Мы бросились к лестнице и по ней – вверх, вверх и вверх! В тронном зале Тумиль’Инламэ что– то творилось… Говоря себе так, я всегда подразумеваю что– то плохое, но сейчас – это было наоборот – хорошее, даже прекрасное! Ураграмма – «сердце» Всеотца и Дерева Жизни, вновь билось! Натужно, тяжело, со скрипом, но билось! Плача и смеясь одновременно, Салидас Аторэ опять возложил руки на топор Захваша, и в этот раз – он выдернул его! Болезнетворная опухоль, под названием Хрипохор, покинула Тумиль’Инламэ. Дерево Жизни преображалось прямо на глазах! Отовсюду потянулись листочки, запели фонтанчики, зазвенели ручьи, но что самое интересное и неимоверно радостное – отовсюду послышался оживленный шум, – это эльфы, обездвиженные Заклинанием Захваша, сбросили с себя свою кору–тюрьму. Сотни и сотни альвов приходили в тронный зал, чтобы склониться передо мной, Настурцией и Салидасом Аторэ на колени…

Мои друзья и я, Калеб Шаттибраль, пробудили Тумиль’Инламэ и навсегда стали Его легендами.

Глава 36. Последний Совет

Как бы мне и Настурции не хотелось остаться в Тумиль’Инламэ хотя бы на день – долг перед Соединенным Королевством – для нас был и есть превыше всего. Мы должны вернуться в Ильварет как можно скорее! У нас с собой Филириниль, а значит, и надежда на спасение!

Салидас Аторэ – король возрожденного Тумиль’Инламэ, понимая, что нам надо спешить, спустя несколько часов после победы над Кабалистикой Захваша, собрал свой народ в тронном зале. Под биение Ураграммы – сердца Ураха и Дерева Жизни, под ясные взгляды тысяч глаз, под нежную музыку арф и цевниц, Салидас Аторэ провозгласил меня и Настурцию – Фиалковыми рыцарями. Так постановил король Кириан Летящая Стрела нарекать людей (не эльфов) Королевств, положивших свои жизни на благо Тумиль’Инламэ. За всю историю до меня и Настурции Фиалковыми рыцарями были названы лишь пятеро: Харальд Темный и Джоана Ливхамет – из Соединенного Королевства, Янтарь и Фалафель – мягкошерсты из Бархатных Королевств и Шеннон Ларвикин – заклинатель барабанных палочек из Королевства Бурунзия. Фиалковый рыцарь – это герой Зеленого Королевства. Быть им – величайшая честь. При возведении в чин король по традиции прикалывает к груди удостоенного аметистовую фиалку. От Фиалкового рыцаря не требуют никаких клятв – его свершения известны всем, клянутся сами эльфы – «чтить, защищать, помогать». Фиалковый рыцарь для Зеленого Королевства – это лучший друг, родной и всегда желанный товарищ. Когда Салидас Аторэ сказал: «Нарекаю Калеба Шаттибраля и Настурцию Грэкхольм Фиалковыми рыцарями Зеленого Королевства…» эльфы заплакали. Они осыпали нас в спешке собранными цветами, а потом подхватили и стали качать на руках – верх–вниз! Меня обнимали и целовали, хлопали по плечам и спине. Чувства переполняли меня! Мы с Настурцией был на седьмом небе от счастья! С этого «пиршества радости» начнется новая страница прерванных летописей Тумиль’Инламэ! Но что еще более прекрасно, так это то, что вместе с эльфами в Мир возвратилось Источник Добра – Ураграмма, сердце Ураха – Бога Живого! Сейчас я стою возле Него, и мне очень–очень хорошо! Я смотрю на Ураграмму и думаю – Оно бьется, и с Ним, Этим «пульсом» мы, видящие Его, не умрем. С Ураграммой к нам вновь придет время сказок и чудес! Этот божественный артефакт Вселенской Мощи Своей деятельностью гармонизирует, смиряет и облагораживает все вокруг! Пройдут годы или столетия, не знаю, и Ураграмма, я верю, по Желанию Ураха распространит свое влияние за пределы Тумиль’Инламэ и затопит всех нас Своим Теплом и Лаской. И тогда больше не будет войн, кровопролитий и смертей. Мы все сможем ощутить то, насколько сильна любовь Всеотца и, как ничтожна враждебность Назбраэля и Хрипохора. Отдавая свои души Тьме, мы зачастую превозносимся над ближним в каких–то делах и успехах. Однако не стоит заблуждаться на этот счет. Вверение себя в лоно Греха и Его Упадничества – огромная ошибка, которая будет стоить нам чрезвычайно дорого! Тем, кто Его чтит, Назбраэль дает власть колдовства или одаривает богатством. А что потом? Бум–с, и ты в гробу! И Назбраэль взыщет должок и утащит тебя в Мир Тьмы – край страданий, вечной боли и мук. Из Него для тебя не будет выхода. Все. «Загорай» на дыбе или предавайся распиливанию напополам каждые полчаса. И так до скончания времен! Заманчиво? Для меня – нет. Я часто приникаю к Миру Тьмы, ворожу из Него заклинания, беру у Назбраэля взаймы, закладывая Ему свою бессмертную душу. Я постараюсь бороться с таким положением вещей. Я хочу перемениться, исправиться. Ураграмма гонит по Тумиль’Инламэ животворящие эссенции, и я, наблюдая за этим, все больше и больше обретаю в себе Ураха. Теперь я четко осознаю: все слова Эмириус Клайн, касающиеся Черного Начала Всеотца – жуткая ложь. В Урахе нет ни капли Тьмы. Он Есть Свет. Я уповаю на Ураха, на Вселенную и на себя… Добро ниспровергнет Зло.

И все же… Даже в животворящем ареоле Ураграммы, я осязаю Ее Липкую Паутину. Рифф – Вседержитель, Восьмая из Колеса Девяносто Девяти не потерпит умаления Своей Роли в моей ничтожной жизни. Я – архонт, король Анкарахады, и Она, если мне случится зайти в своих верованиях за черту дозволенного, разорвет меня на куски…

Вседержители – Демиурги накладывают на меня Свои Права. Они предлагают мне, угрожают и обольщают, сулят, низводят и устанавливают… Как мне устоять в перипетиях Судьбы? Вселенная, ответь своему сыну?… Но ты молчишь… Всегда молчишь…

В Тумиль’Инламэ пробудилось множество эльфов – это великолепно! Но, что им есть? Таким вопросом мало бы кто задался, но только не я. Понятно, что альвы не умрут с голоду, однако накормить, пусть даже на первых порах население целого города–государства – задача не из легких. Поэтому, когда меня назвали Фиалковым рыцарем, я вынул из сумки Скатерть «На любой вкус» и протянул ее Салидасу Аторэ.

– Она – твоя.

– Что это? – принимая волшебное покрывало, с любопытством спросил король Зеленого Королевства.

– Скатерть «На любой вкус». Она предоставит альвам столько пищи, сколько им будет необходимо.

– Я слышал про такие Скатерти. Они весьма драгоценны, – с благодарностью в голосе отозвался Салидас Аторэ. – Твой высоконравственный поступок еще раз подтверждает мне то, что я не зря окрестил тебя Фиалковым рыцарем. Я отдам тебе Скатерть, как только это будет возможно.

– А я тогда, как только уничтожу Дроторогора, ворочу тебе Филириниль. Это меч твоего отца Легии. Он должен быть при тебе.

– На том и договорились.

Предварительно запасшись провизией из «Скатерти», я и Настурция вышли из Тумиль’Инламэ. Я постарался запомнить этот миг. Ночь. Звезды. Расцветающий Тумиль’Инламэ… На отвороте моей мантии блестит аметистовое соцветие. Эльфы с фонариками и лампадками, освещающие путь. Широко улыбающаяся Настурция и ветер… Ветер, теплый ветер, который сегодня перебирает наши волосы мягкими пальцами, сея в них пряности и медовые ароматы.

Я достал Кампри. Ну, не подведи! Через секунду из поросли выпрыгнул Юнивайн, и эльфы восторженно закричали. Я вскочил в седло и подал руку колдунье.

– Калеб, Настурция, отныне и навсегда Зеленое Королевство – ваш Дом, – на прощание промолвил Салидас Аторэ. – И ваш Дом будет ждать и тосковать по вам так же, как родители скучают по своим чадам.

– Благослови, Вселенная, тебя и твой род, Салидас Аторэ! – воскликнула Настурция. – Я обязательно вернусь в Тумиль’Инламэ!

– И я! – добавил я.

– Тогда – до скорой встречи! – скрепил король Зеленого Королевства.

– Юнивайн! В Ильварет!

Призрачный конь встал на дыбы (чтобы не свалиться, Настурция схватилась на меня), а затем рванулся вперед. Как же мне не хватало моего друга! Поездка на нем – это запредельная скорость, такая, что все перед глазами смазывается в одно пятно, и путешествие без преград. Юнивайн без затруднений может скакать через реки, прыгать с обрывов и взбираться на крутые склоны. Призрачному коню неведома усталость. Наматывая мили и мили, он не теряет темпа и не нуждается в отдыхе.

Сейчас мы несемся по Великому Лесу обратно в провинцию Карак, в ее столицу Ильварет, к королеве Констанции Демей. Мы – Дурнбад, Альфонсо, Лютерия, Настурция и я исполнили свою клятву. Мы нашли меч… Еще рывок, и можно будет посмотреть своему «страху в глаза». Дроторогор и Флейт. Для этого я родился? Чтобы, как Харальд и Легия, сразиться с Зиждителями Зла? Поживем–увидим…

На привале я упросил Юнивайна не покидать меня, приходить на зов до самого Ильварета. Он помотал своей призрачной гривой, побил копытом по траве, но все же ответил согласным ржанием. А что? У него своих обязанностей в Лесу Скорби, наверное, невпроворот. Но Юнивайн любит меня и поэтому не отказал мне.

Мы миновали Рыжую, а затем Гнилую. Где–то справа раскинуло свои воды озеро Кристальное Одиночество, а еще дальше курится дымом печных труб град–гора Шамсундоль. Лоргварзабараз, невылупившийся Браигиляр, малыш Джудассарвалингинион, Имиш и Амах Ампту, все цирвады! Я обязательно навещу вас вновь, и наша встреча – мирная, спокойная и ничем не омраченная, позволит насладиться общими воспоминаниями и взаимным уважением друг к другу.

День сменялся днем, а ночь – ночью. Филириниль! У нас! При нас! Чтобы ненароком не сглазить того, что им можно достичь, мы почти не разговаривали о насущном. Боясь потерять зыбкую мечту на то, что все будет хорошо, я частенько придавался иным думам. И почти всегда они были окрашены в черные тона. Я горевал об Альфонсо, Лютерии и Дурнбаде, предвещал поединок за Корону Света и поджидал Привратника с Волеизъявлением Рифф. А как же Эмилия?! Я обязан отыскать ее! Как для защиты от Эмириус Клайн, так и для того, чтобы найти Светочь. А чтобы отыскать осколки Светочи, мне необходимо еще выловить этого Бингса Флаерса и передать ему приветик от Безымянного, пырнуть спицей Гадюкой. Тогда тролль из «Анонимного Дельц»а поднимет свои «сомнительные связи» и, так статься, поведает о Светочи что–то конкретное. А когда мне гоняться за Бингсом Флаерсом? Надеюсь, что Сол’Фимитриэль – для друзей Софи, суккуб, поможет мне взять след этого более, чем вертлявого мага. Хм? А как мне найти саму Софи? Ну, тут проблем не будем – ритуалом Мира Тьмы. Расчерчу пентаграмму, зажгу свечи и вуаля…

Еще было бы неплохо зачеркнуть и другие пункты в списке «сегодня–завтра–послезавтра»: попасть в Зарамзарат, чтобы передать Дунабару последний привет его сына и кольцо Буля Золотобородого, освободить Ригель от ворожбы Ярванги – вынуть его из опостылевшей бутылки, а уже потом проверить все ли нормально у Лешпри Хельберта и возобновить обучение Грешема. А еще Живая Вода Серэнити, Междоусобная война Соединенного Королевства – Констанция Демей против Гильберта Энтибора, спасение принца Фабиана из застенок Вестмарки – это вообще первоочередное…

Как же мне опостылели эти проблемы и их очереди! Когда я уже усядусь в кресло под крышей Шато? Книга на коленях, на тумбочке горячий кофе, за окном дождь и меланхолия, Снурф сопит под шкафом – это моя идиллия. Я – старый маг и искатель приключений, прошедший столько дорог, сколько многим даже и не снилось. Но больше всего я люблю уют и покой, Веселые Поганки – свой край родной и свой замок, что высится у берегов Моря Призраков. Я лелею в себе желание застать Шато в целости, а его обитателей – в сохранности. Птикаль, Марципан, Суптона, Тина, Катуб, Пимин Бои – только бы вы не погибли… Только бы вы были живы, ведь вы – мои, а я – ваш…

А что же Настурция? Ее лицо то и дело озарялось загадочной улыбкой. Колдунья смотрела на меня, и мне казалось, что она что–то хочет мне рассказать. О себе? О сестре? О ком–то, мне знакомом? Ее глаза – зеленые изумруды часто задерживались на мне. Иногда она открывала рот, чтобы что–то произнести, а потом всё равно молчала и опять улыбалась. Как будто колдунья всем сердцем сдерживалась, чтобы раньше времени не выдать какой–то очень важный секрет. О чем он? Настурция вручила мне ключ–дельфин от комнаты в Грэкхелькхоме… Связана ли ее кротость и ее тайна с ним? Сестра–близнец Эмилии спустя сотни лет холода и отстраненности, вновь сблизилась со мной. Я безмерно рад этому. Она изумительная девушка и надежный друг. В мое душе всегда есть место для нее.

Неделя и дальше… Юнивайн все бежал по равнине, а там, на горизонте, темнела цитадель Джеда Хартблада. Я сразу признал в гигантских башнях, парапетах и бастионах осанку Килкваги. Тут, где–то поблизости, стоит Мил’Саак – башня Милтара Бризза, ученика Джеда Хартблада. Милтар Бризз погиб от Людвирбинга Эмилии, а мне достался его посох – Лик Эбенового Ужаса. Приобретение оказалось шикарным! Также в той или может быть в этой стороне, Эмириус Клайн отбила нас от живорезов, потом с небес спустился «костяной кошмар» – Фарганорф. Дракон–лич перенес нас в Килгвагу. Там, вместе с ним, я вошел в Гамбус и смог выполнить Завет Ураха – Пророчество Полного Круга, уничтожившее Тауруса Красного Палача – командира бесовских легионов Десницы Девяносто Девяти Спиц.

Я помотал головой – нет, сейчас, дракона–лича нигде не было видно…

Мне вспомнился Нальд, находящийся где–то неподалеку, и его оборотни–заключенные – Элми, Илва и Комодриан – хитрый жрец–волк. Я вытравил из Нальда хищный дух ликантропии и вернул его людям утерянную свободу. Как давно это было? Мне кажется, что годы и годы назад… Но нет, прошли всего лишь месяцы.

А Юнивайн все мчал и мчал…

В Великом Лесу есть отдельные горы. Многие из них такие же высокие, как кряжи в Горах Заботы или в Будугае. Только они не лысые, а поросшие неприхотливыми кустарниками и мхами. Нынче на закате, Юнивайн, как и прежде не зная утомления, гарцевал вверх по склону. Ему все равно – подъем это или низина. На пути к цели он проскачет где угодно. Юнивайн забирался на вершину довольно долго. Когда он, наконец, остановился на покатом плато, чтобы мы устроились на ночлег, я, встав на край обрыва, увидел, насколько внизу все крошечное.

Первой дежурила Настурция, потом я. Хотя кто на этой недосягаемой круче нас потревожит?… Улегшись, я сразу уснул. Вселенная, какое облегчение, когда ты не боишься того, что во сне к тебе может явиться своенравный и очень эксцентричный гость по имени Укулукулун!

Почти перед самым рассветом, меня разбудила Настурция. Я пожурил ее, что она «прокуковала» больше, нежели уговаривались, и сел на ее место под дерево. Ну, вот зачем колдунья так? Я, значит, дрыхс без задних ног, а она, бедняга, стерегла меня. Теперь ей осталось спать часа полтора. Восток! На восток! Быстрее к Ильварету!… Ай, ладно, подниму ее попозже.

Что–то негромко хлопнуло.

Я обернулся…

Из портала–червоточины, разверзшегося в пяти футах от меня, вышли трое мужчин и три женщины. В черных облегающий доспехах, с кликами и щитами, с арбалетами… Все молодые, все с красными очами – вампиры… Я дернул Настурцию и та, мигом проснувшись, призвала Клюкву. Между тем из портала показался еще кое–кто. Его я уже имел честь знать – приземистый, с бородкой–лопаткой, в мантии, усыпанной замысловатыми рунами, то был Ингри Звездный Плащ, придворный маг Шальха, продавшийся Вестмарке. Это он привел в королевский замок Блюдера Рови – жреца Аспида–Хаттона, загипнотизировавшего Фабиана на убийство своего отца – Вильгельма Темного. Короче, Ингри – парень так себе.

Лик Эбенового Ужаса и Альдбриг заняли боевое положение, а вампиры подняли свои арбалеты.

– Калеб Шаттибраль, – отвесив мне короткий поклон, промолвил Ингри Звездный Плащ. – Рад встрече.

– А я – нет! Как ты нашел меня?!

– Ну! Ты же не думаешь, что ты один такой вот весь самый умный? – хмыкнул Ингри, небрежно поигрывая волшебным жезлом. – Как я мог позволить себе упустить тебя из виду? Ты даровитый колдун – важная и опасная фишка на шахматной доске. И сейчас ты это еще раз подтвердил – завладел Филиринилем.

– И что?

– Отвечаю на твой первый вопрос – если ты помнишь, когда ты зимой попал в Шальх, то тебя в бессознательном состоянии доставили не к королеве Элизабет, но в палаты инквизиции. Серэнити «занялась» тобой, а я, под предлогом – «опасные тут штуки всякие, наверно, нужно их проверить на предмет черной магии», взялся посмотреть твои вещи. Я вшил в твою сумку пуговицу–ориентир. Весь год она безошибочно указывала мне, где ты бродишь–ходишь. Погляди, пуговка, там, с обратной стороны, – у застежки.

В недоумении я снял с плеча котомку и воззрился на то место, на которое указал Ингри. Действительно, под одной из заплаток, которых так много на моей кожаной спутнице, была пришита незнакомая мне синяя пуговка. Я впился в нее пальцами, оторвал и выкинул.

– Радикально. Однако она свое уже отслужила сполна, – усмехнулся колдун–предатель. – Второй твой вопрос «и что?», который можно перефразировать так – «зачем ты, Ингри, явился и, причем тут упомянутый тобой Филириниль?» Все просто, Калеб. Мудрый Вальгард Флейт, в отличие от тупорылого Дроторогора, всегда умел распознать, а потом привлечь выгодных ему людей. Глава ковена Порхающей Ночи, посадник Зинат Альфадаха и владыка всей Вестмарки Вальгард Флейт предлагает тебе примкнуть к «его семье».

– Стать вампиром? – опешил я.

Ингри улыбнулся во весь рот, продемонстрировав мне два клыка.

– Заманчиво? Еще бы! Столько плюсов! Бессмертие! Неувядающий разум! Сила! Но не так быстро, Калеб, не так быстро! Король Вальгард Флейт говорит: ты удостоишься этих наград только после того, как докажешь свою преданность – отдашь ему Филириниль. О, Калеб! Это же такая мелочь, правда? Какой–то плешивый меч какого–то хилого эльфа! Что он, по сути? Тьфу! Взамен его ты получишь все то, о чем я сказал! И еще! Еще небывалую власть! Ты возвысишься над всеми людьми всех Королевств! Владыка Вестмарки лично обратит тебя вампиром!

– Значит, Флейт решил, что может купить меня обещаниями могущества?

– Для тебя и для всех – король Вальгард Флейт, – поправил меня Ингри. – Владыка Вестмарки долго следил за тобой. Он знает, что ты всегда правильно оцениваешь ту или иную ситуацию. А какова она здесь? Две стороны и два выбора – остаться с дурочкой Констанцией Демей, потерявшей авторитет на своих землях или открыть дверь, ведущую к славе и совершенству, в Вестмарку! Согласись, тут очевиднее не придумаешь. Корабль под названием «Соединенное Королевство» идет ко дну. Так? Но тебе–то зачем тонуть вместе с ним? Ведь тебя зовет взойти на борт флагман всех морей – Вестмарка! О, да, король Вальгард Флейт, как и прежде, видит яркие таланты! Он отделяет их от массы, пестует и взращивает! Когда эта докучливая дрязга с Дроторогором закончится и Корона Тьмы окажется на челе короля Вальгарда Флейта, он примется обучать тебя всему, что ведает в магии сам, а это, поверь, совсем не детские фокусы – твои или мои. Это истинная, черная месса – запредельная и непознанная! Калеб, я видел, каков король Вестмарки! Одним своим взглядом он обращает камни в пыль или вырывает им души! И ты так тоже сможешь!

– А ты?

– Под патронажем короля Вальгарда Флейта я вырос стократ!

Я задумчиво закусил губу.

– Как же Настурция?

– Что?! Калеб?! Ты что? Торгуешься за меня с этим выродком?! – не веря в то, что слышит, воскликнула колдунья Ильварета.

– Он ней речи не шло, – рассмеялся Ингри Звездный Плащ. – Но если эта сладкая конфетка тебе нравится, ты можешь оставить ее подле себя. Пусть она тебя забавляет.

Маг–предатель сделал шаг ко мне и протянул руку.

– Отдай мне Филириниль и тогда для тебя начнется восхождение к триумфу!

Я уже как несколько минут держал Лик Эбенового Ужаса заряженным Цепной Молнией.

– В отличие от тебя, растленной Тьмой тварью, я никогда не опущусь до измены Соединенному Королевству и продажи своих друзей! – крикнул я, замахиваясь посохом.

Лик Эбенового Ужаса высвободил заклинание, но оно не попало в Ингри. За секунду до своей скоропостижной гибели, маг телепортировался тремя футами левее меня. Однако Цепная Молния все же нашла свои цели – три вампира попали под электрические дуги и превратились в пепел.

– Болван! Я заберу Филириниль с твоего бездыханного трупа! Потом воскрешу его и поставлю на службу королю Вальгарду! – завопил в ответ Ингри Звездный плащ, посылая из жезла восемь магических сгустков энергии.

Бум! Бум! Бум! Сгустки стукнулись о защитное поле. выставленное Настурцией Грэкхольм. Пшт! Пшт! Пшт! – запели арбалеты. Один болт угодил точно в Лик Эбенового Ужаса, второй просвистел мимо, а третий процарапал мне ухо! Зараза! Не надо так с моими ушами!

Вампиры отложили арбалеты и кинулись нас – два на меня, один на Настурцию. Зря они так преуменьшали ее важность. Колдунья не лыком шита! Что она и доказала спустя мгновение. Отразив новую атаку грязно ругающегося Ингри (я себе таких слов при дамах никогда не позволяю!), Настурция, воздев Клюкву вверх, насадила на нее кувыркнувшегося вампира. Этот кровосос, делая пирует с мечом наизготовку, предположил, что если на колдунью вот так, нахрапом наскочить, то она запаникует, растеряется и погибнет. Но нет – пришибли его. Я заблокировал клинок первого вампира Альдбригом, а второго Ликом Эбенового Ужаса. Пригнулся, перекатился к Настурции, вновь свел оружие с вампирами и изверг из посоха Огненный» шквал. Кровососы отшатнулись и зашипели. Что змеи!

– Хватит этой ерунды! – завопил Ингри, двумя руками стискивая свой жезл.

Сизый луч из жезла вперился в магический Щит колдуньи. Настурция выдержала натиск, но провести контратаку не смогла – выдохлась. Этим и воспользовался Ингри. Понимая, что у него есть в запасе всего две–три секунды до того, как подступы к колдунье станут опасными, он резко подпрыгнул и ударил Настурцию ногой в грудь. Колдунья охнула и полетела в пропасть… В бешенстве я обезглавил ближайшего вампира Альдбригом, затем Ликом Эбенового Ужаса буквально взорвал другого кровососа – это Мир Тьмы уже привычно влил в меня силу Своего Хозяина Назбраэля. Отпихнув подбирающегося ко мне Ингри, я посмотрел вниз… Настурция – малюсенькая, как кукла все еще падала… Затем я увидел то, что заставило меня закричать от горя. Настурция ударилась головой об выпирающую скалу, сложилась пополам и уже обмякшая забарабанила о прочие каменные выступы… Она погибла … Погибла! Вжух! Это Юнивайн, до этого где–то блуждающий по горе, спрыгнул вслед за Настурцией… Что же… Теперь все четыре друга, отправившихся со мной за Филиринилем, отошли в Мир Света…

Я переключил свое внимание на Ингри. Видимо моя физиономия была такой зверской, что маг–предатель неосознанно попятился.

– За то, что ты сделал. За то, что ты стал причиной смерти Настурции Грэкхольм, я не пощажу тебя, – сказал я, медленно приближаясь к Ингри Звездному Плащу.

– А я и не прошу тебя ни о каком милосердии! Это ты должен умолять меня о нем! – взъярился Ингри, выворачивая колдовской жезл под неестественным углом.

Ингри запустил в меня Ледяной Волной. Это заклинание захватывает площадь примерно пять на пять футов. На пятачке сражения я не смог уклониться, и оно настигло меня. Страшный холод проморозил меня до костей. Парализованный, я завалился на бок, а Ингри, предвкушая победу, издевательски расхохотался. Он пнул меня под ребра, потом еще и еще раз. Магу–предателю понравилось это занятие, и он отдался ему без остатка. Ингри дубасил меня, пока окончательно не утомился (уже старик все же). Он утер вспотевший лоб ладонью и стал праздно пялиться куда–то поверх меня, попутно накаляя свой жезл для последнего смертоносного заклинания. Меня же никакие «вдохновения» не посещали. Моя рука обрела некую подвижность, и я залез ею в сумку. Я искал пузырек… Ага, ты или не ты… Время рассматривать, что вытяну – нет. Удача, я полагаюсь на тебя!

– Калеб Шаттибраль, король Вальгард Флейт, смею заметить, был слишком большого мнения о тебе. Вот он ты, тряпка кисельная, и ты сейчас умрешь. Хочешь что–нибудь сказать мне напоследок? – осведомился Ингри Звездный Плащ, обращая на меня глаза и наставляя жезл.

– Катись ты к троллю в зад! – крикнул я, швыряя в мага–предателя Молнией.

Как я смог переиграть переигрования Ингри Звездного Плаща? Вся соль в том, что мне повезло – я вытащил из сумки зелье Ирен Пипии – Защита от элемента мороза. Я выпил его и эффект Ледяной Волны» сошел на нет. Пока Ингри любовался рассветом, раздумывая, как поинтереснее меня укокошить, я сумел сконцентрироваться, ну и развеять мага–предателя по долам Великого Леса.

В прострации я вновь открыл сумку и вынул из нее четыре бутылочки Ирен Пипии. Одну я не удержал и «Защита от элемента молнии» разбилась об твердь. Как и Настурция, мигнуло в моей голове. Мне хотелось выть, и я не стал себя сдерживать. Я истошно, словно раненое животное, закричал, выплескивая из себя боль утраты. Откупорив «Для силы духа», я выпил настойку одним глотком. По моим венам растеклись покой и умиротворенность. Нет, я не перестал горевать о Настурции, просто эликсир позволил мне принять тот факт, что она… она…

Показался Юнивайн. Я попросил его отвезти меня туда, где окончились дни Настурции. Призрачный конь потоптался, а затем спустил меня к подножию горы. Он остановился у кромки худощавой, но шустрой реки. Тело не сыщешь. Настурцию унесло – куда… Куда, одной Вселенной теперь известно. Может, так и лучше? «Я – это вода» – сказала мне однажды Настурция. Ты права, моя дорогая, ты – вода. Ты была жизнью для многих и многих людей. Твоими стараниями и твоей работой Карак был защищен, а Ильварет не засыпал на голодный желудок. Сколько нищих, ежедневно кормящихся в твоей столовой «Ешь бесплатно» на улице Лютинной, сейчас бы зарыдало, узнай, что ты погибла? Сотни. А сколько детей и подростков, живущих в твоем приюте «Ладони Тепла», ныне потеряли свою маму? Единственную женщину, которая о них заботилась – сколько их? Настурция – ты не только утрата моя или Эмилии, ты, благотворительница и покровительница, потеря всего Соединенного Королевства. Мое уважение к тебе как к личности и как к подруге – выше кряжей Будугая. Настурция – ты эталон женской храбрости, стойкости и сердечной, почти девичьей заботы. Из моих глаз бегут слезы. Настурция, я говорю тебе за всех нас: «Спасибо за то, что ты была в наших жизнях. Мы не забудем тебя никогда. Покойся с миром, Фиалковый рыцарь. Прощай, прекрасная колдунья Ильварета. Моя подруга…»

Я кинул пригоршню гальки в русло безымянной речки и взобрался на Юнивайна…

В последующую неделю, хорошо хоть, что ухо не загноилось, у меня было много времени для того, чтобы уложить визит Ингри Звездного Плаща в определенную нишу своего разума. Придворный маг Шальха оказался куда хитрее, чем я о нем думал. Он и его владыка Вальгард Флейт не выпускали меня из виду. Скорее всего, по началу коронованный вампир повелел Ингри зацепить на меня «сигнальный маячок» ради того, чтобы просто держать все под контролем. Но потом я проявил некую выдержку перед опасностями, поспособствовал исполнению Пророчеству Полного Круга и в довершении всего – пошел за Филиринилем. Тут внимание Вальгарда Флейта обострилось. Уверен, что его меч, какой бы он ни был, тоже в силах проткнуть Дроторогора и потому почему бы не заиметь запасной вариант? Филириниль – козырь в рукаве. Когда он заболтался у меня на бедре, Вальгард Флейт пришел к выводу: «А этот Шаттибраль не так уж бесполезен. Возьму его под свое крыло, а если откажется, не велика беда – отдам зазнайку стервятникам на съеденье – Филириниль так и так будет мой». Вышло все иначе, а, король Вестмарки? Мир Тьмы схлопотал твой Ингри Звездный Плащ. Может его уже жарит на костре Плайма Осквернительница или мучает Таккилад’Ан’Халад. Хотя, держу пари, что ты не шибко расстроился тому, что Ингри перестал дышать. Ты хмыкнул – он всего лишь человек, расходный материал. В этом вся твоя тлетворная природа. Ты – древнее Зло, и потому должен быть сокрушен.

Юнивайн вильнул куда–то в бок, пробежался по болотцу и затормозил на островке, который как вишенка на торте, пучился из мутной жижи. Так как сюда вряд ли бы забрались живорезы, призрачный конь решил, что тут я смогу отдохнуть. Он дал мне с себя слезть, а сам потрусил куда–то за опушку.

Я растянул свой плащ на песочке, после чего лег на него. Вокруг жужжали стрекозы. Пахло илом и перегноем. Из Тумиль’Инламэ я прихватил с собой бутылку вина и тару банок кофе – сокровище, потому что стекло тяжелое и в путешествие сто пинт разных напитков не возьмешь. Это раньше со Скатертью «На любой вкус» о еде беспокоиться не приходились… Теперь я рачительно делю свой рацион на приемлемые порции.

Вино или кофе? Пускай будет кофе. Я откупорил пробку…

– Ква!

Из зарослей бурьяна на меня глядела гигантская оливковая жаба с черными крапинками на подбородке и лапках. Она была размером с поросенка!

– Ква! – квакнул я ей в ответ и помахал перчаткой.

– Не откажите в любезности, ква, угостить меня вашим чудесным напитком? Ква?

– Ты разговариваешь! – опешил я.

– Ква? Ну да, сударь, меня, брата и нашего с братом друга научил вашей речи один странствующий маг. Ква.

– Это интересно!

– Так «квак» на счет моей просьбы, сударь? Я люблю кофе. Это же оно так пахнет! Я угадаю его, ква, везде!

– Это тот маг дал тебе его попробовать? – с улыбкой спросил я.

– Ква, – подтвердила жаба.

Я налил кофе в свой походный стаканчик и передал моему собеседнику. Жаба осторожно обхватила стаканчик перепончатой лапкой, после чего сразу вылила половину его содержимого себе в рот.

– Ква–а–а–а–ак вкусно! – закатывая миндалевидные глаза, возвестила жаба. – Спасибо, добрый человек!

– У тебя есть имя? – полюбопытствовал я.

– Есть, – гордо отозвалась жаба. – Маг назвал меня Островский!

– Почему? – сдерживая улыбку, спросил я.

– Как почему? Очень даже очевидно! Ква! Потому что я живу на этом острове! Я – Островский и брат мой Островский, только я – Квакуша Островский, а брат – Мыша Островский, а друг наш, хоть и тоже с нами тут живет – не Островский. Ква? Налей, сударь любезный, мне, пожалуйста, еще кофе? Ква?

Я подлил жабе кофе, а затем уселся напротив нее. Сражения, опасности и невзгоды – мои неотлучные спутники и хорошо хоть ненадолго покинуть их «компанию» и побывать в обществе такой интересной жабы. Окунуться в ту позабытую бытность, когда обычный разговор по душам, пусть даже с таким необычным существом, о всяких мелочах, таких как: погода или сбор урожая – являлись для меня нормой и потребностью.

– Квакуша, ты – Островский и брат твой Мыша – тоже Островский, не понимаю, из–за чего ваш товарищ тогда не Островский. Вы же тут втроем на острове обитаете?

– Ква! – подтвердила жаба. – Маг, когда увеличивал нас всех в объеме, сказал: – «Ты, Квакуша, Островский, ты тоже, Мыша, Островский, а ты, Квоша, не Островский, ты будешь Симпапулькинс, потому что мне нравятся квокки».