Плач скрипки

Катрина была буйным ребенком, и это сильно отразилось на ее взрослую жизнь. Когда она попала в дом к мадам П., ей было 7 лет. Впрочем, девушка еще успела застать тот период жизни мадам, в котором был ее муж и хоть какая-то ясность действий. Но после гибели хозяина, которую она так же, как и остальные жители дома, невольно застала в неприятнейший день, ясность постепенно пропадала, и теперь служанка не имела и малейшего представления о том, почему хозяйка поступает так или иначе. Но несмотря на это, ей всё же удалось наладить с ней контакт и продолжать уважать, не сомневаясь в ее идентичности. За свой взрывной характер, хитрость, но в то же время молчаливость, Катрина стала чуть ли не лучшей подругой мадам П.. Девушка отличалась необычайной жестокостью и высокомерием… Но была ли она воистину таковой? Виссарион и не смел думать.

Но возвращаясь назад, мадам П. всё же решила не останавливаться на одном письме и, немного подумав, вновь взяла ручку в ручку. В этот раз хозяйка решила воздержаться от излишней агрессии, уже менее сильно надавив на бумагу, всё так же старательно выводя букву за буквой, словно бы показывая свои умения письма на бумаге. Вот и второй конверт через время был запечатан. Но на этот раз жирными каллиграфическими буквами было написано “Лично директору училища “Престижных девиц””. На этом мадам П. положила перо на стол и медленно встала из-за стола, направившись к выходу.

Через несколько дней в газетах появилась еще одна статья, но на этот раз не такая добрая, как хотелось бы мадам П.: “Прошло 5 дней с момента моего отправления в город Н., где находилась школа Престижных девиц. Менее недели назад, как только мы получили большой отклик читателей, в наше издание пожаловал человек в фуражке, угрожая лишить нас возможности издавать статьи, если мы не прекратим выискивать информацию об известной для всех особе. Но пустые угрозы и незаконное посягательство на нашу компанию не дадут нам пасть духом и перестать вести расследование. В следующем выпуске читайте о деле Маргариты и ее сыне…”

– Чертовы писатели… – В очередной раз выкрикнула мадам П. – неужели они еще не поняли, что играться со мной невозможно? Мелкое отребье! – Хозяйка кинула газету в стену. – Почему ты затих? Разве я давала тебе право переставать играть?! – переводя взгляд на Виссариона, говорила женщина. – А ну играй, ну же, С САМОГО НАЧАЛА, БЫСТРО!

Молодой человек чуть вздрогнул, крепко сжал смычок в руке, прижал скрипку к плечу. Музыка заполонила зал.

Мадам П. начала кругами ходить около парнишки, испугав его до смерти. Еще никогда Виссарион не был в таком диком ужасе, как сегодня.

Ситуация, сложившаяся с Маргаритой, не давала ему покоя. Конечно же, по прибытии в поместье бабушки он не разу не видел Марго, да даже понятия не имел, что у него есть какая-либо тетя.

Возможности же узнать о ней у него не представлялось, он постоянно был под присмотром. Особенно мальчик ненавидел дни, когда следить за ним приходилось Катрине. Конечно он много раз пытался объяснить своей бабушке, что не собирается делать что-то против её воли, но разве она поверила бы ему? Лучше всего было приставить к нему прислугу, которая будет контролировать каждый шаг парня, не давая ему возможности даже немного оступиться, ведь мадам П. была тем еще параноиком. А Катрина и вправду этого не позволяла. Когда мальчик читал, писал, рисовал, занимался… В общем, делал, что угодно, казалось, что она не отводит от него взгляд. Она была жуткой. Катрина редко выходила на общение с мальчиком, во-первых, потому что ей было запрещено, во-вторых, потому что она презирала его так же, как мадам П. презирала Виссариона.

Но вот если следить за юношей приходилось Родиону, то потребность Виссариона в общении перестала быть потребностью, потому что Родион хотя бы выходил с ним на контакт, общался, позволял узнать об этом доме хоть что-то. Но кто такая мадам П. всё так же продолжало оставаться для него загадкой.

До переезда к бабушке Виссарион никогда не видел ее. То ли потому что его мать не хотела этого, то ли потому что самой бабушке никогда не было дела до жизни внука. Впрочем, когда Виссарион вспоминает о матери, он никогда не может найти в своей голове воспоминание о том, как его мать относилась к мадам П.. Возможно, это происходило из-за того, что мальчик боялся найти в этих воспоминаниях что-то такое, что в корне поменяет ход дела… Но Родион все равно смог стать другом Виссариона.

Жить в этом доме, полном жгучей токсичной смеси было непросто. Но еще сложнее было пытаться сбежать. Виссарион жил в доме бабушке вот уже более 2 лет, и за всё это время он ни раз думал над тем, чтобы сбежать отсюда. Безразличие бабушки постепенно сменилось на агрессию и ненависть, из-за чего желание спокойной жизни, в которой не будет пыток и боли, которую он был обязан испытывать ежедневно, манило его и заставляло задумываться о вечном… Но вот какова была истинная причина ее гнева – мальчик не понимал до последнего. Но попытки сбежать он так и не предпринимал. Особо бежать ему было некуда. Родительский дом давно продан, а желающих приютить его и не нашлось. Поэтому он просто терпел и ждал неизвестно чего.

Информация о дочери бабушки удивила Виссариона, он не знал, что его мать была не единственным ребенком. Эта новость на время дала ему стимул жить, у него появилась искра расследовать это дело, узнать всю подноготную своей бабушки. Хотя в большей степени он хотел понять. Понять, как у такой жестокой женщины могла быть такая замечательная мать, как у него.

– Голову выше, левую руку держи прямее. – Командирским голосом говорила мадам П. – твоя игра должна быть не просто идеальной, она должна быть превосходной. Рано или поздно мне придется показать тебя свету, и тогда у тебя не будет возможности фальшивить так, как ты делаешь это сейчас. Ты будешь прямым моим отражением. И только попробуй всё испортить. – На удивление спокойно, но всё так же расчетливо и властно говорила хозяйка, обдумывая историю с репортерами. – Ты не позволишь мне упасть вниз лицом.

– Что вы имеете ввиду, говоря, что я буду Вашим отражением? – Всё же поинтересовался Виссарион, на секунду перестав играть.

– Не задавай лишних вопросов и не останавливайся, пока я тебе этого не позволю. – более агрессивно говорила дама. Виссарион послушно исполнил приказ. – В любом случае рано или поздно людям нужны будут ответы кто ты, откуда ты, что ты здесь делаешь и откуда появилась информация о смерти Марго… Впрочем, на тебя мне плевать, но это никоим образом не должна сказаться на моем авторитете. Ха! Эти журналисты понятия не имеют, с кем они связались. – Женщина в очередной раз забила веером по своей руке. По телу Виссариона пробежали мурашки. Если мадам П. бьет по руке веером, значит ему несдобровать.

– Правую руку выше, это должна быть нота ми, а не то, что пытаешься сделать ты… – начала гневаться мадам П.

– П-прошу п-прощения… – чуть ли не прошептал Виссарион, – но я не могу, кровь… Она мешает мне…

– Хватит оправдываться… – еще громче рявкнула бабушка.

Сделав глубокий вдох и раскрыв веер, мадам П. выдохнула.

– Мне надоело испытывать свои уши и спорить с тобой. У меня и без тебя проблем хватает. Иди прочь отсюда. На сегодня занятие закончено. – сказала женщина, поворачиваясь к выходу из комнаты. – И да… – добавила она, остановившись. – вымой руки и позаботься об инструменте, чтобы я больше не видела эту грязь. Сегодня ты будешь сам по себе. Помимо тебя у нас есть и другие дела. – сказала уставшая дама, чуть не валясь с ног. Хоть она и не подавала виду, но ситуация со статьей сильно осложнила ей жизнь, особенно из-за того, что она пыталась разрешить эту ситуацию, как можно лучше для себя.  – Но позаботься о том, чтобы я не видела тебя до конца дня.

– Благодарю Вас… – с облегчением сказал Виссарион, но его уже никто не слушал. Он наконец спустя долгие годы был предоставлен сам себе.

Виссарион направился в ванную комнату. Удивительно, что, постоянно чувствуя сильное одиночество, сейчас он был на седьмом небе от счастья, ведь его ничего не сковывало. Никто не ходил хвостом, не говорил ему, как жить, что делать можно, а что нельзя. Он был счастлив. Искренне счастлив, как когда-то в любящем кругу семьи…

Виссарион поставил скрипку недалеко от раковины и принялся вымывать пальцы. Кожа на пальцах была оторвана, руки сильно болели, зудели. Кровь так и сочилась с  их кончиков. Лицо парнишки перекосилось, нет, не от вида крови, а от боли.

Мальчик вымыл руки, но кровь так и не останавливалась. Он достал из тумбочки под раковиной бинты и пластырь, попытался заклеить раны. Спустя неудачные попытки ему всё же удалось хоть как-то позаботиться о своих пальцах.

Раньше о них в основном заботился Родион, который мог умело наклеить пластырь так, что кровь переставала идти, а кончики пальцев вовсе не болели. Но сейчас не было никого, кто, как Родион, помог бы ему, или кто, как Катрина, просто издевательски посмотрели бы на него, не давая при этом никак помочь себе. Сейчас Виссарион наконец был сам с собой, и сам учился заботиться о себе. Этого ему так не хватало.

Юношу немного удивил тот факт, что сейчас никто не должен был лезть в его жизнь и следить, чтобы он не натворил бед. Впрочем, Виссарион никогда и не был таким уж глупым ребенком, благодаря чему он позволял пазлам в голове сойтись и составить полную картинку происходящего: мадам П. была уставшей и измученной, потому что прекрасно понимала, что оступилась, давая себе возможность поделиться с другими информацией о Виссарионе, о котором никто не должен был знать по ее хитрым планам. Но почему никто не должен был знать о существовании мальчика? – Виссарион лишь гадал, относя эту информацию к числу подноготной его милой бабушки.

Расправившись с руками, парень намочил бинты, взял скрипку, и принялся оттирать кровавые следы с инструмента. Он не делал этого давно, так что виду скрипки позавидовать было нельзя, она была напрочь залита слезами, болью, кровью… Чем угодно, только не желанием играть на ней.

Виссарион старательно оттирал след за следом, ожидая, когда на смену слою боли придет слой дерева. Не заметив, как пролетело время, он даже и не сразу понял, что произошло. А произошло то, что парнишка перестарался и вместе с пятнами случайно смыл слой лака.

Теперь перед ним находился музыкальный инструмент с гигантской дырой на грифе. Ужасу Виссариона не было предела: если бабушка увидит, что Виссарион наделал, его точно убьют. Но на этот раз окончательно.

Виссарион в панике сел на пол и схватился руками за голову. “О нет! О нет! О НЕТ! Что мне делать, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!” – звучало в его голове.

“Если бабушка увидит это, она убьет меня, да, точно убьет, закапает где-нибудь и меня не найдут. Она будет отрезать мне палец за пальцем, пока не обтянет… О-о-о нет, что я такое говорю, нет, нет, НЕТ!”. Юноша в страхе схватил скрипку, прижал дырой к телу, выбежал из ванной комнаты. “Главное не попасться никому на глаза. О-о-о, Господи! Только один день свободы, а я уже натворил того, чего никак не могло произойти! Ну почему это происходит со мной, почему именно сегодня и именно сейчас?!.. Никто не должен знать, что я что-то сделал… Может испачкать грязью? Ну нет, она же сотрется! А может… А может спрятать куда-нибудь, сказать, что я потерял скрипку? Ну уж нет, тогда меня точно убьют!”.

Сейчас, в данную минуту, этот спокойный, на первый взгляд, юноша был обескуражен и чертовски напуган. Что ему делать? Куда бежать? Этого не знал никто.

Виссарион проходил коридор за коридором, оглядывая каждую комнату, только чтобы не увидеть в ней кого-то. Ни мадам П., которая сразу бы лишила мальчика жизни, ни Катрину, которая тут же рассказала бы всё мадам П.. Ни Родиона… “О чудо!” – подумал Виссарион. – “Родион точно должен помочь мне, он точно поможет мне, Родион не сделает мне больно…”

И вот мальчик направился на поиски Родиона. К счастью, много времени на это не понадобилось, хоть и поместье имело значительные масштабы. Дело лишь в том, что большинство комнат были наглухо закрыты и не открывались вовсе, потому что в этом не было нужды. Да и убираться в таком огромном дворце Катрина не имела возможности одна. В любом случае ей нужна была бы помощь.

– Родион! Прошу Вас! – вбежал в комнату парнишка, прикрыв за собой дверь. – Это вопрос жизни и смерти, мне нужна Ваша помощь, как никогда! Только Вы в силах помочь мне…

– В чем дело, Виссарион? – спросил дворецкий, оглядев юношу, – О Боже, чем же ты так напуган?

Виссарион замешкался, вновь оглянулся назад и с болью в груди развернул скрипку дырой к Родиону.

– Ваша помощь… Как никогда…

В глазах мальчика была настоящая паника. Казалось, Родион никогда еще не видел столь напуганного человека. Осмотрев инструмент, он невооруженным взглядом сразу же понял всю суть ситуации.

Родион схватил Виссариона за плечо, отвёл из центра комнаты в угол, и, придерживая одной рукой скрипку, снял с ключницы связку и начал перебирать подходящий ключ.

Виссарион с ожиданием ждал хоть какого-то спасения.

Родион с серьезным видом выбрал из связки один из ключей, поднял его выше, чтобы лучше разглядеть, убедился в правильности выбора, отцепил ключ от связки и всё так же с серьезным видом сказал:

– Здесь рядом комната, в которой точно должна быть краска, пойдем, пока никто не увидел нас.

Виссарион благодарно опустил глаза, слегка улыбнулся и тихо промолвил: “Спасибо”, тут же отправившись в тайную комнату с дворецким.

Родион осторожно осмотрел коридор, прислушиваясь к каждому шороху. И вот, убедившись, что им ничего не угрожает, вставил ключ в замочную скважину. На секунду дворецкий остановился, явно обдумывая что-то. В его голове возникла мысль, что результат не будет стоить рисков, но, тем не менее, он отчаянно хотел помочь и без того несчастному ребенку. Именно поэтому отбросил все сомнения и начал действовать.

Один проворот, второй. Дверь покорно открылась. Родион пропустил вперед Виссариона, вновь осмотрел коридор и осторожно, не издавая ни малейшего шума, закрыл за собою дверь.

Теперь они были в неизведанной для Виссариона комнате, заставленной вещами. Затхлый воздух не давал возможности дышать, окна были занавешаны, в комнате царила полнейшая тьма. В каком-то даже смысле эта комната скорее была похожа на чердак, нежели на что-то еще.

Родион облокотил скрипку об стену и принялся чуть раздвигать шторы и открывать окна, чтобы дать себе возможность сделать хоть один вдох.

– Эта комната была закрыта примерно с момента…в общем, очень давно. – сказал Родион, толкая оконную решетку. – Так что не удивляйся, что здесь нечем дышать.

Теперь Виссарион мог лучше разглядеть помещение. Это была небольшая комнатка, видимо, раньше служившая гостевой комнатой или что-то наподобие того, как он подумал. По углам стояли стеллажи с книгами и прочими коллекционными вещами. На полу же стояли многочисленные пыльные коробки, некоторые из которых уже были обвиты паутиной.

– Родион, спасибо вам еще раз… Большое спасибо… – взглянув на дворецкого, говорил мальчик.

– Тебе не за что меня благодарить. – Родион улыбнулся. – Посмотри справа от двери в одной из коробок должны быть подходящие краски, только будь аккуратнее, не открывай банки, боюсь, запах от них слишком яркий.

Виссарион приступил рыться в коробках в поисках необходимого. В коробках было всё: и фарфоровые статуэтки, и какая-то посуда, одежда, книги, блокноты, карандаши, кисточки. Но краски так нигде и не было. Сказав об этом дворецкому, тот замялся в недоумении, чуть подумал и начал обыскивать другой угол. Спустя пять минут Родион торжественно поднял вверх банку с краской.

– Та-да-ам! А вот и краска. Так, где ты видел там кисточку?

Виссарион нашел необходимое в коробке и передал Родиону. Тот подсел к скрипке и начал старательно распределять краску по полотну. К счастью обоих, краска хоть и сильно пахла, но не была засохшей.

Но, помимо кисточки, внимание Виссариона зацепила и маленькая книжка, обделанная коричневой кожей. Страницы книги были потрепаны, что давало повод полагать, что ее много раз перечитывали. Как только парень поднял книгу, из нее выпала фотография. Очень знакомая фотография для Виссариона. Он приступил лучше рассматривать ее, как позади раздался голос:

– Вот и всё. А теперь присаживайся и расскажи мне, как у тебя это вышло.

Виссарион вздрогнул, положил фотографию себе в карман, подсел к дворецкому и начал рассказывать о сегодняшней ситуации, о своих страхах и чувствах, о том, как он пытался отмыть свои руки, скрипку… Родион всё внимательно слушал и не перебивал, лишь иногда кивая в ответ.

– Я понял тебя, милый мой мальчик. – Нежно сказал Родион. – В следующий раз, когда тебе вновь придется отмывать что-то, спроси лучше, как это делать, у Катрины, она должна знать, как справиться с этим без последствий.

Виссарион замялся и потер шею.

– Боюсь, что в такой ситуации Катер…мисс К. не поможет мне, мне кажется, что она меня ненавидит. – сказал юноша, опустив глаза.

– Почему ты так решил?

– Они с мадам П. немного… странно относятся ко мне. Честно признаться, я бы, наверное, не пошел к ним за помощью, даже если бы умирал. – Виссарион опустил голову еще ниже.

Улыбка сползла с лица дворецкого, ситуация не была для него приятной.

– Ну, я могу понять тебя, но всё же они не такие изверги, как тебе думается. По крайней мере с мадам П. можно найти общий язык. – Родион перевел взгляд на собеседника.

– Мадам П… Не знаю, мне кажется, она меня недолюбливает…

Родион усмехнулся.

– Это правда, мадам П. не из тех, кто будет проявлять своё уважение и любовь так видно. Но тем не менее ты ей не безразличен.

Виссарион резко поднял голову.

– Она постоянно желает мне смерти и называет оболдуем, разве это можно считать проявлением любви? – уже сам понимая всю несерьезность своих слов, смеялся Виссарион.

– Соглашусь, она не такая милая, как хотелось бы. Но тем не менее она ведь меняется для тебя в лучшую сторону, не так ли? – Родион толкнул в плечо парнишку.

– Ну и как же? Вместо тараканов подкидывает мне комаров в блюдо?

Родион засмеялся.

– Ну может и не комары, но сегодня я так понимаю никто не обязан следить за твоими шагами? Значит, она начинает доверять тебе. – Родион улыбнулся и посмотрел на скрипку. Выдержал паузу. Первый “самостоятельный” день Виссариона насмешил его.  – Что ж, вставай, нам нужно идти, а то задохнемся в этой комнате раньше, чем узнают, что мы здесь были.

Родион подал руку Виссариону, помогая встать.

– Завтра будет проще, я обещаю тебе. – Сказал Родион, закрывая таинственную дверь на замок. – И помни, никто не должен знать, что я открывал какую-либо комнату для тебя. Никто.

Виссарион кивнул, забрал скрипку и отправился в свою комнату.

В голове до сих пор крутились последние слова дворецкого. “Никто не должен знать, что я открывал какую-либо комнату для тебя… Что же это могло значить? Какие же еще секреты скрываются за этими дверьми…” – думал мальчик.

Аккуратно положив скрипку на стол, чтобы она смогла высохнуть, Виссарион плюхнулся на кровать, звездочкой раскинув конечности.

Сейчас он был в своей комнате совершенно один, и это настораживало юношу. Было необычно, потому что он давно не мог вот так прилечь в своей комнате и чтобы никто, абсолютно никто не видел его.

В душе бушевали чувства, мальчик был безумно благодарен Родиону за помощь, но до сих пор не мог успокоиться, боялся, что запах от краски почувствуют все. Но на самом деле краска пахла не настолько сильно, чтобы ее запах успел дойти до кого-либо. Это беспокойное воображение Виссариона играло с ним жестокую шутку, заставляя постоянно тревожиться и бояться будущего – таковы были истинные последствия проживания в доме такой непостоянной хозяйки.

Виссарион начал прокручивать сегодняшний день в голове. Поведение мадам П. показалось ему странным и непостоянным – возникал вопрос, почему же она так с легкостью отпустила его, давая хоть малейшее право быть независимым. Виссарион пытался найти ответ на этот вопрос, с каждый разом лишь сильнее и сильнее прививая себе мысль, что это очередной ее хитрый ход. Но истина же была на поверхности – сейчас хозяйке поместья нужно было решить множество накопившихся дел, которые, если их не разгребать, превратятся в снежный ком, под которым она задохнется. Так что времени на обучение отпрыска было немного, особенно с учетом того, что в поместье проживало не так много людей, которые помогали ей разрешать экстренные ситуации. Именно поэтому хозяйка, невольно, подарила мальчику свободу, которую он так вымаливал у Бога последнее время. Но тут очередь дошла до фотографии.

Вынув из кармана темно-коричневых брюк кусок бумаги, Виссарион принялся его рассматривать. На фотографии была изображена молодая девушка в приталенном платье. Она сидела на улице на скамейке, а взгляд ее предполагал, будто бы она ожидает кого-то. Виссарион посмотрел на фотографию ближе. Очертания женщины были знакомы ему, но он никак не мог понять, кто именно это мог быть. Начал перебирать своих знакомых. Сначала подумал, что это фотография его матери, а потом всё-таки решил, что это не она. “Нос не той формы, да и руки слишком массивные. А может быть это была мадам П.?” – Виссарион не был бы в этом так уверен, слишком уж не похожа на бабушку. “Хотя какое-то сходство определенно есть. Но нет, это не может быть его бабушка… Но если присмотреться…”

Виссариону стало интересно, кто же это такая. Загадка мучила его с головы до ног. “А может быть это Маргарита? Нет, это не может быть она, потому что женщине на фотографии лет 30, не меньше… А Маргарите, если она еще ходит в училище, должно быть не больше 20… Может быть стоит спросить об этом Родиона? Ну нет, если он узнает, что я взял что-то из той комнаты, он не будет ко мне так снисходителен. Нужно подумать… Может быть попробовать попасть в ту комнату еще раз? Может быть тогда я найду ответы? Ну нет, не получится. Это был исключительный раз, другого не предоставится… Хм… Тогда как я могу открыть комнату? Нет, если я попытаюсь выкрасть ключ, это может плохо закончится, да и я не хочу потерять доверие Родиона… А попасть туда он мне больше без весомой причины не разрешит… А если соврать, что я оставил там смычок?” – Виссарион перевел взгляд на скрипку. – “А нет, не получится, он же сам держал его в руках, явно он не забудет об этом… А если попробовать попасть туда через окно? А Родион вообще закрыл за собой окно?”. Голова Виссариона дымилась. Так сильно ему хотелось узнать правду.

Конечно, он сильно боялся последствий и конечно же думал о том, как избежать участи. Но интерес к чему-либо спустя такое долгое время наконец дал о себе знать. Тем более не так часто у него бывало свободное время, чтобы заниматься чем-то еще, кроме как игры на музыкальном инструменте. И это успокаивало его душу, давая повод начать подростковый бунт, который был бы подкреплен яркими эмоциями.

Виссарион посмотрел на свои пальцы. Кровавое месиво больше его не удивляло, от него чувствовалось лишь безразличие… И капля ненависти.  “А если я смогу найти в той комнате что-нибудь такое, что навсегда избавит меня от мучений? Может тогда риск будет оправдан?..”. Мысли всё так крутились и крутились в голове Виссариона, но ответа, что делать дальше, так и не было.

Тогда Виссарион решил попытаться заснуть. Уже был вечер, солнце практически село, лишь тихое дуновение ветра усыпляло Виссариона.

– Стоило мадам П. на секунду оставить тебя одного, как ты нарушил любые правила поведения! – Повышая голос, говорила мисс К. рывком стащив юношу с кровати за ноги. – У тебя есть ровно 3 минуты, чтобы привести внешний вид в порядок и спуститься к ужину. Мадам не потерпит секунды больше.

Катрина недовольно фыркнула вслед сонному Виссариону и покинула помещение.

Парень не сразу понял, что произошло, постепенно начал подниматься с пола, протирая глаза.

В комнате всё было так же, как когда он заснул. Но когда он заснул? Взглянул на часы. Время и вправду подошло к ужину. Сам не понимая как, но мальчик быстро уснул, проснувшись спустя 3 часа. Пожалуй, самые лучшие три часа за последний день.

Виссарион взглянул в зеркало, чтобы привести себя в порядок. Волосы были неудачно разбросаны по голове, рубашка помялась, брюки перекрутились. Хоть как-то поправив одежду, юноша отправился в трапезную. За столом его уже ждали Родион, Катрина и мадам П.

Несмотря на то, что мадам П. являлась особой знатной и властной, она позволяла себе употреблять пищу за одним столом с прислугой. В ее понимании прислуга была скорее родней, нежели прислугой. Именно поэтому, когда у других особ данное поведение могло вызвать вопросы или неодобрение, мадам П. напротив была рада разделить любой прием пищи с другими. Конечно же лишь тогда, когда этого не видят посторонние. Тем более все они очень долгое время жили друг с другом и были предоставлены себе сами. Может быть именно это одиночество так и сплотило каждого присутствующего здесь.

На столе стояла большая тарелка с жареной уткой, в стаканах был налит свежевыжатый апельсиновый сок, а на гарнир предложены жареные кабачки и прочие овощи в соусе. Катрина на этот раз постаралась на славу.

Не всегда в доме мадам П. было всего 2 человека. Еще несколько лет назад на кухне почетное место занимал самый знаменитый повар города. Но мадам П. сильно настораживала не сколько его знаменитость, сколько его поведение и шутки. Она ему попросту не доверяла, слишком он был подозрительным и знаменитым. Ее пугала его способность приготовить любое блюдо, которое мадам лишь захочет. Именно поэтому она сняла его с этой должности, перегрузив Катрину еще одним домашним делом – готовкой.

Впрочем, и Родиону в свое время досталось по заслугам, когда мадам П. посчитала, что местный садовод косо пялится на нее с острыми ножницами в руках. Именно поэтому дворецкий теперь был обязан заботиться и о саде… Но мадам П. никогда не узнает, что Родион договорился с соседским садоводом за небольшую плату разделить эту ношу…

– Не стой столбом и быстрее сядь. – Как всегда ласково проговорила мадам П. – В этот раз я решила, что тебе следует поужинать с нами, чтобы я посмотрела, как ты умеешь обращаться со столовыми приборами. Отныне каждое утро ты будешь обязан вставать еще раньше, чтобы продемонстрировать мне, как ты будешь разрезать предложенную пищу. В ближайшие месяцы будет назначен бал, на котором я представлю тебя обществу. Всё должно пройти идеально. Ты не имеешь ни малейшей возможности испортить мне всё. – Мадам П. наконец взяла нож в правую руку и приступила к трапезе. Виссарион выслушал монолог дамы и присел слева от нее.

На столе перед мальчиком лежали столовые приборы: вилка, вилка, тарелка, нож, нож, ложка, ложка поменьше. Сверху тарелки лежали еще одна вилка и ложка. Виссарион немного засмущался. Ему еще никогда не приходилось иметь дело с подобным.

В остальные дни обычно он трапезничал один, если Катрина, не успев вовремя выполнить домашние дела, или Родион не присоединялся к нему. С мадам П. Виссарион имел возможность питаться только в первые недели проживания у бабушки. Потому что спустя время пальцы Виссариона стали выглядеть страшнее, чем смерть, а это чересчур портило аппетит мадам. Поэтому мальчик был вынужден обедать в другое время или в другом месте.

– Я надеюсь твоя мать научила тебя хоть какому-то знанию о том, что в обществе называется “этикет”? – Приступив к трапезе, начала бабушка.

Виссарион с негодованием посмотрел на Родиона, перевел взгляд на столовые приборы.

– Боюсь, что дома я питался исключительно одной вилкой. – Взяв в руки случайно попавшийся прибор, сказал мальчик.

Мадам П. с треском положила вилку и ложку на тарелку.

– Более никогда не смей называть место своего бывшего пребывания “домом”, молодой человек. – Мадам П. вновь подняла приборы. – Положи, что взял, на место. И начнем сначала. – Женщина украдкой посмотрела на юношу, ожидая выполнения указаний. Мальчик повиновался.

– Раз твоя мать не позаботилась о твоем будущем, теперь и это придется сделать мне.

Виссарион сглотнул комок, не зная, что будет дальше. Или какое теперь наказание может последовать за неудачной попыткой. Вилкой в руку?

– Когда ты садишься за стол первым делом необходимо положить тканевую салфетку себе на колени, чтобы не испачкать брюки. – Женщина перевела взгляд на салфетку левее Виссариона.

Мальчик не сразу понял, что нужно делать, пока не взглянул на Родиона, который старательно движениями головы пытался намекнуть сделать сказанное. Виссарион взял салфетку, расправил ее и положил себе на колени.

– Теперь необходимо позаботиться о твоей осанке и руках. – Мадам П. положила инструменты и встала со стула, подойдя к Виссариону. Резким движением женщина расправила плечи мальчика, что некоторые позвонки даже прохрустели. Парень не на шутку перепугался: было страшно, что ему сейчас вывернут шею или просто задушат.

Мадам П. скрестила руки в замок за спину и продолжила:

– Твоя спина слишком кривая, чтобы ровно ходить, но это не помешает тебе ровно сидеть. – Женщина вернулась на своё место. – Сидеть за столом нужно прямо, а локти… – Мадам продемонстрировала, – При такой осанке в любом случае должны быть за пределами стола. Если этого не происходит, значит спина держится криво. Теперь взгляни на тарелку перед собой.

Виссарион повиновался.

– Слева от тарелки всегда находятся вилки. Самая дальняя вилка – салатная. Это первый прибор, который ты будешь брать, когда сядешь за стол. – мальчик взял в руки вилку. Мадам П. перевела взгляд чуть правее. – Справа от тебя всегда будут находиться ножи и ложки. Ножи, точно так же, как и вилки, предназначены – ближе к тарелки – для основного блюда, а дальше от тарелки для салата. Теперь твоя очередь поразмыслить какой из них ты будешь брать первым. – Бабушка надменно подняла голову.

Виссарион, не долго думая, взял в руки самый дальний нож, предназначенный для салата, исходя из вилочной логики. Но руки постепенно начали потрясываться, ведь теперь совершить ошибку было для него куда страшнее.

К этому моменту Катрина закончила трапезу, поклонилась и покинула комнату, прихватив с собой грязную посуду со всего стола. Родион медленно прожевывал каждый кусочек, только чтобы как можно на дольше задержаться в комнате. Ведь он знал, что в присутствии хоть кого хозяйка дома менее агрессивная. Ему было жаль Виссариона… Очень жаль, хоть он в этом не признается.

– Отлично. Хоть на это хватило твоих малюсеньких мозгов. Теперь поговорим о ложках. Для начала о тех, которые лежат правее тебя. – Парень вновь взглянул на приборы. – Маленькая ложка предназначена для чая, ложка побольше – для супа. Ну а ложка, лежащая выше тарелки – десертная. Точно так же, как и вилка рядом с ней. – Мадам П. отрезала небольшой кусок овощей, приступила к ужину.