За гранью грядущего. Роман

Субботний вечер был особенно темным. Лайм курил, сидя в своем кабинете. При свете настольной лампы он рассматривал свадебную фотографию. Юная, беззаботная Дейзи… Скоро они встретятся… В том, ином мире, в который Лайм верил, несмотря ни на что, он найдет ее, он будет просить у нее прощения, и они будут любить друг друга и сольются в Одно. Ему стало удивительно спокойно. Лайм поставил фотографию на место, выключил лампу, докурил сигарету, прошелся по комнате, плотнее задернул шторы. Затем он вернулся к письменному столу, вынул из ящика пистолет и собирался было приставить его к виску, как вдруг чья-то до боли знакомая рука легла на его запястье.

– Не надо!

– Дейзи!!!

Пистолет упал на пол.

– Дейзи, это ты?

Она зажгла свет.

– Да, это я.

Он с трудом узнал ее в этом ужасном черном парике и с таким ярким макияжем на лице. Она балансировала на грани вульгарности, и лишь полное отсутствие разврата не позволяло ее так назвать.

– Дейзи, ты жива!

– Как видишь.

Дейзи села на стул. Она была в черной футболке и черных джинсах. Лайм смотрел на нее, не в силах выдавить ни звука. Совсем не так представлял он их встречу… Неожиданно его прорвало:

– Прости меня, Дейзи, прости меня, пожалуйста. Скажи, что прощаешь меня, я так больше не могу…

Он собирался было броситься перед ней на колени, но девушка остановила его:

– Перестань, Лайм. Не надо разыгрывать мелодраму, я устала от них смертельно. Сядь, и давай поговорим спокойно.

Лайм повиновался. Дейзи внимательно смотрела на него. Ее глаза были грустными. Разговор не клеился.

– Дейзи, я все еще не верю, что это ты.

– Это я, Лайм. Но не называй меня больше «Дейзи». Меня зовут Энн Литтлвуд, я родилась в Олбани пятого декабря 2022 года. Я воспитывалась в детском доме, потом училась…

– Хватит! Я не желаю этого слушать. Что за игру ты затеяла, Дейзи?

– Зови меня Энн. У меня не было выбора.

– Дейзи, я хочу знать, что произошло на дороге.

– Хорошо, я скажу тебе. Я ехала на студию, и мне было настолько паршиво, что я готова была броситься в пропасть. Но затем я решила, что это ничего не изменит, и отправила туда машину. Дейзи Миллан погибла, Лайм, а Энн Литтлвуд днем раньше попала в аварию и умерла практически в то же время, что и Дейзи, то есть, я. Я взяла ее имя.

– Дейзи, ты затеяла опасную игру.

– Знаю. Но вообще-то я пришла по делу. Я пришла не как твоя жена, Лайм. Я пришла предложить тебе сотрудничество.

– О Господи! Ну ладно, я тебя слушаю.

– Лайм, за последние полгода я очень многое узнала об эггнизме. Я хочу знать все. Я хочу их разоблачить. Не делай большие глаза. Ты состоишь в куполе, и ты знаешь то, чего никто не знает. Я прошу тебя стать, ну, вроде как моим информатором. Шпионом. Я прошу тебя вернуться в купол, поглубже войти в эггнистские дела под предлогом того, что хочешь забыться после моей смерти. Постарайся изобразить настоящее горе… Я ведь видела свои похороны…

Ее голос дрогнул. Но Дейзи собралась с силами и продолжала:

– Потом ты выйдешь из купола, если, конечно, захочешь. Я постараюсь пробиться на телевидение и рассказать об эггнизме правду. Таков мой план. Ты согласен, Лайм?

– А что мне остается делать. Но это очень опасно.

– Я это уже слышала.

– Кстати, твоя мать знает, что ты жива?

– Да, раз она не приехала на мои похороны. Я же сама ее об этом попросила.

– Ах, вот оно что. А я еще удивлялся, почему она сначала взяла билет на самолет, а потом пожаловалась на сердце. Я как-то не обратил тогда на это внимания, но сейчас мне стало все понятно.

– Неужели ты думаешь, что моя мама не приехала бы в Америку, если бы со мной и впрямь что-нибудь случилось?

– Я не думал об этом.

– Лайм, ты никому не должен говорить о том, что я жива. Надеюсь, ты не выдашь меня.

Дейзи видела, что он обиделся.

– Ты, вероятно, считаешь меня совсем конченым человеком, – произнес Лайм. – Можешь на меня положиться.

– Прости. Как-то вырвалось. Забавно: ты причинил мне такую боль, и все же из всех людей на свете я могла пойти только к тебе…

Некоторое время они молчали. Дейзи встала, прошлась взад-вперед, чужая, новая Дейзи…

– Лайм, нам нужно о чем-то договориться, – произнесла она.

– Я же сказал, что согласен на все твои условия.

– Я рада. Иначе я бы ушла, и ты бы меня больше не увидел. Нам необходимо обговорить, как мы будем держать связь.

– Дейзи, я тебя такой не знал. Никогда бы не подумал, что ты на такое способна.

– Лайм, прошу тебя, называй меня «Энн». Иначе все пропало.

– Хорошо, Энн. Так что мы решим насчет связи?

– Некоторое время я буду обустраиваться на новом месте. Я сейчас живу в мотеле в Детройте. Я позвоню тебе во вторник в семь вечера в автомат на углу и сообщу номер своего автомата. Когда я, наконец, найду квартиру, я сообщу тебе номер другого автомата. Но не ищи меня и не звони мне домой.

Лайм попытался улыбнуться.

– У тебя изобретательный ум, Энн. Тебе бы в разведке работать. У тебя отец, часом, не шпион?

– Точно не знаю. Но прошу тебя, отнесись к моим словам со всей серьезностью. Игра опаснее, чем ты думаешь. Один неверный ход – и Бог весть, что может случиться. Мы должны быть осторожными. И еще – никакого насилия. Выброси из дома все оружие, оно и так чуть не довело тебя до греха. И не кури. Вредно для легких. Кстати, закрывай на ночь входную дверь.

Дейзи встала и поправила волосы.

– Мне нужно возвращаться в Детройт. Я взяла машину напрокат до утра. До свидания, Лайм.

– До свидания, Энн.

Она подошла к нему, обняла на прощанье и быстро вышла из дома. Физический контакт всегда сближал их. Лайм подошел к окну. Он видел, как Дейзи выходит из дома, садится в машину. Внутри у него как будто что-то прорвалось. Он разрыдался, и это были его первые слезы за все прошедшие дни. Это была разрядка. Ночь прошла. В его жизни забрезжил рассвет.

Дейзи мчалась в Детройт на бешеной скорости. Она была спокойна. Впереди было много дел, прежде всего, – поиски квартиры, но главное – разговор с Лаймом – было позади. Утреннее солнце освещало дорогу, и Дейзи невольно улыбнулась.

Часть II

Глава 1

Дейзи сидела за компьютером и искала в сети информацию о стипендиях. День был жаркий, но в ее просторной двухкомнатной квартире не было духоты. Девушка негромко напевала собственную песню на стихи Лайма, все время повторяя одно и то же место: «И если тебя любовь предала, оставайся, Дейзи, собой». В оригинале значился цветок, маргаритка, а не имя девушки, но об этом она не вспоминала. Любовь ее не предала, любовь ее ослепила… Дейзи вздохнула и внимательно посмотрела на экран. Среди заголовков газетных и журнальных статей ее заинтересовал один: «Кому помешала маленькая принцесса?» Нетрудно догадаться, что принцессой была сама Дейзи. Статья была совершенно бредовой. Смерть Дейзи в ней связывалась с разборками между ведущими американскими продюсерами. Девушка всегда была очень далека от подобных вещей. Она никогда и не слышала имен людей, упоминавшихся в статье. Один отрывок ее особенно возмутил: «Дейзи Миллан была очень самобытной и пела то, что хотела. Что именно ее пытались заставить исполнять? Мы этого точно не знаем, но нет сомнений, что это были коммерческие проекты. Вероятно, Дейзи отказалась и поплатилась за это жизнью».

«Чушь какая! – подумала девушка. – Надеюсь, Лайм как-то отреагирует на такое вранье. Как глупы люди, не понимают, что разборки – только ширма, а по-настоящему шоу-бизнес контролируют эггнисты».

Дейзи закрыла статью и продолжила поиски стипендии. Кажется, нашла! «Фонд поддержки сирот. Оплата обучения в лучших университетах страны». Дейзи взглянула на крайний срок подачи заявок – пятнадцатое августа! Сегодня десятое, впереди выходные. Нужно торопиться. Надо срочно получить аттестат Энн Литтлвуд. Дейзи стала искать электронный адрес школы, которую заканчивала покойная. И тут ее осенило – свидетельство о рождении! У нее его нет. Что же делать? Ехать в Олбани? Нет, это опасно, Дейзи могут взять с поличным. Но, может быть, документы Энн все еще в школе? Может, там сохранилась хотя бы копия ее свидетельства о рождении? Ведь фонд принимает копии. Энн, сама Энн должна помочь Дейзи!

«Помоги мне, Энн! – воскликнула про себя девушка. – Пусть все твои документы окажутся в твоей школе. Ты же знаешь, мне нужна эта стипендия, мне нужно поступить в университет. Я ведь не собираюсь там плевать в потолок, я буду заниматься эггнизмом! Ты, наверное, если бы меня встретила, плюнула бы мне в физиономию и сказала бы, что я богатая идиотка, которая бесится с жиру. Но я никогда не была очень богатой, Энн, и я попала в переплет. Я собираюсь бороться за правое дело, не ради себя, ради всех. Прошу тебя, помоги мне».

Дейзи отправила запрос в школу Энн. Ответ пришел где-то через час.

«Уважаемая мисс Литтлвуд,

Высылаем Вам электронную версию Вашего аттестата. Пакет документов, которые хранились в Вашем личном деле, включая копию свидетельства о рождении, будет отправлен Вам по почте сегодня во второй половине дня.

С уважением,

и т.д., и т.п.»

Дейзи захлопала в ладоши. Правда, когда она изучила аттестат Энн, ее радость почти исчезла. Оценки мисс Литтлвуд были более чем средними. Дейзи вспомнила свой, почти отличный аттестат. «Ладно, нечего жаловаться, – сказала про себя девушка. – На безрыбье и рак рыба. Жаль, Энн не начала учиться в каком-нибудь колледже, тогда можно было бы восстановиться». У Дейзи тоже не было высшего образования. Правда, в отличие от Энн, школу она закончила прекрасно.

На следующий день в сети появилось письмо доктора Миллана – ответ на статью «Кому помешала маленькая принцесса?» Лайм был взбешен и особо не стеснялся в выражениях. Он назвал автора статьи лгуном, ослом, который сам не знает, что несет. Лайм повторил раз пять, что у Дейзи не было врагов и никто не давил на нее в плане репертуара. Он заявил, что впервые слышит фамилии продюсеров, упомянутых в статье. «Я не позволю омрачать светлую память моей жены и спекулировать на ее нелепой и безвременной смерти», – так закончил свое письмо доктор Миллан. Разумеется, в случае, если ему не будут принесены извинения, он обещал подать в суд.

Дейзи понравилась реакция Лайма. Она несколько раз перечитала его ответ на статью, повторяя про себя: «Молодец, молодец, дорогой!» Дейзи чувствовала удовлетворение.

В конце того же дня пришли документы Энн Литтлвуд. Дейзи изучила бумаги, отобрала необходимые для получения стипендии и заполнила анкету. Оставалось только послать весь пакет документов в фонд. Дейзи успела на почту перед самым закрытием. Девушка прикинула, что, несмотря на выходные, фонд должен получить ее бумаги уже в понедельник, самое позднее, во вторник, пятнадцатого. Дейзи была уверена, что уложится в срок.

Так и произошло. Вечером четырнадцатого по электронной почте пришло подтверждение того, что документы Энн Литтлвуд получены Фондом поддержки сирот. Дейзи была довольна и на радостях проговорила с Лаймом по телефону дольше обычного. Они по-прежнему звонили друг другу из автомата в автомат во вторник в семь вечера.

– Ты читала эту чушь в сети, Энн? – спросил ее Лайм.

– Да, полный бред.

– А мое письмо? Я все правильно сделал?

– Да, мне очень понравился твой ответ. Ты молодец. Кстати, они принесли тебе извинения?

– Принесли. Обещали, что такое больше не повторится.

– Ну и хорошо.

– Что ты собираешься делать в ближайшее время?

– Получить стипендию и поступить в университет.

– Энн, ты с ума сошла! Прием закончился еще весной.

– Какие мы знающие, – язвительно заметила Дейзи. – Нет, Лайм, я поступлю в университет сейчас, я выцарапаю это, вот увидишь!

– Возможно, вполне возможно. Ты теперь не такая, как раньше. Удачи тебе, Энн.

– Спасибо. Я, наверное, не смогу позвонить на следующей неделе, буду заниматься университетом. Давай созвонимся через две недели. Ты согласен?

– А что мне остается делать. Буду ждать твоего звонка во вторник в то же время.

– Это будет двадцать девятое число. Я позвоню тебе в автомат.

– Будь осторожна.

– Ты тоже.

– Я люблю тебя.

– Я тебя тоже, – тихо отозвалась Дейзи.

– До свидания, Энн.

– До свидания, Лайм.

Дейзи повесила трубку и пошла домой. «Я люблю тебя», – снова прозвучали в ее ушах слова Лайма. Будто присказка. Ей стало грустно. Она держала свое обещание – они перезванивались каждую неделю. Но прежней близости не было. Дейзи знала, что в этом по большей части ее вина. Ее тон, то прохладный, то насмешливый, а то и вовсе официальный, – как еще на такое мог реагировать Лайм? Дейзи села за стол, выпила чашку чая. Что за неприятное ощущение у нее в животе? Девушке было не по себе. Разговор с Лаймом подействовал на нее возбуждающе. Надо же иметь такой тембр голоса! Дейзи положила на живот обе руки. Сколько времени она не занималась любовью? Около трех месяцев? А раньше они с Лаймом были близки обычно два раза в неделю. Ее организм восстал против длительного воздержания. Но не может же Дейзи позвонить Лайму и сказать, что ее живот требует близости! Девушка представила себе его удивление, и ей стало смешно. Интересно, как он переносит разлуку с ней? Вероятно, ушел с головой в работу. Сублимация. Надо попробовать. Но сейчас она уже все сделала, а успокоиться необходимо. Нужно что-то придумать.

Дейзи поужинала и вскоре легла спать. Она вспомнила, как раньше смеялась над рассказами о женщинах, которые заболевали после развода, о каких-то стимуляторах для жен моряков. Знала ли тогда Дейзи, что не пройдет и пары лет, и у нее будет та же проблема? Нет, она не докатится до стимуляторов. Самоудовлетворением Дейзи тоже никогда не занималась, чувствуя отвращение к этому способу. Зато она превосходно владела самовнушением. Дейзи легла на спину и представила, что они с Лаймом занимаются любовью так, как они не делали никогда – быстро, безо всяких прелюдий. Она успокоилась. Ей стало хорошо.

Стипендию Дейзи получила. Уведомление об этом пришло по электронной почте в понедельник, двадцать первого августа. Дейзи сразу же стала искать в сети информацию о близлежащих университетах. Ей приглянулся Мичиганский университет, колледж литературы, науки и искусства. Дейзи изучила факультетские программы, представленные в сети, и ей понравился курс истории искусств. Вот где она сможет спокойно заниматься эггнизмом. Девушка выписала адрес, выяснила, как добраться до колледжа и решила отправиться туда, как только получит бумагу от Фонда по почте. До Анн Арбора, городка, в котором расположен Мичиганский университет, было километров семьдесят. Дейзи считала, что это близко.

Во вторник днем девушка собрала все бумаги для университета, уложила их в папку, сверху засунула официальное подтверждение о получении стипендии и отправилась в путь. День был солнечный, но не жаркий, так что Дейзи надела кожаную куртку-косуху. Она выглядела, как всегда, ужасно в своей черной «униформе» – джинсах и футболке, в крысах и с «боевым раскрасом» на лице. Девушка села в свою маленькую подержанную машину ярко-красного цвета, которую купила еще в середине июля. Дейзи ехала по улицам Детройта, думая о предстоящей авантюре, третьей по счету за последние два месяца. Она вспоминала, каким испытанием для нее было раньше любое обращение к начальству, и перед ее глазами вставало недовольное лицо матери: «Опять ты мнешься у двери! Что у тебя за манеры!» Дейзи решила преодолеть этот страх раз и навсегда. Она была спокойна. Положив в рот жвачку, Дейзи вошла в здание колледжа.

– Скажите, где у вас тут комиссия по приему? – спросила девушка в информации.

Ее смерили оценивающим взглядом и объяснили, где находится нужный ей кабинет.

Дейзи встретила секретарша.

– По какому Вы вопросу?

– По поводу приема в колледж.

– Садитесь, пожалуйста. Вы подавали заявку?

– Нет.

Дейзи постаралась изобразить удивление, продолжая жевать жвачку.

– Заявку нужно было подать до первого марта, а документы – до первого июля. Вы опоздали.

– Как опоздала?

– Вот так. Приходите на следующий год.

– Какой следующий год? Да послушайте же Вы меня. У меня стипендия.

С этими словами Дейзи ловким движением выхватила из папки бумагу от фонда и положила на стол, прихлопнув сверху рукой. Вид у девушки был победоносный.

– Я рада, что Вы получили стипендию, но это не имеет значения, – ответила секретарша. – Прием на этот год закончен.

– Что значит закончен? Я сирота, и у меня стипендия, меня обязаны принять! – возмутилась Дейзи.

– Все сроки уже прошли, неужели Вы не можете понять! – пыталась объяснить секретарша, с трудом сохраняя спокойствие.

Дейзи взорвалась.

– Что за дела? – закричала она. – Я сирота, нас и так везде притесняют! Еще и Вы тут! Сроки, видите ли, прошли! У меня стипендия! Черт побери, я буду на вас жаловаться! Не дают человеку возможности учиться! Черт побери!

Дейзи еще несколько раз вспомнила черта, потрясла бумагой перед самым носом секретарши и стала носиться по кабинету, размахивая руками. Так она не вела себя еще ни разу в жизни.

– Я Вас выгоню! – заорала на нее секретарша.

– Ладно, – Дейзи остановилась и прекратила размахивать руками. – Я сейчас сяду и буду сидеть, пока Вы меня не примите.

– Можете сидеть хоть до Нового года, – пожала плечами секретарша.

Дейзи энергично жевала жвачку, периодически разражаясь тирадами типа:

– Думаете, сиротам хорошо живется? Ничего подобного. С тех пор, как в нашей стране прошла мода на приемных детей, мы растем в детских домах. Представляете, какие нам там могут дать рекомендации!

После этого Дейзи замолкала, и на некоторое время становилось тихо. По прошествии минут десяти секретарша спросила ее:

– Вы что, так и собираетесь здесь сидеть?

– Да, – нагло ответила Дейзи.

– Вы мне надоели. Идите к декану.

– Какому декану?

– Декану по работе со студентами. Я ей позвоню.

Секретарша взглянула на Дейзи так, будто хотела сказать: «Сразу видно, где Вы выросли», и сняла трубку.

– Алло, мадам? К Вам посетительница. Как Вас представить? – спросила она Дейзи.

– Литтлвуд. Энн Литтлвуд, – четко произнесла девушка.

– Энн Литтлвуд, мадам. Она сейчас к Вам придет.

Секретарша повесила трубку и сказала Дейзи:

– Идите же. По коридору вторая дверь налево.

– Как звать-то ее? – спросила девушка.

– Кого?

– Декана.

– Миссис Андехилл.

– Спасибо.

Дейзи взмахнула рукой и пулей вылетела из кабинета. Секретарша в ужасе посмотрела ей вслед. «Ну и кадр!» – подумала она.

Дейзи ввалилась в кабинет декана без стука. Это была пожилая интеллигентная дама, правда, без надменности миссис Браун.

– Здравствуйте, – спокойно сказала она.

– Здрасьте, – громко ответила Дейзи. – Слушайте, я тут прихожу, а мне и говорят – прием окончен…

– Подождите, – прервала ее декан. – Объясните мне, по какому Вы вопросу.

– Я и пытаюсь. Я хочу учиться в вашем колледже.

– Похвальное желание. Но прием давно завершен.

– Опять двадцать пять! – воскликнула Дейзи. – Я это уже слышала. Но я сирота, и у меня стипендия. Ваша, ну та, как ее там, – Дейзи выразительно показала в сторону двери, – меня к Вам послала.

– Секретарь, – с улыбкой подсказала декан.

– Ну, конечно, секретарша.

– Сядьте, мисс Литтлвуд. И послушайте теперь меня.

Дейзи села напротив декана, положила ноги на стол и стала выразительно жевать.

– Вы должны были прислать заявку до первого марта, – продолжала миссис Андехилл, – и подать документы до первого июля.

– Да я в марте еще и не думала учиться, – просто сказала Дейзи.

– Это Ваши проблемы, – резонно заметила декан. – Я вообще не понимаю, почему Вы выбрали наш университет. Есть же Университет Детройта, и другие.

– Я слышала, ваш самый де-мо-кра-тич-ный.

Последнее слово Дейзи произнесла по слогам. Миссис Андехилл с трудом сдержала смех.

– Хорошо, допустим, Вы не успели прислать заявку, – сказала декан. – Но почему Вы вовремя не подали документы?

– Да не могла я их подать к первому июля! – воскликнула Дейзи, вскочив на ноги. – Я в аварию попала, чудом осталась жива. Единственная. Все мои друзья погибли. Понимаете, погибли! Я осталась одна на всем белом свете! Я сирота, у меня никого нет. Вообще никого, понимаете! Вы не теряли все сразу. Я всех потеряла, всех, кого любила, кто был мне дорог, понимаете, всех!

Дейзи остановилась посередине кабинета. Последние слова она сказала не как Энн Литтлвуд, она произнесла их от себя, и в них не было фальши. Она краем глаза заметила изменившееся лицо миссис Андехилл. Дейзи вернулась на свое место и снова положила ноги на стол.

– Я Вам очень сочувствую, – медленно произнесла декан. – Примите мои искренние соболезнования.

– Теперь Вы понимаете, что мне необходимо учиться. Мне ведь уже почти двадцать три, миссис Андехилл, а специальности все нет. Вот я и решила – надо что-то менять. Уехала из Олбани, получила стипендию.

– Уберите ноги, мисс Литтлвуд, если Вас не затруднит, – строго сказала декан. – Я не вижу Вашего лица. И не имейте привычки жевать, когда с Вами разговаривают.

Дейзи спустила ноги на пол и вынула изо рта жвачку.

– Так-то лучше. И какой же факультет Вас привлекает, мисс Литтлвуд?

– Истории искусств.

Миссис Андехилл чуть не поперхнулась.

– Да, ну у Вас и запросы.

– Возьмите меня, мэм, – взмолилась Дейзи, сильно подавшись вперед. – Я буду хорошо учиться. Вы не пожалеете, что меня приняли. И вести себя я буду хорошо. Прилично.

Миссис Андехилл прыснула.

– Покажите Ваш аттестат.

Дейзи протянула ей бумагу.

– У Вас невысокий балл. Вам бы пришлось сдавать дополнительные экзамены.

– Да я ж тогда дурой была, – объяснила Дейзи. – А теперь образумилась.

– У Вас, конечно, есть стипендия, – начала было декан. Дейзи почувствовала, что победа не за горами, и, резко бросившись вперед, прямо на миссис Андехилл, выпалила:

– Возьмите меня, пожалуйста, я буду…

– Перестаньте, – прикрикнула на нее декан, отпрянув назад. – Не надо так реагировать. Скажите лучше, какой темой Вы собираетесь заниматься в колледже?

– Эггнизмом в искусстве, – не моргнув глазом, ответила Дейзи, – и в литературе.

Декан чуть не подавилась.

– У каждого свои увлечения, – добавила девушка.

– Ладно, – выдохнула декан, – считайте, что Вы зачислены.

– Спасибо, мэм! – крикнула Дейзи, подпрыгнув на стуле от радости. – Вы не бю-ро-крат-ка.

Это слово девушка выговорила с трудом.

– Нет, я не бюрократка, – с улыбкой сказала декан. – Идите сейчас к секретарю, заполните анкету. Спросите ее, как пройти в департамент истории искусств, посмотрите расписание. В этом году занятия начинаются первого сентября.

– Спасибо, мэм, – повторила Дейзи.

– Да, кстати, оставьте свои документы у меня на столе, прежде всего, подтверждение о получении стипендии.

Дейзи положила всю папку. Она уже собралась уходить, когда миссис Андехилл спросила ее:

– Вам говорили, что Вы похожи на Дейзи Миллан?

Сердце девушки ушло в пятки, но она не подала вида.

– Все уши мне об этом прожужжали, – отозвалась она. – Кажется, Дейзи погибла на следующий день после того, как я попала в аварию. Она была такой молодой, красивой…

– Дейзи Миллан была прелестной, интеллигентной, с такой высокой культурой, – промолвила декан. – Боюсь, Вам до нее далеко.

– Я и не хочу быть на нее похожей, – сказала девушка. – Я хочу быть собой. Энн Литтлвуд.

– Что ж, Энн Литтлвуд так Энн Литтлвуд. До свидания, мисс Литтлвуд.

– До свидания, и спасибо, мэм. Вам не придется за меня краснеть.

С этими словами Дейзи вышла из кабинета декана. Миссис Андехилл покачала головой. Ну и перл! Краски на лице – на пять человек хватит, а одежда, а обувь! А манеры – ноги на стол, жвачку жует, даже когда говорит! И как ей удается не подавиться! Танк, а не девица. И все-таки что-то в ней есть, что-то, чего миссис Андехилл не находила даже в студентах-отличниках. Похоже, скучать больше не придется.

Дейзи с победоносным видом вернулась к секретарше, потребовала анкету и тайком показала ей язык. Затем она нашла департамент истории искусств, переписала расписание и вышла на улицу. Настроение у нее было превосходное. Какой сегодня веселый и счастливый день! Дейзи побежала по улице, высоко подпрыгивая и подбрасывая шарик от жвачки! Она студентка! Она смогла это сделать!

Девушка села в машину и стала на радостях отбивать на руле марш. Она была счастлива. Теперь нужно найти какую-нибудь работу, ведь деньги скоро кончатся. Дейзи не сомневалась, что ее найдет.

Казалось, весь город утопал в солнечном свете. Дейзи дышала полной грудью. Она чувствовала, что полюбила Детройт. Какой-то парень помахал ей рукой из соседней машины, девица вида проститутки сказала ей на улице «Привет». Дейзи улыбалась всем. Ей было наплевать, кто они, – они отвечали на ее радость. Даже бабули пуританского типа смягчались при виде ее счастья. Дейзи впервые чувствовала себя своей. На нее больше не смотрели как на инопланетянку. Если бы не эггнисты, девушка считала бы себя совершенно счастливой. Она не может не победить.

Глава 2

Дейзи лежала на диване, закрыв глаза. Она пыталась расслабиться. На улице было шумно, люди возвращались с работы. Сентябрь подходил к концу.

Неожиданно зазвонил телефон. Дейзи с удивлением сняла трубку.

– Алло!

– Алло, Энн! Это я, Лайм.

– Лайм?!

Дейзи села на стул.

– Лайм, как ты узнал мой телефон?

– Через сеть, разумеется.

– Лайм, сегодня, по-моему, не вторник. И вообще, я же просила тебя не звонить мне домой.

– Во вторник мы не разговаривали.

– Я же предупреждала, что у меня важная лекция.

– Энн, как твои дела? У тебя усталый голос.

– У меня все хорошо. Я отдыхала.

– Я за тебя беспокоюсь. Чем ты сейчас занимаешься?

– Я работаю на почте. И учусь. Ты же знаешь, что я поступила.

– Да, я поздравлял тебя. Поздравляю еще раз. Подожди, где ты работаешь? На почте? Во сколько ты встаешь?

– Рано.

– Энн, ты же никогда рано не вставала!

– Ничего, уже привыкла.

Это не было чистой правдой, но Дейзи не собиралась жаловаться.

– Энн, ты угробишь себя! Давай я оплачу тебе квартиру на год вперед. И вообще, я могу тебя содержать.

– Я не возьму от тебя ни цента, – твердо ответила девушка.

– Энн, это глупо. Зачем тебе такая работа? Учись себе на здоровье.

– Я уже сказала – я ничего от тебя не возьму. Если ты пришлешь мне деньги, я отправлю их тебе обратно. Не звони мне сюда больше. У тебя все в порядке?

– Да. Но, Энн…

– Тогда до свидания. До вторника.

Дейзи бросила трубку. Сумасшедший! Их же могут подслушать! Он, видите ли, беспокоится о ней. Квартиру ей оплатить хочет! Нет, так не пойдет. Дейзи больше ни от кого не будет зависеть. Она всего добьется сама. От Лайма помощь требуется в другом – в сборе информации об эггнизме. Они ведь договорились действовать вместе. А он забивает себе голову всякой чепухой.

Наутро в полседьмого Дейзи была уже на почте. Она забрала корреспонденцию и начала «обход территории». Девушка не пользовалась ни машиной, ни велосипедом, предпочитая ходить пешком. Жалоб на нее пока не поступало. Напротив, ее считали доброжелательной и ответственной, хоть и некрасивой.

Девушка отказалась от формы почтальона – заявила, что будет носить свою одежду, а в другой ей неудобно. Дейзи произнесла целую речь по поводу того, что пора отказываться от глупых традиций. Не все были с ней согласны, но, тем не менее, ей разрешили одеваться так, как она хочет.

Дейзи шла по улице, звеня «шпорами» на «крысах». Ее черные волосы были зачесаны за уши, а челка почти полностью закрывала низкий лоб. Никто и не догадывался, что девушка носит парик. Дейзи этим гордилась.

Неожиданно ее окликнули:

– Энн!

Девушка отступила от края тротуара.

– Энн!

Дейзи узнала этот голос. Она остановилась и обернулась. Из окна джипа выглядывал Лайм. Он улыбался. Дейзи бросило в дрожь от мысли, что он не спал всю ночь. Лайм похудел, у него появилась седина, но в целом он выглядел потрясающе. Дейзи не смогла скрыть радости и невольно улыбнулась в ответ.

– Лайм, ты напугал меня, – сказала она. – Зачем ты приехал?

– Хочу оплатить твою квартиру, – просто ответил он.

– Но я не хочу. Мне кажется, вчера мы все обсудили.

Ее радость исчезла. В голосе появилось раздражение.

– Если это месть, – произнес Лайм, – то она тебя недостойна.

– Это не месть, – возразила Дейзи. – Просто я не нуждаюсь в твоей помощи. Я всего добьюсь сама. Если тебе некуда девать деньги, купи что-нибудь, ну, манускрипт на санскрите, например.

Лайм проглотил ее оскорбление.

– Сейчас семь часов утра, – спокойно сказал он. – В это время ты обычно еще спишь. Я не могу видеть тебя на работе в такую рань. Ты надорвешься. Я не могу этого допустить. Я не видел тебя три месяца, я не знаю, как ты живешь…

– Как я живу? – переспросила Дейзи. – Я живу прекрасно. Я встаю в полшестого утра, да, очень рано. Но я и ложусь теперь намного раньше. Утром я хочу спать, но я всегда делаю зарядку, а потом завтракаю. Я чувствую себя свободным человеком, понимаешь? Я прихожу на почту в полседьмого и работаю до девяти. Потом я отправляюсь в университет, там же обедаю и часто возвращаюсь домой уже вечером. Раз в два дня я хожу в спортивный зал, раз в неделю – в бассейн. Вечером я занимаюсь, смотрю новости, ужинаю и иду спать. Устаю ли я? Да, устаю. Но у меня легко на сердце. Я жила в заколдованном мире, Лайм, и ты его заколдовал. А теперь я живу в реальном. Я знаю, каким образом я попала в университет, как я нашла работу. Я живу как нормальный человек.

– Что ж, я рад, – коротко отозвался Лайм. – Но все равно, нам нужно поговорить.

– О чем нам говорить, Лайм? Я просила тебя не звонить мне домой – ты позвонил. Я просила тебя не приезжать – ты приехал. Зачем ты это делаешь? Хочешь меня подставить? Уезжай, Лайм, нам с тобой не о чем говорить, во всяком случае, сегодня.

Дейзи пошла дальше, машина ее мужа двигалась параллельно.

– Твоя мать приезжала, – произнес Лайм. – Она искала тебя. Ее видели на кладбище. Она явно избегает меня. Тебе это интересно?

– Да, – на лице Дейзи не дрогнул ни один мускул. Она превосходно владела собой.

– Вероятно, ты сказала ей обо мне что-то ужасное.

– Нет, этого не было.

– Тебе не кажется, что я должен сказать ей правду?

– Нет. Она знает, что я жива.

– Энн, это жестоко.

– Может быть. Но я запрещаю тебе что-либо ей говорить. По-моему, мы об этом договаривались.

– Энн, садись в машину. Так очень неудобно разговаривать.

– Тебе надо – ты и выходи из машины. Я не понимаю, зачем ты приехал. Я звоню тебе каждый вторник, если не могу позвонить, то предупреждаю заранее. Попробуй скажи, что это не так.

– Да, ты держишь свое слово, – резко сказал Лайм, выйдя из машины и сильно хлопнув дверью. – Ты стараешься все делать правильно.

– Так в чем проблема?

– Да в том, что мне осточертел твой официальный тон!

Дейзи взглянула на него с удивлением.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Прекрасно понимаешь. Ты держишь обещание, но на меня тебе наплевать. Ты исполняешь свой долг. Я давно не слышал от тебя ни одного теплого слова, одни дежурные фразы: «Как у тебя дела? У тебя все в порядке? Как работа?» Ты должна их произносить – ты их произносишь. Я устал так жить, Энн.