Врачи из ада. Ужасающий рассказ об экспериментах нацистских врачей над людьми

2. Нюрнбергский процесс над нацистскими преступниками

Вторая мировая война закончилась в Европе 8 мая 1945 года полным поражением «Тысячелетнего» Третьего Рейха Адольфа Гитлера, победу над которым одержала Большая четверка великих держав: Советский Союз, Соединенные Штаты, Франция и Великобритания. 30 апреля 1945 года Гитлер совершил самоубийство в бункере под Берлином. Большинство главных руководителей нацистской Германии, не успевших покончить с собой, оказались в руках американских и британских военных. Вместо того чтобы застрелить их на месте после поимки или немедленно привлечь к ответственности в упрощенном порядке, Соединенные Штаты настояли на проведении справедливого судебного разбирательства перед Международным военным трибуналом, предоставив обвиняемым возможность изложить свою позицию.

Военный трибунал должен был опираться на строгие нормы доказательного права, возникшие за столетия работы правовой системы, деятельности международных систем уголовной юстиции, а также исходить из принципов закона и порядка разных стран. Между представителями четырех держав-победительниц во Второй мировой войне разгорелись жаркие споры, которые продолжались не один месяц. В конце концов, 8 августа 1945 года на Лондонской конференции было подписано Соглашение об учреждении Международного военного трибунала.

Германию разделили на четыре оккупационные зоны. Советский Союз хотел, чтобы процесс по делу главных руководителей нацистской Германии состоялся перед Международным военным трибуналом в подконтрольной им восточной части Берлина. Однако Роберт Х. Джексон, судья Верховного суда США и главный обвинитель от США на Нюрнбергском процессе, убедил представителей трех союзных государств согласиться на проведение процессов в Нюрнберге.

Причин остановить выбор именно на Нюрнберге было много. Поле Цеппелина, расположенное на окраине города, служило местом грандиозных съездов Национал-социалистической немецкой рабочей партии во главе с Адольфом Гитлером. Этот огромный стадион вмещал 250 000 солдат и гражданских лиц.

Именно с трибуны Цеппелина Гитлер объявил: «Заложены основы жизни Германии на ближайшую тысячу лет!».

Еще одним доводом послужил тот факт, что именно в этом городе в 1935 году Адольф Гитлер принял печально известные Нюрнбергские расовые законы, лишив немецких евреев гражданства и работы и запретив браки между евреями и немцами во имя сохранения чистоты арийской крови.

До войны население Нюрнберга составляло 450 000 человек, а на его территории располагалось 130 000 зданий, но старый город был почти полностью уничтожен постоянными бомбардировками со стороны Королевских военно-воздушных сил Великобритании и военно-воздушных сил США. Артиллерийские удары 3-ей и 45-ой пехотных дивизий США лишь умножили нанесенный городу урон, в результате чего в Нюрнберге осталось лишь 160 000 жителей и 17 000 целых зданий. Под завалами оказалось погребено более 30 000 тел.

Когда-то Нюрнберг был красивым древним городом, где каждый уголок дышал историей. Еще в эпоху Средневековья он стал центром культуры и торговли, на его улицах проживало множество знаменитых мастеров и художников. Этот же город был местом действия оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры» Рихарда Вагнера, любимого композитора Гитлера.

Первые международные судебные процессы

Нюрнбергские процессы, проходившие с ноября 1945 года по апрель 1949 года, стали первыми международными судебными процессами в истории человечества. Четыре страны – Советский Союз, Соединенные Штаты Америки, Великобритания и Франция – привлекли к суду руководителей одной страны, Германии, за преступления против человечности и организованный геноцид. Эти преступные деяния совершались в течение двенадцати лет: с 1933 года, когда к власти пришел Адольф Гитлер, по 1945 год, когда закончилась Вторая мировая война.

НЮРНБЕРГ ДО ВОЙНЫ

Церковь Богоматери

Госпиталь Святого Духа

Императорская крепость

Остров Шютт с синагогой

В состав Международного военного трибунала входило по одному судье и одному заместителю судьи от каждой из четырех держав-победительниц. Соединенные Штаты, Великобритания и Франция выбрали высокопоставленных судей, представителей гражданского населения, в то время как Советский Союз выставил на эту должность высокопоставленных военнослужащих.

После завершения суда над главными руководителями нацистской Германии состоялись двенадцать последующих Нюрнбергских процессов перед несколькими военными трибуналами, возглавляемыми американскими судьями. Некоторые заседания проходили одновременно. Из всех держав-победителей в них участвовала только американская сторона.

Все процессы фокусировались на трех ключевых пунктах: основные права человека и человеческое достоинство, различия между добром и злом, а также безучастное отношение ко злу.

В любом преступлении есть преступник и жертва. Если вы отводите глаза, молчите, не вмешиваетесь в происходящее или сохраняете нейтралитет, это значит, что вы помогаете преступнику, а не жертве.

В Германии преступниками были нацисты, а жертвами становились евреи и другие уязвимые слои общества. Обычное население Германии, как правило, старалось закрывать глаза на происходящее, когда на их соседей-евреев устраивали облавы и забирали их из домов. Они не вмешивались, не спрашивали, зачем все это, не пытались протестовать. Своим бездействием эти молчаливые наблюдатели помогали нацистским преступникам – из страха за собственную жизнь, из-за собственных антисемитских взглядов или же из простого равнодушия. И лишь немногочисленные пасторы и общественные деятели не смогли промолчать.

Суд над главными руководителями нацистской Германии

Страшная история нацизма начала разворачиваться перед глазами всего мира 20 ноября 1945 года в Нюрнберге. Процесс против двадцати двух главных руководителей нацистской Германии официально назывался так: «По делу Соединенных Штатов Америки, Французской Республики, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Союза Советских Социалистических Республик против Германа Вильгельма Геринга и др.».

Обвинительное заключение, составленное на 66 страницах, содержало четыре пункта, включая заговор с целью совершения следующих преступных деяний.

• Захват власти.

• Установление тоталитарного режима.

• Планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны.

• Нарушение законов и обычаев войны (совершение военных преступлений).

• Совершение преступлений против мира, преступлений против человечности и преступлений, направленных на репрессии и истребление врагов нацистского правительства.

Учреждение и членство в организации, известной под аббревиатурой «СС» и объявленной Международным военным трибуналом преступной.

Международное право прежде не знало подобных судебных процессов. А потому прецедент был создан четырьмя державами-победительницами на Лондонской конференции с принятием недвусмысленных правовых норм о судебном преследовании и наказании военных преступников, зафиксированных в Соглашении о принципах сотрудничества, которое было подписано по итогу проведения этой конференции. Сторонниками данного соглашения стали девятнадцать стран, и впоследствии оно превратилось в основной международный закон, который соблюдается с тех самых пор и по сей день. Судья Роберт Х. Джексон, главный обвинитель США, изложил пункты соглашения, подписанного на Лондонской конференции в своем отчете президенту Гарри Трумэну от 7 октября 1946 года^[13].

Сбор доказательств до начала судебного разбирательства

Еще на ранних этапах войны Советский Союз, Соединенные Штаты, Великобритания и Франция поклялись предать нацистских руководителей суду. В 1941 году – за четыре года до окончания войны – стало известно, что нацисты казнят невинных заложников в отместку за нападения на немецкие войска, наводнявшие оккупированные страны. 25 октября 1941 года президент США Франклин Делано Рузвельт осудил подобные незаконные убийства и предупредил, что ответственных за эти преступления ждут суровые последствия.

7 октября 1942 года Соединенные Штаты и Соединенное Королевство объявили о грядущем создании Комиссии Организации Объединенных Наций по военным преступлениям, которая будет собирать данные об участниках военных преступлений, а также заниматься сбором и оценкой улик.

Руководствуясь здравым смыслом, можно было бы предположить, что нацисты постараются свести к минимуму документацию, содержащую свидетельства их гнусных зверств. Но так ли это было на самом деле? Нет. Знаменитая немецкая педантичность требовала дотошного внимания к мелочам. Были обнаружены архивы с подробной информацией о двенадцати годах существования нацизма в Германии, включая приказы Гитлера и других представителей высшего нацистского командования относительно захвата власти и ведения агрессивной войны против захваченных стран, приказы схватить всех евреев страны и направить их в концентрационные лагеря, а также распоряжения о проведении над ними чудовищных медицинских экспериментов.

Разумеется, пока нацисты вели грубую экспансию посредством оружия, им ни разу не приходило в голову, что Тысячелетний Рейх может потерпеть поражение, и тогда архивы с отвратительными подробностями злодеяний значительно поспособствуют их уличению в преступлениях против человечности и преданию злодеев суду.

Полные решимости создать совершенную арийскую расу и добиться чистоты крови, нацисты вовсе не считали уничтожение «низших и грязных» народов и этнических групп вроде евреев, цыган и славян за преступление.

Бомбардировки со стороны союзников привели к уничтожению многих архивов.

Тем не менее, союзным войскам удалось обнаружить многие тысячи документов в партийных и правительственных учреждениях. Когда немцы осознали, что Третий Рейх все-таки может потерпеть сокрушительное поражение, они попытались спрятать большинство обличающих их архивов в различных тайниках. Так, часть документов была обнаружена за фальш-стеной в заброшенном замке. В другом замке нашлось едва ли не полное собрание архивов Имперского министерства иностранных дел общим весом почти в пять тонн. Германия захватила Польшу в сентябре 1939 года; а генерал-губернатор оккупированной Польши при аресте добровольно передал в руки правосудия свои объемистые и подробные дневники.

Особенно ценной находкой оказались личные архивы рейхсфюрера СС и главы немецкой полиции Генриха Гиммлера. Эти документы сыграли огромную роль в деле врачей и помогли доказать виновность обвиняемых в совершении преступлений против человечности. Адольф Гитлер поручил Гиммлеру приступить к окончательному решению еврейского вопроса, то есть к уничтожению всей этнической группы. После окончания войны в мае 1945 года Гиммлер предпринял попытку бегства под чужим именем, но был задержан британскими военными. Во время медицинского осмотра он раскусил находившуюся во рту капсулу с цианидом и умер через несколько минут.

Большая часть зверств была тщательно зафиксирована нацистами в письменном виде, на фотографиях и кинопленках. Поскольку союзникам удалось найти в тайниках десятки тысяч документальных доказательств, представленные на суде факты по большей степени не подлежали отрицанию или оправданию.

На предварительных судебных заседаниях были допрошены сотни свидетелей, однако, вооружившись столь мощными документальными подтверждениями, сторона обвинения вызвала на допрос лишь 33 человека. 66 свидетелей лично выступили со стороны защиты, а еще 143 свидетеля защиты дали показания путем представления письменных ответов на опросные листы. В ходе Нюрнбергского процесса было проведено 216 судебных слушаний, последнее из которых завершились 31 августа 1946 года.

19 из 22 обвиняемых были признаны лично (а не коллективно) ответственными за совершение преступлений. К смертной казни через повешение было приговорено двенадцать человек, включая Мартина Бормана, которого приговорили заочно. 16 октября 1946 года в Нюрнбергской тюрьме приговор был приведен в исполнение для десяти человек. За четыре часа до казни Герман Геринг совершил самоубийство, раскусив капсулу с цианидом, которую ему удалось спрятать во рту, тем самым последовав примеру Гитлера и Гиммлера, которые тоже предпочли совершить суицид вместо того, чтобы принять ответственность за свои действия и понести наказание.

6 ноября 1946 года

Я оказалась в Нюрнберге 6 ноября 1946 года, через три недели после череды смертных казней. После всего, что произошло в тот исторический октябрьский день, воздух в городе был словно наэлектризован. Особенно всех поразило самоубийство обвиняемого номер один, Германа Геринга. В первую очередь по той причине, что комендантом Нюрнбергской тюрьмы был полковник Бертон К. Андрус, жесткий сторонник строгой дисциплины. Он славился тем, что отдавал американским солдатам строгий приказ нести круглосуточный караул, заглядывая в маленькие окошки каждой камеры. Через эти окошки было видно любое движение, камеры просматривались целиком, за исключением небольшого уголка уборной.

Когда я прибыла в Нюрнберг, британцы, французы и русские паковали вещи. Кто-то отправлялся домой, кто-то возвращался в соответствующие оккупационные зоны для работы над другими процессами. После окончания суда над главными руководителями нацистской Германии множество адвокатов, прокуроров, переводчиков, судей, стенографистов, судебных экспертов по документам, аналитиков и секретарей уехали из Нюрнберга, решив не оставаться на последующие процессы.

Международный военный трибунал выполнил свою миссию: доказать и разоблачить жестокие преступления, совершенные нацистами, и подвергнуть преступников суровому наказанию.

Судья Роберт Х. Джексон, назначенный президентом США Гарри Трумэном на должность главного обвинителя в этом первом международном военном процессе, во время суда сделал запоминающееся заявление: «Мы не должны ни на минуту забывать, что по протоколам судебного процесса, которым мы судим этих людей сегодня, история будет завтра судить нас самих. Подать этим подсудимым отравленную чашу – значит, поднести ее и к нашим собственным губам».

В конечном счете обвиняемые жадно припали губами к чаше, отравленной их собственными злодеяниями. За этим пристально наблюдал весь мир. Мы убедились в том, что это был не просто суд победителей над побежденными, но торжество справедливости над злом. Мрак Тьмы озарился Светом Добра.

Я писала эту книгу, опираясь на официальный стенографический отчет Нюрнбергского процесса по делу врачей, в составлении которого удалось поучаствовать и мне, и по протоколу которого история будет в дальнейшем судить нас самих.

3. Последующие (Малые) Нюрнбергские процессы

Начало двенадцати последующим Нюрнбергским процессам было положено 25 октября 1946 года, а продолжались они до тех пор, пока в апреле 1949 года не было вынесено решение по последнему делу. Эти процессы вели только Соединенные Штаты, а во главе военных трибуналов сидели американские гражданские судьи. В состав каждого трибунала также входило трое или более адвокатов, каждый из которых должен был быть допущенным к практике в государственных судах высшей инстанции или в Верховном суде США в течение пяти лет.

Среди обвиняемых по делам последующих Нюрнбергских процессов были профессиональные врачи, дипломаты, политики, статс-секретарь Имперского министерства иностранных дел, члены кабинета министров, представители военного командования, руководители СС, промышленники, исполняющий обязанности министра юстиции и судьи.

Вот эти двенадцать процессов.

• Дело № 1, Нюрнбергский процесс по делу врачей, обвиняемые: двадцать врачей и трое организаторов медицинских опытов. Этому делу в книге уделяется особое внимание.

• Дело № 2, Нюрнбергский процесс по делу Эрхарда Мильха, обвиняемый: фельдмаршал и статс-секретарь министерства авиации Эрхард Мильх.

• Дело № 3, Нюрнбергский процесс по делу нацистских судей, обвиняемые: статс-секретарь Имперского министерства юстиции Франц Шлегельбергер и прочие сотрудники министерства.

• Дело № 4, Нюрнбергский процесс по делу Главного административно-хозяйственного управления СС, обвиняемые: начальник Главного административно-хозяйственного управления СС Освальд Поль и прочие сотрудники управления.

• Дело № 5, Нюрнбергский процесс по делу Фридриха Флика, обвиняемый: глава промышленного сталелитейного концерна Фридрих Флик и прочие высокопоставленные руководители группы компаний Флика.

• Дело № 6, Нюрнбергский процесс по делу «И. Г. Фарбен», обвиняемые: руководитель конгломерата концернов «И. Г. Фарбен» Карл Краух и прочие сотрудники «И. Г. Фарбен».

• Дело № 7, Нюрнбергский процесс по делу о заложниках, обвиняемые: главнокомандующий Вильгельм Лист и прочие генералы юго-восточного фронта.

• Дело № 8, Нюрнбергский процесс по делу о расовых преступлениях, обвиняемые: начальник Главного управления СС по вопросам расы и поселения Ульрих Грайфельт и прочие руководящие сотрудники управления.

• Дело № 9, Нюрнбергский процесс по делу об айнзацгруппах, обвиняемые: командир айнзацгруппы «D» Отто Олендорф и прочие офицеры айнзацгрупп.

• Дело № 10, Нюрнбергский процесс по делу Альфрида Круппа, обвиняемые: Альфрид Крупп и прочие руководители концерна «Крупп».

• Дело № 11, Нюрнбергский процесс по делу «Вильгельмштрассе», обвиняемые: статс-секретарь Имперского министерства иностранных дел Эрнст фон Вайцзеккер и прочие руководители министерств и ведомств.

• Дело № 12, Нюрнбергский процесс по делу военного командования Германии, обвиняемые: командующий группой армий Вильгельм фон Лееб и прочие военачальники вермахта.

Мой первый дом в Нюрнберге

По приземлении в Нюрнберге 6 ноября 1946 года меня ждал традиционный ритуал предъявления документов соответствующим должностным лицам, после чего для меня провели инструктаж. Затем мне выдали пропуск, обеспечивающий доступ к совершенно секретным материалам, запас хлорных таблеток для обеззараживания питьевой воды, очередную стопку информационных писем, брошюр и бланков для заполнения. Мне было предоставлено жилье – первое из трех. Вместе с чемоданом и сумкой я забралась в военный грузовик, после чего капрал довез меня до моего первого приюта.

Мы ехали по разрушенным улицам, усыпанным кучами земли, обломками камней и битым кирпичом.

Я молча смотрела на зияющие дыры, проделанные бомбами в тех немногочисленных многоквартирных домах и зданиях, что еще стояли вертикально, хоть и превратились в остовы. Под куполом серого неба все вокруг казалось сюрреалистическим этюдом, выполненным углем на покрытой снегом земле. В городе не было ничего цветного.

Машин было совсем мало, если не считать легковушки, джипы и автобусы армии США. Маленькие обугленные деревья и кусты, покрытые шапками снега, стояли, не дрогнув, словно наперекор всему. Группа бесцветных немцев – мужчин и женщин – разбирала завалы в переулках с помощью ручных тележек и тачек. Время от времени на пути нам встречались немцы, согнувшиеся над своими велосипедами и лавирующие между выбоинами на дороге.

Мы подъехали к небольшому двухэтажному дому с тремя спальнями, располагавшемуся на Бюловштрассе, и я познакомилась со своими соседками. Обе трудились на союзников: юная чопорная девушка – истинная британка с манерой быстро и четко разговаривать с собеседником – и красивая молодая француженка, которая вышла нам навстречу в платье-комбинации. По взгляду я быстро поняла ее настрой и убедилась, что в ее наряде не было ничего неблагопристойного. Так состоялось мое второе знакомство с чужой культурой. Мне пришлось столкнуться сразу с двумя иностранными языками: британской и французской версией английского! А еще впервые за все путешествие рядом со мной оказались женщины, не считая супругу премьер-министра Исландии, с которой я познакомилась в Рейкьявике.

НЮРНБЕРГ ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Центр Старого города, обнесенного средневековой крепостной стеной

Вид из крепости

Руины Церкви Святого Лаврентия в Старом городе

Территория рядом с Церковью Святого Лаврентия

Капрал сообщил, что в 7:00 утра за нами заедет автобус американской армии, который останавливался у всех резиденций, после чего мы отправимся на завтрак в огромный особняк, где американцы оборудовали столовую.

Мои соседки подтвердили, что шокирующие сведения, которые вывалил на меня майор на аэродроме Вестовер, соответствуют действительности. Холодной осенью в городе не было ни отопления, ни горячей воды. Приходилось принимать ледяной душ – в те моменты, когда мытье все-таки происходило. Я узнала, что французы и британцы полагают, будто мы, американцы, слишком озабочены ежедневными водными процедурами. Если верить моим соседкам, принимать душ чаще раза в неделю не было никакой нужды! За довольно короткий период времени мне удалось «ощутить веяние» этого подхода не только в нашем доме, но и во Дворце правосудия.

Я исправно опускала хлорные таблетки в каждый стакан воды, – иначе пить воду было небезопасно.

 

В ту первую ночь, совершенно вымотанная мучительной недельной поездкой, я забралась в постель, радуясь, что в этот пронизывающий до костей холод могу укутаться в толстое пуховое одеяло.

Рано утром мы сели в армейский автобус, который, как и обещано, приехал в 7:00. Мой завтрак состоял из холодных вареных яиц, панкейков с сиропом, овсяной каши, разведенного сухого молока, консервированных фруктов и растворимого кофе. В столовой к нам присоединились другие сотрудники. Почему-то завтрак тогда показался мне невероятно вкусным. Я скоро к нему привыкну, поскольку в течение последующих полутора лет он будет примерно одним и тем же.

Вивьен Шпиц в столовой, ноябрь 1946 года

После завтрака мы подъехали к железным воротам Дворца правосудия, где большинству из нас предстояло работать.

Дворец правосудия

Сильно поврежденный, но все-таки сохранившийся комплекс сооружений, образующих Дворец правосудия, стоял на западной окраине Нюрнберга. От четырех огромных зданий из серого камня отходили три крыла, в которых размещались залы судебных заседаний, служебные помещения и тюрьма. Фуртерштрассе, главная улица города, на которой и располагался Дворец правосудия, уходила далеко вперед и достигала ближайшего городка Фюрта, где также разместилась часть американского состава и союзных сил. Позади Дворца бежала, пересекая Нюрнберг, река Пегниц.

Еще недавно здесь располагался Высший земельный суд, представляя собой судебную ветвь власти Баварии, которая теперь вошла в состав американской зоны оккупации. По иронии судьбы, над входом во Дворец висела табличка с десятью заповедями.

Когда началась активная бомбардировка Германии союзниками по антигитлеровской коалиции, знаменитое здание суда сильно пострадало. Разбитые окна, уничтоженные залы и пробитые полы, – для проведения судебных разбирательств сооружению требовался серьезный ремонт.

Дворец правосудия

В сентябре 1945 года под строгим надзором Эвана Дилдайна, лейтенанта 204-го инженерно-саперного батальона, бывшие эсэсовцы (ныне военнопленные) активно занялись восстановлением, ремонтом и расширением главного зала судебных заседаний. Для этого пленных специально отправили в Нюрнберг из других военных объектов, расположенных на территории американской зоны оккупации, по распоряжению генерала Джорджа Паттона. Лейтенант Дилдайн рассказал мне, что во время работ по ремонту балкона на слабый участок конструкции свалили слишком много строительного мусора, в результате чего произошло обрушение. Часть обломков упала вниз с высоты четвертого этажа, что привело к смерти одного человека и к серьезным ранениям еще троих.

Фронтальная часть третьего этажа сильно пострадала от американских бомб. Однако все необходимые ремонтные работы удалось завершить вовремя, к открытию первого Нюрнбергского процесса 20 ноября.

Немецкие военнопленные ремонтировали здание, в котором их бывших начальников впоследствии приговорят к тюремному заключению или смерти.

К фасаду здания нас подвез армейский автобус, проехав через огромные ворота, которые крепились к каменным столбам, соединявшим секции железного забора, возвышающегося по всему периметру здания. У изрешеченного пулями сводчатого прохода стояли на страже американские бронетранспортеры весом в тринадцать тонн. На каждом из них разместилось по солдату на крышке люка орудийной башни, а еще один их товарищ сидел у длинного ствола пушки, направленной на улицу.

Я поднялась по ступеням к главному входу и показала пропуск американским военным, сторожившим дверь. Они вели себя очень официально, по-деловому, их лица оставались серьезными. Я была новым, незнакомым им человеком, и они воззрились на меня с подозрением. Они внимательно проверили мой пропуск и изучили документы всех моих спутников, включая генерала Телфорда Тэйлора, главного обвинителя от США, и каждого офицера, вне зависимости от ранга. Пройдя по длинным холодным коридорам, я добралась до офиса Сары Крускалл, капитана Женской вспомогательной службы сухопутных войск США для прохождения инструктажа. В манере общения капитана Крускалл, четвертой женщины, с которой я познакомилась за время своего путешествия в Германию, не читалось ни тепла, ни радушия.

Суровое обучение

Капитан Крускалл ясно дала мне понять, что американское отделение судебной стенографии, пусть и не являющееся военной организацией, находится под контролем вооруженных сил. И хоть я была ценным работником Военного министерства, занятым на договорной основе, меня все равно могли отдать под суд военного трибунала в том случае, если мое поведение будет нарушать положения Кодекса военной юстиции. На тот момент я понятия не имела, какое поведение запрещалось этим кодексом.

Поскольку банковской инфраструктуры тогда не было, на территории Германии американская валюта к использованию не допускалась. Ее обменивали на так называемые оккупационные денежные знаки. Развитие черного рынка не поощрялось. Что подразумевалось под этим понятием, я узнала позже.

Торговлей на черном рынке, или спекуляцией, запрещенной Вооруженными силами США, считались продажа немцами и покупка союзниками ценных вещей.

Таковыми считались например, Майсенские и Розентальские фарфоровые статуэтки, а также всевозможная посуда, алмазы, ювелирные изделия и серебро. Средствами обмена обычно служили сигареты и кофе, которые можно было впоследствии обменять на еду. В штате союзников обязательно был какой-нибудь немец, который обладал связями и мог все устроить. Нужно было только спросить: «Где мне найти статуэтку Гуммель?» (вместо статуэтки подставьте любой нужный предмет). Подобное общение тщательно скрывалось от посторонних глаз.

Мои коллеги скупали целые сервизы из превосходного розентальского фарфора и другие ценные вещицы, расплачиваясь кофе и сигаретами. Единственным сокровищем, которое мне самой удалось раздобыть, была Майсенская фарфоровая статуэтка Арлекина и балерины из Дрездена, достигавшая двадцати трех сантиметров в высоту. Эта редкая и ценная вещица, которая досталась мне в обмен за пару пачек сигарет, сейчас оценивается антикварами примерно в тысячу долларов!

А один из наших американских полковников рассказал мне, что купил совершенно новый Фольксваген за четыре блока сигарет стоимостью по 100 долларов каждый.

Однако когда мы отправлялись в небольшие городки вроде Гармиш-Партенкирхена или Регенсбурга, нам было разрешено открыто совершать покупки в местных магазинчиках. За все те же сигареты я приобрела парочку гравюр, которые и по сей день украшают стены моего дома. Я смотрела, как немец, лишившийся рук во время бомбардировки Нюрнберга, откидывается на спинку кресла-лежанки и рисует нюрнбергские пейзажи, сжимая карандаш пальцами ноги. У него получались настоящие шедевры. Людям сложно поверить, когда они слышат, каким именно образом мужчина рисовал эти замечательные картины.

Зарплату должны были выдавать один раз в месяц, с учетом надбавки за работу за границей. Мне платили примерно 5000 долларов в год, а также обеспечивали жилье, служебный транспорт и услуги горничной. Однако мне нужно было платить за еду, которую предоставляла американская армия, и за свои покупки в гарнизонном магазине.

В Нюрнберге не было никакой инфраструктуры, если не считать ту, что предоставляли военнослужащие американской армии и союзников.

Мне приходилось самостоятельно оплачивать все поездки по территории Германии и за ее пределы каждый раз, когда я получала соответствующее распоряжение.

Нам не разрешалось обедать в немногочисленных открытых здешних ресторанчиках, поскольку немцам едва хватало еды даже для самих себя. Молоко они не пастеризовали, а фермерскую продукцию удобряли человеческими экскрементами, которые собирали и перевозили в передвижных будках-уборных, похожих на огромные выдолбленные бревна. Эти будки тянули во всевозможных направлениях крупные быки, медленно и ритмично цокая копытами по брусчатке и всякий раз занимая середину дороги. Об эффективности таких удобрений я узнала, впервые увидев ягоду клубники размером с небольшое яблоко.

Мне выдали талоны для гарнизонного магазина и военной продовольственной лавки, где можно было купить некоторые продукты, туалетные принадлежности и сигареты. Гражданским разрешалось приобретать по три бутылки крепкого алкоголя в месяц, но военный кодекс запрещал нам снабжать этими напитками солдат, которые проходили службу в суде или наших офисах. Им разрешалось пить только пиво и вино. Из-за нарушения этого правила я впоследствии окажусь в офисе капитана Крускалл, где мне придется выслушать ее угрожающее сообщение о том, что мне не избежать военного суда, если я еще хоть раз вручу бутылку крепкого алкоголя кому-либо из солдат, служащих в нашем офисе. Как же она об этом узнала?

Юноша, которому я отдала бутылку, разделил ее с другими служащими блока сержантского состава. Пьяные солдаты развязали драку, в результате чего сильно пострадала мебель, и потребовалось вмешательство военной полиции. Когда нарушителей порядка спросили, где они взяли алкоголь, они честно назвали мое имя. И вот тогда я в полной мере узнала, что значит «запрещенное поведение».

Когда у нас случался отпуск (короткий или длинный), нам разрешалось ездить в города на территории американской, британской и французской зон оккупации (например, в Париж, Брюссель, Прагу или Амстердам) или в Швейцарию. Все железнодорожные перевозки на территории американской зоны находились под контролем Вооруженных сил США и были для нас бесплатны. Цена на еду, однако, была чудовищно высокой. Для этих поездок также требовалось получить соответствующие приказы и визы, в зависимости от того, куда мы направлялись.