Глава 10
Последствия смерти барона фон Рунсдорфа
Харьков.
Ул. Сумская, дом № 100.
Управление службы СД генерального округа «Харьков».
Гауптштурмфюрер (капитан) Вильке.
26 октября, 1942 год.
Вильке приказал срочно найти оберштурмфюрера Генке.
– Пусть явиться в мой кабинет! Да именно сейчас! Да он мне нужен! Исполняйте приказ!
Генке явился через семь минут.
– Герр гауптштурмфюрер, оберштурмфюрер Генке явился по вашему приказу!
– Заходите и садитесь, Генке. У меня слишком мало времени.
Генке сел. Его удивил возбужденный вид начальника.
– Вы работаете на Клейнера, Генке? – сразу спросил Вильке.
– Что?
– Вы слышали мой вопрос, Генке.
– Герр…
– Только не лгите мне сейчас, Генке. Я уже слышал вашу ложь сегодня утром. Вы не могли бы сами добыть ту информацию, которую вывалили на меня. Нет, Генке. Я очень хорошо знаю, на что вы способны. И сейчас времени для лжи у вас нет. Как нет его и у меня. Вы работаете на Клейнера. Зачем вы меня предали, Клаус?
– У меня не было выбора, Фридрих.
– Чем он вас прижал?
– Связью с русской женщиной. Обещал отправить меня рядовым на фронт. Лишить чина и уничтожить положение моей семьи в Германии. Но моя мать больна, Фридрих. Я не мог не пойти с ним на контакт.
– А теперь слушайте меня, Клаус. И отвечайте правду. От этого зависит и ваша и моя жизнь.
– Да, Фридрих.
– Вы успели рассказать Клейнеру об этом парне по имени Бойко?
– Нет. Да и это его совсем не интересовало.
– А что ему нужно больше всего?
– Он готовил капкан для вас. И его интересует барон фон Рунсдорф.
– Значит Рунсдорф это карта, которую желает разыграть Клейнер в игре против меня?
– Он готовил доклад в Берлин, Фридрих. И если кратко, то вы получитесь врагом рейха, а он спасет фон Рунсдорфа для Великой Германии.
– Спасет?
– Он взял на себя охрану барона фон Рунсдорфа. И, как я понял, он уже доложил про это в Берлин!
– Он взял это лично на себя? – Вильке обрадовался своей удаче. – И в этом ловушка для меня?
– Вам не стоит так относиться к подполковнику Клейнеру, Фридрих. Он опасен для вас!
– Уже нет.
– Нет? Но Клейнер убыл с докладом в штаб!
– Обстоятельства повернулись против Клейнера. Пусть себе докладывает что ему угодно!
– Меня поражает ваша уверенность, герр Вильке.
– А вы ничего не слышали, Клаус?
– О чем?
– Я только что вернулся с квартиры барона фон Рунсдорфа. Но они опасаются говорить про это. Оцепили квартал и ждут.
– Я вас не понял, герр Вильке.
– Два часа назад убиты барон фон Рунсдорф и его адъютант лейтенант Рикслер.
– Что вы сказали?
– Ваш приятель капитан Витал доложил это мне! Хотел, чтобы его связали с начальником гестапо, но Клейнера не было на месте. Он уже успел убыть в штаб.
– И вы выехали на место преступления?
– Только что вернулся и видел всё своими глазами.
– Странно, что про это в управлении СД почти никто не знает, герр Вильке.
– Еще узнают, Клаус. А ведь отвечать за смерть барона Рунсдорфа будет именно оберштурмбаннфюрер Клейнер.
– Он ведь обещал, что с ним ничего не случится!
– Именно так. Не стоит торопиться раздавать такие обещания!
– Но кто убил барона?
– Его убили русские террористы, – ответил Вильке..
– Но как такое могло случиться?
– Теперь нет разницы, как и почему. Это свершившийся факт, Генке. Скажите мне, вы сделали то, что я вам приказал недавно? Вы удалили Бойко из списков арестованных?
– Так точно.
– Отлично, Клаус. И теперь для вас есть работа. Вы возьмете дежурную оперативную команду СД и прочешете все закоулки.
– Что мне искать?
– Вы найдёте мне Бойко, который сбежал.
– Бойко сбежал?
– Да.
– Сбежал из внутренней тюрьмы?
– Нет, Клаус. Сбежал с места преступления. Неужели не поняли?
– Но что я должен понять, герр Вильке?
– Это террорист Бойко убил барона и его адъютанта. Вы можете себе представить, что будет, если его возьмут другие?
– Я не понимаю вас, герр Вильке. Вы мне доверяете?
– Сейчас я вам полностью доверяю, Клаус. А знаете почему? Мы с вами в одной лодке и если она утонет, то вы пойдете на дно вместе со мной. А это располагает к доверию. Бойко привезли в наше управление вы, герр Генке. Лично. И все записи о нем уничтожили вы, Генке. Подлог совершен вами! А если они там наверху, узнают, что убийца был у нас в руках, но сумел уйти из гестапо?
– Никто не узнает, герр Вильке.
– Нет. Ибо сведения вы удалили. Но если Бойко возьмут люди капитана Витала? Или люди Борзенко? И если он начнет говорить?
– Я все понял, герр капитан!
– Вам нужно взять убийцу, Генке. И брать его живым не нужно. Только труп и пистолет, из которого он уложил барона. Наверняка он не станет его выбрасывать. И помните, Клаус, ваша жизнь зависит от этого…
****
Москва.
Управление НКГБ СССР.
4 ноября, 1942 год.
Лейтенант госбезопасности Елена Костина.
Лейтенант Костина пришла по вызову Нольмана. Она знала что «Подмена» вошла в завершающую фазу.
– Заставляете себя ждать, лейтенант Костина.
– Вы сами дали мне задание, товарищ старший майор.
– Входите и садитесь.
Костина поняла, что у Нольмана есть для неё нечто важное.
– Что по результатам вашей проверки? – Нольман начал с её задания.
– Дроздова Ольга Тимофеевна инструктор в спецшколе НКВД не является агентом немецкой разведки. Все детали её биографии подлинные. Но, насколько я понимаю, это для вас не новость, товарищ Нольман?
– Нет. Я знал, что Дроздова из группы Лаврова нам солгала.
– Но тогда зачем я проводила проверку?
– Это никогда не бывает лишним.
– Товарищ старший майор, я объездила полмосквы и опросила двадцать два человека. Я работала с документами. Я сделала отчет по уже младшему лейтенанту Дроздовой. И вы говорите…
– Лена! Хватит причитать. Проверка пошла тебе самой на пользу. Навыки поисковой работы нужно оттачивать. Да и нужно это было для того, чтобы Вдова поняла – мы попались в её ловушку. Не просто так Вдова начала игру вокруг однофамилиц Дроздовых. Но дело не в этом!
– А в чем?
– Ты хотела бы снова работать как агент?
– Но разве это возможно? Вы сами недавно говорили…
– Ты хотела бы работать с той стороны? – повторил свой вопрос Нольман.
– Да! – ответила она.
– Мне нужна «моя» женщина в женском отделении абвершколы Брайтенфурт.
– В Австрии?
– Брайтенфурт находится в окрестностях Вены. Хороший город. Я там бывал в начале 30-х.
– И вы доверите это мне?
– Я сразу предложил именно тебе.
– А наверху это одобрят?
– Комиссар госбезопасности Максимов рекомендовал на это дело Марию Горбань.
Костина возразила:
– Но Горбань совсем не готова! Я смотрела на неё в разведшколе, где она проходит обучение. И скажу, что она не будет слишком хороша на этой работе, товарищ старший майор.
– Я полностью разделяю, это мнение, Лена. Но Горбань в Харькове работала под началом Вдовы.
– Но Вдова использовала Горбань втемную.
– Для Максимова это козырь для заброски Горбань. Ей придумали легенду, и она при помощи Нойрмаера сможет «сбежать».
– И что за легенда?
– Довольно таки неплохая. Горбань была беременна от Нойрмаера. Они стали любовниками в Харькове осенью 1941 года, когда Нойрмаер работал под именем советского лейтенанта Семена Царева.
– Но ведь она не была беременной и никогда не рожала. Это немцы сразу выяснят. Любой опытный врач сразу определит это.
– Этот элемент легенды учли. Родов не было. Горбань была в тюрьме НКГБ и произошел срыв беременности. Из-за этого Горбань «озлобилась» на органы НКГБ.
– Часть её собственной биографии, а часть легенды? Придумано не так плохо. Но всё равно Горбань с таким заданием не справится.
– И я так думаю. Внедрение в состав абвершколы Брайтенфурт. Стать преподавателем женского отделения радисток не столь просто. А мне нужен свой человек именно там.
– А лейтенант Лавров?
– Нет. Лаврову не доверяют. И даже если мы сохраним его в качестве агента, инструктором в школе ему не быть. Его станут использовать на другой работе. И нам нужна женщина инструктор по радиоделу.
– Горбань неплоха в этом деле, товарищ майор. Её успехи в радиоделе впечатляют. Это подчеркнул и начальник школы, где она учится. Но я все равно предлагаю себя.
– Операция весьма важна. Носит название «Красная вдова».
– Красная вдова?
– У немцев Вдова, у нас Красная вдова.
– Тогда это работа для меня.
– Но тебя знают по Харькову. И Вдова может тебя знать, Лена.
– А мне тоже можно внедриться под своим именем, товарищ Нольман. Зачем придумывать иную биографию? Я работник НКГБ и я ценное приобретение для абвершколы.
– А как ввести тебя в игру? Поделись своими соображениями.
– У вас разве нет плана?
– У меня есть. Но я хочу знать, что думаешь ты, Лена.
– Все просто. Вы спасли меня от ареста весной этого года. Полковник Одинцов требовал моего отстранения и отдания меня под суд. Это практически легальная заброска! Я сбегаю от НКГБ и перехожу на сторону немцев. Да, они станут меня проверять, но биография моя собственная. Нужно только продумать какие сведения я смогу им «отдать».
– За этим дело не станет. Как убедить Максимова поставить на тебя?
– Но я смогу быть «Красной вдовой», товарищ Нольман! Я сама продумаю план моего внедрения, товарищ старший майор! Ведь и я поняла в ходе проводимой мною последней проверки, где скрывается Вдова!
– Вот как?
– Я могу отдать вам Вдову, и это будет моим пропуском на агентурную работу.
– Ты поняла, где прячется Вдова? Я до сих пор думал, что это известно только мне.
– Вы знаете?
– Знаю. И хочу обратить это знание против самой Вдовы. Я сейчас напишу на листочке имя, под которым скрывается Вдова. А после твоего рассказа покажу тебе то, что написал. Так эксперимент будет честным.
– Я готова.
– И я готов, – Нольман свернул лист бумаги и положил перед собой.
Костина сказала:
– Вдова знала многое о наших планах с недавних пор. Я проводила многочисленные проверки, Иван Артурович. Мы взяли под подозрение Ольгу Дроздову, которая работает рядом с лейтенантом Лавровым. Но Дроздова Ольга Дмитриевна все Лаврову объяснила, и мы стали подозревать инструктора связиста Дроздову Ольгу Тимофеевну.
– Все верно и ты проводила последнюю проверку именно по ней.
– И пришла к выводу, что Вдова хотела выиграть время и ловко через Лаврова подставила нам Дроздову Ольгу Тимофеевну. А если бы попался не столь дотошный следователь как вы, то и её могли арестовать как шпионку.
– Ты права, – сказал Нольман, показав ей листок. – Это именно она! Вдова устроилась под самым крылышком у Лаврова. Майор Лайдеюсер отлично все подстроил! Он знает, что Лавров станет искать контакты с нами. И он садит Вдову рядом с ним! Больше того все вышло так, словно сам Лавров её и выбрал себе в напарницы. И я уверен, что в абвершколе в Брайтенфурт никто кроме самого Лайдеюсера не знает кто такая Вдова. Все они уверены, что это простая русская курсантка разведшколы, которую извлекли из офицерского борделя.
– Лавров полностью доверился своей напарнице и «засветил» группу Кравцова.
– Именно так. Она все сделала хорошо. Но я понял её игру вовремя.
– И? – спросила Костина.
– Я подставлял через Кравцова и Лаврова дезинформацию. Однако я получил последнее сообщение перед твоим приходом, Лена.
– Из Харькова?
– Да. И сообщение это неожиданное. Я никак не мог рассчитывать на такое.
– Но что случилось? Что-то с группой Кравцова?
Нольман ответил:
– Барон фон Рунсдорф убит.
– Как убит? Но ведь подполье не должно было его трогать!
– Никто из подполья его и не трогал.
– Но кто тогда?
– Немцы сообщают, что убит он советскими террористами и даже захвачен исполнитель.
– И кто он?
– Этой информации нет. Правда, его вязли мертвым. Он защищался и погиб во время ареста. Кстати совсем молодой парень. При задержании убил троих.
– Но кто этот парень? Он не подпольщик?
– Я подозреваю, что это работа местного харьковского гестапо. Но про это мы скоро всё будем знать.
– И каким образом?
– У Лаврова новое задание, Лена.
– Какое?
– Не могу сказать всего, но это приведет Вдову в этот кабинет. И скоро она сама будет давать нам информацию…
Глава 11
Савик уходит со сцены
Харьков.
Ул. Сумская, дом № 100.
Управление службы СД генерального округа «Харьков».
Оберштурмбаннфюрер Клейнер.
24 ноября, 1942 год.
Подполковник Клейнер после разговора с Берлином был вне в себя. Его обещание охранять барона фон Рунсдорфа сработало против него.
– Клейнер! – голос оберфюрера Эрлингера в трубке заставил его подняться со стула.
– Здесь оберштурмбаннфюрер Клейнер!
– Я только что говорил с рейхсфюрером! Что за доклад вы сделали через мою голову?
– Оберфюрер26 я…
– Меня мало интересуют ваши оправдания. Вы обвинили своего заместителя Вильке в том, что он чуть ли не агент большевиков! Вы своим приказом отстранили Вильке от дел и назначили расследование, мотивировав это необходимостью спасти барона фон Рунсдорфа.
– Я вынужден был отдать такой приказ, оберфюрер.
– И что в итоге? Рейхсфюрер потребовал объяснений от меня! Он ждет меня через час во дворце принца Абрехта27. Что я должен доложить?
– Я веду расследование, оберфюрер!
– Отлично, Клейнер! Мне звонил Вальтер Кубицки. Под его началом ранее служил гауптштурмфюрер Вильке. Кубицки заверил меня, что Фридрих Вильке отличный офицер и все ваши обвинения в его адрес просто необоснованны.
– У меня имеются доказательства, герр оберфюрер.
– Вот как? Вы допустили, чтобы партизаны убили барона Рунсдорфа. Пропал архив барона, который ждет в Берлине рейхсфюрер. Вы знаете, где находится архив сейчас?
– По всей видимости, он уничтожен, герр оберфюрер. На месте преступления много пепла от сгоревших бумаг. Осталась только папка, в которой эти бумаги содержались.
– Значит архива нет?
– Партизаны уничтожили его, но я уже занимаюсь этим делом.
– А вы знаете, что Вильке через Кубицки заявил, что он имеет фотокопии архива? И он готов привезти их в Берлин.
– Откуда они у Вильке, герр оберфюрер?
– Вы задаете этот вопрос мне, Клейнер? Я скоро буду у рейхсфюрера и от вашего имени дам обещание, что через три дня вы исправите положение насколько его можно исправить, Клейнер!
– Я все исправлю, герр оберфюрер!
Клейнер положил трубку и достал из шкафа бутылку с коньяком. Он выпил и стал думать, что предпринять.
Взять под стражу Вильке и настаивать на своих обвинениях? Стоило просто забрать у него микропленки с архивом и самому переслать их в Берлин. Это поможет хоть как-то реабилитироваться после смерти фон Рунсдорфа и его адъютанта. Но если при нем и в его квартире микропленок нет? Вильке совсем не дурак.
Клейнер решил немного повременить с арестом. Он поднял трубку телефона внутренней связи:
– Гауптштурмфюрера Вильке ко мне! Срочно? А мне плевать что его нет на месте! Найдите его! Кто отвечает из его кабинета? Где его помощник Генке? Убит при задержании террориста? Я совсем забыл про это. Но кто-то там есть. Сюда его немедленно, и ищите Вильке!
В кабинет подполковника явился новый помощник Вильке штурмфюрер28 Шварц.
– Штурмфюрер Шварц! – молодой офицер щелкнул каблуками.
– Где Вильке?
– Не могу знать, герр оберштурмбаннфюрер!
– Вы не знаете, где ваш начальник?
– Никак нет! Он отстранен от большинства дел по вашему приказу и на службе не появился, герр оберштурмбаннфюрер!
–Что с его делами? Вы разобрались с документами?
–Никак нет, герр оберштурмбаннфюрер! Слишком мало времени. Но из того, что я проверил, в бумагах оберштурмфюрера Генке нет ничего такого, что могло бы скомпрометировать гауптштурмфюрера Вильке!
–А что с обстоятельствами гибели Генке?
–Генке был застрелен красным террористом при попытке его задержания. Он был убит сразу из пистолета «Вальтер» как и два других сотрудника харьковского аппарата СД. Согласно проведенной экспертизе из этого же пистолета «Вальтер» был убит и полковник барон фон Рунсдорф и его адъютант лейтенант Рикслер.
– Это все?
– Так точно, герр оберштурмбаннфюрер!
– Идите, штурмфюрер! Если появится Вильке направьте его ко мне немедленно.
Но Вильке в этот момент сам вошел в кабинет Клейнера.
– Вы хотели меня видеть, герр Клейнер? Я здесь.
– Идите, штурмфюрер!
Шварц вышел.
Вильке бесцеремонно расположился на стуле, не ожидая приглашения Клейнера.
– Итак, что вам нужно, Клейнер? Вы меня отстранили и я уже не у дел. Что еще?
– Мне нужны микроплёнки.
– Что?
– Микропленки с архивом барона фон Рунсдорфа.
– У меня их нет, кто дал вам эту информацию?
– У вас они есть, Вильке. И я хочу сделать все по-хорошему. Зачем нам с вами становиться врагами?
– Вы уже стали моим врагом, Клейнер, когда поставили прослушку в моем доме! Вы отстранили меня от работы. Вы взяли на себя охрану Рунсдорфа и его архива и мотивировали это тем, что мне доверять нельзя. И что теперь?
– Я могу отдать приказ вас арестовать, Вильке.
– Давайте. Я готов к аресту. Вы видно думаете, что сможет найти микропленки при обыске? Я не столь глуп, герр Клейнер.
– Хотите сказать, что они не с вами, Вильке? Я прикажу вас обыскать прямо здесь в моем кабинете.
Гауптштурмфюрер спокойно достал из кармана своего мундира небольшой контейнер и открыл его. На глазах у Клейнера он вытащил оттуда пленку и развернул её.
– Что вы делаете?
– Я засветил при вас одну из 15 микропленок. Она была со мной в качестве доказательства того, что и остальные у меня. Возьмите то, что вы просили.
Вильке положил на стол контейнер и засвеченную пленку.
– Что вы сделали? Вы сумасшедший?
– Почему же сумасшедший? Это вы сошли с ума, если желаете спасти свою карьеру таким образом, Клейнер! У вас ничего нет! Ни одного доказательства. На вас работал мой помощник Клаус Генке. Вы заставили его это сделать шантажом. Но сейчас этот шантаж ничего не стоит, ибо Генке убит при задержании террориста. Сам убийца Рунсдорфа также мертв. И архива у вас нет. Вы провалили дело, Клейнер. Вы и только вы! Я понимаю, что вам звонили из Берлина и дали срок. Дня три, я думаю. И вы хотите спасти свою карьеру, Клейнер?
–Вы напрасно думаете, что у меня на вас ничего нет, Вильке. У меня есть записи ваших разговоров, где вы сомневаетесь в победе рейха! А это пораженческие настроения! Уже одно это дает мне основания вас арестовать!
– Так действуйте, Клейнер! Я готов отвечать за свои слова!
– Я могу не давать хода этой информации, Вильке. Я могу снова допустить вас до работы. Мы можем все уладить, – Клейнер сменил тактику.
– А взамен?
– Микропленки! Они спасут мою карьеру.
– Но мне какое дело до вашей карьеры, Клейнер?
– Я утащу вас за собой, Вильке. У меня есть интересные записи ваших разговоров с «фрау Мартой». И если меня отстранят, то я передам записи по инстанциям. Пусть там разбираются, что связывало вас с этой женщиной и почему вы встречались тайно.
– Вы блефуете, Клейнер!
– Вот посмотрите, Вильке. Мне через три дня терять будет нечего. Вы показали на что способны. Давайте договариваться. Здесь нас никто не слушает.
– Мне нужно подумать.
– Думайте до завтра, Вильке. Но в 10 утра вы должны быть здесь. С микропленками.
– А записи моих разговоров?
– Я отдам их вам, как только получу микропленки…
***
Харьков.
Ул. Сумская, дом № 100.
Управление службы СД генерального округа «Харьков».
Гауптштурмфюрер Вильке.
24 ноября, 1942 год.
Вильке увидел сидящего за столом и перебирающего документы нового помощника штурмфюрера Шварца.
При виде Вильке он поднялся:
– Штурмфюрер Шварц, герр гауптштурмфюрер!
– Садитесь, Шварц. Чем это вы заняты?
– Разбираю документы вашего погибшего помощника Клауса Генке. Это приказ подполковника Клейнера.
– Работайте, Шварц. Я буду в своем кабинете.
Вильке вошел и закрыл двери. В этот момент раздался телефонный звонок.
– Вильке у аппарата!
– Вальтер Кубицки!
– Герр криминальдиректор?
– Что там у вас случилось, Вильке? Мне пришлось давать вам хорошую рекомендацию для рейхсфюрера. Но скажу вам правду, вами недовольны.
– Мною? Или Клейнером?
– Обоими! Рейхсфюрер считает, что ваши разногласия привели к гибели Рунсдорфа и провалу дела. Так что вина лежит и на вас, Вильке.
– Но разве я начал эту вражду?
– Рейхсфюрера волнует только результат. А он провальный, Вильке.
– И что меня ждет?
– Если через три дня не будет архива, то вас ждет должность на фронте в Сталинграде. Будете командовать ротой фронтовой разведки. А там сейчас настоящий ад, Вильке. Запомните это! Я больше вас спасать не могу. Я сделал все, что мог.
Кубицки положи трубку.
«Вот оно! Началось! У Клейнера нет ничего! А у меня есть проявленные уже микропленки, которые я не хотел бы отдавать. Для дурака Клейнера я засветил неиспользованную пленку. В принципе Гиммлеру пленки много нужнее, чем погибший барон фон Рунсдорф. Но Гиммлер не тот, кто даст настоящую цену. А события на фронте показывают, что до конца этой войны еще далеко».
Вильке решил действовать.
Пришла пора взять группу Савика Нечипоренко. Одно это покажет эффективность его работы. Но как? Ведь Клейнер отстранил его. А делиться с ним Вильке совсем не желал, как не желал спасть карьеру подполковника.
Он поднял трубку.
– Шварц?
–З десь, герр гауптштурмфюрер!
– Срочно соедините меня с фельдгестапо с капитаном Виталом.
Шварц выполнил приказ и скоро Вильке услышал голос Витала:
– Капитан Витал!
– Это Вильке.
– Здравствуйте, гауптштурмфюрер.
– У меня есть для вас хорошая новость, капитан.
– Хорошая? Ныне хороших новостей мало.
– Вы о чем?
– Я слышал, что от основной работы вы отстранены.
– Это временно, капитан. И по этому поводу я и хотел говорить свами, Витал?
– Что у вас?
– Только при личной встрече, Витал.
– Хорошо! Когда вам удобно?
– Прямо сейчас. Я сам буду у вас в фельдгестапо.
– Жду!
Вильке покинул кабинет. Шварц вопросительно уставился на него.
«Желает знать что у меня за новости для Витала, дабы доложить Клейнеру!»
– Вы уходите, герр гауптштурмфюрер? – спросил Шварц.
– Да.
– Могу я узнать куда?
– Насколько я знаю, Шварц, вы мой помощник, а не мой начальник. Или я чего-то не знаю?
– Я спросил на тот случай. Если герр оберштурмбаннфюрер будет вас искать, как это было недавно!
– Я сам разберусь с герром Клейнером, герр Шварц.
– Как прикажете, герр Вильке!
***
Через полчаса Вильке был у здания фельдгестапо.
В кабинете у капитана Витала Фридрих сказал о цели своего визита:
– Русская разведгруппа работающая в Харькове.
– Разведгруппа?
– Вас это интересует?
– Еще как. Но неужели вы принесли эти новости мне?
– Именно так, Витал. Я разрабатывал их два месяца, но сейчас пришло время поставить точку. Но лично я не в силах это сделать из-за сложившихся обстоятельств.
– Говорите, гауптштурмфюрер!
– Савик Нечипоренко!
– Я вас не понял.
– Я назвал вам фамилию. Савик Нечипоренко!
– Румынский певец?
– Савик Нечипоренко совсем не румын. Это русский диверсант, который работает под именем Нечипоренко.
– Но их концерты…
– Вот именно, Витал. Потому они и опасны.
– У вас точные сведения, герр Вильке?
– Да. У меня есть доказательства, но мне нужно, чтобы вы взяли их тихо. Без шума и отправили к себе в фельдгестапо. Вы ничем не рискуете, а вся слава достанется вам, Витал.
– Я вас понял, герр Вильке…
***
Харьков.
Ресторан «Золотой якорь».
Группа Кравцова.
26 ноября, 1942 год.
Очередное выступление Савика Нечипоренко проходило в «Золотом якоре». После исполнения вместе с Адой старинного романса, Савик сошел в зал, предоставив место Жоре Гусевичу, который исполнил на рояле что-то из недавно разученного им репертуара из немецкой классики.
Савик у барной стойки попросил пива.
К нему подошел венгерский офицер.
– Вы пели замечательно, – сказал он по-русски.
– Спасибо, – ответил Савик.
Взяв кружку, он хотел отойти, но офицер сказал:
– Вам привет от капитана Яни.
Это был пароль.
– С капитаном все в порядке?
– Он выписался из госпиталя. И ждет когда сможет посетить ваш концерт.
– Что-то срочное? – спросил Савик. – Нам ведь запрещено контактировать.
– Сейчас мы можем нарушить запрет. Может быть, даже уже слишком поздно.
– Что случилось?
Они сели за дальний столик.
– Наши не смогли с вами быстро связаться. Эстафета работает долго. Ваша группа раскрыта.
– Что?
– Информация от нашего человека из фельдгестапо. Из русской команды. Начальник местного отделения Витал отдал приказ следить за всеми членами вашей команды, Савик. И сейчас «Золотой якорь» под наблюдением. Наверняка они есть и в зале.
– Но если мы раскрыты, то почему они медлят?
– Есть приказ взять вас без лишнего шума. Наш человек сразу не смог передать эту информацию. Но приказ поступил два дня назад.
– За нами следят?
– И следят плотно. Лично вам уйти будет слишком сложно. Но ваши люди могут попробовать.
–А вы?
– Меня нарядили в форму венгерского капитана. Они часто с вами пьют. Но не думайте обо мне. Срочно предупредите команду.
– Мы воспользуемся планом отхода.
– Нельзя, – сказал офицер. – Если вы про запасную квартиру на Сумской, тот там засада со вчерашнего дня.
– Как же так?
– А вот так. Вас обложили со всех сторон. Похоже, капитан Витал из федльдгестапо желает отследить ваши контакты. И еще одно!
– Что?
– Румынский майор Драгалина, поклонник вашей Ады, вчера был срочно вызван в штаб румынской бригады и уже сегодня утром выехал из города. Понимаете, куда ветер дует? Драгалина сын генерала и они не хотят его «пачкать» если выясниться, что он встречался с русской диверсанткой…
***
Кравцов (Савик Нечипоренко) собрал команду в гимёрке Ады в «Золотом якоре».
– Что за срочность, Савик? У меня заказ на Вагнера. Клиенты ждут! – сказал Жора.
– Получен приказ уходить из города, – сказал Нечипоренко.
– Как уходить? – не поняла Ада. – Но мы еще не завершили операции!
– Мне только что передали новость о нашем провале. Ресторан обложен со всех сторон.
– Кто передал? – спросил Гусевич.
– Человек из подполья. Он назвал пароль для экстренной связи.
– Этот тот венгр, с которым ты пил пиво? – спросил Жора.
– Да.
– И он сказал, что нас раскрыли?
– Здесь в зале есть агенты фельдгестапо.
– Но почему фельдгестапо? – не поняла Ада.
– Я не знаю. Охоту на нас ведут люди из фельдгестапо. Так мне сказал человек в форме венгерского капитана. Он, кстати, сильно рисковал. И в зале его уже нет.
– Но ведь ты сам говорил всего неделю назад, что все в порядке и нас никто не подозревает, – высказался Жора.
– Я не знаю, что случилось, но информация дошла до нас поздно. И не знаю, смогли уйти я. Но вы двое сейчас покинете ресторан в течение получаса.
– А ты? – спросил Жора.
– Я остаюсь еще на некоторое время.
– Почему? – спросила Лепинская.
– Потому что такой приказ, Ада. И не нужно спорить. Я позвал вас, дабы обговорить подробности вашего ухода. Запасной план отхода, который был у нас предусмотрен ранее, не годится.
– А что с ним не так?
– Этот адрес, похоже, известен в фельдгестапо, – сказал Савик. – Там наверняка засада.
– Гестапо следит за запасной квартирой?
– Должно быть, после убийства Рунсдорфа место «засвечено». Вы знаете, что в городе после того как застрелили барона и его адъютанта подняты все части фельдгестапо и полиции.
– Но нас пока это никак не коснулось.
– Коснулось, – сказал Савик. – Я вчера получил письмо от нашего устроителя концертов. От наших услуг отказались в офицерском казино.
– Как отказались? – не поверила Ада.
– Я вчера не придал этому значения! Не мог и предположить что мы на крючке. Думал, он просто набивает цену!
Ада сказала:
– Но майор Драгалина меня уверил…
– Драгалина вчера был вызван в штаб румынской бригады, а утром срочно отбыл из Харькова, Ада. Очевидно, постарался его дядя, дабы замять скандал, если такой возникнет. Так что мы «в осаде» и приказ об отходе запоздал. Но вас я вытащу.
– Но как же?
– Ада, к тебе пришла сегодня твоя костюмерша?
Совсем недавно Ада Лепинская наняла костюмера, местную женщину, которая работала в театре до войны. Сейчас она испытывала большие материальные проблемы, и Ада решила ей помочь.
– Она занимается реквизитом в подсобке.
– Сейчас ты берешь её пальто. Это оно?
– Да, но…
– Ада! Это приказ. Ты надеваешь её пальто и платок. И уходишь через черный ход. Никакой торопливости. Иди спокойно. Никто не должен заметить и тени беспокойства. Мы с Жорой откроем выступление.
– Куда мне идти? Квартира на Сумской провалена.
– Лавка «Скобяной товар Антипенко и Ко».
– Скобяная лавка?
– Там тебе помогут и переправят через линию фронта.
– Я поняла, командир. Но что будет с вами?
– Про это не думай. Уходи и помни, что это приказ! Как только услышишь музыку, и мой голос в зале, уходи немедленно. Поняла?
– Да.
– После двух песен я останусь в зале, а ты Жора покинешь сцену.
– Чёрный ход? – спросил Гусевич.
– Нет. Во второй раз может не сработать. Спустишься в ресторан и оттуда в гардеробную. Там как раз никого не будет.
– Почему?
– Я отвлеку гардеробщика. Возьмешь первую попавшуюся шинель и фуражку и уходи через центральный вход. Но в скобяную лавку не суйся. Нам нельзя рисковать её хозяином. Уйдешь при помощи подполья. Вот адрес.
Савик протянул Жоре лист бумаги.
– Запомни адрес и слова, которые тебе нужно произнести.
– Запомнил.
– Отлично, – Савик сжег бумагу.
– Но что будет с тобой, командир?
– У меня есть свой план ухода. За это вам думать не нужно. Но мы все уходим из города по одному. Не вместе. Все! На всякий случай простимся!
– Командир…
– Был рад работать с вами! Все! Идем на сцену Жора. Порадуем публику в последний раз…
***
Харьков.
Фельдгестапо.
27 ноября, 1942 год.
Вильке лично приехал к капитану Виталу на следующий день. Он уже слышал, что начальник фельдгестапо обошел самого Клейнера и взял русского агента.
– Здравствуйте, капитан. Приехал поздравить вас с победой.
– Еще рано, герр Вильке.
– Но вы же вязли диверсантов?
– Одного.
– Одного?
– Савика Нечипоренко.
– А остальные?
– Пока мои люди их ищут.
– Но что это значит? Я указал вам на них три дня назад, Витал!
– Я всё сделал как нужно и перекрыл все пути отхода. Двоим удалось ускользнуть. Но Нечипоренко резидент, как вы сами сказали, герр Вильке, и остальные не так важны.
Вильке согласился, что Витал прав. В принципе ему нет дела до сбежавших агентов. Возглавлявший группу офицер взят. А от него он многое сможет узнать.
– Вот папка с документами, – Вильке передал Виталу бумаги. – Здесь все, что я накопал на эту группу.
– Благодарю вас, герр Вильке. Но я что могу сделать для вас?
– Мне нужно только побеседовать с Нечипоренко.
– В допросной?
– В любой комнате. Я стану с ним просто разговаривать.
– Нет ничего проще. Я все устрою, герр гауптштурмфюрер!
***
Савик Нечипоренко немного помятый при аресте (он оказал сопротивление) был скован наручниками. Он спокойно посмотрел на гауптштурмфюрера Вильке.
– Здравствуйте, господин Нечипоренко. Вот и пришлось нам снова свидеться. Так ведь у вас говорят?
– Здравствуйте, господин капитан.
– Вы я вижу совсем мне не рады?
– Обстоятельства, знаете ли, господин капитан, к радости не располагают. Насколько я понимаю, это вам я обязан моим арестом.
– Нет. Вы обязаны Вдове, господин Нечипоренко. Или мне лучше называть вас, господин Кравцов? Удивлены? Вдова умеет работать. Но впрочем, вы и сами это знаете, господин Кравцов. Вы ведь были среди тех, кто год назад здесь пытался её поймать. Это когда Харьков еще был вашим.