Я приехал туда на следующий день и нашел это старое здание, спрятанное в закоулках центра города. Когда-то давно оно по-видимому служило общежитием для сотрудников полиции. Об этом гласили остатки старой таблички на его стене. Но время шло и теперь это здание, словно поношенная куртка в шкафу, оказалось плотно зажатым между двумя новыми, огромными бизнес центрами. Они поглотили все пространство вокруг, включая, большую часть двора, поэтому местным жителям остался лишь крошечный асфальтовый прямоугольный пятак, больше похожий на площадку для прогулок в тюрьме. Найти вход в это здание тоже оказалось не так просто. Дверь бывшего общежития почти с верху до низу была обклеена старыми объявлениями в несколько слоев, поэтому почти сливалась со стенами, точно так же увешанными старой рекламой и расписанными граффити. Я с трудом заметил ее, только подойдя ближе и приглядевшись. Домофона или какого-либо замка на этой двери не было, поэтому дернув за ручку, я зашел внутрь. На первом этаже этой общаги я сразу же оказался в большом обшарпанном холле. Чтобы попасть в жилой блок, мне требовалось пересечь старую проходную, с будкой охраны. На мое счастье турникет на ней уже давно был снят, а будка пуста. Поэтому ничего не помешало мне пересечь проходную и оказаться в жилом блоке первого этажа общежития, представляющем из себя длинный коридор с множеством дверей по обе стороны и окном в самом конце. Все в этом месте было старым и запущенным, стены обшарпаны и исписаны надписями, а из подвала шел удушливый запах нечищеной канализации. Поиски бывшего следователя я планировал начать с самого верхнего этажа общежития, чтобы постепенно спуститься вниз. Для этого мне нужно было подняться на самый верх, но лифт в этом здании судя по всему уже давно не работал. Его двери было наглухо забиты фанерой, которую местные умельцы изрисовали граффити. Мне оставалось только воспользоваться лестницей. Поднимаясь по ней и оценивая масштабы окружающей меня разрухи, я думал о том что по всем признакам это общежитие уже давно перестало иметь какое-либо отношение к полиции, и теперь, перейдя в руки каких-то новых хозяев, постепенно разрушалось. Жителям конечно же до этого не было никакого дела. А многие из них по-видимому даже активно способствовали тому, чтобы развалить все вокруг еще больше. Классика этой страны, когда каждый житель считает, что «его хата с краю», а проблемы окружающего домохозяйства и благоустройства должны решать какие-то внешние силы уровня правительства или даже сам президент. Хотя возможно на самом деле все было не так, просто какая-то ушлая управляющая компания, захватила это здание и теперь просто выжимает из него все, что только можно, параллельно пытаясь создать такие условия проживания при которых отсюда должна уехать большая часть нормальных жильцов. Как только это случится, ушлые домовладельцы постараются по-быстрому разделаться с теми кому некуда ехать, после чего как можно быстрее снесут это здание, и построят на его месте новый элитный жилой комплекс или торговый центр. «Бля почему же у нас везде творится такой пиздец» – с грустью думал я, смотря на обшарпанные, исписанные надписями, стены лестничных пролетов и грязный пол с порванным линолеумом. Меня уже тошнило от этого места и хотелось как можно быстрее уйти, но желание узнать о судьбе бывшего следователя оказалось сильнее, поэтому, оставив свои рассуждения о том кто же виноват в происходящем, страна, ее жители или внешние силы, я решил поспрашивать у местных жильцов по поводу того живет ли он до сих пор здесь или нет. На мое удивление, второй встреченный мною человек подсказал мне номер комнаты, где проживал бывший следователь. Комната эта находилась на шестом этаже общежития. «Удача, -подумал я, – Неприделов так и продолжает жить здесь в этой старой общаге. Главное чтобы он был дома». Поднявшись на шестой этаж, я дошел до середины коридора, который шел через весь этаж и остановился возле старой деревянной двери серого цвета. Номер на ней был оторван, виднелся только его контур, обведенный краской и с виду казалось что в этой комнате давно не живет. Тем не менее в комнате явно кто-то находился, из-за закрытой двери я слышал гулкие звуки музыки – мощные басы сотрясали воздух. «А вот и то место, если считать по номерам, – подумал я, – Мда не очень шикарные условия, неужели Неприделов действительно до сих пор живет здесь?». Я постучал в дверь комнаты, которая даже от легкого прикосновения затряслась так словно сейчас развалится. Звуки музыки, доносящиеся из комнаты, стихли, затем послышались шаги. Дверь мне открыла девочка, на вид еще школьница, но довольно высокого роста, одетая во все черное, с окрашенными в розовый цвет волосами и ярким макияжем на лице. Я поздоровался с ней и поинтересовался о судьбе бывшего следователя:
– Здравствуйте. Я ищу своего знакомого. Неприделов его фамилия»
– Он здесь, – тихо ответила она.
– Я пройду? – осторожно спросил я.
– Проходи, – сказала она. А затем исправилась и добавила: Те, можно не разуваться.
Так я оказался в прямоугольной, средних размеров комнате, треть которой была отделена от остальной части большим одежным шкафом. По-видимому он служил здесь вместо стенки, как бы отделяя мужскую часть комнаты от женской. Слегка растерявшись от такого внезапного гостеприимства, я застыл на месте, не зная с чего начать свой разговор. Я ожидал, что мне придется много скандалить, ругаться и даже угрожать, но все вышло иначе – в левом углу комнаты, в старом, затертом кресле сидел какой-то старый, больной человек и смотрел телевизор. Поручни его кресла уже настолько засалились, что стали черными и гладкими, словно кожаными, а ткань обшивки местами протерлась, из-под нее словно скелет проступил деревянный каркас, к тому же одна из ножек кресла была сломана, вместо нее подпоркой служило несколько больших книг. Присмотревшись получше, я едва узнал в этом замученном жизнью старике своего бывшего следователя. Он очень сильно изменился, весь опух и заплыл жиром. Единственное что осталось неизменным, так это его манера горбиться и вытягивать шею вперед. Девочка с розовыми волосами окликнула его, сказав: «Папа к тебе пришли», но он не отреагировал. Она еще раз громко повторила свои слова, но бывший следователь в отчет промычал что-то неразборчивое. А девочку по-видимому это взбесило. Она подошла к сидящему в кресле человеку и стала резко трясти его за плечи, как мягкую игрушку. Я молча взирал на эту душераздирающую сцену, понимая что выяснить у бывшего следователя хоть какую-то информацию наверное никак не получится. Больше смысла, будет в разговорах с овощами в торговой палатке или с рыбками в аквариуме. В своей жизни мне уже доводилось видеть людей в похожем состоянии, с последствиями тяжелых травм головы. Лет 10 назад, один мой хороший знакомый попал в больницу с после серьезной аварии. На скорости более 200 км он на своем мощном дорогом Дукатти врезался в стену. Он выжил, но сложно было назвать это жизнью. Скорее существованием, с искусственным поддержанием жизни. Тяжелые травмы мозга не оставляли надежд на его выздоровление. Лучшее, что тогда могли сделать врачи для моего знакомого – это усыпить. Но такого закона у нас нет, поэтому он остался жить, вероятно даже не осознавая этого. Никто не спрашивал у него хочет ли он жить или нет. Врачи поддерживали его жизнь вопреки всем принципам и понятиям гуманности. Даже не помню что с ним потом случилось. Я и все остальные его друзья очень быстро позабыли о его существовании. Возможно он до сих пор находится в какой-то из местных клиник нашего города в состоянии живого трупа.
Я уже хотел повернуться и незаметно уйти, но во мне вдруг сработало простое человеческое любопытство. К тому же я подумал: «Уж не притворяется ли Неприделов. Если так, то он должен быть величайшим из актеров».
– Что с ним такое случилось? – спросил я у девочки с розовыми волосами.
– А вы кто? – насторожилась она. Я почему-то думала, что вы из управляющей компании. Пришли к нам по поводу долгов по оплате за комнату.
– Нет, я не по поводу долгов, просто я когда-то знал вашего отца, – тихо ответил я.
– А друг, понятно, мент что ли? – разочарованно протянула девочка.
– Нет, не важно. Ну так и что с ним случилось? – повторил свой вопрос я.
– Дай 500, скажу, – сказала девочка и ехидно улыбнулась.
– Нету 500, есть сотка – сухо ответил я.
– Ладно, давай – согласилась девочка.
Я достал из своего кармана и протянул ей мятую купюру, после чего она начала рассказывать:
– Папу избили битами какие-то упыри пять лет назад. Их искали, но никого не нашли. А сейчас мы живем только на папину пенсию по инвалидности и ждем когда нас выселят отсюда за долги. Уже два раза приходили с управляющей компании, сказали что будут описывать наше имущество.
– Пиздец, – непроизвольно вырвалось у меня.
– Это точно, – грустно улыбнулась девочка.
– А с ним что они будут делать? -сказал я, показав пальцем на фигуру бывшего следователя.
– Не знаю, в последнее время ему все хуже, а у меня нет сил с ним управляться. Моя тетка должна скоро приехать, сказала что наверное в дурку его будем сдавать.
«Мда, вот наконец и заработал Неприделов себе на достойную старость, – подумал я, услышав, то с какой легкостью решилась судьба бывшего следователя. Меня поразило, то с каким равнодушием эта девочка, его дочь, произнесла фразу – «Сдадим в дурку», словно речь идет про старую, ненужную вещь. Что же, в этом отчасти наверное была вина и самого Неприделова. Значит, сам так воспитал свою дочь, или воспитали без него. Ведь наверное, как всякий следователь, он всегда был на службе, всегда в строю, пока его дочь «самовоспитывалась» на улице, в школе, в жизни. А жизнь не будет ждать когда закончится рабочий день или наступят выходные. Жизнь она как вода, что всегда находит другой путь. Так или иначе, даже без участия следователя, жизнь сама все расставила по своим местам, и теперь ему ничего не остается как пожинать плоды своих ошибок. С другой стороны я понимал его дочь, не каждый готов пожертвовать своей жизнью чтобы вечно заботиться о больном человеке. Жизнь с таким не сахар, это я знал по себе, поэтому я не осуждал ее, наверное будь я сам в таком состоянии то больше всего бы хотел избавить своих родных от участи быть пожизненной сиделкой.
Я покидал здание бывшего общежития полиции почти бегом, словно пытаясь стряхнуть с себя это гнетущее чувство безысходности и локальной депрессии. Хотя почему локальной? Разве мало в этом мире злачных и убогих мест? Видел я их немало, когда катался по заграницам. Постепенно к этому привыкаешь. Хотя, наверное, свое всегда удручает сильнее, хотя бы тем что оно происходит не где-то там за семью морями , а рядом с тобой на соседней улице или за твоим окном. Первый блин получился комом. Я потерпел неудачу. Поиски гопника-вымогателя, что звонил мне с требованием выкупа, требовалось начинать заново. «Что-то в последнее время искать что-то или кого-то стало для меня чем-то обыденным , похожим на традицию», – думал я, при этом абсолютно не зная что делать дальше. В очередной раз мне требовалось вспомнить и пересмотреть уже порядком подзабытое прошлое, чтобы найти новую зацепку для поисков ответов на свои вопросы.
Глава 17 Продленка
Ивану часто приходилось оставаться в школе после уроков на так называемую продленку. Все это из-за меня, ведь я не всегда мог забрать его в нужное время. Со своей работы мне редко удавалось отпроситься раньше 18:00. Поэтому у Ивана почти всегда в наличии оставалось несколько часов, которые он мог провести так как хочет. Хотя, по нашей с ним договоренности, он должен был либо ждать меня в библиотеке и делать уроки, либо ходить на дополнительные занятия, которые в этой школе обычно устраивали два раза в неделю.
*************
Иван конечно же всегда на все соглашался, но за несколько недель учебы в этой новой школе, ему безумно надоела пыльная и скучная библиотека с ее истеричной заведующей, видевшей во всех посетителях потенциальных нарушителей тишины. Она была огромного роста и веса, к тому же носила широкие платья с длинным подолом, которые придавали ей еще больший объем. Иван даже придумал этой заведующей кличку «Мисс Мурпл». Идти туда в очередной раз ему особенно не хотелось, поэтому он в задумчивости стоял посредине школьного коридора. Вдруг его кто-то окликнул. Иван обернулся. Это оказался Игорь, но он был не один. Рядом с его инвалидным креслом стоял какой-то рослый, высокий парень, по виду намного старше его. «Привет еще раз, ты куда идешь? На продленку? Да забей. Поехали с нами, покатаемся?» – весело предложил Ивану Игорь. Услышав его слова, Иван как-то сразу машинально подчинился и одобрительно кивнул головой. Он не знал что будет дальше, куда нужно идти или ехать, но его влекло любопытство и жажда приключений. Иван даже не спросил, кто это стоит рядом с Игорем и куда они собираются. Игорь сам решил представить их друг другу и сказал Ивану: «Знакомься, это мой брат Саша». Не говоря ни слова, Саша протянул Ивану свою широкую, крепкую ладонь. Иван также молча пожал ее. Рукопожатие у Саши было крепким словно проверка своего оппонента на силу. Иван даже почувствовал как что-то хрустнуло в его кисти, но виду не подал. «Ого, да вы суровые ребята, – попытался пошутить Игорь, но никто не смеялся. «Ладно, идем быстрее пока не спалили» – низким басом сказал Саша. Покинув школу, они неспешно дошли до парковки во дворе, где в особой зоне, отмеченной знаком «только для учителей», прямо в самом центре, стоял новенький черный кроссовер.
– И что тебе ничего не сказали за это? – увидев это, удивленно воскликнул Иван.
– Почему? Сказал охранник, но я послал его нахер, – улыбаясь ответил ему Саша.
– Круто, – оценил его смелость Иван.
Иван был воодушевлен таким началом. Поездка еще не началась, но уже начинала ему нравится. Саша подкатил коляску с Игорем, к машине, открыл пассажирскую дверь с правой стороны и пересадил его на переднее сиденье, затем сложил коляску и убрал ее в багажник. За это время Иван, сам, без чьей-либо помощи, разместился на широком заднем, кожаном диване кроссовера. С грохотом закрыв дверь багажника, Саша быстро запрыгнул на водительское сиденье, завел двигатель и резко надавил на газ. Под восторженные взгляды мелких школьников, с шумом и свистом колес его машина резко выехала из школьного двора и помчалась по городской улице. Когда они немного отъехали от школы, Саша достал из бардачка начатую бутылку вискаря и передал ее Игорю. Тот отхлебнул немного, затем протянул ее Ивану и предложил: «Будешь?». Иван молча согласился, взял бутылку в свои руки и сделал небольшой глоток. С непривычки у него сильно зажгло горло, поэтому он начал громко кашлять, а затем вернул бутылку обратно Игорю. «Давайте поедем на гору, на смотровую площадку, там хорошо, можно будет музыку послушать, «поколбаситься» и никто не прикопается к нам, что бухаем» – предложил Саша. Его предложение было принято единогласно, после чего он включил в машине музыку. Салон кроссовера наполнился звуками мощных басов и жесткой лирики рэп музыки. «Даааа, сука, я не хочу быть красивым , не хочу быть богатым*» – подпевал Саша и в такт музыке барабанил руками по рулю своей машины.
*Хаски – Пуля дура.
В пути они разговорились. Как оказалось Саша был всего на 4 года старше Игоря, но при этом он выглядел намного старше своих лет. Он часто пользовался этим, особенно в спорах со своими родителями или преподавателями в колледже. Да и в магазине при покупке алкоголя или сигарет у него уже давно не спрашивали паспорт. Родители Игоря и Саши много работали, поэтому всю заботу об Игоре они уже давно переложили на Сашу. Идея стать сестрой –сиделкой его не особо впечатляла, но зато это компенсировалось возможностью свободно брать новую отцовскую машину и некоторой суммой карманных денег, которая перепадала ему в свободное распоряжение. По своему характеру Саша был смелый и решительный, но часто безрассудный, поэтому свой бешеный нрав он время от времени направлял на окружающих. Игорю тоже от него иногда доставалось, поэтому он старался вести с ним себя осторожнее и не болтать лишнего.
Саша вел машину уверенно и село, пролетая многие светофоры что называется уже на желтый, поэтому вскоре они покинул пределы города и выехали на большую, многополосную автомагистраль, где можно было еще больше прибавить скорость. В плотном дорожном потоке Саша ехал довольно агрессивно, пользуясь запасом мощности двигателя своей машины. Он играл в так называемые «шашечки» – обгонял другие машины, резко перестраивался прямо перед ними из полосы в полосу, поэтому Ивану с Игорем приходилось хвататься за дверные ручки, чтобы не свалиться со своих сидений. Игорь повизгивал, когда машина под управлением Саши, то резко набирала скорость, то внезапно тормозила на нечастых светофорах. В какой-то момент Игорь вдруг громко закричал: «Вот тут, вот тут, скоро поворот, не тупи». Саша резко повернул руль вправо и машина свернула с шоссе на малозаметную проселочную дорогу, ведущую по-видимому на самую вершину высокого холма, видневшегося неподалеку. Подъем на него был крутой и опасный, но Саша управлялся с машиной как заправский гонщик. Он лихо объезжал огромные канавы и лужи с грязью. Наконец они оказались на вершине холма, на небольшой, засыпанной мелким гравием площадке. Вокруг нее виднелись остатки вытоптанного газона и чахлая березовая роща. Вся эта территория по-видимому пользовалась популярностью у местных туристов, поэтому была изрядно замусорена и выбита, тем не менее отсюда открывался отличный вид на город и его окрестности. Остановив машину, Саша первым вышел наружу. Он достал из багажника инвалидное кресло и пересадил туда Игоря. Иван тоже вышел из машины и встал рядом, опираясь на свои костыли. Саша закрыл двери машины, и, подойдя к коляске с Игорем, взялся за ручки коляски, чтобы катить ее, но Игорь, будучи изрядно захмелевшим от выпитого виски, внезапно осмелел и оттолкнул его. «Я саааам, нееее трррррогай» – протяжным голосом пробормотал Игорь, и попытался своими руками крутить колеса коляски, но у него ничего не получалось. Колеса коляски застревали в гравии, поэтому она почти не двигалась с места. Увидев это, Саша засмеялся и с силой толкнул коляску с Игорем ногой, после чего она покатилась сама, под всеобщий смех.
Вместе они дошли до края площадки на вершине холма. Здесь располагались вкопанные в землю старые, полустертые покрышки от больших грузовиков, на которых можно было сидеть. Саша уселся на одну из них, достал из кармана своей куртки пачку сигарет, и закурил, а затем предложил Ивану и Игорю, сказав: «Будете дымить?». Игорь отказался, а Иван взял себе сигарету из пачки, раскурил ее от Сашиной и тоже с удовольствием затянулся. Какое-то время они просто молча сидели на покрышках и курили. Затем Саша спросил: «Как там дела в вашем классе? Никто не быкует? Я в тот раз приходил, разговаривал с ними. Все молчали, словно языки в жопу засунули, лошпеды полные». Иван хотел было рассказать Саше про недавний случай с рыжим в коридоре, как вдруг он заметил что протрезвевший Игорь пытается сделать ему знак, чтобы он молчал. Ивану все равно нужно было что-то сказать, поэтому он сказал обтекаемо:
– Нет, никто к нам пока не лезет, тишина. Да и кому там лезть? Они и правда все лошары домашние.
– А ты говорят с детдома да? Был у меня один знакомый оттуда, жесть всякую рассказывал, – полюбопытствовал у Ивана Саша.
– Да нормально там, ничего интересного, – отмахнулся Иван, – Давай лучше расскажи про машину. Это твоя? или родителей ?
– Отца машина, но я ее у него выкуплю на следующий год, – хвастливо произнес Саша.
Тут произошло то, чего Иван совсем не ожидал увидеть. Саша достал бутылку с виски, все это время лежавшую у Игоря в заднем кармане спинки инвалидной коляски и сам сделал несколько больших глотков. Увидев это, Иван опешил и зло спросил:
– А как мы поедем назад ? Ты же бухой будешь.
– Тебе какое дело? Я не много выпил, всего пару глотков, мне это как слону дробина. Да и вообще если очкуешь, не едъ, иди пешком. Мы давно так уже делаем и свою меру знаем, главное что не пойман, не вор. Да и вообще тебе не пох, ну собьем пару кегель, тебе то что? – возмутился Саша.
От этих слов Ивана переклинило от злости, и он закричал на Сашу:
– Это не кегли, а живые люди. Из-за таких алкашей за рулем как ты у меня такие ноги.
– Да , пошел ты на хер, все, мы сваливаем, поехали Игорь. Правильный выискался. Втащил бы я тебе, да ты калека, еще не вывезешь. А сидеть из-за такого дерьма точно не стоит, – разозлился Саша.
– Втащи попробуй, – смело ответил ему Иван.
– Пошел на хер, придурок. Все. Поехали Игорь, – выпалил Саша.
Саша резко вскочил на ноги, схватился за ручки инвалидной коляски, и, несмотря на слабые протесты Игоря, быстро покатил его обратно к машине. Через несколько мгновений они сели в свою машину. Саша надавил на педаль газа и машина исчезла в клубах пыли.
Иван остался сидеть на своем месте, все еще находясь в ступоре от того что только случилось. Он не знал что ему теперь делать дальше. «Вот же гандоны, нахер я с ними вообще поехал» – громко выругался он. Положение Ивана и вправду было сложным. Ему требовалось каким-то образом добраться до города. Денег на то, чтобы вызвать такси у него конечно же не было, но хуже всего было то, что он даже толком не знал где находится. К счастью в этом месте все же ловил интернет, поэтому Иван, достав из кармана свой телефон, определил свое местоположение по онлайн картам, а затем посмотрел расстояние до своего дома – оно составляло немного немало почти 20 километров. Пройти такое расстояние пешком он бы точно не смог, но другого варианта не оставалось. Ивану требовалось как минимум хотя бы спуститься с холма на шоссе, а дальше уже надеяться на то, что кто-то из водителей сжалиться и подвезет его до дома. План был конечно так себе, поэтому Иван решил еще немного посидеть в этом месте чтобы набраться сил перед дорогой. Через несколько минут Ивану позвонил Игорь и очень долго извинялся, а затем сказал, что вызвал ему такси. На вызов действительно вскоре приехала старая семерка желтого цвета. Водитель такси, увидев что перед ним не взрослый человек, а подросток, высунулся из своего окна и разочарованно протянул:
– О, да ты еще пацан совсем, а деньги то у тебя есть?
– Есть, если не хватит так доедем до дома, я отдам, – пытаясь говорить твердо, ответил ему Иван.
Водителю такси явно было неохота с связываться Иваном, но по-видимому он побоялся бросить его здесь одного. «Ладно, садись довезу», – нехотя согласился он. Иван сел машину таксиста. В салоне было сильно накурено, а с динамиков аудиосистемы играл тюремный шансон. Водила-таксист продолжил свои распросы:
– А ты как оказался здесь?
Объяснять что с ним только произошло Ивану не хотелось, поэтому он сердито пробурчал:
– Отстал от своих.
– А почему хромаешь и с палкой? Ноги поломал? Заживут? – не отставал от него таксист.
– Сломаны , но уже не заживут, – огрызнулся Иван.
– Криво срослись что ли? Ну ладно не хочешь не говори. У меня сын почти твоего возраста» Сейчас на плавание ходит , ты тоже походи , там особо не важно какие ноги. Ладно не буду лезть к тебе, слушай лучше музыку.
Так в молчании они доехали до школы.
*****
Когда машина такси подъехала к школе, я уже какое-то время был там и безуспешно искал Ивана. Не найдя его в библиотеке, я решил ему позвонить. Иван ответил мне не сразу, а только со второго вызова. «Я на улице, выходи скорей» – быстро выпалил он. Я выбежал из здания школы и со стороны наверное был похож на курицу-наседку, растерявшую своих цыплят – те же бешеные глаза, испуганный вид. На парковке возле школы я увидел старую машину желтого цвета со знаком такси. Иван сидел в ней на пассажирском сиденье рядом с водителем. Когда я подошел к машине Иван тихо сказал: «Нужно рассчитаться с ним, не спрашивай зачем, потом объясню». Я молча сделал то что он просил. Получив свою оплату, водитель такси быстро уехал. А Иван и я поехали домой. Я молчал, мне не хотелось играть в следователя, устраивая допрос. Мне хотелось, чтобы мы начали взрослеть, оба – Иван и я. Хотя конечно, у меня было опасение, что если я хотя бы один раз позволю себе промолчать, и пущу все на самотек, то вскоре Иван просто перестанет воспринимать меня всерьез. Но не смогу же я всю жизнь опекать его, когда-то настанет тот момент когда ему придется жить самостоятельно. Как подготовить Ивана к этому? Что я могу для него сделать? Поставить в пример себя? Нет, это точно не вариант. Вряд ли удастся найти в моей жизни хоть что-либо чем можно гордиться. Я думал об этом и наверное, пока мой единственный успех в жизни – это усыновление Ивана. Если кто-то вдруг спросит как мне это удалось? То я включу дурачка и скажу, что все было просто, как у всех – собрал документы и усыновил. В реальности же, мне пришлось пройти через нечто более сложное и тяжелое, чем просто гора бумажек и обивание порогов различных кабинетов. Я даже не знаю как это назвать. Нечто среднее между публичной поркой и личным унижением. Очередной момент когда мне пришлось переступить через себя, скатившись до состояния в котором я еще никогда не был.