Спасти красноармейца Райнова. Книга пятая. Интуит

Плащ-палатку уже сложили и я сев, осмотрелся. Кроме женщины, ближе к сорока, что прятала светлые локоны под чёрным платком, да та вообще под старушку была одета, было две дивчины, лет семнадцати на вид, не похожи друг на друга. Одна рыжая с россыпью веснушек, вторая мельче, черноволосая. Парнишка лет десяти и две девчушки лет семи и возьми. Одеты по-деревенски, но чую маскировка. Городские они и к такой одежде явно не привычны. Чуть дальше четыре крестьянских вещмешка, явно не пустых. У вещмешков, высунув красный язык, легла дворняга, явно охраняя их. Вот такие путники мне встретились. Не семья ли красного командира, что и спросил:

– Семья командира?

– Нет, советского чиновника, с Западной Украины идём. А вы кто? Вижу наш боец.

– Лейтенант Струев. После гибели всех командиров принял командование батальном. Две недели держали тут позиции, охраняя эту дорогу, в окружении. Несколько дней назад немцы окончательно уничтожили мой батальон. Авиацией. Очнулся среди павших бойцов и вот полз ко рву, так и добрался.

– А почему вы не ушли? – первым успел задать вопрос парнишка.

– Комиссар дивизии очень просил у всего батальона, без приказа не отходить, как бы сильно не пёр противник. Приказа так и не было… У вас воды и покушать нет?

– Немного с собой в дорогу взяли, но вам найдём.

Дальше те засуетились, обе дивчины сначала обмыли меня, краснея, да, напоили водой, потом покормили. Хлеб, картошки немного варённой и пару кусочков солёного сала. Я проверил амулет зарядки, тридцать процентов. Чтобы до полного дошло, двое суток заряжать надо. Анне Петровне сказал, что кости целые, мясо подрало, это заживёт, вот я всем что было в накопителе, собирал и сращивал кости, особенно на ногах, там крошево, полчаса только на них потратил, и заживляя. Кости сращивались, процентов на пять, дальше сами будут заживать, и снова накопитель на зарядку. Уже лучше стало, правда, всё что ел на это лечение и ушло, снова голодный. Так что лучше поспать, а пока подозвав Санька, сына Анны Петровны, передал ему полевой бинокль из моих запасов и поставил задачу:

– Поглядывай по сторонам, нужны припасы. Желательно чтобы была подвода с полицаем. Как приметешь, что едет и рядом никого, поднимай меня. Ясно?

– Сделаю, – с серьёзным видом кивнул тот, я ещё видел как он ремешок на шею и полез наружу, хотя дождь ещё шёл, мою плащ-палатку прихватил, а дальше лёг, накрывшись шинелью, уже чистый, и почти сразу вырубило. Интересно, очнусь, эти путники ещё тут будут?

Оказалось да, сам очнулся. Пошевелился и невольно застонал от боли в ранах, потревожил. Кстати, обнаружил, что меня подогревают с двух сторон. Обе младшие дочурки были и пёс в ногах. Мой брезент, он в три слоя был сложен, расстелили и на нём все устроились. Пока амулет зарядки я не трогал, пусть работает. Тут дело в том, что когда накопители вынимаешь, сбрасывается та информация, что уже была. Когда вставляешь, приходится повторную диагностику проводить, а это шесть процентов маны в накопителе. Их тратишь, и те крохи что сверху уже на само лечение. Конечно, проще было бы двое суток подождать, когда до полного зарядится, и я бы так и поступил, имея надёжное укрытие, запаса еды впрок, но не сейчас когда, ещё эта семья упала на руки, вряд ли они уйдут, хотя Анне Петровне стоит задуматься о детях, найдут нас, так всех положат. А что сделают со старшими девчатами, как они под старушек не маскируются, даже говорить не хочется. Поэтому я без сомнений достал амулет, накопитель вставил в держатель лекарского, диагностика ног, на что ушло всего два процента, и стал сращивать кости на ногах, постепенно, но все. Я подсчитал, на ногах девятнадцать переломов, особенно тонки кости пальцев пострадали, травм и ран куда больше. Мне нужна подвижность, вот и возвращал её, чтобы сам ходить мог. Ну до ста процентов переломы не срастил, однако поднял до десяти процентов, зато все. Конечно, ходить не рискну, сломаются кости на чуть заживлённых переломах, но начало положено. Так что амулет зарядки дальше работал.

Снаружи только светать начало, вот это я поспал. Часть дня и всю ночь, так что достал из кобуры свой «ТТ», личное оружие, что в командирское удостоверение вписано, и начал чистить. Ну и мысленно перебирал, что у меня в хранилище есть. Котёл на тридцать литров, три немецких солдатских, котелка с крышками, пять красноармейских. Шесть кружек, две вилки-ложки, четыре отдельных ложки. Дальше, кухонный нож, доска для разделки, небольшая сковорода. Килограмм соли, три коробка спичек и две зажигалки. Потом тюк офицерской палатки, забрал из того «кюбельвагена», движок которого мне прострелили, только та большой была, за десять кило весит. Это одно название «офицерская», там спокойно шестеро в ряд лягут. Редко пользовался, но имел её. Осень, как раз время для неё, тут в шести километрах густой хвойный лес, в сторону Житомира, туда бы забраться и отлежатся, восстановившись. Так же имею два бруска мыла, три полотенца, два больших и маленькое, но всё стирки требует. Моя командирская форма, лейтенанта, синие галифе, зелёный френч, фуражка, нательное бельё, и обувь. Жаль, командирской шинели нет, где-то в «ДОТе» осталась. И да, у меня одна обувь в запасе. Как-то я отбежал от бойцов взвода, вглубь леса. Встали лагерем, снова отступали, присел. Припёрло. Когда уже заканчивал дела, как движение боковым зрением засёк. Немец оказался, сбитый лётчик. Я его тихо и взял. Комбинезон как на меня, мой размер, полуботинки, шлемофон, и нательное бельё. Всё забрал, с планшеткой, ремнём и кобурой, а того ножом сработал. К тому моменту я уже набрался опыта, спокойно работал. Не как в первый раз. Уже бывал в рукопашных.

Все вещи с летуна в хранилище, но полуботинки к моей форме вряд ли подойдут. Надо будет нормальные сапоги поискать. Ещё вот красноармейская шинель, запасная, каска, тюк брезента, три на три метра, пехотная лопатка и небольшой топорик. Плащ-палатка, два полевых бинокля, пяток трофейных наручных часов, два перочинных ножа, фонарик трёхцветный, и оружие. А именно, станковый пулемёт «МГ-34», с запасными лентами, но патронов нет. Карабин «Маузер», винтовка «Мосина», танковый пулемёт «ДТ», полтора десятка пустых дисков к нему, противотанковое немецкое ружьё. Ох сколько раз оно нас выручало, два пистолета «Вальтера», «Люгер», «ТТ», «ППД», и «МП-40». И на всё это оружие всего два патрона для личного «ТТ». Ручные гранаты тоже все использованы. Я же хранилище опустошал, перед тем как к немцам уходить, а тут налёт, и всё. Вот такие дела. Вот и набирается почти сто кило веса. Я закончил с пистолетом, жуя очередную сосиску, мне материал нужен, одной рукой приводить его в порядок сложно, но хоть тряпицей протёр, оружейного масла всё равно нет. Правая не работала, там похоже ещё плечо выбито. Долго же мне лечиться, недели две, похоже. Так вот, я заканчивал, когда сначала проснулась Анна Петровна, потом начала малых поднимать. Утро, дождя нет, а им изрядно пройти нужно. Как-то виновато на меня поглядывая, та сообщила, что оставит еды на два дня и сообщит ближайшим деревенским, чтобы подобрали меня, они же ничем помощь не смогут. Да и за детей откровенно боится. За время пути многое видели и знают чего ждать. Надо сказать, меня её решение даже порадовало, мне одному лучше, спасибо что помогли, но дальше я сам. И сообщать обо мне никому не нужно.

Вот так покормив меня, оставив небольшой узелок с припасами, да тут от силы на сутки, путники и двинули прочь, пока дождя нет, они хотели подальше уйти. До Киева тут не так и далеко. Однако сомневаюсь что им туда надо, думаю, дальше пойдут, на Москву. Вот были такие ощущения. Хм, интуиция просыпается? Ну это не в первый раз, пока воевал, раз десять давал о себе знать. Но в самые опасные и критические моменты. Вон, когда румынские штурмовики прилетели, тоже верещала, и не зря. Ну а пока съел половину того, что мне оставили, прибрав остальное в хранилище, справил надобности, тут же выкопал ямку и потом закопал, завернулся в шинель, сверху плащ-палатку, всё же так теплее, и снова уснул. А мне только это и остаётся. Да и устаю быстро из-за ран и травм. А проснулся от грубого пинка в бедро, от которого я вскрикнул, сдержав вопль. Открыл глаза, а рядом полицаи.

– Ты кто? – спросил ближайший полицай, он меня и пнул, держа на прицеле карабина «Мосина». – Беглый или из тех, что тут долго сидели в бункерах?

Я же быстро окинул взглядом всё вокруг. То, что меня нашли случайно, и это не семья путников выдала, было очевидно, метрах в десяти, на дне рва, сидел в позе атакующего орла другой полицай. Припёрло, спустился, видимо стеснительный, увидел меня и кликнул своих. А сколько их всего? Вижу троих. Засранец, этот пинатель, ещё один скатился по крутому склону, с винтовкой «Мосина в руках. Вроде всхрапывание лошадей слышно. Трое и всё? Ох надеюсь, тогда шансы есть. Все в гражданской одежде были, хотя у засранца красноармейские шаровары, винтовку «Мосина» тот держал в руках, как и ремень с подсумками. Так что я сразу ответил, зашептал:

– Я из обороняющихся.

– Что-что?– наклонился тот, что и позволило мне его касанием убрать хранилище, и в этой же левой руке сразу появился «ТТ».

Два хлопка выстрелов, а я уже не мажу, богатая практика, и третий с засранцем получили по пуле в голову. Я прислушался. Тихо, и воплей нет. Так что быстро собрался, брезент, плащ-палатку и шинель прибрал, как и амулет зарядки, подполз к третьему. Снял ремень с подсумками, по карманам прошёлся. Сдёрнул неплохие сапоги, вроде мой размер, чёрное пальто снял, и к засранцу. Там тоже оружие забрал с подсумками, сапоги, одной рукой сдёргивать неудобно, но я старался. Хотя и морщился от вони, дальше заполз наверх, с трудом, хотя ступени сделал хранилищем. В стороне ров разрушен, немцы долбили артиллерий, так танк «тройка» и переполз к нам, но был сожжён бутылкой с горючей смесью. А самоходку прямо во время, когда ров пересекла, наши пушкари сожгли. На этом и закончилась их славная жизнь, накрыли их. Последняя «сорокапятка» была, красиво прямо в днище самоходки, что выбиралась из рва, попали, та и скатилась обратно, полыхая огнём из люков. Нет, далеко ползти. Самоходки к слову тоже не было, утащили. Однако смог подняться, все силы потратил, и осмотрелся, выползая на обочину. Да, полицаев было трое, а вот подвод две обнаружил. Хорошо гружёные подводы, которые от дождя и пыли были порыты брезентом. Причём, сразу определил, что это куски отрезаны от чего-то большого, опознал с ходу. Без сомнений танковый чехол, видел уже такие, зелёного цвета. Я же задумался о первом полицае, что в хранилище, заодно отдыхал после подъёма, он реально выбил из сил. Дорога пока пуста, почему не знаю, основная трасса Киев-Житомир, время вроде есть, вот и прикинул что делать. Первый полицай мне нужен как язык. Это командир, без сомнения. Мало того что карабин имел, у двух других винтовки были, так ещё на ремне, на животе, знакомая жёлтая кобура «Парабеллума» имелась. Просто сейчас я не в том состоянии, чтобы вести допросы. А когда подлечусь, информация устареет. Там проще свежих говорунов найти.

Кивнув мысленно сам себе, я достал винтовку, проверил, как та снаряжена, и поморщился. Нет, не смогу одной рукой. Пистолет бы, но патронов нет. Придётся полицаю посидеть в хранилище, пока не восстановлюсь, там и пристрелю. Видно будет. Так что, прибрав винтарь, дополз до ближайшей телеги, и вздохнул. И как теперь подняться на неё? Я сделал проще. Пока убрал первую телегу вместе с конём, в хранилище, благо место есть, и дополз до второй. Тут уже два коня запряжено. Ну и стал забираться на телегу, пришлось ноги задействовать, рискнуть, держась за борт телеги встал, но сел на край, и вроде сильно не навредил. Вот так прислонился спиной к грузу, чтобы-то овальное, корнеплоды, похоже, я первым делом достал шинель и закутался в неё, потом стал разворачивать коней. А мне в обратную сторону надо, к хвойному лесу, и знаете смог, послушались лошади, и вот иногда стегая их краем длинных поводьев, чтобы темп держали, морщась от тряски, всё же глянул, что было под чехлом. Ожидаемо, мешки с молодой картошкой, похоже, полицаи куда-то перевозили. Примерно килограмм по триста на каждой подводе было. С учётом хлябей вокруг, и тем что дождь недавно закончился, дороги разбиты, груза вполне достаточно. Такие телеги полтонны думаю утянут, но если их загрузить, лошади уже не вытянут. На дороге появилась колонна грузовиков, не немцы, румыны были, со стороны Киева ехали, машины мотало, но упорно пёрли вперёд. На меня даже не обратили внимания, сдал на обочину, обдали грязью и дымом выхлопа, и укатили. Одиннадцать штук насчитал, четыре машины бывшие наши, советские.

Так дальше размышляя, и катил. Да шинель не спасает, спишь, свернувшись в клубок, чтобы и голова и ноги в тепле были. А ночью во сне выпрямляешься, иногда температура до нуля падает, отморозить себе можно как нечего делать. Было бы две шинели, легче бы стало, а так… Пальто теперь есть, но у меня на него другие планы. Хм, может комбинезон натянуть, а на ноги портянки намотать? И по фигу что сукровицей измажу из ран, ещё добуду. Чего жалеть? Да, думаю так и сделаю. Ещё картошкой я хорошо обеспечен, думаю и во второй телеге такой ж груз, но одной картошки мало, мясо нужно. Надеюсь, сами полицаи в путь двинули не пустые и в телегах найду их вещмешки или сумки с припасами в дорогу. Если далеко катить, припасов побольше будет, а если недалеко, может вообще не быть. В смысле, те планируют вернуть быстро домой. Увидим. Свернув на просёлочную дорогу, проезжая по лужам и набитым колеям, так и доехал до опушки леса. Народу хватало, и путники на дороге были, кто куда, но я ещё брезентом накрылся. Одна голова торчала, внимания, надеюсь не привлёк. А так заехал подальше в ельник, пока лошади не встали, всхрапывая. Всё, дальше не проехать. Так что кусок танкового чехла в хранилище отправил и, касаясь мешков левой рукой, по одному убирал их в хранилище. И да, нашёл деревенский вещмешок, почти полный, прибрал тоже. Потом слез с телеги и её с лошадьми убрал. Места мало осталось в хранилище, но ещё есть. Так что прибрав шинель, достал комбинезон и, морщась от болей, стал натягивать на себя. Вокруг иголки, сыро, но хочется защитить раны и тело от почвы.

После этого волоча также ноги, чуть не криком от болей стонал, но полз, до самого берега речушки. А вы думали, почему я это место выбрал? Тут речка в лес ныряла. Жаль густой ельник не позволил на лошадях выехать, почти сто метров полз, пока кустарник и берег не показался. Тут небольшая ёлка, нижние лапы поднять и там укрытие, вот и стал обустраиваться. Ну мне с одной рукой палатку не поставить, но сдать подобие из плащ-палатки, удалось. Да, пока сюда полз все палки, сухие ветки что собирал, убирал в хранилище, это дрова. До речки дополз, напился и сделал запас воды. Один мешок достал, картошку помыл. Дальше с трудом, но разжёг костерок, на землю поставил большой котёл с водой, туда помытую картошку кинул, пусть варится, запас еды нужно иметь. Посолил, и обустраивал лагерь, пока вода закипала, дожидался готовности картошки. А амулет работал, достал сразу, как дополз до ёлки, и вот так поев, тем что оставили путники, Анна Петровна, заодно изучил вещмешок из второй телеги, и вскоре уснул, накрывшись шинелью и пальто. Брезент свёрнут в три раза, да ещё снизу кусок танкового тента, надеюсь, теплее будет. Пока сон лечит, и нужно ждать. Буду ждать, пока накопитель до ста процентов не зарядится. Теперь можно подождать. К слову, что в вещмешке было, для начала обычная деревенская еда, две половинки варёной курицы, солёные огурцы десяток, два куска солёного сала, по килограмму, варёной картошки десять штук, свежий лук, две головки. Я попридержал, супу потом сварю, головка чеснока. Крынка с куриным бульоном, литр, сразу выпил половину, и бутыль самогона, литра два. Ну как же без этого? Всё прибрал, пригодится.

Двое суток пролетели мигом. Спал да лежал, анализируя всё, что было с момента попадания. А что ещё было делать? Проведя диагностику, закончил с животом, а то там всё важное подлечил процентов на пятьдесят, а тут всё полностью излечил, можно про раны у живота не беспокоиться, только шрамы остались, потом уберу, не до них. Дальше вправил плечо, заживил все повреждения, хоть руку начал чувствовать, и до пятидесяти процентов заживил все переломы на руке, и немного по ранам на ней же прошёлся, чтобы сукровица не текла. Это всё, заряд закончился, так что на новую зарядку поставил. Ещё рёбра были подлечить, а теперь хоть двумя руками можно пользоваться, а то одной всё делал, жуть как неудобно. А пока следующее две суток длились, уже активно ползая по моему лагерю, в двух солдатских немецких котелках отварил похлёбки. Нарезал сала для жирности, лук и картошки. Неплохие похлёбки получились, на ура шли. Жаль у полицая я хлеба не нашёл, ну не было. Надеюсь, в первой телеге что будет. Впрочем, чего ждать? Выполз на берег, тут место чистое, кусты не мешают, и достал ту первую телегу. Лошадь чуть не испугалась, дёрнулась, но всё же встала, когда я успокаивал её. Поднявшись на телегу, с двумя руками легче было, также всю картошку и танковый чехол в хранилище. Тут нашёл два вещмешка, ожидаемо, но главное, целый мешок, где кусками копчёное сало. Так и шибало ароматом. Странно что там у моста не учуял. Впрочем, я немного простыл, на холодной земле полежи, нос забит был, это тут подлечился, поэтому не удивился.

Сало в хранилище, отдельными кусками убирал, не в мешке. Зато в вещмешках, аж шесть караваев. На два дня припасов не экономя, получается, куда-то далеко эти трое ехали. И выехали недавно, не успели встать на обед и потратить эти припасы, что мне достались. Остальное деревенская разная еда, мне до конца лечения может и не хватит, но наварю похлёбок, да и копчёного сала запасы солидные, тут уже хватит. Так что снова прибрал телегу и в лагерь. Теперь по планам, делать нечего, многое обдумал. Телеги нужны, освобождаю девчат из лагеря военнопленных в Слуцке, надо же на чём-то раненых и ослабевших вести, доберусь воздухом, хочу найти самолёт, найду, где их спрятать. Ещё припасы нужны, думаю, картошка вся уйдёт, и полевые кухни. Ну хотя бы котлы. Только на кухнях на ходу можно готовить, а на обычных котлах так не получится. Дальше идём к своим, и выходим. Такой план. Марину Райнову и девчат спасаю. Дальше как пойдёт, мне самому интересно было. Пока же лечимся, не в том состоянии, чтобы сразу выполнением плана заниматься. А так на меня пока никто не наткнулся, можно лечился. Когда накопитель зарядился, сразу на его место поставил накопитель с амулета личной защиты, а то пустой. Хотя бы процентов десять было. Так вот, вставил полный накопитель в лекарский амулет, заряда хватило полностью рёбра излечить, и кости на руке, всё про них можно не вспоминать, и два перелома на левой ноге до ста процентов убрал. Это пока всё. Понятно плотно поел перед лечением, да и потом снова покушал, желудок уже опустел, и отдыхать. Дело идёт.

Так время и потянулось. Накопитель личной защиты я до пятидесяти процентов заполнил, дал сутки, так что защиту теперь имею. Потом ещё дважды за пять следующих дней наполнил накопитель лекарского амулета до ста процентов. Наконец закончил с ногами, все кости целые, даже рентгеном следа не найдёшь, и теперь уже мясом занялся. Сращивая всё, или убирая то, что не правильно зарастало, такого тоже хватало. Впрочем, я уже уверенно ходил, спал в палатке, там действительно теплее, да и уже холода пошли, в лужах вода замерзала. Постирал лётный комбинезон, воды согрел в котле. В нём же стирку и устроил, полотенца постирал, нательное, сохли у жара костра, потихоньку готовые блюда делал, овощей не хватало, одна картошка не спасала. В общем, припасы закончились, да я и не экономил, активно питался, лечась, а на одной картошке не проживёшь, так что всё свернув, я покинул этот лес, было утро седьмого октября. Надеюсь, в датах не ошибся. Да, с полицаем уже поработал. Вырубил, достав спиной ко мне, связал и допросил. Ну информация, что дал, устаревшая, учёл это. У свежих языков узнаю так это или нет. Я про то, какие гарнизоны рядом стоят и где ближайший аэродром, выяснял. Что знал, тот сообщил. Как и то откуда их группа и куда везла картошку. Пока всё. Да мне больше и не надо. На мне был лётный летний комбинезон, полуботинки. Шлемофон на голове. На ремне кобура с «Вальтером» на боку висела планшетка. Весь вид сбитого лётчика имею. Правда, комбинезон летний, это может привлечь внимание, но на немецком говорю как на родном, документы летуна сохранил, пусть там фотокарточка не совпадает, не важно.

Двигался пешком. Да и пройтись хотелось, а то столько времени обездвижен был. Я даже пробежался до трассы, благо подморозило, и ноги не разъезжались. На дороге как раз показалась колонна грузовиков, немцы в этот раз. Странно, Киев взяли, что же железной дорогой не возят? Или она так повреждена, что её ещё восстанавливают? Вполне возможно. Так что успел. Добежал, помахав рукой передовому грузовику. Ну тот не остановился. Там в кабине офицер сидел рядом с шофёром, а вот следующий за ними, где место в кабине было, свернул к обочине и встал. Пропуская идущие следом машины. Так что открыл дверцу и весело улыбаясь, поздоровался, забираясь в на свободное место:

– Привет, я фельдфебель Майер, из отдельной эскадрильи связи. Подкинешь до ближайшего села, где телефон есть?

– Сбили? – спросил тот, выруливая на дорогу и вклинившись где-то в середину колонны, нас пропустили.

– Нет, движок стуканул. Думал, дотяну до поля, над лесом летел, но не смог. Хорошо лес хвойный, смягчил, но самолёт разбил. Один летел. Как сам цел остался, до сих пор не пойму, от машины одни обломки, дверь ногой выбивал, чтобы выбраться.

– Да, это вам повезло, господин фельдфебель, – только и покачал тот головой.

Так мы и общались, пока ехали. Проехали тот мост через ров, где я двое суток лежал. Даже чуть больше. Глянул, благо с моей стороны, тел тех двух полицаев не было, вывезли. Кстати, с третьего полицая снял карабин и пистолет «Люгер», даже запас патронов к нему нашёл в одном из вещмешков, три десятках. Снарядил один магазин к «МП-40», надо что-то автоматическое под рукой иметь. Да к «Люгеру» один магазин снарядил, патроны из запасного магазина перезарядил в магазин «Вальтера», что сейчас при мне. Более того, с трёх стволов, я про винтовки и карабин «Мосина», снарядил диск для «ДТ», так что и пулемёт под рукой есть, если что. Пять патронов оставил, и зарядил ту винтовку, что была у меня в хранилище и до встречи с полицаями, так что небольшой боезапас, но имелся. Для короткой сшибки хватит. Я об этом подумал уже через полчаса, когда мы проезжали перекрёсток, вдали были видны окраины села, и увидел пленных красноармейцев, что под присмотром шестерых полицаев и двух немецких солдат, занимались ремонтом дороги. Пленных было с четыре десятка, многие без шинелей, старались работать пошустрее, чтобы согреться. Ветер противный дул, выстужал, что им в одних гимнастёрках? Самое главное, я сходу познал трёх бойцов. Двое моей роты, и третий из нашего батальона, но из другой роты. Потом ещё двоих, и сержанта Селиверстова. Он у меня взводным был в третьей роте. Сам я второй командовал. Обороняли один из «ДОТов», немцы захватили его дней за пять до того как нас авиацией накрыло, значит не погибли, в плен попали.

Дёргаться я не стал, всё равно помочь ничем не смогу. А как? Поля вокруг, немцев хватает, нагонят, пока бежим до ближайшего леса. Нет, своих парней я не брошу, мои бойцы, но их держат явно в селе, вот и освобожу, как стемнеет, а пока покину колонну в селе и постараюсь там всё изучить. Так что как общался с шофёром, тот ржал от моих анекдотов, так и проехали мимо рабочей группы пленных, засыпали ямы и воронки, и в селе, колонна не останавливаясь дальше шла, я сошёл. Колонна ушла, улочка была центральная, осмотревшись, крикнул пробегающему мимо солдату, явно из комендатуры:

– Рядовой, где тут постричься можно?

– В управе, господин унтер-офицер. Там Курт стрижёт.

– А управа где?

– За тем поворотом, метров сто, белое здание.

– Спасибо рядовой, можешь идти.

Сам я энергичным шагом двинул к управе. А что, побриться я побрился, уже второй месяц как бреюсь, научился, да и помылся перед выходом, мылом от меня пахнет, а вот постричься стоит, уставную армейскую стрижку получить. Оброс слегка. В управе меня без проблем постригли, это кстати платная услуга, заплатил монетами, они были, трофеи, а когда покидал здание управы, отряхивая шею, услышал голос, с удивлённой интонацией:

– Мне не докладывали, что к нам прилетел самолёт.

Обернувшись, я обнаружил дородного капитана в лёгкой серой офицерской шинели, рядом молодого лейтенанта, с тростью в руке, видимо потому в тыл и сослали, что с интересом на меня смотрели.

– Фельдфебель Майер, – козырнул я. – Прибыл к вам с попутной автоколонной, мой самолёт заглох и рухнул на лес, чудом не разбился. За раненым офицером направили, но не долетел. Хотелось бы своим позвонить, сообщить.

– И первым делом не к дежурному, а Курту, постричься, – хмыкнул капитан, оценивая меня на удивление умным взглядом.

Чёрт, такого провести сложно. Вообще легенду Майера можно было забыть ещё когда своих увидел, дальше она была не нужна, но я по инерции ещё держался за эту легенду. Надо вести себя подозрительно, чтобы меня задержали и выясняли кто я, это мне на руку играет. Да, капитан мои ожидания оправдал, задержали меня пока, документов вроде как нет, дежурный обзванивал лётные части, пытался выяснить, пропадал ли у них летчик и самолёт с такими данными. В госпиталь Киева, к которому меня временно якобы закрепили, а меня пока закрыли в одном из кабинетов, после опроса. Не в каталажку или барак с пленными, мало ли действительно свой, но охрана у двери стояла, так что устроился на дощатом полу, здание ранее школе принадлежало, и спокойно уснул, у стены спрятал амулет зарядки. Продолжалась зарядка накопителей. Нечего время тратить. А так пока меня проверяли, это не быстро, документы якобы в самолёте остались, с моих слов всё выясняли, дважды покормить успели, и сытно, даже тушёная капуста с мясом была. Вкусно и сытно. А как стемнело, я начал действовать. Забрал амулет зарядки, кусок двери убрал в хранилище, с щеколдой, и сразу достал. Толкнул дверь и касанием убрал часового в хранилище. У меня, пока я лежал лесу и лечился, качалось, да и освободил немного, было куда убрать. Уже тут в комнате, снова достал его, спиной ко мне был, и точным ударом штыка убил. Я старюсь не оставлять врага живым. Забрал сапоги, карабин с ремнём и подсумками, даже шинель снял, пригодится. Тот в шинели был, хотя в помещении довольно тепло, две печки топили, обогревая. Вот так покинув кабинет, прошёл к выходу наружу. А дежурный как раз отошёл, не помешал. Дальше в сторону окраины. По пути двух полицаев прирезал, забрав оружие, а третьего пленил, его и допросил в пустом амбаре.

Выяснив, где держат пленных, двинул туда, нечего тянуть. Два барака было, окружены колючей проволокой. На территории почти тысяча пленных. Их постепенно отправляют дальше. Четыре вышки, два взвода охраны. Сам полицай в охране не состоял, его подразделение числилось за комендатурой, но более-менее что там и как, знал. Да уж, тут наверное проще было освободить когда они на перекрёстке работали, шансов больше, но руки я не опускал. Справлюсь. Работал по такой схеме, убирал солдата в хранилище. Доставал так, чтобы было ко мне спиной и бил, успевая закрыть ладонью рот, чтобы не орал. Так три патруля снял, и развод, что менял часовых на вышках. Как раз поменяли, и я взял тех, кто развращался, в ножи. После того как закончил с теми кто бодрствовал, в караулке тоже, с часовыми на вышках, очень осторожно поднимался, чтобы основания не тряслись, убирал в хранилище, спускался, и штыком работал, доставая. Дальше распахнув ворота и бегом к ближайшему бараку. Открыл ворота, тут мощный засов, и прошёл внутрь, освещая нары фонариком. Даже нары сбили, не на полу спят. Значит, надолго лагерь для пленных приготовлен. Фонарик с разводящего, мой уже сел, а тут батареи свежие, и да, я был в полной форме лейтенанта РККА, переоделся, когда закончил с охраной, из тех, что не спал. Сапоги по размеру подобрал. Без шинели прохладно, но думаю, что если красноармейскую накину, эффект уже будет не тот. Обе медали на груди блестят начищенные. В общем, в полном порядке. Ремень с коброй тоже на месте. Кстати, пополнил боезапас к пистолету. А у одного из полицаев, что я в селе взял, был такой пистолет и два запасных магазина. Так что пополнил боезапас личного оружия.

– Бойцы и командиры Девяносто Седьмой стрелковой дивизии Красной Армии. Понять руки кто из этой дивизии.

Да, я служил именно в этой дивизии. Пока бойцы и командиры просыпались, подходили, я объяснял ситуацию. Многие скрывались в темноте через ворота. Обе телеги с лошадьми отдал, чтобы ослабевших вывезли. А место освобождал для полевой кухни, тут их пять, четыре старых, с лужёнными котлами и одна наша советская «КП-41», новенькая. Как раз место для неё и освободил. Ушла в хранилище. К счастью, Селиверстов был в этом бараке, тот и сообщил радостную новость, как мы закончили обниматься, что из нашего батальона двадцать шесть бойцов выжило, тут находятся, себя он посчитал. Пока поставил ему задачу, наших бойцов на вышки, пусть возьмут на прицел казарму. Там станковые пулемёты, перед уходом привести их в негодность, всё равно к ним станков нет, а боезапас забрать, пригодится. Я уже сообщил, что в одиночку освободил лагерь, так что утекали пленные. Из второго барака тоже. Что плохо, три десятка бойцов и два командира, сержанты, попросились к нам. Очень просились, тем более из нашей дивизии. Поди проверь. Махнул рукой, путь будут, пригодятся. Вот так добежали да окраины села, тут недостроенное «МТС», где гарнизон свою технику держал. На улицах села стояли грузовики какой-то автоколонны, но я туда сунуться не рискнул. По селу уже тревога началась, кто-то сплоховал, или убитого мной охранника в управе обнаружили, а так мы угнали три грузовика, а больше и не было, причём, две машины наши, с трудом вместились, стояли в кузовах, и двинули прочь. Передовой я сам управлял, шофёров для двух других, нашли среди освобождённых моей группы. Даже в кабине моего «Опель-Блиц» сидел не один, а двое пассажиров, похудее отбирал, так и гнали прочь. А на Слуцк, раз все планы к чёрту полетели, не воздухом, так на машинах доедем, если бензина хватит.