Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом

ВОТ И ВСТРЕТИЛИСЬ

Серый приехал из Польши и никому ничего не рассказывал о поездке, ни матери, ни брату. На следующий день в жаркий четверг, – Серый, Колчак и Дед выехали за Жорой Хлястиком на зону. За рулём сидел Заур. Подъехав к зоне, они поставили машину в отстойнике, и пошли к вахте, где нос к носу столкнулись с Юрой Лбом. Встреча была неожиданной, все думали, что Юры нет в живых, прошло немало лет, как о нём ни слуху, ни духу не было. Он, встретив близких людей, прослезился от радости. Посетители, ожидавшие свиданий с родственниками, подумали, что Юра Лоб только, что вышел на свободу, и компания вышла встречать его.

– Юра ты, где пропадал всё это время? – спросил его Серый.

– Сказать, не поверите, – ответил он, – я за эти года, где только не был, а последний год был рядом с вами, но носа своего не показывал. Сегодня могу свободно навестить наш родной город. И у наших ментов думаю, вопросов ко мне не будет.

– И где же ты был последний год, – мотая удивлённо головой, спросил Иван Романович.

– Если помните Иван Романович, у Серого был друг Юрка Балашов из детского дома. Вот у него я обитал в деревне. Он фермером заделался. Я приехал сюда на его УАЗИКЕ. А встретил я его в городе Муроме случайно. Он там мукой и сахаром торговал. Я ему помог хорошо, а потом к нему уехал, помогал ему во всём, и к вам иногда наведывался инкогнито. Вас всех хотелось обнять до страсти, но не мог нужно хвосты за собой убрать.

– А про братишку Луку ты своего знаешь, что его замочили? – спросил Серый.

– Да, конечно, и Колька скрючился месяц назад от тубика на зоне. Так, что я один, как перст остался на белом свете.

– Юра, но сёстры у тебя живы, и родственник ваш Кадык один живёт, – напомнил ему Иван Романович.

– А что из этого? – они сами ждут помощи. Одна сестра двух детей воспитывает, другая на инвалидности сидит. Но сёстры не знают, что я живу и здравствую. И про Колюку им ничего не известно. Его в Иркутской области похоронили. Они ему за весь срок не могли ни одной посылки отправить. Только последнее время Юрка Балашов, высылал ему от своей фамилии подогревы, которые мы собирали вместе. А у Кадыка своих детей и внуков куча.

У Юры Лба на глазах от высказанной исповеди выступили слёзы на глазах.

– Ладно, Юра, ты успокойся? – утешал его Серый, – не надо сегодня расстраивать ни нас, ни Хлястика. У него дело совсем плохое. А про жизнь у Юрки Бороды, ты мне позже расскажешь. Как я понял ты с нами назад поедешь.

– Мне с вами надо съездить, подвал у тебя хоть живой, чтобы ночь другую там перекантоваться.

– О чём ты говоришь Юра, подвал переживает уже другое поколение, а устроить тебя место мы всегда найдём, об этом можешь не беспокоиться.

Юра обнял слегка Серого и склонил его голову к своему рту, и тихо прошептал:

– Как хоть я выгляжу не стремно, против вас?

– Всё нормально, если не придавать значения твоей постаревшей роже, – со свойской манерой, пошутил Серый.

– Спасибо за добрые слова, – улыбнулся Лоб.

…В двенадцать часов дня из массивных дощатых дверей вышел Жора Хлястик. Это был уже не тот поджарый и спортивный Жора, который несколько лет назад блистал на футбольном поле. Его лицо, отдавало нездоровой бледной окраской. Дряблая кожа, на груди и на лице лежала складками и была похожа на речную рябь. Пальцы рук были искривлены, словно ветки на аномальной сосне. Увидав родственников, он скупо улыбнулся, затем со всеми обнялся, после чего Дед обнял его осторожно за плечи и повёл к машине.

– Я всю жизнь мечтал быть счастливым, – сказал Жора в автомобиле. – Сегодня у меня счастливый день оттого, что увидел вновь вас всех и обнял, но душа у меня мёртвая. Насколько меня хватит, не знаю? Давайте так, сегодня везите меня куда хотите, а завтра на кладбище к матери.

– Съездим и туда, – сказал Иван Романович, – а жить пока будешь у меня в деревне, там чистый воздух, природа, и ходить там будет кому за тобой.

Жора в это время сильно зашёлся кашлем и схватился за бок. Колчак протянул ему бутылку с минеральной водой. Он взял бутылку и, пригубив её, выпил почти половину. Затем вернул её назад Колчаку.

– Ты знаешь Колчак, что Сева Пескарь эпатировал всю зону, – спросил Жора. – И его угнали неведомо куда

– Впервые слышу. Я у него давно не был. А так он на связь уже не выходит больше месяца. Но до этого всё было спокойно.

Жора вновь охватил приступ кашля, но ненадолго. Он достал из кармана носовой платок и прокашлявшись окончательно в него, сказал:

– Кончилась для него лафа, когда новый хозяин заступил на зону. Попытался он сломать Севу, но в ответ получил дезорганизацию, да такую, что во всех лесных зонах откликнулось. Хозяина после этого сразу убрали, а Севу на этап быстрёхонько собрали.

Заур давай остановимся на минуту? – попросил Жора, – мне к Юре надо. У него моё лекарство есть.

Заур встал на обочину дороги, сзади их ехавший Юра Лоб тоже затормозил.

– Что у него за лекарство для Жоржа? – спросил Иван Романович у ребят.

– Морфий или пантопон, – ответил Колчак, – я для него этот препарат доставал. У меня дома лежит двадцать ампул для экстренного случая. Ему больше ничего не помогает.

– У меня дома тоже целая хрустальная ваза припрятана этого морфия уже много лет, – тяжело вздохнул Иван Романович, – Манана, когда работала в онкологической больнице, складывала для страждущих. Выбрасывать жалко было. Наверное, испортились уже.

– Ничего с ампулами не будет, они век будут храниться, не сгниют, – со знанием дела сказал Серый, – а если Жора на кризис сядет, и они сгодятся. На медиков особо рассчитывать нечего.

…Когда Жора сделал себе инъекцию в машине Лба, он пересел в иномарку, и они продолжили свой путь.

– Теперь совсем, хорошо стало, – сказал Жора в салоне. Было видно, как его лицо покрылось румянцем, и он сам заметно оживился.

– Жора, главное душу подлечить, а здоровье вернётся, – сказал Иван Романович.

– Нет, Иван ко мне оно уже не вернётся, слишком всё запущено.

– Не смей никогда так думать, ты же жиган. Авторитетом был на зоне, а слюни распускаешь. Вся сила нашего рода в нашем духе, – отчитывал Жору Иван Романович. – Я же по возрасту недалеко от тебя ушёл. Смотри жив, здоров! Вторую группу инвалидности заработал и недавно женой молодой обзавёлся! Жизнь только начинается!

– Наверное, ты прав Иван, души нет, но железо внутри есть.

– Я всегда прав. За свою жизнь в любом случае надо бороться. В лапы добровольно костлявой старухе никогда не надо отдаваться. Коля Канаков лучший, когда – то вратарь, который пальцы себе в молодости на левой руке отрубил, десятый год живёт с твоей болезнью и ничего. А мать у него Марья Васильевна вообще бессмертная. Никто толком не знает, сколько ей лет, на неё как посмотришь и так не хочется рано уходить из жизни. – Помню я Николая и пальцы за сараями он при мне рубанул. Мы же все Иван на вас росли на футболистах, а Канаков был здоровый мужик, не чета мне. К тому же если Марья Васильевна у него ещё шустрит по городу, значит и Коле её сыну, век большой будет отмерен.

– Ничего Жора откормим тебя на изумительной природе и на чистейшем воздухе, тоже долго проживёшь. К тому же я тебе чистого керосину целую канистру прикупил. Будешь лечиться, разбавляя его водкой и маслом.

– Спасибо Иван, но мне всё равно марафет необходим. Я давно на системе сижу.

– На первое время есть, – сказал Колчак, – а там будем смотреть.

По пути к дому делали неоднократно часовые остановки, а около Волги вообще Жора просидел три часа. Ему никто не мешал, и никто его не торопил. Ему дали в полной мере насладиться свободой, которую он долго ждал. Несмотря на то, что длина пути была не больше тридцати километров, машина подъехала к Осинкам, когда уже смеркалось. Жора любопытно крутил головой. Смотря на него, создавалось такое впечатление, что его держали в заточении при полной темноте невероятно долго. Он тяжело дышал и глаза то открывал, то закрывал. Автомобиль, съехав с основной трассы, повернул к околице села, где около большого озера стояло всего четыре дома. Дом Сергея было не узнать. Это был не один, а два с парованные между собой дома. Один был скромный крестьянский домик, который принадлежал Деду, а второй настоящий боярский терем.

– Серый, да тебя раскулачивать надо, – сказал Жора, – я слышал, что ты развернулся, но, чтобы так богато, просто невероятно.

– Ещё не время удивляться, в доме будешь рот раскрывать, – сказал Сергей.

– Нам с Полиной тоже здесь нравится, и мы бы здесь согласились жить охотно, – заявил Колчак, – водоём, лес, и город рядом. Но есть масса личных позиций, которые я должен закрыть.

– А это, что? – увидав во дворе ещё один дом, спросил Жора у Колчака

– Я здесь редко бывал, – ответил Вовка Жоре, – а что там, в саду, уточни у хозяев, – кивнул он в сторону брата и Деда.

– Баня это – объяснил Сергей, – и думаю, она скоро затопится. Старые обогреватели пришлось поменять, слабоваты были. Сейчас после замены, небольшой косметический ремонт сделаем, и будем париться.

– Баня – это круто, – мечтательно произнёс Жора.

– А меня она мало прельщает, – сказал Колчак, – большого удовольствия себя хлестать веником не вижу. Приравниваю эту процедуру к садомазохизму. Вот лес рядом богатый – это круто.

Сергей вплотную подошёл к брату:

– Предупреждаю сразу, в этой местности есть одна опасность для незнающих ягодников и грибников, – это топкие болота, но, если ты оценил село, давай тебе дом подберём на продажу, – слегка ткнул он локтем Колчака. – Здесь много пустует домов. Купим, а всем гуртом поможем построить тебе такой же терем. Ведь я развернулся благодаря Захару. Он мне всё оборудование доставил бесплатно. Так, что считайте, что доля моего завода здесь у каждого из вас есть. Он мне всегда напоминал, «Серый, встанешь на ноги не забывай про родню, и главное младшего брата подними на ноги». Сегодня пришло время сказать тебе об этом. Построим дом из леса, он экологически чище кирпича и теплее. Здесь все коммуникации подведены, а главное город рядом.

– Мне нравится твоё предложение, его надо будет на досуге обсосать, – сказал Колчак.

– Никакого досуга, а прямо сегодня и обсудим, – бодро заявил Дед.

– Около дома их встречала Ирина.

– Узнаешь девушку, – спросил Дед у Жоры, показывая на нарядную Ирину.

– Эта красавица почти не изменилась, – восхищённо сказал Жора, вглядываясь в Ирину.

– Георгий я помолодела потому, что мы с Иваном Романовичем второй фронт открыли, – обняла она Жору.

– Поздравляю! – значит, это тебя Иван молодой женой назвал?

– Погоди, тебя ещё один сюрприз поджидает, – таинственно сказал Иван Романович. – Наш род пополнился сразу двумя членами семьи, через час другой увидишь, а сейчас проходи в дом.

– Ну про это я узнал четыре года назад, – с кривой улыбкой произнёс Жора, – или вы думаете, что меня Колчак не известил? Всё я знал, благодаря ему.

Иван Романович ударил себя тихо ладошкой по лбу, – совсем вылетели его визиты к тебе, мало того вы же перезванивались последний год с ним. – Он открыл калитку, от которой вилась бетонная дорожка к крыльцу его дома:

– Будешь жить в моём доме, я здесь бываю сейчас только по выходным дням. Места здесь хватит всем. Четыре комнатки и большая кухня. Располагайся! Ирина покажет тебе комнату, где ты будешь жить, а мы с Вовкой съездим в город. Мне надо тебе лекарства отобрать да мазь свою взять. А завтра утром мы приедем со всей роднёй, отпразднуем твоё возвращение. А сейчас отдыхать. Всё – таки дорога хоть и не длинная, но утомила всех изрядно. Да и поздно сейчас песни давить на всю вселенную.

Юра Лоб, Серый и Жора остались в доме.

С ШАХОМ НИЧЕГО НЕ ИМЕЮ

В Осинках на следующий день утром из близкой родни не было только Полины. Она задержалась с Кириллом на приёме у врача. Поэтому свой приезд в село отложила на более, позднее время. Стол накрыли в саду на террасе пока с лёгкой закуской и лёгкими напитками, оставив серьёзные напитки и блюда на позднее время, так как гостей из города ожидалось не мало. Юра Лоб отсутствовал. Он рано поднялся в этот день, и свой сон продолжал в бане. Надежде было известно, что Юра находился долго в розыске и его просто – на просто спрятали от её глаз. К тому же, будучи осведомлённым, что к утру подъедет часть родни, он старался, не светится перед ними, зная, что мать Колчака и Серого – семейство Лба не очень жаловала. Юра просил, чтобы о его присутствии не особо распространялись.

Вовка зашёл в комнату к Надежде, когда она спала в обнимку с Ларой. Осмотрев комнату, бросил взгляд, на форму с погонами старлея, висевшую на стуле. На цыпках прошёл к детскому столику и положил на него целый пакет раскрасок для дочери и набор фломастеров. И петляя по дому, по голосам вышел на террасу.

– У тебя заблудиться можно, – сказал Колчак брату, усаживаясь в деревянное кресло.

– Это с первого раза так кажется. Сегодня весь дом обойдёшь, освоишься, – объяснил Сергей.

– Это понятно – согласился с братом Колчак, – только я не первый раз хожу, по-твоему, эрмитажу.

– Ты по саду пройдись, – это фруктовый лес и выходит на озеро. Там баня отличная у меня. Из парной можно смело нырять в природный водоём, никаких бассейнов возводить не надо. Только сейчас там небольшая реконструкция. «Очень удобно», – объяснял Сергей.

Колчаку было понятно, брат его упорно агитировал на новое строительство и не ошибся.

За ним свою агитацию продолжил Дед:

– Тебе такой же построим Володя. Купим здесь бросовый дом. У нас план есть, а деньги я думаю, у тебя скоро появятся, – заговорщицки намекнул Иван Романович.

…После чего он прокашлялся, будто у него в горле запершило, и добавил: – если ты с Шахом, конечно, не продешевишь.

– Вовка, что у тебя с Шахом за дела? – спросил Сергей. – Смотри с ним аккуратней себя веди, – этот слизень хитрый. Он многих в городе коммерческих ребят кинул. Жалобы были на него. Он из себя пахана строит, гнусавым голосом со всеми разговаривает.

– Я его в упор не видел и не знаю, кто он такой, – ответил Вовка. – Хотя недавно мизерная информация промелькнула о нём. Что на самом деле под пахана катит? Неужели не наигрался за свою долгую жизнь в блатарей?

– Уже не играет, – вполне серьёзно сказал Серый. – Когда его бритоголовые качки с битами наехали на овощной магазин жены Заура, я им стрелку забил на озере Юм. Они привезли с собой Шаха. У того вместо очков в руках был старинный лорнет и дорогая трость с красивым набалдашником. Он, прищурил глаза, и через свой окуляр стал меня разглядывать, а со мной два толковых друга были, и Заур. И целая гвардия у меня сидела в кустарниках с подручным оружием. Один из моих друзей Рупор, как рявкнет на него:

«А ну гнида трухлявая, спрячь свой рентген, пока я тебе его в одно место не затолкал». Он, оказывается, не только ретивых ребят боится, а и громкого голоса шарахается. Лорнет без лишних разговоров быстро на сиденье в машину кинул. Его чмошники бритоголовые, рты разинули, межуются, но вижу, ждут его команды за биты взяться. Я им сказал, если хоть одна тварь движение лишне сделает, всех похороним в озере. А Шаху говорю: Заплати пять штук зелёных за ущерб в магазине, и живи спокойно. Он меня в сторонку попросил отойти и заявляет, что в оборудование лесозавода, каким я владею сейчас, он вложил немалые деньги в прошлом. И толкует мне, что бывший хозяин завода был подставной человек, сын его шурина. А Захар оголил несправедливо завод, прибрав к рукам всё дорогостоящее оборудование и транспорт. Я Шаху говорю, причём здесь завод и ты. Я купил его за свои кровные бабки. А он мне в ответ: «Ты же с доходов на общак не отстёгиваешь бабки?»

Я ему в лоб. Ты что за гуманитарий нашёлся, что за общак беспокоишься? Он, как начал ахинею нести, что его в городе избрали казначеем общей кассы. Я его спрашиваю, – ты дряхлый слизень не угорел случаем в своей кассе? Показываю ему на Спиридона, – предоставляю его, как казначея регионального общака. После чего он сник, и язык в задницу засунул. Но платить отказался. Я подхожу к его качкам спрашиваю:

– Кто бомбил магазин уважаемого Заура? – молчат. Достаю портсигар из кармана, и закуриваю, – это был сигнал моим ребятам, кто сидел в засаде. Оцепили их мигом, раскололи всех до жопы. После чего магазин восстановили, и убытки с лихвой оплатили. Они почти все не с нашего берега, поэтому и нарвались на мощный отпор, не зная брода. Позже они, естественно, навели справки и обо мне и моих друзьях. Меня сейчас, где увидят, почтительно себя ведут. А ты Вовка имей в виду, если с Шахом будешь иметь какие-то дела, не забудь ему напомнить, что ты мой родной брат.

– О чём ты говоришь, Серый, – недобро, блеснув глазами, сказал Жора, – плохо ты знаешь своего брата. У Колчака, никакой Шах с Падишахом с кукана не сорвутся. Уж поверь мне. Он такие капканы может мочить, что чертям тошно станет.

– Отрадно слышать, – произнёс Сергей, – но моя устная визитная карточка не помешает, для укрощения такого чёрта, как Шах.

– Я с Шахом, никаких дел не имею, – сказал Вовка, – но человека предупрежу, который с ним переговоры ведёт.

Серый осмотрел стол и, увидав, что на нём почти ничего не тронуто, возмутился:

– А чего вы не пьёте? До вечера ещё долго ждать.

– Сейчас Надежда с Ириной придут, и тогда выпьем, – сказал Иван Романович.

Ирина на веранду вошла одна.

– Иван Романович, тебя там, у ворот просит всадник лихой, – сообщила она. – Как заправский жокей подъехал, в красной атласной рубахе.

– Это не жокей, а Лева мой главный механик по транспорту, управляющий и одновременно сторож. Он на заводе и живёт, – пояснил Серый.

– Это тот, про которого ты говорил пришлый? – спросил Колчак.

– От алиментов он скрывается, – пояснил Иван Романович, направляясь к выходу, – наверное, земляники Лёва привёз. Я ему наказывал, чтобы на мою долю набрал.

– Хороший специалист Лёва, – сказал Серый, – он неофициально у меня работает, голова варит в машинах и оборудовании. Я ему и плачу неплохо. Наклепал в разных районах детишек, теперь прячется. Одной жене после получки отвозит деньги, которая у него была первой. Остальным ничего не платит. И здесь на сельских баб засматривается.

– А чего же он на лошади у тебя ездит главный механик по транспорту? – спросила Ирина.

– Он дальтоник, медицинскую комиссию не может пройти, а на лошадке ему удобней при его работе.

– У тебя завод большой? – спросил Жора.

– Это бывшая сельская конюшня и ферма, где находится лесопилка и двадцать пять станков. Проезжали, когда сюда, видели штабеля высокие на просушке стоят? Вот там и завод находиться. Ещё есть автопогрузчик японский, автомобиль длинноногий, который под себя берёт пакеты с досками и МАЗ – лесовоз.

– Правду значит, мне говорили, что ты развернулся не плохо, – проговорил Жора. – Кто бы думал, раньше, что так жизнь изменится.

– Я и церковь на селе помог восстановить, батюшка мой лучший кореш сейчас. В баню к нему иногда хожу.

– Нашёл, чем хвалится, церквей понастроили, а народ от этого лучше не живёт, – ворчала Ирина, – только попы на Мерседесах да на БМВ стали ездить, а старые люди, как Иван Романович, всю свою жизнь заводу отдал, ходит, сегодня опираясь на палку.

– Почему на палку? – у него Мазда есть, – возразил Сергей.

– Правильно говоришь Ирина, – поддержал её вошедший с корзиной ягод Иван Романович, – если бы не ты Сергей, никакой бы машины у меня не было. А здоровье моё не всегда позволяет садиться за руль. Спина и нога, как начинают отказывать, так я сразу пересаживаюсь на своего одноногого деревянного коня.

Он поставил корзину с ягодами на лавку и сказал:

– Тут нам и на пирог, и на варенье хватит. Сейчас Наде и Ларе помою блюдо, пускай ест. Иди Ирина покричи их.

– Я уже шла за ними, да этот жокей меня с пути сбил.

СЛЕД КАКТУСА

Ирина взяла блюдо, отсыпала ягод туда, остальное отнесла на кухню. Надя появилась на веранде бледная и встревоженная, но этого кроме Вовки никто не заметил.

– А дочка где? – спросил Вовка.

– Сам раскрасок ей привёз целую стопу, вот она и увлеклась ими. Теперь это на долго.

– Садись Надюша, – поставил Иван Романович для неё лёгкое плетёное кресло, – мы сейчас немного водочки выпьем, а ты с Ирой Шампанского выпьешь.

После того, как Надя выпила пол бокала шампанского, она кивком головы показала Колчаку, чтобы он вышел в сад. Вовка, поняв её знак не торопясь, вышел с веранды и закурил в саду. Надя вышла следом.

– Я может, ошиблась, но мне кажется, что сейчас видела на лошади около дома Атласова – Кактуса. И меня сейчас гложет тревога, так, что внутри всё наизнанку выворачивает.

– Ты ошиблась Надя, – успокоил Вовка её, – это местный мужик, работает у брата механиком. Никто лучше меня Кактуса не знает. Я тоже его видал. Чуточку похож, но это не он, – соврал Вовка.

Её слова заставили Колчака задуматься. Он не стал выказывать ей, свою проницательность и информированность о механике, но чувствовал интуитивно, что Надежда не ошиблась.

– Если бы я жила здесь каждый день, у меня было бы время убедится, но ведь мы с дочей сюда приезжаем только по выходным. Сам понимаешь, в городе садик, у меня работа. Тревожно у меня на сердце – посетовала она.

– Иди к людям и успокойся, Кактуса точно в живых нет. Он или сгорел на заимке или звери задрали. Годков то много прошло, нашей дочке уже четыре годика.

– Ни трупа, ни его останков, до сегодняшнего дня никто не обнаружил, – начала доказывать обратное Надежда, – а вот плакат с его портретом «Внимание розыск» у нас в управлении и на вокзалах висят по всей области.

Вовка заметил, как у неё со лба на глаза опустились волосы. Он убрал упавшую чёлку и умиротворённо сказал:

– Береги нервы и е забивай себе голову разными глупостями? Пошли лучше ещё шампанского выпьешь.

– Я пока здесь посижу, – подложив под себя доску, присела она на крыльцо веранды, – а вообще-то, я бы не отказалась от сигаретки сейчас. Дай мне одну штучку и зажигалку, я за яблони зайду. Покурю, чтобы никто не видел.

Вовка незаметно сунул ей в руку сигаретку и сказал:

– Только смотри в конце сада у него баня стоит. Туда не заходи, там ремонт идёт, – предупредил её Вовка. – Ногу, чего доброго, в темноте сломаешь.

– Ты мне что инструктаж по технике безопасности проводишь? – приятно улыбнулась она, – да я этот дом лучше знаю, чем Сергей и Иван Романович.

– Предупреждаю, а то носи тебя после на руках, – сказал он, хотя в душу уже заползла тревога.

– Ты здесь бываешь наездами, я уже считаюсь коренной жительницей. Пролазила всю территорию твоего братца вдоль и поперёк.

Вовка молча с улыбкой погрозил ей пальцем и с тревожным сердцем возвратился к родственникам за стол. Он выпил ещё водки, но спокойствие в душу не возвращалось. Голова стала ещё туманней, и по вискам голосом знаменитого диктора Левитана раздавалось выразительное предупреждение: – «Внимание – это Кактус!»

С приятной улыбкой на губах вернулась счастливая Надежда из сада и посмотрев на Вовку, произнесла:

– Откровенно сказать, – я каждый день поражаюсь красотой местности и чистотой воздуха. Никаких курортов не надо. Всё лето бы жила здесь.

– Кто тебе не даёт, живи, – предложил ей Серый, – бросай работу и приходи на мой завод. А Лару сдадим вместо садика Ирине.

Надежда его предложение оставила без ответа, только сказала:

– Я пойду дочку завтраком накормлю и немного с ней отдохну.

– Отдохни Надюша, – одобрительно сказал Иван Романович, – а то вечером ни тебе, ни Жоре покоя не будет от гостей.

– А мне не пора ехать за гостями? – спросил, истосковавшись от скуки Заур.

– Рано, после полудня в город отправишься, – напомнил ему Иван Романович, – там ещё Арбуз на своём микроавтобусе привезёт гостей. А ты захвати свою жену и Полину с Кириллом. Сейчас у тебя время много в запасе. Смело можешь вздремнуть.

– Я тоже, наверное, отдохну, но здесь в веранде, – сказал Жора, – Обломовым прикинусь чуточку.

Он лёг на диван, положив под голову плюшевого медведя.

– Мы с тобой вдвоём остаёмся Вовка. – Молодожёны сейчас тоже на дневной отдых пойдут, – кивнул Серый на Ирину и Деда. – Юра наверняка спит, не то бы появился. Пошли, может осётра, половим на озере, – пошутил он.

– А может, Лба проверим в бане, – предложил Колчак, – возьми с собой закуски и водки.

– Пошли, – с неохотой сказал Сергей.

Юра уже не спал в это время. Они застали его с голым торсом и биллиардным киём в руках.

– Проснулся Юра? – спросил Серый, – все отдыхать разбежались, может, в дом пройдёшь. Там по – барски пообедаешь.

– Нельзя мне лишний раз рисоваться. Когда стемнеет, тогда можно будет прогуляться. Достаточно машины моей с Владимирскими номерами, которая стоит возле твоего дома, – беспокойно сказал Юра.

– Чего ты боишься? Ты же сам сказал, что у тебя всё на мази с законом, – напомнил Вовка ему его же слова и начал разливать водку по стопкам.

– Нет Суворова, – терпилы моего. Я за него не боюсь, на нём кровь лежит не моя, а Луки. Он его смертельно зацепил, чтобы мне вольную дать, – разоткровенничался Лоб, – а мне, что сейчас бояться. Я хожу под другой фамилией. Батраков Юрий я сейчас, – уроженец станции Камарчага, Красноярского края. Все ксивы у меня правильные. Этот Батраков взял меня в свою артель на лесосплав пять лет назад. По реке Мане плоты гоняли весной, а потом я с ним на нижнем складе сучки рубил. Жили в одной комнате в бараке. Мы с ним были сильно похожи, единственное отклонение, – он на два года старше меня был. Не редко, путали нас меж собой. Один раз они вдвоём зимой полезли на сопки медведя будить. Но берлога оказалась не с одним медведем, а с медведицей и двумя медвежатами. Летов, – единственный трелёвщик с артели вернулся живым с гор, но сильно израненный. Пролежал в больнице немного, а вскоре тоже скончался. Документы Юры Батракова, я вовремя прибрал. А по весне рванул оттуда в леспромхоз, где пару лет проработал, без трудовой книжки, но с настоящими документами. Пальцы, правда, пришлось на всякий случай сжечь кислотой.

– А биксу свою Вальку Луну, куда дел? – спросил Сергей.

– Она мне сказала, что мытарствовать со мной не собирается и поедет домой на родину. А дальнейшая судьба её мне не известна. Я о ней кручинюсь часто. Хорошая девочка была. Мне такой больше никогда не встретить.

Юра налил себе ещё водки и залпом без закуски выпил.

– Вот так моя горемычная судьба сложилась. Пожить хорошо хочется, но опасно. Реально я вне закона. И в тюрьму уже не совсем хочется садиться. Чтобы честно работать и кучеряво жить, нужен стартовый капитал и хороший плацдарм. Где его взять? Сейчас у Бороды пересижу до осени, а затем пойду к бандитам. Хоть наёмным убийцей буду. Неважно кем быть по этой жизни, лишь бы бабки иметь. Жизнь проиграл и жалею, что за Луку лично сам не отомстил.

– Ты, Юра не о том базар ведёшь, – не дал ему договорить Сергей. – Имея нормальные документы, нормально и должен жить. Сам, когда – то нас уму разуму учил, а сейчас бред несёшь. На голову ослаб в скитании. Я понимаю месть за брата святое дело, но, чтобы за бабки намеренно человека убить, это нездоровый психоз у тебя. Возможно оттого, что пассию не можешь себе завести? Что там Борода вдовушку тебе не может найти? Ты ему передай, я ему обязательно вставлю, за его молчание. Не мог мне позвонить, что ты нашёлся.

– Это по моей просьбе он молчал, до поры до времени. Когда, я уезжал Жору встречать, он знал, что тебя увижу обязательно. Там в машине на заднее сиденье, он тебе мешок сахара кинул, и ляжку окорока положил. Не забудь забрать.

– Ладно, передашь ему спасибо, и ящик посольской водки захватишь с собой. Выпьете за здоровье Хлястика, и за нашу родственницу новую. Невероятно красивая девочка, жалко, что в милиции работает. Но помогать ей буду до последнего издыхания. Всем своим благополучием я обязан её отцу Захару.

– Она больше форму не оденет на себя, – сказал тихо Колчак, – рассчитается оттуда. Это я точно знаю.

– Правильно сделает, чего она будет ваш род позорить, – заявил Лоб.