Czytaj książkę: «Лунар. Книга 2», strona 3
Такая перспектива радовала всех, кроме кочевников. Они-то остаться не смогут! Сатурио понимал, что для выводов еще рано, но воображение уже безжалостно рисовало опустевшую станцию, на которой только его семья и останется.
Поэтому он был рад отвлечься, сосредоточиться на задании. Ему и другим кочевникам полагалось направить все усилия на поиск маяка – и вообще любых указаний на команду Лэнга.
Они до последнего надеялись, что после приземления помехи перестанут быть проблемой, им удастся определить точные координаты. Не сложилось, но когда им вообще везло? Правда, реальность оказалась даже более странной, чем ожидал Сатурио. Он предполагал, что возможно всего два варианта: либо сигнал станет более четким, либо исчезнет окончательно. А приземление не изменило вообще ничего: сигнал был везде и сразу, на всей предполагаемой территории, он не становился ни сильнее, ни слабее, куда бы они ни продвигались. Никто из инженеров не брался объяснить, почему так происходит, и Сатурио на сей раз их не винил. Он сам обладал достаточными знаниями, чтобы понять: так быть не может. Но кому предъявлять претензии, Сектору Фобос?
Им оставалось только идти и смотреть, искать корабль, маяк, любые указания на команду Лэнга. Сатурио не сомневался: первая экспедиция, попав сюда, тоже вовсю восхищалась и тоже готовилась к масштабному строительству. Ну и где они сейчас? Кочевник пытался указать на это ученым с «Виа Ферраты», чтобы они хоть немного детский восторг поубавили. Но те будто забыли, что такое осторожность, они упрямо твердили, что, если их предшественники не сохранили за собой эту луну, то сами виноваты. Мозгов не хватило, вмешалось придурковатое начальство – что-нибудь в этом роде! А новая экспедиция распорядится таким дивным сокровищем правильно, так что Сатурио не о чем беспокоиться.
Он не хотел продолжать спор, потому что помнил: кочевникам на этой луне точно жить не придется. Зато их работу тут никто не отменял, и он велел им разделиться, чтобы охватить как можно больше территории. Сатурио не всегда допускал такое, но пока ни сканеры, ни роботы не выявили даже намека на угрозу, и он не видел причин осторожничать.
К тому же ему хотелось просто побыть одному. После всего, что произошло, с таким стало сложно: он то спасал кого-то, то успокаивал, то утешал. По умолчанию считалось, что у него сил на десятерых, ему не то что отдых, пауза не нужна, и так справится! Сатурио никого не собирался переубеждать, но к одиночеству, доставшемуся ему здесь, отнесся как к подарку.
На нижнем уровне джунглей царил полумрак. Яркий свет сюда пробивался уже рассеянным, зеленым, прошедшим через несколько преград. Для кочевника это проблемой не было, видел он не хуже, чем на станции, а если что – в скафандр и подсветка была встроена. Но пока в ней не возникало необходимости, ему ничего не хотелось рассматривать, он просто продвигался вперед, следил лишь за тем, чтобы не покинуть нужный периметр.
Ну а потом он заметил движение. Сначала Сатурио инстинктивно насторожился – его брат и сестра должны были идти в других направлениях, ученые так далеко не сунутся, значит, это чужой! Но, присмотревшись повнимательней, он расслабился. Не совсем чужой – просто человек, которого он тут увидеть не ожидал.
Или не человек. Он пока не решил, как относиться к Мире. Он знал, что она вроде как одна из них, но ее никто так не воспринимал, да и внешне она слишком отличалась от кочевницы.
А еще она вела себя не как кочевница. Мира устроилась на круглой поляне, полностью заросшей золотистыми цветами причудливой формы – на коконы похоже, на Земле нет ничего подобного. Она никуда не спешила, просто сидела, скрестив под собой ноги, и оглядывалась по сторонам. Шлем, который она сняла, лежал на примятых цветочных лепестках рядом с ней.
Заметив Сатурио, она слабо улыбнулась и махнула ему рукой. Она не пыталась сделать вид, что дико рада его появлению, но и не шарахалась от него, уже хорошо. Раньше было хуже.
– На тебя атмосфера не влияет? – спросил он. Похожие на коконы цветы под ногами непривычно пружинили.
– Влияет постепенно, но не быстро. Это как простуда… Ты помнишь простуду?
– Нет.
– А я чуть-чуть помню, – задумчиво произнесла Мира. – Нарастающие симптомы… Но если вернуть шлем на место, я очень быстро восстановлюсь.
– Преимущества ликвидатора?
– Да… Хоть что-то. Мне хотелось проверить, пахнут ли здешние цветы.
– И как?
Она улыбнулась чуть шире:
– Пахнут! Медом и как будто… клубникой? Какой-то такой запах! И если сосредоточиться на одном моменте, это очень здорово. А если начать размышлять, то, как всегда, появляются проблемы.
– Ну и какие же проблемы несет запах клубники?
– Такие же, как любой другой – здесь. На Земле цветы испускают аромат не для того, чтобы однажды обнаружить среди своих лепестков человеческий нос! Они привлекают насекомых или отпугивают в некоторых случаях… А тут зачем?
Сатурио об этом не думал, но удивлен он не был. Он и без рассуждений Миры видел, что первые прогнозы подтвердились: иных форм жизни, кроме растений, на луне не было. Вопрос в том, почему… Сходство с Землей максимальное, значит, здесь вполне применимы земные стандарты. Почему эволюция на этой планете не вывела ничего сложнее цветов? И… зачем тогда цветы? Какой смысл в этих красках, в разных формах? Почему они именно такие – если, будучи единственным видом на луне и никак не взаимодействуя друг с другом, могли бы стать совершенно одинаковыми?
Да, он задавался этими вопросами, но не уделял им слишком много времени. Во-первых, у него есть собственное задание. Во-вторых, они притащили на луну две группы ученых, которые придушат даже кочевников, если те покусятся на их хлеб.
– Здесь вообще много странного, но тем больше сходство с раем, – заметил Сатурио.
– Ты о чем сейчас? – растерялась Мира.
– А ты видела здесь отцветшие растения? Или сухие, или гниющие? Немного странно для места без дождей, ты не находишь?
– Да, но… Может, тут какие-нибудь совсем инопланетные законы?
Сатурио сорвал ближайший цветок, смял в руках, так, чтобы появился сок, чтобы лепестки превратились в желтоватую кашицу, а потом то, что осталось, отбросил в сторону. Скафандр тут же запустил химический анализ, но не обнаружил ничего опасного.
– Очень многое совпадает с Землей, – пояснил Сатурио. – А потом совпадения резко заканчиваются.
– Получается, мы что-то упускаем…
– Шокирует, да? За один день – и не разобрались в устройстве другого мира!
– Пожалуй, ты прав…
Ему хотелось говорить с ней не об этом. Вся эта зоология и ботаника играли в его жизни далеко не основную роль, сама Мира была куда любопытней. Он привыкал думать о ней по-другому после первого шока, оставленного смертью сестры. Мира была кочевницей – но выглядела как человек. И тот самый легендарный вопрос «А что, так можно было?» давно уже не оставлял Сатурио в покое.
Сам он почему-то даже не задумывался о пластической операции и другой жизни. Да и не будет этого теперь, и все же ему было любопытно послушать, каково это: взять и убежать от навязанной реальности кочевников.
Он уже пытался узнать об этом один раз, и тогда им помешали. Сатурио готов был попробовать вновь, раз уж они оказались здесь наедине. Но судьбу, похоже, его интерес раздражал, она находила способ отвлечь его – и сейчас нашла.
Прозвучал сигнал коммуникатора – внутренняя линия кочевников, та, которую Сатурио сразу отвел для экстренных ситуаций. Мира такой не получила, но услышала его, насторожилась.
Сатурио принял вызов:
– На связи.
– Это я, – объявила Бруция. Голос звучал спокойно, разве что чуть раздраженно, значит, ничего по-настоящему опасного не случилось: его сестра легко срывается. – У нас тут маленькая проблемка… Я вернулась в лагерь, и на меня тут же кинулась босиня!
– Кто?
– Думаю, она так Киану называет, – подсказала Мира, подходя поближе.
– Это кто? – насторожилась Бруция. – Ты что там, по кустам милуешься, пока мы дело делаем?!
– Какое именно дело ты делала? – поторопил Сатурио. Он никогда не оправдывался перед младшими – это означало бы, что он воспринял их обвинения всерьез.
– Хавчик искала… Не важно! Отдохнуть я собиралась. А тут эта, налетела, скандалит, хочет чего-то…
– Чего?
– Я не могу понять! Но она требует тебя позвать, типа, я ее не устраиваю…
– А говорит она что?
– «Ы-ы-ы пыф-пыф-пыф!»
– Бруция!
– Ты сам спросил! Короче, у нее какой-то кризис, ты можешь прийти?
– Сейчас буду.
Сатурио понятия не имел, что там за кризис, но угрозой считал уже долгое общение Кианы и Бруции. Одна упрямая, другая несдержанная… а сейчас главу научного отдела еще и до смешного просто добить, так что рисковать он не хотел.
По-хорошему, Киане следовало бы слетать на станцию, пройти нормальное лечение и вернуться, но она не хотела терять ни дня на луне. Как будто главное открытие обязательно будет сделано в миг, когда челнок с ней покинет поверхность! В итоге она довольствовалась временным протезом, жидкой пищей и обезболивающими.
Для нормального общения инженеры выдали ей прибор, преобразующий текст в речь. Но возиться с ним Киана уставала, ей почему-то казалось, что ее и так все понимают. Некоторые слова и правда удавалось разобрать, и все же в целом она общалась именно так, как изобразила Бруция.
А еще она была главой экспедиции, поэтому Сатурио не хотелось, чтобы она в приступе мстительности натравила на его сестру военных.
Он не звал Миру с собой, но она все равно присоединилась к нему, вернув шлем на место. Ей дыхание свежим воздухом действительно не повредило, надо же… Хотя Сатурио не мог сказать, стоят ли эти преимущества того, что в ней постоянно живет неконтролируемое чудовище.
Когда они с Мирой добрались до лагеря, в ситуации удалось разобраться хотя бы частично. Киана снизошла до использования прибора озвучки, она объяснила, что именно ее не устраивает, и когда Сатурио добрался до лагеря, сестра готова была отчитаться:
– Она говорит, что ее обокрал маньяк. Этим утром. Но она заметила только сейчас, просмотрела камеры, поняла, что это он. Очень боится и требует от нас решительных действий.
– Гюрза у нее что-то украл? – поразилась Мира. – И она еще жива?
– А вы почему вместе были? – подозрительно прищурилась Бруция.
Мира, не моргнув и глазом, отчиталась:
– Занимались бурным инопланетным сексом среди здешних кустов земляники.
Бруция замерла, перебирая возможные реакции, решила оскалиться, но рыкнуть не успела – Сатурио вмешался, ему нужно было, чтобы они обе вернулись к главной проблеме:
– Гюрза что-то украл у Кианы – я правильно понял?
– Не лично у нее, – уточнила Бруция. – Он увел со склада десять роботов среднего размера. Это которые ремонтные, но их тут используют для сбора образцов…
– Я знаю, для чего их используют.
– Ну и вот. Их особо никто не охранял, потому что – от кого? А потом они Киане понадобились, она почесала за ними на склад, а там – ничего. Она сначала офигела, потом додумалась камеры проверить. Он особо и не таился: пришел, вскрыл, увел куда-то. Она начала метаться, потому что ей и роботы нужны, и за ним идти страшно – убьет еще, просто чтобы выразить упрек! Но тут не повезло прийти мне…
– Куда он направился?
Бруция указала рукой в сторону зарослей из мелких желтых и оранжевых листьев. Казалось, что там наступила осень, но судя по тому, что ни один лист не сорвался с ветки, это здесь было нормой. Часть той самой красоты, которая по-прежнему кажется бессмысленной, тут Мира права.
Кстати, о Мире…
Сатурио повернулся к ней и спросил:
– Зачем ему понадобились роботы?
– Я откуда знаю? Каковы шансы, что он передо мной отчитывается?
– Никто на станции не знает его лучше, чем ты.
– А я не знаю вообще, и это многое говорит о том, до чего мы докатились, – вздохнула Мира. – Но вот вам мой совет… Не надо на него набрасываться и упрекать в том, что он обокрал Киану. Она тоже хороша: идет на принцип за чужой счет.
– В смысле?
– Я знаю, сколько роботов мы привезли с собой, их там было далеко не десять. Скорее всего, оборудования хватит и ей, и Гюрзе, ее просто бесит то, что он проигнорировал ее авторитет. Но общаться с ним напрямую она боится, поэтому пытается метнуть в него вас.
С этим Сатурио как раз был согласен. Он видел, что Киана косится на него издалека, однако подойти не решается. Не потому, что не хочет повторяться. Она просто выплеснула злость на Бруцию, которая считается ее подчиненной. При этом Киана помнит, что Сатурио равен ей по статусу, и опасается серьезно нарваться.
Он все равно не мог остаться в стороне. Вряд ли Гюрза взял этих роботов, чтобы они для него потешный футбольный матч устроили… Он что-то затеял, а жизнь давно уже преподала Сатурио простой урок: серийный убийца, при всем своем очевидном психозе, не совершает необдуманных поступков.
Сатурио направился по узкой тропинке, терявшейся среди низко нависающих желто-оранжевых ветвей. Он никого с собой не звал, не оборачивался, он и так слышал, что Мира и Бруция последовали за ним. Хорошо еще, что Тодорус пока на миссии, иначе процессия получилась бы слишком солидная! Военные косились на них издалека, но присоединиться не пытались.
Растения здесь переплетались густо, горизонта просто не было, обзор ограничивался ближайшими ветвями. Поэтому Сатурио не знал, к чему готовиться, и подозревал, что все равно не предугадает план Гюрзы. В этом он оказался прав: он не ожидал того, что увидел.
Они вышли на одну из редких широких полян, затерянных в джунглях, вроде той, на которой они в итоге разбили лагерь. Здесь пространства было поменьше, изначально на поверхности росло нечто вроде очень густого мха, но роботы убрали это в сторону и теперь вовсю копали. К моменту, когда до поляны добрались кочевники, по краям уже высились холмы раздробленной почвы – или того, что заменяло почву на луне.
Гюрза не собирался ни участвовать в этом, ни даже управлять роботами вручную. Он задал им программу, а сам устроился в подобии гамака, сделанного из широкого тонкого листа, и, покачиваясь, пил коктейль из обеденного набора, который наверняка позаимствовал вместе с роботами. Пришедших он, конечно же, заметил, просто не счел нужным реагировать.
Некоторое время Сатурио наблюдал за тем, что тут творится. Роботы рыли яму не хаотично, они формировали нечто вроде глубокой траншеи, очерчивавшей на поляне идеальный круг. Неподалеку располагался ящик со взрывчаткой – изначально бытового назначения, но использовать такое можно по-разному. Про эту пропажу Киана не сказала ни слова… Заметила ли вообще? И что творится в лагере, если серийный убийца может так легко обзавестись чем-то подобным?
После недолгого наблюдения Сатурио все-таки приблизился к Гюрзе. Он видел, что Бруция хочет броситься на маньяка – и одновременно опасается его. Она никак не могла принять решение, а потому то и дело косилась на старшего брата, явно надеясь получить совет.
Мира казалась спокойной, происходящее она разглядывала скорее с любопытством. То, что она привыкла относиться к маньяку с симпатией, почему-то задевало, но от этого Сатурио предпочел отстраниться.
– Что ты делаешь? – поинтересовался кочевник.
– Провожу исследования, – отозвался Гюрза.
– Зачем?
– Любознательный от природы.
– Смотрит, нельзя ли тут что-нибудь использовать против нас! – мрачно заявила Бруция.
– Всё что угодно можно использовать против вас, ради такого нет смысла напрягаться, – возразил Гюрза. – Когда у тебя ни миссии, ни цели, ни должностных обязанностей, остается только два более-менее достойных пути. Первый – получение новых знаний, непрекращающееся развитие.
– А второй – убийства? – холодно спросил Сатурио.
– Я называю это «развлечения», но – да, это был второй путь.
– Нужно ли говорить тебе, что использование роботов полагается согласовывать с Кианой?
На сей раз маньяк ответом не озадачился, но по своему взгляду позволил понять, что он думает о согласованиях в целом и Киане в частности.
Если Сатурио необходимо было его осуждать просто по работе, то Мира таким по-прежнему не озадачивалась. Она подошла к одному из холмов, появившихся в результате бурной деятельности роботов, и набрала пригоршню того, что они нарыли.
– Что это такое? – нахмурилась она.
И вроде как все очевидно – а на самом деле нет. Сатурио, еще когда они покинули челнок, обратил внимание на странную землю: коричневую, сухую, но при этом не рассыпчатую, а плотно сбитую. Теперь же, когда роботы ее повредили, стало видно, что она больше напоминает прессованные волокна. Не точная копия, однако более удачного сравнению кочевник подобрать не мог.
– Еще не знаю, – отозвался Гюрза. – Ваши подопечные уже проводят генетический анализ, они скажут точнее. Я же пока вижу, что это очень питательная среда.
Сатурио вспомнил свои наблюдения за местными растениями и добавил:
– Которая формируется непонятно из чего.
– Приятно наблюдать, что простейшие логические цепочки ты еще строишь, – кивнул маньяк. – А главного все равно не видишь.
– Что же ты считаешь главным?
– Покажу примерно… сейчас.
Роботы и правда завершали подготовку: они вырыли траншеи на заданную глубину и теперь устанавливали на дно взрывчатку. Они явно использовали внутренние сканеры, но Сатурио из своей нынешней точки наблюдения не видел, что они показывают.
Гюрза не двинулся с места, даже когда роботы отлетели в сторону, поэтому и Сатурио укрываться не стал – скафандр защитил бы его в любом случае. Когда громыхнул взрыв и воздух наполнился облаками странной густой пыли, кочевник даже не моргнул. Пыль, впрочем, быстро оседала – так, как на Земле никогда не случалось.
Выждав где-то с минуту, видимо, чтобы убедиться в полной детонации, роботы двинулись вперед. Они теперь не копали, они подцепляли разорванные взрывом слои почвы и отбрасывали в сторону, освобождая что-то, скрытое внизу.
Когда они отстранились, ожидая дополнительных команд, Гюрза наконец спрыгнул на землю и направился к разлому. Сатурио уже слышал, какой звук доносится оттуда, просто не спешил верить себе, решил, что динамики скафандра, на которые он вынужден полагаться, искажают реальность…
Но они ничего не искажали. Под слоем почвы глубиной примерно в десять метров плескались черные воды – не какой-нибудь ручеек, пробившийся из грунта, нечто большее… Невозможное, невероятное! Однако это для Сатурио, Гюрза свое открытие воспринял куда спокойней.
– Я же говорил, что это водный мир, – усмехнулся он.
– Ты хочешь сказать, что вода… не только здесь? – растерялась Мира.
– Я хочу сказать, что весь этот мир – вода, а то, на чем мы стоим – нечто вроде скорлупы на нем, раз уж образные сравнения вам ближе.
– Но как такое возможно? – спросил Сатурио.
– Если только у планеты нет тотемного божества, способного дать ответы, разбираться придется самостоятельно. А теперь рекомендую всем присутствующим очень, очень медленно, без резких движений отойти от края пролома.
Гюрза произнес это так же ровно, как и все остальное. Он не менял интонацию, ни один мускул на дрогнул на его лице, и все равно Сатурио почувствовал необъяснимую тревогу. Он перевел взгляд на воду, пытаясь понять, что могло повлиять на маньяка.
Вода уже не была черной. Сначала кочевнику показалось, что дело не в ней, просто сюда добрались лучи бесконечно далекого солнца, играют в обнажившихся волнах. А может, в проломе отразилась оранжевая часть неба? В любом случае, там просматривалось нечто янтарное, теплое, как свет из глубины…
Нет. Не «как». Светлое пятно действительно приближалось с глубины, привлеченное то ли шумом, который устроили роботы, то ли светом, прорвавшимся сквозь оболочку луны. Сатурио не успел в полной мере осознать это, не нашел нужные слова для вопроса…
А потом весь пролом закрыл собой огромный золотой глаз.
* * *
На совещании Мира никак не могла сосредоточиться. Она понимала, что это важно, что отчитываться нужно не только перед временным руководством экспедиции, им удалось установить прямую связь со станцией – с учетом энергетических бурь, которыми щедро осыпала свои луны материнская планета, такое получалось не всегда. И теперь Елена Согард вместе с помощниками тоже присоединилась к обсуждению.
Мира даже слушала других, просто участвовать в их беседе не могла. Память снова и снова возвращала ее к существу, выглядывающему из воды, а воображение не слишком услужливо дорисовывало все остальное. Иногда – как кошмар, который погубит их всех. Иногда – как первый контакт с чем-то большим, чем люди…
Интересы адмирала были куда прагматичней:
– Почему наши сканеры не обнаружили нечто настолько грандиозное?
Здесь Мире все-таки пришлось напрячься, она оставалась инженером экспедиции, ответа ждали именно от нее.
– Потому что мы постоянно сталкиваемся с помехами, точную причину которых мы еще не установили. Вернее, причины – я думаю, что их много. Помимо энергии, которая приходит извне, фонит еще и сама луна. То есть, какие-то сигналы проходят, иначе мы бы с вами не говорили. Но другие или дают сбой, или обеспечивают неверную информацию.
– Получается, верны были все-таки первоначальные расчеты: это преимущественно водный мир.
Адмирал дипломатично умолчала о том, кто именно настаивал на такой версии – но как будто кто-то забыл! Гюрза в челноке, который они использовали для связи со станцией, тоже находился, однако привычно отмалчивался. Порой даже казалось, что он дремлет, и все же Мира не сомневалась: от него не ускользнет ни одно слово.
– Да, это однозначно водный мир, – подхватила Киана с таким видом, будто иных версий она не допускала. Она уже наловчилась пользоваться прибором озвучки, поэтому ее речь лилась четко, хоть и несколько монотонно. – Большая часть планеты занята водой, и в воде, как мы видели, обитают очень сложные формы жизни. То, что нас встретило, скорее фасад…
Это тоже было странно, непривычно – не только по меркам Земли, такого ни на одной из колоний не найти. Они увидели поразительный мир, развитые джунгли, превосходящие флору многих обитаемых планет. Но на этой луне такое великолепие – все равно что цветение озера на Земле. Лишь часть экосистемы, причем не самая важная, а остальное – там, на глубине.
Это объясняло все те странности, с которыми они столкнулись… Хотя нет, не все, часть – но это ведь начало! Теперь понятно, почему на поверхности нет фауны: местные формы жизни еще не дошли до существования на воздухе. Но они явно взаимодействуют с растениями, это объясняет разнообразие флоры.
Впрочем, вопросов все равно пока больше, чем ответов.
Почему местная фауна не дошла хотя бы до стадии амфибий? При такой обширной поверхности этого можно ожидать! Или дошла… У них все-таки есть глаза, которые вроде как не нужны в абсолютной тьме, обеспеченной блокированной растениями поверхностью. Они видят, что происходит наверху. Они или вылазят, или где-то на поверхности луны есть разрыв в оболочке, который люди при первом изучении спутника просто упустили.
Откуда вообще взялась эта оболочка? С точки зрения Земли, ее должна была хотя бы отчасти формировать та самая флора, но пока что следов перегноя они не нашли.
А главное, куда из этого идеального мира исчезла первая экспедиция? Разочаровалась в своем маленьком рае и улетела? Так ведь сигнал остался! И пока что они не нашли в джунглях ни намека на команду Лэнга. Конечно, прошло много лет, но недостаточно, чтобы стереть все следы.
– Какие сейчас варианты? – голос адмирала вырвал Миру из задумчивости, заставил вернуться в настоящий момент. – Насколько я понимаю, из-за сбоев в сигнале продолжать разведывательную миссию слишком опасно?
– Сложно, – уточнила Киана, которой явно не хотелось сворачиваться. – Но возможно при новом подходе. Мы можем использовать пилотируемую разведку в воде.
– Что вы имеете в виду?
Объяснение пришлось бы печатать слишком долго, поэтому глава экспедиции бросила вопросительный взгляд на Миру. Та кивнула ей и пояснила:
– Чем меньше расстояние между источником сигнала и принимающей его машиной, тем меньше риск. В случае с водой, опасность и в большом расстоянии, и в самой воде как проводнике, и в оболочке, которая будет нас разделять. Но если пилот отправится в воду вместе с машинами, он и сам сможет проводить исследования, и быстро отдавать команды роботам, если придется.
– Но вы уже наблюдали на планете минимум одну форму жизни, – напомнила Елена. – Очень крупную, насколько я поняла. Не будет ли она угрозой?
– Пока что она напасть не попыталась, – заметила Мира. – И никакой агрессии не проявляла.
– Это не делает ее безопасной, мы слишком мало знаем.
– Для этого и нужны исследования – чтобы узнать, – заявила Киана.
– Насколько я понимаю, лично вы спускаться не собираетесь, профессор Бокео? – холодно поинтересовалась адмирал.
Уверенности у Кианы тут же поубавилось:
– Я?.. Нет. Из-за ранения…
Мира едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Из-за ранения! Можно подумать, что без этого она первой прыгнула бы в пролом! Нет, Киана уже не раз демонстрировала, что собой она рискует очень и очень неохотно.
Адмирал и сама это знала, но открыто упрекать главу научного отдела не стала, смысла не видела. Елена обратилась к Гюрзе:
– Павел, что скажете вы? Именно вы инициировали исследование водной части луны. Вы готовы спуститься на глубину?
– Я? – показательно удивился Гюрза. – Нет, конечно. На этапе повышенного риска желательно отправить туда что-нибудь не слишком ценное или откровенно ненужное. Например, кочевников.
Если бы тут была Бруция, она бы наверняка уже вспылила. Это раньше Мире все Барретты казались одинаковыми, теперь она неплохо изучила их. Именно по этой причине Бруцию на совещание не позвали, кочевников представлял Сатурио.
Он как раз остался спокоен – но он всегда спокоен. Мира не хотела даже знать, какой ценой ему это дается.
– Если откинуть оскорбления, это верное предложение, – сказал кочевник. – Скафандры, которые мы вынуждены носить, вполне подходят для подводных исследований, здесь для нас ничего не меняется. Кроме того, я не уверен, но предполагаю, что вода вернет нам часть преимуществ, которые мы потеряли на суше. Гюрза, скорее всего, тоже это предполагает, потому и предложил нас – а не военных.
– Военные не пытаются убить меня раз в неделю, – подсказал Гюрза. – Но с тезисом про разницу между водой и сушей для кочевников я согласен.
– Даже если опасность для кочевников меньше, она все равно есть, – жестко произнес Отто Барретт, тоже наблюдавший за ними с экрана.
– Это Сектор Фобос, здесь опасность везде есть, – парировал Сатурио. – Никто не говорит о том, что мы ринемся туда все вместе – и радостно погибнем. Но нас здесь четверо, мы можем разбиться на две команды: одна работает, другая подстраховывает. Да и роботов не стоит списывать со счетов. Пока мы будем рядом с ними в воде, контроль не исчезнет, они сумеют нас защитить. Послушайте… мы либо исследуем эту луну полноценно, либо улетаем, нет смысла сидеть на берегу и ждать, когда все решится само собой.
– Пока что я не считаю ваше срочное возвращение таким уж невероятным вариантом, – признала Елена. – Мы и так потеряли людей. Новые потери никому не нужны.
– А новые достижения? – встряла Киана. – Я тоже против риска, если он не оправдан. Тут оправдан.
– Особенно если рисковать приходится не собой, – бросил Гюрза, глядя в иллюминатор.
– К делу не относится! – отрезала Киана.
Слушая их, Мира все ждала, когда же кто-нибудь поправит Сатурио, скажет, что кочевников не четверо, а трое. Почему они игнорируют это? Ошибка ведь важная, разбиться на команды не получится!
А потом до нее дошло: все-таки четверо. Сатурио просто посчитал кочевницей ее – легко, как будто так и надо. Мира понимала, что он прав, но от этого все равно стало как-то неуютно.
С другой стороны, это давало ей определенные преимущества. Мира с изумлением обнаружила, что готова войти в воду. Ей все еще было страшно, она понятия не имела, что они там найдут. Но желание продвинуться дальше и узнать нечто новое, невозможное даже, оказалось сильнее любого страха. И если ей придется быть кочевницей для такого… может, это не так уж плохо? Мира привыкла скрывать свою суть, когда это требовалось для выживания. Но в Секторе Фобос все по-другому, и к этому ей предстояло привыкнуть.
Совещание не было быстрым, да и не могло быть. Руководство экспедиции спорило с руководством станции, порой голоса звучали даже слишком громко, адмирал и ее помощники брали паузу, чтобы все обсудить. В какой-то момент Гюрза вообще выскользнул из комнаты – и это заметили не сразу. Видимо, ответ он уже знал, а болтовня ему наскучила.
В итоге Елена все же приняла решение:
– Вам разрешено продолжить миссию только до появления непосредственной угрозы. Насколько я понимаю, на поверхности источников опасности не обнаружено. Хотя меня несколько смущает то, что ваши челноки не просматриваются со спутника.
– Растения тут восстанавливаются нереально быстро, – пояснил Рино. – Но у них как будто есть свое представление о том, как расти. В смысле, они смыкаются – и все, условная крыша над нами не становится плотнее, она какой была, такой и осталась.
– Насколько для вас опасна эта… условная крыша?
– Да вообще не опасна! Достаточно одной малой ракеты, чтобы пробить нам путь. И то это будет подстраховка! В принципе, челноки могут прорваться и сами.
– Лучше используйте подстраховку, – велела адмирал. – Растения не успеют снова сомкнуться над вами?
– Нет, они растут быстро, но не настолько же! Это ж не зонтик раскрыть…
– Значит, можно утверждать, что вам доступна быстрая эвакуация?
– Да, такое утверждать очень даже можно, – подтвердил Рино.
– Хорошо. Тогда продолжайте миссию, но с оглядкой на то, что эвакуация будет проведена либо при первой же необходимости, либо по моему первому приказу. Это понятно?
– Да, – отозвалась Киана, и по ее виду было очевидно, что ей понятно – но безрадостно.
– Хорошо, тогда обговорим и иные ограничения. Спуск в воду всех кочевников одновременно недопустим. Мы поддерживаем идею с разделением на команды. При этом, когда одна команда находится в воде, вторая не отдыхает, а остается поблизости, чтобы прийти на помощь, если понадобится. Каждая команда, спускающаяся в воду, берет с собой минимум двух боевых роботов на человека. Есть у вас машины в таком количестве?
– Есть, – подтвердила Мира. – Они не специализированные, но в воде работать смогут.
– Нам придется удовлетвориться этим. Далее… Бернарди, вы сказали, что сможете переделать вездеход в батискаф?
– Смогу, – подтвердил Рино. – Но он не вместит больше двух человек. И в этом есть смысл только при глубоководных погружениях, так-то в скафандрах проще…
– Глубину местного океана мы не знаем, – сказала Елена. – Но та единственная форма жизни, а также теоретические данные позволяют считать, что глубина эта внушительна. Батискаф понадобится. Приступайте к его созданию сразу же после завершения нашей беседы.
