– Пошли.
Артём понял, что Ник выигрывает для них время. Пока сержант возится с Мухиным, у них с Леной есть шанс найти Юлю.
– А в чём, собственно дело? Я общественный порядок не нарушал, веду себя нормально. Вы уверены, что имеете право…– что ещё говорил Ник сержанту, Артём уже не слышал. Он поспешил дальше по залу.
Но тут к захвату группы хулиганов лично подключился дежурный офицер. Получив от сержанта по рации описание Артёма и Лены, он приметил их в зале и быстрой походкой направился в ту сторону.
Глазьев в надежде спрятаться рванул к буфету, рядом с которым стояли столики и сидели несколько человек. Кто-то читал, кто-то пил кофе, но большинство тонуло в экранах своих телефонов. Артём уцепил взглядом, что биотоки девушки, сидевшей за крайним столиком, говорят о её сильном беспокойстве. В следующее мгновение Артём узнал в ней ту самую Юлю, с которой иногда сталкивался на кафедре в институте.
Он пошарил глазами в поисках Лены, которая в этот момент шла между рядами ожидающих. И когда они встретились взглядами, Артем жестом показал Светлячку на аспирантку.
Юля, почувствовав неладное, оторвала глаза от экрана своего мобильника и увидела жест Артёма. Её биотоки вспыхнули испугом и вдруг спрятались под мгновенно сформировавшееся магнитное поле. Такого эффекта Артём ещё ни разу ни у кого не наблюдал.
В следующую секунду к буфету приблизился офицер. Его строгое лицо успело стать красным. Он увидел Глазьева и Светлову и звонко крикнул:
– Всем стоять на месте!
Юля вздрогнула от неожиданности, приняв эту команду на свой счёт. В тот же момент её мозг выдал настолько мощный магнитный импульс, что все присутствующие в зале люди отключились.
Артём не поверил своим глазам. Те, кто стоял, включая спешащего полицейского, вдруг попадали на пол с глухим стуком. Буфетчица рухнула на поднос с посудой, и та в свою очередь разлетелась по бетонному полу с громким звоном. Те, кто сидел, закрыли глаза и склонили головы, выронив гаджеты из рук. Люди уснули в одно мгновение, словно в сказке о спящей красавице. Глазьев видел, что это именно сон. Соответствующая зона мозга у каждого из тех, кого он мог рассмотреть, была активизирована этим мощнейшим ударом. Казалось, что время уснуло вместе с людьми. Лишь звуки музыки, доносящиеся из буфетного радио, и ползающая по столу муха говорили о том, что оно всё же идёт. «Ничего себе рациальный эффект, – ужаснулся Артём, – в один миг отключить целую сотню людей!»
Юля вскочила и бешено озираясь. Во всём зале осталось стоять только три человека: она, Артём и Лена. Глазьев понял, что он каким-то чудом в момент импульса инстинктивно прикрыл свой мозг магнитным колпаком. Видимо Светлячок успела сделать то же самое.
– Вам меня не остановить! – зло крикнула аспирантка.
Лена оказалась на удивление собранной, спокойной и способной анализировать ситуацию.
– Нам это не нужно, – сказала она в ответ, – просто верни материалы и вали куда хочешь.
– Это мои материалы, ясно!? – Юля явно нервничала. – Я над ними ночами сидела, а твой папаша мне только палки в колёса вставлял. Завидовал, что у меня способности мощнее, и запрещал ими пользоваться. Да пошли вы все вместе с ним! Я улечу в штаты, и вы мне не сможете помешать!
Лена старалась тянуть время, лихорадочно соображая, что делать дальше. Никто из ребят не был готов к такому развитию событий. Никто не мог предположить, что Юля обладает такими рациальными способностями. И конечно никто не мог даже подумать, что придётся решать, не как остановить её, а как самим выбраться из опасного положения. С такой силой импульса Юля могла натворить всё, что угодно.
– Да, мы не сможем, – согласилась Лена. – Но на камерах останется запись, тебя будут искать везде, где бы ты ни оказалась.
– Ха, – Юля рассмеялась, но её смех был скорее нервным, – на камерах не останется ничего. Я дам команду на стирание всех записей, поверь, я это умею. Я открою любые замки и заставлю любого человека выполнять мои команды.
– Но меня же ты не сможешь заставить!
– А тебя я просто раздавлю, – Юлины глаза пылали ненавистью. Она сформировала направленное в сторону Лены магнитное поле и выстрелила из него, как из пушки, мощным рациальным импульсом.
Глаза Артёма от удивления поползли из орбит. Узконаправленное магнитное поле и импульс такой мощности он до сих пор считал абсолютно невозможными. А тут прямо перед ним человек создавал всё это без особых усилий.
Импульс долбанул в Лену, но та успела закрыться колпаком из биотоков. Половина этого колпака тут же погасла, и как не пыталась Светлячок, у неё никак не получалось её вновь зажечь.
Юля рассмеялась ещё громче.
– Какие же вы придурки. Даже себя защитить не можете. Вы вообще ни на что не годны, что ты, что твой папаша, что твой дружок.
Артём понял, что аспирантка пойдёт до конца, она не пощадит ни Лену, ни его. Ещё один импульс и мозг Светлячка может быть покалечен, если только Юля не задумала худшее. Нужно было что-то срочно предпринять. Но что? Артём схватил с ближайшего столика чей-то телефон и швырнул его в Юлю.
Та легко увернулась.
– О, про тебя я совсем забыла.
И она ударила импульсом. Хлёстко и мощно. Искры посыпались у Артёма из глаз, будто от удара кулаком по переносице, а голова загудела, как чугунный колокол. Он покачнулся, потеряв равновесие, попытался сделать шаг, но зацепился за ножку стола и громко грохнулся на пол, теряя из виду аспирантку.
– Ну, вот, я же сказала, – подвела итог Юля, – ни на что не годны. С одного импульса сдулся.
Артём потряс головой. Гул в ней стоял приличный.
«Как она это делает? – подумал он. – Поле! Она создаёт узкое поле, которое ускоряет имульс и не даёт ему рассеиваться во все стороны. А что если…»
Артём попытался представить собственные биотоки в виде трубы и вдруг осознал, что уже однажды интуитивно делал это, когда отключил зрение у Дрына, а это значило, что он точно это может.
Он выглянул из-за столика и увидел, что аспирантка надвигается на Лену, а узкое поле у её головы уже готово к выстрелу. Артём взвыл и бросился на Юлю с диким криком:
– Отойди от неё!
И тут он почувствовал, как злость переросла в бушующую волну и хлынула из него на обидчицу.
Он успел заметить, как погасло магнитное поле у головы Юли, а за ним погасло и большинство остальных биотоков вокруг неё. В голове Артёма раздался хлопок и сознание отключилось, увлекая его в черноту бесчувствия и безвременья.
Какое же всё-таки замечательное время – весна. Когда сначала робко, проталинками вокруг деревьев, а затем всё смелее из под грязного рыхлого снега пробивается неумытая, непричёсанная после зимней спячки земля. Когда заботливые руки дворников помогают ей сбросить накопившийся за долгие месяцы мусор, стереть с лица прошлогоднюю пожухлую листву, чтобы она могла вздохнуть полной грудью весенний воздух и вновь, как и много-много раз до этого радостно начать путь к возрождению, пробиваясь сочной зеленью сквозь разогретую ярким солнышком влажную черноту. И когда яркая молодая трава прикрывает её легким покрывалом, а на деревьях пробивается робкая, едва заметная листва, сердце наполняется радостным блаженством и весёлым ликованием просто от того, что весна снова одержала полную победу.
Всё вокруг показалось Глазьеву ослепительно белым. Потолок, стены, шкаф у стены, высокий человек, засунувший руки в карманы белого халата.
– Иван Сергеевич!
– Тихо, тихо, герой, – профессор улыбнулся, – я уже закончил твоё лечение, но всё же скакать тебе сейчас не нужно. Ещё пару дней придётся отлежаться здесь, в нашей институтской клинике.
– Ещё пару? А сколько я тут?
– Два дня.
– А Лена?
– С ней всё в порядке. Она рассказала мне о вашем поединке с нашей бывшей аспиранткой. Приложил ты её напоследок серьёзно. Ни зрения, ни слуха – только жизненные функции оставил, короче возиться с ней долго придётся, всё восстановим, а вот рациологией она больше заниматься не сможет.
– А вас совсем отпустили?
Профессор улыбнулся.
– Да, благодаря вашим стараниям. Мне в аэропорте пришлось людей будить. Прямо из изолятора привезли туда, да там же и отпустили. Косарев поручился после того, как мой компьютер со всей информацией нашли у Юли в багаже. Она не могла на нём пароль взломать и решила забрать целиком. А в мой кабинет поставила точно такой же, только новый.
– А как же она в институт прошла незамеченной.
– Хороший вопрос. С этим разбираемся. Она каким-то образом научилась своими биотоками воздействовать непосредственно на электронную технику и все записи с видеокамер стёрла.
Вообще для меня всё это настолько удивительно. Придётся много думать о будущем нашей рациологии, прежде чем продолжать исследования.
– Да уж, есть чему удивляться, – согласился Артём. – И всё же выходит, мы победили?
Иван Сергеевич от души рассмеялся.
– Ну, вроде того. Кстати твои родители были здесь всё это время. Я их буквально полчаса назад домой отправил отдохнуть. Заверил, что с тобой всё в порядке.
– Родители? – Артём давно уже не мог представить отца вне стен их квартиры.
– Ну, да. Что тебя удивляет?
– И отец был?
– Конечно. Хороший человек, живой и общительный.
– Вы сейчас как будто о ком-то другом говорите. У отца депрессия, он уже больше полугода из дома не выходит.
– Знаешь, Артём, – а ведь самое верное средство выхода из депрессии – это новое потрясение. Мне показалось, он был очень взволнован известием о том, что произошло в аэропорте, и очень переживал за твоё состояние. Очень может быть, что всё это сильно сказалось, и эти переживания вывели его из прежнего психологического состояния.
– Хорошо бы, – задумчиво сказал Артём. – А что немец, Шрайдер, его нашли?
– Пока нет. Косарев сказал, что, скорее всего, он сотрудник одной из иностранных спецслужб, не факт, что немецкой, и работал под другим именем. Он завербовал Илью Бузина, когда тот был на практике в Германии, а вышел на него, через его сестру Юлю Бузину, которая ещё раньше вышла замуж за американца и поменяла фамилию на Фельдшен. Вот так втроём они и пытались провернуть эту афёру. Никого из нас им уговорить не удалось, и тогда они пустили в ход свою козырную даму. Боюсь даже представить, что было бы, если бы им это удалось. В их руках рациология точно стала бы открытым ящиком Пандоры.
– А что с ребятами, Никитой, Витькой? – вдруг вспомнил Артём.
– Да всё нормально. Просто финальную часть этой истории они благополучно проспали. Зато, после того как я разблокировал им зону сна, проснулись бодрыми и отдохнувшими – профессор улыбнулся.
И тут дверь открылась и в помещение вошла Лена.
– Привет! – сказала она и села рядом улыбаясь. – Я так рада, что с тобой всё хорошо.
Артём подумал, что теперь с ним, действительно, всё хорошо. Особенно когда рядом она, его Светлячок.
За открытым окном шелестел молодыми листочками озорной лёгкий ветерок. Солнце, клонясь к западу, разукрасило небо розовым мягким светом. И по нему, словно нарисованные небрежной кистью художника, неслись размытые невесомые облака. "А ведь скоро каникулы", – подумал Артём, и в груди мягкими и ласковыми волнами разлилось приятное ощущение приближающегося большого и очень-очень тёплого лета.