Я говорю обычные слова. Сборник стихотворений

Большой пистолет

 
«И опять замирают рассветы…»
(Только, впрочем, об этом писал).
Надоела пока тема эта,
потускнел светлый мой идеал.
 
 
Я не выдохся, просто "аллегро"
поменял на "анданте" пока.
Так в ночи замирает шум ветра,
вдаль течёт безмятежно река.
 
 
Пригласили работать в охрану,
там мне дали большой пистолет.
Банк теперь по астральному плану
охраняет какой-то поэт.
 
 
Мне теперь сочинять невозможно:
в банке тесно и полный аншлаг.
Ночью тени скользят осторожно,
замедляя бесшумный мой шаг.
 
 
Охраняю чужое богатство,
не имея совсем своего.
Умоляю, не надо злорадства.
Я стою за пределом всего.
 
 
Ведь банкиры – такие же люди;
ну, немножко богаче за нас.
Просто деньги берут отовсюду
и не прячут под грязный матрас;
 
 
у лохов отбирают изящно,
их на свете хватало всегда.
Так шакалы охотятся в чаще,
пропадая потом без следа.
 
 
Мне уже там вконец надоело,
стал таким же, – спасибо, привет!
Открываю своё бизнес-дело,
но оставлю большой пистолет.
 
 
2010
 

ВСЯКО-РАЗНО

Аравийская пустыня

 
Священный закон Аравийской пустыни
пока запрещает пролить яркий свет.
Тут тайны заветные спят и доныне
под толщей барханов, под тяжестью лет.
 
 
Лежат фараоны в богатых гробницах,
проникшие в мудрость вчерашних основ.
А время неспешно листает страницы
пергаментной книги минувших веков.
 
 
Застыл молча Сфинкс, не спеша зарывая
тяжёлые когти в хрустящий песок.
На тайны загадочно нам намекая,
он пристально смотрит на Нил, – на Восток.
 
 
Под ним существуют подземные залы:
хранилище знаний пришельцев со звёзд.
И их охраняет дракон одичалый,
считая, что каждый – непрошеный гость.
 
 
Лежат там останки царей Атлантиды,
и тени живые ведут давний спор.
Ещё есть проход в самый центр пирамиды,
где сердце вселенной живёт до сих пор.
 
 
Клянусь я богами, что ныне забыты:
Осирисом, Гором и солнечным Ра, -
где древняя тайна надёжно зарыта
никто не узнает. Ещё не пора.
 
 
2017
 

Троя

 
«Бессонница… Тугие паруса…»
Я этот стих прочел до середины.
Что делать мне с безлюдностью равнины,
когда звучат незримо голоса?
 
 
Спокойны мысли, плещется вода,
и корабли, как статуи, застыли.
А вдалеке, за лёгкой дымкой пыли,
уходят вдаль Приамовы стада.
 
 
Елена здесь – любимая жена,
и пахнет краской, а на окнах шторы.
Но потемнели на закате горы.
Обманчивы туман и тишина.
 
 
«Не так уж неприступны рубежи».
– Холодный ветер прошептал невнятно.
Ведь утром здесь, откуда – непонятно,
появятся ахейские мужи.
 
 
А город спит под призрачной луной.
Но ведь и он подвластен разрушенью.
Любовь и смерть, смыкаясь черной тенью,
его обводят траурной каймой.
 
 
2012
 

Древние греки

 
Я живу как отшельник, на север от Трои,
где когда-то давно воевали герои,
не сумев поделить ни добычи, ни бабу,
что мозги мужикам выносила неслабо.
 
 
Деревянный был конь, также рота спецназа,
что сидела внутри, ожидая приказа;
задремали бойцы, башни, арки и своды…
Длилась эта война девять лет и полгода.
 
 
А вокруг было море, – огромное море.
Если плыть много дней, то в беспомощном взоре
не появится парус, дельфин или суша,
лишь одна тишина поёт радостно в уши.
 
 
Одиссей по нему путешествовал долго,
заблудился слегка, утомлённый от долга,
посещал острова по дороге к царице.
Там курорты везде. (По словам очевидцев).
 
 
Это всё, что я знаю, окончивши школу.
В голове ветер дул беспричинно-весёлый.
Пусть простит Посейдон, также древние греки,
я живу в двадцать первом, в безграмотном веке.
 
 
2016
 

Сивиллы

 
Со временем возраст бывает опасен,
как голос Сивиллы, что часто неясен.
Они жили в Греции, – мудрые жрицы,
левее Стамбула, но справа от Ниццы.
 
 
О них написал ещё древний Вергилий
в своей Энеиде без всяких усилий.
Хороший поэт, из языческой лавки.
Увы, не закончил сей эпос. (Для справки).
 
 
Свои предсказания делали в виде
бессвязных стихов. Неизбежность предвидя,
могли рассказать о печалях грядущих
и предупредить о друзьях ваших лгущих.
 
 
Прошло много лет, нету больше пророчиц,
и мир летит к чёрту, слегка скособочась;
летит обречённо, летит неуклонно.
Я это постиг после ночи бессонной.
 
 
Чтоб это узнать, быть не нужно пророком.
Я просто внимаю чуть слышным намёкам.
Не видят, увы, современные люди
как шансы малы и не знают что будет.
 
 
Не те времена и не те величины,
забыты слова и неясны причины.
А всё потому, что пропали Сивиллы.
Никто не расскажет – что будет и было.
 
 
2016
 

Архимед

 
Мой старый друг – отважный Архимед!
Тебя сегодня вспомнил поневоле,
когда жена готовила обед
с набором слов, что не учили в школе.
 
 
Ты жил давно, под сенью Сиракуз,
в войне Второй Пунической прославлен,
дружил с числом, (какой отменный вкус),
был мудрецом торжественно объявлен.
 
 
Ты говорил, что мысли в голове
рождаются, когда сидишь ты в ванне,
к воде себя поставив во главе,
одев кольцо на палец безымянный.
 
 
«Опору дай – весь мир переверну!»
Тот, кто велик, он этим же и вечен.
Сегодня в ванне мерил глубину
для вдохновенья и созданья речи.
 
 
2016
 

Русалки

 
Ночь на Троицу – время русалок
странно-бледных, холодных, как лёд;
плеск волны, запах нежный фиалок,
поцелуи всю ночь напролёт.
 
 
Ты приди на затопленный берег,
где берёзка поникла в тени.
Здесь расцвёл по-над берегом вереск
и сбываются чудные сны.
 
 
Тут услышишь неясные всплески,
шёпот тихий и радостный смех.
И, в сияющем, призрачном блеске,
чьи-то тени всплывают наверх.
 
 
Заласкают, себя не жалея,
И, терзая, невольно губя,
и от сладости сами хмелея,
ночь подарят, тебя не любя.
 
 
А потом, вмиг забыв, отвернутся,
равнодушием мрачным полны.
Шаловливо-беспечно сомкнутся
волны в свете печальной Луны.
 
 
Я там был, – не жалею нисколько,
окунулся в безумие глаз.
Я дышал их бессилием горьким,
но всего лишь один только раз.
 
 
И теперь, огорчений не зная,
отойдя от привычной среды,
безразлично Луну созерцаю
через толщу холодной воды.
 
 
2009