– Королева! От имени моего клана и всего Будугая я буду рядом с Калебом! За Надургх! За жизнь и за смерть! Я клянусь биться и бороться за Соединенное Королевство до последнего вздоха!

Сверху на наше оружие возлег топор Щавель.

– Я, верховный следопыт Энгибара, клянусь! Я проведу наш отряд к Тумиль’Инламэ или умру, пытаясь сделать это!

В руках Настурции возник посох–льдина Клюква. Она приложила его к нашим клинкам.

– Я, Настурция Грэкхольм, колдунья Ильварета, клянусь не вернуться к вам без Филириниля!

Последним звякнул тонкий и изящный шестопер.

– Я, Лютерия Айс, магистр Ордена Милосердия, клянусь! Волей Всеотца нашего Ураха пробить нам дорогу через Тьму к Свету! Умру, но исполню!

Мы подняли оружие вверх и все вместе, хором (Дурнбад в том числе, хорошо знающий обеты и легендарные присяги Соединенного Королевства) сказали:

– Мы, избранные рыцари Соединенного Королевства, клянемся, что сохраним обещание или будем прокляты во веки веков!

– Я принимаю ваши клятвы и благословляю вас! Калеб Шаттибраль, я «отдаю» отряд под Ваше руководство! – торжественно сказала Констанция Демей. – Седлайте коней! И да прибудет с вами Урах!

Чуть ли не опрометью наша пятерка кинулась прочь из каверны Купели Семи Преданий. Дорогая каждая секунда! Миновав ствол с лестницей, мы покинули подземелье и понеслись по замку. Впереди всех, как маяк, обозначающий дорогу, бежала Лютерия Айс.

– Через полчаса, у конюшен! Я отдам соответствующие распоряжения насчет лошадей! – крикнула она. – Берите с собой все самое необходимое, еда…

– С провизией проблем не будет, – отозвался я. – У меня есть Скатерть «На любой вкус» – она нас накормит.

– Что это?

– Особенный артефакт, позволяющий не думать о том, как и чем питаться.

– Хорошо! Положимся на тебя!

Мы разошлись. Честно говоря, я не знал, что мне брать из своей комнаты, но на всякий случай зашел в нее. Я открыл шкафчик и стал ворошить его содержимое. Деньги? Нет. Запасные носки? Хм, ну да. Оу, новая мантия! Точно да! И сапоги!

Я переоделся, а потом стал выдвигать различные ящики. В одном из них мне попалась на глаза коллекция малюсеньких флаконов. Я поднес один из них к глазам. На бирке значилось – «От большинства ядов. Изготовитель – Ирен Пипия». Ирен Пипия – выдающийся алхимик Ильварета. Лично я с ней не знаком, но восторженные рассказы Эмилии о ее персоне слышал многократно. Так, его тогда тоже закинем в сумку. Что тут еще есть? «Для силы духа», «Сращиватель костей», «Болеутоляющее», «Очиститель воды», «Защита от элемента огня», «Защита от элемента мороза», «Защита от элемента молнии», «Камнекожа» – последний из эликсиров – это вышка профессионализма, даже для Эмилии такой приготовить трудно. Выпивший камнекожу как будто бы покрывается твердой коркой, сродни камню, пробить которую клинком почти невозможно. Я решил, что все пузырьки, чьи бы они раньше ни были, мне пригодятся. Настенная кукушка шесть раз издала протяжный «туи». Полчаса, без пяти минут, истекли! Я захлопнул свою дверь и опрометью бросился к выходу из «Гордости Вара». По пути мне встретился Дурнбад. Закованный в свой сияющий доспех, он с рюкзаком, как кабанчик на подскоке, тоже рвался к конюшням. Отдуваясь и тяжело дыша, мы поспели тютелька–в тютельку. Альфонсо Дельторо, так же как и Дурнбад, облаченный в броню, уже сидел на гнедой кобыле. Рядом с ним стояла Лютерия Айс. В легкой кольчуге поверх рясы и с уложенными в хвост волосами, она повелела привести нам наших с гномом жеребцов. Для старейшины войны было предусмотрено специальное седло, позволяющее тому ездить, не испытывая каких–либо стеснений или неудобств.

– Это что на снежных барсах скакать, только проще, – подмигнул я гному.

– Горы и Недра! Эти клячи по скорости им и в подметки не годятся!

– Ваших кошек в Ильварете нет, – улыбнулась Лютерия Айс.

– Я не слепой! Вижу!

Последней явилась Настурция Грэкхольм. Одетая практично – в кожаные штаны и курточку с капюшоном, она выглядела привлекательно. В руках у нее не было посоха, но я знал, что колдунья могла призывать его, когда ей заблагорассудиться. Клюква – исключительно мощная «волшебная палка», доставшаяся Настурции по наследству от отца. Похожая на красноватую льдину, она была заточена на заклинания Видоизменения. Иными словами Клюква умела предавать предметам различные формы. Однажды при помощи нее Настурция обратила меня в крысу, и я битый день пищал ей о милосердии. Лишь после крупного скандала с Эмилией, ее сестра–близнец вернула мне прежнее обличие. Еще Клюква способна низвергать из себя нехилые Огненные шары. Хотя Настурция и имеет в своем арсенале столь значительный посох, она не полагается на него беззаветно. Колдунья Ильварета отлично знает, как направить свои чары мысленно или голосом. Сюда еще надо присовокупить то, что с телекинезом она на «ты». Еще в девичестве, не отрываясь от чая, колдунья научилась швырять яблоки в надоедливых ухажеров, но яблоки яблоками, а, хм, кинжал, если потребуется, полетит по ее приказу не менее метко. В общем, Настурция– не промах.

Что же касается ее характера, ну тут все не так очевидно, как кажется. Хотя колдунья Ильварета меня не шибко жалует и шипит при любой возможности – это не означает, что она мегера. Нет, Настурция обладает добрым, чутким сердцем и чувством сопереживания к ближнему. Особенно к детям. Богатая и знаменитая, она на свои собственные деньги возвела в Ильварете «Ладони Тепла» – трехэтажный приют для беспризорников. Лет сорок назад, когда я посещал столицу Карака, в «Ладонях Тепла» у Настурции жило около шестидесяти малышей и подростков. И все они почитали ее как мать. Помимо этого, сестра–близнец Эмилии жертвует золото и на иную благотворительность. Столовая «Ешь бесплатно» на улице Лютинная кормит бедняков всего Ильварета три раза в день. Гонг Дракона – исполинские часы, изюминка города, следит за временем принятия пищи. Да, да, Настурция не бука–злюка, и мое уважение к ней велико. Еще к ее чести плюсуется забота об Ририиях – странных деревьях с ветками–руками. Настурция, занимающая высокий пост при Дворе провинции, учредила в Ильварете «Природоохранный Комитет» и «Комитет Благоустройства». Оба они следят за тем, чтобы в городе «зелень» и «камень» дополняли друг друга. За достижения в градостроительстве, за красоту и гармонию, привнесенную Комитетами, бывший наместник Карака Ханц Прэй удостоил Настурцию высшей наградой провинции – Скипетром Вепря. В довершение скажу, что колдунья Ильварета, как и Эмилия, обожает кошек. У моей подруги есть Мурчик, а у Настурции Уголек. Уголек – толстенный черный кот, жизнь которого продлила магия. Хозяйка души в нем не чает и всячески потакает его прихотям. Когтеточку из Гельха с кисточками по бокам? Держите, ваше Хвостейшество! Самый вкусный паштет из печени индейки? Он уже у вас в мисочке, ваше Темнейшество! Плюшевую мышку изволите? Она ждет на лежанке из ситца, ваше Когтейшество! Уголек в отличие от Мурчика – кот ласковый и не любитель подкрадываться. Как бы укусить за лодыжку, этот кот думать не станет. Он – пухлый увалень, снискавший все блага цивилизации. Уж кто в Соединенном Королевстве снимает с жизни все пенки – так это Уголек! Как видно, траты Настурции колоссальны, но она очень много работает и приносит пользу Короне, где только получается. Последняя ее крупная заслуга, не беря в расчет розыск дневника Тори Велша и настройки Купели Семи Преданий, это закрытие червоточины близ Осприса. Мне нравится Настурция. Она не только изумительно прелестна внешне, но и внутренне. Я искренне сожалею о том, что колдунья не жалует меня. Когда–то я был ей другом, и мы много путешествовали вместе… Пока не случился разлад. Сейчас, отправляясь с Настурцией в поход, я надеюсь на то, что мы сблизимся, и она зароет топор войны.

Пока Настурция забиралась в седло, я думал о том, что на Юнивайне преодолевать лиги было бы на порядок быстрее, но, увы, не сподручнее. Призрачный конь – вольнолюбивое создание, и выдергивать его каждый день из Леса Скорби у меня рука не поднимется.

Наконец мы все сели верхом.

– Королева Констанция Демей назначила меня руководителем отряда. Но это во Дворце. За его пределами – мы – равны, – сказал я.

– Ха! Еще бы ты мне говорил, когда нужду справлять, – хохотнул Дурнбад.

– Мы – команда, – кивнул Альфонсо.

– Грозная Пятерка, – улыбнулся я ему.

– Грознее не придумаешь! Лютерия? Настурция?

– Для вас я – сестра, а вы для меня – семья, – отозвалась магистр Ордена Милосердия.

Настурция вздернула подбородок.

– Если ждете от меня пафосных речей, то не получите.

– Спины–то наши прикроешь? – осведомился Дурнбад.

– Если потребуется, то как свою собственную.

– Тогда вперед! – скомандовал я.

Цок! Цок! Цок! Копыта выбивали дробь по мостовой. Я и мои друзья вновь спешили на встречу с опасностями!

Глава 25. За Соединенным Королевством. Рассказы Альфонсо и Лютерии

Мои мысли часто витают вокруг Соединенного Королевства (и это понятно), но сейчас мне хочется отвлечься от насущного и обратить взор на что–то милое. Последнее время я нахожу в этом отраду. Если думать только о врагах и их кознях, то никаких нервов не хватит. Вспомню–ка я о Бархатных Королевствах. Пару месяцев назад, по обыкновению рассуждая сам с собой, я отмечал, что мягкошёрсты – прямоходящие коты около шестидесяти дюймов в холке. Что они очень умны и пушисты. Что их характеры различны и имеют особенности. Мягкошерсты могут быть игривыми, плутоватыми, ехидными, вредными, мечтательными и осмотрительными. Вот такой народ. Мне нравятся мягкошерсты, хотя они бывают и хитры. Сейчас я подумаю об устройстве Бархатных Королевств, его истории и географии, а так же о религии и институте семьи.

Что касается последнего, вожаком в клане мягкошерстов признаются старшие в роду – дед или бабушка. Их слово всегда решающее в любых обсуждениях и толках. И чем более преклонен их возраст, тем по мнению мягкошерстов больше мудрости они могут поведать. Мягкошерсты доживают до семидесяти–восьмидесяти лет, и за «стариков» у них принято держать тех, кто побил отметку шестьдесят пять полных лун. Отметим, что деды мягкошерстов дают наставления только мужчинам, а бабушки исключительно женщинам. Одни учат охоте и рыбалке, другие дают советы о замужестве и ведении хозяйства. Свататься молодой мягкошерст приходит не к отцу невесты, а к к его бабке. Именно она решает достойная ли партия будет у ее внучки. Если ее все устраивает – играется пышная свадьба, если нет – жениху преподносят пирог из патоки, который он обязан принести в свой дом как дар отказа.

Мягкошерсты заселили Бархатные Королевства за долго до того, как на страницах летописей появились мои предки. Сами они говорят, что проснулись под звездами у священного озера Мулат–Мяу–Канама. Возле него они основали город Мерсил. Потом случилось землетрясение, и Мерсил вместе с Мулат–Мяу–Канама опустились в недосягаемые недра земли. Мягкошерсты бежали от катаклизма. В ту пору они разделились на малочисленные группки, которыми разошлись по всем долам будущих Бархатных Королевств. Образовавшиеся государства поначалу отстаивали свое право на владение теми или иными просторами. Велись кровопролитные сражения, плелись интриги, заключались союзы и распадались прежние договоры. Так было пока мало–помалу Бархатный прайд (наследников его сейчас уже нет) не переборол остальные менее могущественные прайды. Основателем Бархатных Королевств стал падишах (титул учреждён) Шамси Бархатный. Его род просуществовал более пятисот лет. Крайним представителем Бархатного прайда вроде бы был Мурлон Второй. Он пал от копья короля Острохвостии, шипунца Пискалки. Ближайшие родственники Мурлона Второго попали в плен к Пискалке, и что с ними затем произошло – для нас загадка. На троне Бархатный прайд подменился прайдом Белых Воротничков, а за ним и иными прайдами. Мягкошерсты воинственны, когда речь идет о том, «чье это?! Мое или твое?!»

Бархатные Королевства – это окрошка территорий, включающих в себя как влажные тропические леса и саванны, так и необъятные болота и зоны высотной поясности. С севера они омываются Радужным и Кислым Морями, с востока затеняются Великим Лесом. С юга овеваются ветрами Великого Песка – совокупности непроходимых пустынь, за которыми, по легенде лежат Покинутые Города, а на западе гремят войны с королевством Острохвостии. Насколько Бархатные Королевства обширны? Честно? Всей жизни не хватит, чтобы обойти их и сказать – я побывал в каждом уголке. Если площадь Соединенного Королевства примерно равно ста тысячам квадратных миль, то Бархатные Королевства будут где–то в два раза больше. В стране мягкошерстов есть громадные горные цепи – Каппучи, Труттчи и Мяундулы. Мяундулы почти кольцом огибают фосфоресцирующий водный бассейн – Атамалу’Мяу. Отметим еще и то, что в Мяудулах, есть целых три вулкана – Куш–Куш, Кус–Кус и Ням–Ням. Эти вулканы ассоциируются у мягкошерстов со злыми духами, сварливыми и коварными.

Живность в Бархатных Королевствах – это что–то с чем–то. Тут вам и ящерицы, и приматы, и змеи, и зебры, и бизоны, и, жирафы, и даже слоны. Мягкошерсты едят всех. О вкусах не спорят, но не уверен, что слоны прям «пальчики оближешь». Насекомые. Отдельное слово о них. Муравьи, термиты, пауки, жуки–дровосеки, бабочки, червяки – все как на подбор – исполины. Если у нас бабочка – это бабочка, малюсенькая и хрупкая, то в Бархатных Королевствах – это создание почти с ладонь! Мягкошерсты нанизывают их на палочки, засахаривают в сиропе или в меду и ом, ом, ом!

Об устройстве. Бархатные Королевства разделены на «уделы», во главе каждого из которых стоит мяу–хан с правящим прайдом. Что же, попробуем эти уделы перечислить: Дельта Почесушки – самый плодородный район Бархатных Королевств, питаемый рекой Молочной, цветет и благоденствует под личным надзором падишаха – неоспоримого владыки всех мягкошерстов. Ныне падишахом является старый кошкотун Рыжаст Четвертый из прайда Лимонных Ушек. Сидит Рыжаст Четвертый, как ему и положено, в столице Бархатных Королевств – в Торр–Каторре. Его наследник – мяу–хан, бесстрашный воин Персик бдит за уделом Сливки и Сметанка. Так, это пока два удела. И вот какие еще: пустыня Бао–Мяу, Цап–Царап саванна, Осетриный Залив – наиболее богатый рыбой, Шур–шур, Мята, Шуршащий Вереск, Угрюмый Сад, Коробкус, Шепот Брима, и Сливочные Небеса. Всего получается двенадцать уделов. О каждом из них можно говорить часами. Например, в Шур–шуре – в шири многоголосных городов и прерий есть гигантский храмовый комплекс, выбитый в горе Хвать–Неотдать. Он посвящен верховному божеству Бархатных Королевств – Кашеаку. Кашеак в мифологии мягкошерстов –бессмертный их прародитель, играющий с Клубком Судьбы. Именно из нитей этого Клубка, по мнению мягкошерстов, Кашеак и сотворил, сплел Все земли. В отличие от Ураха, у которого есть только помощники–святые, у Кашеака имеются братья и сестры – Боги, отвечающие за те или иные аспекты жизни. Вот они: Саафина – киса урожая и рождения. Юми – мать всех вод. Тиграш – бог смерти, муж Саафины. Долька–Со – богиня–мудрец. Парсун – бог неба. Амсоль – богиня ветра. Лайма – богиня охоты. Жасмин – богиня красоты, мягкошерст–дева. Урс’Ус – бог–посредник. Трюфель – гермафродит, бог радости, веселья и любви. Герех–Аман – бог–демон, аналог Назбраэля, младший брат Кашеака. Дармиса – богиня музыки. Ширшир – бог боевого танца. Это те, кто пришел мне на ум сразу. По–моему их там еще штук пятнадцать. В Бархатных Королевствах к своим покровителям относятся чрезвычайно трепетно. Вы можете пошутить над мягкошерстом и сказать, что его хвост не так пушист, как ему кажется, – тот улыбнется, но если вы обмолвитесь, что Трюфель – имечко для бога смешное – ждите оскала клыков. Конечно, имена мягкошерствов, такие, как Персики, Бао–Мяу, Цап–Царапки, Пузочесы, Чернушки и Пушки – для обычного человека кажутся названиями комичными, но для самих мягкошерстов они не есть таковы. У нас разные культуры и непохожее мировосприятие. То, что для нас – правильно и в порядке вещей, для мягкошерста – нет. У нас при дворе Соединенного Королевства в Керане, а точнее в его столице Хафлане, мягкошерсты возвели свое посольство. По делам государственным я бывал в нем пару раз и хочу отметить – меня всегда восхищала та сдержанность и то приличие, с каким меня в нем всегда встречали. По большому счету это относится и ко всем Бархатным Королевствам. Мягкошерсты держат людей за потешных безволосых великанов, а мы в свою очередь млеем от их носиков, усов и шерстки, лапок и полосатых животиков. Между Соединенным Королевством и Бархатными Королевствами никогда не было конфликтов. Ну, торговые пошлины тут упоминать не станем – это мелочи.

Пару занятных фактов! Ага! Самым ярым почитателем мягкошерстов был все тот же известный нам король Рамир Пятый Красный Голос. Он так очаровался фольклором и балладами Бархатных Королевств, что попросил падишаха Беляша о том, чтобы тот прислал ему менестреля. Сказано–сделано! Белый красавец–мягкошёрст Мурлыкий прибыл в Шальх с тонкострунной арфой. Его песнь, сочиненная перед троном Рамира Пятого «Моя родина», снискала такую известность, что ее пели тогда на всех фуршетах и балах. Как бишь там?

Есть ли место, где солнце светит ярко?

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Есть ли уголок, где всегда не зябко?

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Где же те леса, где танцует радость?

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Где же долы, что отгонят скуку и усталость?

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Я скажу вам, леди, я скажу вам, серы! Есть такое место!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Слепленное не из теста – Бархатное Королевство!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Цветут там папоротники целый год!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Там вина благодатно празднуют восход!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Сахар лунный и дурманный табачок!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Воздаст хвалу им – нет, не простачок!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Родина моя! Я люблю тебя!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Только здесь я чувствую собой себя!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Люди, я зову вас к себе в гости!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Чтоб могли вы бросить кости!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

На подушках нежных, под пологом ситца!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Там, в медовом зале, я спою вам, как синица!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

В Бархатные Королевства поспеши, скиталец!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Там отведаешь сметану ты и смалец!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Там забудешь ты заботы и тревоги!

Отдохнешь там ты от жизненной дороги!

И протянешь там усталые ты ноги!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

В кои веки ты на славу отдохнешь!

С новыми силами домою ты пойдешь!

Мяу–мяв! Мяв! Мяв! Мяу–мяв! Мяв! Мяв! Мяу–мяв! Мяв! Мяв!

Наверное, я все это тихонечко пропел себе под нос, потому что Дурнбад хмыкнул себе в бороду. Гному нравятся всякие такие мотивчики, и сам он частенько может спеть нечто подобное из репертуара Железных Гор, но… Поэзия Бархатных Королевств – это отдельный жанр творчества. Так–с, вернемся к другим примечательным достоверностям.

Помимо Мурлыкия в Соединенном Королевстве прославился еще один мягкошерст, а точнее мягкошерстка Лаврушка. Лаврушка была пиратом, да–да, пиратом! Раскосая, с накрашенными коготками и платком, завязанным особым узлом, она грабила суда Керана на перешейке между Радужным Морем и Морем Призраков. Лаврушка никого не убивала, а взяв корабль Соединенного Королевства на абордаж, изымала из трюмов единственное – «валерьяну лекарственную», – растение, которое в Бархатных Королевствах продают на вес золота. Пристрастие Лаврушки к валерьяне лекарственной было столь велико, что когда ее когг «Распутницу» наконец зажали в тиски, и бежать уже не имело смыла, она влезла в деревянный короб с «душистой зеленью» и приказала сбросить себя в пучину. Короб пошел ко дну. и Лаврушка нашла свою смерть, видимо, так как и желала.

Еще. Однажды в Гельхе разразилось крысиное нашествие. Вредителей развелось так много, что наместник Плавеня, не зная, что делать, и как спасти склады с пшеницей, в отчаянии обратился за помощью к перекупколапу и щекоткореференту из посольства Бархатных Королевств, посчитав их экспертами в поединках с назойливыми грызунами. Аристократичные мягкошерсты, приняв письмо наместника, тут же выслали всех своих подчиненных чиновников в Гельх. Спустя две недели было объявлено – угроза для зерна миновала. Тогда мягкошерсты изловили здоровенную крысу–мутанта, жившую прямо в кабинете наместника и плодящую потомство, и… ну и съели ее. Они все едят. Могут и одуванчиком телячью ножку закусить, или тонкими травинками, которых любят, или цветком комнатным…

– Брат по крови, что ты там насвистываешь?

Мы покинули Ильварет и уже как несколько часов скакали на запад.

– Да так. Размышляю о всяком. О Бархатных Королевствах, в частности.

– Почему о них? – спросила подскакавшая Лютерия Айс.

– Мягкошерсты для меня существа приятные. Воспоминания их нравов и обычаев не дают мне зациклиться на всех наших проблемах.

– А поведай нам то, о чем ты сейчас кумекал, – попросил Альфонсо.

– Только не на ходу! – воспротивилась Настурция. – Нам совсем необязательно прислушиваться к тому, что ты собираешься орать тут против ветра!

– Пора на привал! – потребовал Дурнбад.

– Поддерживаю! Тпру! – отозвался я.

Мы разбили импровизированный лагерь у малюсенького ручейка, который, быть может, когда–то являлся рекой. Я достал из сумки Скатерть и, осведомившись у друзей, что бы они хотели на обед, стал раздавать возникающую по мере заказов еду. Под сочные сосиски с пюре и салатом с сухариками, кукурузы и мидий, я немножко рассказал им то, что мне известно о Бархатных Королевствах.

– Ты всегда был такой начитанный и умный? – хрустя крекером, усмехнулся Дурнбад.

– Почти с пеленок, – улыбнулся я.

Альфонсо воздел палец вверх.

– Мне вот что пришло в голову. Давайте каждую нашу стоянку делиться какими–то знаниями. Вот, Калеб сейчас поведал нам о Бархатных Королевствах. Следующим эстафету подхвачу я. Как вам идея?

– Заманчиво, – отозвалась Лютерия. – Я люблю узнавать что–то новое.

– Заметано! – гикнул Дурнбад.

Мы все воззрились на Настурцию.

– Ладно! Ладно! Я тоже с вами!

– Ай, молодчина! – похвалил ее гном. – Брат по крови уверил меня, что ты почти такая же смышленая, как он!

– Почти такая же?! – становясь пунцовой и прожигая меня и Дурнбада взглядом, воскликнула Настурция.

– Э! Наравне идете, значит? – чуть смутился старейшина войны, поняв, что его похвалу не оценили.

Настурция схватила Клюкву и наставила на меня.

– Ты говорил такое про меня?!

Я сглотнул комочек слюны.

– Я, вот честно пречестно, считаю тебя более чем башковитой!

– Но глупее тебя, так?!

Альфонсо встал между нами.

– Не нужно ссориться!

– Нет! Ты – самая умная!

Настурция нахмурилась. Она опустила посох, но потом опять его подняла.

– Я чувствую твой сарказм! И не потерплю его по отношению к себе, Шаттибраль! Ты уяснил?

Я, не желающий превратиться в какую–нибудь гадость от поцелуя Клюквы, быстро закивал.

– То–то же!

Настурция уселась подле Лютерии Айс.

– Успокой свое сердце, – мягко сказала она. – Он не понимет, почему ты так себя ведешь…

– Почему? – сразу вырвалось у меня.

Язык мой – враг мой. Ну, вот мне бы промолчать, а я лезу, куда не надо! Дубина!

– Закрой свой рот! – рявкнула на меня Настурция. – Ты мне противен! Всегда ты первый, всегда ты самый душка и лапочка, как и Эмилия, а я – на вторых ролях! Да как бы не так! Я тебе и Эмилии сто очков форы дам! Особенно сестре! Я куда, может быть, и лучше нее! Во всем! Почему ты этого никогда не видел?!

Лютерия Айс, Дурнбад и Альфонсо почему–то стали смотреть себе под ноги.

– И ты, и Эмилия – дорогие мне люди, – медленно ответил я. – И только ты виновата в том, что отстранилась от нас. Ты ушла сама, мы тебя не прогоняли.

– Да, ушла! Потому что… потому что посчитала это правильным!

– Настурция, можно я тебе кое–что скажу?

– Попробуй.

– Для меня ты – эталон человечности, красоты и…

– Красоты? Красоты моей сестры, ты же это имел в виду?! Но ко мне как к личности это никак не относится! Ты – враль! – перебила меня колдунья Ильварета.

Настурция вскочила на ноги и скрылась в кустах. Там она горько заплакала.

– Что вызвало ее слезы? – ошеломленно спросил я у друзей. – Вы же сами слышали, я ничем ее не обидел! Еще и Эмилию приплетает постоянно! Ее так вообще тут нет!

Альфонсо подергал мочку уха.

– Настурция, как и Эмилия… Как бы выразится–то?… Сложно все это!

– Я не в курсе ваших взаимоотношений, но как женщина скажу – Альфонсо, предоставь Настурции самой объяснить ситуацию.

– Лютерия?! О чем ты?! – взвыл я.

Дельторо кивнул магистру Ордена Милосердия.

– Верно.

– Тут, брат по крови, я бы сравнил тебя со слепым бараном, что тычется мордой в забор, – доверительно сообщил мне Дурнбад. – Соедини два камушка вместе. Квась, квась и вместе!

– Тролль бы вас побрал! – разозлился я. – Я тут ни при чем!

Сколько мы еще отдыхали у ручейка? Да недолго. Солнце уже клонилось к закату, и мы решили гнать коней до самой темноты. Ехали без всяких разговоров. Настурция впереди всех, я – замыкающим. Эти дамочки – для меня загадка! Ты подойди ко мне и скажи: «Калеб, нам надо серьезно поговорить». Я – что? Должен понять, что беспокоит Настурцию по каким–то полунамекам? По тайным знакам или жестам? И эти еще втроем! Держат меня за мальчишку, что ли?! Настурция начала меня ненавидеть не сегодня и не вчера! Почем им знать, что тут к чему! Бестолочи!

Поздно вечером трактирщик «Хрюшки–Сушки» разместил нас на ночлег. За комнату взял по шесть серебряных и десять медяков! Я понимаю, если бы мы сейчас остановились в фешенебельном отеле Эльпота – плата была бы уместна, но за рваные обои, потертую мебель и продавленную кровать – это чересчур! Это грабеж! Платила Лютерия Айс. Из нас пятерых деньги догадалась взять только она и, естественно, Настурция. Перед самым сном, за бокалом портера, мы обсудили дальнейший план действий. Дорогу к Тлеющей Чаще все знали хорошо, кроме Дурнбада. Альфонсо предложил держаться Змейчатого Тракта аж до самого форта Нура, потом свернуть к Березовому городу и дальше – по прямой к Брандварду, подле которого и рдеет Тлеющая Чаща. Возражений не последовало. Поэтому на том и порешили.

В своей коморке я укрылся тонким пледом и погрузился в сон. Укулукулун ошивался где–то поблизости… Он больше не тревожил меня своими видениями, но сосредоточился на том, чтобы сломить Луковое Спокойствие. На моей груди оно пылало, как пожар. Оно жгло меня, и я хотел его снять, однако осознавал, что этого делать нельзя. Наутро я заметил, что Луковое Спокойствие покрылось сетью больших трещин. Если раньше оно выглядело более–менее целым, то ныне его вид говорил об обратном. Хрупкое – ударь случайно и рассыплется. Я сжал губы. А ты что думал, Калеб? Встреча с архонтом и Испытание неотвратимы! Я потер глаза, а потом ополоснул лицо в бадье. Я малодушничаю! Трушу! Бракарабрад и Ансельм по воле Рифф терпят из–за меня пытки, а я все жду последнего момента, того, когда отступать будет уже некуда! Тряпка!

Я спустился вниз. Друзья уже завтракали. Яичница, бекон, поджаренные хлебцы и кофе. Кофе жидковат! Мне подавай такой, чтобы глаза наружу лезли! Настурция расплатилась (по грабительской таксе!) и мы вновь отправились в путь. Наше путешествие пока что проходило безмятежно. Что радовало. Торговые обозы, почтовые вороные и эскорты рыцарей встречались почти каждые пятнадцать минут. Крестьяне обрабатывали поля – пора уже! Картошка и репа сами себя не посадят!

Щебетали птицы, слышался гул людских голосов, шумели деревья, пахло чем–то сладким и травяным. Всеобщая обстановка умиротворения как бы говорила: нет никакого Дроторогора и Вальгарда Флейта. Все это выдумки! Шутки! Я потряс головой и пустил своего коня Марви галопом. Пока тут все тихо, да, но, сколько еще так будет? Филириниль, ты нужен нам, чтобы сразить демонов Преисподней… Они непременно явятся сюда, и мы должны упредить это. Достать благословенной сталью их плешивые рога и клыки раньше, чем мир потонет в огне… Констанция Демей покупает нам время, чтобы мы могли свершить подвиг. Мы не имеем права подвести ее, ошибиться, сломаться или умереть. От нас зависит будущее Соединенного Королевства. Приветливо помахивая рукой девушке с корзиной, я настраиваю себя на борьбу. На кровь и на потери. Я – старый мастер–маг. Я многое повидал, но еще никогда до сих пор мне не приходилось сталкиваться с такими страшными врагами. С моего посула свершилось Пророчество Полного Круга и Таурус погиб… и я погиб тоже. Но воскрес вновь, чтобы узнать – Первый из Круга Смерти не единственный, кто ставит нам палки в колеса. Что пора потрясений с уходом Десницы Девяносто Девяти Спиц не ушла в небытие. Грустно. Неужели я когда–то жил в Шато? Бродил по полянкам Веселых Поганок, собирая грибы и целебные растения? Охотился со Снурфом на уток и играл в карты с Катубом? Чинно ужинал с Птикалем и Грешемом? Как будто все это было сотни лет назад. Те мои заботы не сравнить с нынешними. Не умереть, не пораниться, не сойти с ума – вот о чем я сейчас думаю постоянно.

Марви – конь резвый и бойкий. Он неустанно вез меня на себе и не подавал вида, что устал. К полудню мы сделали привал. Скатерть выдала каждому его вкусняшки. Я ел торопливо, мне хотелось побыстрее закончить трапезу, чтобы послушать, что расскажет такого интересного Альфонсо. Следопыт чесать нам уши, пока жует, не любил. Насилу дождавшись того, когда он проглотит последний кусочек баранины, я воскликнул:

– Альфонсо! Уговор!

Мой друг улыбнулся. Он потрогал упругую тетиву Резца, а затем, привалившись к дереву, промолвил:

– Все доели?

– Ты начинай. Мне мясо никогда не мешало улавливать суть повествований, – хмыкнул Дурнбад, откусывая сочный кусок свинины.

– О чем будет речь? – спросила Лютерия Айс. – О каких землях?

– О Ноорот’Кхвазаме.

Альфонсо заложил прутик в уголок рта.

– Я следопыт. Исхожено мною троп немало и повидал я всякого, но скитания по Ноорот’Кхвазаму мне запомнились больше прочих.

– Речь пойдет о каком–то конкретном приключении? – осведомилась Настурция.

– Нет. О том, что такое этот Ноорот’Кхвазам в целом и кто там обитает.

Настурция Грэкхольм положила голову себе на коленки. Ее изумрудные глаза пересеклись с моими. Я улыбнулся ей. На какой–то миг мне показалось, что она тоже готова улыбнуться, но Альфонсо заговорил, и колдунья отвернулась.

– Все мы в курсе того, что в Ноорот’Кхвазаме живут эндориты – разумные паукообразные существа. Что они злы и скоры на расправу. Но так ли это на самом деле? Что вообще мы можем про них поведать? Я – многое. Эндориты в длину от четырех до семи футов, в поперечнике от двух до трех. У них по восемь ног–рук и лица, так похожие на лица людей. Эндориты – высокоорганизованные создания с развитым институтом взаимоотношений. Во главе Ноорот’Кхвазама, протянувшего свои паутинные леса на сотни лиг, стоит королева, производительница–матка. Раздутая такая особь размером с приличный дом. Ее тщательно оберегают и всячески холят эндориты–рабочие, а гвардия – стражи – защищает от любых опасностей. Где конкретно эта королева–матка находится – не скажет вам никто, но то, что она руководит Рождением и Смертью на Теневых Угодьях – неоспоримый факт. У эндоритов нет городов в том виде, как мы привыкли их себе представлять. Они живут в лабиринтах, построенных из секрета, что выделяется из их желез. Это такие громоздкие сооружения–нити, которые простираются как на дымной лиственной подстилке, так и на кронах деревьев. Выглядит невообразимо. Представьте себе обычную паутину. Представили? А теперь сделайте ее в воображении толстой, как стена, и оплетите ею, скажем, весь тот холм с его дубами и вязами. Что, получилось нечто вроде белого туннеля с проходами и коконами–башнями? Так они и выглядят эти города. В Ноорот’Кхвазаме их тысячи и тысячи, но один все–таки самый–самый занятный – Дхоль. Его имя нам известно по почти свежим книгам исследователей Самака Курувэ и Урфины Хацкер. Дхоль, находящийся у кромки Мухоловочного Моря, первый и последний дружественный очаг. Эндориты в Дхоле не нападают на человека, сразу как это повсеместно принято думать об их виде, но ведут с ним беседы и более того – торговлю!