Калина Интернешнл

Глава 5. Бал-маскарад

Кристина медленно шла по единственной пока улице Террановы под руку с Алваро. На ней вопреки ее обычным деловым костюмам были джинсы и блузка, а сверху – длинное шерстяное пальто песочного цвета. Здесь, посреди океана, несмотря на южные широты, всегда дул холодный, пронизывающий ветер. Алваро не изменял своим привычкам, на нем как всегда был длинный серый плащ и шляпа, которую он придерживал рукой, чтобы ее не унесло ветром.

– Помнишь, дядюшка, – нарушила тишину Крис, – я обещала, что однажды приглашу тебя прогуляться по улицам своего города. А ты сказал «Ну-ну»… Как видишь, я сдержала свое слово.

– Замечу, дорогая племянница, что «прогуляться по улицам» – это очень громко сказано. Я вижу пока что одну-единственную улицу!

Кристина рассмеялась.

– Одна-единственная улица посреди океана, согласись, это тоже достижение!

– Соглашусь. Как, кстати, она называется?

– Проспект Антонио Манрике, разумеется.

Алваро одобрительно кивнул.

– С другой стороны, учитывая, сколько денег ты сюда вложила…

– Ну, знаешь ли, тебе грех обижаться! На твои фильмы я потратила лишь чуточку меньше! Как, кстати, продвигается съемочный процесс?

– Съемки закончены, ожидается пострпродакшн, – ответил Алваро, поежившись от холодного ветра.

– А про что фильм?

– Про путешествие Дона Кихота, – ответил тот.

– Можно было не спрашивать, – Кристина рассмеялась. – Вы, испанцы, всегда пишете и снимаете только про Дона Кихота…. Как будто больше нет других тем!

– Не скажи. Во-первых, это самый великий персонаж испанской литературы – и самый необычный, без сомнения. В те-то годы придумать такого роскошного героя! Сервантес был истинным гением, чего уж спорить! Во-вторых, Дон Кихот – великий мечтатель, как и все мы, писатели, сценаристы, режиссеры. Мечтаем о несбыточном, боремся за известные нам одним истины, против невежества и равнодушия. Разве же не так? Поэтому тема-то вечная! А в-третьих, у меня история современная. Действие происходит в наши дни. Представь, что было бы, если бы Дон Кихот, со своим оруженосцем, на своем Росинанте, ехал бы теперь, в эту минуту по дорогам Ла-Манчи? С кем бы он сражался? С мельницами или с башнями сотовых операторов? Кого бы он избрал своей Дульсинеей? Крестьянку из деревни, или, к примеру, тебя?

– Я бы точно сразилась с сотовыми операторами, – мрачно заметила Кристина. – Давно собираюсь. В Терранове до сих пор не ловит связь, ни один оператор не согласился установить здесь вышку. На следующей неделе я снова встречаюсь с исполнительным директором компании «Vodafone», надеюсь, наконец, сумеем договориться. Ведь какой же город будущего без телефонов! Но прости, я отвлеклась. Идея про современного Дона Кихота весьма интересна, не стану отрицать! И в Испании есть такие красивые пейзажи, если ты покажешь их на экране, думаю, фильму обеспечен успех и без драки с сотовыми операторами!

– Приглашу тебя в Канны, как только попаду на фестиваль, – довольно кивнул Алваро.

– Буду всенепременно, – Кристина рассмеялась. – Согласна, дядюшка, ты прав, одна-единственная улица за столько лет – небольшое достижение. Но, ты же знаешь, мы испытывали определенные трудности с расчетами. Зато теперь у нас появился новый архитектор, он работает в паре с Венсаном и, полагаю, существенно поможет нам продвинуться вперед. Сейчас они с Венсаном обсуждают проект в офисе в Барселоне, но если задержишься здесь на пару дней, сможешь с ним познакомиться лично. Он прилетит сюда.

– Новый архитектор? – Алваро удивленно поднял брови. – Опять какой-нибудь русский?

– Во-первых, Венсан – француз. Нет, новый архитектор – испанец с острова Лансароте. Его зовут Даниэль Сантьяго.

– Что он из себя представляет?

Кристина остановилась и задумалась, размышляя, как лучше описать дядюшке Даниэля.

– Ну, он примерно одних лет со мной. Очень хорош собой, неглуп и обладает удивительным упорством, я бы даже сказала, что он наглец…

– Стоп-стоп-стоп! – Алваро прервал ее и рассмеялся. – Что я слышу! Хорош собой? Упорный наглец?! Ты ли это, Кристина! Я-то спрашивал о его профессиональных качествах, но еще немного предположу, что этому мужчине удалось тебя заинтересовать!

Крис на секунду смутилась, не зная, стоит ли рассказывать о ночном происшествии, но решила продолжить, умолчав, однако про поцелуй. Почему-то эта история показалась ей вдруг слишком личной, чтобы ее обсуждать.

– Честно говоря, ему удалось меня впечатлить. Не только своим упорством и желанием работать со мной, но и профессиональными качествами. Представляешь, рассчитав точки опоры, он залез ко мне в квартиру через окно по отвесной стене! Нет, дядя Алваро, не смейся, не в особняк Манрике! Он залез в мой пентхаус в сити!

Алваро перестал насмешливо улыбаться и взглянул на нее с изумлением, граничащим с недоверием, а Кристина между тем увлеченно продолжала:

– Но даже не это главное! Я заметила, что ему словно благоволит судьба. Сначала, благодаря тому, что Маргарита пролила на него кофе в приемной, ему удалось проникнуть в мой кабинет. И когда я уже было выставила его оттуда, пришел Габриэль, которому стало плохо. Этот человек, Даниэль Сантьяго, помог мне привести Габриэля в чувство и передать его врачам. Потом он навестил его в больнице, и дон Габриэль в порыве откровенности рассказал ему, где я живу. А после он умудрился забраться на балкон, а я именно в этот день забыла запереть дверь, хотя всегда тщательно проверяю, чтобы двери и окна были закрыты. Так он пробрался ко мне в квартиру, и представляешь, набрался наглости заявиться в мою спальню!

– Чувствую, это отличный эпизод для нового сценария, – улыбнулся Алваро, потирая замерзшие руки. – Весьма пикантная история! И что ты сделала?

– Запустила в него огрызком яблока, – рассмеялась Кристина.

– Вряд ли больно. Зато унизительно, – Алваро удовлетворенно кивнул. – Что ж, ты меня заинтересовала. Пожалуй, задержусь, чтобы взглянуть на этого исключительного человека. Он производит впечатление истинного храбреца.

– Отлично, рада, что ты остаешься. Сегодня вечером прилетит Джайса. Мы давно не виделись. К тому же, в конце недели планируется бал-маскарад, в честь начала строительства новых улиц, а она никогда не упустит возможности повеселиться.

– Надо полагать, она прилетит без детей?

– Разумеется, все-таки посадочная полоса пока очень короткая, зачем лишний раз рисковать жизнью малышей. К тому же, тут кругом строительство, вряд ли им будет интересно.

Джайса прилетела вечером на небольшом частном легкомоторном самолете: другие сюда не летали, ведь в Терранове пока не было аэропорта, поэтому посадить здесь большой лайнер возможности не было. Даже грузовые самолеты пока не могли совершать полеты в Терранову, эта роскошь была доступна лишь владельцам частных авиапарков, и именно к таким относилась семья Манрике. В распоряжении Кристины был десяток небольших самолетов, каждый из которых периодически совершал полеты в Терранову. На одном из таких и прилетела Джайса.

Она сбежала по трапу, как всегда легкая и элегантная, с развевающимися на ветру светлыми волосами и чуть слезящимися от ветра глазами, с коралловой помадой на губах, закутанная в длинное пончо.

– Так было страшно, думала все, конец нам, – она обняла Кристину, которая пришла ее встречать, – Самолет так качало!

– Да прекрати, Проклятый капитан топит только наши корабли. И то в последние годы не было никаких крушений.

– Слава богу, смотри не сглазь! – торопливо произнесла Джайса, озираясь. Она была в Терранове впервые и теперь с изумлением смотрела на несколько высоких зданий, поднимавшихся, казалось, прямо с морского дна.

– Ничего себе, – выдохнула она. – Это похоже на Эмираты! Там тоже гостиницы стоят прямо на воде.

– Гостиницы в Эмиратах стоят в двух шагах от берега. Еще никто не строил города в открытом океане, – тут же возразила Кристина.

– Но пока здесь, конечно, царит разруха…

– Это не разруха. Это процесс строительства. Я надеюсь, что через несколько лет мы завершим строительство, и ты увидишь совершенно другую Терранову! А пока, садись, скорее, посмотрим город. Точнее, его единственные площадь и улицу!

Они сели в небольшой электромобиль, – другие здесь не допускались, а все здания использовали в качестве источника энергии исключительно солнечные батареи, – и Кристина провезла подругу по единственной улице, вдоль которой высились редкие постройки. Улица была настолько прямой, что казалось – ее чертили по линейке. А с двух сторон от них, но значительно ниже, синели бескрайние просторы океана, катились неторопливые волны, прекрасные и глубокие, но Кристина не замечала их красоты, она думала лишь о той пользе, которую они могут принести Терранове.

– Посмотри, они постоянно в движении! Подводные течения заставляют океанские воды перемещаться, ветры создают волны, и все это – энергия! Все это может быть преобразовано и использовано в Терранове! Бесплатный, неисчерпаемый, экологически чистый источник энергии! – с восторгом произнесла она.

– Да, звучит заманчиво, – кивнула Джайса.

Потом они выехали на широкую и совершенно пустую площадь, на которой напротив друг друга располагались по квадрату всего четыре здания: мэрия, городская администрация, церковь и отель, куда Кристина и направила электромобиль. Все здания, включая и церковь, были выполнены в одинаковом стиле, очень современном, они были из бело-голубого стекла, отражали солнце и сияли в его лучах, словно стены древней Пальмиры, описанные погонщиками восточных караванов, проходивших через пустыню много столетий назад.

– Отель-то хоть хороший? – поинтересовалась Джайса.

– Обижаешь, – Кристина улыбнулась. – Отель на полные пять звезд, а то и на все шесть. К тому же – у тебя будет лучший номер. Прямо рядом с моим.

– Отлично, хоть поболтаем, – Джайса улыбнулась.

Она осталась очень довольна номером, выполненном в неярких светло-зеленых тонах, что в сочетании с солнечными лучами создавало ощущение теплого уюта и спокойствия, с огромными панорамными окнами и удобной мебелью, номер был просторным настолько, что при желании бал-маскарад можно было устроить прямо здесь. В то же время, каждый номер в этом отеле обладал своей неповторимой индивидуальностью, потому что был выполнен в традициях народов разных стран. Номер Джайсы явственно напоминал о девственной природе Австралии.

– Главное достоинство этого отеля: из всех окон видно море, – пошутила Кристина.

– Тут еще попробуй сделать, чтобы его не было видно, – рассмеялась Джайса, бросая сумку на кровать. – Если только заколотить окна совсем!

Она вышла на балкон и остановилась, пораженная безбрежностью расстилавшейся вокруг голубой пустыни. Океан был повсюду, докуда хватало взгляда – до горизонта и за горизонтом, он никогда не кончался, бескрайний, неспокойный.

– И какой свежий тут воздух! – воскликнула Джайса. – Запах открытого моря…

Вечером, когда она сидела на диване в халате с только что вымытыми волосами и листала журнал, в дверь постучали и вошла Кристина.

– К тебе можно? – спросила она, и Джайса радостно кивнула. Почти сразу же за ней пришел служащий отеля, он принес ведро со льдом, в котором охлаждалась бутылка шампанского, и поднос с фруктами, орехами, сладостями и сырами.

– Я подумала, шампанское нам не повредит, – заметила Кристина.

– Разумеется. Не все же тебе работать, – согласилась Джайса. Они подняли бокалы, потом Кристина спросила, как дети, рассказала немного о работе, о планах, ведь больше рассказывать было не о чем. Ее жизнь не была богата на приключения, если не считать недавнего инцидента с Даниэлем, о котором она тоже поведала подруге. Джайса была потрясена его смелостью и тут же заявила, что мечтает с ним познакомиться.

– Почему нет, тебе же не помешает выйти замуж в четвертый раз, – тут же откликнулась Кристина.

– Нет уж. Я не из тех, кто отбивает кавалеров у подруг! – возразила Джайса. – И потом… я не выйду замуж в четвертый раз, Крис.

– Почему? – Кристину насторожило, что подруга вдруг стала серьезной, неужели, что-то случилось, а вдруг Джайса больна? Почему-то здоровье Джайсы беспокоило Кристину сколько она себя помнила, вероятно, это из-за слишком уж выраженной худобы подруги.

– Долго рассказывать! – та лишь отмахнулась и попыталась перевести тему. – Я недавно навещала маму…

– Как она?

– Все так же. Боюсь, она вряд ли когда-нибудь придет в себя.

Кристина вздохнула. С одной стороны – она сочувствовала Лурдес, потерявшей сына и оказавшейся в доме для умалишенных, с другой – если быть честной – Лурдес вполне заслуживала тюрьмы, а то и смертной казни за все, что она сделала. Ведь топить корабли с ни в чем неповинными людьми – это был ее план!

– Мне жаль ее, – продолжила Джайса. – Хотя я в ужасе от того, что она совершила. Но, думаю, это был какой-то приступ фанатизма, не знаю, как иначе объяснить ее поведение… Ладно, не будем о грустном! Давай поговорим о чем-нибудь другом!

– Давай, – тут же откликнулась Кристина, – Расскажи, почему ты не хочешь больше замуж? Что случилось?

Несмотря на то, что сама она уже долгие годы не испытывала никаких эмоций – не плакала и почти не смеялась, посвящала жизнь только работе, – Кристина сохранила умение слушать и слышать других, она почувствовала, что подругу что-то беспокоит и хотела, чтобы та рассказала, поделилась и если нужно – попросила о помощи. Кристина Алькасар никогда не отказывала в помощи тем, к кому чувствовала привязанность и благодарность.

– Это сложно объяснить. Просто в последнее время я изменилась. Стала жить по-другому, интересоваться другими вещами. И остальное – потеряло смысл. Я оборачиваюсь назад и не вижу ничего хорошего в своих замужествах. Разве что мои дети…

– И чем же ты интересуешься?

Джайса молчала, ей казалось, неловко говорить, и Кристине пришлось продолжить самой.

– Ты вступила в тайную секту? В клуб заговорщиков? Увлеклась социальными сетями? Какие у меня еще варианты… Ходишь на тайные сборища мазохистов? Не волнуйся, рассказывай, поверь, я готова принять тебя любую!

– Нет, – Джайса рассмеялась. – Хотя социальные сети и сборища мазохистов куда лучше увязались бы с моим прежним образом жизни. Я же даже один раз уже лежала в больнице, лечилась от вредных привычек, после того, что произошло с Реем и мамой. Ну, ты помнишь. А потом совсем недавно, я снова почувствовала, что мне нужно вернуться туда, в больницу. И я вернулась, всего на несколько дней. Не стала тебе рассказывать, чтобы не беспокоить. Ты и так все время занята. И там-то все и началось…

– Что именно?

– Я познакомилась с Марией. Это женщина, которая работает в больнице. Она помогает пациентам, разговаривает с ними…

– Психолог?

– Нет, волонтер.

– И о чем же вы разговаривали? – Кристина нахмурилась. Не хватало только, чтобы Джайса увлеклась женщинами! Хотя от нее всего можно ожидать! Ведь поклонников мужчин у нее было столько, что даже Кристине, математику со стажем, было не сосчитать.

– О церкви, – просто ответила Джайса. – О боге и религии. О том, что где-то там, за пределами жизни земной есть другая жизнь…

Кристина онемела от изумления: меньше всего она ожидала услышать от своей взбалмошной подруги нечто подобное.

– И я почувствовала, словно в моей душе снова зажегся свет. Когда мама и Рей оставили меня, мне казалось, что я одна… Конечно, есть ты – но у тебя своя жизнь. Есть дети – но они пока зависят от меня, а потом вырастут и пойдут своей дорогой. И я снова останусь одна. Но Мария говорит, что бог всегда с каждым из нас. Он видит нас, он протягивает нам руку, когда нам трудно, просто мы не всегда замечаем его присутствие…

– И… – осторожно спросила Кристина.

– И – я начала приглядываться. И я заметила. Я заметила его присутствие! Представляешь?! Меня это потрясло настолько, что я подумала, а зачем я трачу время на все это? На моду, на поклонников, на покупки, на свою внешность – ведь это пройдет… Однажды это пройдет… А он останется. Так не лучше ли быть с тем, кто останется со мной навсегда? В общем, теперь я работаю вместе с Марией. И я подумываю о том, чтобы со временем посвятить себя богу целиком.

– Ты что, собралась в монастырь? – изумилась Кристина.

– А почему нет? – Джайса подняла на нее прекрасные темно-зеленые глаза, – Все лучше, чем в психиатрической лечебнице, как моя матушка.

– С этим согласна, – Кристина вздохнула и сжала руку подруги. – Хочешь, когда построим город, будешь посланником божьего слова здесь?

Джайса рассмеялась.

– Тебе лишь бы поиздеваться! А ведь я говорила серьезно! В мире столько несчастий! Через несколько дней я отправляюсь с гуманитарной миссией в Африку, так что пожелай мне удачи в моем походе против зла.

– От души желаю!

– Это будет поход против зла в первую очередь в моей собственной душе… Впрочем, ладно! Хватит, лучше расскажи мне про бал-маскарад! Что вы планируете устроить?

– Это будет сюрпризом, – Кристина покачала головой.

Она никому не хотела рассказывать о своем замысле. Бал-маскарад должен был состояться в этом же отеле, в главном холле в воскресенье.

За несколько дней до него прилетели Венсан и Даниэль, которые сразу же приступили к работе, не тратя время на отдых. Кристина не колебалась ни минуты, прежде чем выдать Даниэлю приглашение на маскарад, несмотря на то, что он являлся для них новым человеком, – она не сомневалась, что уж если он сумел забраться по отвесной стене на ее балкон, то проникнуть на бал-маскарад для него не составит никакого труда. Он, действительно, отличался исключительной смекалкой, решительностью и бесшабашностью, а значит, остановить его все равно не получится.

Когда они встретились на одном из совещаний, Кристина испытала легкую неловкость, однако нашла в себе силы поприветствовать Даниэля, как нового сотрудника компании и выразила надежду, что он внесет существенный вклад в строительство города. Ей показалось, что Даниэль тоже чувствовал себя неловко, а как только они остались на несколько минут наедине, тут же попытался извиниться за случившееся, но она жестом прервала его.

– Не нужно об этом вспоминать. Просто забыли, – твердо сказала она, и Даниэль согласно кивнул.

Он испытал невероятное счастье, когда наутро получил звонок от Венсана Сенье с предложением присоединиться к компании, и однако не мог отделаться от мысли, что добился своей цели не совсем честным способом, фактически вынудил Кристину своей настойчивостью принять его на работу. Что ж. С другой стороны – задача того стоила. Он ее не разочарует, Кристина еще порадуется, что доверила ему эту миссию!

Увидев ее снова, он испытал волнение и смущение, но его потрясла ее холодность, поистине эта женщина обладала железной выдержкой! Пока он летел сюда, в глубине души надеялся, что Кристина разделяет охватившее его, словно пожар, чувство, но оказавшись с ней наедине, понял, что для нее произошедшее – лишь досадное недоразумение. И он решил продолжать работу, выбросив из головы глупые мечты. В конце концов, Рауль и Габриэль в один голос сказали, что Кристина много лет отказывала всем поклонникам, так чем же он лучше других? Понимая, что у него нет никаких шансов, Даниэль сосредоточился на работе, которой уделял все время, оставляя лишь несколько часов на сон. Ведь столько всего предстояло сделать! Однако он был чрезвычайно изумлен, когда ему доставили приглашение на бал-маскарад. Приглашение было на дорогой бумаге, с золоченным тиснением, содержало недвусмысленное пожелание, чтобы он явился на бал, проводимый в Гранд-отеле. Даниэль запоздало пожалел, что не взял с собой ни одного парадного костюма, а магазинов в Терранове пока не было. Выручил его Олег Балицкий – один из бывших русских эмигрантов: он был другом детства Кристины, и хотя их пути разошлись в дальнейшем, она сохранила самые лучшие воспоминания о его уме и благородстве натуры, и потому, выяснив, что Олег оказался также успешен в муниципальной карьере, предложила ему попробовать себя в качестве мэра Террановы.

– У нас приблизительно один размер, хотя, наверное, ты пошире в плечах, а я повыше, – сказал Олег, разглядывая Даниэля. – Но, полагаю, мой смокинг и моя рубашка тебе влезут. У меня есть несколько новых комплектов, примеряй и забирай!

Рубашка Олега, действительно, немного жала подмышками, а смокинг не застегивался, но в целом, если исключить небольшие неудобства, Даниэль выглядел вполне прилично и проникся к мэру чувством уважения и благодарности.

Когда в воскресенье он поднялся по залитой огнями лестнице, на нем был черный элегантный смокинг и он пытался завязать маску, так, чтобы она полностью скрывала лицо. Женщина в кружевном бледно-розовом платье остановилась рядом с ним.

– Не так нужно, – заметила она. – Хотите, помогу? Вы ведь – новый архитектор, да? Даниэль Сантьяго?

Даниэль изумленно обернулся.

Женщина подняла свою маску, и Даниэль увидел прекрасные зеленые глаза Джайсы Альварес. Он знал ее в лицо, Джайса была известной моделью и частым гостем светских хроник в журналах и на телевидении. И к тому же, она была подругой Кристины.

– Да, это я, – Даниэль немного смутился, а красавица вдруг приблизилась, став совсем близко к нему, после чего принялась завязывать маску, несколько раз коснувшись тонкими пальцами его волос и шеи. Потом она вдруг потянулась, так что ее губы оказались у самого его уха, и вдруг прошептала:

– Хорошо, что вы пришли. Вас ждут. Она ждет вас.

Вздрогнув, Даниэль отстранился и с изумлением посмотрел на Джайсу, но та уже опустила маску и, послав ему улыбку, прошествовала мимо по лестнице.

Даниэль почувствовал, что его сердце забилось сильнее от волнения. А Джайса, крайне довольная собой, отправилась в бальный зал. Разумеется, Кристина не ждала Даниэля и не говорила подруге ничего подобного. Но Джайса, уставшая ждать, когда та наконец-то решится окончить свой траур, решила взять судьбу Кристины в свои руки. В конце концов, этот архитектор и правда хорош собой, а судя по рассказам самой Кристины – умен, талантлив и отважен. Так чего же еще нужно для счастья?

Посмотрев на себя в зеркало, Даниэль убедился, что узнать его в таком виде – совершенно невозможно. Он чувствовал себя Золушкой, которая явилась на первый бал, и от этого ощущения ему становилось неловко: на Лансароте никогда не устраивали подобных роскошных празднований, максимум – народные гулянья, церковные праздники, домашние посиделки или студенческие вечеринки. К тому же, Даниэль панически боялся, что бал подразумевает танцы, а танцором он был неважным.

Он прошел в холл, где уже были другие гости: дамы в вечерних туалетах и мужчины: все одинаковые, в смокингах и масках, отличавшиеся друг от друга лишь ростом и оттенком волос. Звучала легкая музыка, высились пирамиды бокалов с шампанским на столе, украшенном многочисленными закусками, половины из которых Даниэль не смог бы назвать, хотя в основном здесь, в морском городе, были блюда из рыбы и морепродуктов. Он взял бокал, медленно прошелся между рядами столов, не понимая, знает ли он кого-то из присутствующих, ведь их лица скрыты – так как же с ними общаться? Требуется ли сохранять инкогнито или можно назвать себя?

Однако, скоро выяснилось, что все говорили лишь на общие темы, обсуждали последние события в жизни общества и светские сплетни, а потому атмосфера была легкой и непринужденной.

Через некоторое время оркестр, исполнявший живую музыку, заиграл вальс. Как и боялся Даниэль, начались танцы, и он попытался осторожно выбраться из помещения, но его быстро перехватили руки какой-то дамы в черном блестящем платье, закружив на паркете: оказалось, что двигаться у него получалось лучше, чем он опасался.

– Не знаю, кто вы, но вы отлично танцуете, – улыбнулась из-под маски дама.

– Вы просто очень добры, – улыбнулся Даниэль в ответ.

Потом танец закончился, и ему удалось все-таки выбраться из холла, однако, когда он вернулся, к нему подскочила новая женщина, как ни странно, их было немало, где они все прятались в рабочие дни? Или же прибыли специально на бал? Он насчитал несколько десятков женщин, хотя, разумеется, мужчин было больше. Почему же ему снова и снова достается участь танцора? Или их привлекает его стройное телосложение? Даниэль помнил комплименты, что отпускали ему красотки еще на Лансароте и улыбнулся сам себе.

Очередной танец закончился, и перед Даниэлем оказалась стройная молодая женщина в бальном платье темно-зеленого цвета с оттенком серого, ее лицо было скрыто маской. Его обрамляли локоны иссиня-черных волос, но, несмотря на это, Даниэль каким-то внутренним чувством понял, что перед ним – хозяйка Террановы. Она не произнесла ни слова, он осторожно обнял ее за талию и они закружились в танце. Кристина не видела лица своего партнера, он молчал, и она не могла узнать его по голосу, но почему-то она чувствовала, что танцует с Даниэлем, хотя, конечно, как можно знать наверняка? Что если это всего лишь иллюзия, созданная ее воображением? Кристина не хотела признаваться себе, но решительность, которую он проявил, когда дону Габриэлю стало плохо, а также отчаянная безрассудная смелость, заставившая его подняться вверх по отвесной стене, в сочетании с его одержимостью Террановой впечатлили ее, как и излишняя самоуверенность, и открытая теплая улыбка. Сейчас вдруг ожили воспоминания о его поцелуе, конечно, это трудно назвать настоящим поцелуем, скорее борьбой, но ей вдруг захотелось узнать, каким бы был настоящий поцелуй. А когда Кристина хотела чего-то, она, не останавливаясь, шла к цели. И потому, как только музыка закончилась, они, не сговариваясь, вместе вышли из зала и прошли вверх по лестнице. По тому, насколько хорошо она знает отель, Даниэль удостоверился, что не ошибся – перед ним действительно Кристина. Они вышла на балкон второго этажа. Здесь не было ни души, а вокруг расстилались бескрайние просторы океана. Также, не говоря ни слова, Даниэль, починяясь какой-то неведомой силе, обнял Кристину, на этот раз она не пыталась сопротивляться, а напротив крепко прижалась к нему, отвечая на поцелуй.

Этот бесконечный поцелуй с человеком в маске вдруг напомнил Кристине о зловещей игре, где она уже много лет не появлялась – там тоже присутствовали люди в масках, под которыми скрывались те, кого вне игры ты знаешь в другом обличии, вне игры они снимают маски и меняются совершенно. И сейчас она понимала, что целует человека в маске, полагая, что это Даниэль Сантьяго, но ведь по большому счету – она целовала незнакомца. А если смотреть еще глубже – Даниэль Сантьяго и без маски был для нее чужим человеком: они встретились лишь несколько дней назад, а до того она понятия не имела о его существовании. Но почему-то чувствовала себя так, словно знает его много лет, всю жизнь, а может быть дольше, еще с поры безвременья: ведь так можно целовать лишь того, кого знаешь и любишь многие годы.

Что если они все же иногда встречаются на пути, приходят в твою жизнь, проходят рядом, случайно касаются руки, бросают мимолетные взгляды, обмениваются парой слов, исчезают вдали и появляются снова? Знакомые незнакомцы, скрытые под маской одежд, причесок и лиц.