Глава 7
Харлин Квин Олдридж
Обычно я встаю либо до девяти утра, либо после двух часов дня, поскольку в девять только вернулась домой. Сейчас же я просыпаюсь не по причине, что выспалась, или постороннего шума, а от движения позади меня, а главное – осознания, что в мой зад упирается что-то, и это что-то – мужской член. Член Ченнинга.
Не знаю, как я уснула на диване с мужчиной, почему не проснулась и не ушла. Хотя, постойте. Мы смотрели фильм, я уснула, после все же просыпалась и говорила с Ченнингом, только не помню о чем. И как так вышло, что мы оказались именно в такой позе, и Ченнинг упирается мне в зад? При этом его одна рука обнимает меня, другая – лежит на моей заднице, и наши ноги переплетены. Одного упирающегося члена мне в зад Ченнинг посчитал недостаточным, и решил обвить меня всеми своими частями тела? Признаться, я еще никогда не спала так с мужчиной. Нет, я занималась сексом, вот только никогда не оставалась у парней до утра. И в этом что-то было. Какая-то защищенность, что ли. Ченнинг частично накрывал мое тело своим, слегка придавливая к дивану, при этом я ощущала не полный его вес, но это возбуждало.
Я пытаюсь двинуться, но понимаю – основательно влипла и вряд ли смогу выбраться из-под этой туши.
– Ты уже проснулась? – звучит над моим ухом, и горячее дыхание опаляет мою кожу.
– И ты по всей видимости тоже, по крайней мере, одна из твоих частей так уж точно, – отвечаю я.
– Ничего не могу с этим поделать, крошка Квини, – произносит Ченнинг и, о боги, зарывается носом в мои растрепавшиеся светлые волосы, вдыхая мой аромат. Обычно я пользуюсь своим любимым лавандовым мылом марки «Ярдлей»43, но в путешествии только тем, что есть в отеле и съемной квартире.
– Крошка Квини? – переспрашиваю его с неким возмущением в голосе. – Ты серьезно? Решил, раз ты упираешься мне в зад своим стволом и лапаешь рукой мою задницу, то можешь называть меня крошкой? Возомнил себя бессмертным?
– А я смотрю, ты сама доброта с утра, – усмехается Ченнинг, наконец-то убирая с моей задницы руку, как и чуть отстраняясь бедрами, но не переставая обнимать меня другой рукой.
– А ты слишком приветлив с утра с незнакомыми девушками, – бурчу я.
– А мамочка тебе разве не рассказывала, что с мужчинами такое происходит по утрам? – словно издевается Ченнинг.
– Уж поверь, и не такое рассказывала.
О сексе я узнала точно не из книжек и телевизора, а из закулисья своей жизни. Отец – звезда рок сцены, мать – фанатка этой сцены. Так что не трудно догадаться, кто именно мне подал пример в детстве. Если отец не гнушался случайными и беспорядочными связями, то вот мать вела более приличный образ жизни. Однако, не считала должным это скрывать от меня. Постоянно говорила о защите и не терять голову, потому что не готова стать бабушкой в тридцать с хвостиком. Так что о сексе я знала все из первых уст. Довольно тяжело оставаться ребенком, если разница в возрасте с твоей матерью всего пятнадцать лет, а с отцом – семнадцать. Так что я не только знала, но и видела все, что не стоило бы видеть двенадцатилетней девочке. И когда я собиралась лишиться невинности, то уже точно знала, какой именно необходим член для первого раза. А вот уже после стоило заглядываться на более «презентабельных» мужчин.
– Тогда тебе известно, что это не из-за твоей потрясной задницы, – усмехается он, – а всего-то свойства мужского организма.
– Я бы, может, и поверила тебе, если бы дважды не спалила твой стояк, – произношу я и выкручиваюсь из объятий Ченнинга. Поправляю его футболку на себе и смотрю на мужчину, окидывая его взглядом. Надо же, даже не удосужился раздеться, или же испугался, обнаружь я его голым, то лишу всех причиндалов?
– Ну что я могу сказать, – Ченнинг заводит обе руки за голову, устраиваясь на диване поудобнее, – Харлин Квин, я официально объявляю, что твоя задница – достояние Америки!
– Ты меня еще голой не видел, – кидаю я и встаю с дивана. – Какие планы на сегодня?
– А у тебя?
– Точно купить что-нибудь из одежды, – я дергаю ткань его футболки, – поесть, посмотреть Ванкувер, после выспаться и поехать дальше, надеясь, что к концу путешествия моя задница так и останется достоянием штатов.
– Куда ты направляешься?
Я невольно облизываю губы. В мои планы точно не входило с кем-то знакомиться в своем путешествии, а если уж так случилось, то еще не решила, чем хочу, чтоб закончилось это путешествие.
– Давай так, – смотрю я на Ченнинга, – у нас есть сутки провести круто день.
– А ты не хочешь остаться чуть дольше? – буквально обезоруживает меня мужчина.
– Эм, – закусываю я губу, – у меня комната оплачена только до завтра, а платить за это убожество я точно не хочу.
– По крайней мере, одна комната точно оплачена. – Ченнинг указывает на диван или же свой выпирающий из-под пледа член.
– Я подумаю.
– Ну давай же, крошка Квини, останься еще на несколько дней. – Ченнинг садится на диване и смотрит на меня таким взглядом, и я не могу понять, это мольбы, отчаяние или страх, что я уеду так и не трахнутая им?
– Хорошо, – соглашаюсь я.
А почему бы нет? Мне самой любопытно, чем же все это закончится. Во-первых, Америка громадная, и, живя даже в одном штате, можно никогда так и не пересечься. Во-вторых, в мои планы точно не входит завязывать отношения, особенно с Ченнингом, если я, конечно, не хочу, чтоб трахнули не только меня, но и мое сердце. Так что я точно ничего не теряю. Могу хорошо провести время и после слинять.
– Какой твой конечный пункт? – внезапно спрашивает Ченнинг.
Ох, а это точно запретная тема. Я не собираюсь тащить в свою новую жизнь то, что произошло со мной в мини-путешествии, даже если это выглядело именно так, как Ченнинг. Горячим, сексуальным, опасным и мегаофигенным.
– Если я остаюсь еще на пару дней, то у меня будут правила: ты не задаешь вопросы обо мне, я – о тебе, и когда наше мини-путешествие заканчивается, мы расходимся по сторонам, сохранив друг о друге теплые или не очень воспоминания.
Мне будет трудно забыть событие в Канаде, но придется. Такова игра в моей жизни. Мне порой кажется, что мои родители, зачав меня за кулисами, испортили мою карму. Меня вечно штормило то в одну сторону, то в другую. И если я влюблялась, мне обязательно разбивали сердце, если влюблялись в меня – это было не взаимно. Собственно, а чего я хотела? Нэш и Рокси до сих пор вольные пташки, и никто из них не жаждет остепениться даже сейчас. Неужели и меня ждет такое же будущее? Однажды я проснусь в тридцать, осознавая, что все еще живу с матерью, у которой личная жизнь ярче, чем моя. Я пойму, что просрала всю свою жизнь, гоняясь за призраками прошлого или будущего. Или же в поисках себя. У меня появятся первые морщины, обвиснет грудь, появится целлюлит, а еще через десять лет я заведу первую кошку. И когда буду находиться на смертном одре, то моим тринадцати кошкам я даже не смогу ничего оставить в своем завещании, поскольку у меня ничего не будет. Да, Нэш и Рокси явно подпортили мою карму.
– Ты в розыске? – усмехается Ченнинг. – Особо опасная преступница или нарушительница закона?
Бинго! Почти точно в цель.
Я поднимай руку и двумя пальцами изображаю пистолет, стреляя в Ченнинга, а после задуваю «дымящееся» дуло.
– Тем интереснее будет это приключение, – говорю я и направляюсь к двери. Выходя из комнаты, я снова заглядываю. – Я в душ и не обещаю, что после меня останется горячая вода.
Глава 8
Ченнинг Райнер
Я ощущаю, как мои яйца сжимает со страшной силой. Это девчонка настоящий жидкий огонь, заползающий под кожу и струящийся по венам. Я готов закрыться с ней на месяц и трахать ее каждый день по столько часов, сколько хватит сил. Уверен, Харлин в постели такая же бомба, как и в разговоре. Ее хождение по лезвию ножа отчетливо об этом говорит. Девчонка точно жаждет быть жестко оттраханной. И я с большим удовольствием это сделаю для нее. Только не сегодня. Ей хочется поиграть, и это я тоже могу ей дать. Не только же мне мучиться с синими яйцами, пусть и девица ощутит влагу между ног.
Я встаю с дивана и направляюсь следом за Харлин.
– Что… что ты тут делаешь? – Девушка подскакивает и прижимает к себе снятую футболку, стоит мне открыть дверь.
– Я не очень люблю холодную воду, – произношу я и захожу еще дальше в ванную комнату, закрывая за собой дверь.
– Я… – Харли нервно дышит и пятится. – Это не было намеком. И тебе бы не помешал холодный душ, чтоб остыть.
– Чтобы остыть, холодный душ мне не поможет.
– Тогда после подрочишь, – отвечает она и кидает взгляд с вызовом.
– Я знаю более чудодейственное средство от стояка. – Я приближаюсь к Харлин, и девушка снова пятится, упираясь о стеклянную дверцу душевой кабины. Опираюсь одной рукой о стекло и нависаю над девушкой, отчего она начинает учащенно дышать, едва не задыхаясь от частоты своего дыхания. – И намерен этим воспользоваться сейчас. – Второй рукой я обвиваю талию Харли, ловя в свой капкан.
Я ощущаю, как девушка вздрагивает, а по ее телу прокатывается волна возбуждения. Это заметно по слегка порозовевшей шее и груди. Ну что ж… Харлин тот типаж девушек, кто крутой на расстоянии, но стоит оказаться лицом к лицу с опасностью, на мгновение показывает себя настоящей, а после вновь надевает маску уверенности и безразличия. Эта девчонка исключительно для меня. Когда Харлин не придется все держать под контролем, когда она наконец-то отпустит все, показывая себя настоящую, это будет пламя страсти и соблазна, переплетающегося с легкими и сладкими нотками ванили.
– Тебе стоит выйти, это не по правилам. – Харлин постепенно возвращает свою уверенность, но мне хочется подольше продержать ее в этом состоянии.
– Мы обговорили лишь два правила, – произношу я, чуть склоняясь и касаясь подбородком ее виска.
– Тогда стоит обговорить остальные правила, – говорит она, поднимая голову и смотря мне в глаза. Это настоящий Коктейль Молотого.
– Я тоже так думаю, малышка Харлин, – дьявольски улыбаюсь я. Еще ни одна девушка ни осталась равнодушной и не пала жертвой этой улыбки. – И думаю, это можно сделать уже сейчас и решить два моих обстоятельства: стояк и горячая вода. – Я опускаю руку ниже и покрепче обхватываю Харлин, приподнимая, заставляя ее ступни чуть оторваться от пола.
– Что ты творишь?! – вспыхивает она, и цепляется пальчиками в мои плечи, опасаясь упасть, но я не позволю этому случиться, а второй рукой прижимает мою футболку к своей груди.
– Веду переговоры, – отвечаю я и резко разворачиваюсь в сторону двери, толкая ту ногой. Как бы мне не хотелось сейчас сделать все возможное, чтоб эта чертова ткань, служащая преградой между нами, упала; как бы я не хотел скользнуть ладонями по женскому обнаженному телу; как бы мне не хотелось усадить Харлин на стиральную машинку, вырвать из цепкой хватки футболку и откинуть ее в сторону, а после разместиться между женских стройных ножек, и погрузиться в тугую плоть, медленно входя и выходя, наблюдая, как мой член двигается между ее влажных складочек; как бы я не хотел услышать стоны Харлин, я должен выстоять этот раунд.
Делаю шаг, и выхожу из ванной, опуская девушку. Вижу ее недоумевающий взгляд. Она в изумлении смотрит на меня, пытаясь понять мои действия, но на ум не приходит ни единой мысли, это отчетливо читается в глазах.
Я наклоняюсь ближе к девушке.
– Правило номер три: я люблю горячий душ, и если ты не хочешь мыться в холодной, то можешь присоединиться ко мне, и я могу потереть тебе спинку, но не сегодня, крошка Квини, – произношу я, и тут же вижу вспыхнувший блеск в глазах девушки. Вероятно, в ее привлекательной головушке сформировалась окончательная мысль дальнейших моих действий. Девушка не успевает ничего сказать. Я тут же делаю шаг назад и захлопываю дверь ванной, крепко держа за ручку.
– Ты! – Харлин ударяет ладонью в дверь. – Я сейчас устрою тебе такой горячий душ! Открой! – кричит она и дергает за ручку.
– Милая, я уже занялся рукоблудием, если ты присоединишься, то я впущу тебя, – отвечаю я ей и рыскаю взглядом по ванной комнате, надеясь найти что-нибудь, чем заблокировать дверь. Хватаю швабру и пропускаю ее через дверную ручку. Надеюсь, швабра останется жива.
– Впусти, и я оторву твой хрен! – снова кричит Харлин и уже бьет ногой по двери, понимая, что я применил свою эрудицию, смастерив временный замок.
– Только если ты обещаешь быть хорошей девочкой, – отвечаю я, стягивая с себя майку и кидая ее на пол. Следом стаскиваю шорты и вхожу в душевую, включая холодную воду.
Первые почти ледяные капли касаются моего тела, стекая по коже, пробуждая во мне все спящие нервные окончания. Я стискиваю зубы, но встаю полностью под душ. Мне нужно остыть и подрочить, пока мой приятель не сдаст лидерские позиции. Надеюсь, когда это произойдет, то я не сотру руки и член в кровь.
– Если мне придется мыться в холодной воде, я надеру твою задницу! – слышу я за дверью и улыбаюсь напористости этой девицы. Поворачиваюсь в сторону двери и улыбаюсь, когда вижу, как трясется швабра от рьяных попыток открыть дверь. Два дня! Я даю Харлин и себе чертовых два дня, а на третий я трахну эту крошку.
Беру гель для душа и выдавливаю немного жидкости на ладонь, а после сжимаю свой каменный член. Закрываю глаза и начинаю медленно по всей длине ствола водить рукой, представляя на месте своей – пальчики Харлин. Как она медленно, а после ускоряясь, ласкает мой член. Следом смотрит на меня вожделенным взглядом и опускается передо мной на колени. Тянется к члену и слизывает своим ядовитым язычком каплю моего возбуждения, а после обхватывает алыми губами головку, посасывая ее. О да, Харли. Представляя это, я ускоряю темп своей руки, делая движения более динамичными. В своих фантазиях я зарываюсь пальцами в светлые волосы Харлин, контролируя глубину ее движений. Оттягиваю за волосы, заставляя девушку выпустить мой член изо рта со сладким причмокивающим звуком. Губы Харлин слегка припухли и блестят. Девушка смотрит на меня и медленно облизывает губы, делая их еще более влажными и соблазнительными. Я ощутимо провожу большим пальцем по ее губам и обхватываю член рукой, словно приглашая Харлин вновь отведать лакомства. Девушка, не отводя взгляда от моих глаз, вновь берет мой член в рот, погружая его на всю длину. От этой мысли я издаю хрипловатый стон и подаюсь бедрами в свой кулак, усиливая движения.
О да. Я прислоняюсь спиной к стене, выложенной кафелем, и запрокидываю голову, продолжая ритмично двигать рукой по всей длине, представляя, как Харлин искусно трахает своим чудным ротиком мой член. Как она стонет от возбуждения, когда головка упирается ей в горло.
«О да, крошка Квини, да-а».
Я ускоряю ритм и стону, когда кончаю себе в кулак. Опускаю голову и тяжело дышу. Ледяные капли воды, бьющие по коже, кажутся сейчас обжигающими. Грудь высоко вздымается, а член гудит после оргазма, но совершенно не готов сдаться.
После холодного душа я еще раз мастурбирую, на этот раз представляя, как уложил Харлин грудью на кухонный стол и трахаю ее сзади. Шлепаю, от чего девушка вскрикивает и умоляет брать ее сильнее, пока не кричит от удовольствия, выгибаясь, подобно кошке. Надеюсь, что третьего раза не будет.
Глава 9
Харлин Квин Олдридж
– Вот же говнюк! – Я снова бью по двери и отхожу в сторону, прижимаясь спиной к стене.
Вероятно, мне и в этот раз придется мыться под холодным душем. В прошлый раз вина была исключительно моя, в этот раз – Ченнинга. Я скрещиваю руки на груди и сверлю взглядом эту чертову дверь.
– Гад! – выкрикиваю я и в последний раз бью ладонью по двери и ухожу в свою спальню. Падаю на безумно дубовый матрац и накрываю лицо рукой. Чертов ковбой. Вспоминая его горячую руку на своей обнаженной талии, и по телу пробегает дрожь. Это он умело провернул. Застал меня врасплох, когда я не ожидала подвоха, так и еще была абсолютно голая.
Сейчас, оказавшись за «бортом», я снова облачилась в футболку Ченнинга, только это совершенно не помогло избавиться от воспоминаний и ощущений, которые до сих пор хранятся на моей коже. Вот же засранец! Своей выходкой он лишил меня горячей воды и взбудоражил каждый рецептор. Все же как это волнительно, находиться так близко к мужчине, ощущать его сильное натренированное тело. Эти мускулы. То, что Ченнинг увлекается спортом, – однозначно. Тренажерка? Качалка? Пилатес?
От последнего я улыбаюсь, представляя Ченнинга в момент упражнения ягодичного мостика. Или подъем ног ромбиком. Как теперь это выкинуть из головы, не понимаю.
Расслабляюсь на кровати и пялюсь на белоснежный потолок. Правильно ли я сделала, согласившись на эту авантюру? Да и что я теряю-то? Разве что несколько дней веселья.
Беру телефон и захожу в снэпчат44 в диалоговое окно «РокЭвон», нажимаю на иконку камеры. Выбрав фронтальную, делаю селфи с высунутым на бок языком и отправляю маме, затем набираю ей сообщение.
ХК: Привет. Я на пару дней задержусь в Канаде. ХОХО45.
Отправив сообщение, я откидываю телефон на кровать.
Через пару минут приходит ответ от мамы.
РокЭвен: зацени, правда классная.
К сообщению прилагается фото голой загорелой накачанной задницы, выглядывающей из-под одеяла.
Такого в нашем чате с мамой хоть отбавляй. По количеству фотоотчетов Рокси обошла меня еще два года назад, так что я перестала скидывать своих ухажеров. И как же хорошо, что у снэпчата есть потрясающая способность самоликвидировать все по истечению суток, иначе загляни кто-нибудь в чат, ужаснется от обилия мужских задниц или слащавых лиц.
ХК: Сперла из Пинтереста46?
РокЭвен: ЛОЛ47. Из бильярдной.
ХК: Это не твои простыни. У нас нет БЕЛЫХ ПРОСТЫНЕЙ!
У нас действительно не было белого белья в доме. Даже больше – у нас табу на белые кроссовки, поскольку в нашей семье настоящее проклятие белого. Когда я вижу девушку в идеально чистых белых кроссах, я начинаю верить в Санту. Возможно, когда я просила бейсбольную биту, девочка же писала письмо с просьбой, чтоб Санта-Клаус подарил ей белые кроссы, и они никогда не пачкались.
Когда идет девушка в белых кроссовках и белых шортах, то вероятно, она сидела на коленях у Санты. А если белые кроссовки, белые шорты и белая футболка – она точно заключила сделку с Сатаной. Ведь стоит мне лишь подумать о том, что я хочу надеть белые кроссовки, как они тут же становятся черными.
РокЭвен: А я и не дома. Жду от тебя фото горячего жеребца. И не надо мне слать свой Харлей!!!
Вот же все просчитала!
ХК: С чего ты решила, что я с мужчиной?
РокЭвен: А с чего бы тебе оставаться в Канаде? Так что жду фото задницы твоего кобелька.
ХК: Фу, мам! И я не буду ничего тебе слать!
РокЭвен: Жадина!
ХК: Сама такая!
РокЭвен: ;-Р
ХК: В общем, я тебя предупредила. Развлекайся.
РокЭвен: Он хоть красавчик?
ХК: Кто?
РокЭвен: Ты знаешь кто.
ХК: Неа. Пока. ХОХО.
РокЭвен: Зануда!
ХК: Развратница!
РокЭвен: Ханжа!
ХК: Блудница!
На экране вновь всплывает фото с использованием маски снэпчата. Мама сидит на краю кровати, грудь закрыта белой простыней, над растрепанными светлыми волосами находятся ушки из плейбоя, а на заднем фоне в кровати спит горячий итальянец или латинос. Рельефные бицепсы, кубики пресса, черные густые ресницы. А еще ему на вид было от силы лет двадцать пять. Да, Рокси Девон умела выбирать себе отпадных мужчин, начиная с пятнадцати лет.
РокЭвен: Правда горячий?
ХК: Ему сколько? Восемнадцать?
РокЭвен: 35
ХК: Может, у него фейк айди48? Или это было не к возрасту?
РокЭвен: Пусть это останется интригой:))
ХК: Я б вообще предпочла всего этого не знать.
Я снова вижу, как загружается фото. Судя по объему, оно весит ого-го, или там несколько файлов.
Твою ж мать! Однозначно, у Рокси Девон отменный вкус.
Этот чувак точно выиграл в генетическую лотерею. Если ему было тридцать пять, этому приятелю повезло. А еще повезло с офигенно голубыми глазами и белоснежной улыбкой.
На первом фото он обнимает Рокси и смотрит в кадр. На другом, мама чмокает его в щечку, после они целуются, потом целуются в постели, потом снова голая задница, часть маминой груди.
– Извращенцы! – произношу вслух и набираю точно такое же сообщение, сомневаясь, что мама ответит в ближайшее время.
РокЭвен: Я сейчас тебе приму таблетку, американские презервативы49.
– Что? – протягиваю я, пытаясь понять, написанное мамой.
ХК: От умопомрачительной красоты твоего горячего бойфренда ты забыла, как пишутся слова? Это было: «Я знаю, ты на таблетках, но используй еще и презервативы»?
РокЭвен: ДА!!! Очень сложно попадать по нужным буквам, когда между твоих ног лицо горячего латиноса!
ХК: О БОЖЕ, МАААААМ!!!!!!
РокЭвен: Желаю тебе того же. Люблю.
ХК: Люблю.
Откидываю телефон и стону:
– О боже! – Закрываю лицо руками. За какие грехи меня наградили такой матерью?
Нет, я люблю свою маму. Иногда даже безумно обожаю. Мало кто может похвастаться клевой мамой, еще и пишущей песни для знаменитостей, но иногда она перебарщивает со своей откровенностью. Есть вещи, которые мне бы очень не хотелось знать. К примеру, что между ног моей матери орудует горячий парень. Ведь моя бурная фантазия уже живо это представила, и теперь я не понимаю, как перестать думать о красавчике, ласкающим клитор моей матери.
– О боги! – снова стону я.
Может быть, хорошо, что Ченнинг первым принимает душ, поскольку теперь я точно нуждаюсь в холодной воде, чтоб взбодриться, а после с мылом прополоскать рот, глаза и мозги.
Мои мысли о матери и ее новом бойфренде быстро развеиваются, когда я больше не слышу звук льющейся воды.
Ну что ж, пришел момент мести. Сейчас кто-то получит по своей спортивной задницы.
Встаю и иду к двери ванной. По ту сторону слышу, как что-то, служащее замком, двигается. И когда открывается дверь, то я вижу Ченнинга в одном полотенце. Вау. Я едва сдерживаю свой порыв сказать это вслух. Я видела мужчину в майке, и та не особо-то чего скрывало, но все же ее отсутствие производит на меня эффект разорвавшейся бомбы. Тело Ченнинга действительно впечатляет. Может быть, мне стоит все же сделать фоточку и отправить маме со словами: «Получите – распишитесь»?
С темных взъерошенных волос Ченнинга падают сверкающие капельки воды и струйками стекают по мускулистым плечам, груди и крепкому торсу. Руки так и чешутся притронуться к нему, убедиться такой ли он стальной, как выглядит на первый взгляд. Уж не говоря о полотенце, обернутом вокруг бедер Ченнинга. Я даже не хочу рисковать собственным спокойствием и не опускаю взгляд ниже уровня груди, хотя глаза так и жаждут «притронуться» к святыне. То, что Ченнинг оснащен отличным прибором, я убедилась еще вчера, когда заметила его стояк перед просмотром фильма. Ну и сегодня, когда оно самое упиралось мне в зад. Признаться, меня это впечатлило. Не могу сказать, что все мои предыдущие парни, которых, на удивление, было не так и много в моей постели, обладали маленькими членами. Нет. Вполне такими сносными. Чуть больше среднестатистического. Да и вообще, если парень не умеет пользоваться своим агрегатом, то какой в нем толк? Но вот Ченнинг. Он тоже, черт возьми, выиграл в генетическую лотерею. Нет, мне самой грех жаловаться на свою внешность. Нэш – отпадный мужчина, Рокси – сексуальная блондинка, перед которой мужчины укладываются штабелями любых возрастов и национальностей. Мне даже кажется, ее хотят даже женщины. И вот бывают же такие случаи, когда ты берешь все самое лучшее, что тебе предлагает генетика. И вот Ченнинг и новый мамин хахаль относились к этому числу.
Я была похожа на мать внешне, но в отличие от нее моя грудь выросла только до второго размера, и то слегка не дотягивала, когда у Рокси был третий размер идеальной формы. Супер-узкая талия, округлая линия бедра. Многие считают, что Рокси ложилась не один раз под нож, однако весь ее секрет крылся в том, что она не слезает с эллиптического тренажера, ну и йога творила чудеса.
– Прости, но горячей воды не осталось, – произносит Ченнинг с дьявольской улыбкой и обходит меня стороной.
Нет уж, засранец! Я могла бы схватить что-нибудь из ванной и кинуть ему вслед, но вместо этого хватаю за край полотенца и резко срываю его с бедер мужчины.
Самая потрясающая задница, что я когда-либо видела! Мне хватает доли секунды, чтоб в этом убедиться. Хотелось бы полюбоваться дольше, только у меня был коварный план, и льстить этому ковбою я не собиралась.
Размахнувшись, я шлепаю Ченнинга по его потрясной задницы влажным полотенцем. Смачный шлепок нарушает тишину этих стен.
Я ожидала многого, к примеру, мужчина вскрикнет, схватится за свои «булки», или побежит на цыпочках, ну хотя бы вздрогнет, а нет. В мгновение ока Ченнинг оборачивается, не стесняясь своей наготы. Не знаю, под каким радиусом нужно смотреть на голого красавчика, чтоб уж точно наверняка не увидеть его достоинство. Хочешь-не хочешь, но даже если ты смотришь мужчине в глаза, то все равно большая часть тела попадает в поле зрение.
– Это ты сделала зря, – спокойно произносит Ченнинг, и это меня весьма пугает. Лучше бы он произнес слова в таком тоне: Харли, беги и не оборачивайся.
Я делаю шаг в тот самый момент, как его делает мужчина. Я снова двигаюсь назад, пока не упираюсь в стену. Приподнимаюсь на носочках, будто это как-то могло меня срастить вместе со стеной.
– Оно само, – оправдываюсь я. И это правда. Это было спонтанное решение. Скажем так – действие в экстремальной ситуации.
– Само слетело в твои руки и шлепнуло меня по заднице? – произносит он и опирается о стену одной рукой возле моего лица.
– Да. Все верно. – Сглатываю я образовавшийся комок в горле от волнения. И вовсе не от предвкушения, что меня сейчас придушат.
– Ох, Ха-арли-и, – протягивает Ченнинг, нависая надо мной словно могучая обнаженная умопомрачительная скала. – Я не верю ни единому твоему слову.
Я тяжело дышу. Исходящий от тела Ченнинга жар сводит меня с ума. Скользит по коже, проникает вглубь, опьяняя разум и тело.
– Вероятно, ты хочешь быть отшлепанная этой ночью, верно? – склоняется он ниже и шепчет на ухо. Горячее дыхание опаляет кожу.
– Моя задница защищена конституций штатов, поскольку ты сам сказал, что она достояние Америки, – говорю я. – Она неприкосновенна!
– Но только не для меня, малышка Харлин, – шепчет Ченнинг, склоняясь еще ниже, почти касаясь губами уха. – Только не для меня. – Он прикусывает мочку, запуская по всему моему телу разряд электричества. Я невольно стону и сжимаю бедра, пытаясь унять внезапное нахлынувшее возбуждение. – Так что готовь свою сладкую попку для меня, – произносит Ченнинг, выдергивая из моих рук полотенце. Только сейчас я понимаю, насколько сильно вцепилась в полотенце пальчиками. Аж до белизны костяшек. – А сейчас, иди в душ, – шепчет он, обматывая свои бедра полотенцем. Я ощущаю, как влажная ткань касается моих ног.
Когда Ченнинг уходит, я не сразу осознаю, что не дышала все это время. Делаю глубокий вдох и на полусогнутых буквально вваливаюсь в ванную, закрывая дверь дрожащими руками. Залезаю в душ, надеясь, что холодная вода осталась. Иначе я сгорю заживо.