А где же дифирамб и панегирик?
Для глаз и слуха, так приятны,
Они, как пух лебяжий или вата.
Чиновник, репортер – антагонисты.
И слово правды будет чистым,
Когда оно свободно, бескорыстно.
Коль репортер решителен, отважен,
Перо и честь не подлежат продаже.
ЧУЖАЯ ЭЛИТА
Кто здраво мыслит: истина видна.
Под внешним управлением страна.
С азартом руки потирает мистер Сэм,
Ведь под надзором клептоманы все.
И, если кто в бутылку вдруг полезет,
То нет нужды его давить в Совбезе.
Арест наложит на счета и роскошь
К ногам падет противник вошью.
Чтоб был доволен данью этот бес,
ЦБ валюту гонит в ФРС.
100 миллиардов русских инвестиций,
Чтоб США стояли с мощною десницей.
Банкиры ЦБ, купюрами шурша,
По сути, стали филиалом США.
Ростовщики, барыги, спекулянты,
Но нет возврата никаких гарантий.
Прикажут золотой отдать запас
И, как заложник, согласится власть.
Ведь в случае строптивости, отказа,
Счета в оффшорах арестуют сразу.
Для олигархов – это в сердце нож,
Охватят ужас, лихорадка, дрожь.
Сдадут они кумира с потрохами,
Давно уже повязаны грехами…
Для россиян один тупой ответ:
«Держитесь там, а денег просто нет».
А вклады олигархов из России
Все западные банки закормили,
Работают на сэров и на пэров
За счет российских недр, карьеров.
Потока нефти, газа, руд, сырья.
Обогащая полчища жулья.
Сказал «бугор» – авторитет из Раши:
«Гордимся мы элитой нашей.
Их имена в журнале «Форбс»,
Там олигархов наших, словно блох.
Но возразил Бжезинский «Не гудите,
В России нет давно своей элиты
Все богачи, особенно евреи,
Гражданство США, Британии имеют.
И милый сердцу многих Израиль.
Они за граждан постоят своих.
Дворцы, счета у них за океаном,
И пусть Россия зарастет бурьяном.
За злодеяние и грабеж страны,
Им не предъявят никакой вины".
Ни Родина, как мать родная,
Для них Россия – это кладовая,
Сокровища, как мародеры, тащат,
На них народ, скрипя зубами, пашет.
Известно, из мошенников, бандитов
И состоит российская «элита».
Жаль, Интерпол окажется бессилен.
Не отдадут они воров России.
Чтобы свершилось правосудие
И справедливость осознали люди.
Лапшу вкушайте, жалкие холопы,
А «патриоты» – граждане Европы,
Израиля, США и стран "враждебных",
Об этом на ТВ нам пудрят нервы.
Под внешним управлением страна
Влачить судьбу рабов обречена.
РИСКИ ВЛАСТИ
Опасна власть всегда для человека,
С годами он становится калекой.
Да, инвалидом умственных волнений,
Когда в бюджете не хватает денег.
Зато в оффшорах тайных – горы
У верных олигархов и мажоров.
Сильны инстинкты питерских ребят,
Бабло в страну они не возвратят.
Коль от соблазнов нет иммунитета,
То песня будет драматично спета.
А люди ведь не ангелы, не боги,
Присущи им и страсти, и тревоги,
А также искушения, пороки.
Да, на Олимпе жизнь великолепна,
Хотя глаза от злата часто слепнут.
Через броню авто не разглядеть,
Насколько чернь намерена терпеть,
Какие угрожают перемены,
Когда в казне все меньше денег?
В оффшоры увели их «патриоты».
Лишив зарплат ничтожных и работы.
Но слух его ласкают лизоблюды.
Услышать правду максимально трудно.
Никто не смеет омрачить покой.
Ведь возмутитель, почитай, изгой.
Чтоб был доволен, до отвала сытый,
Хлопочет челядь, суетится свита
И постоянно топчутся у трона
И стукачи, и знойные мадонны.
Присутствуют в субстанции одной.
С добром и правдой неизменно зло.
Но совесть, что от бога, как арбитр,
За точностью пропорции следит.
Утратит если бдительность на миг,
То будет от добра к коварству сдвиг.
Откроется Пандора для злодейства
Под дымовой завесой фарисейства.
Есть рычаги, другие инструменты,
Чтоб обуздать царя и президента,
Коль не имеют личных тормозов.
Импичмент для изгнания готов
Лишь там, где демократия, законы
В России есть на то хозяин трона,
Считают, что божественна персона,
Поэтому ни в чем непогрешим,
Народа выше и парит над ним.
Под каблуком сенаторы, министры
И прокурор в мундире чистом.
И судьи сроду взяток не берут,
Его, как бога, зорко берегут.
Полиция и грозные гвардейцы.
Куда там до России европейцам
И янки белозубые ведь тоже,
Не испугают нас козлиной рожей.
Господь за нами, он поможет.
И РПЦ всегда подсуетится,
Во храмах будет истово молиться.
Не сунутся враги на нашу крепость,
Не разорвать им веры скрепы.
С уставом в наш ни шагу монастырь,
На подступах останетесь костьми.
И не учите по своим законам жить,
Лишь сообщите, где бабло лежит
Российских аферистов, олигархов
Вернуть народу, чтоб не стали прахом
Виолончелистов, трубочистов много,
Что миллиарды спрятали в берлогах.
Без казнокрадов расцветет страна,
Без денег ей не светит ни хрена.
Был Сталин кровожаден, но аскет,
Ходил во френче столько зим и лет.
И башмаки его до дыр стоптались,
Но не питал к богатству страсть и зависть.
Осознавал, что держит он Союз
И это самый драгоценный груз.
Не подлежит продаже и размену,
Карал врагов сурово за измену.
Жулье, ворье тогда в тюрьме сидело,
Слова вождя не расходились с делом.
А ныне балом правят клептоманы,
Объемны их желудки и карманы,
Как у слона, жирафа, бегемота.
Ох, тяжела порочная работа
По ограблению матушки-России.
Пока они с мандатами всесильны.
«Заносы» и «распилы» и «откаты»
Обогащают алчных бюрократов.
И охраняют блат и воровство
Семейственность «элит» и кумовство.
Схватив бразды заветной власти,
Себя они считают высшей кастой.
И сразу возникает пропасть
Между «слугою» и его холопом.
И даже мелкий чин с отвагой
Гребет народом созданные блага,
Взамен производя бумаги,
Что усложняют людям жизнь
Поборами, налогами, держись!
Но, к счастью, власть не вечна
И суд грядет, он будет вещим.
И по законам чести человечьей.
Ушли вожди, монархи и генсеки,
Оставив след в истории навеки.
Честны они иль лживы и коварны,
Скопили сколько золота в амбарах?
Свой аудит достойно проведет,
Оценит вклад, деяния народ.
Воздаст хвалу или клеймит позором
За годы мракобесия, разора.
Воздвигнет пирамиду, мавзолей
Или сотрет из памяти людей?
Об этом помнить следует владыке,
Коль хочет быть, как Петр, великим,
Но упаси, кровавым и ужасным,
Тогда он демон беспредельной власти.
ЧАБАН И ОТАРА
Испытанный есть метод управления
Не обществом, а робким населением.
По сути, обезличенной толпой,
Обманутой лукавой молвой.
Как мир и миф, весьма он старый.
Пасет чабан не первый срок отару.
Справляется и не один, конечно.
Чтоб не отбилась глупая овечка,
В помощниках овчарка и козел,
Овец согнали в плотное кольцо.
Козел у них в таком авторитете,
Что следуют за ним, как дети.
Не зря на бойне мясокомбината
По штату – главный провокатор.
Ведет овечек милых на убой,
Козлиной завлекая бородой.
У чабана он – правая рука,
Всегда в готовности его рога.
Какое стадо без овцы паршивой?
Ее рогами усмиряет живо.
Намнет кудрявой холку и бока,
Чтоб чабану покорною была.
Коль вздумает в бега податься,
Придется ей с овчаркою бодаться.
Исход их поединка сразу ясен
Овечка растворится в биомассе.
Чтоб избежать зубов, клыков,
Не стать щурпой и шашлыком,
Никто не смог охотно скушать
Прилежной будет и послушной.
И напрягаться чабану не надо,
Козел с овчаркой наведут порядок.
Куда чабан отару поведет,
Так за вождем бредет народ,
Когда безволен и послушен
Такой калган вождям и нужен.
Неистребим сей метод старый
Чабан всегда найдется для отары.
БЕКОН
Семен от роду хваткой наделен
Решил, что прибыль принесет бекон —
С прослойками мясными сало,
Что из беды не раз людей спасало.
Не то, что жестковато, как подошва,
Его и с голодухи кушать тошно.
А белое, как сахар или вата
С шкуркой мягкой, розоватой.
Не надо острых для еды зубов,
Ведь это не баранина, ни плов,
А «справжнэ украинскэ сало».
И мысль о нем Семена умиляла.
Не глупы малороссы в прошлом были,
Что сало больше знойных баб любили.
Свиней не угоняли басурманы,
Когда набеги совершали ханы.
Поэтому хохлы, сплошь свинопасы
Хранили в погребах свои припасы.
Горилка, Сало – символ Украины!
С ним, как со ступой, носятся поныне.
Поведали Семену, не шутки ради,
Есть ресторанчик «Сало в шоколаде»
Во Львове. Для гурманов там аншлаг.
И сделал он к богатству первый шаг.
На рынке приобрел он пятачка,
Не пожалел ни круп, ни молочка.
Беконом непоседу он назвал,
Но толком, чем кормить его не знал
Особый есть, наверно, рацион,
Чтоб жир и мясо превратить в бекон.
Веселый поросенок, хвост колечком
Резвился на подворье у крылечка.
В селе доходам неоткуда взяться,
Как завести подсобное хозяйство.
На счастье, по соседству Петр жил.
Он слыл в селе «светило из светил».
На свадьбах балагурил и чудил.
А на поминках исполнял частушки,
Шипели на него тогда старушки.
Но заряжал своим он оптимизмом,
Тем, скрашивая серость сельской жизни.
Сельчан усопших, трактористов
В последний путь, как и артистов
Аплодисментами он провожал
И речь за упокой всегда держал
Большим авторитетом слыл
Но выпить, закусить любил.
А вольности ему прощали,
Ведь разделял и радость, и печали.
Таких спецов нередко обожают,
А он снимал с клиентов «урожаи».
Считался мудрецом и полиглотом.
Давал советы, за мозгов работу
Горилку с салом брал всегда охотно.
И шли к нему без клипов и рекламы
С напитками и мужики, и дамы,
Чтоб разрешить житейские проблемы,
Он бытовые, как орехи, щелкал темы.
– Я верю, для тебя загадок нет,
На все готов единственный ответ, —
Семен ему доверчиво польстил
И перваком отличным угостил.
У «знатока» сверкнул алмазом глаз:
– Крепка горилка, в самый раз.
– Скажи, какой для хряка нужен корм,
Чтоб нарастить не сало, а бекон? —
Спросил Семен, напиток разливая. —
Чтоб не сгубил проклятый кризис,
Я с головою подался в бизнес.
– Бекон? Затеял дело непростое, —