Я примчался к Кате сразу же, как оказался в городе, оставив Юлю в гостинице отдохнуть с дороги. В последние дни она что-то совсем расклеилась, удивительно, что не передумала ехать со мной. С моей стороны нехорошо оставлять беременную жену одну в гостинице в незнакомом ей городе, но мое желание как можно скорее увидеть сына было слишком велико, слишком непреодолимо.

Я и так ждал две недели, не мог вырваться раньше – перед Новым годом всегда дел невпроворот. Кроме того, хотелось получить как можно больше информации от службы безопасности, прежде чем ехать к Кате и сыну.

Забавный мальчишка – прибежал знакомиться сразу, как только увидел, что мама скрылась в ванной. Судя по всему, очень смышленый и любознательный.

С сожалением смотрю, как Данька убегает к себе в комнату, и задаю вопрос, на который очень хочу получить ответ:

– Катя, о каком аборте шла речь? Будь добра, поясни. А то что-то я совсем ничего не понимаю.

Вижу, как у Кати начинают раздуваться ноздри, ну все – сейчас я увижу огнедышащего дракона. Она яростно шипит:

– И ты еще смеешь спрашивать? О каком аборте? О том, на который ты меня отправил. Или будешь утверждать, что ничего такого не было?

– Конечно, не было. Что я, идиот что ли?

Катя с прищуром, подозрительно смотрит на меня. Потом вдруг ни с того, ни с сего интересуется:

– А за что ты извинялся тогда?

– Как за что? За ту ночь. Ну за последнюю, когда я…

– Можешь не продолжать, я поняла. Только не поняла, за что ты со мной так. Что я тебе сделала? Если надоела, так бы и сказал. Я бы спокойно собрала вещи и ушла, делов-то. Зачем вообще было начинать этот цирк с совместным проживанием, если тебя только на месяц хватает?

– Стоп, стоп, стоп! Тебя опять куда-то не в ту сторону несёт. Давай еще раз: о каком аборте идет речь? Как и когда я тебе сказал отправляться на аборт?

– Смс-ку накатал, как сейчас помню, очень краткую и по существу: «Аборт в помощь». Жаль не сохранила, ну ты уж прости, столько лет прошло. Я тогда как-то не думала, что ты через шесть лет затеешь выяснение отношений.

– А почему ты решила, что это от меня смс?

– А от кого? От Деда Мороза? С твоего номера пришло сообщение, так что тут ты не отвертишься, нечего из меня дурочку делать.

– Постой, Катя! Ну не писал я этой смс-ки, я тебе чем хочешь, поклянусь!

– А кто тогда писал?

– Да откуда я знаю!

– Зато я все знаю, Дим. Я пыталась тебе дозвониться в течение нескольких дней, у тебя был выключен телефон. Затем я отправила смс в надежде, что когда-нибудь оно до тебя дойдет. Видимо, оно дошло. Потому что через несколько дней я получила от тебя недвусмысленный совет, куда пойти и что сделать. Ты мне даже позвонить не соизволил, отделался копеечной СМС-кой. Но я, как последняя идиотка, даже тогда не поверила, что ты способен на такую подлость. Пока твои дружки популярно не объяснили мне, что ты уехал покорять столицу и тебе, цитирую: «дела нет до незаконнорожденного ублюдка». Как ты думаешь, этого мне было достаточно? Или надо было рвануть за тобой в Москву, чтобы про ублюдка ты мне еще раз лично повторил? Так ты, раз решил устроить для меня эксклюзивный квест, хоть бы подсказки оставил, где тебя искать. Так мол и так: десять шагов на запад, тринадцать на восток и тому подобное.

Я молча выслушиваю то, что Катя выливает на меня в порыве гнева и понимаю, что произошла какая-то совершенно невероятная трагическая путаница. Я не прерываю этот поток едких замечаний в надежде получить как можно больше информации. Если Катя замкнется и выгонит меня из своей квартиры, то я так ничего и не узнаю. И на Светку я зря рассчитывал. Похоже, я тут враг номер один, так что ничего бы она мне не рассказала.

Наконец, у Кати кончается запал и она без сил опускается на диван.

Я снова, как попугай повторяю:

– Катя, я не посылал того сообщения. Я ничего не знал ни о беременности, ни о том, что ты меня разыскивала. Когда ты ушла от меня, я приходил к тебе несколько раз, хотел извиниться. Я еще раз скажу, что я очень сожалею о том, что сделал тогда. Я был так зол на тебя, словами не передать. Я был злой и пьяный, выжрал какое-то нереальное количество спиртного у себя в кабинете, а потом увидел, что ты ушла в гостиную спать и все, у меня крышу сорвало совсем.

Рассказываю сейчас все это, а самому так стыдно, словами не передать. Я себя скотиной никогда не считал, наоборот – думал, что я относительно порядочный человек. Чтобы на женщину руку поднять или принудить к чему-то, у меня и в мыслях никогда не было такого – я не так воспитан. В нашей семье отродясь такого не бывало, чтобы мужья жён гоняли, стрёмно это как-то, не по-людски.

Недаром на храме в древних Дельфах было написано: «Человек, познай себя!». Быть может, они это и имели в виду – каждый из нас и не догадывается о том, на какие мерзости способен. Впрочем, хочется верить, что не только на мерзости, но и на великие поступки тоже.

Катя внимательно и недоверчиво меня разглядывает. Как же так получилось-то, Кать? Единственная женщина, которую я когда-либо действительно любил, мать моего сына, сидит сейчас передо мной и рассматривает меня, как некое диковинное насекомое.

– Дима, а теперь я не поняла. Объясни, пожалуйста – за что это ты на меня был так зол? Что это я тебе такого сделала, интересно? А то ты все намекаешь, да намекаешь, не в первый раз уже. Все вокруг да около ходишь. Ты ясно и четко можешь сказать – чем я перед тобой провинилась?

– А то ты сама не догадываешься?

– Да у меня не хватает фантазии догадаться. В прошлый раз я подумала, что ты разозлился из-за того, что я забеременела. Ну тут уж извини – не моя вина, надо было свой хер в штанах держать.

Я непроизвольно морщусь. Иногда Катька перебарщивает с бранными словами, в основном тогда, когда она на эмоциях. Впрочем, не мне ее судить, я и сам такой.

Она ехидно продолжает:

– Ну а теперь я даже и не знаю, что думать. Будь добр, просвети.

– Надо же, как быстро ты забыла про свои шашни с Нефёдовым. А сколько было страсти, аж искры летели! Что-то быстро тебя бросил твой ёб…рь. – С горечью роняю я.

– Чего?! Кто такой Нефедов? Ты совсем что ли, Ланге, с катушек слетел?

– Что, Катенька, ты даже фамилии своего бывшего любовника не знаешь? Я был о тебе гораздо лучшего мнения. Теперь вот думаю, а стоит ли тебе доверять воспитание ребенка? Чему ты можешь его научить?

Блин, вот последнее вообще зря ляпнул. Эка меня понесло, сейчас она меня выгонит и все, о цивилизованном решении вопроса совместного опекунства можно только мечтать.

Катя молчит и смотрит на меня. А мне что-то не по себе совсем сейчас – такое чувство, как будто я собаку пнул или ребенка. Вижу, что она сейчас заплачет. На второй план отходят все обиды и претензии, я совсем не хотел обидеть ее. Но обидел. Нельзя было говорить этого женщине, в одиночку воспитывающей нашего ребенка столько лет. Я видимо, все-таки идиот. Да и черт с ним, с Нефедовым, ну какая теперь разница?

– Кать, извини, я не то хотел …

– Пошел вон из моего дома.

Самое страшное – это ее голос. В нем больше нет эмоций, только равнодушие и арктический холод. Смотрит пустым взглядом сквозь меня.

– Катя, я действительно…

– Я сказала – пошел вон! Или я сейчас полицию вызову.

Если я сейчас уйду, мы так ничего и не решим, расстанемся еще более заклятыми врагами, чем были до этого. Но кажется, у меня нет сейчас другого выхода. Придется временно отступить, на пару дней. Потом Катя остынет и мы спокойно поговорим.

– Катя, я сейчас уйду. Но я хочу, чтобы ты знала – я не имел в виду того, что ты подумала. Я дурак – ляпнул, не подумав.

– Убирайся отсюда, мне не нужны твои жалкие оправдания.

Я выхожу из гостиной, в прихожей встречаю Даньку – он увлеченно играет новой машиной, гоняя ее по всей квартире.

– Дядя Дима, вы уже уходите?

– Да, Даня, мне уже на работу пора ехать. Как тебе машина, понравилась?

– Да, очень! А вы еще придете к нам?

– Обязательно приду.

Мой сын обращается ко мне на «вы», с ума сойти можно! Я согласен с тем, что нельзя так вот сразу в лоб заявить ребенку: «Я твой папа», но что же нам делать? Вижу, что Катя начинает нервничать, ждет не дождется, когда я уйду – наверное, боится, что я сейчас Даньке что-то не то ляпну.

Я надеваю куртку и выхожу на лестничную клетку. Оборачиваюсь.

– Катюш, мы на этом не закончили. Я вернусь и мы все обсудим, хорошо?

– Нет, не хорошо. Я бы предпочла тебя больше никогда не видеть. Кстати, может быть, все-таки скажешь мне, кто такой Нефедов?

Она издевается, что ли, надо мной?

– Ну раз ты настаиваешь, скажу, конечно. Игорек Нефедов – тот мажор на синем «Чероки», у него еще такой же придурочный дружок Паша Черкасов был. Честно говоря, до сих пор не могу понять, что ты в нем тогда нашла.

Вдруг вижу, что Катя бледнеет, на ее губах выступают бисеринки пота, а руки начинают мелко трястись. Она пятится в прихожую и пытается захлопнуть дверь, но я не позволяю ей этого. Я уверен, что ей стало плохо после упоминания про Нефедова – похоже, она и правда не знала его фамилию.

Я подхватываю Катю на руки в тот момент, когда она начинает сползать на пол. Кажется, это становится нашей традицией. Усаживаю ее на скамеечку в прихожей.

– Катя, что с тобой? Давление? Сердце? Воды принести?

Я в панике, я не знаю, чем можно помочь. Расширенные зрачки, бледное лицо – да что с ней такое?

Постепенно она приходит в себя – румянец возвращается на щеки, Катя делает глубокий вдох, затем выдыхает и говорит:

– Со мной все в порядке, ты можешь идти. Спасибо за помощь, но лучше будет, если ты уйдешь.

Да что же это такое?! Ну совершенно невозможно с ней разговаривать.

Дальнейшие попытки наладить контакт ни к чему не приводят – Катя как упрямый ребенок отказывается со мной разговаривать, на все вопросы отвечает только одной фразой:

– Я прошу тебя уйти.

В конце концов, я сдаюсь и ухожу, всерьез обеспокоенный Катиным здоровьем.

Кстати, забыл спросить у Кати, кто из моих друзей посмел назвать моего ребенка «ублюдком»? Да и вообще, еще много о чем хотел ее расспросить, но наш разговор куда-то не туда повернул и я не успел. А теперь она замкнулась в себе окончательно.

Придется все-таки наведаться к Светке, благо теперь у меня есть ее новый адрес.

19

Дима

Настоящее время

Город готовится встретить Новый год, до которого осталось несколько дней – деревья сверкают разноцветными гирляндами, в скверах и парках праздный народ рассматривает световые инсталляции. По пути к Светланиному дому встречаю целую толпу Дедов Морозов и Снегурочек – они рассаживаются по машинам – спешат поздравить народ с Наступающим Новым годом. Настроение постепенно идет в гору, наверное, так влияет предпраздничная атмосфера, царящая вокруг. Кто бы что ни говорил, а Новый год для большинства россиян – это самый что ни на есть народный праздник, ни один другой не дотягивает до новогоднего размаха. Это пора ожидания чуда и возвращения в детство – в то время, когда чудеса являлись чем-то само собой разумеющимся.

У нужного мне дома несколько мальчишек лепят снеговика – почти забытая в наше время зимняя детская забава. Снеговик у них получается слегка кособоким, но зато очень милым и даже франтоватым – на голове у него соломенная шляпа, на месте глаз черные солнечные очки, а в качестве носа традиционная оранжевая морковка. Снеговичок похож на слегка подгулявшего курортника, магическим образом перенесшегося с какого-нибудь пляжа Майами в заснеженную Сибирь.

Проникаю в подъезд под предлогом доставки цветов, звоню в дверь Светкиной квартиры. Хозяйка открывает дверь и разглядывает меня недоуменно.

– Вам кого?

– Света, привет. Не узнаешь?

Она внимательно вглядывается, затем произносит сакраментальную фразу:

– Посмотрите, какого красивого дяденьку к нам примело! Какими судьбами? Откуда адрес знаешь?

Ехидство так и сочится из каждой фразы. Подозреваю, что и здесь я – персона нон грата. Но попытаться-то стоит.

– Света, мы можем где-то спокойно поговорить?

– О чем?

– О Кате и о Даньке.

Прищурившись, Светлана протягивает:

– Ах вот оно что! А что это ты вдруг заинтересовался ими?

– Свет, я только недавно узнал, что у меня есть сын.

– Мог узнать и раньше, у тебя все возможности были для этого. Но, видимо, не было желания. Так что не вижу причины, почему мы должны продолжать этот разговор.

– Света, у меня была причина уехать. С Катей я пытался поговорить, но она ничего и слушать не хочет. И рассказывать ничего не желает.

– И правильно делает. Я бы на ее месте вообще тебя сразу с лестницы спустила.

– Если ты о той смс-ке якобы от меня, в которой я отправляю Катю на аборт, то я клятвенно заверяю – я ее не писал! И предвосхищая твой вопрос – я не знаю, кто ее мог написать.

– Ну если не ты, тогда тот, кто имел доступ к твоему телефону в тот день. Вспоминай. А вообще удобная позиция – сказать «я не знаю». Как-то не внушает доверия. Знаешь, что? Езжай-ка ты обратно в свою Москву и не отсвечивай тут. Кате было сложно очень, но она справилась и теперь они с Данькой живут себе счастливо в своем мирке. Подумай, нужен ли ты им? Явился, не запылился. Ты сейчас ребенка взбаламутишь, наобещаешь ему с три короба, а потом опять пропадешь.

Понемногу я начинаю злиться. У меня такое чувство, что обе эти дамочки принимают меня за какого-то недозрелого инфантильного придурка, который сам не знает чего хочет.

– Что тебя заставляет думать обо мне в таком ключе? Я похож на идиота, у которого ветер в голове и нет ни малейших понятий об элементарной порядочности? Это во-первых. А во-вторых, может, пригласишь меня домой, и мы не будем развлекать соседей нашими разборками?

Светка фыркает:

– Еще чего! Я кого попало домой не приглашаю. К тому же, у меня мама приболела, а твое присутствие доставит ей неудобства. Так что говори, что хотел и проваливай. А на твой первый вопрос я отвечу так: да, ты похож на идиота, у которого ветер в головушке, ведь иначе ты бы не сделал то, что сделал.

– Да не отправлял я ту СМС-ку! – Рявкаю я.

Из приоткрывшейся соседней двери появляется голова какого-то божьего одуванчика и старческим дребезжащим голосом интересуется у моей собеседницы:

– Светочка, может, милицию вызвать?

Я разворачиваюсь к одуванчику и невежливо заявляю:

– Полицию, бабушка, полицию! Теперь милиция так называется! Но вызывать ее не надо, мы сами разберемся!

Светка меня поддерживает:

– Да, баба Оля, спасибо за беспокойство, но все в порядке! Молодой человек сейчас уйдет, ему давно пора.

Старушка что-то ворчит еле слышно, но все же скрывается где-то в недрах своей квартиры.

Светка заявляет мне:

– Даже если СМС не писал, все равно повел себя как полный придурок – уехал, ничего никому не объяснив, не оставив контактов. Оставил Катю одну разбираться здесь со всеми проблемами. Ты же просто наигрался в семейную жизнь и сбежал, даже не поинтересовавшись, что здесь осталось после тебя. Разве так поступают взрослые ответственные люди?

Я молчу, мне нечего ответить на это. Теперь, про прошествии стольких лет, я понимаю, что тогда нужно было проявить настойчивость и поговорить с Катей, высказать ей все свои претензии, извиниться за свои косяки. Надо было поддерживать какую-то связь, а не обрубать все концы так, как это сделал я. По крайней мере, я был бы в курсе, что у меня в этом городе растет сын.

Снова предлагаю Свете пойти куда-нибудь в кафе, поговорить.

– Никуда я с тобой не пойду, Дмитрий. Я тебе не союзник. Если Катя не захотела с тобой разговаривать, то мне тем более незачем это делать. Ты сейчас все, что угодно можешь наговорить, только веры твоим словам нет.

– Я хочу участвовать в жизни сына! Мальчику нужен отец, ты ведь взрослая неглупая женщина, должна понимать такие вещи.

– Вопрос в том, понимаешь ли их ты? Или опять наиграешься во взрослую семейную жизнь и забудешь о том, что мальчику нужен отец? Вот что важно, а не те банальные вещи, которые ты мне сейчас тут излагаешь.

– Опять двадцать пять! Света, если бы я знал, что у меня есть сын, я бы ни за что его не оставил! Возможно, мы бы даже с Катей были бы вместе, даже несмотря на ее измену!

Светка смотрит на меня округлившимися глазами:

– Катька? Измена? Это что-то новенькое. Не расскажешь, где и с кем? А то как-то неправильно получается – я, ее лучшая единственная подруга, не в курсе этих душераздирающих подробностей.

Закатываю глаза.

– Ну да, а Игорек Нефедов – это не измена, конечно. Это видимо, так, для здоровья.

– Слушай, Дима, я не знаю, о ком ты говоришь. Да и знать не хочу, если честно. Зато я знаю точно – Катя и адюльтер вещи несовместимые. Если бы ты знал Катю лучше, ты бы это понимал так же отчетливо, как я. Ты, видимо, совсем не понял, с кем тебя судьба свела! У Кати отец ушел из семьи, когда она еще совсем маленькой была, ушел к другой женщине. Для нее измена – это неприемлемая вещь, она очень болезненно к таким вещам относится. Так что ты, Дима, глупость сейчас сморозил. С чего ты вообще решил, что Катька тебе изменяет?

– Мне видео прислали, так что я своими глазами видел, как твоя святая подружка трахается с одним из моих знакомых. Если бы я не знал этих двоих, то подумал бы, что это отрывок из дешевого порнофильма.

– А кто тебе видео прислал?

– Не знаю, тогда у меня не получилось это выяснить, к сожалению. А есть разница?

– Ну ты сам подумай – зачем кому-то ни с того ни с сего отправлять тебе эту порнушку? Это же надо снять и отправить тебе. Причем отправить так, чтобы ты не смог найти отправителя. Все-таки это немного хлопотно, согласись. Значит, отправитель хотел взамен чего-то от тебя добиться, какой-то реакции, действия. Видимо, добился. А зачем? Ты не интересовался этим?

– Ну возможно, это Нефедов отправил, или его дружок Черкасов. Уж не знаю, зачем. Но они оба скоты и развлечения у них, соответственно, были скотскими. Но ведь факта измены это не отменяет?

– Да фигня это какая-то! Не знаю, кто там был на этом видео, но я не верю, что Катя. Слушай, чего ты меня втянул в эту дискуссию? Какой в ней смысл, ведь столько лет прошло. Катя или не Катя, теперь все равно – вы давно чужие люди.

– Я хочу разобраться.

– Да поздно уже разбираться. Наломал дров, теперь разбираться надумал. Иди у этого своего Нефедова спроси, может он чего интересного скажет. Кстати, кто это? Я его знаю?

Светкины доводы весьма разумны, я и сам склоняюсь к тому, что надо бы нанести визит наркоману Нефедову, пока он еще не отбыл в мир иной. Вряд ли после пребывания в наркологическом диспансере он долго продержится чистым. Опустившиеся наркоманы без поддержки обеспеченных родственников мрут как мухи, ибо вынуждены использовать для получения кайфа самое низкокачественное дерьмо, какое только можно найти. Так что жизнь каждого из них может прерваться в любой момент. И Нефедов не исключение.

Светлана с любопытством смотрит на меня – ждет ответа, кто такой Нефедов.

– Нет, ты его не знаешь, скорее всего. Если не врешь, конечно. Был у меня такой знакомый. Точнее, даже не мой знакомый, а приятель моего знакомого, мы в одной компании время от времени крутились. Мерзковатый типчик, мажор, папа у него был в разное время и депутатом, и чиновником. Может, слышала – пристрелили его папашу несколько лет назад во время каких-то разборок.

Света задумчиво смотрит на меня.

– Нет, не слышала. Как-то не слежу за местными разборками, мне это неинтересно.

– Свет, я хотел бы узнать, что здесь происходило после моего отъезда. Ромка, мой приятель, рассказал мне, что Катя в травматологии лежала. Почему?

– Не наглей, тебе это зачем знать?

– Я знаю, что это была попытка изнасилования. Почему Катя не обратилась в полицию?

– А почему восемьдесят процентов женщин по статистике в таких случаях не обращаются в полицию?

– И почему же?

– Потому что там из жертвы любят делать провокатора. Это в цивилизованной стране женщина, подвергшаяся насилию, может обратиться в полицию без страха, что там ее назовут шлюхой и попеняют на то, что надела платье не того цвета, чем и спровоцировала насильника. Поэтому наши женщины в полицию идут нечасто. Кстати, по статистике до суда доходит только 3% уголовных дел по данной статье. Ни одной женщине не хочется, чтобы после пережитого еще и имя ее полоскали грязные рты. Но мне другое интересно – как у тебя язык вообще поворачивается начинать разговоры на эту тему? Не ты ли оставил беременную от тебя девушку развлекать своих охуевших от безнаказанности друзей? Вот они и развлеклись.

– Чего??? Ты, Светлана, что-то несусветное несешь. Каких друзей? Ты в чем меня пытаешься сейчас обвинить? Я, по-твоему, вообще какой-то конченый моральный урод, что ли?

Светка криво усмехается, трет руками покрасневшие глаза. Мы так и переругиваемся у порога ее квартиры, наверное, все соседи уже в курсе нашей Санта-Барбары. Уж старушка-божий одуванчик точно в курсе.

Внезапно дверь Светланиной квартиры приоткрывается и в образовавшуюся щель выглядывает женщина:

– Светочка, что же ты гостя держишь за дверью? Пригласи в дом, чаем напои. Какая ты у меня негостеприимная все-таки.

Света вздыхает:

– Мам, это не гость и он уже уходит, ему некогда.

Во мне внезапно просыпается дух противоречия, и я нахально заявляю:

– Нет, я, пожалуй, еще задержусь. Мы еще не все обсудили.

Вижу, как Светка покраснела от негодования и испытываю по этому поводу злорадное удовлетворение. Будет знать теперь, как нормальных людей моральными уродами обзывать.

Вхожу следом за Светой в квартиру, представляюсь Светланиной маме:

– Добрый день! Прошу прощения за незапланированный визит, неотложное дело заставило меня заявиться к вам сегодня без звонка. Я – Дима, Светланин давний приятель.

– Зоя Николаевна, Светочкина мама. Очень приятно познакомиться. Да вы проходите, садитесь. Сейчас чаю выпьем, у меня есть запасы замечательного китайского чая. Подруга снабжает время от времени. А то я, знаете ли, редко вижу новых людей, все дома в основном сижу. Теперь я пенсионерка, да и давление частенько высокое. Мы вот все со Светочкой вместе. Иногда Катенька в гости приходит. Катя – это Светина подружка. Такая хорошая девушка, они с детства знакомы. Вы, может быть, и Катеньку знаете?

В этот момент я понимаю, что напротив меня за кухонным столом сидит кладезь бесценной информации. Светка корчит недовольные рожи за спиной у Зои Николаевны, а я их игнорирую и продолжаю разговор с этой замечательной женщиной:

– Да, с Катей я тоже очень хорошо знаком.

– Ой, такая замечательная девочка! И сынок у нее такой хороший – Данечка, такой смышленый добрый мальчик! Все время кому-нибудь помогает – живность всякую очень любит. Наверное, ветеринаром станет, когда вырастет. Катеньку-то жалко как! Как такую девушку можно было бросить, да еще с ребенком! Странный народ эти мужчины, вы уж меня извините, Дмитрий! Это не в ваш огород камень, просто удивляюсь – ну чего еще надо людям? Такая девочка – умная, красивая, воспитанная, добрая и так ей не повезло! А я вот все жду, когда моя Светочка замуж выйдет, внуков мне родит. А то знаете, между нами говоря, возраст уж такой, что хочется внуков успеть понянчить. Я уж ей говорю – Света, даже если не получится замуж, то можно же и без мужа родить. Сейчас это не предосудительно. Вот во времена моей молодости, знаете, было, конечно, нехорошо, когда молодая женщина без мужа ребеночка рожала. Некоторые люди осуждали. А сейчас совсем другое дело! А я бы помогла с ребеночком-то! И ночами бы вставала к нему, и днем бы присматривала. Мне что еще делать, пенсионерке-то?

Света наконец-то решается прервать Зою Николаевну:

– Мам, ну что ты! Разве интересно Дмитрию слушать про наши семейные дела?

Зоя Николаевна смущается:

– Ой, и правда, что это я! Заболталась совсем. Ну вы уж тут без меня дальше, не буду в ваши молодые разговоры лезть. Пейте чай, вот варенье малиновое – сама варила, малина собственного производства, садовая, вкуснющая!

– Спасибо! И правда, очень вкусное варенье! В магазине сейчас таких сладких ароматных ягод не купишь. Ваше варенье – это прямо-таки привет из детства какой-то!

Довольная Зоя Николаевна уходит к себе в комнату, а Светка плюхается на стул напротив меня и шипит:

– Ты к моей маме в доверие не втирайся! Ишь ты, варенье ему понравилось! Допивай чай и проваливай, откуда пришел.

– Ну уж нет! Сначала ты мне все расскажешь. Мы же на самом интересном месте остановились – ты что-то говорила о том, что я якобы оставил Катю развлекать каких-то моих друзей. Можно поподробнее – что все это значит? И о каких друзьях идет речь?