Евгений молча выслушал рассказ Ксении и хотел просто махнуть рукой, мол, дело прошлое. Но в этот момент интуиция отчетливо дала ему знать, зачем Ксения рассказала ему про свой сон и дальнейшие события. Он перевел разговор на жизнь самой Ксении и поинтересовался, что важного в ней происходит.
Девушка рассказала, что она сирота и выросла в доме тетки. Ей уже восемнадцать лет, но кроме работы по дому она ничего больше не умеет делать. Порядки в доме тетки царили суровые, и Ксения выросла в атмосфере, когда от нее ожидалось беспрекословное послушание во всем. Другим словами, она бесправна и не имеет возможности делать свой выбор.
С недавнего времени тетка, как говорят, по совету Д., стала уговаривать Ксению поступить в монастырь. Логика уговоров была следующей. Ксения тихая и неиспорченная девушка, очень домашняя и без особого образования. В современном жестоком мире ей не выжить, она слишком слаба для этого. Поэтому лучше ей сразу отправиться в женскую обитель да провести свою жизнь в покаянии и молитве.
Как стало ясно Евгению в ходе осторожных расспросов, девушка не особенно хочет в монастырь. Но не видит выхода, как этого избежать: настойчивость тетки только возрастает, и Ксении стало проще уехать в монастырь, чем терпеть ежедневные попреки и длинные рассуждения о падшести мира.
– Люди любят считать себя праведными. Да вот только за их «праведностью» часто скрываются произвол и несерьезное отношение к жизни других, – горько сказал Евгений в ответ на рассказ Ксении.
И вдруг предложил:
– Знаете, что? Вам сейчас надо как-то вырваться из замкнутого круга. Давайте поедем вместе на лето в Зареченский. Там, среди друзей, вы сможете спокойно разобраться в своей жизни. И принять то решение о вашем будущем, которое вас устроит. Хорошо?
Девушка подумала и ответила:
– Так для меня будет, конечно, лучше. Одну меня тетка не отпустит, но я предложу, если вы не против, дяде Степану поехать с нами. Он очень хороший и много помогает другим по строительству и вообще хозяйственным делам. Я знаю, что он ищет уединения и размышления, а возможности такой у него сейчас нет. Поэтому он будет рад приглашению. Тетка его хорошо знает и не будет возражать, если я поеду вместе с ним.
– Вот и замечательно. С моим другом Алексеем Коротковым нас будет четверо. Думаю, мы справимся с обустройством, – уже весело сказал Евгений.
Они договорились о встрече и попрощались. И оба почувствовали, что на душе стало легче. Весенние дни пролетели быстро, и наступило лето. На удивление легко друзья договорились отправиться в Зареченский. И вот они уже вчетвером на вокзале. Евгений приветствует Степана Молчанова и незаметно внимательно разглядывает его. Ему сразу запоминаются его глаза – все понимающие и никого не осуждающие. «Подлинно монах», – мелькнуло в голове Евгения.
Но Евгений не поднимает тему монашества в разговоре со Степаном, а лишь шутит по поводу ящика с инструментами, который Степан взял с собой. Тот добродушно отвечает:
– Все пригодится. Там починить, там подправить. Не бывает так, чтобы было все готовенькое.
Компания друзей заходит в плацкартный вагон и располагается на своих местах. Ведут себя нешумно, но настроение у всех приподнятое. Поезд трогается. Евгений через некоторое время решает отправиться к проводнице, чтобы попросить чаю. Почти дойдя до конца вагона, он случайно бросает взгляд на мужчину, сидящего у окна. Присмотревшись внимательнее, он восклицает:
– Андрей! Беспалов! Вот так встреча.
Мужчина оборачивается к нему и широко улыбается:
– Евгений! Какими судьбами?..
Бывшие одноклассники обнялись и оживленно начали беседу. После обмена новостями и воспоминаний затрагивают цели их поездок. Евгений не углубляется в детали, а просто говорит, что с друзьями решил провести лето в поселке недалеко от города Н-ск, где гора судьбы.
– Да ведь и я туда еду, – откликнулся Андрей. – Ты же знаешь, как я увлекался спортом в школе. А вот после школы увлекся единоборствами. Долго тренировался, кое-чего достиг, особенно в технике владения мечом. И теперь вот другой школой занимаюсь, школой единоборств. Мое руководство направило меня открыть филиал в Н-ске. Так что еду, наверное, надолго.
– Тогда приезжай к нам в гости. Всегда будем рады тебя видеть, – сказал Евгений, который действительно был рад их встрече.
Тут Андрей немного подумал и спросил:
– Я слышал от наших общих знакомых, что ты серьезно занимаешься духовными вопросами. Не связана ли ваша поездка с этими вопросами?
– Связана. Но ничего необычного. Просто хотим с друзьями провести лето вместе и разобраться в наших жизнях. Нас действительно объединяет вера в Христа, и мы хотели бы, чтобы наша жизнь протекала по нашей вере. Мы надеемся, что у нас будет возможность обсудить это в «кругу заинтересованных лиц».
– Вот как. Это интересно и для меня. Все хотел серьезно выяснить у кого-нибудь по поводу веры, но как-то не сложилось. Может, в этот раз получится?
– Приезжай. На месте и поговорим.
На том и порешили. В Н-ске Евгений и его спутники попрощались с Андреем и направились ближайшим автобусом в Зареченский. Он вышли на остановке и увидели, что стоят недалеко от обрыва. Поселок располагался внизу, к нему надо было спуститься по довольно узкой тропинке. Они с любопытством сверху осмотрели поселок. Он располагался на сравнительно небольшой площадке в низине, зажатый с одной стороны обрывом, а с другой – речкой. На противоположном берегу реки возвышалась гора.
Над горой сияло в безоблачном небе солнце и заливало светом и теплом всю округу. Стояла непривычная для горожан тишина, и они внезапно пережили редкое чувство спокойствия и умиротворения. Никто не произнес вслух, что ради одного этого чувства стоило приехать сюда, но все это почувствовали. И у многих мелькнула неясная мысль что-то вроде: если хочешь услышать больше, чем обычно, нужно пребыть в подобном состоянии.
Они спустились по тропинке с обрыва и вошли в поселок. Устройство на жительство не заняло много времени. Алексей хорошо знал местных жителей, и потому вопросы размещения решились легко. Для Ксении была снята чистая и уютная комнатка в доме пожилой вдовы Александры Сергеевны, которая явна была рада молодой и скромной девушке. Сам Алексей отправился в домик, который обычно снимал. Евгений и Степан сняли пустующие небольшие дома ближе к реке. Жилье было в целом сносным, но требовало некоторого ремонта. Евгений, вспомнив ящик с инструментами Степана, благодарно улыбнулся предусмотрительности его владельца.
Через пару часов, не сговариваясь, друзья вышли к реке. В самом узком ее месте берега соединял ветхий мостик. Они перешли на другой берег и оказались у подножия горы. Вокруг рос кустарник и невысокие деревья. Без раздумий четверка разделась и полезла в воду, и, как часто бывает в таких случаях, шутки и смех не смолкали. Потом развели костер и стали печь картошку.
В это время неподалеку от них остановился джип, из которого вышли мужчина и женщина средних лет. Они понимающе посмотрели на резвящуюся компанию и расположились поодаль с явным намерением не мешать друзьям веселиться. Краткое приветствие с обеих сторон решило вопрос о взаимной благожелательности и нейтралитете.
Наконец, друзья собрались вокруг костра и мечтательно засмотрелись на огонь. И вот, несмотря на легкость и кажущуюся необязательность момента, в настроение созерцающих огонь и погруженных в свои мысли люди незаметно вошло ожидание. Все понимали неслучайность произошедшей встречи, и все хотели получить хотя бы намек на то, в чем состоит эта неслучайность. Евгений уловил это ожидание и понял, что оно адресовано ему.
Он обдумывал и тщательно взвешивал, по своей привычке, слова, которые нужно сказать друзьям. Но здесь вмешалась шестое чувство, которое прервало его размышление и просто предложило ему сказать все, как есть. И Евгений, повинуясь этому чувству, неожиданно для всех (и для себя) заговорил:
– Друзья! Мы собрались здесь не для того, чтобы отвлечься от повседневности и насладиться прекрасной природой и общением. Мы должны без околичностей понять, что нас собрала здесь воля Бога, желающего, чтобы мы познавали Его волю. И я, грешный человек, может быть, в первый раз в своей жизни со смирением решаюсь заговорить об этом. И в первый раз не боюсь насмешек и непонимания, а только говорю то, что у меня лежит на сердце. Что мне сказать в этот час? Мы так похожи друг на друга. Внешне обходительны и веселы с другими, но печальны и горестны в наших сердцах. Ибо отчаялись добиться понимания от других, и сами немощны понимать других. Отчего мы несчастливы, отчего несчастливы наши близкие? Мы боимся прямо задать этот вопрос. Но наша боязнь и создает этот мир беспомощности и созерцания своей немощи, в котором мы находимся вместо того, чтобы жить в мире силы и правды Божией. Что же нам делать? Только быть правдивыми с собой. И прямо сказать, что наше своеволие, и своеволие наших близких, и наше общее потакание греху и привело нас к этому бедственному состоянию. И никогда мы из этого состояния не выйдем, если не поймем и не примем, что только воля Божия и ведет людей. И что только смирившись перед Его волей, мы и примем Его любовь и заботу о нас, мы и примем счастье, которое так тщетно ищем и так цинично и глупо отвергаем, вмешиваясь в волю Господа нашего Иисуса Христа. В волю, которую Бог явил не только во мне и вас, что мы ошибочно приняли за знак нашей собственной исключительности, но в волю, явленную в каждом человеке, что нам надлежало принять в качестве свидетельства Его исключительной любви к каждому человеку. И потому говорю и объявляю, что наша общая цель – это отказаться от своеволия и все предать в руку Божию. А себе оставить только то, что Он нам и заповедал – верить в Него, молить Его управить путь каждого из нас так, как Он, а не мы, хочет, и по неизреченной милости Его и дать нам то, чего мы ищем. И во всем смириться перед Ним. А раз смириться, то и отказаться от «права» судить ближних по своей немощи, но послушанием засвидетельствовать исключительное право Бога судить по Его правде, Его истине, Его милости.
После этих слов Евгения воцарилась тишина. Он почувствовал чей-то взгляд и, повернувшись, увидел глаза женщины возле джипа, полные слез. Это была Елена Резаковская, приехавшая с мужем Иваном отдохнуть на речке.
VII. Сообщество
Несмотря на то, что Евгений очень волновался и не слишком гладко произносил свою речь, она запала слушавшим в душу. Не то чтобы он сообщил что-то новое своим друзьям. Он говорил, вроде бы, давно известное. Но та сила и искренность, с которой он говорил, и та точность, с которой он идентифицировал сложную проблему сознания, с которой столкнулись его слушатели в своей жизни, и вызвали редкий по силе отклик и желание его поддержать.
Позже его слушатели назовут его речь «проповедью у костра». И его слова, которые он в конце этой проповеди сказал, что «крайнее смирение перед ближним – это и есть то смирение, которое в человеке ищет Бог», многим и позволило по-новому оценить свою жизнь. И позволило понять смысл того, что он сказал:
– Нет большего счастья в жизни, чем не помешать Творящему благо людям и скромно содействовать в этом благе. И нет большего несчастья, чем помешать Ему. Оттого я и говорю каждому из вас: обратитесь сами к Богу и испросите Его помощи, а мы лишь смиримся перед долей, которую даст вам Бог. И мы объединимся в этом, и будем свято чтить волю Бога в каждом из нас, и верить, что Он не посрамит нашего упования на Него. Нам нужно быть вместе, ибо пока мы по отдельности – мы, порою, уступаем трудностям. Но, будучи вместе, объединенные верой в Бога и стремлением исполнять Его заповеди, мы с Его помощью сможем отстоять самое сокровенное, что есть в человеке – единство с самим Богом. В этом и есть принцип свободного сообщества друзей, в которое я предлагаю нам объединиться.
После «проповеди у костра» идея, которую вынашивал Евгений, начала воплощаться в жизнь. Его друзья, разойдясь в конце дня по домам, долго не могли уснуть. Они обнаружили, что Евгений прямо высказал то, что давно зрело в их душе. Зрело, но не облекалось в законченную форму и не побуждало к действиям. Сейчас они осознали почему. Полное уважение к свободе человека и безоговорочное признание его права самостоятельно обращаться к Богу и самостоятельно руководствоваться Его волей было «идейным ответом» на те сложности, которые произвело в их жизнях чужое своеволие. Было понятно, что раз свобода каждого принимается друзьями, то в их круге принуждение в жизненно важных вопросах становится невозможным. Но, с другой стороны, вслед за этим шла и полная личная ответственность за совершаемый выбор. Принять такую ответственность было уже непросто. В конечном счете друзья успокоили себя мыслью, что нарождающееся сообщество не налагает на них ничего лишнего, а его главный принцип – объединиться на основе веры в Христа и уважении друг к другу – не противоречит ничему, что есть в их вере и убеждениях. Поэтому они согласились с Евгением и затем спокойно заснули.
Впрочем, среди слушавших Евгения в тот день был один, отнесшийся к его словам скептически. Иван Резаковский, гнавший джип по дороге домой с большой скоростью, со скрытым недовольством говорил жене Елене:
– Ну, что ты разревелась-то там? Ты посмотри на них, особенно на этого, как его…
– Евгения, – хмуро ответила Елена.
– …Евгения. Они же неудачники. Ничего серьезного в жизни сделать не сумели. Вот и ищут легкий путь оправдать свою неспособность. Давно известно, что с помощью нескольких фраз о «духовности» можно прикрыть свое незнание жизни и бездеятельность. И кичиться «нравственностью». Только дельные люди живут иначе. Они и доказывают таким Евгениям, что знают и могут больше. И доказательства просты: деньги, слава, власть. Кто скажет, что это не от Бога – если все получено честно? И это куда весомее, чем ленивая жизнь в поселке с грошовыми заработками и бесконечными разговорами «о высоком».
– Может, ты и прав. Только сердцу не прикажешь. Я просто в тот момент подумала, как было бы хорошо, если бы мне довелось в их сообществе быть учительницей в воскресной школе. Лишь на мгновение это представила, а слезы и полились… Потому что душа моя и желает такого маленького счастья.
– Ты это брось, – разозлился Иван. – Если сентиментальна, то лучше сериалы смотри по телеку. А у меня задачи серьезные. И ты, как верная супруга, изволь поддерживать меня. А то в кои-то веки к мэру на вечеринку недавно попали. И жена его интерес к тебе проявила. Умела бы ты использовать такие шансы, мы с тобой бы не на этой вонючей речке, а на Мальдивах давно бы отдыхали. А ты про французскую поэзию с ней заговорила, тьфу. Зачем дурой ее в обществе выставлять? Это и есть непонимание жизни с твоей стороны. Так что давай, учись жить, а не слезы проливать над сопливыми мечтами.
Иван вспомнил о намечавшейся крупной сделке с привлечением кредита и потерял интерес к разговору. Он махнул рукой, давая понять, что тема закрыта. Остаток пути они проехали молча.
Как бы то ни было, с того памятного дня началась история сообщества. Внешняя жизнь друзей устроилась примерно так, как несколько уничижительно ее охарактеризовал Иван. В Н-ске нашлась работа для всех, и скромный, но стабильный доход позволил решить материальные проблемы. Немаловажным было и то, что до города было удобно добираться на автобусе.
В свободное время друзья обыкновенно собирались пить чай у Евгения. Это первое лето, проведенное в Зареченском, они шутливо назвали «политическим периодом в жизни сообщества». Дело в том, что краткий и ясный принцип объединения, изложенный в первый день у костра, все же потребовал некоторого осмысления. Вдумчивый и рассудительный Степан Молчанов первым задал Евгению вопрос об отношении сообщества к Церкви:
– Евгений, конечно, понятно, что мы, как группа друзей, не являемся формальной организацией. И в этом смысле незачем ставить вопрос об отношении сообщества к Церкви. Но если без формальностей, а по совести, вопросы все же возникают. Большинство из нас являются православными христианами. Принцип сообщества допускает вхождение в него и христиан неправославных. И даже людей, которые вообще не принадлежат к какой-либо конфессии. Похоже, что к сообществу в ближайшее время присоединятся люди именно такого рода. То, что сообщество признает такое возможным и даже желательным – это дело самого сообщества. Но не будет ли участие в таком сообществе, скажем меня, православного христианина, погрешительным с точки зрения самой Церкви?
Евгений серьезно выслушал вопрос Степана и ответил так:
– Что ж, выскажу свое мнение. Мы не можем отделять себя от Церкви, поскольку исповедуем веру в Христа, которую исповедует и сама Церковь. Но мы и не подменяем Церковь – не создаем, например, особого вероучения или не устанавливаем каких-то требований к участникам сообщества за исключением исповедания самой веры в рамках нашей краткой формулы «Верую в Христа Бога и ищу Его воли». Мы не идем дальше этого, а просто говорим: исповедуя веру в Христа, вы вправе самостоятельно определить свою жизнь в любой конфессии. И это ваше полное право покинуть наше сообщество или остаться в нем, если ваш конфессиональный выбор поставит вас перед такой дилеммой. Мы говорим о том, что это и есть сущность нашего взгляда на жизнь – отказ от своеволия в любой форме. Мы сознательно идем на то, чтобы принять волю Бога в любом варианте – и тогда, когда Он благоволит вам что-то сделать, и тогда, когда Он только попускает ваши действия, руководствуясь Его собственной волей.
– Что же тогда представляет собой наше сообщество? – спросил Степан.
– Хороший вопрос. С некоторыми оговорками можно считать, что сообщество возникло по той же логике, по которой создаются общественные организации. Цели и сфера деятельности таких организаций самостоятельно определяются их учредителями. После того как организация создана, она открывает доступ в свои ряды всем, кто разделяет принципы, заложенные учредителями в концепцию деятельности организации. В сущности, это у нас и происходит, правда, неформально. Мы согласились в отношении принципа нашего объединения. Он обращает к главному, что есть в жизни людей, но не предполагает детальной проработки тех или иных богословских вопросов. Эти вопросы мы относим к компетенции Церкви, и в этом смысле мы не подменяем Церковь. В свою очередь, это освобождает наше сообщество от необходимости занимать какую-то определенную позицию в отношении конфессиональной структуры христианства или догматических различий. С другой стороны, наша вера, молитвы и стремление исполнить волю Божию обращенную лично к нам, как и стремление не помешать ее осуществлению в других, смиряет нас перед Богом. И в этом смирении мы не полагаем возможным ограничивать других людей в выборе их пути. Наш жизненный опыт наглядно показал нам, что руководство людьми возможно лишь в скромной мере, и что стоит эту меру по самоуверенности превзойти, как тут же содеянное обращается против самого человека.
В подобных беседах и работе лето пролетело быстро. Пора было возвращаться домой. Евгений обнаружил, что ему совсем не хочется уезжать из Зареченского. Поразмыслив, он решил остаться на зиму в поселке. Друзья спросили его, что он будет делать здесь зимой. Он ответил, что уберет лишнюю мебель из большой комнаты дома, перенесет туда несколько небольших икон и превратит ее в комнату молитвы. И что считает долгие зимние вечера очень подходящим временем для усердной молитвы. Степан одобрительно улыбнулся, а Алексей Коротков неожиданно сказал:
– Знаешь, Евгений, я хотел бы попробовать писать иконы. Если не возражаешь, напишу для тебя одну и привезу весной. Только какую?
– Спасителя. Очень рад, что ты так решил, – тепло ответил Евгений.
Еще большей неожиданностью для друзей стала просьба Ксении позволить остаться и ей. Она объяснила, что хотела бы украсить молитвенную комнату Евгения вышитыми полотенцами, поддерживать там постоянный порядок и иногда молиться вместе с ним. Евгений вопросительно посмотрел на Степана. Тот задумался, затем сказал, что попробует договориться с теткой Ксении. В телефонном разговоре Степан убедил тетку не препятствовать уже взрослой девушке в ее намерении остаться в Зареченском.
После отъезда Алексея и Степана Евгений и Ксения сосредоточились на молитве. Девушка действительно навела идеальный порядок в большой комнате и украсила ее красивыми полотенцами. А он увлекся составлением молитвенного правила и подолгу просиживал над Евангелием, из которого тщательно отбирал отрывки для использования в молитве. Понемногу молитвы прилагались к правилу, и оно становилось довольно большим. Каждую новую молитву Евгений зачитывал Ксении и спрашивал ее мнение. Девушка довольно толково отвечала, и порой он изменял текст молитвы, основываясь на ее словах. Они вместе молились, зажигая свечи и испытывая тихую радость от покоя, которые осенял их души. Из Н-ска к ним приезжали на выходные еще несколько человек, проявившие интерес к сообществу. Тогда накрывался стол и, как и летом, завязывались оживленные беседы.
Ранней весной друзья снова собрались вместе. Первым приехал Алексей, на несколько дней опередивший Степана, занятого хозяйственными делами. Он быстрым шагом направился к дому Евгения, бережно держа завернутый в ткань прямоугольный предмет. С порога Алексей воскликнул:
– Евгений, здравствуй! Я привез икону!
Они обнялись. Евгений осторожно развернул ткань и поставил икону на столик возле стены. Немного отойдя, вместе с Ксенией стал внимательно рассматривать икону. Лик Спасителя был написан строго по канону и как бы сдержанно. Но что сразу же привлекло внимание, это то, что от иконы незримо шла благодать, безошибочно угадываемая душами. Ксения вдруг заплакала, взяла свечу, зажгла ее и поставила на подсвечник перед иконой. В этот момент перед мысленным взором Евгения мелькнуло какое-то непонятное видение, будто стоит он некоем круге, и летят в него стрелы, и он не может покинуть круг. Страшное и сильное ощущение подлинности видения камнем легло на его сердце. Евгений упал на колени перед иконой и, протянув к ней руки, как в бреду прошептал:
– Прости мне все, Господи, и спаси.
Видение исчезло. Он тяжело встал и долго молча смотрел на икону. Молчал и Алексей. Через некоторое время, уже за чаем, друзья разговорились. Евгений спросил Алексея, как у него складываются отношения с женой.
– Как-то непонятно, – вздохнул Алексей. – После того как я написал икону, Диана стала молчалива. Потом как-то призналась, что в мое отсутствие зашла ко мне в мастерскую с недоброй мыслью: «Вот, этот бездарь теперь за иконы взялся, лучше бы малевал свои пейзажи». Но как только подумала это, луч света исшел на нее от иконы и она услышала голос: «Дам и Алексею, так как и его люблю». После этого случая Диана стала сдержанной. Прекратились и ее нападки на меня. Но она также стала задумчивой и неразговорчивой, и словно бы что-то решает для себя.
– В таких случаях надо подождать, – сочувственно заметил Евгений.
– Пожалуй, – согласился Алексей.
С приездом Степана, когда все наконец-то собрались, в сообществе воцарилось ожидание легкого и приятного лета в кругу единомышленников. Однако сообществу пришлось пройти некоторые испытания. Весна в том году отличалась редким разливом реки. Вешние воды внезапно затопили поселок, находившийся в низине, и бурный поток размыл подступы к тропе, ведущей по обрыву наверх к дороге. Жители поселка оказались не просто отрезаны от остального мира – их жизнь была в явной опасности.
В этой экстремальной ситуации проявились лучшие качества Степана Молчанова. Он быстро понял всю сложность положения и необходимость действовать быстро. Степан чутьем угадал еще возможный маршрут передвижения к дороге и, перепрыгивая с камня на камень, приблизился к обрыву в самом крутом месте. Потом, хватаясь за ветки кустарника, чудом сумел подняться по обрыву наверх. Удивительно, но Степан за короткое время сумел найти автокран, который встал наверху рядом с краем обрыва и опустил стрелу вниз. К тросу автокрана Евгений и Алексей прикрепили большую корзину, в которой могло поместиться два-три человека, и автокран поднял всех жителей из низины наверх.
– Если бы не Степан, мы могли бы погибнуть, – сказал Евгений, когда все оказались в безопасном месте. – Видно, каждому из нас придется в чем-то отличиться.
Словно в подтверждение его слов, через месяц произошел еще один случай, заставивший друзей поволноваться. Он был связан с появлением в округе группы молодых людей, которая вела себя по-бандитски. Часть группы появлялась в Зареченском и требовала уплаты денежной дани. Несмотря на все старания друзей, мирно решить проблему не удавалось. И вот, в один из погожих дней, Евгения вызвали из поселка «поговорить». Он вышел к обрыву в сопровождении Алексея и Степана. Там он увидел четырех человек в черном: двух амбалов устрашающего вида, и еще двоих комплекцией помельче. Они ему кого-то напомнили, но он не мог вспомнить кого.
Один из амбалов зло посмотрел на него и спросил:
– Когда платить будете? Или вам что-то еще непонятно?
– Мы вам ни за что не должны, – стараясь сохранять спокойствие, ответил Евгений.
– Мне что, через твой труп понимания добиться? – амбал вынул из кармана нож.
– Сначала через мой, – раздался чей-то спокойный голос за спиной непрошенных гостей.
Черные резко обернулись. Перед ними стоял высокий и крепкий мужчина. Это был Андрей Беспалов, приехавший навестить Евгения. Вожак черных поиграл ножом и сказал второму амбалу:
– Вправь-ка этому мозги.
Тот послушно шагнул к Андрею и занес руку для удара. Но тут же вскрикнул от боли и упал на бок. В руках Андрея непонятно каким образом оказалась какая-то гладкая палка, которой он неуловимым движением поразил нападавшего. И снова никто не успел заметить движения Беспалова, после которого у вожака вылетел из руки нож, а сам он со стоном прижал руку к телу.
– Минута на то, чтобы покинуть это место и больше сюда не приходить, – внятно сказал Андрей черным.
Черные посмотрели на вожака. Он помедлил, но было видно, что он все понял. И потому подал команду своим:
– Уходим.
Больше их в Зареченском не видели. А Андрей провел целый день в обществе друзей, которые были ему очень рады. Он был человеком слова и, как и обещал в поезде, задал Евгению ряд вопросов о сущности христианской веры. То, что он услышал, заставило его задуматься. Евгений же шутливо спросил его, как он обучает своих учеников боевым искусствам, одним ли рассказом о приемах или показывает их.
– Конечно, показываю и рассказываю, – ответил Андрей.
– Тогда посмотри и послушай, как мы проводим совместную молитву. У нас не принято учить друг друга, но принято молиться Богу, чтобы Он научил нас всему. Если не возражаешь, мы помолимся и за тебя, – в надежде, что Господь скажет тебе все необходимое.
Андрей не возражал, и через некоторое время сообщество собралось в молитвенной комнате в доме Евгения. Как обычно, молитва предварялась чтением из Библии. Евгений зачитал отрывок из Евангелия от Луки, в котором Андрею запомнились слова: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч». И из Послания к Ефесянам: «и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие».
После чтения Евгений обратился с краткой молитвой к Богу, в которой была просьба к Господу научить всех присутствующих владению мечом духовным для защиты людей во всякой беде и опасности. По окончании молитвы Евгений подошел к Андрею и смиренно сказал:
– Подумай и о мече духовном. Не это ли оружие ищет твоя душа?
И протянул Андрею в подарок книгу – Новый Завет. Остаток дня друзья провели в дружеской беседе. Андрей уехал довольный, потому что услышал ответ на вопрос, который только начинал для себя формулировать.
Сообщество жило своей спокойной и внешне вполне обычной жизнью. Но друзья уже успели оценить тот мир и понимание, которые дает круг близких по духу людей. И заметили, что их проблемы, которые не давали покоя им раньше, понемногу отходят на второй план и все меньше их тревожат. Изменился и поселок. Исчезло впечатление его полузаброшенности. Из Н-ска частенько приезжали знакомые друзей, некоторые из этих знакомых сами решили провести в Зареченском несколько недель летнего времени.
Среди посетивших Зареченский был и Иван Резаковский. Он приехал в августе на своем джипе и отыскал Евгения. Тот сразу вспомнил Ивана и поинтересовался, что привело его в их края. Иван потеребил воротник своей куртки и сказал:
– Знаете, Евгений…
– Можно на «ты», – решил упростить общение тот.
– Знаешь, Евгений, в прошлом году, после того как мы с женой стали невольными слушателями твоих слов у костра, я по дороге домой чересчур резко отозвался о тебе и твоих друзьях. Помнится, я сказал Елене, что вы неудачники и ищете легкого оправдания своей не очень успешной жизни. И что дельные люди могут больше и живут иначе. Они честно трудятся, много делают и потому получают то, что не дано другим – деньги, славу, власть. И получают от Бога.
– Так оно, в сущности, и есть, – развел руками Евгений.
– И я считал себя одним из таких дельных людей. Даже Елену все время пытался настроить на образ жизни, который считал самым верным и даруемым лучшим из лучших. И осуждал вашу жизнь.
– Иван, мы, конечно, понимаем и признаем, что есть люди, которые способны делать и делают больше, чем мы. Особенно в мирской деятельности, в которой никто из нас не отмечен заметным успехом. Но мы не считаем, что это делает нашу жизнь ущербной или недостойной. Кто-то удачно сказал, что успех – это не то, что ты сделал, а то, каким человеком стал. Наша цель заключается не в мирском успехе как таковом, а в успешности самой нашей жизни, смысл которой не укладывается только в понятие о мирском успехе. И мы предпочитаем говорить о правильной жизни на своем месте, которое и дает Бог всем, кто желает следовать Его воле.
– Вот об этом я сейчас и думаю. Я погнался за успехом и взял кредит в банке под обещание крупной поставки товаров от непроверенных партнеров. Заплатил большой аванс, а поставки так и не дождался. Недавно мой близкий друг проинформировал меня, что за ложной сделкой стояла криминальная структура, и потому надеяться на возврат денег бессмысленно. Мой бизнес пришлось продать – для того, чтобы расплатиться с банком. И вот я сейчас один из неудачников, о которых столь высокомерно говорил раньше.