Сборник стихотворений 1836 г.

Золотой век

 
Ты был ли когда – то, пленительный век,
Как пышные рощи под вечной весною
Сияли нетленных цветов красотою,
И в рощах довольный витал человек,
И сердца людского не грызла забота,
И та же природа, как нежная мать,
С людей не сбирала кровавого пота,
Чтоб зернами щедро поля обнизать?
 
 
Вы были ль когда – то, прекрасные дни,
Как злая неправда и злое коварство
Не ведали входа в сатурново царство
И всюду сверкали Веселья одни;
На землю взирали с лазурного свода
Небесные звезды очами судей,
Скрижали законов давала природа,
И милая дикость равняла людей?
 
 
Вы были ль когда – то, златые года,
Как праздно лежало в недвижном покое
В родном подземелье железо тупое
И им не играла пустая вражда;
И хищная сила по лику земному
Границ не чертила кровавой чертой,
Но тихо катилось от рода к другому
Святое наследье любви родовой?
 
 
Ты было ли, время, когда в простоте,
Не зная обмана и тихого гнева,
Пред юношей стройным прекрасная дева
Спокойно блистала во всей красоте;
Когда и тела их и души сливая,
Любовь не гнездилась в ущелье сердец,
Но всюду раскрыта, всем в очи сверкая,
На мир одевала всеобщий венец?
 
 
Ты был ли, век дивный? Твоя красота
Не есть ли слиянье прекрасных видений,
Пленительный вымысл – игра поколений,
Иль дряхлого мира о прошлом мечта?
Ты не был, век милый! Позорищем муки
Был юноша мир, как и мир наш седой,
Но веют тобою Овидия звуки,
И сердцу понятен ты, век золотой!
 

Три вида

1

 
Прекрасна дева молодая,
Когда, вся в газ облачена,
Несется будто неземная
В кругах затейливых она.
Ее уборы, изгибаясь,
То развиваясь, то свиваясь,
На разгоревшуюся грудь
Очам прокладывают путь
Она летит, она сверкает, —
И млеют юноши крутом,
И в сладострастии немом
Паркет под ножной изнывает.
Огонь потупленных очей,
По воле милой их царицы
Порой блеснет из – под ресницы
И бросит молнию страстей.
Уста кокетствуют улыбкой;
Изобличается стан гибкий;
И все, что прихотям дано,
Резцом любви округлено.
 

2

 
Прекрасна дева молодая,
Когда, влюбленная, она,
О стройном юноше мечтая,
Сидит, печальна и бледна;
Сложив тяжелую снуровку,
Летает думой вдалеке
И, подпершись на локотке,
Покоит милую головку.
В очах рисуется тоска,
Как на лазури тень ночная,
И перси зыблются слегка,
В томленьи страстном замирая.
Кругом все полно тишины;
Недавний блеск и говор бальной
Сменен таинственною спальной,
Где в ожиданьи вьются сны
Над чистым ложем невидимкой,
С волшебной, радужною дымкой;
Куда в час неги с вышины
Мог заходить, и то с украдкой,
Луч обольстительный и сладкой
Небесной путницы – луны.
 

3

 
Прекрасна дева молодая,
Когда покоится она,
Роскошно члены развивая
Средь упоительного сна.
Рука, откинута небрежно,
Лежит под сонной головой,
И, озаренная луной,
Глава к плечу склонилась нежно.
Растянут в ленту из кольца
Измятый локон ниспадает
И, брошен накось в пол – лица,
Его волшебно оттеняет.
Грудные волны и плечо,
Никем незримые, открыты,
Ланиты негою облиты,
И уст дыханье горячо.
Давно пронзает луч денницы
Лилейный занавес окна:
В последнем обаяньи сна
Дрожат роскошные ресницы, —
И дева силится вздохнуть;
По лику бледность пролетела
И пламенеющая грудь
В каком – то трепете замлела.
И вот – лазурная эмаль
Очей прелестных развернулась…
Она и рада, что проснулась,
И сна лукавого ей жаль.
 

Чудный конь

 
Конь мой, конь мой, – удивленье!
Как красив волшебный бег!
Как он в бешенном стремленьи
Мчит поэта – сына нег!
Нет путям его препоны;
Ни железа в пенном рте;
Ни хранительной препоны
На изнеженном хребте.
Мать – природа гладит, холит
Друга, полного огня,
И, беспечен, не неволит
Всадник чудного коня;
И не чуя острой шпоры,
Конь летает через горы,
Мчится вихрем по степям,
Мчится бурей по морям.
Он свободно, без усилья,
Скачет выше облаков,
Где пернатый сын громов
Утомляет мощны крылья.
Он могучею стрелой
По следам планет летает, —
Там из звезд венец златой
Гордый всадник похищает
С ткани неба голубой.
Конь земной травы не щиплет
И не спит в земной пыли:
Он все в высь – и искры сыплет
На холодных чад земли.
Так в туманный час вечерний
Над челом полночных гор,
Радость мудрых, диво черни, —
Мчится яркий метеор.
 

Мой выбор

 
Я – гордый враг блистательной заразы
Тщеславия, которым полон мир, —
Люблю не вас, огнистые алмазы,
Люблю тебя, голубенький сапфир!
 
 
Не розою, не лилиею томной
Любуюсь я в быту своем простом:
Мой ландыш мне и беленький и скромный
В уюте под ракитовым кустом.
 
 
Прелестницы и жрицы буйной моды!
Вы, легкие, – неси вас прочь зефир!
Люблю тебя, дочь кроткая природы,
Тебя, мой друг, мой ландыш, мой сапфир!
 

Озеро

 
Я помню приволье широких дубрав;
Я помню край дики. Там в годы забав,
Невинной беспечности полный,
Я видел – синелась, шумела вода, —
Далеко, далеко, не знаю куда,
Катились все волны да волны.
 
 
Я отроком часто на бреге стоял,
Без мысли, но с чувством на влагу взирал,
И всплески мне ноги лобзали.
В дали бесконечной виднелись леса
Туда не хотелось: у них небеса
На самых вершинах лежали.
С детских лет я полюбил
Пенистую влагу,
Я, играя в ней, растил
Волю и отвагу.
В полдень, с брега ниспустясь,
В резвости свободной
Обнимался я не раз
С нимфою подводной;
Сладко было с ней играть,
И с волною чистой
Встретясь, грудью расшибать
Гребень серебристой.
Было весело потом
Мчатся под водою,
Гордо действуя веслом
Детскою рукою,
И закинув с челнока
Уду роковую,
Приманить на червяка
Рыбку молодую.
 
 
Как я боялся и вместе любил,
когда вдруг налеты неведомых сил
Могучую влагу сердили,
И вздутые в бешенстве яром валы
Ровесницы мира – кудрявой скалы
Чело недоступное мыли!
 
 
Пловец ослабелый рулем не водил —
Пред ним разверзался ряд зыбких могил —
Волна погребальная выла…
При проблесках молний, под гулом громов
Свершалася свадьба озерных духов:
Так темная чернь говорила.
 
 
Помню – под роскошной мглой
Все покой вкушало;
Сладкой свежестью ночной
Озеро дышало.
Стройно двигалась ладья;
Средь родного круга
В нем сидела близ меня
Шалостей подруга —
Милый ангел детских лет;
Я смотрел ей в очи;
С весел брызгал чудный свет
Через дымку ночи;
В ясных, зеркальных зыбях
Небо отражалось;
На разнеженных водах
Звездочка качалась;
И к Адели на плечо
Жадно вдруг припал я.
Сердцу стало горячо,
От чего – не знал я.
Жар лицо мое зажег
И – не смейтесь, люди! —
У ребенка чудный вздох
Вырвался из груди.
 
 
Забуду ль ваш вольный, стремительный бег,
Вы, полные силы и полные нег,
Разгульные шумные воды?
Забуду ль тот берег, где, дик и суров,
Певал заунывно певец – рыболов
На лоне безлюдной природы?
 
 
Нет, врезалось, озеро, в память ты мне!
В твоей благодатной, святой тишине,
В твоем бушеваньи угрюмом —
Душа научилась кипеть и любить,
И ныне летела бы ропот свой слить
С твоим упоительным шумом!
 

Моей звездочке

 
Путеводною звездою
Над пучиной бытия
И ты сияешь предо мною,
Дева светлая моя.
О, святи мне, друг небесный!
Сердца звездочка, блести!
И ко мне, в мой мир безвестный,
Тихим ангелом слети!
 
 
Перед чернию земною
Для чего твой блеск открыт?
Я поставлю пред тобою
Вдохновенья твердый щит,
Да язвительные люди
Не дохнут чумой страстей
на кристалл прозрачной груди,
На эмаль твоих очей.
 
 
Нет, все блещешь ты беспечно;
Ты не клонишься ко мне.
О, сияй, сияй же вечно
В недоступной вышине!
Будь небесною звездою,
Непорочностью сребрись,
И катяся предо мною,
В чуждый мир не закатись!
 
 
Нет! звезда, в морозе света
Ярким пламенем мечты