– Это уже знаю, фуух… мне нужно тебе объясниться, – Альберт говорил и параллельно вытирал платком покрытое потом лицо, – по поводу Сары, думаю, не стоит пояснять, что фуух… перед ней я извинюсь, клянусь, всегда извиняюсь и этот раз не будет исключением.
– А, то есть это не первый твой срыв на секретаршу? – этот вопрос не откроет мне какую-либо тайну, все знают, Альберт Купер – неуравновешенный. Только со мной он вёл себя более-менее лояльно. Задача вопроса, проверка на враньё.
– С доведением до слёз, первый, но она неединственная кто попадается мне под горячую руку, за день я могу сорваться по раз пять. Если ты думаешь, что у нас с тобой гладкое общение, то и со всеми такое же? Хрен там! Тебе везёт, что ты со мной редко видишься, а так бы я дал нашему крепкому союзу, неделю, – отдышка у начальника тюрьмы прошла, он кинул платок на землю и закурил сигару. – Раз ты узнал, насколько моя психика пала, мне хочется, чтобы с тобой такого не случилось! Уясни сразу, чем больше ты в этой сфере, тем меньше шансов вернуться.
– В какой сфере? – чувствую, оправдательный диалог Купера затянется.
– В какой? Ты этого не видишь? Поля заключенных, реки крови и горы трупов! Очнись, Майкл, мы в аду и, чтобы у нас не было мысли сбежать отсюда, нас подкармливают большими деньгами. Ладно я, всю жизнь отдал армии, такому же аду, и только ближе к пенсии очутился тут. Меня не спасти, регулярное лицезрение смерти у меня началось с 19 лет, именно это погубило мои нервы и дальше хуже, от нервов все болезни. Не удивлюсь, если у меня опухоль в голове, но тебя ещё можно вытащить, – из-за неловкого движения руки, сигара Купера упала на землю, прямо рядом с грязным платком, не думая, он затушил её ногой и закурил новую, – пусти свои золотые руки на что-то большее, чем конструирование казней, эта профессия тебя сожрёт. Бесследно такое не проходит, внезапные вспышки ярости станут твоими постоянными спутниками. Ты будешь придумывать им оправдания, они же не могут взяться с потолка, верно? Значит, вокруг меня раздражитель, и ты будешь его находить, я всегда нахожу; но проблема не в окружающих, а в тебе, в твоей голове.
– Ну раз ты всё понимаешь, то зачем мне давать советы, если сам можешь это побороть? – логика в его повествование была, но верить в это не хотелось.
– А я больше ничего не умею, куда мне бежать? Кроме как приказы раздавать и оплеухи подчинённым, с меня больше нечего взять. У меня есть выбор, но он неутешительный: уйти и умереть от голода, так как не смогу найти работу также хорошо оплачиваемую или продолжить губить своё здоровье здесь, и через лет так десять, умереть от сердечного приступа. Выбор очевиден! – Купер положил руку мне на плечо. – Майкл, к тебе потрясающе отношусь, как к сыну, клянусь, и только поэтому предупреждаю, завязывай с этой хренью и начни делать что-то полезное для общества, а не то что его убивает. Да и ладно, если бы только общество, так основной удар идёт по тебе, по твоей психике. Сколько ты протянешь, наблюдая за жестокими смертями? Ответа нет, но скажу точно, не долго.
– Спасибо большое за совет, постараюсь обязательно к нему прислушаться, до встречи, Альберт, – мы пожали друг другу руки, и я начал уходить, со скоростью выше среднего. Он, продолжа мне кричать в след, что обязательно извинится перед Сарой, чтобы я подумал о его словах и что ждёт нашей встречи снова. Так продолжалось, пока мой силуэт не скрылся за поворотом.
Вдалеке виднелась моя машина с личным водителем, мне не терпелось доехать до отела, принять ванну и уснуть, за сегодня моё состояние, как выжитый лимон. Оставалось буквально 200 метров до автомобиля, как я учуял знакомый запах сигарет Брукли Смоук, со вкусом вишни, такие сигареты курила только…
– Здравствуй, Майкл, – из стороны местного палисадника вышла рыжеволосая девушка, её локоны были до локтей, одета в белую футболку, такие же кеды и джинсовый комбинезон, небольшой россыпью раскиданы веснушки по лицу, глаза цвета лайма, это… это… Люси! – К тебе в отель или ко мне?
– Как… как ты меня нашла?! – голос мой был ошарашенный.
– Глупый вопрос, ещё за месяц все знают, где будет выступать великий Майкл Трэй, но я не успела купить билеты, а так хотелось! – с игривостью в голосе, говорила Люси. – Ну так ты ответишь на вопрос?
– К тебе… – подсознательно понимал, что это неправильно, мне нужно отказать, но ничего сделать не мог.
Люси подошла вплотную, наши губы стали буквально на расстоянии пары сантиметров друг от друга, она пустила мне в лицо дым от своих вишневых сигарет и меня накрыла пелена.
– Ну тогда идём! – через сладкий туман до меня донеслись её слова, ладонью ощутил тепло её рук и, как будто ватными ногами, направился туда, куда меня вели.
Ощущение полной беспомощности, и от этого я получал наивысшие наслаждения!
Глава 6
Не прошло и минуты, как Клиф прислонил руку к уху:
– Да, знаю правила, знаю, что нельзя… Чёрт! Хватит меня отчитывать, просто запустите машину! – с психом он бросил окурок и впечатал его каблуком. – А что касается тебя и твоих истерик… – взглянул на меня, – надеюсь остаток времени ты будешь сдержанней.
23:20, штат Гламэс
– Что? Сдержанней значит должен быть? Сейчас на моих глазах будет издевательство над человеком и меня заставляют насильно это смотреть! – кричать нет сил, голос сорван, приходилось разговаривать на том уровне, на котором мне позволяли голосовые связки. – Клиф, ты понимаешь это незаконно, ладно ес…
–Да с чего ты взял!? Ты хоть что-то знаешь о законах штата? Так зачем городить ересь!? – его голос тоже сдавал позиции и местами проседал. – Почему тебя не выпускают? Потому что по законам государства запрещено покидать помещение, где проводится казнь до её завершения. Если ты, Майкл, выйдешь за порог комнаты, тебя сразу привлекут к ответственности.
– Как у тебя язык поворачивается назвать это казнью? Просто извращённое, исковеркан…
– С меня хватит! Запустите машину!
Мгновенно, палитра звуков обрушилась на меня: грохот наноса, скрип шестерёнок, свист электродвигателей; уровень децибелов превышал 100. Очередной раз меня пронзила стрела головной боли, и с каждым новым приступом она вонзалась в тело всё глубже. На этот раз меня начало тошнить из-за головокружений. Я еле устоял на ногах, но спустя пару секунд боль исчезла так же быстро, как и появилась.
– Майкл, вначале всегда так громко, потерпи, – орал Клиф, пытаясь перекричать механизм.
Припадок отпустил и теперь мог грамотно оценить обстановку, но шум был настолько громкий, что мне не удавалось услышать собственные мысли, даже Джон сменил нейтральную физиономию, на откровенную панику. Его глаза бегали в разные сторону, он ёрзал на троне, вертел головой; он пытался понять, откуда столько шума.
Глазницы на черепе козла загорелись ярко-фиолетовым цветом. Грохот насосов прекратился, видимо, резервуар наполнился до нужного уровня, но на смену им пришёл гул вытяжки. Электродвигатели тоже убавили свист и теперь в комнате образовался допустимый уровень шума.
– Вот, как и говорил, теперь мы можем продолжить наш разговор, – сказал Нейл, осматривая машину. – Сэм, будь так добр, принеси с кладовой респираторы для нас и нашего гостя.
– Слушаюсь! – Сэм зашёл в дверь, находившаяся за его спиной, вынес четыре респиратора. Один вручил Рэю, а два Клифу и вернулся на свой пост обратно.
– Держи, пока вытяжка справляется со своими обязанностями, но как кислота нагреется и начнет растворять Лонга, дышать тут будет невозможно, – он подошел ко мне на расстояние метра и протянул руку с респиратором, – мы заботимся о здоровье сотрудников и гостей, и поэтому рекомендую, если не сейчас, то позже надеть его.
– На столько долго я здесь стоять не собираюсь, – вся эта тюрьма, вместе с сотрудниками, вызывало у меня отвращения, но больше всего меня тошнило от Клифа Нейла, мне противно брать хоть что-то с его рук, – меня не будет тут, как вы начнёте издеваться над человеком.
– А, понял, понял… хочешь попытаться нарушить закон? Ладно, твоё право, – он положил респиратор на пол, возле моих ног и отошёл обратно к машине, – но о здоровье всё-таки подумай, вдыхание испарений кислоты влечёт за собой кашель с кровью, отек легких, жжение тра…
– И вот как мне на это реагировать? То есть ты всё прекрасно понимаешь, какой ущерб и страдание несёт кислота, но всё равно продолжаешь делать вид, что в этой процедуре нет ничего плохого? – повышенные тона только усугубляют положение, постараюсь пойти мирной дорогой. – Если уж штат Гламэс решил проводить казни, хотя, если мне не изменяет память, тюрьмы здесь рассчитаны на пожизненное заключение, казней отродясь не было; то выбрали бы, гуманный способ. А то, конечно, прикрываться законом и говорить: «Покидать помещения где проводиться казнь, запрещено», знаю этот закон, только он не рассчитан, что казнь будет длиться четыре часа!
– А знаешь почему ввели это правило? – спросил Клиф, уводя разговор в другое русло.
– Мне всё равно на появления этого правила, какая разн…
– Всё дело в элементарной человечности, – сделал вид, что не услышал и продолжил навязывать тему общения, – когда ты пытаешься проводить в последний путь дорогого тебе человека, а обычные зеваки, чихать на это хотели и шарахаются туда-сюда по своим нуждам: одному приспичило покурить, другому в туалет, третий пожрать забыл себе купить, то о каком прощании идет речь? Это больше начина…
– К чему эта болтовня? Ты что пытаешься до меня донести? – мои правила этикета ждут за дверью, никакого уважения к Клифу Нейлу не осталось, я устал слушать трёп, прежде чем уйти и оставить этих психопатов в своём мирке, нужно собрать как можно больше информации, чтобы следующий мой визит был для них последний. И главное, постараться спасти Джона. – Зачем столько воды? Говори, по существу. С каких пор в штате Гламэс разрешили казни? С каких пор они стали четырёхчасовыми? Покажите подтверждения от высших чинов, что они одобрили эту пыточную. Ладно, хрен с высшими, покажите, что дума штата в курсе этого!
– …Начинало походить на дешёвый кинотеатр, где в прокате шёл фильм второсортного качества, – Клиф продолжал свой рассказал, полностью игнорируя меня, – и какого было родственникам, наблюдая всю эту картину? Самое ценное для них, а для других развлекательная программа на три минуты…. Поэтому и ввели это правило.
– Ты на вопросы ответь или так и будешь делать вид, что меня нет?
– Что бы в диалоге начали воспринимать серьёзно тебя, ты должен начать серьёзней относиться к собеседнику. Ты думаешь приятно доносить мысль через постоянное перебивание? Через отсутствие зрительного контакта? Хотя, может в данный момент я без очков, поэтому не вижу твоих зрачков и куда они смотрят, но даже с плохим зрением меня не покидает чувство, что тебе плевать на мои разговоры, – протирая стекло респиратора, говорил Нейл, – я готов выслушать тебя и ответить на твои вопросы, нам тут предстоит ещё долго находиться, поэтому не хочется, чтобы такая гнетущая атмосфера продолжала висеть в воздухе.
Кислота в резервуаре начала кипеть, и приобрела тёмно-жёлтый цвет. Большую часть испарения вытяжка брала на себя, а оставшийся, небольшой процент, развеивался по комнате. У этого всего была одна большая проблема, между резервуаром и вытяжкой находился Джон Лонг. Как бы он не пытался задержать дыхание, часть паров попадало в организм. Его всего ломало, кляп не давал полностью прокашляться и полноценно говорить, Джон что-то мычал, но это не походила даже на местоимения. В местах рук и ног, где кандалы фиксировали его, были кроваво-красные мозоли, такого же цвета стали сетчатки глаз.
– С каких пор… в вашем штате… ввели казнь? – невозможно в таких условиях настроиться на диалог, всё внимание приковано к истязаниям Джона. Страшно представить, какие не человеческие боли он испытывает, потерпи ещё чуть-чуть, я тебя обязательно вытащу! – В этом штате все тюрьмы рассчитаны на пожизненное заключения, сюда со всей страны заключенных везут. Вам выделяет государство самые большие деньги из бюджета, чтобы ваши заключенные прожили в тюрьмах до старости и умерли своей смертью! В связи с этим, повторю вопрос, почему вы сейчас казните человека?
– Это вообще, когда было то? Уже давно в штате Гламэс казнят людей, не публично, конечно, но казни проводятся.
– Что за чушь? Что значит давно? Последний раз я это проверял месяц назад, Гламэс, как был для пожизненного, так им и оста…
–Месяц назад!? Майкл, ты потерялся во времени, подумай хорошенько! – сказал Клиф, перебивая меня, и сразу за его спиной послышалось хихиканье рядовых. –Заткнитесь, последний раз повторяю! Надели респираторы, и чтобы ни звука! – ему даже не пришлось к ним разворачиваться: ни для того что бы отдать приказ, ни для того что бы его проверить, он знал, рядовые его боятся, поэтому выполнят всё без лишних разговоров. – Мне не верится, что ты хотя бы раз интересовался нашим штатом, особенно месяц назад, тебе просто незачем! Для чего тебе обращать внимания на штат, если он не нуждается в твоих услугах, здесь нет публичной казни.
– Ладно, ничего доказывать не собираюсь, возможно, я и в правду углядел это. Будем считать, эта казнь не публичная, а я своего рода проверяющий, где родственники Джона? – после вопроса взгляд Джона Лонга упал на меня, а его мычание усилилось. – К чему, сука, кляп в его рту? Снимите его, я хочу лично с ним поговорить!
– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, кляп снимать нельзя, это для его собственной безопасности, а то бывает, ну знаешь, языки прикусывают во время сильных болевых ощущений, – он своими ответами нагло смеялся мне в лицо, если так и будет продолжать уходить от ответов, начну действовать по-другому, – а так пусть хоть что-то во рту будет, не так болезненно для него, да и зубы целее.
– Его заживо начнёт разъедать кислота! А ты говоришь про уменьшение боли!? – стоило немного напрячь связки, как меня разразил кашель. Плюсом, из-за слабой вытяжки, мой организм получал минимальную порцию испарений, но даже такое количество способствовало раздражению трахеи. Кашель был такой силы, что моя нога подкосилась и я упал на одно колено.
– Майкл, прошу тебя, надень респиратор, твой организм не выдержит такого, – Нейл снова подошел, подобрал респиратор с пола и попытался вложить мне в руку, – смотри, что с тобой происходит всего за 15 минут с включённой машиной, а нам тут находиться четыре часа… Прости, но либо ты добровольно его надеваешь, либо мы это сделаем силой.
– Так ты мне и угрожаешь!? – что было сил, я выбил рукой два респиратора у Клифа. Отлетев к стене, у одного появилась трещина на смотровом стекле. – Можешь идти к чёрту со своими противогазами! Они мне не нужны, ответь на вопро… – Не успев договорить, меня снова одолело першение.
– Вопросы… вопросы… где его родня? А кому он нужен? Совершив столько зверских убийств, отсидев столько лет, этот человек уже давно вычеркнут из древа семьи, – подобрав целый респиратор с полу, сказал он, – про него все забыли, без такого человека дышать легче станет всем, в том числе и нам с тобой.
– Пусть… пусть он сам это скажет и тогда… и тогда поверю, – я ещё пытался контролировать кашель, но чувствовал, ещё те же 15 минут и это будет невозможно.
– Ааа… вот как, то есть проще поверить убийце, чем мне, я правильно тебя понял? – Нейл крутил на пальце свой воздухоочиститель и медленно наворачивал вокруг меня круги, пока все мои попытки встать с колена проваливались приступами. – Если методы нашей тюрьмы расходятся с твоей идеологией, это же не делает меня хуже этого маньяка, согласен?
Кашель Джона значительно превышал мой, он без перерыва пытался прокашляться и всё это усугублялось кровотечением: кровь сочилась со рта, преодолевая кляп, стекая по подбородку и капала в кипящую кислоту.
– Майкл, думаешь, у нас самая зверская тюрьма? Думаешь, наши методы превышают все допустимые рамки? Вспомним тюрьмы штата Роуб, с их великолепными лесами, не трудно догадаться чем там занимаются заключённые, по 12-15 часов валят лес. Ну или штат Мроу – кладезь горной промышленности, что угодно в его землях можно выкопать, начиная от угля и заканчивая драгоценными металлами. Ещё раз пробуем догадаться, чем там занимаются заключенные? Правильно! Копают шахты!
Ты же в курсе, что у каждой тюрьмы есть свой слоган у нас, например, «Надежда – наше всё!», у штата Мроу «Труд несёт исправление!», понимаешь, к чему это? Ну или штат Роуб «Чем дальше в лес, тем ближе свобода!», догадываешься, о чём они пытаются сказать?
Ты видишь только поверхность: приехал в тюрьму, тебя нахвалили, дали провести презентацию, снова нахвалили и всё, домой. Тебе не приходилось видеть жизнь заключённых внутри стен, твоя задача убить одного и забыть. Но как тебе повезло, что с тобой рядом я и теперь моя задача просветить теб… – теперь кашель стал одолевать и Клифа, но только он почувствовал первые позывы, как сразу натянул свой респиратор на голову. – Прошу прощения, в каких же мы токсичных условиях работаем, не понимаю, как ты до сих пор держишься. Так… на чём остановился… точно! Перед твоим приездом вылизывают именно тот коридор, по которому ты пройдёшь, а то что вся остальная тюрьма поросла слоем грязи, тебя не волнует и вооб….
Мне удалось убрать его болтовню на второй план, теперь он просто телевизор, работающий в соседней квартире. Моя цель отсрочить или избавить Джона Лонга от страданий и главный вопрос что для этого нужно сделать? Как только мне показали машину, я искал в ней слабые стороны и нашёл предостаточно, но они проявят себя только спустя года, а мне нужно действовать сейчас. Самый очевидный – замкнуть шестеренки, но, если они несут декоративный характер, в этом смысла нет. Второй вариант заключался в опорах, не верится, что в таком состоянии получится вырвать хотя бы одну и превратить железное кресло в маятник. Отключить от питания лебедки? Если они находятся этажом выше, то и коммуникации подключения там же. Можно попытать удачу и открыть кандалы Лонга, но на поиски ключа от них, времени нет. Вырубить Клифа и рядовых? Я не смогу. Остаётся самый прямолинейный ход – разбить резервуар с кислотой. Есть вероятность получения ожогов. Бак разобьётся – это отсрочит неизбежное максимум на 40 минут. Но имеется шанс: из-за разлитой кислоты, даже в респираторах, находиться здесь будет невыносимо и казнь приостановят. Другого пути нет, нужно действова…
– Ты меня слушаешь? – Клиф присел на корточки и загородил весь обзор. – Да, конечно, слушаешь! Майкл, я в тебе не сомневаюсь, это был риторический вопрос. Просто мне, буквально, на секунду показалось, что всё твоё внимание было не на нашем диалоге, а на Джони, но опять же повторюсь, мне показалось.
И неудивительно же, что с этих тюрем все пытаются сбежать, – он встал в полный рост и продолжил ходить во круг меня, осталось дождаться подходящего момента, – допустим, по статистике в тюрьмах штата Мроу ежегодно совершается, в среднем, по 348 попыток к побегу, ты представляешь!? Это только официально, не удивлюсь, что ещё столько же просто умалчивается. Не сложно сложить два плюс два и понять, почему это происходит. Берём часы работы, превышающие норму и добавляем к этому полное отсутствие требований безопасности. Самый яркий случай был… чёрт, забыл сколько лет назад это было… не суть, главное то, что в тот день заживо в шахте было погребено 12 отбывающих свой срок людей, представляешь? Не помню выжил ли кто-то … тоже не сильно важно, главное здесь, отношения администрации тюрьмы к заключенным. А вот возьмём нашу тюрьму, за последние пять лет была совершенна всего одна попытка к побегу, вот с кого всем нужно брать пример! А секрет прост, он находится в лозунге нашей тюрьмы, «Надежда – на…
Пора! Дождавшись, когда Клиф встанет на черную ткань, лежавшая на полу, со всей силы я дернул за неё двумя руками и она выскользнула из-под ног Нейла. Он потерял равновесия и упал спиной. Всё что мне оставалось, это рвануть к машине. Рядовые начали бежать ко мне, когда я уже находился возле агрегата, для них всё произошло слишком быстро.
– Остановите его! – пытаясь встать, кричал Клиф Нейл.
Жжение трахеи, слезящиеся глаза, не прекращающийся кашель, приступы головной боли, ничего не важно, главное, помочь Джону Лонгу! Разбег набран и резкий удар ногой по стеклу резервуара…
… Мгновенно нахлынувшая слабость повалила меня на пол, единственное на что мне хватило сил поднять голову и посмотреть на точку удара, а на ней… ничего! Еле заметная трещина выступила на поверхности стекла, но этого было недостаточно. Подняв голову ещё выше и взглянув в глаза Джона Лонга, наполненные страхом и отчаянием, у меня открылось второе дыхание. Сжав ладонь в кулак и взяв новый размах, я готов был бить до тех пор, пока стекло не лопнет, но в эту секунду стопы Лонга касаются поверхности кипящей кислоты и усиленная волна испарений бьёт прямо в лицо.
Визг Джона разносится по всей комнате, было чувство, что его слышит вся тюрьма. Головная боль вернулась, вместе с адским жжением внутри грудной клетки. Кашель начал сопровождаться кровавыми брызгами, вот-вот и выплюну лёгкие. Полная слепота, ощущения, что меня залили перцовым баллончиком. Пытаясь ползти на животе подальше от машины, мне хотелось забиться в угол и остаться там, пока всё это не закончится, но путь мне преградил смеющийся Клиф Нейл:
– Вот это шоу, ты нам подарил, Майкл Трэй! – Он снова присел на корточки, взял меня за подбородок и приподнял голову. – Даже не на своих выступлениях ты поражаешь! Поражаешь далеко не фееричностью, а конченым скотством! Сейчас у нас на часах… 23:50, практически за 2 часа ты уже столько раз перегнул палку. Ночь, сука, уже на дворе, а мы тут все собрались, чтобы презентацию, великому Майклу Трэю, провести, и что мы получаем за это? Постоянные перебивания, крики, попытки покинуть место казни, не соблюдения требований безопасности и, как вишенка на торте, попытка срыва казни, – попытавшись вырваться из его руки, он сжал ладонь ещё сильнее. – Ты в своём уме!? Ты не понимаешь где находишься? Тебя пригласили как гостя, так веди себя подобающе. Вот поэтому, перед нами такая жалкая картина, а нужно было всего надеть полнолицевую маску, они, кстати, дорогие, не рекомендую швырять их об стены. Но нет, лучше мы будем упёртыми баранами, да, Майкл!? И что ты доказал, что в тебе есть стержень? Что в тебе есть качества лидера и если ты начнёшь тут орать, что это неправильно, то тебя все послушают? Нет, это совершенно не так. Ты не дома, с любимой семьёй, ты не в офисе в окружении верных коллег, ты даже не на своей презентации под защитой охраны, ты со мной. Это моя презентация, мой офис и мой дом с моей семьёй, а ты здесь человек с улицы, которого я пригласил на чашечку чая, но уже жалею об этом.
С этой минуты ты слушаешься меня, выполняешь всё, что я говорю и мило поддерживаешь нашу с тобой беседу. Как только закончится казнь, можешь делать всё, что угодно, слово не скажу, договорились? – мне удалось кивнуть, и ему было этого достаточно. – Вот и чудненько, надеюсь, ты понял, что здесь главный – я!
Глава 7
– Разумеется, в этой семье, главный я…
1 августа 1998 год, штат Праум
– Ну а кто? Майкл, без обид, идём по старшинству, – сказал Генри, вальяжно откинувшись на спинку стула.
– Папа! Это даже обсуждать некорректно, вы оба ровны для меня и мамы, – бубнила Роза, слегка в строгой форме, – вы для нас самые лучшие мужчины.
– Сейчас немного изменился подход к жизни, вот раньше главный в семье тот, кто старший, а если мужчины одного возраста, то решающий фактор была харизма, – кладя себе на тарелку очередную куриную ножку, говорил Генри, – я старой закалки, поэтому продолжаю жить по такому принципу. И даже, если мы с Майклом одинаковой харизмой, то возраст всё равно должен быть в почёте. Видишь, дорогая Роза, как ни крути в этой семье главный я, а там как в землю меня зароете, передам полномочия Майклу.
– Куда ты собрался? И вообще, может хватит не понятно, чем мериться за столом? – с небольшой усмешкой в голосе, сказала Кэролин своему мужу. – Лучше бы о чём-то действительно полезном погово…
– Кэр, ты видишь, мужчины общаются, налей мне лучше вина, – рявкнул Генри, протягивая ей пустой бокал.
– Понимаете, Генри, у нас с вами разные семьи, мы с Розой и Ингой, а вы со своей женой, – не хотелось спорить с упёртым стариком. Пытаться доказать ему свою правоту бессмысленно, но хотелось получить хотя бы ничью, – в нашей семье я и Роза ровны, а в вашей главный вы, так зачем переплетать взгляды и потом спорить об этом.
– Вооот, Майкл, правильно говорит: в первом доме одни правила, во втором другие, – Роза чуть-чуть поддалась ко мне и поцеловала в щёку, – давайте закроем эту тему и поговорим о чём-нибудь другом, хорошо, папа?
– Да, родная, конечно, вы просто меня не поняли, я имел в виду то, что…
Чёрт, как же тяжело ему что-нибудь доказать, со слов Розы, он был таким всегда. Генри Эллингтон – отец семейства жены и по совместительству мой тесть. С виду неприметный мужичок в возрасте, среднего телосложения, рост как у Розы, на голове седая окантовка волос, подчёркивающая его лысину. Одевался он практически всегда в унылые тона, этот вечер не стал исключением. Сегодня на нём коричневый костюм, белая рубашка, чёрные туфли и такого же цвета очки в круглой оправе. Посмотрев на такого заурядного мужчину, даже не подумаешь, что каких-то десять лет назад он был воплощением ужаса для своей семьи.
Во времена молодости он был надзирателем в тюрьме штата Климс, именно оттуда родом семья Элленгтонов и я. Благодаря ему, мне посчастливилось впервые побывать на публичной казни и именно в тот день ко мне закралась идея заняться собственным делом. В те года казни не славились своей изобретательностью, либо инъекции, либо электрический стул, и поэтому они не собирали большое количество людей. Но если добавить чуточку нестандартного подхода к ним, от клиентов отбоя бы не было. Роза не сразу поддержала мою идею, но после моих уговоров, она согласилось и через год, как дела пошли в гору, мы сыграли свадьбу и переехали в штат Праум, её родители остались в Климс. И только на новом месте жительства она рассказала обо всех кошмарах, что творились у них в семье. На вопрос почему это скрывалось раньше, Роза говорила, что боялась отца.
У Генри Эллингтона не простой характер, такой нужен, чтобы люди за решёткой считались с тобой; но в скором времени должностные привычки стали отражаться на семье, и чем дольше отец семейства находился в тюремной сфере, тем дела в доме всё больше усугублялись. Начиналось с небольших скандалов на фоне бытовых проблем, затем эти скандалы принимали регулярный характер и с каждым разом приобретали всё более опасную форму, а в последние годы работы доходило до рукоприкладства. В доме страдало всё, начиная от посуды и техники, заканчивая женой и дочерью. Сложно сказать, что за причины привели к такому: либо место работы съедало его изнутри, либо постоянные пьянки со своими коллегами. После того, как Роза открыла мне глаза, Генри перестал быть для меня человеком. Именно он заменил мне отца в далёкие времена, но сейчас от хороших воспоминаний не осталось ничего. И самое отвратительное то, что, пережив столько унижений, Роза и Кэр продолжают рисовать ему свои фальшивые улыбки.
Кэролин Эллингтон – жена Генри и главная пострадавшая в бытовых насилиях. Кэр выглядит ещё более незаметной, чем её муж, годы избиения дали ей понять, что лучше лишний раз промолчать, чем вывести Генри на новый конфликт. Телосложение её щуплое, с виду кажется, что в ней и 40 килограмм не наберётся. Стиль одеваться у них схожий, всё такие же хмурые и невзрачные тона: юбка ниже колено тёмно-синего цвета, из далека напоминающий чёрный; такого же цвета туфли на небольшом каблуке и свитер тёмно-горчичного цвета, закрывающий целиком руки и шею. Седые волосы Кэролин завязаны в косу, чуть ниже плеча, очки она не носила, предпочитала контактные линзы.
Со слов Розы, сколько она себя помнит, мать никогда не работала, она всегда занималась домохозяйством и в этом преуспела. Когда начинал встречаться с Розой, мне всегда были рады в её доме и каждый раз там всё блестело, начиная от пола и заканчивая маленькими сувенирными безделушками на полках. Холодильник ломился от блюд, приготовленных Кэр. Держать домашний очаг – её призвание, но именно это сыграло с ней злую шутку. Финансовая немощность, отсутствие своей жилплощади и полная зависимость от Генри. Возможно, поэтому она всё терпела и подвергала этому дочь, потому что идти было некуда.
Много времени прошло, и я надеюсь, что уход Генри Эллингтона на пенсию дал свои плоды и он поубавил агрессию по отношению к своей жене, хоть и всплывают от него местами в диалогах повышенные тона. Они у нас бывают не так часто, в лучшем случаи раз в полгода и мне этого хватает, чтобы вытерпеть его надменную рожу в своём доме и после этого морально отдохнуть.
– … это я пытался вам объяснить! – взяв с рук Кэр полный бокал вина, договорил Генри.
– Хорошо, папа, мы тебя все поняли, давайте сменим тему, – сказала Роза, параллельно убирая остатки еды и грязную посуду со стола.
– Доча, подожди, сейчас помогу, – вставая со стула, сказала Кэр.
– Кэролин, сиди! Куда ты намылилась? – мама Розы сразу села обратно после вопроса Генри. – Мы же в гостях? Я правильно понимаю? Мы и так у них редко бываем, пускай поухаживают за стариками.
– Конечно, мама, не суетись, всё сделаю сама, – Роза мельтешила от гостиной до кухни, убирая стол, и при этом пыталась завязать новый разговор, – вон, Майкл, расскажи, как у тебя дела на работе.
– Думаешь это интересно для общения? Может погово…
– Конечно, мальчик мой, твоя работа всегда интересна! – польстил Генри, не дав мне договорить. – Мне точно. Ну рассказывай, имеются планы по захвату новых штатов твоими машинами? Может есть какие-нибудь интересные чертежи свежих работ?
– А какие новые штаты? Везде, где разрешены казни, наши машины уже стоят. Хотелось бы в Праум, конечно, чтобы недалеко от дома, но сомневаюсь, что государство допустит такое в столице штатов. Были ещё иде…
– А я вот совсем не давно сходил на казнь в одной из наших местных тюрем, ценник, конечно, бешеный, но оно того стоило, – влезая в мой монолог, говорил Генри. – Не помню названия, но принцип пресса, там от бабы, одно мокрое место осталось.
– «Адиабатик», так машина называется. По поводу цены, её устанавливает начальник тюрьмы, мне от этих денег ни гроша не пада…
– Майкл, ты не подумай, что жалуюсь, денег нам хватает, да и за такое представление я бы больше дал, – очередной раз отец семейства перебивает меня, – ты лучше вот что скажи, сколько стоят машины? А то такие цены лупят за билет, может таким способом пытаются твои агрегаты отбить?