Понять друг друга
Или ветер барабанит в двери,
или ветви стонут за окном -
никому и ничему не веря,
я амбарным сторожусь замком.
Ну, а если самому придется
попроситься завтра на ночлег -
точно так же прежний друг запрется,
скажет: бог с тобою, человек.
Но и Боже тоже не поможет,
если мы друг друга не поймем.
Память-пес с остервененьем гложет
кость добрососедства под дождем.
Друзьям
В дорогу дальнюю откладывая вещи,
перебирая нужное и хлам,
я думаю о том духовно-вещем,
что навсегда необходимо нам.
Мы можем богатеть иль разоряться,
хватать чины иль прозябать в тени,
но чтобы в этой жизни состояться,
самим собою нужно оставаться,
храня друг к другу Ариадны нить.
Сразившись с судьбоносным Минотавром
за честь и за достоинство свое,
не будем громогласно бить в литавры,
а лучше мы вполголоса споем:
Храни, судьба,
нас от лихих напастей,
но никогда
мы не сдадим в музей
простое человеческое счастье -
приумножая,
не терять друзей.
Пусть Одиссеи рыщут по Колхиде,
ища золотоносное руно,
оно… на каждом, если только видеть
в душе друг друга ценное зерно.
И мы подстать старинному Гомеру,
«Под яблоком» собравшись за столом,
нектар божественный употребляя в меру,
в два голоса с гитарою споем:
Храни, судьба,
нас от лихих напастей,
но никогда
мы не сдадим в музей
простое человеческое счастье -
приумножая,
не терять друзей.
Отыскивая в космосе контакты,
чтоб не остаться на земле одним,
мы в троекратном повторяем такте
(на том стояли и на том стоим):
Храни, судьба,
нас от лихих напастей,
но никогда
мы не сдадим в музей
простое человеческое счастье -
приумножая,
не терять друзей.
Приумножая,
не терять друзей,-
на том стояли
и на том стоим.
Снег-сверх колен
Снег-сверх колен.
Торить тропу не просто.
На санках – гроб.
В гробу лежит мой друг.
Последнее прощанье у погоста,
но… без взаимного пожатья рук.
Суглинок на лопатах – ржавый снег.
Ему-
не улежать в сырой могиле,
он-
не земли, а мира
человек,
и не в телесной, а в духовной силе.
Не памятник живущих свяжет с ним,
антенна и приемник – наши души.
Все стоящее в прошлом – сохраним
и приумножим образом досужим.
Он нам подаст из ноосферы весть,
мы выпьем истину из круговой братины,
познаем вместе с ним -
не то, что есть,
а тот маршрут,
что суждено пройти нам.
Когда кричат в соседнем отделении
Когда кричат в соседнем отделении -
ни спать и ни дышать
я не могу.
Как ощутима боль на отдалении
и в собственном и в том чужом боку.
А сердце наждаком о ребра трется,
или, обжегшись, съежится в комок.
Помочь я ни себе и никому не смог,
что будет – только утро разберется.
Ночь. Холодает
Ночь.
Холодает.
Секундные стрелки
меряют вечность.
Млечность
созвездьями тает.
Летают тарелки,
пытаясь землянам помочь.
Земляне же… спят.
Ночные огни – это ребус
Ночные огни -
это ребус,
что я отгадать пытаюсь.
Я их вдохновеньем питаюсь,
жду,
когда им
потребуюсь.
Мы – тени, тени, тени
Мы – тени, тени, тени
пережитых мгновений,
мы – тени, тени, тени
грядущих дней и лет.
Мы – тени, тени, тени
обходимся без денег,
не ведаем сомнений,
ни радостей, ни бед.
Мы есть и пить не просим,
нас не пугает осень,
но нас нельзя отбросить
как высохший букет.
Ни дьявол и ни гений,
ни маг ночных видений
не могут жить без тени,
без тени – света нет.
Мы – тени, тени, тени …
Сумрак. Желтые фонари
Сумрак.
Желтые фонари.
Надвигаются тени зданий.
О, луна, -
соглядатай свиданий,
ты утраченный день повтори.
Я ведь многого не доделал,
кое-что переделать надо.
В этот час мне совсем не до сна-то,
но скисают и веки и тело.
Расписанье свое у природы,
я его нарушить – не в силах.
Утром чай вскипячу, и в жилах
новорожденно кровь забродит.
А.Я. Метелице
Когда иногда
на дворе и на сердце
ненастье,
и наша звезда
сквозь года
нас зовет во-свояси,
не стоит тужить
и спешить
все забыть в одночасье,
ведь жить и дружить,
в том числе и с собой -
это счастье.
И кредит и дебет
балансом
когда обернется,
а солнце на небе
о хлебе грядущем печется,
одно только нам
перед господом богом
зачтется -
по нашим долгам
платить
никому не придется.
И дети
в ответе за нас
стыдиться не будут.
Пусть сны на рассвете
чисты
как глаза незабудок,
Пусть рябь на воде
и в ветреный день
никак не нарушит запруду.
В огне и в беде
всегда и везде
я с вами,
друзья,
был и буду.
Стоять на пьедестале скучно
Стоять на пьедестале скучно,
вздымаясь властью над людьми
Молю себя:
собственноручно
превосходительство уйми.
Нет, не затерянною мышкой
будь в окружении людском,
велик-
кто делится излишком
идей,
вкрапленных в снежный ком.
Пусть снег растает,
жизнь промчится,
но возродится как кристалл
в среде насыщенной
частица твоих идей—
твой пьедестал.
Блики
В ночном безмолвии
витает белый блик -
то луч прожектора ласкает облака,
а те,
приняв за вечность целый миг,
висят как непроявленный плакат.
Он
надувает щеки словно шар
и пыжится от звучного значенья.
Но гаснет свет.
И будущий пожар
обуглился невысказанной тенью.
Задача решена – коль дан ответ
Задача решена -
коль дан ответ.
Как он добыт -
считается неважным.
Как на Парнас взбирается поэт -
с воздушной легкостью
или от пота влажным -
читателю неведом сам процесс.
А жаль.
Важна и логика движенья.
И это – нет, не праздный интерес,
а сопричастность
поиску решенья.
«Я» и «не-Я» то слитны
«Я» и «не-Я»
то слитны, то раздельны,
как инь и ян -
две половины круга.
Они переливаются совместно,
и им в душе моей совсем не тесно.
Ведь в жизни бесконечно-беспредельной
мы-
дети и родители друг друга.
Ничто мой разум не смущает
Ничто мой разум не смущает:
он – многолик.
И Бытность
Верой освящает
наитья лик.
Я верю в чудо и реальность
«чужого Я»,
И наша общая вербальность -
смысл бытия.
Как беден мир
Как беден мир, увиденный глазами;
как жалок мир,
оплаканный слезами;
тот мир,
где мы сосуществуем с вами,
не веруя
ни в Разум и ни в Дух.
Но веровать -
не значит преклоняться;
скорее -
над собой приподниматься,
и таинством неведомым пленяться,
и кукарекать утру
как Петух.
Ажур
Прислушайтесь -
проснулись соловьи.
Как серебристо вычурны их трели,
которые непросто уловить
на фоне дятла дребезжащей дрели.
На первый взгляд -
контраст и диссонанс.
Но иглы сосен и листва березы
соединяют гармонично в нас
и суету и утренние грезы.
Рассвета наступившего ажур
сплетает негу с ожиданьем дела.
И купол неба – синий абажур
скрывает солнце -
сплав души и тела.
Бог
Бог – это слабому посох,
а для незрячего – свет,
страждущему – Завет,
умному – кладезь вопросов.
Хокку
***
Прохладно.
Попрятались мухи…-
ждем весны.
***
Лебеди,
грациозно разинув рты,
попрошайничают.
Все мы – просители.
***
Город
как озеро
от порывов ветра
рябит
под напором
слухов и пересудов.
Жизнь продолжается.
Краткостишия
***
Тонка мелодия свежего ветра.
Танка
вспыхнула
как падающая комета.
Данко
сердце зажег
жаждой любви и перемен.
***
Ранний месяц
силится рассказать мне,
что было… вчера.
А я все пытаюсь разгадать будущее.
Что общего между нами?…
***
Листья событий
облетают с дерева жизни,
но набухают новые почки.
И кто знает,
какие песни будут звучать завтра.
***
Гремят бомбы,
рождаются дети,
люди улыбаются и матерятся…
Снег с дождем -
начало или конец зимы?
***
Руки
простерлись навстречу друг другу
вдоль купола Собора Святого Петра
И трепетно жду я -
встретимся ли мы
в третьем тысячелетии.
***
Земля
замедляет свое вращение -
и какая огромная энергия,
высвобождаясь,
раскачивает планету.
А жизнь,
замедляя со временем свой бег,
несет… пустоту
как новое Нечто.
Качели…
***
Что будет завтра,
догадываются многие.
Что было вчера -
людям невдомек.
А сегодня… идет снег.
***
Цветы
пригорюнились
в ожидании твоего ласкового взора.
Не обдели улыбкой своей
и меня.
***
Лепестки цветов
переживают свое совершеннолетие.
А я
старше или моложе их?
***
Земля – вертится,
мы – вертимся,
мысли – вертятся.
Не надо останавливаться.
***
Месяц и звезды
рассуждают и светят по-разному.
Но они понимают друг друга
без переводчиков.
Так и мы общаемся
языком жестов и чувств.
Ю. Ведерникову
Звезды – это голограммы мысли
в океанном таинстве души;
и стихи на тонком коромысле
водят за собой карандаши.
А. Кузьмицкому
С годами – седеют волосы,
–мудрость приходит с возрастом,
и ощущение космоса
чаще волнует нас.
К натуре своей все ближе мы,
уже не чинами движимы,
взбираемся трассами лыжными
на свой заповедный Парнас.
Здесь – не грозит безденежье,
земное – кажется меньше нам,
зрит по-иному на женщину
третий всевидящий глаз,
повадки становятся чинными,
ведомы другими причинами,
но мы остаемся мужчинами -
и это главное в нас.
Дм-ю Шпаро
Впереди -
целина, целина, целина,
позади -
лыжный след.
Каждым шагом
вбивается в голову нам:
возвращения нет.
Так устроены лыжи -
ни шагу назад.
Так устроены мы.
Нас вчера проводил
кумачовый закат,
впереди – море тьмы.
И всю ночь напролет
мы идем и идем
на восток,
только шалая мысль
нестерпимым огнем
обжигает висок:
горизонту пора голубеть впереди,
а на компасе – юг,
неужели сошли мы с прямого пути
и свернули на круг;
а быть может,
нас льдина куда-то несет,
слева, справа – вода.
Что гадать:
повезет или не повезет,
лишь вперед -
как всегда.
14.03.97.
Как выразительна рука
Как выразительна рука.
Кулак сомкнутый означает,
что сила есть еще пока -
она все доводы венчает.
Но если разожмешь кулак
как будто для рукопожатья,
ладонь протянутая – знак:
хочу, мол, друга удержать я.
И та же самая ладонь -
как знак мольбы о подаянье,
а перстный крест – меня не тронь,
я охранюсь в нездешней тайне.
Интим руками утаю
иль обниму кого глубоко,
воздеты руки – я сдаюсь
на милость иль врага иль бога.
Живи, пока не надоест,
маши без устали руками,
пора придет -
и руки в крест
как знак слиянья с облаками.
Ищу
И тайный сыск
и светлое искусство -
слова из корня одного растут:
«искать» -
не в этом ли неведомое чувство,
коим ведомы мы на Божий Суд.
И там,
платя за прошлое по счету,
я не хочу остаться должником,
а потому
еще ищу чего-то,
ищу Того,
с кем прежде – не знаком.
Чувства забиты-забыты
Чувства забиты-забыты,
мыслей пуста голова,
рок – предначертанность быта -
мертвые молвит слова.
Нет в них ни ритма, ни рифмы,
звона и трепета нет,
перевели на тариф мы
лиру, строфу и сонет.
Я заплачу – не заплачу,
слезы дороже себе.
Хочется переиначить
ценности-цены в судьбе.
Если я
Если я
представляю себя самого,
а за мною -
бесплодная тень,
опустите тогда
предо мной семафор -
нет дороги мне в завтрашний день.
Когда недужится
Когда недужится – помочь
могу себе строкой сонета,
а кто больной двадцатый век
излечит делом иль советом.
Неужто нынешний порок
возьмем с собой мы на порог
грядущего тысячелетья.
Напрасно буду сожалеть я,
что выпал нам суровый рок,
стенанья – прочь,
сомненья – прочь.
Дочь
гражданина и поэта -
Россия,
жаждущая света,
где твой сегодняшний пророк…
Душа российского поэта
чиста как снег,
судьба российского поэта
темна как ночь.
В мире динамичны вертикали
В мире динамичны вертикали,
вверх – деревья,
водопады – вниз.
Мы, карабкаясь, вершины достигали,
а затем спускались в Танаис.
В этом механизме – нету сбоя,
кверху глянешь -
беспредельна даль,
все живое прорастает стоя,
только смерть
сулит горизонталь.
У всадника ветром сорвана кепка
У всадника ветром сорвана кепка,
затем -
голова покатилась вослед.
А он не заметил пропажи,
так крепко
задумался,
оставаясь в седле.
Отца я помню
Отца я помню, деда – смутно,
а дальше – память мну в тисках.
В лесу истории так трудно
свои коренья отыскать.
Чья кровь во мне, какие гены
и где следы моих начал?
Все то, что было в прошлом – тленно,
и Время – в роли палача.
Вслед Монтеневским «Опытам»
Вслед Монтеневским «Опытам»
лихо бьется строка.
То, что мудростью добыто,
не состарят века.
Нас изобилье не избавит
Нас изобилье не избавит от забот,
оно лишь новые нам тяготы дает.
Копить богатство – тоже тяжкий труд,
а ну как что-нибудь да украдут.
Дурных наклонностей
Дурных наклонностей
младенцу не дано,
они с годами пристают
к нам прочно.
И в грязь ступаем мы,
хоть не нарочно,
ведь жизнь – не белоснежное рядно.
Но сколько бы ни липло к нам
говно,
а дети наши снова непорочны.
Бьется мысль как свежий кипяток
Бьется мысль как свежий кипяток.
Обжигаясь, пью у древних авторов
то, что по спирали совершив виток,
актуальным сделается завтра.
Горизонт вселенную разрезал
Горизонт вселенную разрезал
надвое.
Которая половина твоя?
Новогодняя ночь
Новогодняя ночь
мишурой драпирована,
свежесть снежной хвои
по домам разворована.
За обильным столом
в телевизорном смоге
мы подняться не можем
уже надо многим:
над привычным устоем,
над бытом приличным,
над отлично устроенным
очень уж личным.
Я бы резкостью слов
продолженье прервал.
Новогодняя ночь.
Перевал?
Перевал.
А ночь уже идет на убыль
А ночь уже идет на убыль
и с каждым днем – длиннее день.
Поджав обиженные губы,
зима спешит укрыться в тень,
оттуда ветром леденящим
пуржит пурга, метель метет.
Хвала и слава уходящим.
Я – с теми, кто спешит вперед.
Я многого весной не понимаю
Я многого весной не понимаю;
давно ли был душою тверд как лед,
а нынче опрометчивым трамваем
я отправляюсь в звездный перелет.
Года – километровые столбы
Года – километровые столбы
нам время от рожденья отмеряют,
что впереди – крутые лбы
и те – не знают.
Еще земля травой не закипела
Еще земля травой не закипела
и пеной снег над лужами навис,
а воробьи выводят «а капелла»
и повторяют без конца на «бис».
Река, зашторенная льдами
Река, зашторенная льдами,
брюзжит рыбацкими следами.
Одета земля еще
Одета земля еще
в белую шубку
и дует на пальцы озябшие
сосен,
а солнце, уже распалясь
не на шутку,
выжгло на небе яркую просинь.
И сверху сочится
мартовским зноем,
им крыши ответствуют
капель картечью,
и женскому празднику
сердце навстречу
раскрылось как первый подснежник
весною.
Весна
Жабо пушистых облаков
и небо голубее лазурита,
сугробы, обожженные с боков,
кровоточат.
Весна во всем разлита.
Светает
Светает.
Волшебно-святая
кончается ночь.
А мне еще спится,
а мне еще снится
прошедшего дня золотая частица.
Но надо себя превозмочь,
к грядущим делам причаститься.
Года – как порох
Года – как порох.
В порах бытия
и ты и я -
мы все взрывоопасны.
Но главное, чтоб не была
напрасной,
невыстрелившей жизнь твоя.
Наши волосы посеребрило инеем
Наши волосы посеребрило инеем,
в голосе уж звонкости той нет,
но по-прежнему багряно-синим
по утрам нам чудится рассвет.
В мире нет, не потускнели краски
в отблесках уставшего костра.
Не бывает возраста у сказки,
не бывает молодость стара.
Тепло и свет дарует людям солнце
Тепло и свет дарует людям солнце,
но уповать на чей-то дар не будем.
Тепло и свет приносят людям
люди.
Бегу, бегу, бегу
Бегу, бегу, бегу, бегу,
но на Байкальском берегу
седая лошадь Времени
решила вдруг остановиться
испить водицы.
Как хочется из стремени
освободиться мне и повториться,
омолодившись в ледяной волне.
Громкоголосая стихия
Громкоголосая стихия
о берег бьется головой.
Горько-соленые стихи я
в ее вплетаю голый вой.
И однотонное отчаянье
в своих объятьях нас роднит.
Но многотонное молчанье
волна, отхлынув, породит.
Рассвет, как красный иноходец
Рассвет, как красный иноходец,
копытом бьет по тишине,
и небо тает в вышине,
и звёзды прячутся в колодец.
Случайность
Случайно всё: зима сейчас иль лето,
что снится мне, чем грежу наяву.
Случайно я увы, не стал поэтом.
Лишь не случайно то, что я живу.
С любым из нас мечты нерасторжимы
С любым из нас мечты нерасторжимы,
как мы с своею сущностью земной.
Как скалолаз я лезу на вершины,
не те, что под,
а те, что надо мной.
Жизнь не такая уж
Жизнь не такая уж
штука бесславная,
если суметь ухватиться за главное
Тополя как альпинисты
Тополя как альпинисты
по расщелинам, по кручам
лезут вверх, где небом чистым
дышит грудь полней и лучше.
Там, в соседстве с ледниками
и манящим вверх простором,
станет тело словно камень,
станет сердце коридором,
всем ветрам доступным станет,
человеческим и божьим.
Если сердце не устанет,
мы с ним вместе песню сложим.
Когда человек достигает зенита
Когда человек достигает зенита,
не грех обернуться
и взглядом вернуться
в отцовского дома дверной окаём,
и вспомнить тот первый
осколок гранита, что лёг в основанье моё.
«Не ошибусь»
На свой вопрос, высокого пошиба
иль низкого дела стоят за мной
и сколько сделал в жизни я ошибок,
уверенно отвечу: ни одной.
Ведь вспять вернуться и прожить иначе,
чтобы сравнить итог, нам не дано.
И тем шажком, что я дорогу
начал,
гордиться и в конце мне суждено.
Не считайте меня ветераном
Не считайте меня ветераном,
я еще не успел совершить,
что завещано было вчера нам
вместе с правом физически жить.
Облака и те
Облака и те
как на плакате:
послушные,
скушные.
Ветеран – от слова ветер
Ветеран – от слова ветер.
У него душа как парус.
Он, пока живет на свете,
не приемлет слова «старость».
Короткой мимолётностью штриха
Короткой мимолётностью штриха
себя во мне отобразила Русь,
и я неповторимостью стиха
всей сутью изначально повторюсь.
Осень
Деревья, жертвуя собой,
ковром шуршащим устилают
нагую землю. И кто знает,
что ждёт их будущей зимой.
А я, укутанный в резину,
бреду по пёстрому ковру
и вслух самозабвенно вру,
что жизнь прошла лишь вполовину,
что впереди годов не счесть.
Слова как липнущая лесть
хотят сознанье убаюкать.
А если мне навстречу вьюга…
Перед собой как перед строем
я обнажусь до естества,
осыпется моя листва.
Кого она теплом укроет?
Устаю – но стою
Устаю -
но стою,
не кончаюсь.
Может меньше качаюсь
задубевшим от ветра стволом
Может, меньше
упрямство таю.
Менее обольщаюсь,
тяжелей расстаюсь,
но мне рано на слом -
я ещё не в былом,
я ещё остаюсь,
я ещё состоюсь.
Снег с дождем
Снег с дождем.
Прохудились небесные бочки.
На ещё не увядшей траве -
белизна,
на ветвях оголённых -
стеклянные почки,
из которых когда-то
родится весна.
Алмаз достоинства свои
Алмаз достоинства свои
хранит наперекор всем модам.
Живая бахрома хвои
тускней и суше год от года.
А что же ценностям людским,
им сроком значиться каким?
Я постарел
Я постарел:
мне снятся стихи,
над которыми плачут,
а слёзы – не молоды,
им тысячу лет.
Не называйте розовое красным
Не называйте розовое красным,
похожестью не называйте суть,
и не пытайтесь словом громогласным
в истории уснуть.
В мире меньше не стало забот
В мире меньше не стало забот,
в мире больше не стало свобод.
Был зависим от хлеба куска,
а теперь – где бы душу сыскать.
Из тумана как манна небесная
Из тумана как манна небесная
выплывает потерянный берег,
Но… всё скалы, всё скалы отвесные -
не причалить к родительской двери.
Памяти Э.С. Лукашова
Нас только горе научает
восстать над суетой сует,
нас в черствости изобличает
к тому, чему возврата нет.
Вздыхаем, ахаем и… снова
мы попадаем в круговерть.
Она – нам всем первооснова,
пока не остановит смерть.
24.11.84.
Что ты за птица
Что ты за птица,
убедиться
смогу, моргну лишь веком.
А ты не птицей
сумей родиться,
а человеком.
Протрезвело б небо хоть
Протрезвело б небо хоть,
непогодь и непогодь.
Холодные стихи как отраженье
Холодные стихи как отраженье
осеннего простуженного неба.
А грозовые летние сраженья
ушли в небытие… Туда и мне бы
Я прежнего огня не ощущаю,
и мысли оттого мои рябы.
Нет, прошлому себя не завещаю.
Стихи – долой. Поедем по грибы
О, как вы постарели
О, как вы постарели,
менестрели.
По прогнозу – минус восемь
По прогнозу – минус восемь,
но капель стучится оземь.
Упал
Упал-
ещё не значит умер.
От вещих дел
От вещих дел
пусть пот солёный
рожает автора.
Имей в душе росток зелёный
как пропуск в завтра.
Неодолимо мужество стиха
Неодолимо мужество стиха,
помноженное на его напевность,
лишь не хватает вящего штриха,
чтоб современностью
явилась древность.
Орган звучит
Орган звучит в старинном
кафедрале,
где некогда звучали времена,
и я не знаю, память ли,
ветра ли
украли дорогие имена.
Все стало прахом,
музыкой органной,
но звуки, сорванные
с трубных губ,
растут во мне подобьем великана
и заполняют мой бездонный куб.
Поздняя осень
Поздняя осень.
Дороги раскисли.
Небо слезится.
Грустные мысли.
Осень
Небо тучей бьётся оземь -
это осень, это осень.
Дыни стынут на Привозе -
это осень, это осень.
Лист застыл в немом вопросе:
скоро ль ветер меня сбросит -
это осень, это осень.
Только вдруг улыбкой встречной
обожжет меня случайно,
и отчаянно забьётся,
надрываясь, мой мотор.
Значит, что-то в жизни вечно,
есть какой-то стимул тайный,
если осенью ведётся
сердца с сердцем разговор.
Первый снег
На сером фоне
ветви словно бритвы,
сейчас прорежут небо и… лови
свой первый снег
как первые молитвы,
как первое признание в Любви.
Снег радуется встрече с Человеком,
глаза ему восторженно слепя.
Я поздравляю с новым первым снегом
Вас и себя!