Женщина на фоне…

Женщина-ревнивица и женщина-собственница

Самый ревнивый мифологический персонаж – это, конечно же, Гера (ее римский аналог – Юнона), жена главного из богов – Зевса (Юпитера). Кстати, по одной из версий она одновременно была и сестрой Громовержца (инцест в античности был обычным делом). Как женщина добродетельная, Гера вовсе не хотела кровосмешения и поначалу отвергала все притязания и грязные намеки со стороны главного бога. Но этот хитрец превратился в кукушку и сделал вид, что беспомощная птаха ищет прибежища на пышной груди Юноны. Короче, овладел девушкой обманным путем. Правда, повел себя благородно и тут же предложил ей руку и сердце.

Но сердце у него оказалось переменчивым и любвеобильным, так что неутомимая ревность Юноны была вовсе не лишена оснований: ей постоянно сообщали о том, что ее сексуально озабоченный муженек в очередной раз завел шашни с какой-нибудь земной красавицей.

Причем эротическая фантазия Юпитера не знала предела. То он появлялся в виде красивого юноши, то в виде лебедя, то быка, то золотого дождя. Всевидящая Юнона рано или поздно узнавала об очередной интрижке своего муженька и каждый раз жестоко мстила. Но почему-то не мужу-изменщику, а несчастным соблазненным им женщинам – Ио, Севеле, Эларе и др. Причем мстила изощренно и коварно, находя в этом прямо-таки садистское удовольствие.

Вспомним хотя бы историю несчастной Семелы.

Эта Семела, как и другие соблазненные Юпитером земные красавицы, была царской дочерью. Соблазнять красавиц простого сословия Юпитер считал, видно, ниже своего божественного достоинства. Причем питал слабость исключительно к дочерям аргосских царей.

Так вот, когда Юноне сообщили, что у ее муженька очередное увлечение, она тут же подкатилась к соблазненной Семеле (к ней Юпитер являлся под видом земного красавца), приняв обличье Семелиной старушки-кормилицы и выведала у наивной девушки, что та ждет ребенка от юноши, перед красой и щедростью которого не смогла устоять. Юнона, услышав это, еле сдержала себя, но тут же придумала для соперницы изощренное наказание. Она (то есть старушка-кормилица) сказала, что знает достоверно про то, что это вовсе никакой не юноша, а сам Юпитер. А если она, Семела, этому не верит, то пусть сама проверит. И глупенькая Семела, когда ее поклонник в очередной раз явился в ее покои, взяла с него клятву (так ее подучила кормилица-оборотень), что он непременно выполнит ее просьбу.

Считая, что ему все по силам, Юпитер с готовностью согласился. Семела же попросила, как ее подучила богиня-оборотень, чтобы он в следующий раз обязательно пришел в своем подлинном обличье. Юпитеру после данной им клятвы отступать было некуда, и он действительно явился по всей форме и во всем блеске, то есть с громом и молниями. Отчего Семелина светлица мигом запылала, и несчастная девушка задохнулась в дыму…

Вообще отношения Зевса (Юпитера) и Геры (Юноны) – это, можно сказать, модель отношений античного мужчины и античной женщины. Мужчине позволено все, жена же обязана быть верной. Она может позволить себе лишь тихо ревновать и, в крайнем случае, вымещать свою досаду на объектах симпатии мужа.

Надо сказать, идея верности в античных мифах постоянно сталкиваются с идеей семьи и идеей свободной любви. Известный сюжет с яблоком раздора – это фактически столкновение двух этих идей. Делая выбор между тремя божественными дамами: Афиной, олицетворяющей целомудрие, Герой, символизирующей крепость брака, и Афродитой, защитницей свободной любви, Парис выбирает Афродиту. И Афродита развязывает свой пояс, подобно тому, как невеста развязывает пояс на тунике в первую брачную ночь. Две же другие богини, олицетворяющие благонравие и крепкий брак, тут же становятся на сторону греков против похотливых варваров – троянцев, потому что Парис, вручивший яблоко (символ любви, ставший вдруг символом раздора) Афродите, – один из них.

Другой образ не знающей удержу ревнивицы, вдохновлявший впоследствии многих поэтов, драматургов и композиторов – Медея. Эта дочь колхидского царя страстно полюбила появившегося в их краях красавца Ясона. Даже узнав о том, что Ясон вступил с нею в связь с целью похитить знаменитое золотое руно, она настолько любит его, что готова простить ему это и ради своей любви готова пойти на любое преступление. Она помогает Ясону выкрасть пресловутое руно, убив при этом своего младшего брата. Мало того, она еще и разбрасывает куски его тела на дороге, чтобы замедлить движение преследователей, которые естественно останавливались, подбирая в ужасе то, что осталось от юноши. Короче говоря, Медея делает все, чтобы помочь своему возлюбленному спастись. И можно понять ее чувства, когда она узнает, что Ясон, по-видимому, пресытившись ее навязчивой любовью (а может быть и просто из карьерных соображений), решает жениться на дочери коринфского царя. Он не понимал, что, как поется в известной песне, будит “вулкан страстей”. (Хотя уже поведение Медеи в Колхиде могло бы его насторожить).

Пораженная изменой мужа и черной его неблагодарностью, покинутая Ясоном Медея начинает мстить. Мстит она жестоко, ужасно и методично. Сначала хитроумным способом уничтожает невесту Ясона, потом убивает собственными руками двух рожденных от Ясона сыновей. В общем, полный ужас и кошмар. Вот до чего можно довести соблазненную и покинутую страстную женщину…

Что касается образа женщины-собственницы, то есть женщины желающей, чтобы мужчина принадлежал только ей (а кто из любящих женщин этого не хотел бы?), то олицетворением такого типа стала нимфа Калипсо. Семь лет удерживала она на своем острове Одиссея, скрывая его от остального мира. И, наверное, ей было хорошо и спокойно, потому как ревновать ей своего любимого на необитаемом острове было не к кому. Хрустальная мечта любого страстно любящего человека. Но, как известно, таким способом счастья долго не удержишь. Что и случилось с Калипсо. Кстати, цифра семь – весьма роковая цифра для семейной жизни, поскольку, как считают психологи, через семь лет совместной жизни наступает очередной кризис в отношениях, который далеко не все способны преодолеть.

Женщина преданная

Преданность и верность почитались в античности, как, впрочем, и во все другие времена, одной из главных женских добродетелей.

Но поскольку верность как таковая дает мало пищи для драматических коллизий и перипетий, то истории такого рода не очень богаты сюжетными поворотами. Поэтому мы просто перечислим несколько мифологических женщин, верных и преданных до конца своему мужу.

Символ беспредельной и жертвенной любви – Алекстида. Она настолько любила своего мужа Адмета, что пожелала вместо него сойти в царство мертвых. Очевидно, у этого Адмета оставались еще какие-то неотложные дела на земле.

Любовь и преданность дочери Эола Алкионы своему мужу тоже были столь велики, что когда ее любимый не вернулся из плавания, она в отчаянии бросилась в пучину моря, поглотившего ее супруга.

И, конечно же, образцом женской верности остается Пенелопа, преданно ожидавшая своего неизвестно где болтавшегося двадцать лет супруга и под разными предлогами отказывавшая своим многочисленным воздыхателям.

Правда, самое интересное (а именно – то, как будут общаться эти супруги после двадцатилетней разлуки) Гомер, что говорится, оставляет за кадром.

Стоит также обратить внимание и на такой момент. Одиссей, как известно, в своих многолетних странствиях не терял времени даром и при первой возможности удовлетворял свои сексуальные потребности. Но почему-то с остервенением и жестокостью истребляет всех Пенелопиных женихов, которые даже не были ее любовниками, а просто предлагали ей руку и сердце. Нет, странные все-таки были этические нормы у этих гармоничных эллинов.

Женщина, покорная судьбе

Женщины такого типа обычно идут на поводу обстоятельств, спокойно принимают любое изменение в их судьбе и так же быстро привыкают к очередному мужчине, с которым их эта судьба сводит.

Один из таких античных образов – Андромаха. Она горячо и преданно любит своего мужа Гектора, имеет от него сына. Но вот муж ее погибает, Троя разрушена. И Андромаха, став пленницей некоего Неоптолема, преспокойно следует за этим оккупантом в Грецию, где рожает ему трех сыновей. После гибели Неоптолема, недолго погоревав, Андромаха выходит замуж за Гектора, брата покойного Неоптолема. Впрочем, возможно, каждого из этих мужчин, с которыми она соединялась помимо своей воли, Андромаха по-своему любила. В общем, античный прототип чеховской Душечки.

Женщина спонтанная

Речь идет о таком типе женщин, для которых характерны неожиданные и, казалось бы, немотивированные поступки. Они могут совершать их в порыве страсти или какого-то непонятного им самим импульса. Такой тип женщин все чаще будет встречаться в Европе, начиная с XIX века, в древности же это было весьма редким явлением. Поскольку античные мужчины, как правило, быстренько подавляли бунт на семейном корабле.

Пожалуй, лишь в истории с Коронидой можно увидеть откровенный взрыв чувств, изменяющий привычную и, в общем-то, благополучную жизнь женщины. Эта Коронида была возлюбленной самого Аполлона. Казалось бы, о чем еще может мечтать женщина, которую полюбил не просто бог, а само олицетворение мужской красоты? Ан нет! Видно, чего-то недоставало Карониде в этом любовном союзе. Наверное, уж слишком пресным и слащавым был этот Аполлон. И Коронида, уже ожидавшая от Аполлона ребенка, вдруг изменяет ему с простым смертным Исхисо.

Причем она прекрасно осознает, что за это ее может ожидать самая суровая кара со стороны Олимпа. Надо сказать, это очень редкий для мифологии сюжет – внезапно нахлынувшая на женщину неудержимая страсть со всеми вытекающими из этого последствиями. А последствия были весьма трагичные. Сгорая от ревности, Аполлон в состоянии аффекта схватил лук, с которым он никогда не расставался, и пронзил ею сердце Корониды смертоносной стрелой. И лишь когда приблизился к бездыханной возлюбленной, понял, что он погубил самое дорогое, что было в его жизни.

Кстати, сына Аполлона и Корониды назвали Эскулапом. Это был самый искусный врач, который даже научился оживлять людей. Наверное, потому, что знал печальную историю своих родителей.

Женщина, способная на безумную любовь

Это то, что психологи назовут “синдромом Адели” – по имени несчастной дочери великого В. Гюго, всю жизнь преследовавшей не отвечавшего ей взаимностью мужчину. На самом деле подобные истории случались гораздо раньше. Характерно, что в античные времена эти сюжеты имеют сугубо мифологический, скорей даже сказочный характер.

Одна из них – история дочери Океана Клитии повествует о том, как эта девушка влюбилась без ума в Гелиоса. Увы, любовь ее оказалась без взаимности. Клития думала о любимом день и ночь, а когда вдруг встречала его, то не могла оторвать от него глаз. В конце концов, несчастная Клития превратилась в цветок гелиотроп, постоянно поворачивающийся за солнцем (Гелиосом). Очень красивая история. Действительно, мы готовы смотреть на того, кого любим, без конца.

Похожая история произошла и с нимфой Эхо, которая влюбилась в совершенно не обращавшего на нее внимания влюбленного в собственное

изображение Нарцисса. Она влюбилась настолько, что не только без конца смотрела на него, но и повторяла каждое его слово. В конечном итоге бедняжка иссохла от безнадежной и неразделенной любви и вскоре стала лишь отзвуком, эхом.

Но зацикленные на своем предмете обожания женщины в греческой мифологии далеко не всегда столь безропотны и трепетны, как Клития или Эхо. Некоторые мифологические девушки, не встретив ответного чувства со стороны объекта своего обожания, готовы на месть и коварство в отношении отринувшего их мужчины.

Скажем, Тисифона, одна из эриний (богинь мщения), долго сохла по царю Киферону, без конца проявляя по отношению к нему всяческие знаки внимания, но не могла вызвать в нем ответного чувства. Когда она окончательно поняла, что соблазнить его – дело безнадежное, то хитростью и коварством заманила его к себе и удавила несчастного своими волосами. Как говорится, так не достанься ж никому!

А вот супруга танинфского царя Прета Сфенебея (по другим источникам – Алтея) поступила еще более изощренно. Воспылав страстью к некому Беллерофонту, она, как ни старалась, не смогла вызвать у него взаимного чувства. Как нередко случается не только в мифологии, но и в реальной жизни, подобная апатия со стороны объекта, породившего страсть, может толкнуть обожателя этого объекта на не очень благородные поступки. Так и случилось со Сфенебеей. В порыве мстительного чувства она оклеветала несчастного Беллерофонта, и Прет отправил его к своему зятю, который должен был прикончить несчастного, но зять этот по трезвому размышлению пришел у выводу, что в данной истории не так уж все ясно, и пощадил молодого человека.

Широкой публике более известна аналогичная история Федры, второй жены легендарного Тесея. Того самого богатыря, что совершил уйму подвигов, в частности, зашиб изувера Прокруста, а потом с помощью Ариадны убил Минотавра, пожиравшего регулярно посылаемых ему жертв. От Тесея у Федры родилось двое детишек. А вот третий, старший ребенок был у Тесея от другой женщины – от царицы амазонок Ипполиты. То есть был Федре пасынком. Как положено у амазонок, свое имя он получил от матери и стал называться Ипполитом.

История самой Ипполиты настолько драматична и поучительна, что заслуживает отдельного рассказа. Вкратце суть ее такова. Когда Геракл и Тесей одолели амазонок, Тесей увез с собой в Афины их царицу. Так сказать, в качестве трофея. И случилось так, что Ипполита всей душой привязалась к своему завоевателю. У женщин это бывает. Между тем, амазонки решили освободить свою несчастную, как им казалось, царицу. И очень удивились, когда увидели, что Ипполита сражается против них плечом к плечу с Тесеем. За что ее и прикончили.

Сын погибшей амазонской царицы Ипполит в глубине души, конечно, считал, что Тесей поступил с его матерью не очень благородно, и, вероятно, сублимировал эту скрытую неприязнь к отцу на его новую жену Федру. По крайней мере, относился к мачехе с явной прохладцей, а порой вел себя с ней не только отчужденно, но и вызывающе враждебно. Что, конечно, Федру очень угнетало. И она стала делать все возможное, чтобы вызвать к себе симпатию Ипполита. И постепенно так увлеклась этим процессом, что сама не заметила, как страстно влюбилась в своего пасынка.

Несчастная Федра долго и бесплодно боролась с внезапно нахлынувшим на нее чувством. Наконец, не в силах совладать с собой, она призналась Ипполиту в своей любви. Целомудренный Ипполит, который, возможно, в глубине души тоже испытывал к молодой мачехе определенные чувства, тем не менее, решительно отверг все ее попытки к сближению. И тогда, видя, что никакой надежды на взаимность нет, преисполненная отчаяния Федра покончила с собой.

Но при этом, движимая чувством обиды за то унижение и бессилие, которое она испытала, Федра решила самой своей смертью отомстить пренебрегшему ею мужчине и правила письмо Тесею, в котором поведала о том, что с нею произошло. Но с точностью до наоборот. То есть будто бы это не она страстно полюбила Ипполита, а пасынок воспылал к ней порочной страстью и насильно овладел ею. После чего она, дабы избежать позора, вынуждена была покончить с собой.

Разгневанный Тесей, безумно огорченный гибелью любимой женщины, не стал долго разбираться. Не пожелав слышать никаких объяснений сына, он велел ему навсегда убраться прочь с его глаз. Но и этого ему показалось мало, и Тесей обращается к Посейдону с просьбой покарать Ипполита. Бог морей посылает в качестве киллера морского быка, который внезапно появившись на дороге, так перепугал коней, запряженных в колесницу Ипполита, что те понесли сломя голову вдоль моря. Кончилось все тем, что колесница свалилась со скалы и несчастный, ни в чем не повинный Ипполит разбился насмерть… Увы, подобные грустные истории о любви и коварстве будет происходить во все времена и во всех странах. (Вспомните хотя бы библейскую историю о Прекрасном Иосифе).

Справедливости ради следует заметить, что когда случается зеркальная ситуация, то есть женщина отвергает любовь мужчины, то с ней особо не церемонятся. Например, стоило нимфе Питис уклониться от ласк Пана, как этот страшноватенький лесной бог тут же превратил несчастную в сосну. Как говорится, либо Пан – либо пропал. Точнее – пропала. Или возьмем случай с Кассандрой, чье имя мы привыкли отождествлять с образом пророка, которого никто не слышит. Наслал на нее это проклятие никто иной, как бог любви Аполлон, который был по совместительству покровителем муз и богом пророчества. Аполлон страстно влюбился в Кассандру, и чтобы соблазнить девушку, пообещал наделить ее даром провидения. Кассандра согласилась вначале, но, как это нередко случается с женщинами, потом передумала. Наверное, ей, как и Корониде, не очень по душе пришелся этот красавчик. И вот тут-то Аполлон повел себя с девушкой совершенно не по-мужски. Он плюнул ей в рот и пожелал, чтобы ни один смертный не верил ее пророчеству. Что, увы, как вы знаете, сбылось.

Поскольку с древних пор мужчина должен был покорять женщину, то тема борьбы полов, покорения женщины, укрощения ее капризного и переменчивого нрава тоже появилась уже в античных мифах. И прежде всего это миф об Аталанте.

Когда Аталанта была еще в утробе, родители ее были уверены, что у них непременно родится сын. И, возможно, именно это обстоятельство в известной мере повлияло на характер Аталанты. К тому же ее папаша, разочарованный тем, что его ожидания не сбылись, тут же отказался от Аталанты. Наверное, сдал ее в какой-то приют или сдыхал дальним родственникам (мнение матери, как положено было в те времена, никого не интересовало), и брошенная на произвол судьбы Аталанта кое-как дожила до совершеннолетия.

Потом у нее возникло естественное желание взглянуть на своих биологических родителей. Она сумела их разыскать их, и, что характерно, не стала упрекать их в том, что они поступили с ней столь жестокосердно. Что говорит о ее благородстве и широте души. Родители же, наоборот, не только не раскаялись в своем гнусном поступке, но тут же принялись подыскивать объявившейся дочери богатого жениха. Может быть, хотели хоть таким образом, пусть запоздало, но искупить свою вину. Хотя, скорее всего, решили поскорее отослать снова эту непокорную девушку куда-нибудь подальше вместе с ее мужем, либо поиметь что-нибудь от новоиспеченного зятя.

Аталанте, привыкшей к самостоятельной жизни и сполна испытавшей самодурство папаши, вовсе не улыбалось связать свою судьбу с первым попавшимся мужчиной. И она выдвинула встречное непременное условие: каждый жених должен вначале посостязаться с ней в беге, и лишь тот, кто перегонит ее, будет вправе претендовать на ее руку и сердце. Того же, кто проиграет состязание, будет ждать неминуемая смерть. Поскольку Аталанта, вынужденная выживать в суровых условиях, имела хорошую физическую подготовку, то состязаться с ней было не так-то просто. К тому же, судя по всему, жизнь сделала эту девушку мужененавистницей, да еще с признаками латентного садизма. Судя по всему, Аталанта, была необычайно хороша собой, потому что сразу объявилась куча претендентов на ее руку и сердце, уверенных, что уж женщину-то они наверняка смогут обогнать. Но не тут-то было. Состязания проходили каждый раз по одному алгоритму: Аталанта давала обогнать себя очередному незадачливому жениху, и когда тот радостный мчался уже к финишу, она быстренько догоняла его и всаживала в его спину нож. После нескольких таких забегов список лиц, претендовавших попасть в прайм-лист женихов, резко сократился. И все же нашелся один смельчак по имени Меланион (по другим данным, Гиппомен), решивший испытать судьбу. Впрочем, этот юноша был не промах и прежде чем предпринять рискованный шаг, получил по знакомству дельный совет от Афродиты. Этот хитрец во время бега стал незаметно бросать впереди себя на беговую дорожку золотые яблочки, предвидя последствия этой акции. И не ошибся – в Аталанте пробудилось женское начало, и она стала подбирать падающие время от времени красивые драгоценности. Между тем Меланион (он же Гиппомен) несся вперед и, в конце концов, выиграл рискованное соревнование и стал мужем Аталанты. Эти муж и жена, в общем-то, стоили друг друга. Взаимное их влечение оказалось столь страстным, что однажды они, не удержавшись, предались любви в храме Зевса. (Возможно, столь странное их поведение было одной из форм девиации, которая известна нынче под названием “любовь под страхом”). Поскольку подобное кощунство почиталось тогда страшным грехом, наши влюбленные жестоко поплатились за свою неудержимую страсть – они были превращены богами во львов. Что, впрочем, вполне соответствовало их бурным темпераментам. (Кстати, в истории Абеляра и Элоизы, как мы увидим чуть позже, есть похожий эпизод: влюбленные, встретившись после долгой разлуки, предаются плотской любви чуть ли не в алтаре храма).

Аналогичную игру со своим женихом вела и будущая мать Ахиллеса Фетида. Вначале она всячески избегала тактильных контактов с влюбившимся в нее Пелеем и превращалась, в зависимости от приходившей в ее очаровательную головку очередной эротической фантазии то в огонь, то в воду, то в львицу, то в змею. В конце концов, Пелею все же удалось овладеть ею, после чего свадьбы уже было не миновать. Правда, не остывшая еще, видно, от любовной игры, Фетида тут же затеяла интригу с “яблоком раздора”, который подкинула ей не приглашенная на свадьбу богиня раздора Эрида (помните, у Шарля Перро аналогично поступит потом фея из «Спящей красавицы»?). Вся эта интрига, как известно, закончилась кровавой Троянской войной, в которой активное участие принял сын Фетиды Ахилл. Такая вот поучительная причинно-следственная связь.