!

И в этот момент на лестнице показался Джозеф. Он жестом позвал Кармазина подняться и зайти в спальню.

Увы, опасения старика подтвердились. Головные боли были вызваны не усталостью. У Елены Алексеевны была опухоль головного мозга. Стадия ранняя, но игнорировать уже нельзя. Джозеф затруднился диагностировать точную локацию и размеры опухоли. Поэтому нужны дополнительные меры диагностики, включая биопсию. После чего можно будет говорить о сроках и методах лечения.

Новость поразила Кармазина. Он присел рядом с женой, не понимая, чему та улыбается.

А Елена Алексеевна улыбалась, потому что Джозеф убрал болевые ощущения, которые были её постоянными спутниками последние несколько месяцев, к которым она уже привыкла, считала естественными. У неё были подозрения насчет онкологии. И терапевт настойчиво рекомендовал пройти обследования. Но Кармазина каждый раз находила предлог его отложить на более поздний срок. Теперь, когда сомнения стали реальностью, страх ушёл. Ему на смену пришло облегчение. К тому же Елена Алексеевна окончательно убедилась в уникальных способностях Бориса Михайловича. Он вылечит. Обязательно вылечит!

– Джозеф! – Кармазин повернулся к старику. – Где лучше лечиться: в Германии, в Израиле, Америке … Когда операция?

– Джозеф? – Удивилась Елена Алексеевна. Почему-то её развеселило это имя. Она засмеялась.

Смех жены успокоил Виктора Анатольевича. Никакой паники! Это не приговор.

– Надеюсь, обойдемся без операций. – Старик оставался невозмутим. – Сегодня делаем томографию и биопсию. И начнем лечение. – Положил руку на плечо Кармазину. – Одну из комнат придется переделать в больничную палату. Недели на две. Месяц максимум. Всё, что понадобится, скажу лечащему врачу. И, это важно, – Джозеф сделал паузу, – биопсию сделаем без операции! Нужна только стерильность.

– Джозеф, – в голосе Кармазина была мольба, – всё, что потребуется …

– Елена! – Старик обратился к Кармазиной. – Сейчас отдохни. Лучше поспи.

– Виктор! Договаривайся с больницей. Сегодня во второй половине дня нужно пройти обследования. Звони мне. Нас в больницу Владимир привезёт. – Улыбнулся. – Сам отдохни.

Джозеф спустился в залу.

– Ну, ребятки, какие у нас планы на день?

Даже в часы ненастья

Верится в чудеса,

И бригантина счастья

Поднимет вновь паруса.