Валя подошла к зеркалу, вытерла слезы и с интересом начала рассматривать свою внешность. Она пригладила растрепанные волосы, потом вообще сняла резинку и распустила хвост. Ну, да, седые наполовину, но еще довольно густые и лежат красиво. Их бы покрасить и подстричь, было бы очень даже ничего. Брови нещипаные, но это поправимо. Ресницы достаточно пышные и цвет глаз карий, густой не выцветший. Да, морщины есть, но лицо не обрюзгшее без двойного подбородка. Как давно она не занималась собой! Права была баба Зина: превратила себя в старуху. Все дети и дети…. А, где они, дети? Разве она им нужна? Деньги дай, напои-накорми и до свиданья! Никто не спросит, как у тебя дела, мама? как ты живешь? что тебя беспокоит? Вот Лаура, наверное целыми днями только собой и занимается. По парикмахерским ходит, да салонам всяким. И Сергей тоже холеный, подтянутый. Неужели она ему на глаза покажется? Старая деревенская тетка! Конечно, нет.
Единственный положительный момент: фигура. Достаточно стройная и подтянутая. Потому что некогда разъедаться: то огород, то лес, то снег, то магазин. Валентина подхватила рукой излишки халата. Легкая ткань подчеркнула еще достаточно тонкую талию и высокую грудь. Можно сказать, что и ничего, но до Лауры, конечно, далеко…. Вдруг Валя с удивлением подумала, почему это так задела ее Бьянка? При мысли о ней у женщины все внутри начинало клокотать. Неужели она ревнует ее к Сергею? Нет, не может быть! Какое ей дело до их жизни. Что было, то прошло и мхом поросло. Но она снова и снова вспоминала красивую итальянку. «Почему я должна ревновать своего мужа к прошлому?», «У нас с Сергеем замечательные отношения. Мы доверяем друг другу», «Это наш дом, это гостиная, а это терраса, здесь мы отдыхаем и любуемся нашей замечательной долиной».
Пока Валя стирала занавески и убирала кухню, она потихоньку пришла в себя. Ей стало даже немножко стыдно. Что это она так взъелась на Сергея и Бьянку? Уж Бьянка точно тут ни в чем не виновата. Она живет своей жизнью и никому ничего плохого не делает. Да и от Сергея Валентине ничего не надо. Права Светка, если кто и виноват во всей этой истории, то только сама Валентина. А за свои ошибки нужно отвечать. Хватит от ответственности бегать. Не девочка, что бы так себя вести.
На следующий день утром Валентина написала письмо сыну. Письмо получилось длинным и путанным. Валя даже не стала его перечитывать, так как понимала, что лучше все равно не напишет. После обеда она оделась и твердой походкой отправилась на станцию. Бросив конверт в почтовый ящик, женщина вздохнула, и сказав себе: «Будь, что будет!», отправилась в обратный путь.
Глава 5.
Следующий месяц тянулся очень медленно. Дети не приезжали. Начался сезон весенней простуды. У Лешки вся семья по очереди переболела ОРВИ. Петька с Ольгой, хоть и не болели, на общественном транспорте ехать не хотели. Ждали, когда Алексей отвезет их всех вместе. Да и в деревне, честно сказать, делать было совершенно нечего. Снег таял, образуя рыхлую мокрую жижу, которая проминалась под ногами и неприятно чавкала. Иногда вдруг ударяли небольшие морозы, и все это удовольствие замерзало несуразными скользкими глыбами. На улицу выходить не хотелось абсолютно.
Валентина сделала генеральную уборку, перестирала все шторы, вымыла окна, и отчистила до блеска кухню. Но заняться все равно было нечем. В какой-то момент она вспомнила про прошлогодний Светкин подарок, который та преподнесла Валентине в день рождения: большая алмазная мозаика с изображением Божьей матери. Хотя Валентина и не была большой любительницей всякого рода рукоделий, она от нечего делать увлеклась этим занятием.
Вечерами она собирала мозаику, сидя перед телевизором. На душе было муторно: Димка не звонил. Валентина тоже не пыталась связаться с сыном, хотела дать ему возможность все хорошенько обдумать. Конечно, у нее даже в мыслях не было, пустить все на самотек. Она обязательно позвонит ему немного попозже. Вот соберет мозаику целиком и позвонит.
В начале апреля раздался звонок. Валентина сразу почувствовала, что это Дмитрий. Сердце предательски забухало. Она трясущимися руками взяла трубку и тихо сказала:
«Алло».
В трубке раздался громкий радостный голос:
«Мам, привет! Это я. Я сегодня в ночь вылетаю».
«Куда?», – удивилась Валентина.
«Как куда? К тебе. Домой».
«Зачем? Ой, прости дуру, не зачем, а надолго? В отпуск?»
«На совсем. Я уволился. Ты же хотела, чтобы я уволился. Вот, пожалуйста. Лечу домой. Утром буду в Москве. К вечеру жди. Только не вздумай заморачиваться. Все привезу с собой. Слышишь? Никаких приготовлений! Все. До встречи! Скоро увидимся», – сын повесил трубку.
Валентина засуетилась по комнате. Слава Богу, судя по голосу, сын не обижается на нее. И, надо же! едет домой. На совсем!
«Мурка, радость-то какая! Димка возвращается! Надо пироги поставить. Он с капустой любит», – весело защебетала Валя.
В отличие от младших братьев, Дмитрий никогда не приезжал к матери с пустыми рукам. Конечно, он всегда привозил с собой огромное количество всяких вкусностей: треску, пикшу, семгу, копченого палтуса, красную икру и даже краба – все то без чего не может приехать мурманский рыбак. Но он вез и колбасу и сладости и, вообще, много всего, в том числе и подарки для всех родственников, включая детей.
Но, как ни странно, любимым Димкиным лакомством были Валины пироги с капустой. Когда он их ел, то закатывал глаза к потолку и обязательно повторял: «М-м-м, ум отъесть можно!» Это тебе не Танька с ее вечной диетой. Валя каждый приезд в обязательном порядке пекла для сына пироги. И этот раз не стал исключением.
Димка приехал на следующий день часов в семь. Высоченный, уставший, но с улыбкой во весь рот. Он поднял Валентину на руки и закружил прямо на улице. Женщина тихонько пищала:
«Димка, что ты! Поставь! Что я тебе девушка что ли?»
«Конечно девушка, кто же еще? Такая молодая и красивая», – И поставив на землю, он крепко обнял мать и серьезно сказал, – «Мам, я так соскучился, сил нет».
Валя заплакала. Она никак не могла успокоиться, и пока Димка таскал в дом бесконечные сумки, беспрестанно вытирала глаза прямо руками.
Мурка вышла в коридор и с интересом наблюдала за происходящим. Обычно, когда приезжали дети, кошка старалась спрятаться и не показываться им на глаза. Она не любила шум и суету. Когда мужчина закончил разбирать сумки и пошел в ванную, Мурка отправилась за ним и начала тереться о его ноги. Димка ей явно нравился.
Тем временем Валентина накрыла на стол. Домашние соленья: огурчики, грибочки, помидорчики, горячая картошечка с курицей, а в центре пироги с капустой.
«Красотища-то какая! Ум можно отъесть! Мам, я же просил не заморачиваться».
«Ничего, сын приехал, не грех и заморочиться. Садись быстрей за стол. Что пить будешь? У меня коньяка и виски нет. Только водка».
«Мам, что-то крепкого не хочется. Давай твою наливочку. Вишневую», – сказал Димка, присаживаясь на стул. Не успел Димка сесть, Мурка тут же запрыгнула ему на колени и свернулась клубочком, – «Вот молодец! Какая ты ласковая. Давай знакомиться, меня Дмитрий зовут»
Мурка, как всегда, ответила: «Мяу».
«Понравился ты ей. Она ни к кому кроме меня с Владом на руки не идет. Да и то только когда сама захочет. Ее Татьяна как-то раз попробовала подвинуть, так Мурка Таньку за палец тяпнула».
«Наш человек! Знает с кем дружить, а от кого лучше подальше держаться», – засмеялся мужчина и, погладив кошку, приступил к поглощению пирожков. Валентине нравилось кормить Димку, он всегда так вкусно и так смачно ел, что было интересно и весело наблюдать за ним. Он закатывал газа к потолку и обязательно говорил: «М-м-м, блаженство! Мам, ты просто кудесница! Не могу удержаться, съем еще один пирожок». В такие минуты женщина всегда вспоминала Татьяну и ее недовольное лицо, когда она видела пироги на столе.
Димка увлеченно рассказал о том, как его не хотели отпускать с работы, но он был настойчив, как добирался до дома, какой интересный таксист ему попался, как отличается эта погода от погоды в Мурманске, но ни слова о главном.
Валентине ужасно не хотелось заводить неприятный разговор, но она понимала, что без него не обойтись, и начать его должна именно она.
Выпив еще по стопочке, и, собравшись с духом, Валя сказала:
«Дим, ты получил мое письмо?»
«Получил», – ответил сын.
«Сильно злишься на меня?»
«Почему я должен злиться, не понимаю. Мам, я тебя очень сильно люблю и принимаю любое твое решение, если ты так поступила, значит, так было нужно. Значит, ты не могла иначе. А насчет отца, я имею в виду Семена, Бог ему судья. Я на него тоже не обижаюсь. Я всегда подозревал, что его нелюбовь ко мне не просто так. Знаешь, самое глупое и неблагодарное занятие обижаться на судьбу и искать виновных в своих неудачах. Моя жизнь сложилась так, как сложилась. Я ни о чем не жалею. И Семен был прав, когда хотел из меня настоящего мужика сделать. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы я в институт поступил. Работал бы сейчас учителем в школе, получал бы три копейки и считал бы себя самым несчастным человеком на свете. Ни семью как следует прокормить, ни мир посмотреть. Я в своей жизни уже столько всего видел, дай Бог каждому. Успокоил свою мятежную душу. Смерти не раз прямо в глаза смотрел. Друзей хоронил. Мне экстрима и романтики в жизни хватило. Семью хочу, детей, с тобой рядом жить хочу. Ты даже представить себе не можешь, какое это счастье, когда есть, кому сказать «мама».
Валентина заплакала. Димка обнял ее за плечи и, гладя по голове, сказал:
«Не плачь, мам, все будет хорошо. Я больше никуда от тебя не уеду», – а мотом, чуть помолчав, осторожно добавил, – «Мама, я звонил ему».
«Кому?», – Валентина, вытирая слезы, уставилась на сына.
«Отцу. Настоящему. Сергею».
«Как?», – Валино сердце предательски застучало в груди с утроенной силой.
«После того как прочитал твое письмо, я сразу нашел передачу в интернете. Два дня ходил сам не свой. Не знал, как поступить. Сначала хотел тебе позвонить, но поскольку ты рассказала мне все это в письме, а не по телефону, понял, что лучше пока тебя не трогать. Потом решил, что нужно звонить на передачу. Позвонил. Объяснил все. Они сказали, что так как я не Валентина, нужно сначала спросить разрешения у Сергея, можно ли дать мне его контакты. Через три дня снова позвонили и продиктовали телефон».
Сергей замолчал. Валя не приставала, дала возможность собраться с мыслями.
«Мам, я так на него похож! Это просто что-то нереальное. Одно лицо!»
«Я знаю. Поэтому Семен и злился».
«Да, Бог и ним, с Семеном. Это были его проблемы. Мам, а ты его очень любила? Я отца имею в виду. Сергея».
«Очень».
«А почему тогда не поехала с ним? Испугалась? Не хотела родителей оставлять? Не верила, что все может получиться?»
«Нет, я бы с ним хоть на край Света пошла, просто за неделю до отъезда поняла, что беременна».
«И что? Отец бы был против?»
«Нет, что ты. Я думаю, он бы очень обрадовался. Просто я не могла так с ним поступить. Все рассказать – значило поставить крест на мечте. А Италия для него была самой настоящей мечтой. Даже не мечтой, а смыслом всей его жизни. Я не имела права у него это отобрать. Когда-то в молодости я читала в журнале заметку про лебедей, которых держали в пруду ради красоты, и чтобы они не улетали, им подрезали крылья. В журнале была фотография этих птиц. Я на всю жизнь запомнила глаза одного лебедя. Настоящие человеческие глаза, полные тоски и тревоги! Именно тогда я поняла: свободолюбивые птицы не могут жить в неволе! В отношениях с твоим отцом я не смогла взять на себя такую ответственность. Не смогла подрезать ему крылья».
Димка и Валентина помолчали. Они думали об одном и том же. Валя снова заплакала.
«Ну, а сейчас-то чего?», – удивился Димка.
«А то, что, как ни крути, а получается, что я все равно перед всеми виновата. И перед тобой, и перед Сергеем. Никто не вправе вмешиваться в жизнь другого человека и решать что-то за него. Это я теперь понимаю, что каждый из нас сам должен сделать свой выбор. А в молодости мне казалось, что я знаю, как для всех лучше будет», – и вдруг неожиданно для обоих спросила, – «У него еще дети есть?»
«Нет. У Бьянки есть дочь от первого брака. Ей лет тридцать, что ли? Живет отдельно. Отец всегда очень хотел детей, но у Бьянки оказались какие-то проблемы со здоровьем, и она больше не смогла родить. Отец говорит, что когда ему сказали, что с ним хочет поговорить его сын от Валентины, он ни минуты не сомневался, что так оно и есть. Когда я позвонил по видеосвязи, он несколько минут даже говорить ничего не мог. Просто гладил экран рукой и плохо сдерживал слезы. Представляешь, мам? Я уверен, он до сих пор тебя любит».
«Какие глупости, Димка. Какая любовь в нашем-то возрасте?»
«Любовь бывает в каждом возрасте. Просто она разная».
«Это кто тебе такое сказал?»
«Никто. Сам понял. Хотя, был у меня друг один, звали его дядя Миша. Если быть более точным, дядя Миша мне был вместо отца. Когда я на судно устроился, мне двадцать с небольшим было. Дури много, а ума мало. А дяде Мише тогда шестьдесят стукнуло. Интересный такой мужик. Невысокий, сухой, глаз с прищуром, разговаривать много не любил, а курил много. В основном, «Беломор». Все, даже командир его только дядей Мишей и звали. Уважали его мужики. Уважали за то, что в сложные моменты не паниковал, свое дело знал туго, и не раз только благодаря его выдержке и спокойствию ребята выходили из критических ситуаций. В море знаешь как, надеяться только на себя и товарища можно. И еще немного на удачу.
У меня тогда в голове после армии сплошной бардак был. Зарплата хорошая, в море деньги не нужны, на суше все сразу на девчонок и кабаки спускал. Девчонки вокруг меня толпами вились. Влюбился в одну, Ленкой звали. Бедовая, развеселая, всех ребят в порту перебрала. Это я потом уже узнал. А сначала жениться собрался. Помню в море уходим, Ленка на мне висит, отпускать не хочет, а сама глазом на ребят косит, которые на берег сходят. На душе кошки скребутся. Вечером стою на палубе, курю. Дядя Миша подошел. Я ему и сказал, что на Ленке жениться хочу. Он посмотрел на меня, стряхнул пепел с папиросы и произнес:
«Вот что я тебе скажу, сынок. Мужик должен жениться только на трезвую голову. И никогда, ни при каких обстоятельствах в порыве страсти. Страсть она быстро проходит, а вот зародится ли на ее месте уважение – это еще большой вопрос. Запомни, только в молодости любовь – это страсть. В среднем возрасте любовь – это уважение. Уважение к человеку, который рядом с тобой, уважение к его чувствам и желаниям. В зрелом возрасте любовь – это благодарность. Благодарность за детей, за внуков, за то, что женщина с тобой каждый день и в горе и в радости. Даже в старости любовь есть. Любовь в старости – это забота. Забота друг о друге. И никогда любовь не бывает привычкой. Я жизнь прожил, я знаю, поверь мне. Прожить по привычке, значит прожить без любви. Дай Бог тебе тоже это понять. Погуляй с Ленкой, присмотрись, кто тебя жениться заставляет? Когда страсть поутихнет, голова включится, вот и задай себе вопрос, готов ли ты с Ленкой до старости прожить и не взвыть от отчаяния. Если да, вперед, женись. Ну, а, если нет….»
Ленка меня не дождалась. Через две недели, когда на берег сошел, она уже с другим крутила. После нее я влюблялся еще много раз, да так, что аж скулы сводило. Но всегда помнил слова дяди Миши, что страсти для совместной жизни мало, что страсть быстро проходит, а вот зародится ли на ее месте уважение – это еще большой вопрос. У меня так не случалось. На место одной страсти приходила другая, за ней следующая. Потом вообще все прошло. А такой женщины, которую бы я не просто хотел, но и уважал, и был бы ей благодарен, я пока не встретил. Жениться просто так, без любви, я считаю, глупо. Вот и жду у моря погоды».
«В том-то и дело! Может, поменьше рассуждать надо. Надумал себе черте что. А всего-то нужно найти себе обычную женщину и детей родить…. », – завела Валя старую песню.
«Я тебе не просто так сказал, что мне дядя Миша как отец был. Он меня после этого разговора стал привечать, домой к себе звать. У дяди Миши была большая семья. Жена – тетя Люба, три дочки и семь внуков. Праздники отмечали всей семьей, собирались за большим столом, с пирогами, с песнями. Я всегда удивлялся как дядя Миша с тетей Любой умели разговаривать. Причем, не словами, а глазами, взглядами, полунамеками, а иногда даже на интуитивном уровне каком-то. Дядя Миша только подумает о чем-то, а у тети Любы уже все готово. Тетя Люба только заговорит о чем-то, а дядя Миша уже ей отвечает. Я его часто спрашивал, как это у них так получается. А он мне отвечал: «Проживешь с кем-то бок о бок всю жизнь – поймешь». Вот тогда я твердо решил, не женюсь, пока не найду свою женщину».
Валентина только вздохнула. Видно не дождаться ей внуков.
«Мам, он нас ждет. Я обещал, что мы приедем», – тихо сказал Димка, – «Возражения не принимаются».
«С ума сошел! Я никуда не поеду», – закачала головой Валентина.
«Я даже билеты купил».
«Как купил?»
«Ксерокопия твоего загранпаспорта у меня была. Давно хотел тебе сюрприз с Турцией сделать. А тут даже круче все вышло. Через два дня в пятницу вылетаем».
«Я еще раз тебе говорю: никуда я не полечу!», – сказала Валя твердым голосом.
«Мам, я тебя очень прошу, ради меня. Я никогда к тебе ни с какими просьбами не обращался. Ты не можешь мне отказать».
«Только не надо мне на больные места давить. Дим, ну, не могу я лететь», – уже более спокойно ответила Валентина.
«Почему? Самолетов боишься? Так летать все боятся, даже мужики».
«Причем здесь самолеты?»
«Тогда в чем же дело?»
«Ты видел, какие они оба холеные? Красивые. Особенно Бьянка. Как я такая к ним приеду?»
«Какая такая?», – игриво переспросил сын.
«Некрасивая!»
Димка в очередной раз обнял мать:
«Ты очень красивая и самая лучшая. А насчет лоска не беспокойся. Я уже все придумал. Завтра мы решаем все домашние дела, на две недели пристраиваем Мурку к бабе Зине или Светлане. Послезавтра рано утром выезжаем в город. Я уже записал тебя в лучший салон. Они там сделают из тебя сногсшибательную красотку. Прости, не сделают, а лишь чуть-чуть придают шарма и без того безупречной внешности. После обеда мы идем в торговый центр и покупаем все, что будет необходимо для прекрасной дамы. Вечером на такси выезжаем в Москву, а утром вылетаем в Римини. Я молодец?», – Дмитрий сиял как начищенный самовар.
Уговоров хватило на полночи. Но Димка в этом деле был мастер. Валентина вынуждена была сдаться под его натиском. У нее просто не было никаких шансов в этой неравной борьбе.
Когда в пятницу утром Валентина с Димкой ехали в город, Валя все никак не могла поверить, что это все происходит с ней наяву, а не во сне. Как она могла решиться на такую авантюру? Куда она едет? А, главное, зачем?
Димка в отличие от матери был полон сил и энтузиазма. Он всю дорогу болтал, рассказывал какие-то интересные истории. Так как он не мог ехать с пустыми руками, он вез две большие сумки со вкусностями для Лешки и Петьки.
«Сейчас сдам тебя в надежные руки стилистов, а сам рвану к ребятам. Соскучился, надо повидаться перед отъездом. Племянникам подарки передам, обниму братьев и за тобой».
«Ой, Дим, я ведь им ничегошеньки не говорила. Они совсем-совсем ничего не знают. Может, пока ничего им рассказывать не будем?», – осторожно спросила Валя.
«Ты, что? Конечно, не будем. Это разговор не с бухты-барахты. К нему подготовиться нужно. И лучше нам все обсудить вчетвером, без Татьяны и Ольги, хоть я ничего против них и не имею. Но это наше дело, семейное. Вот приедем – тогда и поговорим. А пока я скажу им, что это мой подарок тебе ко дню рождения. У тебя как раз в мае. Не переживай, все будет хорошо».
В салоне их встретила очень красивая и ухоженная девушка. Стройная, с идеально уложенными волосами и безупречным макияжем. И это в восемь-то утра.
«Доброе утро», – приветливо сказала девушка, – «Меня зовут Дарья. Я менеджер салона. Вы, наверное, Дмитрий. А это Ваша мама. Валентина Ивановна. Проходите. Сейчас подойдет ваш мастер Анна», – и, обращаясь к Валентине, добавила, – «Я думаю, Дмитрий нам больше не нужен, мы можем его отпустить часиков до двух?».
Валя явно была не в своей тарелке. Она испуганно уставилась на сына и закачала головой.
«Вы не переживайте, мы ничего кардинального делать не будем. Тем более, я вижу, что природные данные у Вас отменные. Здесь главное ничего не испортить. Нужно просто подчеркнуть то, чем Вас щедро наделил Господь. А Вы, Дмитрий, идите, идите. Мы тут между девочками сами разберемся», – и, взяв Валентину под локоть, повела ее в глубину зала.
Димка только усмехнулся: профессионалы, нечего сказать, и, послав матери сердечко из пальцев, выбежал из салона.
Валентина настороженно оглядывалась по сторонам. Сколько же здесь всяких пузыречков, флакончиков, тюбиков…. Не сосчитать! А какой замечательный запах! Все стены в огромных зеркалах, фотографии шикарных женщин с необычными прическами в вечерних платьях, в середине зала какое-то непонятное переливающееся разными цветами сооружение, поставленное явно для красоты, и море цветов. Валентина даже замерла от удивления. В зал вышла простая и очень приятная девушка.
«Здравствуйте, я – Аня. Мне сказали, что я должна из Вас за полдня красавицу сделать. Хотела предупредить, что это невозможно. А, взглянув на Вас, поняла, что особо и делать-то ничего не надо. Все уже сделали до меня ваши папа с мамой. Мы только чуть-чуть придадим форму и освежим цвет, если Вы не против»
Валентина кивнула головой. И началась работа. Чуть-чуть придать форму и освежить цвет – означало шесть часов беспрерывной работы. Валентине что-то выщипывали, что-то намазывали, что-то прореживали, во что-то заворачивали, сушили, приглаживали, завивали и снова вытягивали. Все это время Анечка пыталась развлекать клиентку, чтобы та не заскучала.
«Значит, Вы в Италию едете. Как я Вам завидую! Белой завистью, конечно. Я там только один раз была, зато впечатлений на всю жизнь хватит. Вот спросите меня, что мне больше всего понравилось? Не знаю. Все! Архитектура, старина, атмосфера, вино, сыр. Все! А люди там какие! Мужчины очень темпераментные! Вот мы сейчас из Вас красавицу сделаем. и отхватите там себе какого-нибудь итальянца».
«Упаси Бог! Этого мне еще не хватало!», – испуганно сказала Валя.
«Это Вы сейчас так говорите, пока себя в зеркало не видели. А вот закончу, посмотрим!»
Ближе к обеду Аня положила на полочку расческу с феном и сказала:
«Клево получилось, мне нравится. Сейчас выйдет наш визажист Ольга, сделает Вам макияж. И все. Вы будете в полном порядке. Не то, что в Италию, на прием к королеве Елизавете не стыдно будет показаться».
Через пару минут вышла еще одна девушка и начала колдовать над Валиным лицом. Валя больше не сопротивлялась, она закрыла глаза и расслабилась. Нежные кисточки и спонжики приятно ласкали лицо. Визажистка предупредила, что разговаривать нельзя, иначе макияж будет несимметричным. Слушая приятную музыку, Валя чуть не заснула. Когда все было готово, и Валентина встала и открыла глаза, перед ней стояли все три девушки: Дарья, Аня и Ольга; они с интересом и явным удовольствием разглядывали плод своей почти восьмичасовой работы.
«Просто замечательно! Совсем другой человек! Мне очень нравится», – вынесла свой вердикт Дарья.
Девушки довольно улыбались. Они как в популярных передачах подвели Валю к зеркалу и с нескрываемой гордостью спросили:
«Ну, как?»
Из зеркала на Валю смотрела совершенно незнакомая женщина. Красивая, ухоженная, интеллигентная. Темно-каштановый цвет волос оттенял глубину ее глаз, а слегка изогнутые идеальной формы брови делали их еще более выразительными. Легкий ненавязчивый макияж разгладил лицо и выровнял кожу. Валя с удивлением заметила, что все морщинки куда-то разбежались. Цвет лица совершенно изменился, кожа стала светлой, ровной, она как будто сияла. Женщине, которая смотрела на Валентину, нельзя было дать больше пятидесяти лет, от силы пятьдесят с небольшим. Конечно, Валя знала, что в молодости она была очень красивой, но в молодости все красивые. Только потом вся эта красота куда-то улетучивается, исчезает, а на ее место приходят усталость и отрешенность. Оказывается, это совсем не так. Она до сих пор очень интересная и красивая женщина. Просто убедила себя в обратном.
Неожиданно для всех Валины глаза начали наполняться слезами.
«Так, а вот это сейчас совершенно лишнее», – твердо сказала Дарья, – «Смотрим вверх и повторяем таблицу умножения, чтобы отвлечься. Иначе сейчас весь макияж потечет. Сколько будет семью восемь?»
Валя задумалась.
«А вот и Ваш сын, как нельзя к стати. Ну, как Вам? Нравится?»
«Супер! Мама, ты просто нереальная красавица!», – восхищенно протянул Димка.
Пока он расплачивался с Дарьей, Валя не могла отвести взгляд от зеркала. Она все никак не могла поверить, что расческа, ножницы и краска так могут изменить человека.
Когда сын с матерью вышли на улицу, Димка сказал:
«Теперь в торговый центр, я там магазинчик один присмотрел. Только сначала нужно немного перекусить».
В кафе Дмитрий рассказал о встрече с братьями. О том, как фыркала Татьяна, узнав, что Валя улетает за границу.
«Единственное, что смогло ее успокоить – это подарки и то, что пообещал ей из Италии привезти что-нибудь интересное, чем она сможет перед подругой своей заклятой похвастаться», – веселился Дмитрий, – «Ну, и отхватил себе Лешка принцессу! Не позавидуешь! Слушай, а как мне понравился Влад. Совсем взрослый, рассудительный. Молодец парень. Приедем, обязательно пообщаюсь с ним поближе».
«Да, Влад молодец. Дим, сколько денег ты за меня заплатил? Я тебе отдам. И в магазине сама все куплю».
«Сколько заплатил, столько и заплатил. Мое дело. У тебя все равно столько нет. Деньги на то и нужны, чтобы их тратить. Я их не для коллекции зарабатывал, а для комфортной жизни. Могу себе позволить. Все! Больше на эту тему мы с тобой не разговариваем. Поехали».
Когда они вошли в магазин, им на встречу вышла элегантная женщина средних лет и, окинув их взглядом, с улыбкой сказала:
«Чем могу помочь?»
«Нам нужно одеть эту девушку так, чтобы ей самой завидно стало», – весело сказал Димка.
«Без проблем. Но сначала скажите, что необходимо и на какую сумму вы рассчитываете».
«Нужен элегантный костюм, платье, брюки, блузка, в общем, все то, в чем не стыдно появиться на людях. Мы сегодня в Италию улетаем».
«А сумма? Вы же понимаете, что это не дешевый магазин», – аккуратно уточнила женщина.
«Я отлично знаю ваши цены. И если обратился к вам, значит, меня все устраивает. Давайте не будем ввергать в сомнения прекрасную даму, а лучше займемся ее преображением».
«Хорошо. Вы будете присутствовать во время примерки или предпочитаете прогуляться по торговому центру?»
«Да, Дима, сходи лучше прогуляйся», – оживилась Валентина.
«Нет, мам, я тебя прекрасно знаю. Если я уйду, все покупки ограничатся приобретением свитера и джинсов. Я остаюсь».
«С чего начнем?», – весело спросила продавщица, – «Может быть, с костюма?»
Валя пожала плечами. Через пять минут в Валентининой гардеробной висело огромное количество одежды, которую она не успевала натягивать на себя. Вале нравилось все, что приносила продавец, но женщина была не очень довольна получающимся образом. Только через полчаса Валя вышла в зал. Темно-коричневые узкие брючки, оранжевая блузка, кардиган благородного песочного оттенка и темный коричневый шарф с вставками кирпичного цвета. Образ был просто сногсшибательный! Валя выглядела дорого, интеллигентно и очень привлекательно. Димка был доволен.
Затем Валентине подобрали джемпер, легкую курточку оливкового цвета и очень элегантную блузку цвета топленого молока. Дольше всего возились с платьем. То цвет был не тот, то длина не подходила. После полутора часов примерок Валентина уже ничего не хотела.
«Может быть я без платья как-нибудь обойдусь?», – тихонечко спросила Валя, обращаясь к сыну. Но Димка был непреклонен:
«Нет, без платья нельзя. Женщина без платья – это уже не женщина! Вы продолжайте, а я пока за кофе сбегаю».
Когда мужчина вышел за двери, продавщица обратилась к Вале:
«Вы меня извините, может быть, я лезу не в свое дело, но просто никак не могу понять, почему вы выбираете наряды без удовольствия? Сколько я перевидала женщин, работая здесь, вы себе представить не можете! И все без исключения крутятся перед этим зеркалом с большим удовольствием. Иногда вещь совершенно не подходит, сразу видно, сидит как на корове седло, а даме все равно, главное – дорого. А иногда весь магазин перевернут, лишь бы подходящий наряд подобрать. А вам как будто бы и не хочется ничего»
«Я просто не привыкла к такому вниманию к своей персоне», – ответила Валентина.
«И напрасно. Нужно уметь любить себя. Вот сами подумайте, если мы к себе относимся кое-как, то чего от других-то ждать? Глядя на Вас, вообще создается впечатление, что у Вас что-то случилось. Вы как будто потеряли себя. Вы очень красивая женщина, а ведете себя как бедный родственник».
«Вы абсолютно правы. Я потеряла себя очень давно. С тех пор и живу по инерции, без любви и желаний. Все для детей и внуков. А я им и не нужна совсем. У них своя жизнь»
«Хотите совет? Не нужно каждый день мир плечом толкать. Он и без нашей с вами помощи прекрасно вертится. А детям помощь наша часто только во вред идет, парализует волю и желание чего-то добиваться. Подумайте об этом на досуге. О! Вот, по-моему, то, что мы ищем!»
Женщина принесла в гардеробную платье. Очень красивый глубокий серо-голубой цвет, современный крой, хорошая длина. Когда Валя его надела, платье идеально село на фигуру и выигрышно подчеркнуло все ее достоинства.
«Я же сказала, это точно Ваш вариант. Ну, что на нем останавливаемся?»
«Да», – твердо сказала Валентина.
Глава 6.
В аэропорту было полно народа. Люди беспрестанно сновали взад и вперед по огромному холлу. Они катили за собой невероятные по размеру чемоданы и тащили в руках тяжелые сумки. Валентина с удивлением смотрела на то, как уверенно и спокойно они ведут себя. Создавалось такое впечатление, что люди всю свою жизнь только и заняты тем, что летают из аэропорта в аэропорт. Вон дети весело бегают вокруг поклажи, а родители совершенно не обращают на них никакого внимания. Отец уткнулся в телефон, а мать с большим интересом изучает что-то на табло.
Валя вспомнила, как первый раз привезла сыновей в город. Летом в каникулы они собрались сходить в кино и зоопарк. Перед поездкой она долго запугивала Лешку с Петькой тем, что в городе полно людей и можно легко потеряться в толпе и давала им разного рода инструкции на этот случай. Здесь же, несмотря на море людей, как будто никто не переживал за своих детей. Они не держали их за руку, а дети, к Валиному удивлению, вели себя очень раскованно и свободно.