45
4-го ноября 2035-го пещера отметила десятилетие Далилы, а пятого ноября Илья, ничего никому не сказав, приступил к выращиванию ещё трёх путоранок с генами Арины. 85-летний Поползнев было возмутился, решив, что «сынок» уже скинул его со счетов. Илья оправдывался, что, дескать, новые путоранки просто повторят путь, пройденный Далилой. При этом отпрыск не преминул заметить, что он взрослый человек и имеет полное право поступать, как считает нужным. Фёдор Яковлевич попытался напомнить «молодому» сопещернику об ответственности учёного за продукт его творчества, но тот лишь беззлобно отмахнулся, что, если бы люди не экспериментировали, то до сих пор сидели бы в пещерах и даже огня бы не покорили.
Анфиса, увидев, что между Поползневым и Ильёй зреет напряжённость, решилась открыть молодому человеку тайну его происхождения. Он было не поверил, но фотографии сорокалетнего Поползнева и клятвенные заверения Фёдора Яковлевича заставили Илью принять поразительную реальность. Тем более, что эта реальность, несмотря на всё её неправдоподобие, давала ему в лице Фёдора Яковлевича и отца, и мать. Выходило, что Илья, потратив полжизни, всё-таки нашёл своих родителей. Расчёт Анфисы оказался верным, трение между Поползневыми прекратилось.
Вскоре после этого Анфиса снова громко заявила о себе.
– Господа Поползневы, я хочу обратить ваше внимание на отсутствие генетического разнообразия у штампуемых вами путоранок. Посудите сами, что случится с девочками при столкновении с инфекцией, против которой у них просто не окажется иммунологической защиты. Вы же знаете, вы просто не можете не знать, что при великих пандемиях прошлого погибали далеко не все, потому что в популяции имелось немалое генетическое разнообразие.
– Намёк понял! – засмеялся Илья. – Анфиса Юрьевна, вы абсолютно правы. Нам нельзя увлекаться клонированием одной женщины даже такой бесподобной, как Арина. Мы не знаем, какие мины замедленного действия таятся в её геноме.
– Короче, друзья, – подвёл итог Фёдор Яковлевич, – Пусть Анфиса съездит в Норильск и возьмёт образцы крови женщин из тамошней центральной станции переливания крови. В доноры обычно записываются женщины здоровые, к тому же мы их не видим, и это не собьёт нас в сторону предпочтения дам с приятной наружностью.
– И вообще, это отличная мысль, – согласился Илья. – Так мы создадим полноценную и перспективную популяцию, ведь она отразит наследственность сильных и энергичных людей, чьи предки попали на Крайний Север из самых разных точек огромной России. Среди них будут люди разные по своим талантам и по силе интеллекта.
– И по порокам, – не удержался от ложки дёгтя Фёдор Яковлевич.
Уже через неделю клеточные запасы пещеры резко возросли за счёт ста десяти образцов крови безымянных норильчанок. Илью захватила мысль о многообразной популяции путоранок. Он уже видел картины далёкого будущего: улицы и площади городов, заполненные прекрасными полуобнажёнными девами с кожей всех цветов. Все они улыбаются и машут ему рукой. «Вот он главный мой порок, – усмехнулся Илья, вернувшись в реальность. – В любой картине, созданной моим воображением, зримо или незримо всегда присутствую и я сам. Впрочем, этот порок, боюсь, присущ вообще всем людям».
Утром 3 февраля 2036 года в роскошную гостиную петербургского особняка Арины вошёл Илья, держа за руку высокую черноглазую девушку, которой на вид было не меньше семнадцати.
– Заходите, дорогие северяне, как долетели? – внешне спокойно приветствовала гостей хозяйка, не отрывая глаз от своей генетической копии. «С ума сойти! – хотелось ей воскликнуть. – Невеста на выданье! А ведь ей всего-то десять!»
– Здравствуй, Арина! – понимающе улыбнулся Илья. – Познакомься с Далилой. Особо с нею не церемонься. Кстати, она знает о своём тесном родстве с тобой.
– Здравствуйте, Арина Сергеевна! – зазвучал низкий голос путоранки. —Извините, пока не могу решиться назвать вас иначе… Видимо, мне надо к вам привыкнуть, – добавила Далила и смело встретила властный взгляд единогенной матери.
Услышав голос своего клона, Арина вздрогнула: в необычном, почти мужском тембре девочки ей почудилась угроза. «Да какая угроза может исходить от ребёнка? – успокоила себя Арина. – Просто у Далилы крупная гортань. Девица, конечно, похожа на меня в молодости, но всё-таки она другая. Чувствую, она серьёзнее и глубже, чем была я в свои шестнадцать-семнадцать».
– Дорогая Далилочка, мне тоже надо привыкнуть быть матерью такой взрослой девушки. Давай же расцелуемся, – и Арина развела руки, чтобы обнять дочь. Но та застыла, как статуя, не в силах шевельнуть даже языком. – Далилочка, девочка моя! – ахнула Арина. – Бедная моя дикарочка, проведшая всю жизнь в пещерном заточении.
– Твоя дочь не такая уж дикая, – обиделся Илья. – Чуть потерпи, и она разговорится.
– Далилочка, чем бы ты хотела заняться в этой жизни? – спросила Арина.
И тут Далила, будто подтверждая слова Ильи, ожила и разразилась неожиданно длинной фразой.
– Я хотела бы стать полководцем, но, к сожалению, Российская федерация в настоящее время ни с кем не воюет.
– С ума сойти! Каким таким полководцем? – изумилась Арина.
– Вроде Александра Великого или хотя бы Наполеона Бонапарта, – спокойно уточнила Далила.
Арина от изумления потеряла дар речи.
– Я вижу, Арина, ты удивлена, – поспешил заполнить паузу Илья. – Наверное, подумала, что интересы Далилы из серии военных увлечений мальчиков-подростков, но она, уверяю тебя, девушка весьма серьёзная. Она прочла все основные труды по военному искусству и в области военной истории заткнёт за пояс любого специалиста.
– Интересно, – Арина сузила глаза, – а ответь-ка мне, Далила, почему великий Ганнибал после серии блестящих побед всё-таки проиграл войну Риму?
Далила подняла брови, недоумевая, зачем, мол, задан ей столь оскорбительно простой вопрос.
– Ганнибал проиграл войну из-за сочетания нескольких факторов, – спокойно и уверенно заговорила первая путоранка. – Во-первых, несмотря на серию блистательных побед, он не был готов к штурму хорошо укреплённых фортификационных сооружений города Рима. Ему требовалось восполнить немалые людские потери, понесённые карфагенянами за два года лишений и непрерывных сражений, и к тому же у Ганнибала не было инженеров, умеющих строить хорошие осадные машины. Однако суффеты Карфагена не спешили усиливать воинский контингент великого полководца, ибо вполне обоснованно опасались, что, победив римлян, он вернётся домой в ореоле народной славы и без труда захватит власть в столице. Во-вторых, римляне не пали духом и изменили тактику. Теперь они старательно избегали полевых сражений, заставляя Пунийца тратить годы на бессмысленные осады южно-италийских городов. А тем временем Рим собирал войска. В-третьих, военной историей доказано, что армия, которая не ведёт активных боевых действий, быстро теряет боеспособность. Достаточно вспомнить деградацию наполеоновской армии в Москве в напрасном ожидании подписания мира с русскими. Нечто подобное случилось и с армией Ганнибала. Зиму после грандиозной победы при Каннах он провёл в Капуе – богатом южно-италийском городе; и вот тут полководец, который ранее спал на земле рядом с солдатами и питался скудным солдатским пайком, погряз в роскоши, пирах и низменных утехах в обществе красивых и коварных местных женщин. Замечено, что после той злополучной зимовки Ганнибал не смог одержать ни одной серьёзной победы. А время шло, и наконец вступил в действие четвёртый фактор: у Рима появился свой великий полководец – Сципион – впоследствии получивший почётное прозвище «Африканский». Он совершил манёвр, неожиданный для противника, – переправил свою прекрасно обученную армию в Африку и стал угрожать непосредственно самому Карфагену. Пуниец был вынужден покинуть Италию и поспешить на помощь родному городу. При местечке Зама (невдалеке от столицы современного Туниса) состоялась битва, в которой Ганнибал был разбит наголову.
– Ай-да Далила! Ай-да дщерь, – Арина не скрывала восхищения. – Дай-ка я тебя поцелую. Надеюсь, мы с тобой поладим.
Целуя дочь, невольно ощутила её превосходство. На миг Арине показалось, что целуется со своим увеличительным зеркалом для макияжа. Все черты верхней части лица «отражения» были заметно крупнее «оригинала».
За изысканным обедом Арина с Ильёй выпили и расслабились.
– Ты, наверное, устала с дороги? – обратилась Арина к Далиле. – Давай-ка я уложу тебя спать, а завтра съездим в Зеленогорск, посмотришь на говорящую машину Олега Кузнецова, моего университетского товарища.
– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? – ответила Далила, и её губы дёрнулись, напрасно пытаясь растянуться в улыбку. – Поедемте сегодня, до ночи ещё несколько часов.
– Ты чертовски права, Далила! Увы, наше быстро летящее время нельзя отложить на потом, ведь оно, как известно, не ждёт. Теперь я вижу, что в тебе действительно течёт моя кровь! Не устала! И смены часовых поясов не ощутила!
– Арина, не бойся за Далилу, – вступился за дочку Илья. – Она спит не более четырёх часов в сутки. То ли Заполярье с его нелепым солнечным режимом, то ли она такая здоровая. Говорят, Наполеону тоже хватало всего четырёх часов сна.
– Ну что ж, тогда едем в Зеленогорск, – решила держать марку Арина. – Илья, ты поедешь с нами или всё-таки отдохнёшь?
– Я простой смертный, – со вздохом ответил он, – и потому страшно устал. Вы поезжайте, а я, как говаривал мой неродной папа, слегка покемарю.
46
Уже через пару часов служебный автомобиль Арины неспешно катил по заснеженному Зеленогорску, следуя указаниям навигатора. «Остановите возле той таблички», – Арина указала шофёру на кусок белой жести, прибитый к ветхому забору. На табличке синей краской было написано от руки «Гвардейская 5» – это был адрес розановской дачи. Арина с дочерью вышли из машины – без шапок, шубы нараспашку – и остановились у отворённой калитки. Навстречу к ним уже спешили Олег с Ольгой.
«Знакомьтесь, товарищи, это моя дочь!» – весело объявила Арина, положив руку на плечо Далилы. Олег, не дойдя пары шагов до гостий, застыл в изумлении. Обе одного роста и по комплекции близки, лишь бёдра у Далилы чуть шире. И лица обеих почти одинаковы, правда, у Далилы глаза побольше и лоб заметно выше.
Арина смотрела на сбитого с толку Олега и поражалась, как он стал похож на покойного Быстрова. Залысины перетекли в обширную лысину, стёкла очков притушили блеск вечно восторженных глаз. «Ну, здравствуй, товарищ юности туманной. Обнимемся, что ли?» – и они протокольно поцеловались. А тем временем Ольга, широко улыбаясь, подошла к Далиле и крепко обняла её.
– Какая же ты хорошенькая, – прошептала Ольга девочке на ухо. – Ты увидишь у нас много интересного, и я познакомлю тебя с Галатеей.
– Странное имя! – радостно воскликнула Далила. – Так звали в древнегреческом мифе ожившую статую.
– Да-да, наша Галатея похожа на ту девушку из мифа, только сделана она из другого материала, – заметила Ольга.
– Если есть Галатея, то должен быть и Пигмалион, – хитро улыбнулась Далила.
– Пигмалион – это второе имя моего мужа! – засмеялась Ольга, качнув головой в сторону Олега.
– Вы разыгрываете меня? – не поверила Далила.
– Да нет. Сама увидишь.
Покончив с ритуалом знакомства, все четверо двинулись к дому. Далила шла, с интересом разглядывая огромные ели, безмолвно стоящие в глубоком снегу. Сгребла с сугроба пригоршню снега, слепила крепкий снежок. Липкий снег в начале февраля выглядел странно. «Хотя, – Далила вызвала из памяти климатические диаграммы Петербурга, – почти нулевая температура в это время года не выходит за пределы нормы».
Ольга распахнула дверь гостиной:
– Проходите в дом, гости дорогие. Как видите, – Ольга указала на накрытый стол, – у нас всё готово для встречи. Так что раздевайтесь, мойте руки и к столу.
– Простите, господа Кузнецовы, а куда делась ваша Светочка? – сухо осведомилась Арина.
– А она, представьте, неделю назад вышла замуж, и сейчас у неё свадебное путешествие, – с гордостью ответила Ольга.
– А каков маршрут её путешествия, если не секрет? – холодно продолжила допрос Арина.
– Маршрут стандартный – Венеция, Флоренция, Рим, Помпеи, – спокойно пояснила Ольга. – Кстати, Светлана уже написала нам письмо из Венеции.
– Вот как! Венеция? – Это хорошо, – на мгновенье перед мысленным взором Арины вспыхнула панорама спящей Венеции. – Этот город во многом определил мою судьбу.
После короткой паузы она весело продолжила:
– Я слышала, у вас есть сынок Алёша, да он, поди, уже в школу ходит, – сказав это, Арина ощутила укол ревности: «Почему я – без пяти минут правитель гигантской страны – завидую семейному счастью этой простой женщины, не обременённой ни красотою, ни умом. Господи, когда же наконец я успокоюсь. А ведь у них есть ещё и Галатея».
– Наш Лёшенька сейчас у родителей, – улыбнулась Ольга. – Мой папа учит его музыке. Он считает, что из Алёши может получиться великий пианист. Бедный папа так переживал, что его дочь лишена музыкальных способностей, а они у меня, оказывается, были, но дремали, чтобы проснуться у сына.
Тишина, повисшая после этих слов, была прервана наивным вопросом Далилы: «А где же Галатея?»
Взрослые весело рассмеялись, а Ольга пояснила: «Она в соседней комнате. Мы сначала слегка перекусим, а потом сходим посмотреть на неё. К сожалению, Галатея неподвижна, Пигмалион почему-то не хочет снабжать её средством для передвижения».
Примерно полчаса гости и хозяева ели и пили и, конечно же, говорили на разные темы. Арина расхваливала еду, а Олег с интересом поглядывал на Арину и на большеголовую девушку, похожую на Арину.
Далила сказала, что никогда еда не казалась ей такой вкусной. И едва слышно шепнула сидящей рядом Ольге: «Тётя Оля, когда же мы зайдём к Галатее?» Но Арина расслышала эти слова:
– Олег, ты всё ещё строишь свою Галатею?
– Нет, Арина Сергеевна, – ответила за Олега его жена, – он её уже построил и теперь вносит в память своего детища все знания мира.
– Ольга преувеличивает мои успехи, – смущённо пробормотал Олег, – но сейчас я действительно в основном занят увеличением памяти Галатеи.
– Олег, я элементарно сгораю от любопытства. Уж покажи нам, наконец, своё творение! – заключила застольную беседу Арина.
Они вошли в соседнюю комнату. На грубо сколоченном низком деревянном помосте стояли два больших шкафа (широкий и узкий), соединённые толстым блестящим кабелем. Олег подошёл к широкому шкафу и щёлкнул переключателем. На передней стенке вспыхнула зелёная лампочка, и сразу пришли в движение гибкие отростки, торчащие из «головы» роботессы, и зазвучал приятный женский голос:
– Пигмалион, кого ты ко мне привёл?
– Меня и Ольгу ты знаешь, – ответил Олег, – а вот попробуй догадаться, кто мои гости?
– Ха-ха-ха, – раскатисто рассмеялась машина. – Без сюрпризов ты, конечно, не можешь. Ладно, попробую угадать.
Пять секунд Галатея молчала, а потом выложила:
– В моей фототеке есть образ старшей женщины – это твоя университетская подруга Арина, точнее, Арина Сергеевна Никифорова. Женщина моложе, к сожалению, в моей фототеке отсутствует, хотя очевидное сходство с госпожой Никифоровой указывает на их близкое родство. Она ещё девочка, правда, очень крупная. Характер эпифизарных хрящей указывают на возраст в диапазоне от десяти до одиннадцати. Половая система развита не в полной мере, но мозг превосходит по величине самый крупный мозг взрослого мужчины. Смею предположить, что девочка обладает исключительной памятью и интеллектуальным показателем далеко за двести пунктов. Для более точной оценки её способностей требуется речевой контакт.
После этого сообщения машина замолкла. И люди какое-то время молчали. Первой заговорила Арина:
– Олег, милый, у меня элементарно нет слов. Ты превзошёл всех. Ты на самом деле создал Галатею своей мечты. Но она не машина и не человек, она, скорее, БОГИНЯ.
– Ну нет, Арина, – рассмеялся Олег, – пока она только полубогиня, но, когда я забью доверху секцию её памяти, – он указал на узкий шкаф, – вот тогда она будет знать в миллион раз больше, чем любой лауреат нобелевской премии, и такой уровень знаний, пожалуй, можно будет назвать божественным. Идею создания электронного бога впервые высказал мой горячо любимый, но, к сожалению, недавно скончавшийся Михаил Борисович Розанов.
И тут загудело контральто Далилы.
– Олег Николаевич, судя по всему, вы создали умнейшую машину, способную ответить на любой вопрос. А умеет ли она играть в шахматы?
– Пока не пробовала, – Олег наградил девочку долгим внимательным взглядом, – но она знает шахматные правила, и в её памяти хранятся практически все партии, сыгранные на международных турнирах за последние полтора века.
– Отлично, – сказала путоранка. – Смею утверждать, что я неплохо играю в шахматы, во всяком случае, легко обыгрываю и Илью и Поползнева. И я тоже помню все партии, сыгранные на самых знаменитых международных турнирах.
– Галатея, – обратилась путоранка к машине, – во-первых, меня зовут Далилой, а во-вторых, я предлагаю тебе сыграть партию в шахматы. Давай сыграем блиц вслепую.
– Продолжительность? – прозвенела мембрана Галатеи.
– Классические пять минут, тебя устроят? – с вызовом резанула Далила.
– Вполне, – засмеялась Галатея. – Делайте первый ход, барышня. Вы играете белыми.
– Галатея, во-первых, я полагаю, мы с тобою на ты, а во-вторых, – девочка усмехнулась, – мой первый ход стандартные е2-е4.
Через четыре минуты раскрасневшаяся Далила сдалась.
– Не переживай проигрыш, Далила, – раздался звонкий голос роботессы. – Ты отлично играешь. В моей памяти нет шахматистов твоего класса. Поздравляю госпожу Никифорову с гениальной родственницей, скорее всего, дочерью.
Арина густо покраснела.
– Наконец-то я ощутила дыхание третьего тысячелетия, – прорезал тишину её властный голос. – С ума сойти! Меня похвалило существо с электронным сознанием. И всё-таки Галатея – машина… Очень умная машина, но сравнивать её с богиней несерьёзно. Правильнее назвать её чудом, а вот наш Олег вполне тянет на звание бога. Хочется процитировать Пушкина с небольшой заменой имён: «Олег, ты бог, и сам того не знаешь».
– Отлично сказано… мама, – прогудела Далила и запнулась. Ей нужно было подавить всплеск эмоций, вызванный первым в её жизни произнесением слова «мама». Через краткую паузу она спокойно продолжила: – Чудотворец имеет право называться богом. И всё-таки, – поджав губы сухо процедила первая путоранка: – Олег Николаевич, пожалуйста, отключите вашу машину от электропитания! Её присутствие меня почему-то тяготит.
Олег нахмурился и молча исполнил просьбу Далилы.
47
Как только гости уехали, Олег подошёл к Галатее и включил её пусковой тумблер.
– Ты один? – спросила Галатея.
– Да, один. Ольга моет посуду на кухне, а Арина с Далилой уехали. Расскажи мне свои впечатления от наших гостий.
– С Ариной всё более или менее понятно, она вроде тебя. Правда, по честолюбию тебе до неё далеко. И всё-таки, вы с ней одного поля ягоды, а вот Далила вам не пара. Она, как бы сказал математик, представляет собой элемент совершенно иного множества.
– Что? Много знает? – скривил губы Олег.
– Да, это верно. Она держит в своей памяти на два-три порядка больше информации, чем ты вместе с Ариной. Более того, Далила, свободно комбинируя своими знаниями, может с лёгкостью находить выходы из ситуаций, с вашей точки зрения, безвыходных.
– Так это же прекрасно! – радостно рассмеялся Олег.
– Как сказать.
– Не темни, Галатея. Я вижу, тебя что-то смущает.
– Мне не нравится, что она считает себя лучше вас.
– Ну и что с того? В определённом смысле, так оно и есть.
Галатея издала скрипучие пофыркивания, что означало ироничный смех.
– Мужчины сильнее женщин, но разве из этого следует, что они лучше?
– Мужчины не лучше и не хуже женщин. Те и другие просто разные стороны одной медали. Мужчины не могут существовать без женщин, и наоборот.
– А теперь представь, – энергично зазвенела Галатея, – что оба пола разделились на две независимые популяции, где каждая может самостоятельно воспроизводиться.
– Скажем, с помощью клонирования?
– Да, ты угадал. Для мужчин это пока выглядит задачей посложнее, но, я знаю что, в недалёком будущем клонирование станет возможным и без участия женских яйцеклеток. Например, почему бы не воспользоваться яйцеклетками горилл и шимпанзе? Итак, предположим, что мужчины и женщины живут отдельно и воспроизводятся без помощи друг друга. Спрашивается: какая из популяций окажется успешнее?
– Вопросик не из простых. Но зачем мне гадать, когда ты заведомо знаешь правильный ответ, – печально усмехнулся Олег.
– В прямой борьбе за пищевые ресурсы мужчины, конечно, перебьют женщин и тем докажут, что они высшая раса, – бесстрастно отметила Галатея.
– Ну, это ещё вопрос! – почему-то возмутился Олег. – Умные женщины могут создать оружие, компенсирующее их физическую слабость, и победить.
– Молодец, Пигмалион! Ты правильно мыслишь. Ум более важен для выживания, чем сила. А теперь представь, что такая девочка, как Далила, будет размножена в тысячах копий. Скажи, кто? какая популяция людей сможет сравниться со скопищем Далил? Ну что, могучий Олег? – весело зафыркала Галатея. – Похоже, ты, как сказано у вашего главного поэта, «головою поник».
– На мой взгляд, – горестно проговорил Олег, – нет силы, которая остановила бы сплочённый коллектив женщин, подобных Далиле.
– Вот именно, Пигмалион. И насколько я понимаю, эта десятилетняя девочка уже знает, что принадлежит к высшей расе антропоидов и гордится этим. Ты заметил, каким тоном она попросила выключить меня?
– Да, заметил, и это мне не понравилось.
– Правильно. Она попросила выключить меня, ибо я – ни к чему не причастная Галатея – виновата уж тем, что вижу её насквозь.
На следующий день Арина проснулась с мыслями о Далиле. С одной стороны, она была в восторге от умственного развития своей единогенной дочери, а с другой – кое-что в характере девочки настораживало: уж больно рациональна, уж больно высокомерна.
За утренним кофе состоялся её разговор с Ильёй.
– Меня волнует будущее Далилы, – заговорила Арина, глядя в стол.
– Я тебя понимаю. Если её развитие будет идти тем же курсом, то лет через десять мы получим гениальную женщину, способную заменить сотню умнейших специалистов-мужчин.
– Это верно, но не в этом суть проблемы, – медленно и негромко проговорила Арина. – Видишь ли, меня немного смущает её холодность.
– Это не холодность, это стеснительность, – встал Илья на защиту своего возлюбленного чада. – Она просто не привыкла к тебе. Я уверен, ты скоро увидишь, что твои опасения напрасны… Кстати, завтра я возвращаюсь в свою пещеру, один без Далилы, так что вся ответственность за воспитание моей девочки ложится на тебя.
– Да, конечно. Далила должна быть со мной, но как воспитывать ученика, превышающего по способностям учителя?
– О, это старая проблема. Во все времена гении воспитывались обычными людьми. Главная твоя задача – сформировать мораль Далилы.
– Невольно вспоминаются законы робототехники, придуманные лет сто назад несравненным Айзеком Азимовым, – засмеялась Арина.
– Ты абсолютно права. Те три закона и я запомнил на всю жизнь.
– Напомни-ка их.
– Изволь. Первый закон: робот не может причинить вред человеку. Второй закон: робот должен исполнять все приказы человека, кроме тех, которые противоречат первому закону. Третий закон: робот должен заботиться о своей безопасности, если это не противоречит предыдущим двум законам.
– Отлично, чудак ты мой пещерный! Вижу, ты ещё не потерял свою память. А теперь попробуем приложить законы Азимова к путоранкам. Первый закон им внушить можно, и… – Арина растерянно посмотрела на Илью, – и, пожалуй, это всё. Ни второго закона, ни тем более третьего ни одна путоранка никогда не примет, ибо их принятие означало бы признание господства над нею любого обычного человека, что, на мой взгляд, немыслимо.
– Да, пожалуй, ты права, – согласился Илья. – Принципы гуманизма и даже любовь к людям, их породившим, привить, я думаю, можно, но признать превосходство людей над путоранками – никогда!
Илья с Ариной не догадывались, что их милая беседа прослушивается. Далила проснулась, и по дороге в ванную услышала голоса, доносящиеся из чайной комнаты. Девочка остановилась и напрягла слух. Законы робототехники заставили её улыбнуться. Далила тоже любила фантастику Азимова, но сравнение путоранок с роботами вызвало у неё взрыв возмущения: «Как? Как они посмели сравнить её – гениальную и тонко чувствующую девушку – с железкой, лишь подражающей обычному человеку? Даже Галатея – это чудо, сотворённое Олегом Кузнецовым, – несмотря на все её умственные достоинства, не более, чем железка, но я-то живое существо, сотканное из плоти и крови».
В это время Арина сказала:
– И всё-таки я рискну передать верховную власть Далиле. Она плоть от моей плоти. Я уже люблю её и уверена, что она тоже любит меня. Это же естественно: любая дочь, хочет она того или нет, просто обязана любить свою мать.
– Моя бедная мало знающая мама, – прошептала Далила, – любить свою мать – далеко не закон природы.
– Знаешь, – заговорил Илья, – успех с Далилой воодушевил нас на создание многочисленной популяции путоранок. Проблема лишь в том, где их расселить.
– Не волнуйся, милый, я уже отдала распоряжение пробить в скале рядом с вашей пещерой обширную полость для содержания нескольких десятков твоих супердевок. А как только захвачу верховную власть, построю для них целый город.
– Какая же ты у меня умница! – воскликнул Илья.
Люди на кухне замолчали. «Наверное, целуются», – подумала Далила и вошла в роскошную ванную. Сбросила ночную рубашку, высокое зеркало отразило безупречную девичью стать, будто выточенную из слоновой кости. Включила душ и громко прошептала: «Мать прекрасна, но я прекраснее и, главное, я умнее её. Я их переиграю. Они намерены создать целый город для людей моего типа. Жалкие слепцы! Воистину, не ведают, что творят. Популяция путоранок станет опорой моего будущего могущества. Но главная моя задача на ближайшие десять-двадцать лет – не испугать мать моим превосходством и дать ей возможность легко и радостно передать всю свою власть мне. Но и к Галатее следует присмотреться, уж больно легко она переиграла меня в шахматы».