На следующий день, как и было договорено, Кельвин заехал за мной. Я впервые увидела его машину. Тот самый черный джип, который сейчас в полиции и который гнался за нами после похорон. Даже вспоминать страшно, как я добровольно садилась в эту машину, к этому человеку, ехала к нему домой.
Думаю, вы уже догадались, что случилось между нами. Он не настаивал, я не сопротивлялась и в итоге получилась моя любимая Робин. Глупо, что я назвала нашего ребенка в честь подаренного им котенка, но я любила его, люто ненавижу, проклинаю, желаю собственноручно убить, но с горечью осознаю, что любила, даже не его, а воспоминания и чувства, которые он подарил мне тем летом. Но я знаю, вы не понимаете, что случилось дальше? Почему он убил всех моих родных? Все потому, что он самый настоящий сумасшедший психопат.
После секса я, как и планировала, пошла осматривать дом. Кельвин уснул, и я не стала будить его. Дом был небольшой, поэтому захламленный, чем только можно. Я прошла на кухню, в гостиную, но ничего интересного не нашла: ни фотографий его семьи, ни каких-то занятных вещей. Помимо ванной комнаты, осталась еще одна дверь, в которую я не входила. Я вошла. Это оказался кабинет Кельвина. Мое внимание сразу привлекла магнитная доска. Я подошла ближе и убедилась в своих догадках. Посередине доски висела твоя фотка, Ана. Рядом твое, Ник, и твоих родителей, а с другой стороны возле фото Аны, его собственный снимок. Я была очень удивлена, увидев эту странную схему и, разбудив его, потребовала объяснений.
– А, вот ты про что! Я собираюсь убить его за то, что он забрал у меня родителей. Никто не имеет права забирать мое, – зевнув, ответил он. – Николас Мартин отнял у меня Мелани и Криса, огромное поместье, власть. Думаю, ему стоит попасть в ад.
– Что? Что…что ты несешь? Ты знал… Боже, ты знал, что я знакома с Аной? Неужели, ты это специально? Для чего? – я еле сдерживала слезы и подступающий страх вместе с осознанием того, что я сижу рядом с настоящим аморалом, душил меня.
– Разве ты не хочешь помочь мне в этом? Ты знаешь Форгс, знаешь его жителей. Только представь, что мы сможем вместе! Анабель я не обижу, лишь напомни о себе, а Николас Мартин свое получит. Это будет весело обещаю. Я гений, Стей. Мои планы грандиозны и неоспоримы. Ни один коп не сможет выйти нам на след.
– Ты не шутишь? Ты сейчас серьезно мне предлагаешь это?
– Мои родители не стали моими из-за него! Ты со мной, Анастейша? Убьем его? Давай сдерем с него кожу, порежем на мелкие кусочки. Ну, Ана, давай же!
– Не называй меня Аной! Я не она понял? Не подходи ко мне больше никогда! Никогда!
Я схватила свои вещи и выбежала в гостиную, чтобы раз и навсегда покинуть этот дом. Но, когда я остановилась в зале, я онемела от удивления. На всю стену висела просто огромная картина полностью из гвоздей с моим портретом. Я смотрела на себя улыбающуюся на этом шедевре и чуть не вернулась к нему в спальню, настолько я любила его! Но страх перед сумасшедшим оказался сильнее. Бросив еще один взгляд на портрет из гвоздей, я пулей вылетела из дома, надеясь больше никогда не увидеть Кельвина, а слезы все текли по моему лицу, перекошенному от ужаса. Я не знала, что мне делать, как объяснить все родным, как самой пережить этот ужас.
Самая большая вина у меня перед Ником и Аной, ведь я не предупредила вас, я знала, но ничего не сделала, чтобы уберечь. Я единственная вчера знала, что Кельвин будет стрелять именно в Ника, когда он сказал, что приехал не по мою душу и сделала все, что могла, – сказала Анастейша дрогнувшим голосом. – Пусть после моего возвращения в Форгс, Паркер залег на дно, но я знала, как только Николас появится в Форгс, он прибудет. Так и случилось. Кельвин вынырнул из тьмы, начав слать угрозы Ане и следить за ней. Но тут пришла моя очередь расплачиваться. Он узнал про дочь и захотел отобрать ее и вернуть меня себе. Он пытался завладеть нами, как редкими куклами на аукционе.
– И Паркер стал уничтожать тех, кто вставал у него на пути к вам, подкидывая тела нам, чтобы заморочить голову и поиграть, – заключила Анабель, видя, что Стей устала и ей трудно говорить эти страшные фразы.
– Верно. Сначала погибла миссис Альбертсон. Я познакомилась с ней этим летом в Англии и очень сроднилась. Она часто сидела с Робин и подтягивала Элтона по химии. Затем погибает Элтон, мой самый лучший и верный друг, заменивший Робин отца. Вся школа считала нас парой, а нам это было выгодно. Элу, потому что это отбивало всякие подозрения о его ориентации, а мне не приходилось отвечать на глупые вопросы, почему у меня нет парня. Может потому, что я мать в восемнадцать, мне разбили сердце и ненормальный изверг не дает мне покоя? Потом Селена. Это был для меня страшный удар, ведь она, можно сказать, воспитала меня. Все детство я провела с ней и Элом, она заменила мне маму, ведь тетя Рейчел хоть и любит меня по-своему, была слишком молода и обременена заботой о своих двоих детях. Дальше Пума и дядя Роберт, – Стей уже не сдерживала слез. Сердцебиение девушки участилось, и приборы опасно запищали, а Диллон все плакала и плакала. – Если дядя Коннор не спасет Робин, Кельвин… Кель…
-Тише, тише! – успокаивала ее Данетт. – Ана, зови врача! Скорее!
Через мгновение врач уже был в палате, вытолкав ребят за дверь, ругая их за то, что они довели пациентку до такого состояния. Ребята еще не успели переварить полученную информацию и хоть что-то обдумать, сидя в коридоре в полном молчании, как пришло время снова паниковать и волноваться. В палату к Стей стали вбегать и выбегать доктора, медсестры с капельницами и уколами. Когда суматоха стихла, в коридор вышел статный мужчина в белоснежном халате и отрешенным тоном сообщил, подскочившим с места друзьям:
– Мы сделали все, что могли, но мисс Диллон впала в глубокую кому. Никаких прогнозов я сделать не могу. Если что-то изменится в состоянии ее здоровья, я сразу сообщу ее близким.
Анабель сильно сжала руку Николаса, что побелели костяшки, и еле выговорила, проглотив нарастающей комок в горле.
– Спасибо, доктор.
18 глава
С днем рожденья, дорогая Ана Бейкер
Вот и пролетел безумный октябрь. Со дня покушения на Ника прошло около двух недель. Эдриана выписали из больницы, а Анастейша все также лежала с чуть бьющимся пульсом, без сознания. С приездом в город Коннора Пакенсона в Форгсе спали спокойнее, а ребята решили закрепить перемирие родителей и детей, немного отвлекшись от расследования.
Данетт стояла в дверном проеме, скрестив на груди руки, и следила за тем, как Эдриан собирает кое-какие свои вещи в рюкзак. Рей возвращался домой, ведь Мартины забрали заявление из полиции и на собственной машине привезли Джека в Форгс. Эта новость взбудоражила весь город. Народ ликовал, надеялся и верил, что теперь все будет как прежде. Мэр чуть ли не на руках стояла от восторга, Коллинзы радостно хлопали в ладоши, Бейкеры отплясывали мазурку. Казалось, форгсцы ждали этот день с большим предвкушением, чем ждет Рождество трехлетний мальчик.
– Ты будешь просто стоять и смотреть, пока твое счастье уходит? – спросил Моррис. По его голосу легко было понять, что он ухмыляется.
– Удивительно, – пропустив реплику Рея мимо ушей, протянула Нетти, – но я привыкла жить с тобой в одном доме, спать в одной комнате. Привыкла заваривать тебе чай, складывать твои вещи. Привыкла, что ты все время вламываешься в любую комнату без стука, даже если знаешь, что я там. При этом я заметила, что таких казусов никогда не происходило с моими родителями, но происходили каждый день со мной. Из чего несложно сделать вывод…
– Так, давай без выводов, – прервал ее Эдриан. – А если ты так сильно не хочешь расставаться со мной, то можешь в любой момент переехать в особняк. Папа не будет против, – улыбнулся он, обернувшись лицом к Нетт.
– Ты приглашаешь меня к себе жить? – переспросила девушка, подняв одну бровь, а на обрывке фразы по привычке нахмурившись.
Эдриан коротко рассмеялся, поправив волосы. Ему нравилось то, как Нетти реагировала на его искренние фразы и неподдельные эмоции. Он любил замечать, что Нетт видит в нем другого настоящего человека и радуется тому, что видит. Раньше, вначале их общения, Рея действительно бесила простота и наивность Данетт. Но, глядя на нее в этой комнате, одетую в его толстовку, простую, без глупых пантов и стервозной вульгарности, он вдруг задумался: а не так ли должна выглядеть настоящая девушка? Так, а не как те размалеванные куклы, которые способны только привлекать внимание, но не дарить настоящие чувства, даже такие банальные, как радость, сопереживание, помощь. Быть настоящим так сложно в этом мире, поэтому только спустя месяцы Рей смог понять, что Данетт не слабая, она сильнейшая из всех. Сильнее его, Реджины Блоссом, сильнее Хьюберта Симмонса.
Освободившись от мыслей, вдруг осенивших его, Эдриан ответил:
– С тобой весело. Ты почти не бесишь меня, – сказав это, парень застегнул молнию на рюкзаке.
– Пора? Я, как гостеприимная хозяйка, должна провести тебя к мотоциклу, сир, – сказала Нетт, тепло улыбнувшись Рею.
– Да, – кивнул Моррис, повесив рюкзак на плечо. – Толстовку дарю. Можешь спать с ней в обнимку и представлять меня.
– Спасибо за разрешение. Так и сделаю, – съязвила Нетт. – И вообще, ты сам заставил меня ее напялить.
– Потому что твой свитер ужасный и не подходит к этим джинсам.
– Боже! Идем, пока я на тебя шкаф случайно не уронила, – закатила глаза Данетт.
– Молю, если будешь ронять, только не книжный, а то мне на голову упадет «Грозовой перевал», и я умру с позором, – уже по дороге в холл отчаянно воскликнул Рей, снова тренируя свои «выдающиеся актерские способности».
– Эй, что ты имеешь против «Грозового перевала»? – возмутилась Нетти.
– Глупейшие семейства. Все эти Хитклифы, Локвуды и Эрншо наводят на меня тоску, – не выходя из роли, ответил Рей, остановившись у двери на улицу.
– Глупейшие? Как можно было читать и решить, что эти семьи глупейшие? Стоп, – осеклась девушка, – ты что читал книгу? Роман? Про любовь?
– Был грешок. Но никому не говори, а то испортишь мою незапятнанную репутацию.
– Да, человек самых чистейших побуждений! – притворно закивала Нетти.
– Конечно. Разве ты сомневаешься в этом?
– Все, Моррис, иди домой с глаз моих.
– Ну, хоть обнимемся на прощанье? – великодушно предложил Рей и распростер руки.
– Я не буду обниматься с тобой. С чего бы это? Ты не на месяц уезжаешь. Мы через пару часов увидимся у Мартинов.
– Нетти, ты спала со мной на одной кровати, а сейчас делаешь вид, что я никогда не прикасался к тебе. Это глупо, – сказал Эдриан довольно спокойным голосом.
– Прекрати. С твоих уст это звучит как-то стыдно.
– Еще скажи, что ты бы вернула время вспять и никогда бы этого не повторила. Ту ночь в больнице, например.
Нетти, которой еще ни разу не приходилось обсуждать все то, что происходило межу ними ни с кем, а тем более с самим Моррисом, почувствовала себя очень неловко. Они никогда не говорили о том, что делали, и не делали того, о чем говорили. Проведя всю ночь в обнимку в одной постели, они молча вставали утром и вели себя следующие дни, будто ничего не бывало. А тут Рей стал припоминать все их странно-романтические случаи, словно что-то обыденное, и Данетт даже не знала, что на это отвечать.
– Все, Рей, тебя ждет отец! – воскликнула она и чуть ли не силой вытолкала Морриса за дверь.
Но не тут-то было! Эдриан ловко схватил девушку за руку и вытянул следом за собой на крыльцо, резко развернул ее и прижал к стене. От неожиданности и такой близости Рея девушка округлила удивленные глаза, глядела на его мягкое, но одновременно решительное лицо.
– Какого черта ты… – но Данетт не суждено было договорить, ведь парень заткнул ее рот поцелуем. Нетт начала сопротивляться, ошарашенная происходящим. Моррис покорно отпрянул и пытливо посмотрел на Нетти, не отпуская ее из своих крепких рук. Одна…две…три секунды и лицо Нетт само приблизилось к лицу Эдриана, а ее губи, повинуясь всему, только не воле хозяйки, впились в губы Рея с такой страстью, с какой сложно от нее ожидать.
Как же описать этот поцелуй? Поцелуй, который оба и желали и проклинали, который доставлял блаженство и раскаленным клеймом отпечатывался на заалевших губах? Нетти, трепеща в руках Рея, чувствуя только бегущий холод и мурашки снаружи и бушующие пламя внутри, не могла думать ни о чем, полностью отдавшись тем неразгаданным, новым, но манящим чувствам. Она больше всего на свете не хотела открывать глаза, разрывать контакт с Эдрианом, знать, что будет, когда их поцелуй прервется и ей придется взглянуть на него. А Рей, казалось, и не собирался отпускать Данетт, прижимая ее к себе как можно ближе, как можно крепче. Оба не верили, при этом хотели все больше и больше, оба были и без ума друг от друга, и продолжали ненавидеть. Нетти помнила, что клялась не иметь ничего общего с Моррисом, а теперь стояла с ним в обнимку, позволяя целовать себя. Но больше всего ее убивала другая мысль: ей нравилось то, что происходило, и больше всего ей нравилось то, что рядом с ней именно Рей.
Вдруг, как сквозь толстую вату растекающегося по телу блаженства, до них долетел удивленный возглас Аны:
– Матерь божья, неужели я это вижу наяву? Вот так подарочек на день рожденье! – ахала она, не скрывая бурю разнообразных эмоций, которые ее поразили.
Рей молниеносно, как на пружинах, отскочил от Нетт, даже не взглянув на нее, и подошел к Николасу, который не то укоризненно, не то озадаченно что-то прошептал ему на ухо. Ситуация сложилась крайне неловкая. Все четверо не знали, что сказать, ведь ничего обыденного не приходило на ум. Дело в свои руки взяла Анабель. Толкнув незаметно Ника в бок, дабы он подыграл ей, Ана сказала:
– Мы с Нетти пойдем в дом, она должна отдать мне шарф. А ты, Ник, проводи Рея, пожалуйста.
Не вымолвив ни слова, ребята разбрелись в разные стороны. Стоило девочкам войти в дом Коллинзов и оказаться наедине, как Ана накинулась на Данетт с расспросами, прибывая в эмоциональном возбуждении высшей степени, тогда как Нетт была спокойна и мертвецки бледна.
– Ты ведь практически никого никогда к себе не подпускала, из чего можно сделать только один вывод. Нетти, то, что я видела, ты делала осознано? С чувство… – Ана запнулась, колеблясь, – с чувствами? С чувствами к Рею? К человеку, которого ты называла самым большим идиотом в мире?
– Для начала сядь, – попросила подругу Нетти. – Я не знаю. Честное слово, я сама в замешательстве. Нельзя сказать, что я рада случившемуся и отдаю отчет своим действиям, но и нельзя сказать, что я бы все изменила, если бы могла вернуть время вспять. Я…я так запуталась, Ана! – отчаянно вздохнула Данетт.
– Ну-ну, – обняла девушку Бейкер, – не все так плохо, верно? Я не хочу делать поспешных выводов, и ты не делай их, но, мне кажется, что Рей не стал бы целовать тебя просто так. Видно, что ты в его глазах не такая, как те девицы, которых он использовал. Ты можешь строить вот эту сомнительную мину и хмурить брови, но это так. Тебе повезло, милая Нетти.
– В чем повезло? Он даже не попрощался, когда уходил, даже не взглянул на меня.
– Вы ведь были застигнуты врасплох. Он явно не привык к подобным ситуациям, поэтому немного растерялся. Все будет хорошо.
– Как думаешь, он уже забыл о споре? А если нет, то получается…наверное…он проиграл? Или я? Я ведь тоже целовала его.
– Спор – это такая мелочь по сравнению с тем, что между вами действительно происходит. Не забивай голову.
– Боже, как все сложно и страшно! Что будет дальше? Со мной? Я даже не знаю, как теперь отношусь к Эдриану.
– А я знаю, – хитро улыбнулась Анабель. – И ты знаешь, и он знает, поверь моему опыту «мудрой женщины».
– Это ты у нас мудрая женщина? – рассмеялась Нетти. – Если тебе сегодня исполнилось семнадцать, это ничего не значит, мамочка.
– Да, я уже совсем взрослый человек, – важно надула щеки Ана, паясничая, – поэтому, – продолжила она уже серьезно, – чтобы я не думала и не говорила, я обязана тебя предупредить. Ты должна понимать, что Моррис очень сложный человек с кучей тараканов в голове. Он мало кому полностью открывается и доверяет. Он такой человек, который, ведя себя спокойно и обыденно, никогда не расскажет о своих проблемах, не попросит помощи, поэтому от него можно ожидать всего, что угодно. Но рано или поздно тебе он откроется, я верю в это. Отношения с ним и счастье, и мука. Сердцу не прикажешь, я понимаю.
– Знаешь, тут больше подходит фраза: «Любовь зла, полюбишь и козла», – ответила Нетти с горькой улыбкой.
– Я всегда с тобой. Так что не зависимо от того, поведу я тебя через десять лет под венец с Моррисом, или буду вытирать твои слезы, пока ты будешь давиться виски, я буду рядом. Всегда, – сказала Анабель.
От слов Аны у Данетт навернулись на глазах слезы. Все внутри нее смешалось: и преданность Аны, и чувства к Рею, которые она никак не могла принять и объяснить себе, и страх будущего, и…боже, только не плакать в день рождения подруги! – А я всегда с тобой. И в горе, и в радости, и в плену сумасшедшего братца, – выговорила Данетт, и подруги обнялись, теснее сев друг к другу.
– Как будем праздновать твое семнадцатилетние?
– Знаешь, из-за Кельвина – Хьюберта какое-то непраздничное настроение.
– К черту Хьюберта! Сегодня твой день, – возмущенно воскликнула Нетт. – Ну, хоть похвастайся, что тебе Ник подарил?
Анабель, мечтательно улыбаясь, протянула руку, на котором красовалось золотое кольцо с бриллиантом.
– Он выгравировал мое имя на обороте, – сказала Ана, глаза которой просто лучились счастьем. – Это не считая того, что он приехал ко мне в полночь, увез на спортивной, красной, крутейшей машине в шикарный отель, снял нам номер «Люкс» с бассейном в отеле, и уже там подарил, помимо кольца, кучу цветов, два чемодана брендовой одежды прямо из Италии и потрясающий сек…
Договорить Ана не успела, ведь в дом зашел Ник и, так как девочки сидели в холле, они сразу его увидели. Парень дружелюбно улыбнулся Нетти, чмокнул Анабель в щеку и сообщил:
– Мы с Реем немного поболтали, он только что уехал. Думаю, мне тоже пора. Родители вернулись, хочу немного побыть с ними.
– Конечно. Мы с Данетт пока сходим навестить Стей, – ответила Ана.
– Договорились. Я позвоню тебе. Не забудьте про обед!
***
Николас припарковал машину, взятую взаймы у папы, во дворе особняка. Дом был прежним, но в глазах Ника разительно изменился. Теперь он не казался таким чужим и страшным, как раньше. Николас впервые за долгое время вошел в дом не с чувством, будто он прыгнул в котел ада, а с чувством спокойной радости, ведь мысль, что он дома, действительно дома, грела душу. Мартин, наконец-то, мог осознавать, что его ждут, что о нем думают, что к его приходу готовятся.
Пройдя на звуки голосов на кухню, Ник с удивлением обнаружил среди кухарок маму, которую невозможно было узнать, так она преобразилась. Женщина сменила свой прежний наряд на простое светло-розовая хлопчатобумажное платье и белый фартук. С ее лица был смыт яркий макияж, лишь слегка подведены глаза и брови. Но больше всего Николаса тронуло то, так изменилось выражение лица матери. Ни дерзости, ни злости во взгляде, только спокойное умиротворение. Губы искривлены в мягкой улыбке, щеки порозовели от жара на кухне, глаза радостно заблестели.
– Привет, мам, привет всем! – поздоровался Николас
– Привет, – Мелани подошла к сыну и обняла, не касаясь запачканными в еде ладошками.
– Что готовите?
– Сегодня у нас много особенных гостей, еды нужно кучу, так что всех блюд не перечислить, – ответила одна из кухарок, полная женщина по имени Салли. Конечно, она говорила о Джеке Моррисе, Кевине и Стефании Бейкерах, Лили и Лэрри Коллинзах. Именно поэтому ее лицо светилось счастьем. Наконец, Мартины стали прежними. Закончены глупые войны, и жители двух главных поместье могут вздохнуть с облегчением. Это была победа в десятилетнем сражении. И победа не потому, что одна сторона поразила другую, а потому что не победил никто.
– О, здорово. Думаю, будет весело. Как насчет забавных историй из прошлого? – предложил Николас.
– Я думаю, это идея всем придется по душе. Салли, нужно приготовить любимый пирог Джека. Из-за нас он столько намучился в тюрьме, – сказала мама кухарке. – А ты как без нас справлялся? – спросила она у Ника. – Клянусь, я была уверена, что эти документы меня доконают. Джека еле выпустили, хотя мы забрали заявление в день, когда только поехали в город! Не думала, что мы так задержимся.
– Все было хорошо. Ана помогала мне по дому.
– Кстати, об Ане. Она придет сегодня с родителями на обед? Данетт придется со своими, да и Эдриан обещал.
– Да, она сказала, что придет.
– Это замечательно. Я давно хотела познакомиться с твоей девушкой.
В два часа дня все были в сборе. Анабель села за большой полный еды стол рядом с Николасом и Данетт, которая всеми возможными ухищрениями пыталась избегать даже мимолетно бросить взгляд в сторону Рея. Около Стефании сел Кевин. Напротив Аны расположились Джек Моррис, Эдриан, Лили и Лэрри. Ну, а во главе стола сидели друг напротив друга Мелани и Кристофер Мартины. Компания собралась поистине шумная. Никто не хотел замолкать, смех лился рекой. Казалось, что за столом собрались ветреный хулиган Лэрри и его безбашенная подружка Лили, высокомерная Стефф и серьезный Кевин, милая Мелани, а самое главное, два лучших друга, весельчака и пройдохи, Кристофер и Джек. От воспоминаний аж слезы на глаза наворачивались, а от факта, что их дети, будто они в молодости, хотелось просто разрыдаться. Воцарилась очень душевная теплая обстановка, которой не хватало, как и старшему, так и младшему поколению.
– Кушайте, не стесняйтесь, – провозгласила Мелани.
– Все очень вкусно, ведь ты готовила, милая, – проворковал Кристофер. – Джек, ты уже влился в русло прежней жизни?
– Да. Эти крылышки просто чудо, Мел, – улыбнулся Моррис. Его глаза светились неподдельным счастье, и все сидящие за столом были рады этому ровно настолько, насколько милой беседе Мартинов. – Жизнь постепенно восстанавливается. Еще осталось пару нерешенных дел, но всему свое время.
– Как ни крути, но нам стоит поговорить об этом, – начал Николас и все замерли в ожидании, отвлекшись от еды. – Мама, папа, притон? В центре города? Я был в шоке, когда узнал. Поэтому вы не хотели, чтобы я был в Форгсе?
– Ник, ты не должен видеть своих родителей. У них было немного выбора под влиянием Бенджамина, – ответил Лэрри.
– То есть это дело рук дедушки? Но вы могли бы не соглашаться. Неужели, вам нравилось заниматься этим постыдным бизнеса?
– Мы пытались выжить. После того, как мы продали все на операцию Эммы, мы остались одни, на улице без гроша. Отец мог обеспечить наше будущее, хоть и каким способом, – ответил Крис. – Но больше никогда мы не попадемся на его крючок.
– Простите, что нагрубил. Я не хотел портить праздник, – извинился Ник. – Но у нас к вам столько вопросов. Это странно, что вы дружили раньше все вместе.
– Это ты извини нас, ты и Эдриан. Эта ссора очерствила наши сердца, сделала мир черно-серым, озлобила, а перемирие – вернуло нашу былую любовь к жизни и друг к другу, и к вам, – сказала Мелани, глаза которой заблестели.
– Мы тысячу раз извиняемся и впервые за десять лет говорим вам: мы любим вас! – сердечно добавил мистер Моррис. – Почти так же сильно, как наших будущих невесток, – со смехом в глазах добавил Джек.
Ник и Ана переглянулись, взявшись под столом за руки. Все присутствующие рассмеялись. Все, кроме Нетти и Рея.
– Я тут вспомнила, как мы в детстве дрались из-за поляны. Забавно? – спросила Стефания с улыбкой. – У нас была лютая война.
– Да, а я был самым сильным, – добавил Лэрри, рассмеявшись.
– Мы где-то на три года разделились на два лагеря: Стефф, Лили и Лэрри в одном, а мы – в другом. Еще с нами были… – вдруг голос Мел оборвался.
– Эмма, София и Мэри, – закончил Крис. – Они были такие жизнерадостные, с кучей амбиций. Нечестно, что все произошло именно так.
– Что с ними случилось? – негромко спросила Ана, изменившись в лице. Вся веселость сразу пропала.
– Софию застрелили наркодиллеры, Мэри попала по глупости в тюрьму и погибла там, а Эмма вы сами знаете, – рассказал Джек.
– Помянем, – поднял бокал Крис.
– Помянем!
Посидев минуту в тишине, вспомнив самое доброе о тех, кто не дожил до этого обеда, и речь идет не только об Эмм, Софии и Мэри, постепенно беседа за столом снова разгорелась.
– Что планируешь делать с землей, которая осталось от «фермы»?
Данетт слушала разговор за столом, но не могла сосредоточиться ни на нем, ни на еде. В голове всплывал тот поцелуй, от одних воспоминаний которого внутри все сжималось, в груди гулко отдавалось, хотелось смеяться и плакать одновременно. Нетти робко взглянула на Рея, надеясь встретить его добрый взгляд, улыбку, но он сосредоточенно ковырял вилкой в салате, даже не потрудившись поднять голову. Конечно, девушке было, мягко говоря, очень обидно, но она не собиралась говорить с Моррисом, выяснять отношения. Слишком больно слышать то, что всеми силами пытаешься опровергнуть, а она была уверена, что Эдриан лишь посмеяться над ней и еще раз произнесет: «Я ни в кого не влюбляюсь особенно в такую, как ты никогда не влюблюсь». Что ж, такова ее участь. Нетти прекрасно понимала, на что и главное с кем идет, но все равно сделала это. Почему? Почему она не смогла, как раньше, наорать на него, послать куда подальше, чувствуя к нему полное омерзение? Он ведь совершенно не изменился, так почему же изменилась ее отношение к нему?
Пока Данетт думала о Рее, беседа за столом продолжалась. Мистер Моррис и Мартины пришли к мнению, что вести общий бизнес будет выгодно и интересно. Самое главное их будет объединять одно дело, следовательно, они будут проводить много времени вместе, наверстывая упущенное. Бизнес-план новообретенных партнеров был таков: Джек продолжает выращивать хлопок на своих плантациях, а Мартины, полностью выкупив земли у Бенджамина, строят на месте фирмы завод для переработки хлопка и изготовления одежды, которую Мелани будет распространять по магазинам Америке. Дело это оказалось безопасным, законным и полезным для всех, ведь появится работа для граждан на огромном заводе, а часть денег друзья решили тратить на благоустройство города.
– Миссис Мартин, – осторожно начала Ана, получив согласие от Николаса. – Вам что-то говорит имя Кельвин Паркер или Хьюберт Симмонс?
– Ана! – укоризненно выпалила Стефания.
– Прости, мам, но у нас ведь разговор по душам? На чистоту? У нас много вопросов, которые требуют ответов. Я думала, мы больше не скрываем ничего друг от друга.
– По душам, верно. Тогда скажите, откуда вы знаете эти имена, и почему вас так интересует этот человек? – вступил в разговор Кристофер.
– Дядя Коннор же ведет расследование убийств, а мы немного связаны с этим, поэтому, когда мистер Пакенсон допрашивал нас, рассказал, что Кельвин и есть маньяк, которого страшиться весь город, – ответил Эдриан, очень хитро обходя правду стороной.
– О боже! Вы уверены? – воскликнула Мелани. – Хьюберт? Малыш Хьюберт убийца?
– Да. Дело в том, что в детстве Кельвин был моим другом, а сейчас сошел с ума. Мне не по себе от этих мыслей. К тому же Паркер пытается навредить моему парню, – объяснила Анабель. – От сюда вопрос. Почему Кельвин или Хьюберт считает вас своими родителями, миссис и мистер Мартин?
– Я не совсем уверен, но вроде бы понимаю о чем ты, – ответил Кристофер. – Расскажем? – обратился он к друзьям.
– Почему бы и нет. Нам нечего скрывать, – ответил Джек, двузначно взглянув на Стефф и Кевина. Слишком двузначно.
– Именно этот младенец частично был причиной смерти Софии Барбан и судимости Мэри Спирс. В 1995 году София работала в детском доме, и у нее появился любимчик, которого она назвала Хьюберт. Младенец неделю отроду, – начал Кристофер. – По моему напутствию, София усыновила его, ведь приют закрывали, и Хьюберта могли отослать в другой штат. Спустя месяц Софа и Мэри связались с плохими парнями, и им пришлось бежать из Форгса. Хью они оставили нам, попросив отнести его Бриджит Симмонс. Отсюда и фамилия.
– Спустя семь лет Хьюберт попал в детский дом, в тот же самый, который заново отстроили и снова открыли. Мы с Крисом стали навещать мальчика в детдоме в память о Софии и Мэри, которым так и не суждено было вернуться за ним. Мы навещали его долгое время, все не решаясь забрать, хотя малыш действительно нам приглянулся. А потом выяснилось, что я беременна тобой, Николас, и мы просто бросили Хьюберта, перестали к нему приходить, исчезли из его жизни, стали еще одной глупой парочкой, которая его бросила, ведь появился ты. Теперь из-за нас тебе грозит опасность, – закончила рассказ Мелани. – Мы поступили ужасно из-за неопытности, молодости, халатности, бесчувственности. Хью заслуживал лучшей участи. Он не просто человек, он скопище ошибок всех нас, – закончила Мел, обведи глазами своих друзей.
– Теперь понятно, почему он считает вас своими родителями, а Ника виновником в вашей разлуке, – заключила Анабель. – Ведь он не помнит никого, кроме вас.
– Верно.
– Может вам вчетвером лучше уехать из города, пока Коннор не посадить за решетку Хьюберта? – предложил Джек, обеспокоено взглянув на сына.
– Ни в коем случае! Мы понимаем, что вы волнуетесь, но нам нужно довести дело до конца. Сейчас все постепенно приобретает смысл, и мы почти сложили пазл. Да, Кельвин псих, но у него нелегкая судьба, как уже заметила мама. Уверен, мы узнаем еще немало историй из его жизни. Поверьте, если Кельвин решит убить нас, то найдет где угодно. В любом случае, хотите вы этого или нет, но мы никуда не поедем, – твердо сказал Ник.
– Господи, как вы похожи на нас в юности! – не выдержав, умилилась Мел.
В столовую вошла Салли, везя впереди себя на сервировочном столики, двухъярусные розово-белый торт с цифрой семнадцать сверху. Кухарка подвезла это произведение искусства к Анабель, и Стефания провозгласила:
– С днем рождения, дорогая Ана Бейкер!
– Встань, задуть свечу! – попросила миссис Мартин.
Девушка, улыбнувшись «будущей свекрови», встала из-за стола под бурные аплодисменты и задула свечу, загадав желание, как вдруг одно из окон посыпалась осколками, а в комнату влетел кирпич, упав в шаге от девушки. Все замерли в удивлении. Придя в себя, Ник подскочил к Ане, кухарка побежала за прислугой, чтобы убрали стекла, а остальные запричитали, забегали вокруг Анабель.
– Думаю, это мне подарочек от Кельвина Паркера, – невесело сказала Бейкер.
– Нет, не подходи, мало ли, – схватил девушку за руку Николас.