Порок

– Ты есть хочешь? Или, может, привести себя в порядок желаешь? У нас тут есть душевая, – обвел мой внешний вид пристальным взглядом.

– Нет. Я подожду, – отказался, несмотря на то, что в таких ситуациях это не принято.

– Как знаешь, Денис, – он тут же потерял ко мне весь интерес, вернувшись к своему собеседнику.

Удивленно приподняв брови, постарался погасить шквал сверлящих вопросов в голове и прислушаться к ним.

– Ну и на чем ты там остановился? Рассказывай, – принял прежнее положение Барин, только еще и засмолил сигаретой. Вот почему в кабинете стоял удушающий спертый запах крепкого табака.

– Да ты и так уже все знаешь. Твои-то небось уже донесли.

– Работа у них такая, Сыч. Но это они, а я от друга версию хочу услышать, – насмешливо крякнул.

– Влад, все так, как тебе и передали. Сначала я с этого лоха имел тридцать процентов с общей прибыли. Вскоре мне стало мало. Ты знаешь мой аппетит, – они чокнулись и улыбнулись друг другу. – Запросил пятьдесят процентов. Получил, – залил в себя пойло и на этом решил съехать, вновь начав очередную партию в нарды.

– На кой черт тебе сдалась его Маринка? – затянулся и прищурился Барин от едкого дыма шмали.

– Да она не дура. Ну и хороша. Шарит в цифрах. Посадил в банке. А ты сам понимаешь, с помощью нее мы еще больше бабок поднимем.

– И че, он так просто распрощался со своей женой, Сыч?

– Он ее мне подарил, – тихо заржал этот Сава, делая свой ход фишками. – Этот трус собрал ей чемодан и привел за ручку. А она та-а-а-ак горько плакала, та-а-а-ак выла, а я ее та-а-а-ак утешил и залюбил, – смеялся и, не отрываясь, следил за игрой.

– Смотри, чтобы из-за бабы у нас не было проблем. Тем более в твоей сраной партийной номенклатуре. Ты там мне еще нужен.

И чем дольше я слушал, тем отчетливее понимал, что Сыч не только коммерс, но и, возможно, чиновник… Элита, правящая нищенским сбродом – точнее, нами.

Су-у-уки. Банк, значит? Вот так и имеют нас – простой народ – во все щели.

– У меня все под контролем. Не думай за это. У меня есть одна занимательная идея насчет российского бюджета, – хохотнул он, а я сдавил сильнее кулаки, даже не заметив, что сжал их. Уже какое-то время откинулся затылком на спинку дивана и с закрытыми глазами сосредоточенно слушал их, делая вид, что вовсе и не здесь. – Фонд российскому предпри…

– Давай потом, – осадил его Барин, прямо этим сказав: закрой пасть и думай, что и при ком можно говорить.

– А, ну да… Говорю же, концепция занимательная. Идея не дает здраво мыслить уже какой месяц, – засмеялся под звук кинутых костей на доску.

Даже мне слышно было, как Сыч загорелся подобной задумкой. Несмотря на то, что я его совсем не знаю.

Однако, как бы я ни вслушивался, подмечая каждое слово, чтобы разгадать, кто есть кто, ожидание изводило и мне казалось, что Барин именно этого и добивается, чтобы проследить за моей реакцией. Одним словом, препарирует меня сейчас, как подопытную крыску. Занервничаю ли я, раскрою ли рот, залезу ли беспардонно в их диалог, а может, сорвусь и начну угрожать, дам слабину и покажу свой страх. Столько вариантов можно было бы накидать, но я не идиот. Да, ситуация мне категорически не нравилась, поскольку я в данный момент заведомо безоружен и находился в проебе. Но идти на поводу у этого лысого у меня не было никакого желания. Нужно настороженно оглядываться по сторонам и аккуратно ступать, чтобы тебя не подорвало на очередной мине. В данный период миной был Барин.

Что я о нем знаю? Да нихера кроме того, что его полгорода боится и бежит как черт от ладана.

Многообещающе… По слухам. Но и как-то самому тяги нет проверять достоверность информации.

– Ладно, Барин. Поеду я.

Слышу, как Сава поднялся на ноги и снял пиджак со спинки стула.

– Возьми одного из моих водил. Виталика или Игоря.

– Да Вася должен подъехать, – недоуменно отозвался в тот момент, когда я раскрыл глаза и сощурился.

– Я сказал, возьми. Забери кого-то, чтобы поменьше мне глаза мозолили, иначе ненароком шкуру спущу, – процедил металлическим тоном, потеряв былое спокойствие.

– Ладно, – поднял Сыч руки. – Провинились? – хмыкнул друг Барина.

– Ты вроде уходил? – отодвинул пустые стаканы лысый и серьезно воззрился на него исподлобья.

– Как скажешь, – кивнул и, напоследок неприятно взглянув на меня, тихо покинул кабинет.

С первой встречи у нас с ним не заладилось. Что-то его во мне определенно напрягает.

– Ну что, Денис, поговорим? – вальяжно откинулся в кресле Барин, склонив голову к плечу. – Или, может, Туман? Как к тебе обращаться, Денис Андреевич? – потянул кривую улыбку с непроницаемым выражением лица.

– Без разницы. Все три варианта хороши, – еле заметно прищурился в его непроглядные мутные глаза, намекая и на имя с отчеством.

– Мда, – хохотнул он и принялся за доску, чтобы вскоре убрать ее в стол. – Не ошибся я… – отвел свой взгляд и заторможенно протянул себе под нос.

В этот момент я не понял, о чем он. Потребовалось некоторое время, чтобы после нашего с ним разговора распутать клубок вопросов и ответить на каждый из них.

Я не мог предположить, что так скоро нагрянут перемены.

Только вот вопрос: нужны ли они мне?

– Если уж на то пошло, что вы знаете обо мне? – сдержанно поинтересовался я у Барина.

Меня откровенно раздражала его уверенность и невозмутимость. Он говорил так, словно приходился мне родителем. Хотя те же самые родители практически не имеют понятия, кто на самом деле их сын.

Лысый убрал нарды в стол и вновь расслабленно откинулся в кресле, наградив меня снисходительным хладнокровным взглядом, без труда удерживая на себе мое внимание. Барин будто размышлял, стоит ли сейчас вытаскивать из рукава пару тузов, чтоб раз и навсегда доказать, что он далек от шуток.

Но я и так сразу это просек. Не сидел бы я сейчас в его кабинете, в его ресторане, не привозило бы меня по первому требованию к нему его заряженное зверье, краем уха не слышал бы его разговор с Сычевым, если бы воротила передо мной был бы простым цирковым шутом. Да и я не лох, чтобы не понять то, что он всем своим видом, короткими фразами, самоуверенными намеками банально цепляет меня на крючок удочки в надежде, что жадный щенок, не видевший хорошей жизни, раскроет пасть и заглотит наживу.

– Очень многое, – все же бесстрастно отозвался Барин на мой вопрос, положив правую руку на стол, а левую уместив на подлокотник кресла, замедленно отбивая пальцами по ровной поверхности, чем еще больше выводил меня из себя. – Например, историю твоей семьи, саму семью, во сколько ты пошел на горшок или то, что твое трико с кроссами, – указывает светло-ледяными глазами на мои шмотки, – снято насильно с парня на пару лет старше тебя. Об этом твой друг не знает? – неприязненно ухмыльнулся мне, намекая, что я не обо всем договариваю Коту, и вновь деловито приложил два пальца к виску, пытаясь проследить за ходом моих непривлекательных мыслей. – В этом городе мимо меня и муха не пролетит незамеченной мной, не то что подросток, решивший пойти по головам ради своего тщеславия, денег, власти. Ты создал молодую группировку пацанов, – кивает головой и дарит мне веселую полуулыбочку. – Довольно успешную и стабильную. Вижу, парни тебя слушают, идут за тобой. Многие люди тебя либо боятся, либо не желают связываться, поэтому перед вами выворачивают карманы. Лично ты выслеживаешь, высматриваешь у дома культуры, где еженедельно проходят дискотеки, прилично одетых жертв и раздеваешь силовым воздействием. Но тебе, кажется, мало забрать только тряпки, тебе нужно унизить или забить человека, – с неприкрытым интересом в глазах наклоняет голову к плечу и шире тянет скользкую улыбку. – Наказываешь за хорошую жизнь, Денис? – хмыкает и отводит от меня взгляд, давая возможность нехорошо на него прищуриться и сжать до боли в зубах челюсть.

Он не задает вопрос, он подтверждает факт. Не только то, что да, осведомлен о моей жизни, но и подчеркивает то, что забилось глубоко в моем подсознании.

Кот не знает, что я раздеваю фраеров, а после скидываю шмотье на оптовом рынке или что некоторые тряпки оставляю себе. Ему этого не понять. У него родичи спекулянты, и они с Ульянкой с детства в одежде никогда не нуждались. А мне элементарно хочется кроссы, спортивные штаны, кофту, шапку. И у меня есть непреодолимое желание хорошо одеться и не выглядеть в свои пятнадцать вонючим бичуганом по жизни. Шмотки перед родителями приходится прятать, скидывать пакет у Михаси дома или еще у двух пацанов, чтобы не спалили и не устроили допрос, откуда я нарыл такие вещи, которые наша семья не в состоянии купить. Бывает, езжу им по ушам, что обувь Кот свою отдал, но и даже при этой отмазе батя как-то раз разорался на весь дом, мол, какого черта я смею побираться, ведь они меня всем обеспечивают. А у меня нет нихера кроме стремных тряпок, которые постесняется надеть даже взрослый мужик. Вот поэтому и раздеваю и буду в том же духе продолжать, поскольку у меня будет то, что я захочу.

– Я знаю тебя уже пару месяцев – с того самого момента, как ты только принялся со своим другом воровать шапки, цацки. Осведомлен, как ты решил проблему с молодняком с района Молодежки, – поучительно с равнодушием ведет со мной беседу Барин. – Как создал группировку. Вижу, как без разбору кидаешься на всех подряд, если вычислил, что у человека имеется кэш или жирный кусок территории. Я веду тебя с самого начала.

– Я понял, – поморщился и откинулся на спинку дивана, злобно прикрывая глаза. – Для чего вам это? Что эта информация вам дает? Я так понимаю, от мусоров вы меня отмазали? – в упор вперился в него.

– Нет, – насмешливо смотрел на меня. – Мой брат. Только фамилии у нас с ним разные. Я Баринов, а он Алмазов.

– Полковник ваш брат? – внутренне охренел я, но с виду всеми силами пытался держать себя в руках и не присвистнуть.

По слухам Барин сидел. И как с такими связями он угодил на зону? Если только… если только ему самому не понадобилось там оказаться. Но для чего?

– Да, – спокойно ответил и схватился за бутылку вискаря, наливая себе в стеклянный стакан. – По моей просьбе Алмазов сегодня помог тебе покинуть неприятное заведение. На самом деле ускорил срок пребывания в этих стенах, – лысый отпил янтарную жидкость и сжал губы в тонкую линию, будто смакуя вкус. – А насчет того, для чего все это мне сдалось… Не буду врать, ты мне понравился. Заинтересовал меня. А это удается сделать немногим. Тем более в таком юном возрасте, как у тебя. Далеко пойдешь, Денис… – медленно заключил последнее высказывание, с интересом рассматривая пойло в бутылке. – Если будешь со мной.

Вот оно… Так сразу и не сообразишь, что я ощущаю на данный момент. Но радости от его предложения я точно не испытываю. А то, что это предложение с ним работать – я в этом не сомневаюсь. Точнее, чтобы его ОПГ крышевала нашу группировку.

Захотелось тяжело выдохнуть, но вразрез этому желанию подался вперед, свешивая руки между ног, и немного замялся, обдумывая, как тактично уточнить, чтобы он не заметил в вопросе чересчур много гонора, который так и рвется из всех моих щелей. Хотя то, как он прицельно вглядывается в мою рожу… Думаю, уже раскусил, что его слова не возымели на меня должного эффекта. А следующий его вопрос только подтвердил мои догадки.

– Что тебе не понравилось? Почему недоволен? Сделай выражение лица попроще. Я тебе не предложил кого-то убить, хотя догадываюсь, что для тебя это не будет огромной проблемой, – решил он за все время разговора съязвить и показать свой скверный характер, пролезший через узкую щель надетой на его рожу покровительственной маски.

– А что вы предложили? Работать на вас? Или с вами? Я пока что не очень хорошо понимаю суть нашего диалога, – хотя я пиздел ему будь здоров. Все я отлично понимал, но мне нужна была конкретика, чтобы видеть все изображение картинки.

– Со мной, Денис. Я хочу, чтобы ты работал со мной, – шумно выдохнул Барин и раздраженно отодвинул от себя пустой стеклянный стакан, не отводя от меня тягостного взгляда.

Тише, Денис, тише… Думай, для чего ему это? Что он хочет от тебя? Какую преследует выгоду? А главное, что по итогу ты станешь выполнять для него? Не будь наивен, быстрее шевели мозгами. Воротила напротив не такой уж и благородный дедушка мороз, решивший облегчить тебе жизнь.

Мы смотрели друг другу в глаза, и Барин видел, как я пытаюсь сопоставить его слова со своими мыслями, найти ответы на крутящиеся в башке вопросы. И судя по его просветлевшему выражению лица ему увиденное нравилось. Мужику импонировало, что перед ним сидит не машина, которая без разбору будет выполнять все его приказы. Он понимал, что я далеко не глуп.

– Я же могу поинтересоваться у вас, чем вы занимаетесь, Владислав Владимирович? – про себя мрачно ухмыльнулся, но на деле оставался серьезным и спокойным.

Мы с ним пристально смотрели друг другу в глаза и оба знали ответ на этот вопрос. Барин не юля одним неприкрытым взглядом говорил: ты серьезно, парень, неужели за все это время так еще и не понял? Я думаю, ты совсем не туп. А я только догадывался, что такой пронырливый человек, очевидно, связан с мокрухой, с мошенничеством, имеет свой бизнес – возможно, теневой, – и несет за плечами сундук, в котором припрятал еще уйму гнилых скелетов. И если я дам свое согласие на его предложение, то в день, по скрытой от чужих глаз косточке, буду узнавать о нем все больше, тем самым приближаться к нему на шаг.

– Конечно, Денис, – его два пальца от виска переместились на скулу, подперев голову. – Скажем так, я спонсор. Деятель, – он не улыбался, но в глазах ярко горел огонек забавы. – Помогаю таким как ты.

– Это каким же? – скабрезно ощетинился.

– Нуждающимся. Ты разве не такой? Не стремишься к хорошей жизни? Не нуждаешься в деньгах? В связях? В уважении? Во власти? – неторопливо перечислял вопросы, сполна наслаждаясь моим лихорадочным блеском ненасытности в глазах. – Такие люди, как мы, очень отличаемся от простого рабочего класса. И ты входишь в это число. Так почему бы мне тебе не помочь? Немного упростить твою поставленную перед собой задачу. Ты ни в чем не будешь нуждаться, если согласишься на мое предложение, если будешь следовать моим правилам.

Говоря русским языком, я должен быть у Барина на побегушках и безоговорочно подчиняться ему.

Значит, решил меня подмять под себя, чтоб был под его контролем? Если город – его территория, то я сомневаюсь, что ему по нраву то, что я тут развел бурную деятельность без его ведома и разрешения. Хозяин-то должен быть один, и по его мнению это точно не я. А у меня сейчас элементарно нет никаких ресурсов и связей, чтоб тягаться с ним. Такие яйца, как у него, я себе не отрастил. Не дорос, да и, что говорить, еще туп, поскольку не до конца разбираюсь в местной кухне.

Упер локоть в ногу и большим пальцем задумчиво провел по нижней разбитой губе, не отрывая своего недоверчивого взгляда от его – цепкого и прищуренного.

– Я создам для тебя и твоих парней лучшие условия. Укажу на определенную территорию, и вы без труда ее отберете. Пару раз в неделю буду отправлять к определенным людям, у которых бабла немерено, и по ситуации вы либо поставите их на счетчик, либо оставите их с дырявыми карманами, отправив на парашу. Полгода-год, и у вас будут машины, а вы в этом городе и в близстоящих районах будете неприкосновенны. Вас будут бояться, все знать, вы никогда не будете знать нужды в деньгах. Если сработаемся и не возникнет никаких претензий, я на свое усмотрение буду перспективных поднимать ближе к себе на довольно неплохую должность, – невозмутимо напевал мне в уши Барин. – Но придется следовать некоторым правилам. Несоблюдение их карается жестким наказанием, – подался он вперед, складывая на столе перед собой руки.

Быть с ним означает ввязаться в полнейшее дерьмо и связать себя по рукам и ногам. Сейчас я творил все что хотел, имел свое слово, но согласившись на его приглашение однозначно потеряю прежний вес, потому что папой станет этот лысый дядя напротив. И мы оба с ним это понимали. Не факт, что на драках и грабежах продолжит строиться наша с пацанами власть. Не удивлюсь, если рано или поздно придется по указке вот этого предводителя валить людей. А глядя в эти отталкивающие ледяные глаза, верю, что так оно и будет. Дело времени. На данный момент ему нужна пехота в виде нас. Голодное отребье и жадные отморозки без морали и принципов, которые ни на что не посмотрят. Он кинет нас в отстойник грязных дел, чтоб разгребали самую черную работу. Каждый должен занимать свою нишу, и нам он заблаговременно отвел свою.

Если быть откровенным, то я бы желал избежать сегодняшней встречи с воротилой и никогда с ним не пересекаться на узкой дорожке. Но тут маячил красным огромный минус. Барину нельзя отказывать. Не стерпит. Не забудет. Пару минут назад он расписывал мне мое будущее, обещал деньги, в которых так сильно я нуждаюсь и люблю, но вот то, что случится, если я откажусь, он так и не обмолвился. Да и зачем, Туман? Понятно, что тебя уберут с дороги. Баринов решил прибрать тебя к рукам, чтобы дичь творил под его боком, а не то придешься его шайке неугодным. И вроде он предлагает варианты, дает мнимую свободу, но на самом деле выборанет. Создает иллюзию, чтобы заинтересоваться, ослепить и взять в оборот. Шантажировать – это не про него, а вот грязно играть – по его части. Ход только один, и это мое согласие, иначе уже завтра я окажусь прикопанным в лесочке под елочкой, а пожить еще ой как хочется. Сполна насладиться ей. Не разрухой и утопией, а жизнью, в которой всем будет управлять достаток.

– Подумай. Я тебе дам время. Пару дней, – поднял на меня спокойные глаза, в которых отражалось предупреждение и приказ. Уже приказ, чтобы не рыпался и соглашался на его условия.

А меня раздирало на части от противоречивых эмоций, как со всей возникшей ситуацией поступить и желательно осторожно слиться с темы. С одной стороны мы только встали на колени, подняли головы. Год, два, и мы бы расправили плечи, уверенно стоя на ногах. Но с другой стороны у нас уже сейчас появится крыша, связи, вседозволенность, деньги рекой потекут, запах власти начнет забивать ноздри, кружить голову и туманить глаза. Ведь я задолго до всей этой движухи претендовал на массивный лопатник. Вот он – мой шанс. Может, стоит рискнуть, поставить все на кон, чтоб взобраться намного выше, чем я нахожусь сейчас? Где-то я слышал фразу: бойся своих инстинктов, поскольку не сможешь предугадать, куда они тебя заведут.

– Ну что скажешь, Денис Андреевич? Как тебе мое предложение? – поднялся он на ноги и не спеша прошелся вдоль кабинета, досаждая мне своим мельтешением.

– Годное, – скрипя зубами глухо отозвался, вызвав удовлетворенную улыбку на круглой роже напротив. – Но пару дней у меня есть, да? – переспросил, хоть и давал себе отчет, что это уже ничего не изменит.

– Конечно. Завтра утром будь готов. За тобой заедут мои ребята, которые тебя сейчас привезли. Скатаемся в лес, отметим день рождения нашего человека, – сложил руки на груди и вцепился в меня испытующим взглядом. – Познакомишься со всеми и облегчишь себе возможность выбора, – иронично хмыкнул на последнем, явно сказав про выбор для проформы. – Предложи своему другу войти в нашу… – задумался он с улыбкой на губах, – команду, окружение, – развел он руками, нарочито обходя верное определение их организации. – И легче вам жить будет, парни. Свободно вздохнете. Почувствуете вкус жизни. Завтра на корпоративе расскажу об остальном. Можешь идти, Денис, – сел он вновь за стол и зарылся в бумаги, потеряв ко мне весь интерес. – Виталя тебя довезет, – пробубнил последнее, не взглянув на меня.

– До свидания, – прищурился и, развернувшись к нему спиной, пошел на выход.

– До завтра, – произнес Барин таким натянутым тоном, и, казалось, исподлобья провожал меня сосредоточенным взглядом, пока я не скрылся за дверьми его кабинета, где меня ждал Виталя с любопытным выражением лица.

Глава 9

Денис

Я не успел нажать на звонок, как дверь друга тут же распахнулась передо мной, чуть не снеся меня на лестницу. Забывшись, хотел было уже отвесить крепкий мат, но в последний момент врубился, кто в семье Котовых самый охеревший, и потому, быстро проглотив ругательства, нацепил на рожу натянутую улыбку.

– Ты с ума сошла? – отойдя от шока, хохотнул и крепче зажал Прищепку в своих руках.

Я еще не моргнул, как девчонка, недолго думая, с порога набросилась на меня и крепко оплела мое тело тонкими как спичинки руками и ногами. Хаотично гладила длинными пальчиками лицо и голову, проводя по колючему ежику волос.

– Я очень испугалась за тебя. Стало так страшно. А я даже выбежать не успела. Нет, я выбежала, но тебя уже и след простыл. А я еще не научилась так быстро бегать. А потом места себе не находила. Столько мыслей в голову лезло. Но что я могу сделать…

– Так! Стоп! – отклонил назад голову, чтоб встретиться с ее заплаканными красными глазками редкого цвета и перебить ее невнятный сбивчивый стрекот. Она мертвого уломает вернуться с того света. – Чего ты перепугалась? Все же хорошо, – освободил руку и прикоснулся к ее медовым мягким локонам, выразительно заглянув ей в глаза. Натянутую улыбку подкрепил показательной радостью, стараясь убедить маленькую, что зря волновалась.

– Она видела, как ты в машину сел к чер… – раздался из коридора глухой голос друга. Кот оперся об косяк плечом и, задумчиво вглядываясь в нас, едва успел тормознуть свою речь. При Ульянке мы лишний раз старались не выражаться да и не посвящать ее в наши дела. В целом на данный момент она не имела и малейшего понятия, с кем обнимается и живет.

– Кто это? Что это были за люди? Почему ты сел к ним в машину? Я их никогда не видела и точно могу тебе сказать, что это не друзья твоих родителей! – в очередной раз закидала меня вопросами, зажав мои щеки своими теплыми ладошками. Смотрела мне прямо в глаза своими прищуренными, в надежде расколоть меня, как скорлупу ореха.

– Может, это мои друзья? Или знакомые? – коротко хохотнув, предположил и поддел ее, с недоверчивым выражением лица, за кончик носа.

– Врешь ты все! Я же сама не своя ходила пару часов! Тебе не стыдно? Кто это был с тобой? – сквозь зубы решила надавить на следующую педаль Прищепка, сменив рычаги воздействия на меня.

– Конечно стыдно! Я же не знал, что ты видела меня. Так бы мы остановились и я все тебе объяснил, – в шутливой манере отмахнулся от ее последнего вопроса и уже без наигранности засмеялся ей в лицо, а она, взбесившись, зажала мне нос, решив расправиться со мной при помощи сливы. – Аааа, – деланно страдальчески завыл, захлебываясь одновременно смехом. – Ну прости. Прости, – фыркнул и вновь к себе подтянул, крепко зажимая ее хрупкую талию.

– Вот зачем ты сбрил свои кудряшки, Денис? – разочарованно прошептала мелкая мне в ухо, вызвав приятные мурашки по всей шее, которые вскоре побежали вдоль позвоночника. – Ты же знаешь, что даже с новой стрижкой всегда для меня будешь Кудрявым? – облегченно прерывисто вздохнула она, продолжая указательным пальцем водить по моему колючему ежику волос.

– Знаю, – неслышно ответил, вглядываясь в серьезное лицо друга.

– И кстати, не одна я переживала. Максюша тоже! И ему не понравилось, что ты сел в машину, – оторвалась от меня Прищепка и с лукавыми острыми искрами в опухших глазах сдала с потрохами своего брата.

– Липучка, ты у меня сегодня допросишься! – рыкнул Кот позади нее, подавшись к нам, но мелкая, находясь на мне, не могла этого увидеть. И только после того, как нашкодила, издевательски захихикала.

– Что это за дрянь на тебе? – я нахмурился и двумя пальцами потер скулу девчонки, которая вмиг сбросила с себя веселье и возмущенно уставилась на меня. – Что? – вылупился на нее, а когда посмотрел на свои окрашенные в каком-то дерьме пальцы, догадался, что эта маленькая глупышка снова решила покуролесить и пустить в ход свое обаяние.

– Отпустил меня быстро! – с потухшим взглядом досадно процедила, пытаясь вывернуться из моих рук. Крутила головой, отводила взгляд, чтоб не заметил, как естественный румянец окрасил её круглое миловидное, еще детское личико.

– Да что я не так сказал? – взбесился, когда эта стрекоза вырвалась из объятий и вихрем полетела в сторону комнат. – Ульяна?! – гаркнул на нее и сделал шаг вглубь их квартиры.

– Пошел к черту! Слышал?! Туда, где ты был! Дылда невежественная! – разоралась она и с силой захлопнула за собой деревянную дверь комнаты.

– Что не так? – прошептав, раздраженно развел руками, когда посмотрел на Кота, который устало прикрыл глаза.

– Не обращай внимания. Ты ее не знаешь, что ли? Что не час, то новое настроение. Она и мне тут устроила концерт по заявкам, пока тебя не было. Переходный возраст, что ли… – поморщился Кот. – Пошли, – указал головой в сторону кухни, но я отрицательно мотнул башкой.

– Нет. Пойдем на площадку. Не хочу в квартире, – неслышно отозвался, вглядываясь в дверь, за которой спряталась Прищепка.

Только благодаря этому несносному бешеному урагану в лице мелкой получилось избавиться от странных мыслей, которые крутились по дороге домой после встречи с центровым.

– Ну пошли… – согласился Кот и похромал на лестничный пролет.

– Мелкая, я ушел, – крикнул я Прищепке, считая, что сейчас перебесится и выбежит, но эта зараза вдобавок ко всему что-то запустила в дверь с той стороны, посылая меня нахуй. – Вот же стерва малолетняя. Помимо всего, лет через пять еще будем печься о ее безопасности. С таким-то характером точно кто-то голову захочет открутить, – с кислой рожей бубнил себе под нос под тихие смешки друга.

А впоследствии было не до шуток и веселья, когда сидя на лестнице вновь погрузился в настигнувшие мысли, вымазанные в параше, и приглушенно вполголоса пересказал другу встречу и разговор с аборигеном.

Макс нервно, хромая на больную ногу, наворачивал круги в подъезде, а я, вымотанный за весь ебучий день, правой рукой задумчиво потирал сзади шею.

– Макс… – с шумным вздохом завел опять разговор. – Угомонись. Тебе не стоит переживать. Не лезь больше ни в какие дела. На этом наши с тобой пути расходятся, Кот. Все будет нормально.

– Нормально?! – кинулся он на меня, схватив за грудки, и зло прошипел в лицо. – Ничего уже не будет нормально! Он не вызвал одного из наших к себе или не упомянул о них. Только ты и я.

– Не заводись! – недовольно предупреждающе блеснул на него глазами и отцепил его лапти от себя. – Ты еще ни во что не ввязался. Поверь мне, сейчас ты можешь развернуться и свалить. А потом уже нет. Там уже не ты будешь решать, а за тебя, Кот. Хочешь ты того или не хочешь. Поэтому вали и иди в отказ, если к тебе подвалят. Подумай об Ульянке, – смерив Кота неприязненным взглядом, остудил его пыл.

Поморщился, сделав последнюю затяжку, и затушил бычок о подошву кроссовка, медленно выпустив дым из легких.

– Ну ты тоже можешь отказаться от предложения! От всего! В чем проблема, Туман? Ты думаешь об Ульянке, но о своем брате или родичах не задумываешься… – сев рядом со мной на лестницу добавил он холодным тоном.

Размеренно выдохнул с закрытыми глазами и зажал переносицу, пассивно качая головой.

– Кот, я вот, бывает, до сих пор твоей наивности поражаюсь. Сколько можно уже? Ты, прежде чем пиздануть глупость, можешь хоть иногда задумываться, что ты несешь? – заиграл желваками от внутренней злобы и проникающего в нутро колючего холода, который неприятно ворошил тягостные мысли. – Хватит ныть и есть мой мозг! – огрызнулся на него.

– А че не так, а? Я хочу услышать вразумительный ответ от тебя! К черту весь этот движ! Все. Ты понимаешь, что с сегодняшнего дня начались серьезные терки?

Я посмотрел на него, как на дурачка, не веря себе, что передо мной сидит мой друг.

– Тебе че, репу проломили, Кот? Ты сегодня хуже обычного соображаешь. Я еще раз говорю: думай, что ты несешь! Для меня весь наш замут с самого начала не был движем, как ты выразился, – поднялся на ноги и повернулся к нему лицом, склоняясь к его роже впритык, чтоб яростно зашептать. – Ты понимаешь, если я откажусь – меня устранят?! А возможно, не только меня, но скосят еще и определенное число наших пацанов. В это число входишь и ты! – прищурившийся Макс внимательно впитывал мои слова. – Прикинь мысленно всю суть, которую я перед тобой сейчас выложил. Я мишень! Ты мишень! Михася! Стриж! Куча наших парней. Мой отказ – и он может истребить нас всех. Ты понимаешь это? Доходит до тебя? – покачнулся вперед на одной, выставленной на лестницу, согнутой в колене ноге. – Я не могу послать его куда подальше. Не могу сказать нашим парням, чтоб мы дали им отпор. Я адекватно оцениваю наши силы и ресурсы. Мы сейчас по сравнению с ним одним – никто! А в его руках – криминальная власть! В друзьях – верхушка нашего честного правительства, а в родственниках – руководство доблестной милиции. Это не шутки! И кто мы?! Голодные чумазые щеглы, у которых оружие – это руки и железо. Я слишком много сил вложил в свою затею, чтоб после всего, после первых трудностей вот так слиться, опустив руки. Одно дело, если бы я был один сам по себе, и другое, когда за моей спиной стоит пара десятков пацанов. Я не херов благодетель, но они мне поверили, доверились, пошли за мной. Такие же голодные, жаждущие лучшей жизни. Мне не впервой, Макс. Я как-нибудь, да выкручусь. Иначе все было впустую. А при таком раскладе я себе этого не прощу. Я себя после всего не буду уважать. Ссыкуном не был и никогда не стану. Слава богу, эту роль отвели для моего нерадивого братца. Но будем откровенны, – безрадостно хмыкнул в его стеклянные глаза, в которых клубилось черт знает что, а сам он пребывал в ступоре, – ты с первого дня был в темах лишний, потому что с детства ни в чем не нуждался. Похер на твоего родного отца, который бросил твою мать и укатил хрен знает куда. Плевать на твоего отчима, который пиздит тебя, потому что ты с ним не можешь спокойно ужиться. Он, во всяком случае, обеспечивают всю вашу семью. И мне насрать, каким способом он добывает бабки, но вы с Ульяной не голодные и ни в чем не знаете нужды. И сейчас я тебе говорю: забудь обо всем и живи, как жил до этого. Потому что это последний шанс, чтоб передумать,– об этом вовсю вопила моя интуиция. – Нас могут грохнуть. Мы рано или поздно кого-то можем замочить. И я не собираюсь тратить время на разборки с твоей совестью. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день по нашей вине что-то произошло с мелкой.

– Туман, для чего мы ему понадобились, как думаешь? – обрел дар речи Кот.

Сложилось впечатление, что он будто и не услышал меня от слова совсем.

Для кого я тут распинаюсь?