Шам

Жаркое кубанское солнце палило вовсю, даже слепни, бич здешних мест, почти не летали, разморенные жарой. Шарьин щелчком согнал с себя одиночного кровососа, с возмущённым жужжанием улетевшего куда-то в траву.

– Марат не звонил? – крепыш до сих пор переживал размолвку.

– Не-а. – Антон, небезуспешно пытающийся развивать у себя представление о собственных и чужих границах, пожал плечами. – Дуется до сих пор, наверное.

– Напишу ему, что ли. Так, чисто «как дела» спросить. – Гриша ухватился за чуть покосившуюся шведскую стенку и начал качать пресс, поднимая ноги.

Антон неопределённо махнул рукой:

– Ну да, и повод есть, вроде как. – он в очередной раз примерился к турнику, но затем вновь повернулся к товарищу. – Да не грузись ты. В Москву вернётся, на работу устроится и пробздится.

Делающий упражнение Гриша молча кивнул в ответ. Шарьин хотел что-то добавить, но передумал, вместо этого, наконец-то, подпрыгнув и ухватившись за перекладину.

 
                                            * * *
 

Толстая, некрасивая тётка с носом-«пуговкой» неубедительно разыграла удивление:

– В смысле «не об этом договаривались»? – она ткнула пальцем в кучу коробок с японскими ножами на упаковке. – Вы менеджер по продажам, вот берите и идите продавайте!

Коробки, сгрудившиеся на пыльном, драном линолеуме вызывали уныние и инстинктивное желание держаться подальше. Марат, уже всё понявший, но продолжающий цепляться за иллюзорную надежду «это какое-то недоразумение», примирительно поднял ладони.

– Послушайте, мы говорили о продажах по телефону и работе с магазинами. Это то, чем я раньше занимался, и что у меня хорошо получается. А ходить с сумкой по подъездам – это не «менеджер по продажам», это коробейник какой-то. Я это не люблю, не умею и не хочу делать.

Короткопалые руки упёрлись в жирные бока.

– Ишь, барин нашёлся! По подъездам он ходить не хочет, видите ли! Менеджером быть ещё заслужить надо! Я сама три года по квартирам ходила, предлагала наш товар, потом только с магазинами стала работать! А сейчас директор филиала уже! С низов, потому что, начинала! Зато всё знаю теперь, до мелочей! А вы всё хотите сразу в дамки!

Блондин вздохнул – определённая логика в словах стервозной толстухи была, но обходить квартиру за квартирой, пытаясь впарить эти несчастные ножи… он потряс головой, отгоняя страшную картинку.

– Да причём тут «в дамки»? Я знаю, что у меня получается, а что нет. Толку от меня как от коробейника не будет никакого, сразу могу сказать. А как от менеджера по продажам – будет, сами увидите. И я к вам на эту должность и устраивался!

Толстуха с заметным удовольствием повысила обороты и подбавила визгливости:

– Ну вот бери и иди продавай! Я тут решаю, кто чем занимается! Не нравится – свободен, у меня из таких очередь стоит! Тоже мне, аристократ помоечный!

Марат вздохнул, жалея, что разговаривает не с мужиком. Всё было бы намного проще – девять лет занятий тхэквондо бывают полезны, как не крути. Но бить женщину воспитание не позволяло, потому он интеллигентно послал несостоявшуюся начальницу в пешее эротическое путешествие, развернулся и вышел, сопровождаемый яростной руганью в спину.

Убогая офисная четырёхэтажка выходила прямо на Люберецкий городской суд, со стоянки которого как раз выезжала скромная BMW X6. За рулём сидела тётка с кисло-стервозной рожей, сразу напомнившая, несмотря на худощавость, оставшуюся позади толстуху. У той, правда, стервозность явно прикрывала какие-то комплексы, а у этой носила скорее этакий барственный оттенок, от утомлённости смердами, вроде как. Судья, видимо. Вот уж кого денежный вопрос точно не гложет…

Марат вздохнул – всякая ерунда в голову лезет, а надо о деле думать. Уже неделю ищет работу, и пока что результатов никаких, одни затраты. Койка в дешёвой общаге для гастеров обходится не так уж дорого, но, всё равно, расходы постепенно набегают, и от имевшийся заначки уже почти ничего не осталось. К слову, о расходах…

Желудок, пустовавший со вчерашнего вечера, напомнил о себе протяжным урчанием. На торце четырёхэтажки трепыхались на ветру два больших плаката – один, «Адвокаты», был неинтересен, зато «Кафе-столовая, бизнес-ланчи от 200 рублей» манил стрелочкой куда-то за угол…

Нет, нафиг. Ещё тварь эта жирная туда припрётся, будет аппетит портить. Да и вообще, лучше вечером поесть, перед сном. Крепче спаться будет. А пока, чтоб время не терять, надо бы опять залезть в Интернет и…

В кармане завибрировал телефон. Номер незнакомый. Будучи человеком здравомыслящим, Марат обычно на такие звонки не отвечал, но сейчас время для предосторожностей не слишком подходящее – его данные выложены сразу на нескольких сайтах, возможно, кому-то из потенциальных работодателей он приглянулся…

– Алло?

«Салам, братан!»

Голос был знакомым, но чьим именно, Марат так вот сразу вспомнить не мог. Одно точно – это не работодатель. Жаль.

– Здорово! Номер новый завёл, что ли?

Спрашивать «кто это?» как-то неудобно, но можно попробовать вспомнить по ходу разговора.

«Ага, завёл новый. Ты в Москве сейчас, да?»

Характерный казанский говор наконец заставил нужные нейроны в мозгу активизироваться.

– Да, где ж мне быть. А ты где-как?

Линар жил в Казани, но номер был московским.

«В Москве, проездом! С вокзала только вышел. Пересечёмся вечером, как смотришь, да?»

Валеев мысленно чертыхнулся. Не то, чтоб он имел что-то против Линара – нормальный парень, и даже дальний родственник. Кто-то из них кому-то приходился троюродным племянником, а кто-то, соответственно, дядей. Но «пересечься» – это неминуемые расходы, а с финансами сейчас…

– Конечно, давай!

Да и хрен с ним. Есть ещё кредитка – уж пару кружек пива можно взять, ничего страшного. Всё равно, рано или поздно он работу найдёт. Не может не найти.

«Отлично, братан! Ты когда освободишься?»

– К шести. Где будешь?

До шести ещё можно успеть пару потенциальных работ «пробить», а то и тройку.

«На „Водном стадионе“ буду. Знаешь, где это, да? Или я подъехать могу, где ты живёшь, без проблем»

– Не-не, давай я на «Водный» подъеду. К половине седьмого тогда, хорошо?

Блин, на «Водный» – считай, через всю Москву тащиться. Но уж лучше так, чем «А вот общага, я тут койку снимаю». Позорище.

«Всё, давай, рад был услышать! Как освободишься – звони на этот номер»

– Тоже рад, давай, до вечера тогда.

Марат убрал телефон и задумчиво посмотрел на рекламу столовой. Раз уж пошла такая пьянка, и один фиг придётся залезть в кредит, может?.. Да, пожалуй. Хорош над организмом издеваться, надо что-нибудь закинуть в желудок.

Только не здесь. Не хватало ещё и в самом деле опять на толстую стерву напороться. Лучше другое место найти. У метро он вроде что-то такое видел, да.

 
                                            * * *
 

Валеев в растерянности откинулся назад и, пытаясь скрыть замешательство, отхлебнул пива из большого пластикового стакана. Забегаловка была недорогой, по московским меркам, а пиво, соответственно, хреновым, но сейчас качество напитка его как-то не слишком заботило – и без того хватало, о чём переживать.

– Ты что, серьёзно, что ли? – переспросил он ещё раз, не в силах поверить.

Линар, откровенно наслаждающийся произведённым эффектом, солидно кивнул и тоже сделал глоток.

– А пиво как же? Вам же нельзя! – мозг Марата ухватился за эту детальку, как утопающий за соломинку. Может, его всё-таки разыгрывают? – Алкоголь же!

Собеседник беззаботно отмахнулся:

– Воину Аллаха, ступившему на путь джихада, можно всё. Он всё равно попадёт в Рай.

Валеев нервно оглянулся по сторонам – Линар не считал нужным понижать голос, и компания из трёх средней потасканности девчонок (пара среднеазиаток и, кажется, молдаванка) через столик их явно слышала. Особого ажиотажа, правда, снимающие стресс после работы кассирши из «Перекрёстка» не выказали, ограничившись парой настороженных взглядов. Скорее, даже, настороженно-заинтересованных – спортивные голубоглазые блондины на дороге не валяются, да и Линар, несмотря на дурацкую бородёнку в три волосины, совершенно ему не идущую, смотрелся не так уж плохо – гибкий и худощавый, с резким лицом восточного типа.

– Ты не ори, блин. А то не доедешь до Шама своего. – Марат дружелюбно улыбнулся девушкам, одновременно предостерегающе постучав пальцем по столу для раздухарившегося родственника.

Линар вновь махнул рукой и приложился к пиву. Он чувствовал себя уезжающим на войну героем, представляя, как во главе мчащейся по шоссе колонны, ощетинившейся пулемётами и чёрными знамёнами, под ревущий из динамиков «Иерусалим» Муцураева врывается в… э-э… куда-нибудь, в общем. Хоть в Дамаск, хоть в тот же Иерусалим. Голос понижать не хотелось, а вот чтобы окружающие были в курсе его героизма – хотелось, и даже очень. Впрочем, дураком парень не был, вполне отдавая себе отчёт, что это говорит пиво и ещё кое-что, употреблённое недавно на «конспиративной квартире» с братьями, посему…

– Ты как во всё это ввязался-то вообще? – не унимался Валеев. Не то чтоб он был так уж досконально знаком с жизнью дальнего родственника, но кое-какое общение они поддерживали, и уж чего-чего, а излишней религиозности за Линаром никогда не замечалось. Да и вообще какой-бы то ни было, если уж на то пошло. Скорее уж, имела место тяга к пацанско-блатной романтике, пару раз приводившая сначала в детскую комнату милиции, а потом и в обезьянник. Ничего серьёзно, впрочем. Тем удивительнее была новость.

– Ну, как… – Линар, покосившись на кассирш, обстреливающих их столик взглядами, всё-таки понизил голос. – Познакомился через Чин… э-э… знакомого одного. Разговаривали как-то за дела, дунули чутка, ну и… он говорит – есть человек, наших татарских пацанов набирает, кто повоевать хочет в Шаме. Ну там, за веру и всё такое… А там оказалось, что я и того человека знаю. Сам он тоже там был, кстати. Фотки показывал, и видео даже. Во-о-от… Что, ещё по пиву возьмём уж?

– Ага. – Марат, у которого неожиданные новости на время отогнали мысли о незавидном финансовом положении, жестом просигнализировал официантке «повторить». – И что?

– Ну, что… Познакомил меня там ещё кое с кем, поговорили, что и как… Спрашивают – поедешь? Я говорю – поеду! Как раз группа готовилась. Меня, кстати, старшим назначили! – добавил Линар с гордостью. – Руки не из жопы растут, плюс английский знаю, ещё и боксом занимался.

– И сколько вас там, в группе? – хмыкнул не слишком впечатлённый Марат. Не то, чтоб он считал родственника дураком, но и слишком высокого мнения о его способностях не был точно. Воспоминания о том, как Линар, желая продемонстрировать гостю собственную крутость, на пустом месте докопался до какой-то компании на набережной Казанки, а в итоге им обоим серьёзно наваляли, жили в памяти до сих пор. Когда тебе ломают сразу два ребра, такое обычно запоминаешь.

– Четверо. – собеседник чуть смутился. – Но это потому, что большие группы опасно отправлять, спалиться могут.

Официантка принесла заказанное пиво, избавив новоиспечённого амира от тягостных объяснений по поводу скромных размеров джамаата.²²

Дождавшись, пока женщина отойдёт, Марат поднял стакан и полушутливо предложил тост:

– Ну, за воинов ислама?

Линар, ничуть не смутившись, с готовностью поддержал:

– За воинов ислама!

С громкостью он опять переборщил, и навострившая уши компания по соседству дружно прыснула, тут же сделав вид, что это они о своём, о девичьем.

– Слушай, ну а если серьёзно – нафига оно тебе надо? – спросил Марат, вытерев губы от пивной пены. – Бабла вариант вообще поднять? Или что? Там же задвухсотиться влёгкую, да?

– Ну… – Линар чуть замялся. – Насчёт бабла – уж как повезёт. Так-то там платят немного. Ринат говорил, кому сотку баксов месяц, кому две… но это чисто так, на расходы! – поспешил уточнить воин ислама, заметив скепсис Марата. – А вообще можно нормально поднять, если масло в голове есть – война же. Я Рината этого… ну, набирает который, давно знаю – обычный пацан с Хадишки был, как все, постарше нас чуть. На год съездил, вернулся – трёшку себе в элитном доме купил, дом загородный, тачку реальную. Да и вообще нормально живёт! Не пьёт – не курит правда теперь, намазы там, всё уж как положено…

В последней фраза столь забавно смешались сомнение и не слишком искреннее одобрение, что Марат невольно улыбнулся. Незамеченным это не осталось.

– Ну и вообще, что мне дома ловить?! – Линар перешёл на горячечный шёпот. – На СТО с утра до ночи за тридцатку пахать, и это ещё если с премией? На квартиру так хрен заработаешь! А эти суки все, с жирными рожами – менты, чиновники, депутаты там всякие… Попробуешь что своё открыть – сожрут моментом! А Ринат и остальные, кто там был – они сами по себе, отдельно, понимаешь? Их никто не трогает, боятся.

Марат задумчиво кивнул. Что-то в этом всём было, несмотря на всю кажущуюся безумность.

– А некоторые и там остаются, кстати. – Линар продолжал ковать, пока горячо. – Дом заняли, какой понравится… ну, вражеский, в смысле. Землю дают, жён несколько можно взять, уважаемый человек, короче, воин Халифата,²³ все дела.

Поселиться в доме посреди пустыни с четырьмя бровастыми, волосатоногими арабками Валеева привлекало примерно никак, и на лице это, видимо, отразилось, потому что Линар быстро уточнил.

– Ну, это уж кто хочет, конечно. Я-то по любому обратно приеду, мне и в Казани хорошо. Будет. С баблом. Айда, а?

– В смысле? – Марат от неожиданности аж моргнул. – Я, что ли?

– Ну да! – Линар энергично кивнул. – Сам же говоришь – работа не нравится, денег мало, начальник мудак. У нас в группе ни одного с опытом, а ты же на войне был! Загранник же есть у тебя?

– Есть, но…

– Вот! Да я договорюсь обо всём, ты не парься! Мы послезавтра летим, в Стамбул. Я с Ринатом свяжусь, всё объясню, поручусь за тебя – всё нормально будет! Билет он купит, там нас встретят. Съездим, бабла поднимем… да и вообще – интересно же! Движуха! Не то, что тут…

Валеев ещё подбирал слова, чтобы ответил на весь этот бред, когда одна из девушек, та, что похожа на молдаванку, устала ждать, пока потенциальные кавалеры проявят инициативу, и решила взять дело в свои руки.

– Мальчики, привет! А мы тут краем уха слышали, вы такие интересные вещи рассказываете…

Линар, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Марата, гордо откинулся на спинку стула.

– А может, вы к нам присоединитесь, девушки?

– С удовольствием!

Среднеазиатки поднялись с места, спеша застолбить плацдарм поближе к блондину, правую сторону которого уже оккупировала их представившаяся Анжелой подружка. Линар, впрочем, отнёсся к этому философски – учитывая численное превосходство прекрасного пола, остаться без подруги ему точно не грозило. А уж когда они узнают, насколько он крут…

Все трое при ближайшем рассмотрении оказались приемлемой симпатичности, особенно после пары пива. Опять же – личная жизнь в последнее время Марата не радовала, так что, почему бы и нет? Денег жалко, конечно, ну да живём один раз…

Лишь бы Линар язык чересчур не распускал.

 
                                            * * *
 

Марат неспеша, с хрустом потянулся, пару раз зевнул и, наконец-то, выбрался из постели. Почёсывая голую грудь, он с рассеянным любопытством огляделся по сторонам. Ничего, так, чистенько, и вообще, за порядком следят. Даже его разбросанные вчера вещи кто-то (видимо, Гуля) собрал и аккуратно развесил на стуле.

Одеяло на второй кровати зашевелилось и из-под него показалась заспанная женская мордашка, заинтересованно уставившаяся на гостя. Тот смущённо ойкнул и поспешно потянулся за трусами. В трёхкомнатной квартире, по словам Гули, проживали аж семь девушек, так что с приватностью и уединением дела обстояли так себе – помогало лишь то, что они работали в разные смены. Вторая обитательница комнаты, очевидно, вернулась домой, когда они спали.

– Доброе утро! – неловко поздоровался Валеев, натянув трусы.

Насмешливо фыркнув, мордашка вновь исчезла под одеялом. Парень подождал несколько секунд, ожидая продолжения, но такового не последовало, так что он пожал плечами и пошлёпал на кухню. Благо, оттуда притягательно веяло запахами свежезаваренного кофе и шкворчащей на огромной сковороде яичницы с колбасой.

Гуля, деловито хлопотавшая над завтраком, поприветствовала господина и повелителя (временного, по крайней мере) радостной улыбкой, но попытки дать волю рукам немедленно пресекла.

– Мне выходить через полчаса, а ещё краситься надо. Садись, почти готово уже.

Послушно усевшись на табуретку, Марат принялся рассматривать девушку. Миниатюрная, стройная, но все приятные глазу и руке выпуклости в нужных местах есть, как раз в его вкусе…

– Что смотришь так? – Гуля, почувствовав его взгляд, обернулась. – Нравлюсь?

В её голосе смешались ирония и неуверенность. Мужчина, вместо ответа, молча встал и притянул её к себе.

Затянувшийся поцелуй прервали донёсшиеся из другой комнаты звуки, красноречиво свидетельствовавшие, что Линар, Анжела и третья девушка (Марат поймал себя на мысли, что не может вспомнить её имени) тоже проснулись и времени зря не теряют. Молдаванка вообще в этом плане отличалась голосистостью – ночью её наверняка было слышно не только ближайшим соседям, но и половине хрущёвки.

Гуля насмешливо хмыкнула и высвободилась из объятий кавалера.

– Всё, садись есть.

Она выключила газ под сковородкой и начала было накладывать яичницу, но Марату резко стало как-то совсем не до завтрака – он подтянул девушку поближе, развернул спиной к себе и подтолкнул к столу, одновременно задирая вверх полы её короткого халата. Гульнара попыталась изобразить сопротивление, но не слишком убедительно, и через полминуты уже выгнулась дугой, постанывая сквозь прикушенную губу.

 
                                            * * *
 

Кубанские электрички, не в пример подмосковным, редки и неспешны. С другой стороны, это отчасти компенсируется их немноголюдностью – Антон, Гриша и ещё пяток желающих с утра пораньше отправиться в Краснодар составили ровно половину пассажиров вагона.

– Что, сколько занял-то? – с пролетарской непосредственностью поинтересовался Григорий. Антон, навострившийся было задремать, недовольно посмотрел по сторонам – обсуждать финансовые дела при посторонних он не любил.

– Тридцатник.

Задавать напрашивающийся вопрос «А ты?» Шарьин не стал, надеясь, что товарищ угомонится и тоже задремлет, но Петренко распирала энергия и спать он не собирался.

– А чего мало так? Я вот полтинник. Что брать планируешь?

Антон вздохнул и сказал напрямик:

– Гриш, давай потом обсудим, а? Спать охота.

Собеседник понятливо кивнул и уставился в окно. Антон вздохнул повторно, на этот раз с облегчением, и прикрыл глаза.

– Я тоже полтинник занял! Ты чего брать будешь, Морлок?

Громкий, до отвратительного жизнерадостный голос Абрикосова дал понять, что на спокойный сон можно не рассчитывать. Гриша радостно переключил внимание с заоконного пейзажа на желающего пообщаться сослуживца.

– Ну, во-первых, разгрузку нормальную. Стилос же говорил, что там обычные подсумки советские выдают только. Потом, обувь запасная нужна – выдали херню полную, она по камням за месяц ушатается. Я думаю, «Лову» взять – пацаны сказали, в «Еврокамуфляже» за десятку есть, со скидкой…

– А шо за «Лова»? – Абрикосов, наивно-хитрожопое дитя природы из неведомого никому Морозовска, в околотактическом шмурдяке²⁴ разбирался не слишком, пятнадцать лет в ВОХРе Ростовской АЭС не совсем тот опыт, который тут нужен.

– Фирма́ такая! – с готовностью пустился в объяснения Гриша. – Офигительная обувь…

Антон, не открывая глаз, сквозь зубы пробормотал что-то ругательное и мысленно поставил жирную отметку – не забыть купить беруши, и чтоб с запасом. Сон у него был крепкий на удивление всем, в четырнадцатом он мог не просыпаться во время прилётов в сотне метров от позиции, но вот именно в момент засыпания какие-то более-менее связные звуки, вроде телевизора или болтовни товарищей, очень мешали. Он несколько секунд раздумывал, не встать ли и не перейти в другой вагон, где народу, скорее всего, вообще почти нет, но лень победила.

– …панаму нормальную. То, что выдали – это изврат какой-то. – Гриша, тем временем, продолжал перечисление запланированных покупок. Поджопник, обязательно. Каремат. Аптечку ещё подобрать надо, кстати. Во-первых, обезболивающее и противошоковое. Во-вторых…

– От живота ещё нужно взять обязательно, да! – Байрамуков, взявший позывной Хабез и тоже попавший в «Эрку», поспешил высказать своё ценное мнение. – И от простуды – в горах даже летом холодно может быть!

В общем к моменту прибытия электрички на вокзал «Краснодар-1» все успели не единожды обменяться соображениями по поводу того, на что потратить занятые у товарищей под первую зарплату деньги, а Шарьин, которому так и не удалось заснуть, успел несколько раз пожалеть, что поленился и не перешёл в другой вагон. При этом, разумеется, с лавки он так и не поднялся, продолжая страдать и злиться.

Наконец, состав остановился, и вся честна́я компания одной гурьбой потопала к троллейбусной остановке.

 
                                            * * *
 

– Ну, что, за сегодня успеешь собраться уж?

– В смысле? – Марат, бодро шагавший к метро через дворы вместе с Линаром, недоумённо уставился на родственника. – Куда?

– Что значит «куда»? – возвратил непонимание Линар. – С нами. Ты ж сказал, что едешь. Я Ринату ещё вчера позвонил, что у нас «плюс один», он сказал – ярар,²⁵ если ты за него ручаешься… Ну, помнишь, покурить когда выходили.

– Э-э… – Валеев пытался подобрать слова так, чтобы не слишком разочаровать товарища. – Слушай, братан, ну я ж это… вообще, понимаешь? Не точно, в смысле.

Понимания у Линара такой подход не вызвал.

– Не, братан, погоди уж – что значит «не точно»? Это же не на шашлыки съездить – «может да, может нет». Я за тебя поручился, люди готовятся уже всё организовывать, понимаешь? Сказал «еду» – надо ехать, да.

Марат вздохнул. Он действительно после четвёртого или пятого пива подтвердил прозрачные намёки, щедро рассыпаемые Линаром перед заинтригованными девушками, но сделал это исключительно дабы произвести впечатление на уже сильно понравившуюся ему к тому времени Гульнару, а не всерьёз.

Ну, почти не всерьёз – самому-то себе можно признаться, что идея поехать на войну обладала какой-то неуловимой притягательностью, особенно если сравнивать её с безуспешными поисками работы и койкой в общаге для гастеров. Но это самому себе, а вот окружающим…

– Да не, братан, ну ты что? – продолжал отбиваться Валеев. – Ну ты сам подумай, как так может быть – тут, типа, менты и фээсбэшники всеми силами борются, а они с одного твоего звонка соглашаются меня принять и отправить, ничего обо мне не зная. Ну ерунда же какая-то, сам подумай. Или вообще подстава ментовская!

Линар вдруг резко остановился, вызвав на заполненном движущимся к «Ховрино» людским потоком тротуаре небольшую сутолоку.

– Братан, я не понял, ты сканил,²⁶ что ли?

Прохожие, вынужденные обходить вставших посреди тротуара парней, бросали на них недовольные взгляды и что-то бурчали, но Линар не обращал на толпу ни малейшего внимания, сверля Марата требовательным. Блондин почувствовал себя неуютно, и, будучи человеком действия, тут же перешёл в контратаку.

– Ты словами-то не кидайся! Тоже мне, воин ислама! Стрелять-то умеешь хоть? Я, в отличие от тебя, на войне был! И людей убивал!

Несколько человек, услышав последние слова, обошли будущих моджахедов по более широкой дуге, чем все остальные, но этим реакция и исчерпалась. Линар развёл руками, словно призывая кого-то в свидетели.

– Ну, так а чего тогда?! Сказал – делай уж! В чём проблема? А то я за тебя поручился, а ты теперь вилять начинаешь, меня перед людьми подводишь…

Заметив разгорающееся на лице собеседника раздражение, казанец сменил тактику:

– Братан, ну ты сам посуди – какого тебе тут ловить? Ты что думаешь, я не заметил, как ты за бабки жался, когда расплачивались? Сам же говорил – с работой хреново сейчас, начальники мудачьё сплошное.

Валеев вздохнул – крыть было нечем. Вчерашние посиделки, на которых они, как истинные кавалеры, расплатились за дам, сожрали последние остатки наличности и заставили далеко залезть в последнюю оставшуюся кредитку. К тому же, Гульнара прозрачно намекала, что очень даже не против перевести общение в постоянную плоскость. Это, безусловно, радовало, но вот в финансовом плане…

Линар, почуявший успех, продолжал развивать наступление:

– Полгода повоюем, бабла поднимем – и обратно. Я в Казани хату куплю, ты в Москве, красиво всё будет, да! А насчёт подставы – не беспокойся, слушай! Я тебе клянусь, нет ничего! Меня люди знают, мне доверяют, я за тебя поручился – поэтому легко так всё! С улицы бы ты пришёл – полгода бы проверяли, гадом буду! Ну, и ещё – там сейчас люди нужны, поэтому не так строго отбирают…

Заключительная фраза настолько походила на молькинское «гребут всех подряд», что Валеев, не выдержав, ухмыльнулся. Линар, ободрённый его реакцией, поспешил закрепить успех.

– Братан, ну не твоё это – в офисе штаны протирать! Помнишь, мы про кшатриев говорили как-то?

Марат кивнул – разговор он помнил. Правда, с учётом того, куда именно его столь горячо зазывали ехать, отсылка к индуизму выглядела несколько… забавно.

– …ты воин! Кшатрий!²⁷ Ну что, самому разве не хочется на войну опять?

На войну хотелось. И одновременно, не хотелось. Странное чувство, знакомое и понятное только тем, кто побывал.

Марат механически кивал продолжающему что-то вещать Линару, одновременно вызывая из памяти недавнее прощание с Гульнарой. В больших, чёрных глазах светились серьёзность и печаль, она чуть застенчиво улыбнулась и спросила: «Ты правда едешь туда?». Он кивнул, не всерьёз, а словно поддерживая вчерашнюю игру, и тогда в её взгляде появилось что-то ещё… тогда он не понял, что это, но почему-то вдруг стало неуютно. Гуля шагнула к нему и поцеловала, жарко и крепко, и это непонятное, занозистое чувство исчезло, но вот сейчас оно появилось вновь, и внезапно Марат понял, что именно увидел тогда в глазах напротив – это была гордость.

– …молчишь-то?

– А? – Валеев вдруг вернулся в реальность. Замолчавший Линар стоял перед ним, излучая смесь беспокойства, надежды и раздражения.

– Ты меня что, не слушал, что ли?!

– Слушал, почему…

Казанец недоверчиво хмыкнул:

– Ну-ну… Так что, едем?

Марат обвёл задумчивым взглядом спешащую в недра метро толпу. Почему-то вспомнился Арам Суренович, общественным транспортом не пользовавшийся принципиально и любивший говорить: «Если мужчина до тридцати лет не заработал на квартиру и машину – семью ему создавать уже ни к чему. Такие не должны размножаться». Хитрый армянский прищур в сторону Марата не оставлял сомнений, кто подразумевается под незаслуживающим потомства неудачником.

– Едем.