7.8. Безысходная скорбь и отказ от жизни
Седьмая тенденция гордости – безысходная скорбь и безнадежность от своего поражения, отказ от жизни. Начинается тенденция почти незаметно, с печали. Но уже в печали чувствуется горечь от одновременности желания чувственности и недостижимости его удовлетворения, что есть обычный результат обольщения чувственностью.
Прп. Антоний наставляет:
Если хочешь избавиться от печали, не привязывайся сердцем ни к чему и ни к кому. Печаль происходит от привязанности к видимым вещам [2, т. 2, с. 24].
Освобождение от привязанности к земным вещам происходит тогда, когда мы не скорбим об утрате временной радости и не радуемся земному благу так, как будто бы оно было вечным. На земле нет ровной и непрерывно счастливой жизни, ничем не омраченной. Это наша мечта, но на земле она несбыточна, только в вечности.
Прп. Моисей на редкость точно говорит:
Выразумевши сие, можно премениться от печали века сего на радость духовную о спасительном Промысле Божием. Мы радовались о мнимом благе, не предусматривая печали, и она пришла, по слову Божию. Теперь в печали не предусматриваем истинной радости, но она в свое время будет. Вечер водворится плач, а заутра радость. Что жизнь смертного, если не всегдашний вечер? Лишь родится, уже и плачет, и всю жизнь, будучи близким к смерти, проводит оную в болезнях, и скорбях, и сетованиях. Когда же радостное узрит утро и освободится от всякой болезни, и печали, и воздыхания? Не по нощи ли смертной, когда прейдет от смерти в живот вечный, где нет вечера, но все день. Конечно, есть радость и теперь, но она более искушение человеку на земле, нежели подлинная радость. Хочется кому усладить себя приятным благополучием века сего и порадоваться о благосостоянии своем, но кая житейская сладость печали не причастна? Какое благополучие бедствию не подлежаще? Все приятное соединено с противным, и потому нельзя не страдать человеку, стяжавающему временное благо. Чтоб меньше страдать и не лишаться удовольствия временного, надо содержать себя в равнодушии: в радости не слишком восхищаться, а в печали не весьма печалиться [2, т. 2, с. 25–26].
Ровное расположение духа, вот что нужно для избежания печали. А оно вырабатываемся пониманием жизни на земле как чередующихся событий: хороших и плохих, радостных и горестных, счастливых и трагических. И пониманием, что у временного и жизнь временная – как у благополучия, так и неблагополучия. В таком разумении мы и можем порадоваться духовной радостью о спасительном Промысле Божием.
Но если печаль не побеждена, то она может развиться в уныние как свою более тяжелую форму. Прп. Амвросий говорит:
…уныние бывает оттого, что не презрели мы еще тщетной славы и дорожим мнением человеческим, или хоть не дорожим, а не отвергли еще его [2, т. 2, с. 503].
Обольщение тщетной славой или мнением человеческим, как, впрочем, и иные обольщения чувственностью, может быть сильным, а неудача в обретении желаемого переживаться как тяжелая. В этом случае человек и впадает в уныние, ибо не видит возможности разрешения «кричащего», как ему кажется, противоречия между желанием и возможностью его удовлетворения.
На самом деле в унынии подает голос гордость, которая и внушила человеку мысль о том, что он достоин славы и прочего, а теперь опровергнута, и уязвлена, и терпит поражение. Как мы видели, любой ответ гордости всегда ложный. Таков он и в унынии, в котором гордость начинает развивать отказ человека от жизни как ответ гордости на собственное поражение.
Прп. Амвросий это хорошо видит:
Уныние значит та же лень, только хуже. От уныния и телом ослабеешь и духом. Не хочется ни работать, ни молиться, в церковь ходишь с небрежением, и весь человек ослабевает [2, т. 2, с. 498].
Унынию надо противопоставить мужество, а все происшедшее с нами, независимо от того, нравится нам это или нет, добились ли мы чего или, напротив, лишились – оправдывать судьбами Божии с благодарением.
Прп. Моисей говорит:
Под бременем должности мужайся о Господе и внутренний крест уныния неси в терпении и благодарении Милосердого Бога, посещающего нас скорбными наведениями. Ему приятны человеки не в покое и веселии, но в пещи смирения, которое оправдывает судьбы Всевышнего со благодарением. По множеству же болезней в сердце утешения возвеселят душу твою. Уповай на Бога, а не унывай [2, т. 2, с. 502].
Упование на Бога в любых обстоятельствах есть надежный способ победить уныние. Оставлять же упование и давать унынию победить нас – нельзя. Ибо от уныния гордость старается привести человека к отчаянию, к этому бессмысленному и безнадежному состоянию, в котором человек ничего не может сделать и ничего получить.
Прп. Амвросий:
…Об отчаянии, которое святой Иоанн Лествичник почитает хуже всякого греха. Во всяком грехе человек может покаяться, имея твердое намерение вперед на то же не возвращаться, и таким образом получает прощение и милость от Господа. А отчаявшийся что может сделать и что получить? Поистине отчаяние хуже всяких зол. Положим, что человек иногда много и очень страдает: но мало таких людей, которые страдают по примеру праведного Иова. Большая часть страдающих из нас подвергается страданиям как следствиям или неправильных мыслей и мнений, или ошибочных действий. Но есть для страждущих и утешительное слово Апостола: егоже любит Господь, наказует: биет же всякого сына, его же приемлет (Евр. 12, 6). [2, т. 1, с. 663–664].
В большинстве случаев мы страдаем по собственной вине. Так не будем же отчаиваться, признаем свои ошибки и грехи и обратимся к Богу, который и поможет нам. Но при этом прежде всего смиримся и отречемся от гордости, которая мучает нас, и заставляет страдать, и далеко удаляет от Господа. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. 4:6, 1 Пет. 5:5).
Глава 8. Учение об искушениях
Искушения – внешние и внутренние скорби, нестроения, гонения и т. д. – однозначно связываются нами с неприятными, тяжелыми ситуациями и состояниями. Мы чаще всего стремимся избежать искушений, полагая их ненужными препятствиями для нашей жизни. Старцы же говорят о неизбежности и полезности искушений для всякого человека, их важной роли в нашем спасении. По сути, искушения в их учении – это инструмент в руках Бога, посредством которого Господь делает души более совершенными и пригодными для спасения.
8.1. Неизбежное и горькое лекарство
Если усиление гордости в наших душах делает нас непригодными к спасению по причине нашего отпадения от Бога и Его святых заповедей, то искушения являются силой, способной отрезвить нас от дурмана страсти и побудить к исправлению. Прп. Макарий говорит об этом так:
При начале призвания к жизни духовной Господь посещает благодатию Своею и различными утешениями, но после отнимает оные и ввергает в огнь многообразных искушений и скорбей, чтобы самолюбивое и славолюбивое наше устроение совершенно испепелилось огнем искушения, и не имели бы надежды на себя и на свои дела, но на милость и человеколюбие Божие. Смирение велие благо! [2, т. 1, с. 294].
В начале духовного пути, когда человек впервые начинает ходить в храм, молиться, причащаться, читать Евангелие и т. д., он испытывает духовный подъем и отраду в душе. Это действует благодать, подаваемая новоначальному христианину во укрепление его веры и свидетельство ее истинности. Но затем приходят искушения, потому что бедственное состояние души новоначального, боримого и пленяемого страстями, постоянно склоняющегося к греху, требует врачевания.
Сталкиваясь с разнообразными искушениями, человек учится понимать, что происходит в его жизни. Постепенно он начинает видеть и источник своих бед – «самолюбивое и славолюбивое наше устроение», то есть гордость. Под сильным давлением искушений человек преодолевает горделивое устроение и достигает смирения.
Искушения неизбежны в христианской жизни и делятся на два вида – внешние и внутренние. Прп. Варсонофий объясняет:
…Всякая душа, стремящаяся к новой жизни, жизни во Христе, испытывает гонение извне от мира и переживает великую борьбу с внутренними врагами. Эти искушения неизбежны по слову Спасителя: Меня гнали и вас будут гнать (Ин. 15, 20). Но тут же утешает Господь: Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше (Ин. 15, 20).
Относиться же к этим искушениям нужно различно: с внутренним врагом упорно бороться, побеждая его с помощью благодати Божией, внешним же врагам – прощать. Бояться этой борьбы не надо. Господь укрепляет нас в ней и дает нам такие неизглаголанные радости, что по сравнению с одной минутой их все земные радости – ничто [2, т. 1, с. 302].
Внутренние искушения можно понимать как агрессивное продвижение врагом греховных прилогов (помыслов) по стадиям их превращения в страсти для пленения человека. Так как в этой агрессии преследуется конечная цель нашей гибели, мы должны упорно бороться с врагом и его прилогами. Внутренние искушения для нас – сигнал к борьбе, неприятной и трудной, но необходимой для спасения. Старец говорит о необходимости побеждать врага с помощью благодати Божией, так как своих сил для такой победы у нас не хватит.
Внешние искушения – это скорби, притеснения, обиды, досады и т. д., приносимые нам другими людьми или обстоятельствами нашей жизни. Людей мы должны прощать, а обстоятельства терпеть. Борьбы с искушениями бояться не нужно, тем более впадать в малодушие. Господь укрепляет нас в этой борьбе, ибо она нам на пользу, и подает такую духовную радость, что перед ней меркнут все земные радости.
Старцы обращают внимание на то, что искушения не только тяжелы, но и длительны. Их череда может продолжаться долгие годы и десятилетия, а школа борьбы с ними оказаться пожизненной. Прп. Анатолий (Зерцалов) пишет своей подопечной:
Жалуешься на искушения и думаешь, что не поверю, как тяжко бороться со страстьми. Верю, матушка Н., верю. Хоть тебе уже и 23 года, а искушения все еще не оставляют – конечно, неприятно! А я вот, матушка, в монастыре 23 года и все-таки работаю под игом фараона. Что же – и кричать: караул! Нет, родная, этим ничего не возьмешь… А укорим себя, как умудрился грешник мытарь, который изыде из храма оправдан паче праведного фарисея [2, т. 1, с. 303].
В молодости человеку часто кажется, что искушения должны быть быстро изжиты, ибо сама их тяжесть воспринимается как свидетельство их ненормальности. И лишь постепенно вырабатывается понимание, что грехи наши серьезны и страсти живучи и что, немного уступая нашей воле и желанию исправиться, они затем восстают на нас с новой силой. И искушения, это неизбежное и горькое лекарство, которым врачует нас Господь, снова и снова приходят к нам.
Оттого-то и не следует впадать в уныние, но, сознавая, что причина искушений в нас самих, следует смиряться и укорять себя по примеру мытаря. Терпеливым укорением себя можно куда больше преуспеть в низложении нашего горделивого устроения, нежели бесчисленными жалобами на чужую несправедливость или недостоинство. А Господь, видя таковое наше произволение не к самооправданию и обвинению других, но к покаянию, простит нас и облегчит нам бремя искушений.
Старцы учат, что без искушений нет спасения, и очень точно показывают то положительное действие, которое искушения производят в человеке. Так, прп. Макарий замечает:
Не будь искушений, и никто бы не спасся, говорит авва Евагрий, и прочие отцы тоже, и что как не чрез искушение приходим в разум истины, а святой Петр Дамаскин: «смирение есть порождение разума, а разум есть порождение искушений». Итак, не должно бояться искушений и не дерзать на оные… [2, т. 1, с. 296].
В искушениях человек получает возможность правильно понять свою жизнь. Все льстивые предположения о себе и уничижительные о других – рушатся. Полагал ли себя достойным большего успеха, чем другие? И вот, ты достиг самого малого, а другие превзошли тебя. Неустанно требовал что-то от других, не пытаясь разобраться в их ситуации? Теперь от тебя требуют то, что ты считаешь несправедливым, и не только требуют, но и притесняют, и гонят, и злословят. Лелеял в душе мысль о своей особой святости, которая принесет глубокий покой душе? Сейчас же беззащитен от грубого насилия помыслов… В таких обстоятельствах человек воочию видит, сколь он немощен: в своих суждениях, поступках, делах, эмоциях и т. д. Поняв и приняв эту немощность, он и делает важный шаг в «разум истины», начав правдиво оценивать себя как немощного. И за этим шагом делает и второй – признает, что правильная жизнь не может совершаться иначе, как в смирении. Данный переход к мышлению, основанному на смирении, и желание на деле быть смиренным есть «порождение смирения от разума».
В это время приходит к человеку понимание всей сложности и тяжести его проблем, понимание того, как непросто смириться по-настоящему и жить во смирении. И что такая жизнь требует искусства. И вновь старцы приходят к нам на помощь своим советом.
Прп. Анатолий (Зерцалов) говорит:
Нужно только не малодушествовать. Ведь без искушений не проживешь: кто есть, иже поживет и не узрит смерти (Пс. 88, 49), то есть искушения. Искушение дорого тем, что соделывает терпение, терпение – искусство. Не будь искушений, мы и остались бы невеждами глупыми. Будем же обвинять в своих бедах себя, а не других… [2, т. 1, с. 304].
Искушения неизбежно заставляют нас учить терпению, ибо любое нетерпение, раздражение и прочее только усиливают искушения. Терпеливо неся искус, становимся более терпеливы и осторожны во всем: терпеливо относимся к людям, терпеливо понуждаем себя не считать лучше и достойнее других, терпеливо обдумываем и разбираемся в словах и поступках других и своих собственных, терпеливо ищем решения проблем и т. д. Со временем обнаруживается, что, поступая так, мы начинаем лучше понимать жизнь и других людей и занимаем более выверенную и правильную позицию. Другими словами, мы становимся искуснее. Тогда приходит к нам и утешительный смысл старческого слова о том, что мы должны были пройти через искушения, чтобы не остаться теми «невеждами глупыми», которыми были ранее.
Прп. Макарий отмечает, что искушения нужны каждому:
Всякому нужен огнь искушений к испытанию и научению в терпении. Ты смотри на вещи с точки той, как Промысл Божий печется о спасении нашем: иному больше, а иному меньше требуется случаев к терпению и обучению, а другому еще не пришло время [2, т. 1, с. 295].
В искушениях человек испытывается: как поведет себя, что скажет. Останется ли верен евангельскому образу жизни или ожесточится, перевесит ли в нем любовь к ближним или верх возьмет самолюбие. Каждый из нас в искушениях имеет возможность убедиться, чего он стоит на деле. И Промысел Божий, как говорит старец, «печется о спасении нашем», посылая нам искушения в то время и того вида, которые нам более всего полезны.
Поэтому за чередой искушений, которая сначала представляется нам только цепью неприятных событий, кроется наше движение к христианской норме, жизни по заповедям. То есть, страдая в искушениях, мы все более обращаем внимание на необходимость выполнять волю Божию, учимся этому практически и все более надежно становимся на путь спасения. Важно также и то, что Бог в ходе нашего обучения не посылает нам искушения выше меры, но ровно столько, сколько нужно для данного обучения. Правда, мы можем усложнить себе жизнь сами.
Прп. Макарий учит:
…Бог не посылает нам искушения выше меры, но разве (только) за гордость, за самомнение и за ропот, коим мы сами себе скорби отягчаем. Берегись роптать и малодушествовать: великодушие и терпение облегчают скорби, а малодушие и ропот умножают и отягощают оные [2, т. 1, с. 297].
Хорошие ученики быстро усваивают уроки и исправляют ошибки. Поэтому если мы в искушениях становимся духовно более зрелыми, смиренными и искусными, то и искушения переносятся нами несравненно легче. При этом часть их может и вообще миновать нас в будущем. Но если упорствуем в гордости, самомнении и ропщем, то экзамен нами проваливается и для нашего смирения потребуются уже более тяжелые искушения, чем те, что были.
8.2. Разъяснение частных случаев
На основе общего понимания роли искушений в нашей жизни, о котором шла речь в предыдущем параграфе, старцы давали разъяснения и многих более частных вопросов по этой теме. Первая группа таких вопросов относится к тому, «для чего конкретно посылаются (попускаются) искушения».
В подавляющем большинстве случаев старцы акцентируют наше внимание на том, что без искушений невозможно прийти к познанию наших немощей, а через это – к смирению. Учитывая, что, по учению старцев, Бог ищет в человеке прежде всего смирение, такая позиция вполне понятна. Например, прп. Макарий утверждает:
…Во многих отеческих учениях видим, что нельзя прийти в познание своих немощей и в смирение, аще не будет попущено быть искушенным душевными и телесными немощами. Вникните в действия ваши, и увидите, что при возмущающих вас случаях – и следа не было смирения, но все одно оправдание [2, т. 1, с. 298].
В нашей жизни много происходит такого, что нас возмущает. Особенно это касается мнений, слов и действий людей по отношению к нам в тех или иных ситуациях. А как действуем в ответ мы сами? Старец предлагает нам вникнуть в наши действия, то есть спокойно разобраться в логике нашей реакции. И мы видим, что поведение наше полностью предсказуемо: во всех случаях стремимся себя оправдать, изыскивая мыслимые и немыслимые аргументы для доказательства нашей правоты или невиновности. А доводы других – оспариваем, стараясь найти в них малейшую зацепку для опровержения или, по крайней мере, сомнения.
При таком подходе нам приходится сталкиваться с повторяющимися искушениями, которые самой своей регулярностью обратят, наконец, наше внимание на нашу собственную роль в этих искушениях. И мы увидим, что все наши неудачи в отношениях с людьми имеют корень в нашей самоуверенности и несмирении. И стоит лишь изменить свой подход на смиренный, как мы обнаруживаем, что возможным оказывается то, что до этого мы не могли получить, даже прилагая огромные усилия. И это то, о чем напоминают старцы, – Бог смиренным подает благодать.
Далее прп. Макарий объясняет, что благодатная помощь Бога нам, наделение нас дарами, необходимыми для нашей жизни, без искушений опасны:
…Дарования без искушений весьма опасны; враг может обольстить святынею, а искушения смирят. Буди же воля Господня. Искушений устрашаться не должно, и не наскакивать на них, а какие пошлет Бог, принимать с благодарением; в кресте познавается любовь Божия, а не в сладости утешения [2, т. 1, с. 298].
Всем известно, сколь приятно и радостно обнаружить в себе то или иное дарование, получить тот или иной дар. Особенно это касается дарований духовных, ниспосылаемых нам свыше. Беда, однако, в том, что человек склонен привязываться к такому дарованию, много думать о нем и искать приятных чувственных наслаждений от факта обладания дарованием. Враг использует эту человеческую слабость для обольщения, то есть незаметного преувеличения в сознании человека важности дарования, насаждения помысла о его исключительности, то есть недоступности другим людям, подбрасывания жажды неумеренных похвал и т. п. В результате получается, что дарование оказывается всего лишь инструментом гордости, дающим ей возможность укрепиться.
Искушения рассеивают обольщение и смиряют. Благодаря им дарования становятся безопасными для нас. Поэтому не надо бояться искушений, их надо принимать как неизбежное и необходимое в нашей жизни и благодарить Бога за них. Мы познаем любовь Божию как силу, которая несет добро через страдания и скорби, через крест, и что другого способа принять ее в свою сущность нет. Искушения открывают нам этот путь любви Божией.
И эту линию на то, чтобы добро и зло не сплавлялись в наших душах во что-то целое, влекущее безысходную путаницу и противоречивость, старцы проводят постоянно. Вот что пишет прп. Макарий:
…Вы праздник светлый встретили благополучно и приятно, мирно и спокойно, – слава Богу! Но после встретились болезни и скорби; этому и должно быть, чтобы мы не превозносились, но получаемые духовные утешения очищались бы огнем искушений, доставляющих нам смирение [2, т. 1, с. 298–299].
Духовные утешения, как и дарования, должны быть чистыми. Увы, мы, грешные, имеем такое устроение души, что, приняв чистый дар, оскверняем его своим самолюбованием и превозношением. От этого и утешения перестают быть утешениями, но порождают тягость, и дарования идут не на пользу. Потому и несем по Промыслу Божию утешения и дарования через искушения, которыми смиряемся и сохраняем ниспосланное неповрежденным.
Прп. Лев говорит об этом так:
…И просим вас не унывать и <не> удивлятися, что сие попустилось искушение по действу злокозненного врага ко искусу и познанию своих <немощей>, и дабы мы не мудрствовали <и> не думали нечто о себе, но смиряли бы и <отдавали> себя под крепкую руку Божию, и почастее исповедали бы свои помыслы Матушке… попущению однако благодушествуйте, и Господь не оставит вас… [2, т. 1, с. 301].
Не всегда мы явно склоняемся к превозношению, отдавая порой предпочтение мудрованию, то есть мысленному и произнесенному многословию. В этом многословии много усложняется наше восприятие происходящего с нами, но не проясняется. И чем больше отвлеченных рассуждений имеем, тем больше незаметно приходим все к тому же самооправданию и превозношению.
Поэтому старец подсказывает, что не в мудровании заключено решение, но в исповедовании мудреных помыслов, да и отдании себя под крепкую руку Божию. Этим и надлежит преодолевать искушения. А благодушие, это мягкое одеяние души, в котором обессиливается гордость, очень способствует тому, чтобы Господь не оставил нас и помог пройти искушение.
Вот здесь-то и открывается нам смысл старческого слова, что искушения нам Господь посылает, чтобы не лишились мы заступления. Прп. Макарий объясняет:
Погода суровая, дождь, ветер и холод, так что и к шубе, и к топливу надо прибегнуть. Но ведь не всегда благотворность воздуха и ясная погода полезны, заводятся в растениях черви и другие насекомые, вредящие благим плодам. Так бывает и в нашем духовном устроении: посещение благодати, мир, тишина и спокойствие от стужения страстей, если продолжительно и постоянно с нами пребывают, – то опасно, что можем прийти в высокоумие и лишиться заступления, и не будем искусны в борении страстей, и удалимся от скорбного пути. А потому Бог искушает нас противными, к познанию нашей немощи, к терпению и смирению [2, т. 1, с. 327].
Благодать, мир, тишина и спокойствие – отраднейшие переживания души. В них человек отдыхает, набирается сил, наслаждается лучшим, что есть в жизни. Но подобно тому, как безмерно затянувшийся отдых превращает человека в бездельника, а безделье подвигает к необдуманным поступкам, так и душа – если долго и постоянно пребывает в благодатном мире и покое – может стать склонной к особому и высокому мнению о себе.
В затянувшемся покое слабеет в человеке восприятие собственной греховности, сложности и трагизма мира, в котором мы живем. Через ослабленный контроль собственного сознания все настойчивее и успешнее прорываются горделивые помыслы, и человек начинает с ними соглашаться. Но за это превозношение лишается человек заступления свыше и в разленении, мечтаниях и слабости становится неискусен в борьбе со страстями. А потом и вовсе может уйти со скорбного, но спасительного пути.
Чтобы этого не случилось, Бог посылает искушения как раз в тех областях, в которых есть для нас наибольший соблазн и наибольшая опасность прийти в высокоумие. И опровергаются наши умственные поползновения к самомнению горьким опытом, обретаемом в искушении, отчего мы смиряемся и снова меняемся в лучшую сторону.
Полезная роль искушений этим не ограничивается: они не только очищают нас от всего греховного, но и приучают к терпению, которое делает твердыми наши добрые дела.
Прп. Макарий наставляет:
…Считаю за нужное напомнить вам, чтобы вы не страшились искушений, какие будет угодно Богу послать вам к познанию и уведению своей немощи и к смирению. Я помню, как вы говорили, что боитесь искушений, а без искушения и спасение не совершается: «муж не искушен – не искусен», и «всякому делу благому или предыдет, или последует искушение», а без того и дело твердо быть не может. Я вам давал читать малую книжицу к новопоступившему монаху; вы там видели, что нужны искушения, и когда оные обыдут вас, то не смущайтесь, аще и тысячу язв на день примите; кто не имеет искушений, тот лишается и дарований духовных [2, т. 1, с. 295].
В боязни искушений, которая нам часто свойственна, есть неправильность. Искушения – это не досадные препятствия, которые только портят все дело, а наоборот, это средства к обретению нами искусства правильной жизни. Даже спасение, дело Божие, не совершается без человеческого произволения и навыка правильной жизни, вырабатываемого в искушениях.
Можно сказать, что в искушениях человек совершенствуется, испытывается и призывается к терпению. Он совершенствуется, поскольку «муж не искушен – не искусен», то есть в искушениях надо что-то делать для того, чтобы справиться с ними, и сам опыт и помощь Божия направляют к пониманию того, что именно надо делать. И делая правильные вещи, мы в них совершенствуемся, становимся искусными.
С другой стороны, мы испытываемся и призываемся к терпению, так как «всякому делу благому или предыдет, или последует искушение». Если искушение до или во время дела отвратило нас от него, значит, испытания мы не прошли. Так бывает, когда мы делаем что-то ни шатко ни валко и не готовы к несению трудностей ради совершения дела. Поэтому искушение есть одновременно и призыв к терпению, то есть отсутствию страха перед трудностями, вниманию и тщательности ко всем сторонам дела и т. д. От этого дело становится «твердо», то есть надежно совершается в далеко не идеальных условиях, в каковых мы живем и работаем. И старец наводит нас на убедительную мысль: если не имеем искушений, то и не совершенствуемся, и не испытываемся, и не терпим – и в силу этого не становимся искусными, а неискусным духовные дарования не даются. Посему «кто не имеет искушений, тот лишается и дарований духовных».
Прп. Амвросий дает обобщенное разъяснение того, для чего Бог попускает врагу искушать христиан:
…Не помню, чтобы я кого-либо видел без недоумения и недоразумения, потому что всех враг искушает и не хочет никого оставить в покое. Преподобный Макарий Египетский пишет, что Господь попускает лукавому врагу искушать христиан, чтобы не предавались нерадению, а старались жить внимательно и осторожно. Во-вторых, чтобы чрез искушения смирялись и не высокоумствовали, чему, без борения и искушения вражеского, люди легко подвергаются. В-третьих, люди чрез искушения делаются более опытными и искусными и более твердыми. А прежде всего попускает Господь искушения, чтобы отделить боголюбивых от миролюбивых, сластолюбивых от воздержных и целомудренных, смиренномудренных от горделивых и самолюбивых, как сказано в Евангелии: не приидох воврещи мир на землю, но меч (Мф. 10, 34) [2, т. 1, с. 308].
Искушения нужны, чтобы мы «не предавались нерадению, а старались жить внимательно и осторожно». Нерадение о своей жизни, как и жизни других, проявляется в нас многообразно. Здесь и нерадение о вере, когда не молимся и забываем слово Божие, и нерадение о других, когда нашим непостоянством и легкомыслием вызываем проблемы в чужой жизни, и нерадение о себе, когда, не разобравшись в ситуации, принимаем на себя неудобные или неуместные обязательства. Искушения, которые предваряют или следуют за нерадением, отучают нас от него и прививают навык внимательности и осторожности.
Удары искушений вынуждают нас к борьбе, в которой мы опытно постигаем свою немощь и смиряемся, удаляясь от высокоумия. Без этого же мы легко соскальзываем в особое мнение о себе, которое превращает нас в гордецов. Напротив, держась смирения, мы становимся более опытными, искусными, твердыми.
Как поясняет в заключение старец, Господь прежде всего попускает искушения, чтобы выявилось «кто есть кто» среди людей. Все мы, конечно, грешные. Но при нашествии искушений одни из нас каются и исправляются, а другие падают еще ниже. Это зависит от сложившегося, порой скрытого от нас устроения души, которое человек имеет. В искушениях человек сам для себя открывает, каков его выбор, что он любит более – Бога или мир, сласти или воздержание, смиренномудрие или страстное желание возвыситься над всеми.