Предание о Тору

Рамерла

Юноша ехал очень долго. Миновал Хрустальные горы, границу Шеридана, и полагал, что уже на полпути в Хаджи.

Единственным его слушателем и собеседником являлся верный конь Ветерок. Всю дорогу юноша размышлял вслух, обращаясь к нему:

– Кажется, что все это сон, и я сейчас проснусь в родной хижине, расскажу все почтенному Иоллу, а он и не поверит. А может, как раз прошлая безмятежная жизнь приснилась мне… Что скажешь, Ветерок? Может, и ты мне снишься? Молчишь? Эх, дружище…

Конь покорно слушал и, конечно, ничего не отвечал, лишь изредка пофыркивая и дергая ушами, словно хотел сказать: хозяин, устал я от твоих рассуждений, но терплю, потому что все-все понимаю…

Да уж, теперь у молодого человека оказалось достаточно времени на размышления. Тору пытался представить долгожданную встречу с Иоллом, когда он с победой – или нет? – вернется домой, но у него не получалось. Да и вернется ли он?..

Парню вспоминались слова дедушки о том, что все люди похожи на песчинки на дне громадного океана под названием Жизнь. Что может сделать одна крупица, которую и не разглядишь среди прочих? Но Иолл твердил: даже самый маленький человек может изменить целый мир, если у него есть цель, и он готов всем пожертвовать ради ее исполнения. Мысль об этом воодушевляла Тору.

С большой теплотой вспоминался и король Ардонис – вот уж не думал юноша, что владыки бывают добры и отзывчивы, а не напыщенны и высокомерны.

Рассветы сменяли закаты, Тору неотступно двигался вперед, и сердце его все больше наполнялось уверенностью, что дорога выбрана правильно.

Наступила глубокая осень, ночи становились все холоднее, а утренние часы —все более бодрящими.

Одним таким морозным утром произошла негаданная встреча…

Тору, как обычно, ехал верхом и вдруг увидел сбоку от дороги сгорбленную под тяжестью какого-то груза фигурку, медленно выходившую из лесной чащи. Подъехав ближе, он разглядел низенькую морщинистую старушку. Закутанная до пят в старый потертый плащ, в шерстяном платке, она с трудом тащила вязанку хвороста, то и дело останавливалась, чтобы передохнуть.

Юноша, обрадованный первой за много дней встрече, остановил коня и обратился к старушке:

– Бабушка! Мне нужно попасть во владения великого демона – пустыню Хаджи. Правильной ли дорогой я еду?

Старушка, с опасливым удивлением посмотрев на всадника, ответила:

– А что же ты там забыл, внучек? Ты еще такой молодой…

– Нужно, – коротко и твердо сказал юноша.

Женщина посмотрела сочувственно.

– Что ж, тебе решать. По этой дороге ты действительно попадешь в Хаджи. Видишь, – мотнула она головой, – горы на горизонте? Прямо за ними – твоя каменная пустыня. Ну а там и до Низерата недалеко. Только через горы тяжело перебраться. Наверное, неделю добираться будешь, – вздохнула старушка и свалила вязанку с хворостом со спины.

– Вам, я вижу, тяжело. Давайте помогу. Нам ведь по пути? – участливо произнес молодой человек.

– Да, мне тоже прямо. Тут близко… Храни тебя Господь. Звать-то тебя как?

– Тору.

– А я – Рамерла.

Тору слез с коня, взвалил действительно увесистую вязанку позади седла, перехватив веревкой. Затем взял Ветерка за уздечку, и они все вместе неспешным шагом пошли по дороге. Старушка помалкивала, лишь изредка вздыхая – то ли от усталости, то ли от сочувствия путнику, то ли от того и другого вместе.

Довольно быстро лес кончился, впереди поднимался высокий, покрытый травой и редкими кустиками холм, по которому вилась еле различимая тропинка. Она вела к вершине, где, словно напоказ, стоял маленький деревянный домик с высокой покатой крышей, покрытой сеном.

Двое людей и конь потихоньку поднялись к жилищу. От его порога открывался прекрасный вид на широкую равнину, дорога через которую вела к подернутому дымкой фиолетовому горному хребту на горизонте. Весь грядущий путь молодого человека! У Тору захватило дух.

Юноша предложил старой женщине самому занести вязанку в ее дом. Та с радостью согласилась. Когда Тору оказался внутри, его приятно удивило, как здесь светло и чисто. Единственную комнатку наполнял аромат разнотравья: беленые стены завешаны связками сушеных растений. Большая каменная печь с черными чугунными заслонками, устланный белой скатертью стол с кувшинами и чугунками на нем, два стула, кровать под пестрым покрывалом, деревянный, очень старый на вид, окованный сундук. Два маленьких окошка, убранные расшитыми занавесками, располагались друг напротив друга.

– Вы живете одна?

– Да, но это долгая история, – спокойно ответила она и, благодушно глянув на юношу, добавила: – Хочешь, оставайся у меня на денек передохнуть с дороги – я тебе все и расскажу.

– Я бы не хотел бы вас стеснять, – скромно произнес парень. – К тому же и спать мне негде.

– Постелю тебе на печи, – махнула рукой хозяйка. – А стеснять ты меня не будешь. Я давно живу одна, мне в радость хоть какое-то общение.

– Насколько давно? – поинтересовался Тору.

– Двадцать с лишним лет, – сказала она и грустно покачала головой, словно сама удивлялась. – Раньше я жила в предместье Диона – это столица страны Пиктагор. Я знахарка, промышляла сбором трав и лечебными отварами. Многие обращались ко мне за исцелением для себя или своих близких. Я никому не отказывала, всегда была рада помочь. И вот однажды ко мне обратилась жена одного знатного вельможи с просьбой вылечить ее мужа, у которого врачи обнаружили непонятную болезнь. Я долго его лечила, и больной, казалось, пошел на поправку. Но вдруг скоропостижно скончался… Меня обвинили в его смерти, провозгласили ведьмой. Могли сжечь на костре, но я многим в городе помогла, и меня пожалели: всего лишь изгнали из Диона. Хотя поговаривали, что я спуталась с самим дьяволом, – грустно улыбнулась Рамерла. – Как я догадалась, его отравили враги. Но доказать свою невиновность у меня не получилось. С тех пор и живу здесь, подальше от людей. Не хочу ни с кем больше знаться, обижена я на всех. Но в тебе что-то есть такое… доброе. Я умею различать, каков человек на самом деле.

– Да, грустная история, – погрузившись в раздумья, вымолвил юноша. – Такая несправедливость! Вы же старались помочь.

– Старалась… – вздохнула старушка.

Тору стало жаль ее. Ему хотелось сделать хоть что-то, чтобы помочь ей, но он отчетливо понимал: что бы он ни сделал, это уже не исправит прошлого, и от этой мысли на душе становилось тягостно.

– И за эти годы вы так и не решились выйти к людям и защитить свое доброе имя? – немного погодя, спросил юноша.

– А зачем? – чуть поморщившись, отмахнулась знахарка. – Истина, я так думаю, не нуждается в оправданиях. Ни о чем не жалею. Верни все назад —поступила бы точно так же. Милый Тору, запомни: если правда за тобой, ты это знаешь, ты в это веришь, – тогда твоя стезя пряма и тверда, и никто не собьет тебя с пути, никто не разуверит…

Так молодой человек и старая женщина и скоротали день до вечера. Тору, проникшись доверием, рассказал кое-что из своих приключений, но утаил, что ему довелось уже сражаться и убивать: он почему-то не хотел, чтобы мирная знахарка узнала об этом. Да и не будет ли это слишком хвастливо? Зато подробно, стараясь, чтобы выходило смешно, Тору рассказал о встрече с Лотти и его проделках.

– Ох уж эти лесные тролли! Главное – злобы в них нет, – покачала головой Рамерла, с улыбкой выслушав рассказ. – Они тоже травники хорошие, но людям не доверяют. Прямо как я, – добавила знахарка и погрустнела.

Потом он немного, без подробностей, рассказал и о своем воспитателе, о его речах и советах.

– Иолл мудрый человек, – задумчиво промолвила Рамерла. – Когда-то таких людей в нашем мире хватало, а сейчас почти нет. Тебе повезло с учителем. Будь достоин его.

Когда пришло время зажечь свечи, Рамерла накормила Тору ужином и уложила спать.

На следующий день она разбудила его на заре:

– Проснись! Собирайся! Беги! Они уже близко!

– Кто близко?! – спросонья буркнул юноша.

– Люди, похожие на кошек! Похоже, их послали, чтобы тебя убить! Да вставай же быстрее! – вскрикнула Рамерла, стягивая с него одеяло.

«Люди-кошки? Мионы, о которых рассказывал Иолл?!» – в смятении подумал Тору. Он быстро сел и нервно взглянул сначала в одно окно, а потом в другое. Кроме чистого рассветного неба и зеленой травы, юноша ничего и никого не увидел.

– С чего вы взяли? – с недоверием спросил он.

– Тору, я знахарка и умею слушать и слышать мир. Про людей-кошек мне рассказали трава и земля. Злые ноги топчут землю, сминают траву, и они все ближе. У тебя не больше получаса.

– Ну, если уж земля и трава, – чуть насмешливо пробормотал парень, натягивая штаны. – Хотя, знаете ли, слышал я про людей-кошек: Иолл рассказывал… Неужели они?!

Тору стоял уже на пороге, когда Рамерла подошла к нему и, стиснув морщинистой рукой его ладонь, произнесла:

– Сынок, помни: в самый темный час звезды светят ярче. Когда кажется, что последняя надежда угасла, обязательно откроются новые горизонты. Пока мы живы, все может измениться даже в самый последний миг… И еще: когда тебе будет совсем плохо, вспомни, что на свете много тех, кому еще тяжелее. Это придаст тебе сил.

– Благодарю за мудрые слова, бабушка Рамерла, – растроганно сказал юноша и, склонив голову, поцеловал руку старушки.

– Ах, я, старая, чуть не забыла! Возьми-ка, – сказала Рамерла, вкладывая в ладонь воину маленький перехваченный тонкой веревкой пучок сушеного четырехлистного клевера. – Это не простой клевер. Он растет только на склоне далекой горы Вилотак. Когда твое тело будет изнывать от болезни или раны и станет совсем невмоготу – хоть помирай, просто положи несколько листочков под язык. Трава излечит тебя, как бы ты ни был болен или ранен.

– Огромное вам спасибо! – поблагодарил знахарку парень и прижал маленькую ведунью к своей груди, как самого близкого человека. – Слушайте, а как же вы?..

– Я не нужна людям-кошкам, и ничего они мне не сделают. Такие вещи я чувствую. Как жаль, что у меня нет такого славного сына или внука, – грустно улыбнулась Рамерла, и глаза ее заблестели от слез. – Все, уходи!

Тору подошел к коню, отвязал его от крыльца и быстро влез в седло. Тут Рамерла окликнула его:

– Тору, постой!

Задыхаясь от спешки, она подбежала к юноше.

– Самого важного-то тебе не сказала! Видишь вон ту звезду? – произнесла она и показала пальцем в сторону горного хребта, над которым и правда мерцала звезда, яркая настолько, что и рассвет пока не мог с ней совладать. – Это Глаз Ангела.

– Звезда так называется? Красиво!

– Нет, сынок, это и вправду ангельское око. Оно уже много веков находится точно над башней Низерат в пустыне Хаджи. Через него ангелы наблюдают за Аркатоном и рассказывают Всевышнему. Другие звезды меняют свое расположение на небосклоне, а Глаз Ангела – нет. Свет его столь ярок, что виден даже днем, даже через тучи. Ты и раньше его видел, только внимания не обращал. Так с людьми обычно и бывает… Теперь ты точно знаешь, куда ехать. Вот твоя путеводная звезда.

– Если ангелы наблюдают за демоном, значит, Эввос все знает о планах Аркатона?! – негодуя, воскликнул хранитель.

– Может, и знает, – поджав свои тонкие, иссохшие от старости губы, спокойно промолвила Рамерла.

– Так почему же он ничего не делает?!

– Значит, еще не настало время, – пожала плечами знахарка.

– Как же так?!

– А ты вспомни, что говорил тебе твой учитель. Возможно, один из ныне живущих на земле и есть орудие в руках Господа. Всевышнему не обязательно каждый раз самолично спускаться с небес, чтобы навести порядок в мире. Он может поручить это одному из своих избранников.

– Вы хотите сказать?.. – неуверенно произнес Тору и поневоле приосанился в седле.

– Да с чего ты решил, что это про тебя? Как ты самоуверен! Но это, наверное, и хорошо: без веры нет победы… – задумчиво ответила старая женщина. – Нет, Тору, никто не знает, на кого падет выбор Всевышнего. Другой вопрос – выдержит ли орудие Эввоса этот тяжкий груз, не сломается ли, – с печалью добавила она. – А теперь, – возвысила Рамерла голос, – скачи, наконец, быстрее! Чтобы тебя никто не догнал! И будь осторожен!

– Спасибо за все, бабушка Рамерла! – крикнул молодой человек и пришпорил коня.

Тигры

Целый день воин скакал без остановки, и все ближе надвигался фиолетовый горный хребет. Равнина кончилась, и дорога пошла через желтеющий лес лиственниц, словно некая древесная армия издревле охраняла эти горы, да так и застыла. Эта армия еще, как могла, пыталась бороться: при каждом порыве ветра тонкие, желтые, пряно пахнущие иголки облетали с деревьев и сыпались на всадника и его коня, застревали в волосах Тору и гриве Ветерка, и юноша с улыбкой их стряхивал.

Холодало. Гаснущее, огненно-красное солнце подарило небу на прощанье великолепный закат. Усталый Тору думал о ночлеге.

Кончился лес, оборвавшись у скал. Дорога, сузившись, уходила в ущелье между ними. Юноша решил въехать туда: «Если что, там и заночую».

Темнеющее между скал небо теперь виделось извивающейся лентой с рваными краями, напоминая ручей, близ которого вырос Тору. Он проехал не слишком далеко и увидел справа место, где скалы как бы посторонились, выделив место для маленькой лужайки, где росла трава и редкие невзрачные цветки, названия которых юноша не знал. Здесь он спешился с коня и, привязав поводья к валявшейся на обочине коряге, принялся готовиться к ночлегу. С трудом юноша набрал немного хвороста на костер и с помощью своего огнива, привычного с детства (старый Иолл и подарил, и научил с ним управляться), разжег его. Скрючившись рядом, он все-таки смог заснуть, и сон его был беспокойным.

Разбудило юношу ржание и стук копыт. Открыв глаза, Тору увидел, что уже светает, а Ветерок, каким-то образом отвязавшись от коряги, мечется – и вот побежал по дороге прочь, в обратную сторону.

Молодой человек вскочил на ноги и побежал вслед за конем. Кричал, звал его, но все тщетно. Вскоре Тору споткнулся и упал, а приподняв голову, увидел, как Ветерок скрылся за знакомым выступом скалы, который они миновали вечером.

– Предатель, – пробурчал юноша. – И чего ты так испугался?

Потом он встал и побрел назад, к месту своего ночлега.

У коряги, к которой был привязан Ветерок, Тору обратил внимание на целый ворох знакомых вороньих перьев. Он поднял одно перо к глазам и вполголоса произнес:

– Да уж, это неспроста…

В задумчивом настроении юноша собрал свои пожитки. Закинув вещевой мешок за плечи, он пошел дальше, стараясь не думать, что стоило бы последовать примеру Ветерка. Но это значило бы отступить, сдаться… Нет!

От недосыпа и переживаний молодого человека шатало. В голове звенело, хотелось присесть в придорожном бурьяне, привалиться спиной к скале и замереть. «Так не пойдет», – подумал молодой человек и решил немного взбодриться. Достав бутылочку с «Утолителем», он ее открыл и капнул оттуда себе на язык. Горьковатый вкус юноше не понравился, и Тору быстро проглотил снадобье. Почти сразу он ощутил мощный прилив энергии и сил.

– Так-то лучше! – довольно пробормотал воспитанник Иолла. Ему сразу захотелось еще «Утолителя», но он сумел взять себя в руки, памятуя, что сказал продавец.

В бодром настроении Тору двинулся дальше – и шел еще долго, не разбирая, который сейчас час, хотя по расположению солнца понимал, что давно наступил полдень. Вдруг он услышал странные клекочущие звуки, которые приближались откуда-то сверху. Задрав голову, юноша увидел, что над ним снова, как в начале пути, кружится стая черных птиц.

– Дьявол! Опять они!..

Выругавшись, Тору зашагал дальше, как вдруг сквозь птичий гомон расслышал позади себя какое-то нарастающее ритмичное шуршание. Он обернулся – и увидел, как прямо на него с огромной скоростью несутся три громадных тигра! Шерсть вздыблена, зубы оскалены…

Юноша рванулся и побежал со всех сил, но хищники двигались куда быстрее. Первый тигр подпрыгнул и ударил его обеими лапами в спину, сбив с ног. Тору с криком покатился по земле и едва успел вскочить на ноги, чтобы увернуться от нового прыжка и выхватить меч. Размахивая им, юноша стал пятиться к скалам. Хищники, рыча, подступали с трех сторон, выгадывая момент для атаки.

Между скал, на счастье, оказалась узкая расщелина. Отбиваясь от тигров мечом, Тору едва туда протиснулся. Звери, яростно рыча, пытались доскрестись до человека. Тору, с трудом удерживая меч, отбивался как мог. Рычание то и дело сменялось на жалобный визг, когда юноша попадал им по лапам, но хищники не унимались. Тору понял, что долго так не выдержит, и меч вот-вот выпадет из его руки. Оскаленная морда вплотную приникла к расщелине, и Тору вдруг пристально взглянул в глаза тигра. И опешил: глаза громадной кошки оказались проницательными, понимающими, почти человеческими.

Тигр, замерев, так же пристально вглядывался в глаза хранителя. Этот пронзительный взгляд, кажется, просвечивал человека насквозь и выявлял то, в чем юноша не признавался даже сам себе. Какой-то невероятной древней мудростью тигр прозревал и его страх, и смятение, и усталость, и жажду жизни. Ум воина под этим взглядом стал туманиться. Необъяснимое чувство спокойствия и умиротворенности охватило юношу. «Все хорошо, не бойся, иди ко мне», – зашептал кто-то в самой сокровенной его глубине, этот шепот повторялся снова и снова, и противиться ему не хотелось. Меч выпал из руки воина, и Тору едва услышал его звон. Юноша как бы в полудреме стал протискиваться навстречу гипнотизирующему тигриному взгляду…

Вдруг раздался громкий и протяжный звук горна, исходивший откуда-то издалека. Тору как бы очнулся – и замер в страхе. Тигр, пристально глядевший на него, отвернул морду и, задрав ее в небо, стал прислушиваться. За ним юноша разглядел двух других зверей, которые вели себя точно так же. А звук все тянулся и тянулся, заполняя собой всю округу. Тигры начали раскачиваться, как пьяные, а затем друг за другом повалились на землю и начали, изгибаясь, крутиться, будто обычные кошки, понюхавшие опьяняющей травы. Кажется, они позабыли о человеке, которого только что хотели разорвать на куски.

Внезапно звук оборвался. Как только это произошло, тигры, вскочив на свои сильные лапы, стремительно унеслись прочь.

Тору осторожно выглянул из расщелины и, удостоверившись, что звери удалились, выбрался наружу, подобрав упавший меч со следами тигриной крови.

– Ну и приключение! – переведя дух, произнес воин и вытер холодный пот со лба. – Что все это значит? Кто меня спас?..

Сжимая меч и с опаской озираясь по сторонам, юноша двинулся дальше. По словам Рамерлы, до каменной пустыни Хаджи оставалось всего ничего. Сначала он едва переступал, но потом решил идти быстрее, чтобы покинуть опасное место до наступления темноты. Каждый шорох заставлял его вздрагивать. Он шептал слова молитвы Эввосу, обращался к дедушке Иоллу… Ноги устали, хотелось есть, а ущелье все не кончалось. Юноша запретил себе останавливаться.

Начало смеркаться, когда он вышел из ущелья, оставив скалы позади, и вознес хвалу Всевышнему. Перед взором Тору во всей своей мертвой красе раскинулась каменистая пустошь.

Хаджи

Пустыня Хаджи простиралась, насколько видел глаз. Вытянутые, волнообразно стелющиеся по неровной поверхности тени от камней и скальных обломков походили на мертвых черных змей. За каждой каменной глыбой, казалось, притаился зверь вроде недавних тигров или еще страшнее, готовый в любой момент выпрыгнуть из засады.

Тору подумал, что рано возрадовался, и минувшее испытание показалось ему совсем легким. Юноша запрокинул голову и долго всматривался в Глаз Ангела. Это помогло ему собраться с духом.

Держа меч обеими руками перед собой, воин осторожно побрел вглубь пустоши. Под ногами Тору хрустел серо-фиолетовый гравий с вкраплением каких-то блестящих крупинок.

Оказалось, что камни и обломки образуют неровные, но отчетливые ряды, расходящиеся радиальными лучами от некоего центра. Словно тысячи работников под руководством гениального мастера когда-то выложили здесь гигантское изображение солнца.

Настоящее солнце уже зашло за горизонт, по небу поплыли пепельные облака, то заслонявшие, то открывавшие бледный диск луны и мерцающие точки звезд, самая яркая из которых – Глаз Ангела. Облака становились все гуще, и вот путеводная звезда стала все-таки неразличима. Юноше ничего не оставалось делать, кроме как идти прямо, между двух рядов камней, которые едва заметно сужались. Вдруг он заметил, что пелена облаков красиво переливается разными оттенками, словно сквозь нее пробивается отблеск некоего райского фейерверка. «Наверно, это что-то вроде северного сияния», – подумал юноша, завороженный диковинным зрелищем. Пустошь слабо озарялась то красным, то синим, то фиолетовым, тени от камней тоже подкрашивались и как бы оживали… Тору шел вперед среди феерии красок, настроение у него поднялось, несмотря на усталость, и свой меч он решил наконец спрятать в ножны.

Юноша даже не сразу заметил, что сияние прекратилось, и волшебные облака уступили место темной туче, которая закрыла все небо. Стало совсем темно и зябко. Тору продвигался вперед почти на ощупь, то и дело спотыкаясь. «Не спать, ни в коем случае не спать», – бормотал юный искатель приключений, уже едва передвигая ноги.

Гравий кончился, пошли камушки покрупнее, вроде мелкой гальки, она разъезжалась под подошвами, с каждым шагом идти становилось все труднее. Хранитель сильно устал, ему хотелось пить и есть. Не глотнуть ли «Утолителя»? Тору решил, что пока не стоит: снадобье лучше сберечь до поры, когда станет совсем невмоготу…

Молодой человек шел всю ночь – и оказался за свое упорство вознагражден: в предрассветных сумерках увидел наконец на горизонте смутные очертания замка Низерат. Юноша сразу забыл и о голоде, и о жажде, и об усталости. Вот цель его столь длинного и опасного пути!

Цитадель выглядела как гигантский темно-фиолетовый шестигранник, сужающийся кверху и служащий фундаментом для остроконечной, тоже шестигранной башни. Чем ближе Тору подходил к замку, тем более ошеломлялся его исполинскими размерами. Лишь огромная армия ценой больших потерь могла бы взять такую твердыню – а юноша шел к ней один…

Подойдя совсем близко, Тору обнаружил, что дорога обрывается у широкого рва. Юноша заглянул в него – и увидел густой туман, стелющийся глубоко внизу. Из тумана вкривь и вкось торчали острия гигантских кольев. Ров наверняка служил защитой от каких-то неведомых исполинов. Низерат гордо возвышался на другом берегу, как на острове. Тору даже удалось разглядеть закрытые ворота замка. Они выглядели нереально высокими – предназначались явно не для людей. Но никакого моста перед ними не было.

Молодой человек, не понимая, как перебраться через ров, пошел вдоль обрыва в надежде увидеть хоть что-то похожее на переправу. А может, ров не опоясывает гигантский замок полностью? Однако шел юноша долго – и понял, что Низерат действительно находится на острове. Вдруг Тору поразила мысль, что, возможно, демонам и не нужен мост – они ведь могут летать…

Он остановился и снова пробормотал ругательство, которое вряд ли одобрил бы дедушка Иолл. Что же делать?..

Тут юноша заметил поодаль какое-то копошение. Подойдя поближе, Тору разглядел двух гоблинов. Уродливые, низкорослые, в грязных набедренных повязках, они сгорбились в тени большого обломка скалы над распоротой тушей какого-то животного и жадно, с рычаньем и чавканьем, пожирали кровавое мясо. Эта картина заставила Тору поморщиться, но, в конце концов, это первые живые существа, которых он встретил за долгое время. Хранитель, положив руку на рукоять меча, медленно подошел к ним и, стараясь, чтобы голос звучал громко и уверенно, спросил:

– Эй, вы! Не знаете ли, как попасть в замок?

Гоблины как будто не слышали, продолжая свою жутковатую трапезу. Тору повторил вопрос громче. В ответ он услышал лишь недовольное клокотание. Хранитель, подняв с земли камушек, швырнул его в спину одного из гоблинов с криком:

– Вы оглохли, что ли?!

Гоблин, в которого он попал, повернул к парню перемазанную кровью морду и противным клокочущим голосом протянул:

– Смотри-и-и, свежее мя-я-ясо!

Тору сжал рукоять меча, но выхватить его не успел. Гоблины оказались проворнее. Один прыгнул ему на грудь, как собака, и парень едва успел прикрыть горло рукой, в которую гоблин и вцепился зубами. Второй резво, как обезьянка, вскочил юноше на спину и, перехватив ему шею локтем, стал душить…

Молодой человек отчаянно завертелся на месте, пытаясь сбросить злобных полузверей, рвавших на нем зубами и когтями одежду вместе с плотью… Не упасть, главное – не упасть!

Переступая, Тору оказался у обломка скалы и постарался как следует приложить об нее своего «всадника». Тот взвыл и ослабил хватку.

Чуть правее под скалой торчали, как растопыренные пальцы гигантского мертвеца, сухие сучья. Тору повалился на них спиной, и они насквозь проткнули висящего сзади гоблина.

Освободившись от помехи, воин ударил свободной рукой второго мерзавца по морде, а потом схватил его за загривок и оторвал от прокушенной руки. Гоблин извивался и рычал. Морщась от боли, Тору сумел раненой рукой вытащить меч из ножен и, приставив его к горлу противника, рявкнул:

– А ну, чертово отродье, говори, как мне попасть в замок Низерат, или я перережу тебе глотку!

Гоблин сдавленным голосом начал невнятно лопотать:

– По мо… По мо…

– Тебе никто не поможет, мерзкая тварь!

– По мо… по мосту, – промямлил гоблин.

– По какому еще мосту?! Где он?!

– Мост замка Низерат – не простой, а демонический, и пройти по нему можно, только когда ярко светит луна. В лунном свете мост становится видимым. В другое время мост просто исчезает…

Тору глянул на небо, безнадежно затянутое облаками.

– А другого способа нет?

– Нет, только этот… – запинаясь, ответил насмерть испуганный гоблин. – Не убивай меня, пожалуйста!

– Пшел вон, скотина! – с отвращением сказал юноша и отбросил полузверя от себя. Вскочив на ноги, тот пугливо, но быстро стал пятиться, а потом развернулся и побежал прочь, даже не взглянув на мертвого приятеля.

Тору обессиленно сел на землю. Раны саднили и кровоточили. Рукав правой, прокушенной руки весь промок от крови. Юноша оторвал левый рукав и кое-как перевязал ее. Он понял, что пришло время съесть листочек волшебного клевера…

Волшебное снадобье помогло быстро. За несколько минут кровь перестала идти, боль ушла, раны затянулись сухими корками, как будто прошло несколько дней. Ах, если бы волшебного клевера хватало на всех – лекари и знахари остались бы без работы… Увы, мир устроен по-другому.

Тору понимал, что луна может не появиться не только в эту ночь, но и в последующие: кто знает, когда расчистится небо? Ничего не оставалось, кроме как ждать и надеяться.

Он вернулся к площадке напротив закрытых ворот. Там он сел на землю, привалившись спиной к обломку скалы, и принялся ждать. Хранителя клонило в сон. В состоянии полудремы парень провел несколько часов. Уже начало понемногу светать, и на горизонте зарделась розовая полоса, а луна так и не появилась. Юноша чуть не зарыдал от обиды: сколько еще ночей ему придется провести здесь?!

В это мгновение небеса словно услышали бедного воспитанника Иолла, и произошло чудо. Расступились облака, и выглянула сияющая луна. Свет ее озарил пустыню.

Юноша увидел, как прямо в воздухе перед воротами замка постепенно проступил полупрозрачный мерцающий мост, словно из голубоватого хрусталя. Тору, не теряя времени, поднялся с земли и со всех ног помчался к нему, чтобы успеть до того, как над горизонтом покажется солнце. Юноша буквально влетел на мост и побежал по нему. От его ног расходились круговые волны голубого света, словно он бежал по воде.

Воин уже почти добежал до ворот, и в этот момент проглянула кромка солнца. Мост под ногами стал предательски блекнуть и как бы размягчаться, и Тору понял, что времени у него не осталось. Молодой человек что есть мочи оттолкнулся от исчезающего моста и прыгнул к воротам, надеясь ухватиться за одно из двух больших бронзовых колец-ручек. Но расстояние оказалось слишком большим! Тору, нелепо взмахнув руками, провалился в пустоту…

Плеть! Юноша выхватил ее из-за пояса и стремительно стегнул вверх. Ремень обвился вокруг кольца, и парень, дернувшись, повис на одной руке, сжимающей рукоятку. Перехватывая плеть обеими руками, отталкиваясь ногами от скалы, Тору начал подниматься.

Он залез на узкий скальный карниз перед воротами, отвязал плеть и заткнул ее обратно за пояс. Затем попытался приоткрыть створку. Кажется, ворота оказались не заперты, но из-за громадного веса плохо поддавались. Он толкал створку плечом, упирался ногами, рискуя сорваться… Ему наконец удалось слегка отодвинуть створку, и он просунул лезвие меча в зазор. Действуя им как рычагом, Тору смог приоткрыть ворота настолько, что стало можно протиснуться. Но меч выскользнул и, звякнув о камни, улетел в пропасть…

Потеряв оружие как раз перед тем, когда оно наверняка окажется нужным, Тору зарычал от досады. Но не отступать же из-за этого! Молодой воин протиснулся между створками, которые сразу же беззвучно сомкнулись за ним.