– Ой, прости, я тебе не сказала. Он профессор, доктор медицинских наук. Уже много лет занимается в медицинском институте рациологией. Это он научил меня рациальному зрению, с помощью которого я и определяю способности мозга. А сам он умеет это гораздо лучше меня.
– Можно мне с вами в институт? – Ник сделал просящее выражение лица, как у кота из известного мультфильма, после чего отказать ему было никак не возможно.
– Конечно, пойдём, – рассмеялась Лена, – посмотришь на медицинский институт изнутри.
Институт располагался в старинном трёхэтажном здании с полукруглыми окнами и лепниной по всему фасаду. Большой вестибюль встретил ребят высокими арочными потолками и седовласой бабушкой в кабинке вахтёра.
– Мы к профессору Светлову сообщила Лена бабушке.
– Проходите, – разрешила та, – третий этаж, налево.
– Зачем она тут сидит? – тихо спросил Никита у Лены, когда они миновали вахтёршу. Пропуска она никакие не спрашивает.
Лена пожала плечами.
– Может, подсказывать, куда идти, когда не знаешь?
Лаборатория кафедры рациологии расположилась за высокими двустворчатыми дверями с бронзовыми ручками. Артём подумал, что эти ручки, судя по их виду, служили ещё со времен постройки здания.
Из небольшой прихожей они попали в помещение с длинным лабораторным столом, на котором замысловатыми цилиндрическими башенками располагался какой-то здоровенный прибор. Рядом перед двумя мониторами сидела темноволосая девушка в белом халате.
– Это электронный микроскоп, – пояснила ребятам Лена. А это Юля, она аспирант, пишет диссертацию и здорово умеет управлять этим прибором.
Юля повернула голову.
– Привет, Лен! О, ты сегодня экскурсию привела?
– Привет, Юль! Ну, вроде того. Папа у себя?
– Да, проходите, он только что с лекции пришёл.
Юля отвернулась к мониторам, а ребята прошли в следующее помещение. Одну из стен в нём полностью скрывали стеллажи с книгами. Посередине стоял стол с приставленным к нему еще одним столом для совещаний. Во главе этой конструкции за компьютером сидел спортивно сложенный человек средних лет в белом халате поверх темно-синей рубашки со стильным галстуком в мелкую полоску.
– А, привет, молодежь!– весело произнес Ленкин папа, вставая из-за стола и целуя дочь в щеку.
Артём совсем не так представлял себе профессора медицины. Ему казалось, он должен быть гораздо старше, обязательно носить бородку или хотя бы очки. А ещё говорить: "ну-с, молодой человек, давайте посмотрим". Перед ним же стоял совсем ещё не старый человек с чисто выбритым лицом, и озорными голубыми глазами. Никаких очков и бороды у него не было.
– Ага, вот и наш уникум, да ещё и с товарищем! Спасибо, что не отказались зайти. Здравствуйте ребята, меня зовут Иван Сергеевич.
Ленкин папа протянул руку сначала Артёму потом Никите.
– Здравствуйте, Иван Сергеевич, а как вы поняли, что Артём – это я?
– Ну, это просто, – профессор слегка улыбнулся. – Лена рассказала о нестандартной ситуации и теперь, «глядя» на твой мозг я «вижу», что она имела в виду. А у вашего спутника…
– Никиты, – подсказала отцу Лена.
– Да, у Никиты, предрасположенность к точным наукам видна сразу. И значит, ты, Никита, пришел просто за компанию. Всё верно?
Ник, развел руками.
– Абсолютно!
– Ну, вот и хорошо. А теперь давайте попьём чай. Лен, поставишь чайник?
– Конечно, – Светлячок отошла к журнальному столику, где стояли приборы для чаепития.
Иван Сергеевич предложил ребятам сесть и продолжил:
– Вы когда-нибудь слышали о рациологии?
– Совсем чуть-чуть, – ответил Ник.
– Тогда, с вашего позволения, я немного введу вас в курс дела. Рациология – это наука о разуме. От латинского слова ratio – разум. Собственно ничего удивительного, что наука эта малоизвестна. Она очень молодая и сейчас делает первые шаги. В основе её появления два общеизвестных в науке факта. Первый: человек использует возможности своего мозга не на полную мощность. Второй: в результате своей деятельности человеческий мозг излучает слабые электрические токи, так называемые биотоки. Так вот мы в нашей лаборатории научились улавливать и распознавать их без какой-либо специальной аппаратуры, а самое главное – воздействовать на головной мозг любого человека в медицинских целях. Гипнозом это назвать нельзя, хотя и очень похоже. Скажем так: мы можем распознать ту или иную реакцию человека, более-менее точно сказать какие эмоции он испытывает в данный момент. Но не в этом главное. По-настоящему важным в своих исследованиях мы считаем применение рациологии в лечении заболеваний, многие из которых сегодня не поддаются лечению вообще. Например, вы наверняка слышали о таком страшном недуге, как эпилепсия.
– Это когда человек вдруг падает и бьётся в судорогах? – уточнил Артём.
– Да, верно. Так вот, эпилепсия – это заболевание мозга и в настоящее время практически неизлечима. А с появлением рациологии эта болезнь может быть вылечена всего за несколько сеансов и заметь, без всяких лекарств.
– Ого! – удивился Никита.
Идём дальше. Известно, что всеми системами человеческого организма управляет мозг. Но человек не замечает этого. Да и зачем? Пусть лучше он думает о чём-то другом. Творит, читает, смотрит кино, разговаривает, спит. Мозг сам справляется со всеми функциями управления. Беда в том, что человек не может почти никак повлиять на этот процесс. А теперь представь, что у кого-то больной желудок. Внутри него происходит повышенное выделение желудочного сока, который является кислотой и разъедает стенки желудка. Существующие способы лечения очень продолжительны по времени, связаны с приемом множества лекарственных средств, имеющих зачастую нежелательный побочный эффект. Кроме того, они не дают полной гарантии выздоровления. Но если мы применяем в лечении рациологию и, воздействуя на зону мозга, отвечающую за пищеварительную систему, уменьшаем выделение кислоты в желудке, то добиваемся стопроцентного положительного эффекта в кратчайшее время. Конечно, я сейчас очень упрощаю, но это для того чтобы не забивать вам голову многими медицинскими сложностями.
Хотя, если взять проблему избыточного веса, которой страдает, чуть ли не каждый второй человек, то она как раз решается очень просто при помощи всё той же нашей рациологии.
– А это-то как? – снова удивился Никита.
Иван Сергеевич улыбнулся.
– Часть мозга, именуемая гипоталамусом, содержит два центра, контролирующие аппетит. Один – «'центр питания», другой – «центр насыщения». Первый включает аппетит, второй выключает. Если вдруг второй центр перестаёт вовремя срабатывать, то человек начинает переедать, и, как правило, набирает лишние килограммы. Правильно настроить этот центр для рациолога – пара пустяков.
Но кроме чисто медицинского, у рациологии есть ещё очень важное значение. Это рациональное использование ресурсов мозга, который, как я уже говорил, используется нами весьма слабо. Кстати слово 'рациональный' происходит от латинского 'rationalis', означающего разумный. Разумное использование разума. Согласись, красиво звучит. Так вот, применение рациологии в этом направлении предусматривает диагностику мозга с целью выявления потенциальных Ньютонов, Менделеевых, Пушкиных или Достоевских. Ещё на рубеже восемнадцатого-девятнадцатого веков ученые установили, что головной мозг специализирован до такой степени, что различные его участки контролируют даже различные таланты или особенности личности. Но одной диагностикой тут не обойтись. Проводя исследования, мы убедились, что талантливым в той или иной области является абсолютно каждый человек. Беда в том, что он порой об этом даже не догадывается.
Лена поставила перед ребятами чашки с ароматным чаем. Сюда же перекочевали посудины с конфетами и сахарным печеньем.
Иван Сергеевич продолжил:
– Итак, в данном случае, цель рациологии в том, чтобы точно определить, к чему предрасположен данный человек, точнее в какой области его возможности могут достигнуть максимальной величины. В принципе мы даже рассматриваем теорию развития определённых зон коры головного мозга путем рациального воздействия на них.
– А это возможно? – заинтересовался Никита.
– Теоретически, да. Путем такого воздействия можно постепенно увеличить рабочий потенциал выбранных областей в 5-7 раз. Проще говоря: если ты умеешь решать математические задачки в 2 раза быстрее остальных учеников, то с помощью рациологии ты сможешь щелкать их в 10-15 раз быстрее одноклассников. Согласись, что по современным понятиям это кажется немыслимым. Но мы пока не рискуем практиковать наш метод. Мозг – очень сложная система. Для начала мы должны ответить на вопрос: справится ли человек со своим активированным сознанием? И вот над этим мы сейчас и работаем. Ну что, я вас не утомил?
– Совсем нет, – ответил Никита, – это очень интересно, да и рассказываете вы так просто, как не каждый учитель в школе может. А вообще было бы здорово. Щёлк включателем и ты уже гений. Чудеса!
Иван Сергеевич слегка усмехнулся.
– Да, теперь я должен сказать тебе, Артём, почему Лена не смогла уловить твои биотоки?
– После того, что вы рассказали, мне тем более стало это интересным.
– Так вот, ты, Артём, действительно уникальный случай. Таких в моей практике ещё не было. Теперь мне понятно, почему у Лены ничего с тобой не получилось. Просто ты сам её не пустил. Как будто рациальный блок поставил, – Иван Сергеевич сделал паузу. – Скажи, Артём, какой рукой ты пишешь?
– Обычно правой, но могу точно также и левой.
– Что и требовалось доказать! – воскликнул профессор.
– И что это значит? – нетерпеливо спросила Лена.
– Дело в том, что полушария человеческого мозга могут действовать совершенно автономно друг от друга. Т.е. в принципе мы способны правым глазом смотреть вправо, а левым влево. И при этом получать и обрабатывать информацию от каждого глаза в отдельности. Но для того, чтобы два полушария не подавали в один момент взаимоисключающие команды, природой устроено так, что одно из полушарий мозга является преобладающим над другим. Как правило, это левое полушарие, которое отвечает за правую половину тела человека. Именно поэтому большинство людей правши. Левшей гораздо меньше, и почти совсем нет людей, которые одинаково хорошо владели бы левой и правой половинами тела. Ты, Артём, именно такой уникум. Ты потенциальный рациолог, уже сейчас способный, пусть пока и интуитивно, управлять своими биотоками. И это без всякой "активизации мозга". Таким способностям только позавидовать можно. Ты, мой друг, неосознанно, выставил преграду, которую не смог преодолеть опытный в таком деле человек. Мне-то и то больших трудов стоило найти щёлочку в твоём заборе.
– Честно говоря, я пока слабо понимаю, о чём речь, – ответил недоумевающий Артём.
– Вот чудак, – взмахнул руками Ник, – это значит, ты, как Лена, можешь мозги у других просвечивать.
– Я!? – удивлению Артёма не было предела.
– Давай так, Артём, – решил Иван Сергеевич, – если я тебя заинтересовал, и ты хочешь заняться развитием твоих способностей, я могу помочь тебе научиться ими пользоваться. Но для этого нужно твоё большое желание и согласие родителей. Что скажешь?
Мама не захотела подписывать разрешение на занятия в медицинском институте. Она вообще очень испугалась, что её сын хочет посещать непонятные занятия, где кто-то будет лазить ему в мозг.
– Да никто мне в мозг лазить не будет, – пытался объяснить Артём принцип рациологии, – просто научат им рационально пользоваться.
– А сейчас, что? Ты им плохо пользуешься что ли? Лучше бы урокам больше времени уделял. Это и было бы рационально. А у тебя по математике двойка неисправленная. Мне что теперь репетитора тебе нанимать? Так ведь не на что.
– Исправлю я двойку, что ты к ней прицепилась.
– Вон отец, тоже рационально мозг использовал в своём институте, пока не сокрацили. Теперь вот никак его не использует. Депрессия у него. Полгода уже дома сидит на диване. Тоже так хочешь? Тебе рабочая специальность нужна, а не какая-то там рацилогия. В облаках витать охотников и без нас хватает.
Артем отчаялся получить разрешение, но тут на сотовый позвонил Иван Сергеевич и, узнав, что дела плохи, попросил дать трубку маме.
Она взяла телефон нехотя и, бросив сердитый взгляд на сына, приложила экран к уху. Как не старался Артём, он так и не услышал, о чём говорил матери профессор. Но, судя по всему, Иван Сергеевич умел убеждать. Через десять минут мать пообещала, что разрешение подпишет, но только когда сын исправит двойку. На том и распрощались.
На следующем уроке алгебры Белоснежная Флора дала самостоятельную в самом начале урока.
Двадцать минут пролетели быстрее гоночного автомобиля. Артем с трудом и без всякой уверенности в правильности решения одолел три из пяти заданий. Дежурный собрал листки и положил на стол перед учительницей. Флора уже привычно первым делом отыскала работу Артёма и едва взглянув, выдала:
– Мухин, вы с Глазьевым занимаетесь алгеброй дополнительно?
– Конечно, Флора Алексеевна, – уверенно отозвался Ник, тем более, что это было правдой, – каждый день.
– По теме рациональных уравнений решить ещё пятьдесят задач. А пока Глазьеву тройка с минусом.
– Фу-у! – Артём с облегчением громко выдохнул, а Никита обрадовано толкнул его в плечо и показал большой палец.
– Хорошо, Флора Алексеевна, сделаем.
Хорошее настроение Артёма продолжалось лишь до перемены, на которой в одном из школьных коридоров они вместе с Ником наткнулись на Косарева и компанию. Те, будто ждали встречи, преградили дорогу и обступили с трёх сторон.
– Принесли? – коротко спросил Витька.
– Нет, – ещё короче ответил Мухин.
– А ты? – Косарев посмотрел на новенького.
– У меня денег нет, – подытожил Артём.
В этот момент в конце коридора показалась учительница физики Вера Анатольевна в сопровождении директора школы.
Косарев широко улыбнулся и тихо, так чтобы слышали только восьмиклассники, произнес:
– Копец вам, заморыши, вы трупы.
Продолжая улыбаться, он похлопал по плечу Никиту, показывая тем самым приближающимся учителям, что ничего предосудительного не делает. После чего развернулся и пошел в другую сторону.
– Уходим, – бросил он своим телохранителям.
– Вот же привязался, урод, – расстроено сказал Ник, когда Косарев ушёл. – Не отвяжется теперь.
Иван Сергеевич привел Артёма в небольшую комнату, заставленную столами с оборудованием. Он усадил Глазьева на стул, а сам сел напротив.
– Спрашивай, – сказал он вдруг.
– О чём? – Артём опешил.
Профессор улыбнулся.
– Я же вижу, ты меня хочешь о чём-то спросить, о чём-то важном.
Артём был удивлён.
– Да, в самом деле, я хотел спросить, но не решался. Просто, когда я занимался волейболом, я понимал, зачем я хожу на занятия, что они мне дают. А сейчас я не понимаю. Узнавать, к чему у других людей больше способностей, мне не очень интересно.
– Я понял, – кивнул Иван Сергеевич, – попробую объяснить. Я не собираюсь заставлять тебя заниматься какой либо рациологической деятельностью без твоего желания. Проверять способности других людей, лечить их или делать что-то иное. Ты сам решишь, как тебе поступить с твоими способностями. Я лишь хочу развить эти способности так, чтобы ты понял, какие возможности они перед тобой открывают. Будешь ты ими пользоваться или нет – дело твое. Но сам понимаешь, когда способности есть – не использовать их просто неправильно и нерационально. Тем более, когда потенциал этих способностей очень высок.
А потом, медицина и диагностика способностей далеко не все сферы применения рациологии. Ну, например: опытный рациолог без всяких приборов может определить, правду говорит человек или лжёт. Эта способность полезна даже на бытовом уровне. А уж что говорить, если ей обладает полицейский дознаватель или следователь.
Только рациология может помочь в создании приборов, которые могли бы улавливать биотоки человека. И тогда люди сумели бы управлять любой техникой на расстоянии просто силой мысли. Помнишь аспирантку Юлию с нашей кафедры? Как раз она работает над этой темой.
В конце концов, рациология приближает нас с использованию цифровых технологий в человеческом мозге, когда нужную информацию можно напрямую перекинуть в мозг с любого электронного носителя. Тебе нужен учебник алгебры? Вжик и он навсегда записан в твою память, откуда в любой момент его можно извлечь и решить любую математическую задачу.
– Здорово! И это возможно уже сейчас?
– Пока нет, но мы не стоим на месте. И тебе не советуем.
Иван Сергеевич снова улыбнулся.
– Ну, что, я ответил на твой вопрос?
Артём кивнул.
– Вполне. Спасибо!
– Тогда, если не передумал заниматься, надевай очки.
Профессор протянул Артёму что-то вроде маски для подводного плавания.
– Это устройство позволяет сделать видимыми биотоки мозга. Сейчас мы достанем нашу Нюшку и поглядим.
– Кого? – не понял Глазьев.
Иван Сергеевич улыбнулся.
– Так зовут нашу подопытную крысу.
Он достал из стеклянного аквариума маленького зверька с белой шерстью.
– Видишь что-нибудь?
– Артём напрягся, но ничего необычного не увидел.
– Нет, ничего не вижу, – ответил он с недоумением.
– Правильно. А теперь на правой дужке очков включи питание.
Артём нащупал маленький тумблер и нажал его. В тот же момент голова Нюшки осветилась слабым зеленоватым свечением.
– Говори, что видишь?
– Зелёным светится.
– Отлично, толк будет! Большинство людей не видят слабых биотоков крысы. А ты их сразу разглядел. Просто замечательно! А теперь посмотри на меня.
Артём поднял взгляд и обомлел. Даже рот открыл от удивления. Вокруг головы профессора светились тысячи разноцветных искорок. Они жили своей жизнью пробегали туда-сюда, становились ярче или тускнее, гасли совсем и загорались снова. Это было похоже на свечение городских огней в тёмное время суток, с всполохами реклам, прожекторов и множеством фейерверков. В целом это выглядело очень необычно и завораживающе красиво и, наконец, просто немыслимо. Невозможно было поверить, что всё это работа одного человеческого мозга.
Вид у Артёма был совершенно ошеломлённый, и профессор, глядя на него, рассмеялся. От этого пространство с правой стороны от его головы взорвалось миллионами микроскопических салютиков.
– Впечатляет? – спросил Иван Сергеевич.
– Обалдеть! – только и сумел ответить ученик. – Круто!
– Я дам тебе систему упражнений для мозга, с помощью которых ты начнёшь его «будить». И со временем, я думаю, сможешь пользоваться рациальным зрением без помощи прибора.
С этого дня Артём стал регулярно посещать кафедру рациологии медицинского института, где профессор Светлов посвящал его в тайны устройства человеческого мозга. Иван Сергеевич каждый раз заставлял ученика надевать рациальные очки, чтобы тот понимал, какие биотоки к какой части мозга относятся и какую роль имеет каждая из этих частей. Артём решил, что никогда не сможет всё это запомнить, но постепенно втянулся в процесс и дело пошло.
Рациология способствовала тому, что теперь Артём постоянно виделся с Леной что не могло его не радовать. Общих тем для разговоров была масса, и времени пока он провожал Светлячка из школы домой, чаще всего не хватало для их обсуждения. Они подолгу стояли у подъезда не в силах расстаться.
Понимая, что Белоснежная Флора со своей алгеброй от него скоро не отстанет, а мать из-за двоек перестанет отпускать на занятия в институт, Артём продолжал ходить к Никите. В результате жидкая троечная оценка по предмету преврацилась в весьма уверенную и твердую. А на последнем уроке Флора поздравила Артёма с первой четвёркой.
Косарев и компания отстали как-то сами собой, видимо поняв, что взять с Артёма и Никиты всё равно нечего, а бить их – много удовольствия не доставляет.
Короче, жизнь после переезда наладилась и даже получила весьма неожиданное и интересное развитие.
На очередное занятие Иван Сергеевич привел одного из своих студентов.
– Илья Бузин, – представил он молодого человека, – будущее светило медицины. Приглашен на практику в Германию. А сегодня благосклонно согласился помочь нам в изучении вестибулярного аппарата.
Ребята поздоровались, профессор поставил Илью на принесенный заранее спортивный снаряд – крутящийся диск, а Артём надел рациальные очки. Иван Сергеевич периодически раскручивал Илью на диске. В момент, когда тот хотя бы чуть-чуть терял равновесие, в определенной зоне его мозга вспыхивал фейерверк биотоков. Это на полную катушку включался вестибулярный аппарат, заставляя тело реагировать и противостоять падению. Так продолжалось полчаса, пока Артём точно не усвоил, какая из зон мозга отвечает за удержание равновесия.
Но самое интересное началось после. Артём снял очки и сначала не понял, что произошло. Ему показалось, что очки остались на месте, потому что он по прежнему видел биотоки Ильи. Артём даже провел ладонью по глазам, как бы смахивая наваждение. Но это не помогло. Биотоки продолжали маячить вокруг головы студента.