Наступило утро субботы – первые выходные в новом учебном году, и по этому случаю, преподаватели расстарались и надавали нам просто тьму заданий на следующую неделю. Выход в город почему-то запретили всем без различия пола (конечно, кроме тех, кто квартирует в Виале). Я бы с удовольствием сосредоточилась на шитье заказанных сумочек, но вместо этого корпела с утра в библиотеке. Но после обеда Яр вызвал меня оттуда, чтобы встретиться и поболтать.

Оказавшись на улице, я зябко поежилась и плотнее закуталась в теплый платок. Он пришелся очень кстати, хотя смотрелся странно – все девушки уже оделись по-осеннему. Зато подарок моей дорогой Зоры избавил меня от необходимости вызывать негатив адептов убогостью плаща.

Стук молотков со стороны третьего корпуса гулко отражался от стен соседних зданий – прямо у входа на кафедру зельеварения зачем-то сооружали забор.

Мы договорились собраться во дворе факультета земли и камня, где возле игровой площадки для тиджа «строители» установили несколько длинных скамеек для судей и второго состава. Сейчас на поле было пусто, лишь холодный осенний ветер гонял по сгоревшей дотла земле мятые тетрадные листки. Друзья были уже на месте и что-то горячо обсуждали. Я плюхнулась на скамейку рядом с Лессом и приготовилась слушать новости, которые принес нам оборотень.

Иярет не заставил нас просить дважды и жестом фокусника развернул первую полосу специального выпуска «Новостей Ильса». Сразу под флаговым заголовком редакция поместила снимки нашего несчастного золотого явора, а дальше шел рассказ об истинном положении вещей в крае от специального репортера газеты, направленного в Виал.

На сей мы реагировали сдержанно: радости от успеха нашей миссии не было, лишь озабоченность.

– Эффекта наши действия достигли. Думаю, на такое власти не могут не среагировать. – Яр был непривычно серьезен. – Сегодня город буквально наводнили корреспонденты из разных газет. Некоторые пытались прорваться на территорию универа, чтобы самим запечатлеть золотой явор. Мне даже через стену пришлось лезть, потому что ректор приказал привратнику вообще никого не пропускать.

– Я тебе больше скажу: вокруг явора у третьего корпуса сооружают забор, – поведал Лесс.

– Вот же болван этот Буру! – возмутилась я. Вот, оказывается, зачем забор! – Неужели ректор всерьез думает, что это избавит от необходимости решать проблему?

– А как он может ее решить? – резонно возразил Яр и уселся между мной и Лессом, заставив нас подвинуться. На коленях он расстелил газетные листы, и мы снова уставились на изображения.

Сейчас нами владели смешанные чувства. С одной стороны, мы добились внимания общества, но с другой – невозможно не задумываться о последствиях. К худу мы все это затеяли или к добру? Я, разумеется, уже сообщила ребятам об огромном количестве жертв давнего бунта. Если местные рабочие не оставили привычки убивать своих же соседей, только бы не лишиться драгоценного заработка, – нас ждут проблемы. Видимо, мальчики думали о том же, такие невеселые были у них лица.

– Ну что ж, пусковой механизм мы запустили, – пробормотал, наконец, Лесс. Его симпатичное открытое лицо омрачила тень. – Остается ждать последствий. А тут еще этот маг-менталист…

– Последствий и не будет, если власти сделают выводы из горького опыта, – возразил Яр; говорил он неуверенно, но нас его слова немного подбодрили. – Возможно, теперь они не будут огульно закрывать предприятия, а начнут постепенно вкладываться в новейшие системы очистки. Наша корпорация разрабатывала что-то подобное для эльфов, почему бы не применить здесь магические технологии?

– Ну что ж, мы можем им это предложить в следующей статье, чтобы исключить саму возможность бунта, – я уже мысленно подбирала фразы. Энтузиазм вновь разгорался, угроза словно бы отступила, и вернулась уверенность в собственной правоте. – Ты не мог бы разузнать об этих технологиях поподробнее? – И тут я отвлеклась, потому что краем глаза заметила необычное оживление на дорожке возле поля. – Смотри-ка, Яр, отряд твоих поклонниц выстроился, как на парад.

Оборотень лишь закатил глаза и тяжко вздохнул, старательно игнорируя с десяток адепток, которые как бы случайно принялись курсировать по дорожке туда-сюда мимо корпуса «строителей». Я перехватила несколько зазывных взглядов, которые девчонки бросали в сторону нашей скамейки. Надо же, пронюхали, где их «звезда», и решили попытать счастья: может, удастся обратить на себя внимание. То, что они мерзнут здесь не ради нас с Лессли, было очевидно.

– Дарн, к ректору! – окликнула меня вдруг какая-то старшекурсница.

Ну а сейчас что? Это шутка такая? Девочки решили удалить меня, выдумав ложный вызов к ректору? Очень умно! Я не тронулась с места, но недоуменно переглянулась с приятелями.

– Дарн, ты глухая? Иди, Буру велел срочно отыскать тебя! – пронзительный голос настырной адептки привлек ко мне всеобщее внимание. Даже самые преданные поклонницы Яра оторвали от него восхищенные взгляды и негодующе уставились на меня.

– Пойдем, Миа, – Лесс поднялся и протянул мне руку. – Я провожу.

Яр тоже вскочил.

– Э-эй! Вы хотите бросить меня здесь на растерзание этим ненормальным, да? – в голосе нашего перевертыша явственно прозвучало что-то вроде паники. Он зашагал с нами по направлению к административному корпусу, а его верная свита, шушукаясь и восторженно хихикая, двинулась следом.

***

А в ректорате меня действительно ждали, причем с магистром Буру я столкнулась в дверях приемной.

– Ага, Дарн, наконец-то! Где ты ходишь? Тебя уже обыскались… – он бесцеремонно схватил меня за плечи и подвел к своему кабинету: – Иди, и не болтай там лишнего…

Гном втолкнул меня внутрь, после чего дверь за моей спиной захлопнулась.

Сбитая с толку его стремительностью, а еще больше тем, что не имею ни малейшего понятия, чего от меня хотят, я огляделась. За ректорским столом никого не обнаружилось, кресло было отодвинуто к стене, словно Буру резко вскочил с него. У меня перехватило дыхание: на небольшом диванчике у окна расположился, закинув ногу на ногу, принц-консорт Дитрик, герцог Аццо. Он спокойно читал «Новости Ильса» и не прервал своего занятия, когда я вошла. Как всегда, мой дядя был в строгом черном мундире с серебряным галуном по вороту – мрачная одежда сейчас показалась недобрым знаком.

Конечно, я моментально поняла, в чем дело. Не понятно только, как он догадался, что я – автор статьи. Принц читал еще с минуту, а затем отложил газету и поднял на меня свои небесно-голубые глаза. Я склонила голову в почтительном поклоне.

‘Ни в чем не признавайся!’ – пропищал Билли, и я была благодарна, за то что он сейчас со мной.

– Светлого дня, Миарет, – произнес принц спокойно.

Я не смогла угадать настроение его высочества. Вот лицо его брата, моего родителя, гораздо выразительнее (или я просто привыкла выискивать явные признаки недовольства и гнева). Безупречно красивые черты принца выражали лишь благожелательную приветливость, и я подумала, что он постоянно носит эту маску при дворе, и, вероятно, с таким же благостным видом подписывает смертные приговоры или отправляет подданных в Темную башню.

– С-светлого дня, Ваше высочество, – промямлила я робко.

– Садись, дитя, нужно поговорить, – принц приглашающее похлопал рукой по сидению диванчика рядом с собой.

Я несмело приблизилась и аккуратно уместилась на самом краешке, подальше от властительной особы. Руки благонравно сложила на коленях, и принялась их рассматривать, гадая, что же мне грозит.

– Ну, рассказывай, как тебе живется здесь?

Начало беседы удивило. Я ожидала грома и молний.

– Замечательно, Ваше высочество. Я всем довольна.

– Это прекрасно. И ты сама прекрасна. И очень похожа на свою мать. – Он немного помолчал, все также пристально рассматривая меня. – Тебе известно, что Рейна когда-то была предназначена мне в жены?

Я тут же забыла о роли скромной девы, изумленно вытаращилась на принца и замотала головой. Глядя перед собой слегка расфокусированным взглядом, Дитрик пустился в воспоминания. Я жадно ловила каждое слово.

– Наши отцы дружили и, когда у дей’Гизов родилась дочь, ее, единственную наследницу, предназначили в жены старшему сыну дей’Холлиндоров, то есть мне. Я тогда был еще студентом, учился в академии Синей звезды и совсем не думал о женитьбе. – Дитрик дей’Холлиндор немного помолчал, словно полностью погрузился в воспоминания. – Когда я вернулся на родину по окончании учебы, у нас вышла ссора с отцом. Мы расстались чуть ли не врагами. Я снова уехал, довольно беззаботно жил в Зангрии, а когда через восемнадцать лет вернулся в Ильс, обнаружил, что у меня прехорошенькая невеста. Рейна подросла и стала вот такой же прелестной, как ты. И я влюбился как мальчишка. Впрочем, с отцом мы так и не помирились, и, когда два года спустя он умер, обнаружилось, что все состояние досталось Винерту. Для меня это вовсе не стало трагедией – все-таки с обязательной долей наследства я не был нищим, да и привык сам обеспечивать себя. А вот для Рейны это явилось поводом отказать мне и предпочесть брата. Я не виню его: брат всегда был прагматиком и стремился упрочить положение рода, а Рейна дей’Гиз считалась завидной партией.

– А мама вас любила? – не могла не спросить я. Откровения принца явились для меня неожиданностью. О матери я знала совсем не много. Судя по сплетням слуг и их недомолвкам, она была не особенно приятным человеком. Но все-таки это моя мать, и мне было мучительно интересно все, что с ней связано.

Мой вопрос вывел Дитрика из ностальгической задумчивости. Он словно вспомнил, что не один здесь.

– А? Не знаю. Клялась потом всю жизнь, что любит только меня… – он покачал головой и улыбнулся одним уголком рта. – Но кто знает, что было в ее милой головке? Порой казалось, что кроме нарядов и веселья там ничего нет. Пережив отказ, я никогда не жалел, что наша помолвка вот так расстроилась. – Он посмотрел на меня, и под этим тяжелым ледяным взглядом мне захотелось накрыться платком или вообще исчезнуть. – А ты? Что таится в твоей головке, Миарет?

***

Что он хочет услышать? Я растерялась и нервно сглотнула, не зная, как отвечать, а ведь принц ждал именно моей реакции.

– Наблюдая, как ты растешь в доме брата, я не ожидал от тебя чего-то подобного. Никаких сюрпризов. Ты была такой тихой. Думал, ты подрастешь и выйдешь замуж, за кого укажут старшие. Но вижу, что ошибался, и с тобой будет много проблем. Ты другая – не такая, как твоя мать и большинство светских дам. Знаешь, автор этой статьи, – он указал на первую полосу газеты, а у меня сжалось сердце, – сумел взбаламутить весь Ильс.

‘Отрицай!’ – приказал фамильяр.

Я мысленно согласилась, что излишняя откровенность может аукнуться строгим наказанием, а то и неожиданным замужеством.

– Не знаю, о какой статье вы говорите, Ваше высочество. Я здесь не читаю газет, – бодро соврала я, приняв вид оскорбленной невинности.

– Шестнадцать лет прошло с момента последних народных волнений. В промышленных районах Горного края царило спокойствие, но вот в университет поступает адептка Миа Дарн. Про нее мы знаем, что эта молодая сьерра увлекается литературой, а еще, ее воспитателем был известный вольнодумец магистр Силаб. Преподаватели университета утверждают, что ей не по вкусу здешние места. Понимаю: пыльно, грязно, черно. И в столичной газете вдруг появляется тревожная статья некоего, – он взглянул на подпись под статьей, – лейра Арне тэ’Гиза. Твоего деда, Миарет, звали немного по-другому, но весьма похоже.

Я закусила губу от досады. Тхар, как же прозрачно все это выглядит! И как наивно было воображать, что никто не станет докапываться, кто автор статьи. Удивительно, что здесь еще нет герцога с его ультиматумом. Мои глаза невольно наполнились слезами при воспоминании об его угрозах. Я опустила голову, чтобы скрыть подступившую слабость.

Моего подбородка ласково коснулась прохладная рука принца. Это было так неожиданно, что я невольно вздрогнула и отпрянула. Мужчина убрал руку и недобро усмехнулся.

– Я готов убить брата за то, что он послушал свою жену и послал тебя учиться именно сюда. Следовало бы знать твой характер лучше.

Чувствуя, что настроение принца неуловимо изменилось, и злится он по большей части не на меня, я очертя голову бросилась в атаку: – Ваше высочество, могу ли я узнать, что власти думают предпринять по поводу загрязнения природы? Ведь эта чернота распространяется, и, как говорят…

На кончик моего носа шутливо надавил указательный палец принца. Я удивленно моргнула и замолчала.

– Любопытная и активная? В кого это, а? Тебе бы какими-нибудь тряпками впору интересоваться или кавалерами. Что тебе до этой черноты?

Это заявление меня возмутило.

– Разве не естественное стремление каждого человека любоваться зеленой травой, а не пеплом и копотью? Вы знаете, в каком состоянии золотой явор?

Принц рассмеялся и поднял руки, сдаваясь.

– Вижу, что в этой головке есть мозг, и тобой правило не желание насолить нам, а искреннее беспокойство за природу. Но послушай, детка, ты знаешь, что любые разговоры о реконструкции заводов и рудников вызывают здесь бунт? Тебе известно, сколько людей погибло, прежде чем удалось успокоить волнения в прошлый раз?

– Я все это знаю. Как и то, что все это время гномы из Алмазных гор тайно поставляли сюда оружие. Потому новый бунт может быть еще кровавее.

– Что? Это закрытые сведения. Как ты могла об этом узнать всего за неделю? – прекрасные глаза принца изумленно округлились.

– Просто беседуя с людьми, – я пожала плечами, не понимая, что его так удивляет. Думаю, для местных это не тайна. Конечно, я не собиралась сообщать, что об оружии рассказала госпожа Пирим.

– Интересно! Ты изумляешь меня, моя девочка, все больше и больше. И что же, зная о последствиях, ты все равно подняла целую бурю в обществе? Тебе безразлично, что будет с сотнями невинных, которые неизбежно пострадают?

– Конечно, нет! И я не хочу, чтобы семьи уволенных рабочих голодали. Вначале я не знала о настроениях местных, только потом поняла, чем это грозит. Но есть предложение, как избежать бунта.

– Вот как? Я слушаю, дитя.

– Местные рабочие протестовали из-за того, что могли лишиться заработка, а значит – закрывать предприятия нельзя. А что если перенять опыт эльфов? В «Корпорации Тореддо» есть проекты артефактов по очистке воздуха и воды без закрытия заводов, они успешно внедрены в Ангрианне.

– А это ты тоже сама выяснила? – принц смотрел на меня уже с опаской.

– Нет, узнала от других, – я не хотела выдавать моих «подельников»: мало ли, что решат власть имущие в итоге. – Но если вы обратитесь к Тореддо, они готовы помочь.

– Ты так уверенно говоришь… Хм, слышал, здесь учатся их сыновья. Миарет, надеюсь, не нужно напоминать о том, что оборотень тебе не пара ни в каком случае?

– Я очень хорошо знаю это, ваше высочество. Мы просто приятели.

– Хм, мозги, дружба с оборотнями, умение выудить максимум информации… Да, такой дочерью можно было бы гордиться, но вот проблемы, которые ты создаешь своей неуемной активностью, меня все-таки беспокоят. – Принц помолчал, обдумывая что-то, потом осторожно взял меня за руку. На этот раз я не испугалась, жест был доверительным, успокаивающим. – Давай договоримся так: ты прекращаешь раскачивать лодку – не пишешь статей, не делаешь снимков, не говоришь об этом с местными и преподавателями. А власти замнут весь шум и начнут прорабатывать вопросы очистки. Я буду курировать ситуацию. Результаты мы увидим очень не скоро, но, обещаю, что тьме не позволят распространяться, а в дальнейшем и в Виале, наконец, зазеленеет трава.

Я кивнула и прикусила губу, чтобы не рассказать, что вторая моя статья отправлена в эльфийский еженедельник, так что принца ждут новые неприятности – уже на международном уровне. Пускай это будет сюрприз.

‘Да, лучше молчи. Тем более не факт, что кто-то из эльфов заинтересуется шумихой, поднявшейся в Ильсе. Кроме того, они так и так узнали бы’.

Признаюсь, проблемы, которые возникнут у властей с вмешательством эльфов, меня занимали мало. Гораздо сильнее волновало собственное шаткое положение, и я умоляюще взглянула на принца: – Ваше высочество, не могли бы вы скрыть мое участие в этой… проблеме от вашего брата?

– Это еще почему?

– Он страшно сердился, когда приезжал сюда в последний раз, и угрожал забрать меня и выдать замуж по специальному разрешению королевы, – тут мои глаза вполне искренне увлажнились, а умоляющий голосок дополнил картину.

– То есть назревающий в провинции бунт – это еще не все, что ты умудрилась совершить здесь всего за неделю учебы? – принц Дитрик громко расхохотался. – Хорошо, обещаю, но и ты сиди тихо. Договорились?

Мне была протянута большая жесткая ладонь – да, не скажешь, что супруг королевы неженка, – а когда я пожала ее, скрепляя договор, по нашим запястьям пробежала искорка магической клятвы.

О, тхар! Вот же хитрец принц Дитрик – тайком наложил заклятие верности! Теперь нет выбора: я буду вынуждена следовать обещанию.

28. Необыкновенный день

Осеннего листопада мы так и не дождались: сперва зачастили дожди, а в одно прекрасное утро, выглянув в окно, я не узнала наш выгоревший край – таким белым и безупречно чистым он был. Пушистые снежинки кружились в воздухе и падали, укрывая уродливые проплешины на земле, легким пухом оседали на ветвях и крышах.

Снегопад оказался лучшей новостью за несколько недель, которые пролетели с памятного визита принца, и после лекций адепты не спешили уходить с улицы, забавляясь и забыв про учебу. Снега выпало сразу столько, что мы с Лессом и его сокурсниками выстроили целую снежную крепость, а потом отчаянно защищали ее от Яра и его приятелей. На наше веселье набежали и другие желающие, и вскоре на площадке для тиджа возилось около пятидесяти адептов с разных курсов.

Мне надолго запомнился этот счастливый день. Мы беззаботно валялись в снегу, не опасаясь простуды – воздушники несколько раз сушили одежду на участниках боев. Штурм главного бастиона начался сразу после ужина, и во всеобщей свалке трудно было разобрать, кто защищает крепость, а кто стремится ее захватить.

Устав бросаться снежками, я спряталась за одной из стен крепости, чтобы перевести дух. Но вдруг кто-то выскочил на меня из-за угла и повалил на снег. На секунду меня вжало спиной в ледяную поверхность, а сверху придавило тяжелым телом. Затем мир стремительно перевернулся и, оказалось, что я лежу на Иярете Тореддо, а нахальная физиономия оборотня находится в паре сантиметров от моего лица. Не дав мне опомниться или возмутиться, он немедленно воспользовался положением, приподнялся и прильнул к моим губам.

Мой первый поцелуй. Он оказался довольно приятным, а губы Яра – мягкими и теплыми. Ласковыми. Рациональная часть меня никуда не делась, и я немедленно отметила, что это совсем не противно (мне известно, что бывают и отвратительные поцелуи, ведь приятельницы любили обсуждать, кто из парней как целуется). Но, признаюсь, я ждала чего-то большего. По отзывам подруг, это должен быть полет, чистый восторг. Ничего подобного я не ощутила. А хотелось. Может, это приходит не сразу? И я не вырывалась и зачарованно позволяла себя целовать, однако в чувство меня быстро привел верный Билли.

‘Отпусти ее, зарово отродье! Думаешь, если я не могу оттолкнуть тебя, то у меня других средств не найдется?’ – пропищало возмущенное в головах у обоих. Тут же прямо из-под снега вылез зеленый росток лианы и живо обвился вокруг шеи оборотня, безжалостно сдавливая ее.

Поцелуй мгновенно прервался, и я вскочила на ноги. Яр захрипел и схватился за жгут лианы, пытаясь отодрать ее от своей шеи, но фамильяр держал крепко и еще противно хихикал.

– Отпусти немедленно, Билли! – потребовала я. Задушит ведь, а мне оборотень – друг. Я не собираюсь терять его из-за крошечного поцелуя. Поймала себя на том, что нисколько не сержусь на Яра – он бы не был альфой, если бы не попытался.

Лиана еще немного поглумилась над поверженным перевертышем, но, наконец, мой страж позволил ему подняться. Парень был весь красным после схватки, из ссадины, которую оставил жестокий захват Билли, текла кровь. Иярет зачерпнул снега и прижал к горлу для облегчения боли.

– Прости, Яр, – промямлила я при виде покрасневшего снега. Чувствовала себя при этом крайне глупо: почему предосудительно ведет себя он, а извиняться мне? Но Яр пострадал из-за излишне щепетильного в вопросах морали фамильяра, а, следовательно, часть моей вины тут все-таки есть. И мне оставалось только неловко топтаться рядом и подавать порции свежего снега для раны.

– Ничего, – он посмотрел на меня каким-то странным диковатым взглядом. Горящие зеленым огнем глаза добавили жути. – Только жаль, что я не влюбился в девушку попроще, чем ты, Миа. Без заморочек в виде бдительного драконьего стража.

‘Иди и влюбляйся в другую, знаешь же: с Мией тебе ничего не светит!’ – немедленно отреагировал Билли.

А я не знала, что отвечать. Просто стояла и краснела. Надо же, он сказал: влюбился! Это как-то неожиданно и некстати. Но волнующе, чего уж отрицать! Первое признание в любви, которое я получила. Да, я знала, что нравлюсь оборотню, но он сказал – влюбился! Это же серьезно. Или нет? И как он так умудрился? Ведь хорошо знает, что это ни к чему не приведет.

– Эй, Миа, Яр! Вы в игре? – послышалось откуда-то справа.

Да, мы были в игре…

***

Но на этом сюрпризы необычного дня не закончились. Мы разошлись по комнатам, когда совсем стемнело, и даже голубоватый отсвет, который давал снег, уже не мог разогнать мрак на площадке. Веселые и возбужденные, мы с Анджиной ввалились в нашу комнату и удивленно застыли: возле моей кровати стоял огромный красный чемодан.

– Не поняла! – возмутилась соседка. – Кого это еще к нам подселяют? И главное – куда? Кроватей-то всего две!

Да, и похоже, этот кто-то метит на мое место.

Я нерешительно приблизилась и медленно обошла таинственный чемодан кругом. Шикарный и явно дорогой, не то что мой старенький инвалид с разбитой крышкой. Чемодан был высокий – почти мне по пояс, явно новый: замочки так и сверкали, на гладкой коже ни пятнышка грязи.

Но кто оставил здесь это чудо?

В комнату заглянула Элла с целительского – та самая худощавая брюнетка, что в первый день презрительно отозвалась о моем плаще.

– Дарн, где ты шляешься? – Она кивнула на чемодан: – Это тебе еще днем принесли с проходной.

– Кто? – мы с Анджи оторвали взгляды от удивительной находки и повернулись к старшекурснице.

– А я знаю? Какой-то господин.

– Даже записки не было? – я ждала объяснений, но соседка лишь руками развела и убежала.

Ну а мы остались наедине с загадкой.

Мне и вдруг такой чемодан! Ворох вопросов роился в голове – кто, откуда, зачем, и что я за это должна… А ответов ждать не от кого, похоже.

– Что ж! Считай, тебе повезло. Хотя, открой: может, записка внутри? – предположила Анджина.

О, а это мысль!

– Но как его открыть? Здесь же замки, – даже прикасаться к такой роскоши казалось святотатством. А может, защита стоит – еще ударит молнией!

– Смотри, здесь сбоку что-то привязано, – Анджи подцепила ногтем бирку, на которой красовалось мое имя.

Да, ошибки точно нет – чемодан предназначен мне. Но кто отправитель? И что, во имя Светлых богинь, все это значит?

Неужели у мачехи проснулась совесть, и она решила снабдить меня теплыми вещами? Но вспоминая скаредность и вечно недовольное лицо сьерры Доретт, я засомневалась: она вполне могла догадаться, что у меня почти нет теплых вещей, но передавать их в столь роскошном чемодане, с каким и принцессе путешествовать не зазорно? Нет, что за чушь лезет в голову, это точно не от герцогини Оленрадэ! Стоит только вспомнить, с какими платьями она меня сюда отправила. А отцу вообще начхать, как я выгляжу. Он никогда не обращает внимания на мою одежду – я раздражаю его одним своим существованием.

– Открывай, чего тянешь? – возмутилась соседка, ей явно не терпелось узнать, что же внутри. Как и мне.

– А как? Ключа нет.

– Балда! Ключ не нужен. Это же чемодан от мэтра де’Гаванна! Смотри, вот его знак, – оборотница ткнула пальцем в вытесненный сбоку ромбик с литерой «Г» посередине. – Помнишь рекламную песенку: «Де’Гаванна – живи и путешествуй без забот!» – Я кивнула: кто же не слышал, объявления этой галантерейной фирмы везде, даже в инфо-сетях. – На нем должна быть куча заклинаний: от кражи и порчи, для легкого веса… Приложи указательный палец к этой бляшке в центре.

Я осторожно коснулась прохладного замка. Металл под моим пальцем нагрелся, послышался тихий щелчок, и верхняя часть крышки плавно отошла в сторону. Мы жадно уставились внутрь – на большой, аккуратно упакованный в цветную бумагу сверток. Я не решалась даже дотронуться, а вот моя соседка вытащила его и отбросила в сторону упаковку. Показались синяя шелковая подкладка и рыжий мех.

– Ух ты! – выдохнули мы одновременно, когда Анджи развернула самый красивый плащ, какой мне только приходилось видеть! Плотный эльфийской шелк темно-синего цвета струился до пола. Капюшон богато украшен вышивкой и отделан мехом золотистой сауллы – пушистым, густым и блестящим. Соседка изумленно присвистнула и накинула плащ мне на плечи. Он оказался совсем легким, почти невесомым.

Я замерла, восхищенная и растерянная.

– Смотри, мех внутри и на капюшоне можно отстегнуть и носить эту прелесть даже летом! – щебетала соседка. – Как практично! А еще на нем куча заклинаний – не бойся порвать и испачкать. Эльфийская работа – чудо!

Я слушала ее вполуха, пытаясь рассмотреть себя в зеркале. Жаль, что здесь нет Яра – он создал бы отражающую поверхность, ведь наш квадратик целиком меня не вмещал.

– Тебе идет цвет, и мех очень к лицу! – заключила Анджи, а потом заглянула в раскрытый чемодан: – Ой, смотри, тут еще коробка!

Она вытащила средних размеров картонку и сняла крышку. Внутри на шелковой подкладке лежали ботинки. Изящные, высокие, кожаные. Тоже эльфийской работы и, несомненно, жутко дорогие.

– Светлые богини, какие красивые! Примерь! – скомандовала оборотница и снова нырнула в чемодан. – Здесь еще пара свертков!

– Но все-таки кто прислал эти вещи?

– А какая разница? Тебе повезло, соседка, и это главное!

– Нет, я так не могу! А вдруг имена перепутали или это чья-то шутка…

– Или у кого-то завелся тайный поклонник? – игриво предположила Анджина. – А, может, не такой уж тайный? Ну, тихоня, что скажешь?

Я вспомнила сегодняшнюю ситуацию с Яром и нахмурилась. Уж не он ли расстарался? Мне стало не по себе. Подарки роскошные, но я не могу принять их ни от Яра, ни от кого-то другого. О приличиях и вовсе молчу.

Пока я пребывала в сомнениях, Анджина проворно разворошила содержимое свертков и развернула два платья из тонкого, очень дорогого сукна. Оба закрытые, облегающего покроя, для повседневной носки. Неброская, подходящая для студентки расцветка: одно темно-синее, другое светло-серое. Достаточно скромные наряды, но тоже явно из мастерской столичного портного.

Когда я примерила одно из них, оборотница восхищенно захлопала в ладоши:

– Как на тебя сшито!

– Слушай, а не может ли быть, что это Яр прислал? – поделилась я своими опасениями.

Анджи серьезно рассмотрела этот вопрос, даже на пару минут прервала поток восторженных восклицаний.

– Конечно, для его семьи выбросить тысяч пять на одежду неизвестной девушки – пустяк, но, насколько я знаю, глава клана снова оставил своего наследничка и Найрета без денег. Из-за последней драки сыновей, ему пришлось изрядно потратиться на строительство нового трактира в городе, потому что старый его сыновья разнесли по бревнышку.

Я была в курсе этой истории – ребят тогда забрали стражи, и Тореддо-старший был в ярости. Потому в последнюю нашу тайную вылазку в трактир матушки Эльзы Яр с грустной миной вывернул пустые карманы, и Лесс платил за всю компанию.

Несмотря на запрет выхода в город, я выбиралась за университетскую стену примерно раз в неделю, всегда в сопровождении друзей – то пообедать, чтобы отвести душу после нашей столовой, то прикупить ткани для сумочек, которые мне регулярно заказывали. Естественно, я соблюдала осторожность и, чтобы не попасться на глаза преподавателям и университетским сплетникам, всегда выходила под иллюзией мальчишки. Сперва, правда, страшно боялась встретить того жуткого мага-менталиста с ярмарки, но постепенно осмелела, хотя, конечно, в Бродяжий стан и подобные места больше не совалась.

– Кроме того, ты уже достаточно знаешь этого наглеца, – продолжала рассуждать Анджина. – Будь уверена, он заказал бы тебе что-нибудь открытое, на грани приличий. Не для учебы, а, скажем, для университетского бала в честь прихода зимы.

Верно, о чем это я? Заказать такие платья совсем не в стиле Яра.

Больше похоже на Лессли – серьезного, основательного. Но это невозможно. Его родители отнюдь не бедны и, конечно, выделяют ему карманные деньги, но ему и за год не скопить такую сумму.

Мы до поздней ночи восхищались обновками, и попутно судили и так и этак, кто же стоит за этим невероятным по щедрости подарком, но так ни до чего и не додумались.