По ту сторону штор

***

Войдя в подъезд, я окунулся во мрак, слегка развеянный лунным светом из окна на промежуточной площадке, которая находилась между первым и вторым этажами. Я резко дёрнулся и повернул голову, так как дверь за мной захлопнулась с громким стуком, а если учесть, что стенки в доме имели очень плохую звукоизоляцию и от них хорошо отскакивал звук в виде эха, так уж совсем оглушающе. Затем, скрепя сердце, я приступил к подъёму вверх. Когда до той самой промежуточной площадки мне осталось преодолеть всего две ступеньки, я остановился.

Ещё войдя в подъезд, я удивился, как неровно падает лунный свет на стену напротив окна, но всё же не придал этому особого значения. Практически поднявшись на промежуточную площадку, у меня перехватило дыхание от осознания того, почему свет падал так неровно. Всё дело было в… осах! В самых настоящих осах, чьё огромное, похожее на опухоль гнездо свисало с верхней части оконной рамы. Сами осы сидели друг на друге и образовывали тем самым огромную, противно жужжащую паутину из самих себя, которая закрывала собой практически всё окно. В затхлый подъезд свет просачивался только через небольшие промежутки между «нитями» паутины.

Как можно сильнее прижавшись к перилам, я, заворожённо смотря на жужжащий рой, медленно преодолел оставшиеся две ступени, после чего начал подниматься дальше, на второй этаж, на котором как раз и была квартира моей бабушки. Несмотря на то, что я всё дальше и дальше удалялся от ос, их жужжание, наоборот, только усиливалось, и через некоторое время мне начало казаться, что они вот-вот полезут из моих ушей. Но когда я наконец добрался до второго этажа, жужжание в ушах прекратилось. Облегчённо выдохнув, я подошёл к двери в бабушкину квартиру и, постучав в неё, развернулся и прижался к соседской двери справа, чтобы продолжить наблюдение за очень беспокоящим меня роем ос. Я начал ждать, когда бабушка откроет мне дверь и пустит меня в свою квартиру, в мир спокойствия и безмятежности. Я уже представлял, как бабуля согревает для меня чай, чудесный аромат которого мне никогда в жизни не забыть, после чего подаёт мне его со сдобными плюшками или с маковыми булочками. Ещё я представлял, как после чаепития бабушка укладывает меня в тёплую кровать и накрывает двумя – нет, тремя! – одеялами и как меня обволакивает целебный сон, который унесёт с собой все воспоминания о тех кошмарах, через которые мне сегодня пришлось пройти.

И после всех этих прекрасных грёз и мечтаний какое же сильное меня ждало разочарование – даже после пятого стука мне никто не открыл.

***

Я посмотрел в замочную скважину. Ключ был в замке, с другой стороны. Значит, бабушка в любом случае дома, но почему же она тогда не открывает?

Забыв про осторожность, я повернулся всем корпусом к двери и постучал ещё раз, а затем прислушался. Эхо моих ударов несколько раз отдалось от стен, после чего наступила гробовая тишина. Никто за дверью не зашаркал тапочками, спеша впустить меня в мир спокойствия и безмятежности. Отчаяние, которое в последнее время стало для меня преобладающим чувством, нахлынуло на меня с удвоенной силой, ведь идти обратно по тёмным улицам и проулкам села, которые ночью оставались практически без освещения, мне совершенно не хотелось.

Но полностью с надеждой я прощаться не собирался, так что через полминуты я повторил попытку достучаться до бабушки. На этот раз ответ последовал, но не из её квартиры.

***

Сразу после того, как я вновь постучал в дверь, кто-то сделал то же самое, причём с такой же громкостью и частотой, как сделал я, за соседней слева. Я в испуге отскочил к перилам, а затем впился взглядом в темноту чуть левее бабушкиной двери, откуда раздались те странные звуки. Однако чем сильнее я щурился, стараясь разглядеть во тьме предмет своего любопытства, тем сильнее в глазах рябило, а в ушах усиливалось жужжание. Это заставило меня отлипнуть от перил и подойти ближе к двери под номером шесть, чтобы получше её разглядеть. Приблизившись к ней на два шага, я тут же отшатнулся в испуге. Дверь передо мной была не деревянная и маленькая, как все двери в этом подъезде, а огромная и металлическая, привязанная к стенам с обеих сторон большими черными цепями.

«Как? Как я мог её не заметить, поднимаясь сюда?» – подумал я.

На месте дверного глазка в двери было маленькое прямоугольное окошечко, в которое мне со страшной силой захотелось заглянуть. Страшной – потому что такой невероятно сильный порыв напугал меня не на шутку, но я был не в силах ему противиться, и мои ноги медленно понесли меня к заветному окну.

Лунный свет становился всё слабее, будто рой ос, закрывающих окно, начал увеличиваться в размерах, однако я всё же не обернулся, чтобы это проверить. Всё моё внимание сковало манящее и одновременно пугающее окошко в двери, к которому я приближался. Мне ужасно хотелось заглянуть в него и узнать, кто стучал в дверь, и одновременно хотелось развернуться и побежать отсюда что есть мочи. Однако первое желание принадлежало не мне. Оно будто было навязано мне кем-то, и было причём намного сильнее второго, так что мне пришлось продолжить свой путь. Всё моё тело дрожало от страха, а из горла раздавался тихий стон.

Рывком преодолев последний метр, я заглянул в окно. За этой огромной металлической дверью я увидел узкий коридор, тянущийся вперёд, с жёлтыми и закоптелыми обоями, пол которого был чуть ли не сплошь покрыт пустыми бутылками из-под пива, полиэтиленовыми пакетами и маленькими картонными коробками. В конце коридора я увидел дверной проём, за которым была комната. В комнате, а точнее, в той части, которую я видел, не было ничего, кроме кровати с серым матрасом да старого телевизора на стуле, и мусора в ней было значительно меньше, чем в коридоре. Откуда-то из глубины квартиры (там, возможно, были и другие комнаты) тихо доносилась спокойная джазовая музыка. Удивляло то, что никаких источников света ни в коридоре, ни в той части комнаты, которая мной просматривалась, не было, однако я без особого напряжения мог видеть и рассматривать всё внутреннее убранство.

«Наверное, глаза уже привыкли к темноте», – подумал я.

И вдруг по комнате в конце коридора кто-то пробежал. Я испугался, но всё же не отвёл взгляд, а, наоборот, приблизился к окну, подталкиваемый тем же самым навязанным мне любопытством. В помещении стояла тишина (где же джазовая музыка?), которая звенела в моих ушах похлеще любого жужжания. Наверное, мне было бы спокойнее, если хоть что-нибудь раздавалось. Но нет, тишина стояла просто гробовая. Из-за неё у меня в ушах стоял белый шум, как на каналах с профилактикой оборудования.

– Мле-е, – промычал кто-то из глубины квартиры, и я затаил дыхание.

Через долю секунды из дальней комнаты в коридор выбежал какой-то очень худой мужчина, голый по пояс. Истошно вопя, он подбежал к окошку и принялся смотреть на меня своими красными от безумия глазами. Расстояние от моих глаз до его равнялось всего лишь нескольким сантиметрам. Безумец завопил и принялся долбить кулаками в дверь, да так, что одна из цепей тут же порвалась.

Всё это произошло за три с лишним секунды.

Не знаю, что случилось с моими связками, но завопить от страха я не смог. Единственное, что я смог, так это удивлённо вздохнуть и отскочить к перилам. Затем, подстёгиваемый адреналином, я, будучи полностью уверенным в том, что цепи на двери не выдержат, побежал вниз по лестнице, от страха перед этим сумасшедшим даже позабыв об осах. Единственное, что я сейчас хотел, – выбраться из этого проклятого места и бежать куда глаза глядят, да так быстро, чтобы этот психопат остался далеко позади. И я бежал, точнее, спешно спускался, не замечая из-за ударившего по вискам адреналина, что вниз спустился уже не на один этаж. И не на два. Но лестница заканчиваться не собиралась.

Тем временем сверху продолжали раздаваться стуки в дверь, вперемешку с громкими, доходящими до хрипоты, воплями полуголого психа. Когда я спустился уже примерно на пять этажей вниз, раздался грохот, за которым последовали шлепки.

«Он уже выбрался! И теперь он… гонится за мной!» – пронеслась мысль у меня в голове.

Это заставило меня ускориться, хотя я и так уже бежал сверх того, на что был обычно способен. Перед глазами мелькали совершенно одинаковые этажи, и я был уверен, что номера квартир на них повторялись, просто из-за бешеного темпа и ударившего в голову адреналина я не мог в этом убедиться.

Шлепки тем временем становились всё громче, как и злобное рычание. Это заставило меня прийти к выводу, что если эта лестница в скором времени не закончится, то он меня догонит. Взяв всю свою волю в кулак, я притормозил на одном из этажей, выбил плечом с одного удара первую попавшуюся дверь и побежал по какому-то замусоренному и тёмному коридору, схожему с коридором за железной дверью. В квартиру секунд через десять, злобно и безумно крича, вбежал псих и на огромной скорости ринулся за мной. Я же, прорываясь ногами через горы бутылок, коробок и пакетов, которые по какой-то причине совершенно не беспокоили догоняющего, сильно сбавил в скорости, которой и так было недостаточно, чтобы убежать от психопата. На меня тут же нахлынула огромная волна отчаяния, а затылок и копчик заболели, предчувствуя надвигающуюся опасность.

– Я должен проснуться! Я должен проснуться! – прохрипел я в истерике.

«Ведь войдёт… ведь войдёт… ведь войдёт… – послышалось в моей голове, после чего из глубин подсознания раздался мой собственный приглушённый голос: – Так всё это был сон?»

Сумасшедший был в нескольких метрах от меня. Почувствовав это, я сильно зажмурился и увидел, как перед глазами поползли красные нити.

Последнее, что я почувствовал, так это лёгкое, но очень неприятное прикосновение к затылку.

***

Тук-тук, Денис!

– А? Что? – прохрипел я.

Я чуть приподнялся, а затем снова лёг и зачесал макушку, так как ударился ею об стол. Голова болела ужасно, спать тянуло немерено, но, преодолев сильнейшее желание закрыть глаза и снова погрузиться в сон, я выбрался из-под стола и приподнялся. Слабость и сонливость были такие, что сообразить что-то, а тем более вспомнить, как я тут оказался, для меня в тот момент было практически невозможно. Единственное, что я знал, так это то, что находился в огромной опасности и что дверь из кухни открывать не следует.

Я обессиленно опустился на стул, затем наклонился к столу, поставил на него локти и подпёр тяжёлую голову руками. Сонливость накатывалась на меня волнами. Каждая новая волна была сильнее предыдущей, но я держался, не позволял сну утопить меня в забвении. Мне нужно было собраться с мыслями, нужно было вспомнить всё, что со мною произошло. Но достаточно мне было лишь попытаться, как голову тут же пронизывала острая боль, а глаза от усталости начинали закрываться.

«Ведь войдёт… ведь войдёт… ведь войдёт… ведь войдёт», – в очередной раз раздалось в голове.

Оставшаяся во мне энергия тут же нахлынула на меня, и, раскрыв глаза, я вскочил из-за стола. Сердце стало стучать учащённо, страх чёрным туманом заполнил всю мою голову и разогнал сон, который какое-то время там властвовал. Воспоминания вылетали из глубин подсознания, подобно острым копьям, и вгрызались мне в виски и в жилки над бровями. Я вспомнил всё, что со мною произошло. Ну или почти всё, я точно не мог сказать. Однако, что странно, в дверь сейчас никто не стучит, и никто не пытается её выломать. Кроме тихого жужжания морозильника, ничего вообще не было слышно.

Я осторожно отпер дверь, после чего приоткрыл её и выглянул в коридор. Там не было никого. Затем я снова заперся, вернулся к столу и попытался собраться с мыслями.

– Так, что мне нужно… – прошептал я, навернув очередной круг по кухне. – Ну давай же, соберись! – Я дал себе звонкую пощёчину и, поддавшись чувству, сел за стол, но через три секунды вновь встал из-за него. – Так! Мне нужно…

В голове тут же выплыло имя… и номер. Номер, который я учил наизусть, чтобы можно было его набрать с ближайшего доступного телефона, если произойдёт что-то плохое с мамой.

– Да, нужно ему позвонить. Доктору, который к маме поставлен. Он приедет и со всем разберётся. Да… разберётся. И не нужно поднимать из-за этого шум. Это всего лишь обычный приступ, ничего более.

Однако приступ был далеко не обычный, просто я не хотел этого признавать. Если бы такое случалось и раньше, то маму ни за что бы не оставили на домашнее лечение. И… кто мог подумать, что может случиться… подобное? Но, несмотря на очевидные факты, говорить себе, что приступ всё же необычный, я не хотел, и достаточно было мысли на эту тему забрести мне в голову, как я её тут же отгонял.

Итак, у меня была цель: добраться до телефона, который лежал у меня в спальне. Я, конечно, отказывался верить в то, что приступ был необычный, но я всё же принял во внимание то, что мама была не в себе, что она вооружена («это всё из-за стресса, вызванного переездом», – подумал я), и главное – что она, скорее всего, сидит в засаде, выжидая того момента, когда я выйду из кухни.

Я искоса посмотрел на стойку для ножей. По телу пробежала дрожь.

***

Кухню и мою спальню разделяло несколько шагов, пусть и больших. Я решил для начала просто отойти от кухни на безопасное расстояние, а потом, когда полностью удостоверюсь в безопасности своего маршрута, перебежать в спальню. План всего этого действа был прост, как пять копеек: если мама в моей спальне, то я бегу обратно, а если где-то ещё – в зале, например, или в комнате напротив моей спальни, – то действую по ситуации, в зависимости от того, где именно она находится и докуда я уже успел добраться. План был не идеальный, конечно… хотя что душой кривить – он был ужасен. Но досконально всё продумывать и просчитывать возможности времени не было, ведь если я не поспешу, то, скорее всего, отключусь, а за время моей отключки мама, возможно, придумает всё-таки способ, как сюда войти. В конце концов, она может банально выбить дверь… и странно, что она ещё это не сделала. Даже если звук каким-то образом пройдёт сквозь звукоизоляционные стены, соседи всё равно не успеют прибежать, вышибить входную дверь и спасти… Господи, как же я устал! Каждая новая мысль… сразу… по прибытии… будто… молотом бьёт мне по мозгам. Как же я хочу… спать!

Подавив очередное желание уснуть, я медленно приоткрыл дверь, выглянул в коридор и, убедившись, что там всё ещё никого нет, покинул кухню. Сделав это, я направился к вешалке для верхней одежды, с зоны возле которой просматривался и конец коридора, и часть зала сквозь приоткрытую дверь. На цыпочках подойдя к залу на несколько шагов, я заглянул в него. Там не было никого. По крайней мере, с того места где я стоял, мне никого не было видно. И если кто-то захотел бы напасть оттуда, то, как я думаю, он бы это уже сделал.

Глубоко вздохнув, я направился к концу коридора. Доски подо мной предательски скрипели, к тому же очень громко, если учесть, что в квартире стояла просто гробовая тишина. Добравшись до двери в ванную, я заглянул в мамину спальню, расположенную слева. Там тоже никого не оказалось. Сердце застучало чаще. Что-то мне подсказывало, что мама спряталась в моей спальне – я чуял это, – и на несколько секунд мне даже показалось, что за дверью раздавались тихий скрежет и громкое дыхание. Но поворачивать назад было бессмысленно… да и не было сил. Я и не мог предположить, что усталость с такой силой навалится на меня, когда я доберусь сюда. Голова практически не соображала, глаза закрывались, ноги подкашивались. Теперь выбора у меня точно не было.

Приоткрыв дверь, я на пару секунд выглянул из-за неё, чтобы осмотреть комнату. Вроде никого не было видно, хотя я не был уверен, что мама не пряталась где-то, выжидая подходящего момента для атаки. Однако боль в висках заставила меня позабыть о сомнениях, пусть для них и была весомая причина. Я вошёл в спальню, которая оказалась… и впрямь пуста.

«Где же тогда…» – загорелась мысль у меня в голове и сразу же потухла.

Пульсирующая боль в висках тут же заставила меня отказаться развивать эту мысль, и, закрыв за собой дверь, я подбежал к тумбочке и принялся её обшаривать. Мне нужен был телефон, только он. Не найдя его там, я вскочил с пола и схватился за голову.

– Так… где же… – сказал я, после чего кинулся к столешницам, перевернул всё их содержимое вверх дном, при этом сильно прищуриваясь, так как сквозь пелену перед глазами мне было очень трудно что-то разглядеть. Там я тоже ничего не обнаружил. Затем я обшарил шкаф, прополз на четвереньках, осматривая каждый дюйм пола, а также посмотрел под кроватью и под рабочим столом. Поиски закончились моим громким провалом. Я плюхнулся на кровать, но затем тут же с неё встал, боясь заснуть.

– Что за чертовщина?! – прохрипел я в отчаянии. – Неужели мама его забрала?

Сейчас в голове моей, конечно, работала всего одна извилина, но и её хватило, чтобы прийти к другому выводу, не менее пессимистичному. Убито опустив голову, я его озвучил:

– Лунатизм… конечно! Этот грёбаный лунатизм!

Я со злостью ударил по кровати ногой, после чего тут же сел на неё и схватился за голову.

– Ну зачем я вчера снова положил его сюда? Он мне был уже не нужен, так зачем?

И тут… пелена перед глазами начала сгущаться сильнее, а откуда-то из глубин подсознания стала раздаваться мелодия: «Тири-ти, тири-там, тири-ти, тири-там».

– Что… происходит? Откуда… эта мелодия?

«Ты устал, мой дорогой. Закрывай глазки и спи. И спи-и-и-и», – прозвучал в голове тихий и спокойный мамин голос.

Голова машинально опустилась на подушку. Веки медленно и спокойно закрылись. В голове тихо заискрилась последняя, прощальная мысль, которая нисколько не нарушила мой покой: «Ключи от всех дверей висят на кухне».

***

– Главное, что ты должен знать, – что за чем идёт, – произнёс грубый мужской голос. – Сначала из воды на несколько секунд выныривает Кцея́тл, после чего из Колодца начинает выпрыгивать «чёрная вода». Она самая опасная в этой игре, запомни. Чтобы победить, ты должен знать и понимать правила. Как только с «чёрной водой» будет покончено, цикл повторится.

Белая вспышка ослепила меня, но на время, и как только эффект от неё в достаточной степени прошёл, я увидел, что нахожусь в практически пустой комнате. Ну как пустой: в центре не было совершенно ничего, а вот вдоль стен, которые были обклеены зелёными обоями, в нескольких местах ободранными, шли длинные, но не особо высокие книжные полки, до отказа набитые книгами. Пол комнаты был устлан очень толстым ковром с красивым хохломским узором, а потолок был похож на натяжной. Впереди, в нескольких метрах от меня, был выход из «библиотеки» – красивые распахнутые двойные двери, по виду из очень дорогого дерева. Обернувшись, я понял, что в комнате нахожусь не один: в ней были ещё и мои родители! Я не знал, как они здесь оказались… да и, честно говоря, меня это совершенно не интересовало, и их присутствие не удивило меня нисколько. Однако они, напротив, довольно ярко выражали свои эмоции: с раскрытыми ртами озирались по сторонам, как люди, которые оказались в совершенно невозможном и удивительном месте. Для меня же окружение не представляло такого интереса, как для них.

Я подошёл к ним, и на моём лице расцвела приветливая улыбка:

– Здравствуйте… а-а… где мы вообще, не знаете?

Они опустили головы, посмотрели на меня. Судя по их удивлённым лицам, заметили они меня только что.

– Не знаю, Денис, – прошептал отец, снова приступив к осмотру комнаты (в которой, на самом деле, практически нечего было рассматривать). – Но место знакомое, очень знакомое. Я будто уже бывал здесь раньше.

И тут со стороны распахнутой двойной двери послышался громкий треск, будто кто-то с такой силой ударил по доске, что та сразу треснула или даже разломалась. Мы все вместе побежали туда. Покинув эту комнату, мы попали в другую, более странную, чем первая. Начать можно с того, что она абсолютно вся была сделана из дерева, а её стены – из брёвен, как у избы. Выйдя из прошлой комнаты, мы с родителями оказались на небольшой прямоугольной площадке, по левую и правую стороны которой брали начало дугообразные лестницы, уходящие вниз. Со второго этажа комнаты прекрасно было видно платформу первого, которая была довольно большой, но практически пустой, если не считать пары вещей. Эти вещи… они были довольно странные, особенно в такой обстановке. Во-первых, на этаже ниже возле дальней стены в полу был выбит… колодец или типа того, наполненный до краёв водой, хотя, скорее, он напоминал прорубь, только не во льду, а в деревянном полу. Рядом с колодцем к стене была прислонена огромная деревянная крышка, имеющая посередине небольшое отверстие. Также рядом со всем этим, но только чуть правее, на стене висел открытый электрический щиток. В описание второго этажа, на котором мы ещё пока находились, можно добавить то, что возле двойной «библиотечной» двери была ещё одна, другая, но, обратив на неё внимание в первый раз, я практически тут же про неё забыл.

Откуда-то начал раздаваться тихий церковный хор, и мы начали спускаться вниз, держась за перила лестницы. Все молчали.

Когда мы добрались до самого низа, я осторожно подошёл к колодцу и посмотрел в воду. Она была мутная и немного беспокойная. На её поверхности гуляли маленькие волны, хотя ни ветра, ни чего другого, что могло бы вызвать их, не было. Мы с родителями подошли к колодцу практически на носочках, так что версию того, что причиной волн послужили наши шаги, я сразу же исключил.

Подняв голову, я посмотрел на деревянную крышку, затем перевёл взгляд на щиток. Какие-то неясные и странные мысли и идеи начали образовываться в моей голове, однако они тут же развеялись, когда прозвучал оглушающе громкий рык.

Я сделал шаг назад, и через несколько секунд пол под ногами задрожал, а из воды вылезла морда огромного и ужасного чудовища, похожего на крокодила. Морда затем так же неожиданно и быстро скрылась под воду.

Мы с родителями в ужасе отступили к ступеням лестницы, после чего остановились, не в силах от страха сдвинуться больше с места. Не знаю, как мама и папа – они стояли позади меня, – но я заворожённо смотрел на тихо покачивающиеся волны на поверхности воды, ожидая того, что будет дальше.

– Что за… – успел только произнести я, как тут из воды поочерёдно начали выпрыгивать маленькие чёрные червячки.

Немного побарахтавшись на деревянном полу, червячки поползли к нам, причём на неестественно большой скорости. Откуда-то раздались громкие звуки скрипки, которые пробудили меня от ступора, и я в испуге начал подниматься по ступенчатой лестнице. Эти червячки по какой-то причине напугали меня в несколько раз сильнее, чем чудовище с разинутой пастью, и что-то внутри подсказало мне, что этих существ касаться не следует, иначе, как я чувствовал, произойдёт что-то ужасное.

Добравшись до лестницы, червячки нисколько не замешкались и продолжили подбираться к нам, забираясь по ступенькам с такой же скоростью, с какой они ползли по ровной поверхности. И вдруг по обе стороны от меня навстречу чёрным существам побежали мои родители, вооружившись откуда-то взявшимися лопатами. Стараясь не приближаться слишком близко к настигающей нас чёрной волне, они, вытянувшись вперёд, давили червячков, с силой опуская лопаты на их крошечные тельца. Через некоторое время лопаты покрылись внушительным слоем чёрной жижи, будто существа состояли из смолы или мазута.

Я вбежал в «библиотеку», развернулся лицом к двери и увидел лопату, одиноко прислонённую к стене возле угла. Откуда взялись все эти лопаты – загадка. Раньше их тут не было, это точно.

Тут же забросив попытки ответить на этот вопрос (тем более наличие лопат на самом деле меня не особо удивляло), я подбежал к углу, схватил лопату обеими руками и уже было собрался побежать к лестнице на выручку родителям, как вдруг они вбежали на полной скорости в комнату и при этом почему-то не закрыли за собой дверь.

Времени исправлять их ошибку не было, так что я последовал примеру родителей и начал отступать назад, к противоположной стене. Через несколько секунд червячки достигли «библиотеки» и поползли по ковру, при этом ещё больше ускорившись. Отступать нам уже было некуда: расстояние от нас до задней стены стало не больше трёх шагов. И тогда, сжав деревянный черенок лопаты сильней, я пошёл вперёд, подгоняемый нахлынувшим адреналином. Замахнувшись и с силой опустив лопату, я раздавил сразу двоих существ, останки которых нависли после этого на моём орудии в виде чёрной жижи. Началось сражение. Зрение, как назло, начало отказывать мне, так что обозревать всё поле боя я не мог. Слева и справа от меня начал раздаваться металлический звон, подтверждающий, что родители тоже вступили в схватку. Я вовремя уклонялся от резких рывков врага, который, похоже, желал вступить со мной в пока неясный мне контакт, и со всей силы опускал на тварей лопату, стараясь, самое главное, не подпускать их близко к себе. И тут, ударив в один момент своим орудием, я не убил червяка, а, наоборот, случайно подсадил его на штык, и тот, воспользовавшись моей промашкой, пополз ко мне по лопате. Я испугался не на шутку и принялся смахивать его оттуда рукой… и тут произошло то, чего я не ожидал: чёрное существо прилипло к моей руке и начало «всасываться» в неё, подобно червяку, уползающему под землю. Я уронил лопату и попытался вытащить его из левой руки правой, пока паршивец не залез вовнутрь, но тот оказался таким скользким, что мне это не удалось, и червяк через секунды две полностью всосался в мою руку. Прошло ещё несколько мучительно долгих секунд, и я почувствовал, как что-то внутри меня начало ползти вдоль предплечья, и, добравшись до плеча, поползло внутри шеи к голове.

«Он же… ползёт к моему мозгу! – мысленно воскликнул я. – Что же он хочет сделать?»

Пока я разбирался с первым червяком, ещё один подполз к моей ноге и вцепился в щиколотку. Это произошло в тот момент, когда первое существо начало ползти внутри моей щеки. За секунду приняв решение, я, вместо того чтобы попытаться вытащить второго червяка, схватил с пола лопату и начал отбиваться от напавшей на меня чёрной тучи.

«Мне всё равно не удалось бы его вытащить, – подумал я. – Единственное, что я сейчас могу, – не позволить другим тварям до меня добраться».

Однако так ли важен был сейчас мой выбор, ведь этим бестиям вполне могло быть достаточно двух своих представителей, чтобы осуществить свой замысел, непонятный для меня? Я не мог дать ответ на этот вопрос, как и на многие другие, и мой разум погрузился в пучину страха, смешанного с отчаянием. И вдруг мою правую щёку пронзила сильная пульсирующая боль, и, прикоснувшись к ней, я ужаснулся: она раздулась так, словно её покусал целый рой пчёл. В щеке что-то шевелилось, и я знал подсознательно, что если срочно от этого не избавлюсь, то участь моя будет ужасной. Так как я находился в отчаянии и мог сделать абсолютно что угодно ради своего спасения, я вцепился в опухоль ногтями и выдавил – нет, скорее вырвал – из неё странную рыбку, похожую на пиранью, только намного более худую и имеющую вместо плавников тонкие длинные жгуты. Шипя от боли, я откинул это ужасное создание в сторону, и через секунду на ноге образовалась такая же опухоль, с которой я расправился точно так же, как и с первой. Странным было то, что крови не было вообще. Когда я выдавливал этих маленьких чудовищ, вместе с ними из опухли вырывалась только жёлтая жижа, схожая с гноем.

Из-за сильной боли мне на глаза налезла пелена, сквозь которую видно было лишь расплывчатые очертания, но, несмотря на это, я продолжил отбиваться от стаи червяков, при этом всё время прищуриваясь, чтобы иметь возможность различать сквозь белёсую пелену крошечные чёрные пятнышки. Не знаю, сколько продолжался бой, но закончился он очень резко и неожиданно.

***

Пелена спала, и я теперь мог разглядеть место побоища, которое, что удивительно, было довольно чистым. Родители стояли возле двойных дверей и выглядывали на лестницу слева. Я подошёл к ним и также выглянул за дверь: ни на платформе, ни на лестнице не осталось больше чёрных существ. Обменявшись взглядами, мы начали медленно и осторожно спускаться по лестнице. Остановившись на третьей ступени на несколько секунд, мы осмотрели нижний этаж и, не увидев и там червяков, продолжили свой спуск к колодцу, вода в котором на этот раз бурлила и пенилась.

«Это всего лишь игра, – пришла мне в голову мысль, произнесённая мужским деловым голосом. – Нужно понять её правила, иначе победы тебе не видать».

И сразу после этого из бурлящей воды вновь вырвалось то ужасное чудовище, похожее на крокодила, а затем точно так же быстро и неожиданно скрылось под воду. Когда дрожь в земле немного утихомирилась, я поднял голову и стрельнул глазами на деревянную крышку и на электрический щиток. Решение пришло моментально.

– Пап! – крикнул я и махнул рукой своему отцу. – Помоги мне, пожалуйста, перетащить вот… да, вон то!

Мы спустились с лестницы, добрались до стены, после чего подняли здоровенную крышку и закрыли ею колодец. Однако дело было ещё далеко до своего завершения. Проблема была в этой небольшой дырочке в середине крышки, через которую червячки, которые, по идее, должны следовать за крокодилом, вполне могли выбраться наружу.

Выполнив первую часть задания, я подбежал к открытому щитку, схватился за провод (до этого, разумеется, убедившись, что рычаг был поднят) и попытался поднести его конец к колодцу. К несчастью, мне это не удалось: проводу сильно не хватало длины. Когда я это осознал, на меня тут же нахлынул страх, который передался и моим родителям.

– Что случилось? – спросила мама, подойдя ко мне ближе.

Я молчал, стараясь понять, чего же от меня хотят. Мне казалось, что я что-то забыл, какую-то важную деталь… И вдруг пол под ногами задрожал, будто бы говоря: «Часики тикают, дружище. Времени у тебя в обрез». В голове всё спуталось из-за страха и напряжения, однако я всё же постарался собраться и мысленно облетел оба этажа «избы», включая и «библиотеку». И тут перед моим внутренним взором всплыла картинка: деревянная, небрежно покрашенная в красный цвет дверь на втором этаже, помещение за которой мы с родителями так и не осмотрели.

Я открыл глаза.

– На второй этаж, быстрей! – крикнул я и кинулся к лестнице.

Родители последовали моему примеру, однако, когда случилось то, чего я так боялся, мы даже не успели добежать до первых ступеней. На полпути к лестнице я обернулся на громкий треск и увидел, что крышка на колодце начала ходить ходуном.

«Снова "чёрная вода", – подумал я. – Нужно поспешить, иначе в этой игре нам не победить».