Глава 18 Сбыча мечт
Это случилось примерно полгода назад. Тогда в течении нескольких недель я долго и упорно изучал все возможные схемы для того чтобы вытащить Ивана из того приюта, где он находился и вскоре, я знал их все чуть ли не наизусть. Это было не так сложно, ведь вариантов в моем случае оказалось не особенно много, по сути всего два: опека или усыновление. Но чтобы сделать это мне требовалась оформить кучу документов, пройти множество проверок и ждать до бесконечности. «Нет, – думал я, – на усыновление я не потяну, да и не нужно мне это, слишком много пафоса давать кому-то свою фамилию. К тому же как-то странно все это будет выглядеть – внезапно у меня появится уже готовый, взрослый сын, которого не нужно было годами растить, заботиться, кормить, одевать. Читая требования к кандидатам для усыновления, я очень скоро понял что с моей биографией оформить хоть что-нибудь в принципе невозможно, а идти напролом через все инстанции вряд ли получится. Но другого выбора у меня особо не было. Я должен был спасти Ивана из приюта любой ценой. Я так решил, а если я что-то решил то теперь не оступлюсь. С тех пор как я узнал, что Иван жив, то все время думал о том как можно ему хоть чем-то помочь. Но как? Каким образом? Мысли об этом сводили меня с ума, поэтому постепенно я дошел до той ситуации, когда уже был готов сдаться, даже не начиная. В конце концов, решив что все мои планы по усыновлению потерпели фиаско, я с горя нажрался вхлам и уснул, пролив бутылку с остатками вискаря на пол комнаты своей квартиры. Тем не менее, утром следующего дня, я проснулся довольно рано, примерно часов в 6. А затем, чертыхаясь, наступая босыми ногами на липкий пол, и проклиная все на свете, начал одеваться. Покинув свою квартиру, я опохмелился дешевым пивом прямо у стен киоска в своем дворе и поехал в местный отдел опеки. Я решил все же пойти туда тупо напролом, закосив под дурачка. Просто прийти с улицы и потребовать свое. Наверное все это со стороны выглядело как последний жест отчаяния обреченного. Да, в целом я был подавлен и не уверен в себе. Мне вообще хотелось выбросить папку со всеми документами с упоминанием Ивана в мусорку и забыть обо всем как о страшном сне. Я дошел до ближайшей остановки, где сел на троллейбус и вскоре оказался по нужному адресу. Здесь на одной из улиц тихого центра располагался районный отдел опеки. Это здание, совсем неприметное на вид, чем-то напомнило мне музей. Снаружи оно выглядело весьма старым и обветшалым, так как с его стен уже местами осыпалась пожелтевшая от времени штукатурка, а вокруг него росли высокие, старые деревья с густой листвой. В целом выглядело все это весьма запущенно и заброшенно. Я до последнего сомневался верный ли адрес нашел, пока наконец не увидел на стене этого здания небольшую черную табличку с надписью «Отдел опеки …..ского района». С трудом открыв тяжелую, железную дверь, я оказался в длинном, узком коридоре, не имея ни малейшего представления что мне здесь делать и к кому обратится. Внутри я не увидел ни посетителей ни сотрудников, лишь пустые стулья, стоящие у стен и двери с табличками, надписи на которых не имели для меня никакого смысла. «Наверное все это бессмысленно, с горечью подумал я, – Зачем только я сюда пришел». Тем не менее, я решил дойти до конца этого коридора, рассчитывая на то, что все же встречу здесь хоть кого-то кто сможет мне помочь. Вот поэтому я медленно двинулся вперед, делая мелкие шажки, словно сапер на минном поле. А затем со мной произошло то, что обычно случается в сюжетах кинофильмов, когда судьбу главного героя в минуты отчаяния и смятения решает роковая женщина. В тот момент когда я не спеша дошел до конца коридора, читая таблички на дверях, вдруг меня словно молнией ударило, ведь надпись на одной из них гласила: «Заместитель начальника отдела опеки Т. А. Бардакова». Вспомнив эту знакомую фамилию, я усмехнулся. Училась когда-то давно, в моем школьном классе такая нескладная, угловатая девчонка. Мы с пацанами не давали ей прохода, все время что-то придумывали и чаще всего основным зачинщиком наших, иногда совсем не детских шуток, был я. Как только мы не склоняли фамилию той девочки: Бардачка, Бардак, Бард, Бурда, Борода, и это только часть кличек, которые я могу вспомнить. Многие наши выходки того времени часто граничили с жестокостью и насилием, поэтому сейчас бы наверное уже не прошли так безнаказанно. Современные родители наверняка бы обвинили нас в том, что мы ее затравили, а затем написали об этом гневные посты в интернете. Учителя в ответ на это вызвали бы в школу родителей всех виновников травли и провели показательную порку. Тогда же, в те времена, это особо никого не напрягало. Учителям и родителям было глубоко пох….. на проблемы учеников. Поэтому мы веселились всем классом, а Бардачка все это терпела и походу даже своим родителям ничего не говорила. Время шло, мы взрослели, от обилия гормонов в наших телах стали появляться новые, ранее неизвестные желания, и я заметил что Бардачка начала часто посматривать в мою сторону, да и многие в школе стали говорить, что я ей нравлюсь. Сейчас я бы наверное воспринял это нормально, но тогда, я конечно же не мог опуститься до такого. Если бы я ответил на симпатию Бардачки, то моему имиджу крутого парня в школе бы пришел конец и я бы стал таким же изгоем как она, с тем отличием только что кроме моральных увечий получал бы еще и физические от толпы одноклассников. Вот поэтому я делал вид что не замечаю ее. А затем после 9 класса Бардачка внезапно ушла из школы, и мы очень быстро нашли себе новую жертву для травли. Таков суровый закон школы – детского гетто. В нем каждый класс – это отдельная стая со своими законами и строгой иерархией. Так происходит, потому что дети самые жестокие из всех существ в мире, ведь у них доминируют базовые инстинкты и зашкаливают гормоны. «Мда , возможна не очень приятная встреча, но почему же ты думаешь что это должна быть именно она? – взволнованно подумал я. Может у какой-то местной Татьяны точно такие же имя, фамилия и отчество. Мало ли таких Татьян по всей стране? Она вообще могла выйти замуж и случайно стать обладательницей этой фамилии. Чтобы развеять все свои сомнения, я конечно же мог зайти в этот кабинет и проверить, но вести себя так смело было рискованно. Никто не мог предугадать какой будет реакция этой Татьяны на меня, и то дело, ради которого я пришел сюда, могло закончиться так и не начавшись.
Тем временем, пока я ходил по коридору и задумчиво смотрел на дверные таблички, возле одной из дверей потихоньку начала собираться очередь, и если бы я захотел в нее встать, то оказался бы уже пятым по счету. У одного из кабинетов, на стульях, стоящих у стены, уже сидело две пожилых бабушки, а рядом с ними стояла какая-то женщина средних лет, а также молодая семейная пара. «Как странно, – подумал я, – Никогда бы даже представить себе не смог, что в таких местах тоже бывают очереди». Тем не менее, если люди собрались у этой двери, значит там действительно решалось что-то важное, поэтому на всякий случай я подошел поближе и вежливо поинтересовался у одной из бабушек куда стоит эта очередь. Она удивленно подняла свои глаза на меня, а затем ответила: «Как куда, на оформление документов, сынок». «Бинго, а ведь это то что мне нужно», – подумал я, пробормотал в ответ дежурное спасибо и на всякий случай тоже занял свое место в этой очереди. Так для меня началось мучительное ожидание. Время шло, но из этого кабинета никто не выходил, очередь не двигалась, все в точности как это обычно бывает в подобных местах. «Значит ожидание своей очереди растянется как минимум несколько часов», – с грустью подумал я. От нечего делать, я снова начал прохаживаться взад вперед по длинному коридору отдела опеки. На стенах по обе стороны от меня висели какие-то старые, пожелтевшие от времени, плакаты с различной информацией, которая по мнению их создателей, должна была упростить жизнь посетителям этого места. В реальности же вряд ли кто-то из простых смертных без специализированного юридического образования, смог бы разобраться во всех тонкостях оформления этих документов. Для меня все эти таблички вообще выглядели не более чем набором букв. В остальном же делать мне здесь было абсолютно больше нечего, кроме как бесконечно стоять у стены и ждать. Внезапно дверь кабинета открылась и оттуда вышла стройная, фигуристая брюнетка, держа в своей левой руке большую, красную папку. Она строго посмотрела на всех людей в очереди, затем поправила свои волосы и быстро двинулась по коридору в мою сторону. Я сразу же узнал ее, да, это была та самая Бардачка с которой я учился в школе. Мое сердце бешено забилось при виде ее. «Что же я скажу ей? Просто привет или официальное здравствуйте, или вообще просто сделают вид, что не знаю ее? – мучительно перебирал я в своей голове все возможны варианты. А в это время Бардачка подходила ко мне все ближе и ближе. Набравшись смелости, я наконец решил, что попробую с ней заговорить, но не дойдя до меня несколько метров, она вдруг резко остановилась и зашла в другой кабинет. Я бы наверное подумал, что Бардачка меня не узнала, если бы не та ее, до боли знакомая мне, детская привычка сильно щуриться, когда она хорошо видела кто перед ней, но при этом делала вид что нет. В школе она всегда носила толстые очки и мы за это называли ее «четырехглазой заучкой», сейчас же от очков не осталось и следа, наверное она одела линзы или сделала операцию, но старая привычка осталась. И она ее выдала, поэтому покер фэйса у Бардачки не получилось. Я же в свою очередь в тот момент пытался изобразить на своем лице дежурную улыбку, предлагая Бардачке самой решить что делать в этой ситуации. Если узнает, значит заговорю с ней, не узнает значит буду молчать. Через несколько минут Бардачка вышла из того кабинета и вернулась обратно в тот, перед которым собралась очередь. Смотря ей в спину, я не мог не отметить, что те ее части тела, которые в школе у нее были плоскими, сейчас приобрели те желанные для любого мужчины очертания. Белая блузка и строгая черная юбка Бардачки хорошо выделяли контуры талии и того что ниже. «Да мне это нравится. Даже очень. Жаль что тогда я не….. , – начал мечтать я. «Заткнись, ей же тогда было 15, почти ребенок, конечно она была страшной, а сейчас ей примерно 30 также как и тебе, что в этом удивительного?» – выругался я про себя, словно пытаясь оправдать свои чувства. Но тем не менее, я не мог скрыть того, что в этом образе Бардачка мне очень нравится. Во мне словно проснулась скрытая, безумная мечта любого мальчика о молодой, привлекательной школьной училке, которая совсем не прочь заняться чем-то более интересным, чем учеба. Может быть и тогда в прошлом, в школе, Бардачке мне нравилась, но все что ей доставалось это лишь насмешки и грубость. Таковы были долбаные законы и правила по которым все должны были тогда жить. Это сделало меня не по возрасту злым и жестоким, а ее безвольной жертвой. В том классе я был, как тогда говорили «крутым», поэтому общался только с такими же, при этом для поддержания своего имиджа, мне постоянно требовалось показывать свою власть и силу на тех кто слабее или хоть чем-то отличался от остальных. А в девятом классе перед выпускным вечером, я дошел до вершины своих насмешек над Бардачкой. Почти две недели тогда я вел себя хорошо, никого не трогал, даже защищал когда кто-то пытался глумиться над «лохами» из нашего класса. А когда до выпускного осталась всего неделя, я вдруг подошел к Бардачке и пригласил ее пойти туда вместе. Это было сделано мной показательно, на виду у всего класса, так чтобы все слышали. Бардачка конечно же «купилась» на это, и наверное в душе была вне себя от счастья, когда ее пригласил я, поэтому сразу сказала мне да. Но в день самого выпускного я демонстративно не обращал на нее никакого внимания, при этом ходил все время с разными девушками с нашего и с параллельного класса. А затем был вечер, где мне особенно запомнились большие глаза Бардачки полные слез, когда вместо ее на школьной дискотеке я подошел к девушке, которая стояла рядом и пригласил на танец, Такого унижения Бардачка не выдержала и убежала с дискотеки, после чего больше в школе я ее не видел. А после каникул, на осенней перекличке, я узнал, что она бросила школу. С того момента прошли годы и вот теперь такая внезапная встреча в новых неожиданных обстоятельствах.
Тем временем стрелки часов постепенно приближалось к полуденной отметке, что в таких заведения обычно означало обеденный перерыв и внезапно очередь передо мной стала двигаться быстрее. Все меньше и меньше людей оставалось в коридоре. Наконец, подошел и мой черед. Что же нужно было идти. Я решительно толкнул старую, деревянную дверь кабинета и оказался в средних размеров комнате. Внутри стояло два самых обычных офисных стола со старыми компьютерами, мониторы которых были настолько огромны, что занимали большую часть места. За каждым из них можно было легко спрятаться от назойливого посетителя. По левую сторону от меня сидела та самая Бардачка, вернее Татьяна Александровна, а за вторым, чуть дальше, возле окна, еще одна женщина возрастом постарше – около 50 лет, которая совершенно не обращала на меня внимания и лишь что-то смотрела на экране монитора своего компьютера. Что же выбора у меня не оставалось, поэтому я смело подошел к тому столу, за которым сидела Бардачка, уселся на стул, стоящий рядом и поздоровался с ней. Вот и она – моя бывшая одноклассница, снова сидит от меня на расстоянии полуметра, словно за партой в классе Она сразу же меня узнала, но все еще пыталась не подавать виду. Ее глаза вспыхнули ярким огнем, ненадолго, всего на одно мгновение, но я это заметил. Затем начало происходить что-то странное. Сидевшая за соседним столом более взрослая и опытная дама, вдруг как по команде начала быстро собираться на обед. «Похоже, что Бардачка что-то для меня придумала, и заранее договорилась со своей коллегой в отношении меня, – подумал я. Через минуту пожилая дама ушла, и мы остались одни в комнате. Воцарилось напряженное молчание. Бардачка делала вид, что занята своей работой. Ее пальцы стучали по клавишам, но было понятно что это просто имитация, а не осмысленный набор текста. Все верно, в этом месте я был в положении просящего, поэтому первый шаг конечно же требовался от меня. И я решил пойти ва-банк – включить наивного дурачка, как будто бы между нами ничего такого особенного не происходило в прошлом:
– Привет, Таня, – с напыщенной легкостью сказал ей я, – Сто лет сто зим. Как у тебя дела?
– Я вам не Таня, а Татьяна Александровна и давайте без фамильярностей, – резко осадила меня она
– Да, возможно я вас помню, но сейчас мы на работе. Расскажите лучше суть вашего дела?
Что же видимо придется выложить ей все как есть, – подумал я и начал рассказывать ей про то как я хочу усыновить ребенка. Татьяна Александровна слушала меня молча, изображая полное безразличие, поэтому я даже подумал, что ей вообще все равно о чем я говорю. Затем она резко прервала меня на полуслове, сказав:
– Вы знаете, сейчас у нас обед, приходите через час, и решим что с вами делать.
«Обед, а ведь это наверное мой шанс», – подумал я и произнес:
– Татьяна, вернее Татьяна Александрове, раз сейчас обед, то я предлагаю сходить на него вместе. Здесь неподалеку есть кафешка, я ее еще утром приметил. Думаю туда ваши сотрудники туда не пойдут на обед, поэтому никто нам там не помешает».
Услышав мое предложение, Бардачка поначалу застыла в коротком раздумье, затем сказала:
– Хорошо, только вы идите первым, а я догоню вас минут через 5.
Я первым вышел из кабинета и в коридоре встретил недоумевающие взгляды остальных посетителей отдела опеки, ожидавших своей очереди. Какая-то толстая тетка спросила у меня:
– Ну что можно заходить?
– Нет, нельзя, сказали что обед начался, – ответил я и быстро пошел по коридору, слыша за спиной ропот возмущения и возгласы недовольства людей.
Покинув здание отдела опеки, я неспешно двинулся в сторону ближайшего кафе, где я назначил встречу Бардачке и пока шел все время думал: «Что же я такое делаю? Вначале унижался перед тем упырем «безопасником», чуть не стал инвалидом ради какой-то папки со старым уголовным делом, теперь снова унижаюсь перед этой офисной стервой-бюрократкой. Надеюсь она придет в кафе. И что потом? Будет ли у нас просто обычный разговор по душам или деловая встреча, а может даже свидание. Было бы неплохо, если так. Тогда может все получится. Не похоже, что она замужем, да и детей возможно у нее нет. А может позвать ее куда-нибудь вечером? В то место, где все может наконец случиться для меня или быть может для нас обоих. Что же была не была. Позову ее в бар вечером. Попробую сыграю на ее розовых мечтах обо мне из былой юности». Так я решился на возможно самое рискованное мероприятие в своей жизни.
Моя бывшая одноклассница Татьяна по кличке Бардачка не обманула. Она догнала меня еще на пути в кафе, но без остановки прошла мимо, сделав тем самым молчаливый знак следовать за ней. Так мы и шли дальше по улице, на расстоянии нескольких метров друг от друга, словно посторонние люди. В кафе, куда мы пришли, в это время еще почти не было посетителей, поэтому нам удалось занять самое лучшее, можно сказать козырное место – большой, кожаный диван в дальнем углу зала, который от своей популярности местами уже продавился и порвался, хотя в целом выглядел еще прилично. Само же заведение ничем не отличалось от других в нашем городе – обычная недорогая, местечковая кофейня с уютной атмосферой. Я решил сыграть в джентльмена, поэтому не дав Татьяне опомнится, оперативно заказал у приветливой официантки чайник зеленого чая, жареные гренки и пару чизкейков. А затем наступил момент, которого я очень боялся. Мое вдохновение куда-то исчезло, и, когда официанта ушла, в общении между мной и Бардачкой наступила мучительная пауза. Бардачка молчала все еще пытаясь сохранять маску недоступной богини, при этом нервно крутила в своих руках чайную ложку, что выдавало ее волнение, а я смотрел в стол, думая как же мне все таки начать нашу беседу. На мое удивление, внезапно разговор начала сама Бардачка, спросив:
– Ты знаешь, а у меня есть сын, ему уже 7 лет. Если бы не это обстоятельство, то наверное я бы не пришла сюда. Послушай, тот мальчик, которого ты хочешь усыновить, он кем тебе вообще приходится?
«Вот и наступил момент большого или не очень вранья», – услышав ее вопрос, подумал я, а затем после некоторой паузы ответил:
– Формально – никто, но выходит так, что я знал его отца.
После моих слов лицо Бардачки передернула гримаса. Она раздраженно фыркнула и выпалила:
– Вот только не нужно мне здесь врать. Не мог ты знать отца этого пацана. Не придумывай. В таких семьях обычно даже матери не всегда знают имен и фамилий отцов своих детей.
Мое вранье было мгновенно раскрыто, поэтому вместо оправданий я начал молча ковырять ложкой свой чизкейк. По моей спине прошел холод, от ощущения возможного провала, а в голове все время крутились мысль: «Она раскрыла тебя за минуту, теперь она наверное думает, что ты извращенец или еще чего хуже торговец органами».
Бардачка вдруг решила сменила тему нашей беседы, спросив у меня:
– А ты на чем сюда приехал ?
– Пешком, – тихо ответил ей я.
Мой ответ по-видимому стал для Бардачки неожиданностью, поэтому словно споткнувшись на слове, она переспросила:
– То есть? Как это в смысле?
– Да так, ничего особенного, просто живу, работаю. В общем, если тебе так интересно, то я сейчас такой как же все, – спокойно ответил ей я.
Бардачка в ответ лишь скромно промолчала, но я заметил как торжествующе блеснули ее глаза. Да, она все верно поняла – самый лучший и желанный парень всей школы в прошлом теперь стал обычным нищебродом – из тех кто живет от зарплаты до зарплаты. И что еще хуже теперь вынужден просить помощи у той чту когда-то даже за человека толком не считал. До этой встречи с Бардачкой у меня еще была слабая надежда на то, что Ивана уже усыновили или взяли в приемную семью. Такое слабенькое, мерзкое чувство, с которым я постоянно боролся. Это похоже на ту ситуацию, когда у тебя болит зуб и ты приходишь к стоматологу втайне надеясь, что врач скажет тебе: «Да все у вас нормально, ничего не нужно делать, идите домой». Точно так и здесь, какая-то часть меня тоже втайне надеялась на то, что Бардачка вдруг скажет: «Извини, твоего мальчика уже усыновили, ты опоздал, иди домой». Но ничего такого не случилось, поэтому мне ничего не оставалось как продолжать терпеть эту моральную пытку, с довольно милыми декорациями. Татьяна вдруг снова решила сменить тему нашего разговора, начав говорить так, будто бы репетировала эту свою речь годами:
– Знаешь, а я раньше часто думала о тебе. Но даже не представляла, что встречу тебя именно здесь. Почему-то ты мне всегда представлялся в каких-то других, более пафосных местах».
«Ого, она перешла на ты – промелькнуло в моей голове, – к чему бы такая внезапная фамильярность? Бля, у нее кольцо на пальце, как же я сразу не заметил, к тому же она сказала что есть ребенок, значит и муж есть. Но на всякий случай это нужно проверить».
Вот поэтому, внезапно ощутив прилив энергии, я заговорил:
– Да еще год, два назад наверное, я сам бы наверное не поверил что могу оказаться здесь. Но такова жизнь, что поделаешь.
Затем совсем осмелев добавил:
– А вы с мужем куда обычно ходите, в какие места?
– Вот давай без этой подхалимщины, говори мне ты, а то я себя начинаю чувствовать старой бабкой, – вдруг простодушно ответила мне Бардачка.
– Да, был у меня муж, но мы разошлись года два назад, а кольцо я просто ношу, чтобы никто не приставал на улице. Наш развод, как не странно оказался весьма легким. Никогда бы не подумала, что это произойдет так быстро. Человек, с которым я жила столько лет, вдруг исчез из моей жизни за одно мгновение, словно давно готовился к этому, даже свои вещи он собрал заранее. Сейчас говорят что у него есть другая семья, ребенок родился. Видимо там у него все уже давно было подготовлено, просто он не мог найти причину, чтобы уйти от меня.
«Обозначает что свободна, значит имеет на меня какие-то планы, иначе бы не стала все это рассказывать» – подумал я и попытался хоть как –то посочувствовать:
– Мда, бывает, что поделать.
– А у тебя как? Семья, дети ? – спросила она и вопросительно посмотрела на меня.
Нужно сойтись с ней на общей теме, нельзя говорить ей правду, это промелькнуло в моей голове, а затем я ответил:
– Я был женат, мы разошлись полгода назад, но еще не оформили развод, детей с сожалению нет.
Да, как бы это странно не звучало, но формально я все еще был женат. Ирина не хотела разводиться, потому что тогда бы ей пришлось снова менять фамилию и переделывать все свои документы. А она как раз в тот момент делала какую-то очень важную заграничную визу на долгий срок, поэтому ей обязательно требовалось иметь штамп в паспорте.
– Так ты официально был женат или нет? – озабоченно переспросила меня Бардачка. Ты пойми, я не просто так из любопытства спрашиваю. Без существующего штампа о браке сразу мимо, не дадут тебе ребенка, ничего не получится у тебя. Одинокие мужчины у нас к сожалению за людей не считаются. Не воспринимаются они нашим государством как способные воспитывать детей.
– В общем, мы не разведены официально, но вместе уже не живем, – как мог объяснил я.
– Ну тогда еще есть шансы. Только ты тогда разводись уже после того как оформишь все – обнадеживающе сказала мне Бардачка.
И снова в этом странном разговоре наступило молчание, говорить нам было особо не о чем, общих тем и знакомых нет, приятных воспоминаний о прошлом не осталось, обсуждать бывших одноклассников не хотелось. Странное чувство, когда ты вроде бы знаешь человека с детства, а хочется забыть о нем навсегда. Нужно было найти новую тему для беседы, но все что я мог придумать выглядело как-то заезжено, затаскано и банально. В тот момент я не мог поверить, что это происходит со мной. Я разучился делать это. Раньше я никогда не думал о чем мне говорить с женщинами, все происходило само собой – под настроение, теперь же каждую фразу мне приходилось мучительно выдавливать из себя, словно плохо выученный урок. В моей голове за несколько минут образовалась порядочная каша из слов, фраз, предложений. «Что же мне у нее спросить? Может предложить что-то? Но что ей от меня может быть нужно? Деньги? – мучительно думал я, – Так у меня их нет. Секс? – ну допустим. Просто приятно провести время? Или все же отомстить мне? – все эти варианты вращались перед моими глазами словно огромный барабан с вопросами из телевизионной игры.
Бардачка по-видимому решила помочь мне сама, поэтому вывела меня из ступора, сказав:
– Я тут подумала. Вечером в местном клубе будет дискотека в стиле 90-х. Хочешь сходить? Потанцуем. Вспомним молодость.
– Да, хорошо, а во сколько? – не раздумывая, почти машинально согласился я.
– В девять начало, приходи, я уже буду уже там. И запиши мой номер , 897………0304
Пока я тыкался в своем старом телефоне, записывая контакты Бардачки, она допила свой чай, быстро собралась и ушла. Я же остался сидеть за столиком кафе, размышляя о том, что же мне будет уготовано предстоящим вечером? Месть за все мои прошлые насмешки над Бардачкой, или просто обычное свидание, возможно даже с продолжением? Что же видимо теперь мы окончательно поменялись с ней ролями. Теперь она ведет свою хитрую игру, а я просто игрушка в ее руках. Вариантов для мести у Бардачки было предостаточно, а идти на эту встречу мне требовалось в любом случае, ведь другого варианта оформить документы на опеку над Иваном просто не существовало. К тому же она мне так ничего и не пообещала, я даже не знаю поможет она мне или нет. Но на всякий случай все же лучше будет мне этим вечером не напиваться сильно и не ходить к ней домой, особенно если она сама будет очень на этом настаивать. А может вообще не ходить? Но тогда какие еще у меня есть варианты? Получается что совсем фантастический – самому изучить все законы, выполнить все правила, затем собрать документы на усыновление Ивана. Все это было из разряда очевидное невероятное. Вот поэтому мне оставалось только надеяться на снисходительность когда-то маленькой девочки Тани, по кличке Бардачка, а теперь уже строгой и важной начальницы Татьяны Александровны.
Расплатившись по счету, я покинул кафе и поехал к себе домой, чтобы хоть немного отдохнуть и подготовиться к предстоящему вечеру. Несколько часов я поспал, затем пошел в душ, очень медленно брился, и долго пытался соорудить на своей голове некое подобие прически. После этого, словно женщина, не мог выбрать что мне одеть. И вот, наконец, одев на себя все что у меня еще оставалось приличного из одежды, в девять часов вечера я стоял у дверей заведения с многообещающим названием «Отдых». Изнутри мне уже слышалась громкая музыка и голоса гостей. Заведение явно не претендовало на звание «понтов года», даже пускали сюда без особой проверки, на входе не было очереди и фэйс контроля, просто стоял молодой паренек-охранник, не особо интересовавшийся теми кто входит внутрь. Хотя он немного покосился на меня при виде моих старых кроссовок белого цвета, но ничего не сказал и так я оказался в помещении ночного клуба. Впервые за долгое время оказавшись в таком месте, я испытал странное чувство. С одной стороны все здесь осталось точно также как и раньше: веселые девушки, громкая музыка и много алкоголя, а с другой стороны стало как-то иначе. Меня посетило какое-то странное чувство, которое не давало мне расслабиться и почувствовать себя в своей тарелке. И хуже всего что я толком не мог уловить причину этого. Толи музыка в этом заведении была слишком громкая и нудная, толи девушки в большинстве своем казались мне намного старше тех, что я обычно привык видеть в подобных местах. Возможно, я нервничал, просто потому что денег у меня с собой было всего на один-два нормальных коктейля да и одежда не блистала новизной и супер крутыми брендами. Кроме того в моей голове постоянно свербила мысль о неизбежной мести от своей бывшей одноклассницы по кличке Бардачка. Чтобы заглушить все свои тревоги, мне требовалось как можно быстрее расслабиться, поэтому первым делом я направился в бар. Я подошел к барной стойке, столешница которой выглядела довольно необычно. По сути это была широкая, лакированная доска метровой ширины на железном каркасе, тянущаяся вдоль стены клуба на несколько десятков метров. Почти все сидячие места на высоких барных стульях перед ней оказались конечно же заняты, поэтому, чтобы заказать себе напиток, мне пришлось втиснуться между телами посетителей, неспешно попивающих свои напитки. Помахав рукой бармену, я заказал себе самое дешевое что было в баре из крепкого алкоголя – виски с колой. Я хотел выпить все это залпом как водку, но не вышло. Виски оказалось совсем дешевым и отдавало какой-то паленой сивухой, поэтому даже «разбодяженая» с водой сладкая кола не могла скрыть этот привкус. Сделав несколько небольших глотков, я почувствовал тошноту, и чтобы подавить ее, закрыл свой рот рукой и поэтому кое-как удержался, медленно дыша через нос. Допить остальное я уже не смог, поэтому так и застыл, держа полупустой стакан в руках. Тем не менее вскоре алкоголь начал действовать, по моему телу пошло приятное тепло. Вместе с этим спало накопившееся за целый день ожидания напряжение. Через пару минут, я, облокотившись на край барной стойки, уже весело смотрел в сторону сцены, где какой-то местный студент-диджей подключал свой ноутбук с музыкой, чтобы по-видимому начать собирать заказы на треки. «Скучаешь?» – послышался мне чей-то веселый женский голос. Я повернул голову на этот звук. А вот и она – моя бывшая одноклассница по кличке Бардачка собственной персоной, появилась откуда-то из толпы посетителей, совсем неожиданно для меня. Ее теперь было почти не узнать, от дневной строгости и важности не осталось и следа. Да и одета она была по-другому – в красное облегающее платье, с открытыми плечами, а на ногах блестящие туфли на высоком каблуке. На лице яркий макияж – красная помада на губах, на глазах стрелки и приклеенные ресницы, а завитые в локоны пышные каштановые волосы развевались по плечам. Выглядело все это весьма эффектно. К тому же судя по разгоряченному лицу Бардачки, она уже успела немного выпить и потанцевать, поэтому ее глаза блестели и жаждали продолжения. Краем взгляда я сразу же заметил, как со стороны барной стойки к нам повернулись несколько местных завсягдатаев – ночных охотников до легкого секса и стали буквально поедать Бардачку взглядами своих жадных, полупьяных глаз. В этот самый момент местный диджей, по-видимому решив, что пора уже начинать реальное «пати», включил свой самый энергичный трек и резко прибавил громкости в колонках. С непривычки мои уши заложило от звука мощных басов. В голове послышался противный звон. А Бардачка, наклонившись к моему уху, громко прокричала: «Что ты пьешь? Виски? А я буду текилу. Я молчал, делая вид что не слышу ее. Она по-видимому ожидала что я угощу ее. Но у меня не было денег. Я не знал как объяснить ей это. На мое счастье Бардачка оказалась понятливой, увидев мое замешательство, она сама протянула бармену свернутую купюру, а затем повернулась ко мне, но теперь уже прислонилась совсем близко, так, чтобы я почувствовал аромат ее духов и свежего тела, а затем снова прокричала мне на ухо: «Скоро начнутся танцы, готовься». Через пару минут бармен подал Бардачке довольно приличную рюмку текилы и кусочек лайма. Она быстро выпила все залпом, чуть попробовала лайм, бросила его в пустую рюмку и засмеялась. Видимо ей этого оказалось вполне достаточно чтобы расслабиться. Мне же в данной ситуации не помогла бы наверное даже целая бутылка виски. Я все никак не мог отделаться от гнетущего чувства ожидания какого-то подвоха или подставы со стороны Бардачки, поэтому чувствовал себя словно загнанное в ловушку животное. Тем временем, интенсивная музыка сменилась на медляк. Танцпол постепенно начал заполняться влюбленными парочками. Повеселевшая Бардачка задорно посмотрела на меня, взяла за руку и потянула за собой в самый центр танцпола, где мы влились в круг вяло-танцующих пар. В этот момент я понял что мне нужно не облажаться. Она любит танцы поэтому от моего поведения зависит продолжение этого вечера. Она хочет чтобы мы стали королем и королевой этого танцпола. Возможно какая-то очередная рефлексия детских травм. Но мне некогда было об этом задумываться. В дело вступали основные инстинкты и я быстро вспомнил каково это. Еще в школе на местных дискотеках я понял как надо «вести» свою даму и что нужно сделать, чтобы своим шестым чувством она поняла что ты именно тот кто ей нужен. Впрочем с Бардачкой в этом плане все оказалось совсем просто. Словно моя тень, она прижалась ко мне всем своим телом, так сильно, буд-то бы пыталась повторить контуры моего. А я в свою очередь крепко держал ее руку в своей, а второй рукой слегка придерживал талию. Бардачке в тот момент было очень весело, она широко улыбалась, и вообще вела себя легко и расковано, а все мои усилия направлялись на то, чтобы хоть как-то остановить внезапно нахлынувшее на меня сильнейшее возбуждение. Я хотел ее, хотел обладать ей, хотел безумно прямо там, на этом танцполе, пусть даже на виду у всех вокруг. Уже давно ни к одной из женщин я не испытывал чего-либо подобного. Благо мои плотные джинсы позволяли хоть немного скрыть это, но думаю что Бардачка все равно это почувствовала. Ведь слишком крепко мы прижались друг к другу. Мои мучения были недолгими, медляк вскоре закончился и мы вернулись к барной стойке, чтобы снова выпить. Стоит сказать что танец вышел вполне удачный, это я понял это по лицу Бардачки и по взглядам окружащих. В баре я пошел ва-банк и на последние деньги заказал пару дорогих коктейлей «голубая лагуна». Мы выпили с Бардачкой их на брудершафт и снова пошли танцевать. Во время этого танца Бардачка вдруг расчувствовалась, положила свою голову мне на плечо и стала шептать, казалось бы столь обычные в такой ситуации слова, но весьма опасные для моего текущего положения. Она вполне явно намекнула мне на продолжение вечера: «Давай потанцуем еще немного, а затем проводи меня домой. Я живу сейчас одна. Мне так холодно одной по ночам». Ее слова и горячее дыхание обжигали мое ухо. С любой другой женщиной я был бы за и уже даже мысленно бы предвкушал события, но только не с Бардачкой, от которой можно было ожидать чего угодно. Вот поэтому я не поддался на ее уговоры, сделал вид что не слышу ее слов и мы продолжили танцевать как ни в чем не бывало. Мы пробыли в этом клубе еще какое-то время, не помню точно сколько, вокруг меня все слилось в бесконечную череду алкоголя, музыки, танцев. Постепенно я начал уставать от этого, да и по виду Бардачки становилось понятно что еще чуть-чуть и ее совсем развезет. Я колебался между желанием уйти домой или все же принять приглашение Бардачки. В итоге выбрал второе, поэтому, улучив момент, пока она ходила в дамскую комнату, вызвал такси, а затем сам ненавязчиво предложил проводить ее до дома, она легко согласилась. Мы покинули ночной клуб и поехали домой к Барадачке. Я все еще не знал чего от нее ожидать, поэтому как минимум был настроен довезти ее до места назначения а затем вежливо откланяться. Но в быстро едущей по городу машине такси, между нами вдруг началась магия. Та особенная химия, которой у меня уже давно не было ни с одной женщиной. Мы вдруг поняли друг друга без слов, и сидя на заднем сиденье автомобиля тесно прижались друг к другу. В полумраке я трогал Бардачку везде, а она в ответ шептала мне что-то почти неразличимое, ее руки тоже активно исследовали мое тело. Мы уже почти потеряли всякое приличие и только наличие водителя такси останавливало нас от того что предаться страсти прямо в машине. Когда мы доехали до дома Бардачки, я кое как насобирал остатки денег по своим карманам и рассчитался с таксистом, а затем пошел провожать свою даму до дверей ее квартиры. Мы кое как сдерживались на улице и в подъезде, но, оказавшись наедине в кабине лифте прильнули другу к другу, и наконец слились в страстном поцелуе. Лифт незаметно поднялся на 9 этаж здания. Мы вышли из него на прямоугольную площадку, где было четыре квартиры. Бардачка показала рукой на ту, в которую вела желтая дверь. Когда мы зашли внутрь квартиры, я вдруг почувствовал резкий прилив сил и подхватил Бардачку на руки. Она показалась мне очень легкой, почти невесомой, словно пушинка. От неожиданности она шумно выдохнула и прошептала мне: «Ты такой сильный, подожди, не так быстро, дай мне хоть снять обувь». В ответ я послушно поставил Бардачку на пол и опустившись на колени сам начал снимать туфли с ее ног, затем кое как снял свои кроссы. Я снова подхватил ее на руки, не зная куда идти. Она тихо подсказала мне: «Иди прямо, там в конце коридора будет дверь».