Любовь как притяжение

– Он принадлежал моей бабушке.

– Бабушке?

– Да.

– И ты хочешь подарить его мне?

– Да. Как близкому другу.

– Спасибо. Я буду хранить его, – прижимаю браслет к груди. – А когда вырасту, буду носить.

– Круто, – Джаред широко улыбается и от его улыбки по телу разливается невероятное тепло.

– Я тебе тоже хочу кое-что дать, – открываю ящик прикроватной тумбочки и достаю оттуда все свои карманные деньги, которые копила последний год.

– Вот, возьми. Это на новую приставку, – протягиваю стопку мелких купюр Джареду.

– Ты что, совсем с ума сошла, Лорейн? Сейчас же спрячь. Я никогда не возьму у тебя денег.

– Но у тебя ведь сломалась приставка.

– Ну и что? Перебьюсь как-нибудь, – отмахивается рукой и плюхается в кресло, расслабленно развалившись в нем. – Когда вырасту, заработаю себе не только на приставку, – берет с полки плюшевого зайца, дергая его за уши.

– Ладно, – возвращаю деньги назад.

– Как отметила день рождения?

– Не так, как хотелось бы.

– Почему?

– Папа пригласил того, кого я не хотела видеть, – вспоминаю последнюю неприятную ситуацию с Мэтом, когда он толкнул меня в надувной бассейн и смеялся над тем, как я пытаюсь выбраться.

– Мальчика?

– Да. Наши семьи дружат, но я с ним не хочу дружить.

– Он тебя обижает?

– Ага, – тереблю низ своей пижамной кофточки, опустив глаза.

– Нужно было сказать мне, я бы с ним поговорил.

– Не думаю, что это помогло бы. Он совершенно глупый.

– Поверь, помогло бы, кудряшка. Никто не смеет тебя обижать. Никогда не дам тебя в обиду, – не могу не улыбнуться его словам.

Еще час Джаред остается в моей комнате, и мы разговариваем с ним обо всем. Шутим и много смеемся. В очередной раз понимаю, как мне приятно его присутствие. Меня просто переполняют эмоции, когда он рядом это ни с чем не сравнимое чувство.

***

Наступает очередное лето и мои первые каникулы после окончания первого класса. В школе я была примерной ученицей и, к удовольствию отца, училась на отлично. Вот только почти никогда не слышала похвалы из его уст, когда будто так и должно быть. Все чаще я начала ловить себя на мысли, что мне очень не хватает любви и внимания отца. И мама это чувствует, поэтому старается дарить мне любовь за них двоих.

Просыпаюсь сегодня пораньше, чтобы успеть собраться, ведь мама обещала свозить меня в парк аттракционов. Выхожу из комнаты и быстро спускаюсь вниз, увидев столпившихся у входа горничных и экономку. Они смотрят на что-то, и я иду к ним, чтобы посмотреть, что там происходит.

Выхожу на улицу и вижу машину скорой помощи, в которую завозят каталку с кем-то завернутым в черный мешок.

– Миссис Каллиган, что произошло? – одолевает неприятное предчувствие.

– Ох…птенчик. Мистер Стивенс этой ночью умер от инсульта, – сердце сжимается, когда я понимаю, что она говорит о папе Джареда.

– А где Джаред? – ощущаю, как меня начинает трясти.

– У него больше нет родных, поэтому его забирает служба опеки и отвезет в интернат, – как только она произносит это, вижу Джареда, выходящего с рюкзаком на плече и спортивной сумкой в руке. Рядом с ним идет какая-то женщина и что-то говорит ему.

– Джаред! – расталкиваю всех и срываюсь к нему.

Он оборачивается, заметив меня. Вижу, как он пытается улыбнуться, но в голубых глазах стоят слезы.

– Кудряшка, – произносит безжизненным голосом, полным боли, когда я оказываюсь перед ним. – Видишь, как бывает?

– Пожалуйста, подождите немного. Мне нужно кое-что отдать, – обращаюсь к женщине из органов опеки, и она кивает мне с теплой улыбкой.

– Я сейчас, – сжимаю руку Джареда и бегу в свою комнату. Открываю шкатулку с готовыми украшениями и достаю оттуда браслет, который недавно сделала специально для Джареда. Из шариков черного малахита. Чтобы он защищал его и приносил удачу.

Спускаюсь вниз и выбегаю на улицу. Подхожу к растерянному Джареду и вкладываю в его руку браслет. Он опускает взгляд, и в его глазах что-то мелькает.

– Это на память обо мне. Он принесет тебе удачу и будет защищать от всего плохого.

– Спасибо, кудряшка, – крепко сжимает браслет в кулаке.

– Мы еще увидимся когда-нибудь? – смотрю на него с надеждой.

– Не думаю, Лорейн.

Поддаюсь порыву и, став на носочки, обнимаю его за шею, вдохнув аромат соленого океана.

– Я люблю тебя, Джаред, – шепчу, так чтобы услышал только он.

– Кудряшка, ну какая любовь, ты еще совсем маленькая для этого, – чувствую, как гладит меня по волосам.

– Лорейн, сейчас же вернись в дом! – за спиной раздается грубый голос отца, и я отстраняюсь от Джареда, посмотрев в его глаза.

– Прощай, кудряшка. Я всегда буду помнить о тебе, – нежно проводит рукой по пряди моих волос, которая сразу отпружинивает, когда он отпускает ее.

Сквозь пелену слез смотрю, как Джаред садится в машину с женщиной, и та уезжает с участка.

Едва перебирая ногами иду в дом, смахивая с глаз слезы.

– Что это такое было? Я разве тебе не говорил не приближаться к нему? – отец никак не может успокоиться.

– Я просто попрощалась, – шмыгаю носом.

– Попрощалась она. Хватит испытывать мое терпение, Лорейн. Ты будешь общаться с теми, кто тебе под стать. Когда придет время, выйдешь замуж за Мэта. Мы с его отцом уже все решили.

– Чтооо? – поворачиваюсь к отцу, раскрыв рот.

– Я все сказал.

– Нет, папочка! Я не хочу! – подбегаю к нему и схватив за руку.

– Захочешь, – выдергивает руку. – Никуда не денешься, – отрезает и уходит вглубь дом.

Закрываю рот рукой и бегу в свою спальню, рыдая навзрыд. Падаю на кровать и даю волю слезам, от разрывающей в груди боли.

Глава 4

Настоящее время…

– Прости, немного задержалась, – от просмотра прохожих, спешащих по своим делам через окно кафе, меня отвлекает голос Кэрри, и я поворачиваюсь к ней.

– Ничего страшного. Я сама недавно пришла, – откладываю карандаш и блокнот с очередным эскизом нового ожерелья, которое собираюсь сделать в ближайшее время.

– Скоро ждать новинок? – подруга указывает на блокнот.

– Как только найду свободное время. Сейчас очень большая нагрузка на работе. Отец решил, что мне как можно скорей нужно войти в курс дела и отправил на стажировку к руководителю отдела аналитики.

– Я думала, он хоть немного даст тебе передохнуть после окончания колледжа. Ты и так усердно училась все эти годы. Мы вот скоро с мамой собираемся съездить на недельку в Майами.

– Разве ты не знаешь моего отца?

– Знаю. И это ужасно злит. Вся твоя жизнь выстроена только из желаний отца, и мне по-настоящему обидно за тебя, Лорейн.

– Я уже смирилась, – пожимаю плечами, отпивая кофе из чашки.

– Ты могла бы сейчас быть одним из лучших дизайнеров украшений в Сиэтле, а вместо этого окончила колледж по специальности, которую выбрал для тебя отец. И теперь всю жизнь будешь работать на нелюбимой работе.

– Я работаю в семейной компании. Разве мне не повезло?

– Ты занимаешься тем, к чему твоя душа не лежит. Думаешь, я не вижу, как каждую свободную секунду ты рисуешь что-то в своем блокноте? Бизнес, финансы – это все не твое.

– Возможно. Но мне как-то удалось закончить колледж на отлично.

– Потому что ты из кожи вон лезла, чтобы угодить отцу и не разочаровать его.

– Давай лучше закажем обед, у меня не так много времени, – решаю перевести слишком болезненную тему.

– Как знаешь, Лорейн, – подруга берет кожаную папку с меню, открывая ее.

Как бы ни было больно, но Кэрри во всем права. С самого детства я делаю все, чтобы угодить своему отцу и заслужить его любовь. Я восприняла как должное, когда после окончания школы он запретил мне поступать на факультет дизайна и сказал, что я должна учиться в сфере финансов, чтобы потом занять одно из мест в семейной компании. Вот только я с детства мечтала стать дизайнером украшений и с годами смогла отточить навыки для создания по-настоящему красивых вещей. Половина школы, а потом и колледжа ходили в моих украшениях. Даже мама имеет в своей коллекции несколько колье и браслетов, созданных мной.

– Созвонимся, дорогая, – на выходе из кафе Кэрри машет мне на прощанье рукой, переходя на противоположную дорогу, чтобы зайти в офис косметической компании своей мамы, находящийся неподалеку. А я спешу вернуться в место, где чувствую себя чужой.

Поднимаюсь на пятый этаж, где расположен мой временный кабинет, и вхожу, увидев стоящего у стола отца. Он держит в руках аналитический отчет наших финансовых показателей за последние полгода над которым я работала и уже внесла пометки красной ручкой.

– Что-то случилось, пап? – обращаюсь к нему, положив жакет и сумочку на кресло, стоящее у стены.

– Хотел узнать, как твои успехи. Смотрю, ты неплохо справляешься, – указывает на документ в своих руках. Я вижу в глазах отца удовлетворение, но хотела бы найти там что-то более глубокое.

Гордость? Любовь? Я уже и сама не знаю.

– Я стараюсь, – обхожу стол и становлюсь напротив отца, посмотрев на него. Взгляд невольно падает на его волосы, подстриженные чуть короче, чем раньше. На висках, как и в других местах, их уже заметно коснулась седина. Но мой отец все еще достаточно привлекательный мужчина для своего возраста. Высокий и широкоплечий, в дорогом костюме, сшитым на заказ. От него так и веет непоколебимой волей и твердым характером.

– Надеюсь, твои старания быстро окупятся, – возвращает документ на стол.

– Я тоже надеюсь.

– Ну, не буду отвлекать, дочка. Вечером водитель, как всегда, будет ждать нас на парковке, – идет к выходу.

– Пап, я немного задержусь сегодня. Нужно подольше поработать. Приеду домой на такси.

– Раз уж так, то я скажу водителю заехать за тобой. Никаких такси, там ездит всякий сброд, – отрезает и выходит из кабинета.

С годами опека отца стала какой-то маниакальной. Я пыталась уговорить его, позволить мне получить права и самой водить машину, но он категорически отказался, сказав, что это слишком опасно. Я передвигаюсь по городу только с водителем и мне запрещено спускаться в метро, чтобы там ничего со мной не произошло. Пока мне не исполнилось двадцать один по вечерам, если я отправлялась на встречу с Кэрри или редкий поход в клуб, меня обязательно сопровождал охранник отца. К счастью, мне удалось хотя бы в этом уменьшить его контроль, уговорив больше не приставлять ко мне охрану. Но все равно я чувствую себя под постоянным пристальным наблюдением. В почти двадцать два года я совершенно не ощущаю себя свободной в действиях. Я даже не могу завести отношений с парнями. Потому что кто бы ни пригласил меня на свидание сначала проверяется службой безопасности отца, а потом проходит процедуру его жесткого допроса. От такого напора ни один парень не выдерживает и просто исчезает после первого свидания. Но три недели назад один сумасшедший поступок я все-таки себе позволила втайне от отца. Последние годы в колледже я ощущала себя белой вороной среди своих подруг, которые уже имели опыт интимных отношений с парнями. А я же единственное, чем могла похвастаться это мимолетными поцелуями. Но на недавнем выпускном я твердо решила покончить со своей девственностью с парнем, который последний год добивался моего расположения. Для смелости я выпила немного, но это никак не помогло мне расслабиться. Наутро я ужасно пожалела, потому что это было слишком больно и унизительно. Это случилось в школьном классе, пока все веселились в концертном зале. Никакой романтики и подготовки. Иногда меня до сих пор передергивает от воспоминаний. И не оттого, что тот парень был неопытен. Нет. Я знаю, что Джейк пользовался спросом у девушек и опыта у него достаточно. Дело в том, что я совсем ничего не чувствовала к нему, и это самое отвратительное. Я знаю точно, что больше никогда не позволю себе заняться сексом с тем, к кому у меня нет никаких чувств. Я выбрала Джейка только потому, что у него голубые глаза. Совсем как те, которые я запомнила на всю жизнь. Они до сих пор снятся мне иногда.

***

Приезжаю домой поздно вечером и сразу собираюсь подняться в свою комнату. Замечаю горящий свет в гостиной, но не слышу никаких звуков или разговоров. Иду в том направлении и застываю, увидев маму, одиноко сидящую на диване перед камином с бокалом красного вина в руке. Она одета в домашний шелковый халат пудрового оттенка, а длинные блестящие каштановые волосы рассыпались по плечам. Я всегда восхищалась своей мамой и мечтаю в ее годы выглядеть так же. Она просто воплощение элегантности, женственности и стиля. Именно ее любовь всегда придавала мне сил и энергии. Только ее поддержка помогает мне не чувствовать себя одинокой и лишенной отцовской любви.

Замечаю, как ее отрешенный взгляд направлен куда-то в стену, и она выглядит слишком потерянной. Становится не по себе видеть ее такой.

– Мама, почему ты здесь сидишь? – подхожу к ней и сажусь рядом.

– Просто решила немного расслабиться после тяжелого дня, – отвечает странным тоном и подносит бокал к губам, отпив немного.

– Какие-то проблемы в салоне?

– Нет. В салоне все хорошо.

– А где папа?

– Я не знаю. Наверно, очередная деловая встреча, – губы мамы искажаются в горькой ухмылке.

– Ты разве не созванивалась с ним?

– Нет, Лорейн. Твой отец не любит, когда я беспокою его своими звонками. Лучше расскажи, как у тебя складываются дела на новой должности?

– Папа сказал, что я неплохо справляюсь.

– И все?

– Ну да.

– Как всегда, ни слова поддержки в адрес единственной дочери.

– Мама, чем я его так разочаровала? Тем, что не родилась мальчиком?

– Ну что ты такое говоришь, милая, – мама отставляет бокал на журнальный столик и поворачивается ко мне. – Дарэн любит тебя. Просто он такой человек, он не умеет проявлять свои истинные чувства.

– Тебе тяжело с папой?

– Твой отец непростой человек, Лорейн. Его таким воспитал твой дедушка.

– И теперь он воспитывает меня такими же старомодными методами?

– Смерть твоего брата тоже сыграла немалую роль.

– Он переживает за меня?

– Очень переживает. И поверь, он хочет, чтобы ты была счастлива.

– Но я не чувствую этого.

– А ты попытайся почувствовать.

– Как сделала это ты?

– Наверно, я уже пойду лягу, – мама уходит от ответа, поднимаясь с дивана. – Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойно ночи, мама, – провожаю ее взглядом со сжавшимся в груди сердцем.

Поднимаюсь в свою комнату и ощущаю все еще витающий в воздухе запах краски, оставшийся после недавнего ремонта. Пару месяцев назад я решила, что пора сменить розовые стены и шторы на что-то более нейтральное. Мне захотелось перекрасить стены в цвет морской волны и заменить текстиль на бежевые и коричневые тона. Я уже давно вышла с возраста маленькой наивной девочки, любящей все розовое. Мне иногда кажется, что я даже слишком рано повзрослела.

Достаю из сумочки свой блокнот и сев на кровать, начинаю рисовать новый эскиз сережек, идея для которых пришла ко мне только что. Так часто происходит, и в такие моменты я не могу держать образ в себе, мне нужно во что бы то ни стало перенести его на бумагу. Я рисую серьги с французской застежкой украшение которых будет в виде крыльев, часть перьев я сделаю из бирюзового турмалина. И добавлю несколько кристаллов для сияния. Уверена, получится что-то необычное и цепляющее глаз.

Закончив с эскизом, откладываю блокнот и иду в свою гардеробную. Снимаю с рук браслеты и кольца, открывая шкатулку, в которой храню все свои украшения. Взгляд непроизвольно падает на лежащий в самом дальнем отделении скромный браслет из бисера. Рука сама тянется, и я беру браслет в руку, поглаживая его пальцами. Прошло уже пятнадцать лет с того дня, как я в последний раз видела того, кто подарил мне его. Но иногда мне кажется, что это было лишь вчера. Я очень долго не могла отойти после того, как увезли Джареда. Мне казалось, что я снова потеряла кого-то важного в своей жизни, как это было после смерти брата. Я спрашивала у миссис Каллиган знает ли она что-нибудь о Джареде, но она ничем не могла меня обрадовать. Я ничего не знаю о жизни человека, который смог так глубоко запасть мне в душу, когда я была еще совсем маленькой девочкой.

Делаю глубокий вдох и выдыхаю, вернув браслет на его место. Снимаю жакет с плеч и кидаю взгляд на свое отражение в зеркале на всю стену. На меня смотрит стройная миниатюрная зеленоглазая девушка с аккуратными чертами лица и пухлыми губами. Мои волосы с годами стали не такими пушистыми и сейчас я даже могу сказать, что мне нравится моя кудрявая копна. Каждое утро я наношу на них немного геля, и завитые пряди становятся более послушными и блестящими. Недавно я даже позволила себе немного осветлить кончики, сделав пепельно-розовый градиент.

Быстро принимаю душ и укладываюсь в кровать. Засыпаю с мыслями о нашем странном разговоре с мамой и ощущением грядущих перемен.

Глава 5

На рабочем столе звонит телефон, и по мигающей красной кнопке я понимаю, что звонок идет от отца.

– Да? – отвечаю, подняв трубку.

– Лорейн, поднимись в зал для совещаний. Я хочу, чтобы ты присутствовала на сегодняшнем собрании совета директоров.

– Зачем?

– Так нужно.

– Ладно. Сейчас буду, – кладу трубку, ощутив, как все тело сковало в нервном напряжении.

Не успеваю встать, как в кабинет входит мой непосредственный руководитель.

– Лорейн, нужно провести анализ активов этого клиента, – протягивает мне оранжевую папку.

– Хорошо, мистер Рейден, – беру папку из его рук и кладу на край стола. – Займусь, как только вернусь, – поднимаюсь с кресла, взяв ежедневник и ручку.

– Вернешься?

– Да. Отец хочет, чтобы я присутствовала на собрании совета.

– Я думаю, тебе еще рано вникать во все это. Слишком много информации перемешается в голове.

– Похоже, отец так не думает.

– Ладно. Сил тебе и терпения. Уверен, собрание продлится не один час.

– Ох…так долго?

– Ага. Так всегда и происходит.

– Тогда терпение мне точно не помешает.

Направляюсь к лифтам, замечая по дороге косые взгляды работников. Знаю, что не все рады были видеть меня с такими привилегиями, как личный кабинет и расположение руководителя отдела. Но так уж сложилось, что мой отец – президент компании и им просто придется смириться с тем, что однажды я стану здесь всем заправлять. Все время думая о такой «завидной» перспективе, внутри меня что-то протестует. Иногда мне так хочется вырваться из этого кокона и почувствовать долгожданную свободу. Но моя свобода имеет цену. Я просто потеряю уважение отца и разочарую его, а я просто не могу себе этого позволить.

Поднимаюсь в лифте на нужный этаж и вхожу в зал для совещаний. Меня встречает просторное помещение с панорамным видом на весь Сиэтл из окон от пола до потолка. По центру зала стоит огромный овальный стол из дорогой красной породы дерева, и к нему приставлены мягкие бархатные кресла темно-бордового цвета. В виде украшения по центру стола стоит изогнутая хромированная скульптура непонятной формы. Рядом графины с водой и стаканы.

Все десять членов совета уже сидят на своих местах в ожидании отца, о чем-то переговариваясь. На какой-то момент останавливаюсь, боясь сделать следующий шаг. Приходится взять всю свою смелость в кулак и пройти дальше.

– Добрый день, господа, – сдержанно приветствую всех и иду на свободное кресло.

Слышу, как все голоса разом замолкают, и боковым зрением замечаю, провожающие меня взгляды.

В зале появляется отец, и, к счастью, все отвлекаются от моей скромной персоны.

– Все в сборе? – отец окидывает всех внимательным взглядом и задерживается на мне. – Отлично. Тогда начнем, – садится в черное кожаное кресло во главе стола. – Джентльмены, для начала я хочу представить вам свою дочь и будущее нашей компании. Лорейн в этом году окончила колледж с отличием по специальности финансы и инвестиции и уже делает хорошие шаги. Я хочу, чтобы она постепенно знакомилась с нашими правилами и теперь она будет присутствовать на каждом собрании. Прошу любить и жаловать.

– Добро пожаловать, мисс Мердак, – ко мне обращается мужчина с полностью седой головой, сидящий напротив.

– Да. Мы рады приветствовать вас здесь, – произносит другой мужчина с рыжеватыми волосами лет сорока пяти.

Другие просто сдержанно кивают с непроницаемыми лицами. Все слишком уважают моего отца, чтобы высказаться против.

– Благодарю. Мне приятно быть среди таких профессионалов и набираться опыта, – пытаюсь быть вежливой, хоть и хочется провалиться сквозь землю.

– Отлично. А теперь перейдем к совещанию, – отец больше не смотрит в мою сторону. – Перед каждым из вас лежат папки с протоколом прошлого собрания, – вижу, как все берут лежащие папки красного цвета и открывают их.

– Мисс Мердак, возьмите, – меня отвлекает голос сидящего рядом мужчины с черной густой копной волос и голубыми глазами, протягивая мне такую, как и у всех папку.

– Благодарю, – беру папку из его рук, открывая ее на первой странице.

– Сегодня у нас на повестке дня вопрос по земельному участку в Лексингтоне. С утра мне сообщили, что появился еще один покупатель и «Девелопмент» собирается начать обсуждение покупки с ними. Нам нужно срочно определяться, хотим ли мы эту землю и начать переговоры.

– Может мы все-таки, обратим внимание на уже построенные здания, а не на пустой участок? – в разговор вступает седовласый мужчина и кажется он здесь старше всех.

– Бэн, ты же видел графики от моего финансового директора, если на том участке построить крупный торговый центр, все наши расходы окупятся в сотни раз.

– Да. Но когда это будет?

– Не все сразу. Покупка коммерческих зданий, сдаваемых под аренду, не принесет нам такой прибыли.

– А что насчет строительства фабрики? – задает вопрос тот, что сидит рядом со мной.

– Завтра мне должны передать смету проектных работ и для начала я тщательно изучу ее.

Как и говорил мистер Рейден, совещание продлилось не один час, и из зала совещаний я вышла с раскалывающейся головой. Я старалась слушать внимательно и делала заметки в ежедневнике, исписав не меньше десяти страниц.

Как бы ни было физически и морально тяжело, но чтобы показать отцу свою заинтересованность, я снова остаюсь на работе допоздна.

Выхожу из машины и иду к дому буквально валясь с ног. Хочется, как можно скорей оказаться в своей постели.

– Мисс Лорейн, – не успеваю зайти в дом, как сбоку раздается голос нашего конюха.

– Мистер Дрейк? – смотрю, как мужчина идет в моем направлении с мрачным лицом.

– Простите, что беспокою вас, но вы должны знать. Бони стало хуже. Сегодня приезжал ветеринар и сказал, что ей осталось недолго. Ему нужно ваше разрешение на усыпление.

– О боже… – шепчу, почувствовав, как сердце обожгло острой болью. – Я должна увидеть ее.

– Конечно.

Вместе с мистером Дрейком входим в конюшню, и я сразу иду к последнему деннику. Вхожу внутрь и вижу свою Бони, лежащую на боку у стены. Моя бедная девочка вот уже два года боролась с раком, но у нас так ничего не вышло.

– Привет, моя дорогая, – опускаюсь на колени, не обращая внимания, что испачкаюсь и кладу ладонь на шею пони. Она сразу закрывает глазки, будто приветствуя меня. Я вижу, как ей плохо и меня начинает трясти от осознания того, что мне придется отпустить ее. Мое сердце просто разрывается на части. Она последнее живое напоминание о Джареде и от осознания того, что ее не станет, на глаза наворачиваются слезы. Потерять ее, значит оборвать незримую ниточку между нами. – Я знаю, как ты страдаешь, малышка, – шепчу, гладя пони по коричневой гриве. – И я должна отпустить тебя. Мне будет очень не хватать тебя, – чувствую, как по щекам скатываются слезы.

– Так будет лучше для нее, мисс.

– Я знаю, мистер Дрейк, – шмыгаю носом. – Знаю…просто она столько лет была со мной. С ней столько всего связано.

– Я понимаю, – голос конюха полон сочувствия.

– Вы позаботитесь о ней?

– Не переживайте, я все сделаю как нужно.

– Спасибо вам. Прощай, моя маленькая Бони, – целую пони в щеку и поднимаюсь на ноги.

– Во сколько приедет ветеринар?

– В десять утра.

– Меня уже не будет дома. Позвоните мне, когда все закончится.

– Конечно, мисс Мердак. Вам нужно отдохнуть, вы выглядите уставшей.

– Да. Я и правда очень устала, – выхожу из конюшни, ощущая себя не на двадцать два, а на все сорок два.

После душа я буквально сразу отключаюсь, проваливаясь в беспокойные сновидения.

***

Утром с трудом открыв глаза, привожу себя в порядок и спускаюсь в столовую на завтрак. Отец уже сидит на своем привычном месте во главе стола, читая свежую газету.

– Доброе утро. А где мама? – сажусь на стул по правую сторону от отца.

– Твоя мама не будет завтракать с нами, – отец не отрывается от газеты.

– Почему?

– Она не дома, – голос звучит сухо.

– Так рано уехала в салон? Она же не едет раньше одиннадцати утра.

– Она не ночевала сегодня дома.

– А где она ночевала?

– У подруги, – отец отвечает как-то слишком резко и сворачивает газету, взяв чашку кофе в руку.

– Вы что поругались?

– Нет, Лорейн, – берет салфетку со стола и раскладывает себе на колени. – Я хотел тебе напомнить, что в эту субботу мы идем на благотворительный вечер от нашей компании.

– Мне обязательно быть там?

– Тебе обязательно быть на всех таких мероприятиях. Привыкай к этому.

– Я могу позвать с собой Кэрри?

– Можешь. И еще, через неделю ты полетишь в Бостон вместе с Рейденом на три или четыре дня в наш филиал. Нужно провести контроль работы некоторых отделов. Заодно познакомишься с работой филиала.

– Ты решил сразу кинуть меня на амбразуру?

– А ты боишься, что не справишься?

– Нет. Я справлюсь.

– Вот и отлично. Рейден доволен тем, как быстро ты все схватываешь.

– Потому что это наше семейное дело.

– Я рад, что ты относишься к этому с таким энтузиазмом. Именно такой и должна быть наследница Мердоков.

– Папа, а если бы мой брат был жив, ты бы позволил мне заниматься чем-то другим?

– К чему этот вопрос, Лорейн?

– Просто посты президентов компании всегда занимали мужчины, и я уверена, что совет будет не в восторге видеть меня на этом посту хоть когда-нибудь. Каких бы заслуг я ни добилась.

– Ты думаешь не о том, о чем нужно думать. Твоя задача, вникать во все и делать свое дело с профессиональным рвением, – иногда мне кажется, что разговариваю со стеной, а не своим родным отцом.

Кажется, ему все равно, о чем я думаю и переживаю, он никогда не скажет мне слова поддержки. Не понимаю, как можно быть таким черствым со своим единственным ребенком.