Сказание о дымке

Всё правильно! Даосы уже давно раскрыли секрет бессмертия, но не каждый мог его понять, потому что своё открытие они закамуфлировали в такие понятия, которые могут быть раскрыты только избранными и посвящёнными. У даосов существует своё представление о не-дуальной полярности человеческого существа, как органического единства психических и физических состояний. И это нашло своё отражение в учении о двух аспектах пути: совершенствование тела – гимнастические и дыхательные упражнения, как макробиотика, и совершенствование духа – медитативное созерцание и техника визуализации. Эти два аспекта составили доктрину одновременного совершенствования «природной сущности», выражающей сознательно-рациональное психическое начало, и «жизненности». А природная сущность и жизненность производят определённую коррекцию, меняя человека и наделяя его бессмертием.

В отличие от буддистов даосы свою психотехнику направляют не только исключительно на совершенствование сердца 心 «синь», но и всего организма человека и всей его человеческой сущности, отчего и происходит лёгкая настройка сознания и всего организма на тончайшие флюктуации энергетических проявлений тонкого энергетического мироустройства, ибо только буддийское "совершенствование сердца" – 心«синь», или йогической природной сущности «син» и игнорирование пневмо-энергетического начала в человеке «мин» недостаточно для полного совершенства и бессмертия.

Поэтому можно сказать, что даосская практика намного сложнее, чем буддийская или другие виды йогических практик. Так даос Гэ Хун в трактате «Баопу-цзы» зафиксировал троичную градацию настройки на энергетические потоки, исходящие из тонкого мира: первые – «небесных бессмертных» -天仙 «тянь сянь», вознесшихся на Небо и поселившихся в астральных покоях, заняв соответствующее место в высшей номенклатуре небесных существ. Вторые – земные бессмертные – 地仙 «ди сянь», скрывающиеся в знаменитых горах – 名山 «мин шань», или в пещерных небесах – 洞天 «дун тянь». Часть из них продолжает даосскую практику для вознесения на небо. Третьи – бессмертные, освободившиеся от трупа, обретшие земное бессмертие через смерть и воскресенье, как Иисус Христос, но только не откочевывавшие на небеса.

Так вот, сейчас, когда я нахожусь в головокружительном вращении и кружащемся потоке, то у меня возникает вопрос: в каком потоке я нахожусь? И из какого тонкого мира он исходит? Я вижу какие-то неясные тени, плывущие перед моими глазами, но кто они: Небесные бессмертные, находящиеся в астральных покоях; Земные бессмертные, прибывшие ко мне со знаменитых гор и небесных пещер, или это – Бессмертные, освободившиеся от своих оболочек и обретшие земное бессмертие? Я вижу множество вращающийся точек и теней, которые движутся рядом со мной почти с той же скоростью моего вращения, поэтому они кажутся мне зависшими в воздухе. Но кто они такие?

И тут я вспомнил трактат Ту Шуня «О созерцании мира дхарм в Хуаяне», где говорилось о десяти Небесных Вратах, открывающих на четырёх уровнях Пустоту. Пустота никогда не бывает пустой, так как всё исчезает в пустоте, и всё из неё возникает, что содержится в пространстве и времени. В трактате говорилось, что если посмотреть на Пустоту проникновенным взглядом, то можно понять, что при особом созерцании мгновенной формы в Пустоте можно сразу открыть четыре Небесных Врат. В Первых Вратах Пустота как бы не является пустотой, потому что она и есть пустота. Это понять несколько сложно, если не разобраться в этих понятиях. В первом случае пустота понимается как вакуум, уничтожение всего, абсолютное несуществование, а во втором случае – это буддийское понимание бытия, по которому воспринимаемые нашими органами чувств явления не существуют на самом деле, но нельзя сказать, что за ними ничего не кроется. Такое бытие просто недоступно нашим органам чувства. Из этого следует, что форма не является абсолютной пустотой, поэтому она не пуста. Форма поднимается до телесности, которая является Истинной Пустотой. Поэтому буддисты и говорят, что форма – это пустота. И действительно, исходя из того, что она является истинной пустотой, она совсем не является абсолютной пустотой. Отсюда мудрецы и говорят, что, так как форма является пустотой, поэтому форма и не является Пустотой.

Я присмотрелся к точкам и теням, которые двигались рядом со мной, и увидел, что они все различаются в своей общей массе. Эти блёстки и искорки превращались при усиленной настройке внимания в определённые формы лиц древних людей. Возможно, что души, являясь торсионными полями после исчезновения, способны уплотняться в телесные образы, обретая свои формы даже при своём разряженном состоянии. И я вспомнил, что ещё даос Ван Мин в трактате «Тай пин цзин» даёт возможность ещё более разделять настройку концентрации на потоки биоэнергетики тонкого мира, разделяя эти потоки уже на девять оснований, в которые попадают настроенные по категориям на диапазоны этих потоков личности. И эти категории он расставляет по вертикали в особую иерархию, которая как бы соответствует травам и деревьям; десяти тысячам вещей; горам и потокам, в которые попадают всё сущности от добрых людей и мудрецов до насекомых и бактерий согласно свойствам своих инь-ян, пяти стихиям, четырём сезонам, Земле и Небу.

Так передо мной на первом уровне открылись Первые Небесные Врата, где я увидел первых сущностей – «рабов» – 奴辈 «ну бэй» (рабские души) – своего рода современный вид людей, которые не «заморачиваются» на разные тонкости тонкой материи, а живут в своё удовольствие потреблением всего того, что получают от жизни. Вероятно, ими и являются эти кружащиеся вокруг меня точки, напоминающие собой серые пылинки бренного мира.

Затем я ещё немного напрягся и сумел открыть Вторые Небесные Врата, где форма не являлась пустотой, хотя она и была пустотой. Но это была уже цветная пустота. Как говорили буддисты, синие и жёлтое не является обязательным признаком истинной пустоты, потому как синее и жёлтое не может считаться пустотой, но, не имея телесной оболочки, всё же считаются пустотой. Поэтому и говорят, что цвета являются пустотой. Во Вторых Вратах я увидел нечто похожее на кусочки и комки какой-то взвеси, это был «народ» – 民人 «минь жэнь» – сущности, которые выполняют общие требования общества, но не задумываются о своём самоусовершенствовании. Они тоже ничем не отличаются от грязной пыли во вращающемся вихре, но они всё же имели какие-то свои свойства и цвета.

Я напрягся в своём сосредоточении и передо мной открылись Третьи Небесные Врата, где форма не являлась пустотой, хотя всё же была пустотой, потому что в абсолютной пустоте нет форм. Но это были Врата Мгновенной Формы, а мгновенная форма не имеет телесности, поэтому является пустотой. По учению буддистов, продолжительность существования дхарм очень краткая, и потому продолжительность всех вещей длится лишь мгновение. Передо мной, на какое-то мгновение появлялись белые пятна, а потом исчезали. Я подумал: «Действительно, мгновенная форма возвращается в пустоту, а в пустоте не может быть формы. Вероятно, это были «добрые люди» – 善人 «шань жэнь», совершающие непоказные, а добрые поступки. Они чистые и похожи на хлопья белой ваты или снега, которые мгновенно тают».

Потом перед моим взором открылись Четвёртые Небесные Врата, где формы всё ещё являлись пустотой, так как дхармы всех форм не должны отличаться от истинной пустоты. Существа в Четвёртых Вратах можно было сравнить с солнечными зайчиками, которые возникают как отражения небольших зеркал. Я подумал: «Наверняка, это – «мудрецы» – 仙人 «сянь жэнь», живущие философией и возвышенными мыслями. Они продолжают отражать свет даже в этом ветровом потоке, так как они когда-то при жизни оставили в неисчезающий след в философских трактатах и литературе».

При дальнейшей концентрации я вышел на второй уровень постижения и пришёл к созерцанию того, что пустота и есть форма. Тогда передо мной распахнулись ещё четыре Небесных Врат. В Пятых Вратах я увидел то, что пустота не является формой, потому что пустота и есть форма, но в одном случае она как вакуум, а в другом – как бытие. Я понял, что абсолютная пустота не является формой, потому что пустота и есть форма. Истинная пустота не должна отличаться от формы, поэтому и говорят, что пустота является формой. Исходя из того, что истинная пустота является формой. Абсолютная пустота не может быть формой. В Пятых вратах я увидел существа, похожие на светлячков. Я подумал: «Это – «Совершенномудрые» – 神人 «шэн жэнь» – люди, ставшие на путь постижения Дао и добившиеся первых успехов. Они уже излучают в пространство свой внутренний свет. А свет – это уже не пустота, а нечто вещественное и осязаемое, и оно уже может являться наполненной формой».

Когда раскрылись Шестые врата, я понял, что пустота не является формой, потому что пустота и есть форма, ибо обязательный признак пустоты не есть цвета, поэтому говорят, что пустота не является формой. Но поскольку пустота не отличается от синего и жёлтого, постольку говорят, что пустота является формой. Исходя из того, что пустота не отличается от синего и жёлтого и не является синим и жёлтым, можно сказать, что пустота является формой и не является формой. Через Шестые Врата я увидел существ, напоминающих светящиеся фигуры старцев. Я подумал: «Это – люди Дао 道人 «дао жэнь» – люди, живущие по правилам Дао, достигнувшие глубокой старости, благодаря правильному образу жизни и пестовавшие долгое время свою жизненность».

Когда раскрылись Седьмые Небесные Врата, я уже знал, что пустота не является формой, так как пустота и есть форма. Пустота – это то, на чём основывается нечто, но не то, что может само основываться, поэтому она не является формой. Но так как она может стать тем, на чём основываются, только совместно с тем, что может основываться, поэтому она является формой. Действительно, исходя из того, что то, на чём основывается нечто, является формой, следовательно, пустота, не является формой, потому что пустота и есть форма.

В Седьмых Вратах я увидел существа, похожие на сияющих монахов, и подумал: «Это – Бессмертные – 仙道 «сянь дао»– люди, познавшие высшее учение Дао и изменившие себя внутренним отдалением от всего бренного, подобно монахам в миру».

Когда распахнулись Восьмые Небесные Врата, я познал то, что пустота является формой. Ведь истинная пустота не должна отличаться от формы, вместе с тем дхармы не имеют собственного принципа, не уничтожаются и не исчезают. Поэтому пустота является формой. Если пустота и форма таковы, то все дхармы мыслятся также.

В Восьмых Вратах находились существа, похожие на симпатичных светящихся юношей, и я подумал: «Это – «истинные люди» – 真人 «чжэнь жэнь» – люди, научившиеся менять свою структуру и познавшие высшие тайны мироздания, они являются образцами подражания для всех живущих на земле даосов».

После этого я поднялся в своём сознании на третий уровень, и предо мной открылись Девятые Небесные врата, когда я вошёл в сознание отсутствия преграды между пустотой и формой. Я уже знал, что поднимающаяся от телесности форма не отличается от пустоты. Всё, что существует, есть пустота исчерпывающихся форм, так как таков сам процесс нашего восприятия, когда внимание сосредотачивается на одном, отвлекаясь от другого. В том случае, когда форма исчерпывается, пустота проявляется. Поднимающаяся до телесности пустота не отличается от форм. Всё, что существует, есть исчерпавшая пустоту форма. В этом случае пустота является формой и не скрывается. Поэтому, когда просветлённый смотрит на форму, он не может не видеть пустоту, а созерцая пустоту, не может не видеть формы. Нет ни границ, ни преград для того, чтобы видимое мыслить как одно. Когда я это понял, то через Девятые Небесные Двери увидел существа, выглядящие как сияющие дети, и подумал: «Это – «небожители» – 神人 «шэнь жэнь» – святые, способные перемещаться в мирах. Вероятно, они редко посещают землю, так как предпочитают обитать на небесах».

Они проплывали надо мной и изредка бросали на меня свой ясный и абсолютно безразличный взгляд. И, глядя на них, я вдруг неожиданно для себя поднялся на четвёртый уровень своего сознания и передо мной распахнулись Десятые уже Звёздные Врата, и я как бы пребывал в созерцании непрекращающегося пребывания и исчезновения. Я смотрел сквозь эти Звёздные Врата в заполненную пустоту и не мог оторвать взгляда. Об этой созерцательной истинной пустоте нельзя было сказать, что она форма. Она не была формой. Но нельзя было также сказать, что она – пустота. Она не было пустотой. То же самое нельзя сказать и обо всех дхармах, так как мои слова также не содержат понимания непрекращающегося исчезновения. Неверно то, что слова достигают всего. Неверно также то, что объяснение доходит до всего. И в этом скрыт предел всех действий. Потому что существующее сознание мыслит, а дхармы , образуя телесность, теряют своё истинное значение. И я тут понял, что через своё созерцание я достиг самых высших вершин прозрения. Восемь открывшихся врат первых двух уровней моего сознания объяснили мне простое – проявляющееся. Врата третьего уровня объяснили поведение утвердившегося на пути постижения Истины. И только Врата четвёртого уровня объясняют мне сущность поведения постигшего Истину.

Открывшиеся Десятые Небесные Звёздные Врата открыли перед моим взором истинную данность мира. Там, кроме всего прочего, я видел ещё нечто особенное среди этого разнообразия всяких сгустков энергии, а именно, эти слабые-мерцающие тени. Как будто кто-то светился, но не в полную силу, как бы придерживая свой свет для себя и экономя свою энергию. Это была ещё одна градация тонкой материи – духов живущих рядом с нами, которая, как я позже узнал, разделялась на пять категорий настройки своей энергетики на свои энергетические потоки:

Первые, с самым тёмным мерцанием были «демоны бессмертные» -鬼仙 «гуй сянь», то есть, преданные Дао люди, не достигшие, однако, больших результатов в своей духовной практике – после смерти они не гибли, а сохранялись в виде 鬼 «гуй» – демона, призрака, но «чистого и духовного».– 清灵 «цин лин» по своей природе.

Вторыми, являлись «люди бессмертные». – 人仙 «жэнь сянь» – даосы, накопившие большую силу 德 «дэ», творящие благо, избегающие болезни и продлившие до бесконечности свою жизнь.

Третьи, чуть ярче, были – «земные бессмертные» – 地仙 «ди сянь» – люди, взявшие за образец Небо и Землю, действующие сообразно механизму вселенских метаморфоз в соответствии с ритмом небесных светил, вернувшие свои пневменные энергии в «киноварные поля» тела и создавшие из них практикой «внутренней алхимии» 内丹 (нэй дань) снадобья бессмертия. Они и жили за счёт этого снадобья и даже делились им с другими бессмертными, а когда им недоставало для себя, то заимствовали их у других.

Четвёртые олицетворяли собой «святых (божественных) бессмертных» 神仙 (шэнь сянь). Они были более совершенными, чем «земные бессмертные», уничтожившие в себе пневму «инь» и создавшие новые тела, состоящие из чистого «ян», пришедшие в гармонию с вселенским порядком. Но они явно экономили своё свечение, так как, несомненно, дорожили тем, что обрели с таким трудом.

Пятые же «небесные святые» 天仙 (тянь сянь ) хоть и могли сиять полным светом, так как их сила 德 (дэ) полностью соединилась с «Дэ» космоса, но в силу своей скромности или по каким-то другим причинам, они не хотели выделяться среди других, может быть, поэтому, что по призыву Неба стали «бессмертными чиновниками» – 天官 «тянь гуань» в божественной иерархии небес.

Так я впервые прозрел Небеса, на которые потом, когда уже стал Бессмертным даосом, совершил своё путешествие, сдав экзамен Нефритовому Императору.

В то время, как я всматривался во весь этот круговорот светящихся сущностей, я вдруг заметил среди них одну женщину, вернее, молоденькую девушку лет пятнадцати. Я не знал, кто она, но её красота меня поразила. Она чем-то походила на поэтессу Ти Лан, но той было уже за сорок лет, когда я её посетил в её хижине, чтобы углубить свои знания в поэзии. Она пристально смотрела на меня. Но тут у меня вдруг в глазах потемнело от долгого круговращения, и я погрузился во тьму.

Когда я открыл глаза, эта девушка сидела возле меня. Она улыбнулась и спросила:

– Как вы себя чувствуете?

Я ей ответил:

– Превосходно.

Она рассмеялась и сказала:

– Но вам ещё рано так долго находиться вблизи Небесной Оси, особенно когда огонь на рассвете и на закате соединяется с Небесной Осью. Вы так можете сжечь свое сердце.

– Вы та девушка, которую я видел во время круговерти, – произнёс я, – но кто вы?

– На небесах очень мало женщин, – сказала она, – так как небеса все заполнены пневмой Ян, и пневме Инь там не место, поэтому нам, женщинам, приходится применять на себе многие женские образы. В этот раз я была в образе Хэ Сян-гу, единственной женщиной из числа Восьми бессмертных 八仙 «ба сянь», которая жила ещё при династии Тан и обрела бессмертие благодаря чудесному сну, виденному в пятнадцатилетнем возрасте, а также Ли Те-гуаем и Лань Цай-хэ. Тогда я покинула дом и удалилась в горы. Но вы должны были меня знать в то время, когда вы жили в уезде «Вершина Прощания», а до этого вы помогли мне, заплатив монахам штраф за то, что я сломала у их пагоды ветку на пионовом кусте. Разве вы этого не помните? Потом мы вместе с вами сочиняли стихи.

– Я никогда не жил в уезде «Вершина Прощания». Вы меня принимаете за кого-то другого, – возразил я и высказал предположения, – вы, вероятно, поэтесса Ти Лан, у которой я брал урок по стихосложению.

Девушка улыбнулась и сказала:

– Но вы даже не знаете, кто вы есть на самом деле, а беретесь со мной спорить. И как вы могли спутать меня с этой старухой-поэтессой Ти Лан, когда мы в своё время сочетались с вами браком в «Рубиновых Чертогах» в «Тереме Сверкающего нефрита» у Золотой феи.

Она громко рассмеялась. А я смежил веки, пытаясь вспомнить то, о чём она говорила.

Когда я открыл глаза, её уже не было. Так я впервые упал в обморок во время медитации от головокружения.

Позже, анализируя мои действия во время медитации, я понял, что сумел открыть в пустоте сразу десять ворот, и увидел в какой-то момент то, что за ними находилось.

Стих шестой

六。人人本有長生藥，自是迷徒枉擺抛。甘露降時天地合，黃芽生處坎離交。井蛙應謂無龍窟，籬扊爭知有鳳巢？丹熟自然金滿屋，何須尋草學燒茅。

Liù. Rén rén běn yǒu chángshēng yào, zì shì mí tú wǎng bǎi pāo. Gānlù jiàng shí tiāndì hé, huáng yáshēng chù kǎn lí jiāo. Jǐng wā yīng wèi wú lóng kū, lí yǎn zhēng zhī yǒu fèng cháo? Dān shú zìrán jīn mǎn wū, héxū xún cǎo xué shāo máo.

Буддист:

У каждого есть лекарство для долголетия, но впадать в заблуждение – это лишь пустая трата времени. Когда сходит сладкая роса, небо и земля соединяются; там, где рождаются желтые бутоны, они переплетаются с водой «кань» и огнём «ли». Лягушка в колодце должна сказать, что нет пещеры дракона, но перепела в загон не знают, что есть гнездо феникса. Когда зелье созрело, дом полон золота; нет необходимости учиться жечь траву, чтоб вылечиться.

Даос:

Внутри владеют люди все снадобьем долголетья,

Но почему-то все идут дорогой заблужденья,

Его в безумии отбросив, входят в лихолетье

И сокращают дни свои для чуждого служенья.

Роса стекает, сладкая, когда всё – в единенье –

Земля и Небо и собой Жёлтый Росток рождают,

Триграмма где «воды» с «огнём» свой бег соединяет,

Колодезной там жабы происходит появленье,

Она не скажет, у дракона где его пещера

Перепела в своём загоне ведь совсем не знают,

В каком месте, невидимом, феникс гнездо скрывает,

Так как им не откроет тайны их благая вера.

Так эликсир естественно у нас внутри созреет,

Собой он Золотой Зал постепенно наполняет,

Зачем искать траву лечебную, когда не знает

Тот, лечится кто, ведь болезнь его всё ж одолеет.

Конфуцианец:

На следующее утро я сменил стих-слоган на стене и сел перед зеркалом в позу лотоса, чтобы медитировать. Как только я углубился в свои мысли, то тут же почувствовала радость от полученного успеха во время моей предыдущей медитации. Мне удалось сдвинуть моё дело с мёртвой точки и впервые приблизиться к «Небесной оси», увидеть то, что никому не приходилось видеть до меня – ту внутреннюю структуру сферы Бессмертных, в которой я совершал своё круговращение. «Может быть, – подумал я, – мне удалось впервые зарядиться таким положительным зарядом Ян, от которого во мне завязался зародыш бессмертия. И этот зародыш не телесный, я духовный, некий сгусток энергии ян, который я должен каждый день питать, чтобы не потерять его».

Я посмотрел на отражение моего живота в зеркале и, погладив своё солнечное сплетение, сказал сам себе: «Но я не могу так вращаться каждый день до потери сознания. Нужно придумать какой-то новый способ накопления в себе янной энергии. Возможно, что этому помогут физические упражнения. Нужно изобрести свою собственную гимнастику, которая бы помогала мне накапливать энергию Ян. Вчера я крутился против часовой стрелки, чтобы приблизиться к Небесной оси, и этим самым изобрёл свои обратные часы, свой часовой циферблат, который раскручивал время вспять. Такой циферблат подошёл бы жителям южного полушария, которые смотрят на восходы и закаты солнца, как бы стоя головой вниз по отношению к жителям северного полушария. Вот для них время, как раз, и идёт вспять, но они этого не ощущают. И я должен придумать такую гимнастику, как у каратистов, чтобы совершать свои «ката» по эллипсу против часовой стрелки. И такое упражнение мне нужно делать только утром до полудня во время янного времени. Подобные упражнения делал китайский предок Юй, творивший свой мир после Всемирного потопа, отчего потомки называли такие упражнения «Небесной походкой Юя», в отличие от его Земной походки. Так что и мне следует заняться упражнениями «Небесной походки Юя». И это тоже будет считаться раскручиванием моего время в прошлое, чтобы приблизиться к «Небесной оси» и восстановить своё «прежде-небесное» состояние».

Я тут же встал и приступил к выполнению гимнастики, совершая каратистские «ката» по вытянутому эллипсу в движении против часовой стрелки, каждый раз посматривая на стих-слоган, прикреплённый к стене, и думая: «Все люди имеют совершенную основу, а пониманье этого и есть осознание своей природы. Каждый человек может приготовить в себе эликсир бессмертия, но большинство людей об этом ничего не знают. Что такое «Сладкая роса»? Как говорится в «Книге перемен»: «Когда Небо и Земля гармонируют друг с другом, тогда вниз стекает сладкая роса». Сладкая роса – это пневма, возникшая от соединения небесных ян и земных инь энергий. В «Книге перемен» это обозначено гексаграммой «Расцвет» (тай), когда земные влияния направлены вниз, а небесные – вверх. В практике внутренней алхимии подобная ситуация возникает в процессе обратного направления энергии тела (восходящих – вниз, и нисходящих – вверх). Результатом соединения этих пневм оказывается гармонизация инь и ян и рождение новой пневмы – 甘露 (гань лу) «Сладкой росы».

Так что, я всё делаю правильно, раскручивая своё время вспять до «прежде-небесного» состояния. Моё тело превратилось во вращающуюся Землю, на которой левые рука и нога, соединившиеся на Востоке в тело Синего Дракона, сражаются с правой рукой и ногой, ставшими на Западе телом Белого Тигра. Низ живота на Юге мечется, как Красная Птица, а голова, как Чёрная Черепаха со Змеёй, решает стратегические и тактические задачи боя. В этом образе я становлюсь Чёрным Воином, завоёвывающем себе жизненное пространство вокруг Небесной оси на пантеоне небожителей и тонких сущностей. Я чувствую, как в меня вливается пневма ян, а в солнечном сплетении пробивается Жёлтый росток. Жёлтый росток 黄芽 (хуан я) – это ещё одна пневма, рождённая гармонизацией инь и ян. Жёлтый цвет – это символический цвет стихии «земля». Если «Сладкая роса» возникает от взаимодействия триграмм «небо» и «земля» (цянь и кунь), то есть ян и инь в их чистом виде, то «Жёлтый росток» – это следствие соединения триграмм «огня» и «воды» (ли и кань), как в шестьдесят третьей гексаграмме «цзи цзи» – «уже конец». А это значит, что инь и ян уже слились в их зародышевой форме. Ведь Сладкая роса – это «сок дерева» и «ртуть»; а Жёлтый росток – это «семя золота» и «свинец». Это именно те ингредиенты снадобья бессмертия – ртуть и свинец, и они получаются в результате соединения пнем инь и ян разных степеней зрелости. А соединения свинца и ртути даёт уже само снадобье – бессмертный зародыш. И зародыш уже во мне, и снизу его подогревает Красная Птица своим огнём. И я это чувствую, когда бью кулаком по своему солнечному сплетению, не ощущая боли. Я наконец-то понял, что, чтобы добиться успеха, нужно соединять вещи не по принципу взаимного тяготения противоположных начал (к примеру, женского и мужского), как это делается во внешнем, а по принципу «симпатии» или «родство видов» 同类 (тун лей), как это делается во внутреннем делании. Непосвящённых не могут понять принципы глубин внутренней алхимии. Сера и ртуть не совместятся, а вот ртуть и свинец, вещества по алхимической доктрине родственные, хотя и полярные по знаку, можно соединить. Но жаба не способна знать обиталище дракона. Поэтому даосы отвергают порочные методы, отвлекающие людей от поисков истинного Дао способами внутренней алхимии. Многие не знают, что истинный эликсир выплавляется внутри человека, а не снаружи во внешних вещах, путём лечебных трав и пилюль из соединения минеральных веществ. И сейчас мне понятна цитата из «Дао дэ цзина» в девятой главе: «Если нефритом и золотом наполнен Зал, то никто не в силах его охранять». «Золотом, наполняющим зал» является зародыш бессмертия, зреющий в моём теле.

Когда я выполнил свои гимнастические упражнения из двадцати «ката», то сел на коврик в а позу лотоса, стараясь успокоить своё дыхание. Пневма ян растекалась по всему моему телу, питая внутри мой бессмертный зародыш. Я думал о том, что зарождение во мне этого эликсира досталось мне дрогой ценой, я чуть не сжёг своё сердце, как сказала эта таинственная девушка-красавица, назвавшаяся Хэ Сян-гу по прозвищу «Пролитое Благоухание». Она побывала в моей комнате и, может быть, даже спасла меня от смерти. Я же нечего не помнил после того, как вошёл в беспамятство. Как она очутилась у меня дома? Но удивительнее всего то, что она намекнула на близкую связь со мной в моей прошлой жизни. Кто же она такая? Неужели когда-то я, и в самом деле, состоял с ней в браке? Жаль, что она так внезапно исчезла и лишила меня возможности расспросить её о моей прошлой жизни. Как удивительно всё взаимосвязано в этом мире! В даосской онтологии «Юнь цзи ци цянь» в сочинении «О первоначальной пневме» – «Юань ци лунь» – говорится: «Тело обретает Дао; тело обретает состояние бессмертного, и дух также обретает состояние бессмертного». Поэтому высшая цель даосского учения заключается в продлении жизни и обретении бессмертия, где самым важным является неразделённость духа и тела, ибо тело для даосов выступает условием функционирования духа – «колесницей духа», как говорил Тан И-цзе. А в «Хуан-ди нэй цзине» сказано: «Сердце – это чиновник государя, из него исходит свет духа. Если тело повреждено, то дух его покидает; если дух его покидает, то наступает смерть». М-да! У даосов иное представление о мире, чем у других философов, находящихся под влиянием буддизма или христианства. Даосская натуралистическая модель мира представлена, как восприятие чувственного космоса в качестве совершенного и гармоничного универсума, где не может быть ни сансары, ни нирваны, ибо в космосе главное место уделено ценности индивидуальной жизни и бытия в мире. Как говорится в трактате «Сицы чжуань»: «Величайшей благой целью 德 (дэ) космоса (Неба и Земли) является жизнь (способность к порождению 神 «шэнь» – души)». Из этого следует, что натуралистический витализм самой мысли даосизма предлагает чрезвычайно высокую оценку жизни, а долголетие с самого начала является самой основной фундаментальной ценностью, ибо это учение Дао и есть источник жизни и бессмертия. Даос Ван Мин говорил: «Дао управляет жизнью. Если бы Дао исчезло, то всё сущее не смогло бы жить. Если бы всё сущее не смогло жить, то в мире не осталось бы ни одного рода существ, и ничего нельзя бы было передать потомкам. Если бы всё сущее не смогло жить и передавать жизнь потомкам, то настала бы погибель». Учение Дао выступает против целомудрия и безбрачья. Всё живое должно жить, размножаться и развиваться. В этом и есть суть самой жизни. Даос Ван Мин говорит: «Целомудренный мужчина – это тот, кто не распространяет своё семя, а целомудренная женщина – эта та, что не превращает его в новую жизнь. Если бы мужское и женское не вступали бы в союз, то все роды живых существ исчезли бы. Так соблазнённые ложным и обманчивым названием «целомудрие» два человека нарушают волю Неба и Земли и страдают, будучи лишены потомства. Это, безусловно, великое зло всего мира». Как-то старик Накамура, у которого я когда-то жил в доме в Японии, сказал мне: «Когда человек умирает и превращается в дух, то все чувства, которые он имел при жизни, остаются с ним, потому что все земные души «по» сохраняются в его энергетике и в тонком мире. Поэтому он склонен к тем привычкам, что имел при жизни, и более того, самые низменные его страсти начинают доминировать над благородными. Обычно, человек, умирая, если он был при жизни недобрым, превращается в злой дух. А если он был ещё и сластолюбивым, то может превратиться в насильника. И на том свете существует секс, и духи так же спариваются, как люди на этом свете». В этом я убедился, услышав рассказ о Повелителе демонов ночи. Поэтому я считаю, что хоть в даосизме и существует понятие целомудрие, но это понятие ничего не имеет общего с неимением сексуальных связей. Потому что даосское целомудрие подразумевает совсем другую чистоту – чистоту ментальности и очищение своей мысли от низменных страстей, которые порождают семь низменных земных душ «по». Даосское целомудрие – это «духовный союз с небесными бессмертными» или, другими словами, связь или брак с высшей космической энергией через три человеческих небесных души "хунь".

Рассуждая так, я, вероятно, задремал и, открыв глаза, неожиданно увидел сидящего напротив меня даоса.

– Кто вы? – спросил я его.

– Я – Люй Дун-бин, сказал он, – один из восьми Бессметных даосов 八仙 «ба сянь». Вы как-то восхищались моим волшебным мечом, обладающим чудесной силой, с помощью которого можно побеждать злых духов и тварей во время странствий. Вы хотели приобрести такой.

– Да-да! Нельзя ли у вас его купить? Я хочу при помощи внутренней алхимии обрести бессмертие и пуститься в дальнее странствие. Он бы мне очень пригодился.