– Ну что, понравилась тебе моя жена? Как у тебя, у твари такой, желание то появилось? Парень молодой, трахай кого не попадя, направо и налево. Нет, тебе «чужого» тела захотелось! – шлепок кулака по моей скуле, потухший свет вокруг, мои кости бьются о ковер.

– Толян, спасибо, уважил. Без тебя он мне бы хер открыл. Можешь по старой памяти его в участок отвести, как я с ним закончу, и там пару воспитательных лекций провести, чтоб жизнь мёдом не казалась? – сказал старый алкаш полицейскому.

– Да без проблем Митяй. Ты не переживай, мы все сделаем красиво.

Алкашиная харя осматривала моё тело. Мои глаза слезились, а внутри все колотилось от досады и разочарования.

– Дай-ка мне эту свою херовину резиновую. Я не закончил ещё. – посмотрев на меня сказал алкаш.

Мент протянул резиновую дубинку алкашу. Харя съёжилась и пошла с грозным видом по направлению ко мне, сжимая дубинку в руках. Я попробовал встать – почти получилось, но ноги пошатывались, и я облокотился на подоконник. Во что бы то ни стало я должен дать отпор. Ударить первым уже не получилось, а потому я взял первый попавшийся предмет и кинул его со всей силы в сторону потного хряка. Этим предметом оказался один из моих лучших друзей – кактус Кирилл. Он был весьма увесистый, большой и круглый, с длинными иглами. Кирилл, как и обычно, не подвел меня и угодил точно в лицо моему обидчику. Хряк схватился за лицо, менты что-то громко закричали и зашагали в мою сторону. Хряк выставил руку в сторону и сказал:

– Стоять мужики, я сам! Ты че, щенок, опух? Я тебе сейчас покажу, говнюк!

И размашистым ударом он ударил меня дубинкой по голове. Попал в район виска, точно сказать не могу. Я упал, и краем глаза я еще продолжал видеть, как он наносит мне удары дубиной по ребрам, ногам и шее. Боли я уже не чувствовал, осталась лишь досада от проигрыша. Какой-то пустяк, сопливый, вонючий хряк вот так просто умудрился разрушить моё хрупкое счастье, которое я строил эти долгие годы.

Уходя Хряк говорил ментам.

– То, что осталось здесь остаётся между нами, усекли? Толян, давай на него шкаф уроним и гантели рядом положим, типа он сам так, а вызадокументируйте сразу. Я в тюрьму больше не вернусь.

– Кхм… Сделаем, конечно, Лексей-Петрович, но только из уважения к вашей пропавшей дочери. – ответил Толян.

– Лизка-то? Да хрен с ней. Я, если честно, вообще мальчика хотел, – смеясь, сказал Хряк – Гуляет сейчас, наверное, где-то. Жена-то, дура, извелась уже. А как я узнал, что она по членам вот таких молокососов прыгает параллельно, вообще заткнулась. А мне-то чё? Минус один рот, который кормить надо. Я хоть и безработный, но мне это тоже стресс, понимаете, мужики? Оно вот как есть говорю, пусть гуляет. Я в её возрасте уже работал, батьке бутылку мог купить, себе морожено.

После недолгого разговора на меня уронили мой шкаф. Будто призраки прошлого меня окружили мои старые книги, краски и кисти. Рядом с лицом упал пенал. Это последнее, что я видел. Последний предмет, который запомнил мой мозг.

Толян с другом показательно швырнули гантели в сторону моего лежащего тела, чтобы оправдать мои гематомы. Хряк ушел, а роботы в синем остались писать свои протокольчике на том столе, на котором должны были сидеть красивые ножки моей Евы. Такие ровненькие и подтянутые.

22

Не знаю, что нашло на меня в тот момент, но голова моя словно наполнилась тёплой, безвкусной жижей, а ноги онемели так сильно, что встать с земли и пройти до лавки для меня стало чем-то невыполнимым. Земля будто уходила из-под ног.

Судорожно пытаюсь нащупать её – вроде на месте.

Вот и газон, прямо под моими ладонями, отвратительно ровно подстрижен. Кажется, утром… да, утром, когда местные садовники работали, то случайно всю природу срезали с него газонокосилкой, оставив лишь слабое напоминание о его происхождении в виде изрубленных тел травинок. Я приложил к лицу мокрую от росы руку. Чувствую, что-то есть. Вроде как мокро. Мерзко пахнет свежестью, как куртка пятиклассника, которого избили и бросили в кусты старшие. Слегка приоткрыл глаза, свет тут же ослепил меня. Сквозь него виднелась на горизонте чёрная точка. Она становилась всё больше и больше, напоминая человеческую фигуру. Женскую. Стройную. Вот я уже начинаю слышать шаги. Кажется, что эта девушка шагает точно в такт стуку моего сердца, и если она вдруг остановится, то и сердце моё перестанет биться от одиночества, без тонкого и чёткого стука её каблучков. С каждым её шагом пелена пред глазами стала развеиваться, и я увидел в ней ту самую девушку, что снилась мне, когда я, будучи тринадцатилетним парнишкой, в очередной раз засыпал, не с букетом, а книгой в руках. Какую бы книгу я не читал, романтику или дорожную комедию, засыпая с ней, я видел её. Сюжет книги продолжался, но только с ней в главной роли. То она была нежной принцессой, что требует защиты и поддержки, то вдруг стала непобедимой и неприступной любительницей приключений.

Она подошла ближе. Достала букет цветов, и со всей силы ударила меня им. Лица было не разобрать за летящими вокруг лепестками, но я был уверен, что это Ева.

– Шипы я вытащила. – сказала девушка.

Шипы она вытащила … Даже в ненависти своей обо мне, уроде, думает. Что же я натворил…

Села рядом. Она сказала, что всё будет хорошо, что бы мы не сделали сейчас, в эту же секунду, или через 30 лет, всё равно.

Всё будет хорошо.

Пытаясь разобрать у себя в голове по полкам её речь, и при этом не расплыться в улыбке как слюнтяй я стал искать пути отвлечения от диалога. Решил пробежаться взглядом по ней. И знаете, что? Она выглядела, чёрт побери, идеально!

Гладко и нежно, но в то же время стильно и дерзко. Черный цвет ее блузки на обычной девушке обычно очень тосклив и невыразителен, но на ней он заиграл всеми цветами мира. Казалось, будто она сама придумала этот цвет, и создан ей он был исключительно для того, чтобы она шла с ним в ногу, нося его на своём теле. Блузка нежно обнимала её за тоненькие плечи, образуя прекрасный узор, а цепочка на шее чувствовала себя невероятно тепло и уютно.

И вот в моём путешествии взглядом, я встал на мель моей глупости. Пораженный её внешностью я более не мог её слышать и понимать. Да и как понять, что она говорит, если в разговоре ты только и делаешь, что пытаешься поймать момент, когда она улыбается. Посмотрев на её улыбку многие, я думаю, нашли бы в ней смысл своей жизни – не меньше. Её улыбка была настолько выразительной, что, казалось, без неё она не могла существовать. Отвлечь от её улыбки могли только её глаза, а точнее невозможно сильное желание увидеть в них своё отражение, и когда ты поймаешь этот момент представлять, что так будет всегда. Голова рядом с ней отказывалась её запоминать, в надежде увидеть её снова. Мысли путались, а слова лезли с огромным трудом, боясь нарушить её покой. Внутренне понимал, да, пиши я о ней книгу – тут же разболтал всё, совершенно не думая. Все мысли, всю чепуху свою – всё бы рассказал. А тут, когда я стою под дулом пистолета её острых глаз – я беспомощен.

Кто знает, где и с кем она будет завтра? Самое главное, что сейчас я нахожусь там, где, кажется, и должен. Под прицелом её взгляда, где она, чёткими ударами собственного очарования разрушает в моей голове всех тех, кто будет после.

1

Я очнулся в больнице.

Прошел год.

Я открыл глаза и посмотрел вокруг. Рядом была Юна. Уже (или ещё?) без кольца. Выглядела она как-то по-особенному. В её чертах, почему-то, прослеживалась Ева. Юна широко открыла полные слёз глаза, сильно прижав ладонь ко рту.

– Макс! Макс, боже! Макс, ты очнулся!

Она прижалась всем телом ко мне. У неё всегда было это тепло? Где же она это прятала?

– С подключением, хахах! Я так счастлива, я думала ты навсегда такой останешься. Такой весь… милый и беспомощный что-ли. Я так люблю тебя! Такое счастье, что ты наконец очнулся, боже мой. – сказала Юна.

Я непонимающим взглядом смотрел. Вроде как мои глаза не могли сфокусироваться, а вроде я наконец вздохнул воздуха, находясь всю жизнь подо льдом. Полные лёгкие ледяной воды выправились и расцвели от тепла солнышка, по имени Юна.

– Лежи, лежи, милый, не говори ничего. Тебе сейчас, наверное, трудно говорить. Оставь мне заботу о тебе, я всё сделаю. Со мной рядом ты совсем скоро пойдёшь на поправку.

В палату зашла медсестра. Она замерла на месте через мгновение после того, как мы столкнулись взглядами.

– Максим Евгеньевич! Боже мой, чудо то какое! Только не шевелитесь! Я позову врача. – сказала она и поспешно зашагала к выходу из палаты.

Как оказалось, Юна каждый день навещала меня. Я узнал много нового.

– А как же Серега? – спросил я.

– Да еще раз тебе повторяю, солнышко, не существует никакого Сереги. И замужем я никогда не была. Я тут, с тобой, как прикованная, каждый день. Говорят, что вы там всякие сны в коме видите, так и у тебя, наверное. Господи, я так счастлива. Я каждый день приходила в твою палату и вкладывала тебе в руки твои любимые цветы.

И правда, в моих руках был букет. Они настолько ослабли, что почти ничего не чувствовали.

– Я даже ночью тайком иногда оставалась с тобой в палате. Твое тело оставалось тёплым, и мне было легче думать, что ты рядом со мной.

В том сне, или яви, Юна не была собой. Она была тем «человеком», которого я хотел в ней видеть. Сломленная моими желаниями, скупая на собственные эмоции, потерявшая всякую индивидуальность. Сейчас же передо мной предстала Юна-великая, прекрасная и настоящая. Такая, какая она есть. Я бы не смог создать из неё нечто лучшее, чем сама Юна, Юна-оригинал, Юна-милая. С ней не могла сравниться ни Ева, ни Аля, вообще никто, да и глупо их было сравнивать. Она никем не прикидывается. Юна сидела предо мной, на кровати, такая добрая искренняя, что на моих глазах невольно начали наворачиваться скупые мужские слёзы, а ком в горле мешал говорить, делая меня вновь маленьким и беспомощным.

Она всё говорила и говорила, а я ненароком из первых, появившихся во мне сил придвинулся к ней. Её тепло и звук её голоса, с каждым её неловко обронённым словом, будто по капельке возвращали меня к жизни.

На вид странная немного, а вроде бы и самая обычная. Главной странностью её было то, как она смотрела на меня. Всё те же глубокие как океан глаза, смотря на которые голова сама собой вжимается в плечи, а тело то ли ищет уюта, то ли защиты. Но лишь почувствовав искру её улыбки, стук её каблуков, ослепительную тонкость и нежность её фигуры, глубину её взгляда и тепло её слов я тут же выкидывал из головы всё то, что было до неё, чтобы как можно больше оставить после этой встречи.

Через некоторое время меня выписали из больницы. Забота Юны заставила меня позабыть сны, через которые я прошел. Но один вопрос не оставлял меня.

Я всё думаю до сих пор.

А что из всего этого действительно было сном?

От автора

Спасибо за прочтение!

Отдельное спасибо хочу сказать людям, которые ни смотря ни на что читают мои книги. Ниже поименно список моих читателей. Вы прочли все мои книги, спасибо вам! На данном этапе я делаю это всё только ради вас!

Алябьева Ольга

Алымова Кристина

Акимов Валерий

Газина Полина

Гета Ольга

Денисова Марина

Захарова Наталия

Зобова Таисия

Кутузова Татьяна

Литовченко Алёна

Марчук Оксана

Р/Ломанова Настя

Рогов Николай

Суслин Павел

Фозилов Тимур

Сергей Егоров

Дарья Егорова

Спасибо за ваше время и отзывы. Меня это очень мотивирует двигаться вперед и не опускать руки. Сейчас вас семнадцать, но совсем скоро будет больше, я в это верю!

За материальную помощь к выходу печатной версии огромное спасибо Ольге Алябьевой, Ольге Гета, Николаю Рогову, Валерию Акимову и Наталии Захаровой. Благодаря вам выход печатной версии становится возможным.

За корректуру и редактуру этой книги огромное спасибо Дане Макарову и Оле Гета, без вас бы не справился!