Стало ясно, что голь перекатная так и останется голью, если не найдёт тот магический трамплин, оттолкнувшись от которого можно взлететь, если не до заоблачных высот, то хотя бы до места штатного глашатая в интернете, в печатных СМИ, на телевидении. О чём кричать? Уже надоело одно и то же: «Это не власть, это банда самозванцев, лишенных слуха, чувства ритма, чувство такта». Кричал, кричал, а толку никакого! И вот наконец-то понял: не столько важно, что кричать, главное – угодить кому-нибудь из тех, что наверху, из тех, кто решает, как и о чём следует трубить в фанфары, звонить во все колокола, в промежутке объясняя поднадзорным гражданам, что такое хорошо, а что такое в нашем обществе совсем недопустимо.
Со временем Тарас в этом деле изрядно преуспел, получив в своё распоряжение информационно-новостной портал в интернете, и даже стал вести программу на телевидении – не в прайм-тайм, конечно, однако сохраняется надежда, что кто-нибудь услышит. Тут многое зависит от того, обладает ли телезритель аналитическим умом или готов поверить любой белиберде, будь то сказки про климатическое оружие или прославление «русской расы» вопреки тому, что говорят генетики. Немалое место в этом словоблудии занимает примитивный пиар – кто-то назовёт это безудержной похвальбой, но Тарас всегда находил аргументы, чтобы оправдаться:
– Я вовсе не рвусь исполнять сольные партии в Большом театре или в Мариинке. А делаю лишь то, на что меня Господь сподобил.
– А поконкретнее? – спрашивает недоверчивый телезритель.
И Тарас Приблудов отвечает:
– Должностей у меня столько, что листа бумаги не хватит, чтобы все их написать.
Достойную компанию ему составлял Никодим Мешалкин, но после того, как стал депутатом по списку коммунистов, пути былых соратников внезапно разошлись. Ну может ли попович, у которого в роду сплошь писатели да знаменитости, пусть местного масштаба, якшаться с выскочкой без рода и без племени? Понятно, что Тарас предательства не простил и как-то раз дал такую характеристику бывшему товарищу: «Он словно навозный червь лезет в историю, в литературу, в журналистику, в политику, в жизнь каждого из нас. Что получается при этом, можете догадаться сами». Никодим не преминул ответить: «Чего ещё ждать от косноязычного придурка с комплексом неполноценности, который сам себя назначил совестью земли Русской?»
Как бы то ни было, но оба хороши – типичные приспособленцы! Однако при чём же тут Семён Кондратьевич, если от всего этого он весьма далёк – и от словоблудия блогеров, и от политиканов-карьеристов. Да по большому счёту ему плевать на все их заморочки, на желание любым путём добиться славы или получить выгодную должность! Однако за последнее время такого насмотрелся, что волей-неволей приходится искать разгадку – почему так получилось? То ли небывалая жара повлияла на мозги, то ли виной всему возрастные изменения в организме, а, возможно, объявился новый вирус… Не дай бог!
И вот решил покопаться в интернете – там чего только не найдёшь! А волнует Семёна Кондратьевича один-единственный вопрос: почему ему снятся мухоморы? Но, что самое прискорбное, то и дело в живых людях обнаруживается то же самое. Так и набрёл на сайт Приблудова, почитал и понял: «Этот точно один из них, прелюбопытный экземпляр. Другие как-то маскируются – один судейскую мантию напялит, другой прикроет своё естество мундиром или сюртуком, а этот весь словно бы на ладони со своей извращённой сущностью. Наверняка гордится тем, что он самый натуральный мухомор. Проблема в том, что непонятно, как так получилось, то есть каким образом простой мужик превратился в гриб, причём совершенно несъедобный. А что, если попросить его о встрече? Вряд ли сможет отказать учёному секретарю института Российской академии наук.
И вот встретились в подвальчике недалеко от Малой Бронной. За угощение платил Семён Кондратьевич, однако и то верно, что Тарас много не ел – налегал на дармовое виски. Долго пришлось ждать, когда скажет что-нибудь по существу, и вот наконец Семён Кондратьевич дождался:
– А ты что думаешь Семён, неужели ещё веришь, что правда кому-нибудь нужна, а искренность чего-то стоит? Да брось, теперь совсем другие времена, всё покупается и продаётся.
– Но ведь когда-то у тебя были совсем другие убеждения.
– Снова Зимний брать? Да нет, пустые хлопоты, снова вылезет на поверхность мразь и всё сделает по-своему. То диктатура, то застой, то мечты о светлом будущем в обнимку с лживыми америкосами. Так уж лучше нынешнюю власть поддерживать, чем отдать её проходимцами и сладкоголосым жуликам.
– Так ведь их и теперь полно у власти. Неужели тебе всё равно?
– Плетью обуха не перешибёшь, потому и надо как-то приспосабливаться, а не то…
Дальше Приблудов не решился продолжать, но и так всё предельно ясно. Биться головой об стену, которую и танком никак не прошибёшь – это безрадостная перспектива. И тут Семён Кондратьевич задал тот вопрос, ради чего и решил напоить этого придурка:
– А к мухоморам как относишься?
Тарас вылупил глаза, потом сказал:
– Ты, Сеня, закусывай, а то ведь, если от политики переходишь на грибы, возникает подозрение, что немного перебрал.
– Да нет, я вполне серьёзно. Тут вот какое дело, возникло у меня подозрение, что нынешний правящий класс чем-то похож на мухоморов. Красивые на вид, но совершенно несъедобные.
Приблудов почесал шею, покрутил головой, а затем, видимо, решил сказать начистоту.
– Допустим, что ты прав. То есть в правительстве и в Думе заседают мухоморы. И что с того? Главное, чтоб дело делали во славу всей России.
– А ты уверен, что у них получится?
– Это пусть решает государь. Если ему удобнее работать с мухоморами, я возражать не стану, хотя всё это мне не по душе.
– Не опасаешься, что сам станешь мухомором?
Тарас поначалу обиделся, привстал из-за стола, намереваясь проучить учёного секретаря, но потом успокоился и так сказал:
– Я готов стать кем угодно, только бы это пошло на пользу нашей Родине.
Понятно, что после выпитого виски тянет на патетику, однако такого признания Семён Кондратьевич никак не ожидал, и только уже когда пришёл домой, понял, в чём тут дело. Даже умные и честные люди разуверились в том, что возможны перемены к лучшему, что сбудутся мечты. А коли так, то всё равно, в кого им превращаться – в мухомора, в крокодила или в тягловую лощадь. Тут главное дожить отмеренный им срок, и желательно без особенных хлопот. Ну а тем, кто наконец-то дорвался до кормушки, тем грех жаловаться.
Глава 9. Только позови!
После столь огорчительных признаний Семён Кондратьевич приуныл. Вроде бы можно радоваться тому, что не стал ни мухомором с непомерными амбициями, ни зубастым крокодилом с генеральскими погонами, однако сознавать, что тебя впрягли в телегу и в любой момент могут огреть кнутом за непослушание, это мало того, что неприятно – это недостойно человека, воспитанного на идеалах свободы, взаимоуважения и справедливости. И впрямь, какая уж тут свобода, если существуешь словно бы под каблуком жены? Какое взаимоуважение, если Настасья Дмитриевна то и дело мужем понукает – поди туда, сделай то, ну и так далее. О справедливости и вовсе нет смысла говорить, поскольку всё уже давно доказано – нет справедливости на Земле и в ближайшее время не предвидится.
Оставаясь в этом весьма прискорбном состоянии, Семён Кондратьевич вышел за порог дома, решив прогуляться по дачному посёлку. Смеркалось, после дневной жары повеяло прохладой, но облегчения это не принесло. Хотел зайти к соседу Шуре, но тот уже несколько дней не приезжал из Москвы – видимо, много пациентов по его психиатрическому профилю, и этому не стоит удивляться в наше непростое время. И вот дошёл Семён Кондратьевич до конца посёлка – дальше лес, темнота, ещё не хватало заблудиться. Повернул назад и тут чуть ли не нос к носу столкнулся с девицей. В руке у неё саквояж, а путь держит в непроглядную чащобу. С чего бы это?
Спросил:
– Вам куда?
– Да мне на станцию. Подскажите, как добраться.
– Вам совсем в другую сторону, а потом ещё топать по тропинке через лес…
– Так что же делать?
Семён Кондратьевич потёр пальцем переносицу – иногда это помогало решить сложную проблему: «Эх, была не была! Настасья как-нибудь переживёт, а меня общение с незнакомкой отвлечёт от грустных мыслей».
– Могу предложить ночлег у нас на даче. Думаю, жена будет не против, а утром провожу на станцию.
Девица посмотрела по сторонам и, похоже, смирилась со своей участью:
– Ну ладно. Если не стесню…
– Не беспокойтесь, выделим вам отдельные апартаменты, а можете переночевать и на веранде, я сам там иногда…
– Тогда пошли! – девица произнесла это уверенным тоном, словно бы озвучила диагноз.
Так оно и оказалось – врач. Соседи вызвали, провозилась она с пациентом допоздна, не заметила, как наступила ночь.
И вот уже сидят за столом, чаёвничают, Настасья Дмитриевна ласкова как никогда, но тут причина очевидна – битый час жаловалась врачихе на свои недомогания, а потом и вовсе пошли бабьи разговоры… Семён Кондратьевич этой болтовни не выносил, а потому вышел на веранду покурить. Сел в кресло и то ли задремал, то ли виденье возникло наяву.
Вдруг видит: перед ним стоит Марина, та самая, что его спасла, вырвав из лап кровожадных докторов:
– А я вспоминала вас. Вы тогда внезапно исчезли… Совсем забыли про меня?
– Да нет! Как можно? Но так сложились обстоятельства.
Марина присела рядом, а у Семёна Кондратьевича возник вопрос:
– Вы же тогда были медсестрой, а теперь…
– Так ведь столько времени прошло. Вот недавно последний экзамен сдала, теперь я дипломированный врач.
«Что-то тут одно с другим не сходится. Вроде бы познакомились чуть ли не вчера… Ну разве что снова сплю, а коли так…» Обнял Марину, прижал к себе и шепчет:
– Ох, как я соскучился!
– И я.
– Тогда пойдём в сад, там есть укромное место, где никто нас не отыщет.
– А жена?
– Она давно уже спит без задних ног. Её теперь даже пушкой не разбудишь.
Сон в летнюю ночь, об этом можно лишь мечтать, забывая обо всём на свете. Что будет дальше, нисколько не волнует, только бы не кончался этот сон и сохранялась надежда, что всё к лучшему изменится. Марина рядом с ним и больше ничего не надо.
Тут она вдруг спрашивает:
– А что же те, что хотели тебя в клинике сгноить? Отстали?
– Да вроде бы. Проблема в том, что их самих надо бы лечить.
– От чего?
– Честно говоря, не знаю. Но такое впечатление, что у них в мозгах не всё в порядке. Ну разве можно забыть о клятве Гиппократа и выполнять распоряжения начальства вопреки логике, профессиональной этике, жизненному опыту? Дай им волю, засунули бы меня в психушку.
– Это было бы ужасно!
– Ты меня спасла.
А Марина о своём:
– Понятно, что в городской клинике не смеют отступать от указаний Минздрава, лечат по методичкам. А в частной клинике, где я теперь работаю, новая напасть, там пациента гоняют по врачам, пока кошелёк не опустеет.
– Ну что поделаешь? Уж так устроен этот мир.
–�