В поисках Тартарии: Перстень Искандера

– Вчера приехал. Все хорошо, разместился. Спасибо за гостеприимство!

– Что ты! Не стоит. Я рада, что хоть кто-то присмотрит за дачкой. Все хочу его продать, да покупателя нет. Окна не побиты?

– Все на месте, даже электрический чайник. Кому нужно здесь бродить? Разве что собакам. Их тут много.

– Да, помню. При мне еще их прикармливал поселившийся где-то рядом бездомный. Вроде не беспокоили.

– Напротив. Беспрестанно лают, думаю как-нибудь их перестрелять.

– Не смей! – резко отозвалась тетка.

Глубоко вздохнул. Убивать животинок и не планировал, так попугать их малость.

– Нет там никаких бездомных. Окна заколочены.

Я подошел к окну и присмотрелся. Предусмотрительно щелкнул выключатель в комнате, прежде чем смотреть на соседей. В наступившей темноте бликов света в доме напротив не выделялось. Забавно, как мы оба с неведомой силой из заброшенной халабуды, смотрим друг на друга, сохраняя свой интерес в тайне.

Обсудив пару незначительных житейских вопросов, я приступил к главному:

– Вопрос есть, как заполнить водой систему отопления?

Выполнив все точно по теткиной инструкции, запустил тепло в комнаты. Пока дрова с обжигающим лицо жаром трескались, я наслаждался вечерней тишиной и размышлял. Таких вечеров «для себя» в столице у меня было мало. Не стал отвлекаться даже на интернет. Попросту им еще не обзавелся. Завтра подключусь к местному оператору связи.

Как проснулся, созвонился с Верой Степановной. Договорились о встрече, чтобы в этот раз приехать в архив не напрасно.

Утро выдалось более приятным, чем вчерашнее холодное пробуждение. Натопленный уют и не хотел выпускать в сырость мартовского буднего дня. С привычным шумом захлопнул калитку. От раздавшегося грохота разлаялись собаки из заброшенного дома, что существенно ускорило меня с посадкой в машину.

Преодолевая проспект Космонавтов, посетила страшная мысль о причине раздражительности соседских собак. Тот бездомный, что их приютил, отошел на свет иной? Верные псы стерегут его прах?

Краевой Архив находился в старой части города, при этом значительно дальше Крепостной горы. Вчерашняя несостоявшаяся наша встреча в музейной локации была обусловлена желанием Веры Степановны поработать с экспонатами. В этот раз она назначила встречу непосредственно в святая-святых, где хранятся исторические документы. Стараясь не упускать рабочее время на всяких малознакомых личностей, архивная работница согласилась побеседовать, без отрыва от собственных дел.

– Здравствуйте, я Владислав Борисович Головчак, журналист из Москвы, – с ходу показал удостоверение репортера. Не хочу подозрений афериста или любознательного блогера, коих несметно развелось. Деловой костюм с галстуком к рубашке добавил солидности моему виду. Я здесь с серьезным расследованием.

– Мне передали, что Вы вчера приходили, – Вера Степановна протянула руку. – Сожалею, о неудобствах.

– Отнюдь! – пожал руку в ответ и убрал удостоверение в портфель. – Вчера прошелся по выставкам с одной из сотрудниц музея. Оксана Александровна провела дельную экскурсию.

– Оксана Александровна? А кто это?

– Ваша сотрудница… – впал я в некоторое замешательство. Не знает сотрудников музея? Тот ли передо мной человек, с которым договаривался о встрече по телефону?

– Нет у нас таких, – совершенно спокойно ответила Вера.

Мы шли от гардероба по коридорам первого этажа. Я не мог разглядеть ноток иронии в лице впереди идущей сотрудницы архива. Вдруг остановился, пытаясь понять, не разыгрывают ли меня.

Вера Степановна, заметив мой растерянный вид, задумалась.

– Постойте. Не Ксюшу ли вы вчера видели?! – лицо женщины просветлело, на нем появился след улыбки. – Чуть ниже ростом, Ваша ровесница, с каштановыми волосами?

– Да.

Она рассмеялась.

– Так это Ксюша была! Племянница нашей кассирши. Приходит иногда тетку навестить. Она работает напротив музея, в администрации края.

– По краеведению ей есть, что рассказать, – не стал терять виду, удивившись вскрывшемуся обману одноклассницы.

– Возможно, – женщина продолжила путь по коридору. – Так с каким вопросом Вы нас посетили?

– Разбойники…

В горле чуть пересохло от досады. Зря положился на друга детства. Оксана – самая настоящая разбойница, о которой следует написать статью! Несмотря на свое жульничество, она сильно помогла, указав на связь камня Искандера с мавзолеем Аланского правителя. Следующим вечером я обязательно поработаю в этом направлении.

– Верно, верно. Про разбойников и их клады. Что еще всегда интересовало столицу? – согласилась Вера Степановна. – Кто, о чем, а лысый о расческе.

– Не понял…

– Не важно, пройдемте!

Вскоре меня усадили за широкий стол среди складских стеллажей. На полках пылились сотни коробок с бумагами. Пометки на стеллажных ярлыках записаны шифровками мест хранения, трудно понимаемыми работниками архива.

– Как таковой, отдельной картотеки по персонам у нас нет, – принялась за работу хранительница архива. – Поэтому придется листать рапорты и отчеты городских правоохранительных контор. С какого года начнем?

– Интересуют разбойники, приговоренные на казнь в 1863 году.

– Конкретное имя известно? – проходя мимо полок в поисках нужной коробки, архивариус делала пометки в свой блокнот.

– Известно о нем немного. Аль-Аль – возможно, это прозвище.

– Если это рядовой пьянчужка или рыночный вор, вряд ли что-то есть… – скептически вздохнула женщина и чихнула.

На столе напротив лежал толстый сшив и папочка с желтыми листами. На корешке сшива значилось: "Проекты зданий начала девятнадцатого века».

– Еще хочу узнать о судьбе фельдшера Ставропольского гарнизона того периода. Петр Александрович, его фамилия неизвестна.

– С этим проще, – вздохнула женщина, вновь помечая в своем блокноте.

Я не решился притронуться к бумагам на соседнем столе. Возможно, есть особый режим секретности, или трогать такие документы нужно в специальных перчатках и масках. Ожидание поисков Веры Степановны накручивало надеждой непременной находки истины. Нужно успокоиться и не волноваться. Постарался отвлечься на что-то иное.

Полки были градированы по годам записей и ведомствам. Глядя на макулатуру вековой давности, начинаешь понимать выражение о забытье истории.

– Часто приходится так что-то выискивать? – обратился к блуждающей среди полок работнице архива.

– Не очень. В последнее время больше для себя что-то ищу. Пишу одну историческую работу…

– Надеюсь, не смежную со мной? – вытянул шею, разглядывая, в какие дали ушла архивариус, в поисках нужных бумаг.

– Я затрагиваю временной период чуть раньше. В основном по архитектуре, – голос был сдавлен, будто она несла некую тяжесть. – Вот, нашла сводку городового за требуемый год. Если здесь не найдете, то не знаю…

– Вам помочь? – коробка у нее была объемистая, размером с те, в которых транспортируются пачки бумаги А4, сложенные в ряд по пять.

Ответом послужило волевое сдутие Верой нависшей над глазами челки и продолжение сосредоточенного шествия. Коробка бумаг, поставленная предо мной, была вовсе не пыльная, как представлялось ране.

В целом за содержанием архива чувствовались заботливые руки, грамотно расставляющие информацию по полочкам, с соблюдением определенного порядка хранения. Влажность, свет и наличие герметичности от пыли и грязи – важные атрибуты сохранности наследия предков.

– Пока ищите тут. Я над своей статьей поработаю за соседним столом, – указала рабочее место напротив Вера Степановна. – Если что-то понадобится, спрашивайте.

– Спасибо.

– Не думаю, что Вам понадобится помощь в работе с архивными материалами.

– Не хотел бы сильно злоупотреблять вашим доверием! – растерянно произнес я, пытаясь понять, откуда такое доверие мне, незнакомому человеку из занюханного московского журнала.

Одно дело, когда посылаются официальные письма с запросами от редакций. Естественно, работники архивов всегда рады попасть на страницы солидных журналов. Совсем другой случай – мое расследование. Полуофициальное, подкрепляемое телефонными звонками.

– Отчего ж, доверие заслуженное. Я читала Ваши работы.

– Вот как? – было большим откровением, что здесь, вдали от столичной жизни, кто-то знал о существовании моего журнала. И уж тем более, кто-то запомнил фамилию репортера не из первых полос.

– Да-да, после Вашего звонка с вопросом о написании репортажа, я посчитала нужным разузнать больше о причине такого интереса. Видите ли, не каждый день звонят из светских журналов именно мне. И тема необычная для выездной командировки. Значит, действительно есть важные факты для поисков. Вы знаете, в каком направлении копать.

– Совсем не так обстоят дела, – невольно покраснел, не желая заводить Веру Степановну в заблуждение. – если бы знал достаточно много по этому делу, то не сидел бы сейчас в архиве.

– И то верно. Гипотеза требует подтверждения. После своих умозаключений о цели вашего визита я решила разузнать больше о предполагаемом авторе расследования. Порылась в интернете и нашла некоторые Ваши статьи.

Я оторвался от листания предложенных исторических документов и замер.

– Вы находите мои статьи дельными? – закралась надежда на поддержку.

– Иначе бы я не дала вам согласие работать в моем архиве.

– Польщен! – выдавил с волнением.

– В частности, Ваша статья о Тартарии меня сильно впечатлила! –архивариус чуть наклонила голову, дабы лицезреть оппонента без призм очков.

– Тартария занимает все мои мысли! – воодушевился встречей с человеком, разделяющим схожие взгляды на существование огромного пласта неизученной истории древности. – Я считаю ту статью незавершенной. Еще много вопросов осталось.

– И Вы, непременно, найдете их. Я верю! В статье видно, как скрупулезно Вы работали с архивными материалами.

Резко свернул широко расплывшуюся улыбку. Упоминание об архивах было лишним. Она нарочно блефует? Для работы по Тартарии я не посещал таких архивов, как этот. Всю информацию брал из открытых интернет–источников.

– После прочтения статей сразу ясно – с древними манускриптами Вы работать способны. Поэтому и доверяю вам эти папки. Будьте внимательны и сосредоточены! – наставляла Вера, показывая своим карандашом на книги, лежащие у моего носа.

Можно расслабиться, она не блефует. Она действительно полагает, мной была проделана огромная работа в закрытых архивах Москвы.

– Благодарю! – от смущения опустил глаза к вековым текстам.

Вера Степановна принялась раскладывать свои записи на рабочем столе.

Я принялся листать хрупкие древние страницы. Впервые держу в руках подобное, и это беда. Наблюдал, как работают с тонкой старой бумагой по документальным фильмам, да приключениям голливудских кладоискателей.

Мы просидели в сосредоточении час или два. Я периодически уточнял какие-то пометки на полях архивных журналов. Она с серьезным видом, под лупой изучала старинные карты крепостной горы со схемами зданий.

– Где располагалась городская тюрьма в 1863 году? – поинтересовался я, закрыв очередной журнал.

– Ого! Можно сказать, Вы работаете параллельно со мной! – Вера Степановна потянулась, выгибая спину назад. – Я изучаю архитектуру зданий в начале девятнадцатого века и как раз недавно натыкалась на одну схему…

– Тюрьмы тоже представляет архитектурную ценность? – всегда считал, что архитектура больше любится историками в своих вензелях и красочности убранства зданий. Строение каталажки со статуями амуров или титанов, подпирающих колонны, казалось абсурдным.

– Все, что касается раннего становления города, представляет интерес! – женщина гордо подняла указательный палец вверх. – Тюрем было несколько, что обеспечивало пристанище шедшего через Ставрополь огромного трафика каторжников. Одна стояла на углу улиц Соборной и Казанской. Другая, или – следственная, находилась на Базарной площади. В восемнадцатом веке оба здания были одноэтажными и деревянными. А 1864 году построили каменный двухэтажный тюремный замок по типовому проекту, в центре города. Уже поздний момент для Вас?

– События шестьдесят третьего года… По моим сведениям, разбойник Аль-Аль содержался в некоем изоляторе при крепости.

– Да, была такая практика, если узник особо важный.

– Отчего ж?

– Видите ли… Существует легенда, что гора соединена множеством туннелей с некоторыми объектами в городе. Это раз. А вот второй факт – гауптвахта, о которой Вы говорите, находилась в помещении, ране используемом под дом коменданта. Я не исключаю возможности существования потайного хода из этого здания. Вследствие такой догадки, Ваш узник мог легко в любой момент…

– Это исключено! – возразил я. – Аль-Аль умер в камере, о чем есть свидетельство врача.

Женщина рассмеялась.

– А приключения графа Монте-Кристо Вам ни о чем не говорят? – она привстала от стола и подошла к окну.

Я отложил свою рабочую тетрадку в сторону. С таким поворотом предположений могло вовсе выйти, что Аль-Аль был преднамеренно размещен в темнице. Выходит, Василий Верещагин напрасно доверился Ставропольскому другу–фельдшеру.

– Чайку? – прервала мои размышления Вера.

Предложение было очень кстати.

Мы проследовали по коридору прямо, к заставленному книгами кабинету. То был, скорее, кабинетик.

– Зеленый, черный? – копаясь в тумбочке, уточнила архивариус.

– Черный, пожалуйста.

– Так вот, все, что касается основания нашего города, да и любых городов, – овеяно множеством легенд и тайн. Для наших предков основать город было сродни началу нового важного свершения в жизни. Даже даты заложения первых камней крепостей никогда не были случайными. Вот вы думаете, что Ставрополь основан в октябре 1777 года? Нет! На месяц раньше и под другим именем. Но! Те, кто соблюдают сакральные традиции градостроения и уклада жизни, исправили это. Они перенесли крепость на новое место вблизи, основав в нужную для "космоса" дату, – при этих словах женщина поставила чашку с чаем на стол и освободившимися руками сделала знак кавычек. Напрасно маскирует за ширмой чужого предположения свою веру в эту теорию.

– Похоже на эзотерику, а не историю… – возразил я, теряясь.

– Дальнейшее построение улиц города и крепостных стен тоже не случайно, – продолжила она. – Таковое расположение копирует созвездие Персея в определенный день осени. Это не пустая теория. Могу доказать. Сегодня, например, я всматривалась в детали карт-схем в поисках более мелких звезд небосвода. Таким образом, я убедилась в своей гипотезе. За прошедшие с основания города триста лет ось Земли чуть накренилась, и некоторые небесные тела уже не на тех углах-отражениях, что задумывалось. Поэтому города не вечны.

– Что?!

– Города, построенные тысячи лет назад под знаком ярких звезд, уходят в небытие. Созвездия им покровительствовали, заряжая своей космической энергией. Города развивались. Со временем ось планеты уходила от привычных созвездий. Более звезды не посылали свою силу его правителям и жителям. Города завоевывались, пустели или попросту исчезали с лица земли, вычеркивались из истории.

– В это сложно поверить.

– Заросшие джунглями города Инков, города Месопотамии, Троя, в конце концов!

– Вы хотите сказать, Ставрополь – один из таких космических городов?

– Еще интереснее! Он воскресший город!

Я поперхнулся и спешно поставил чашку чая на стол, дабы не обжечься.

– Понимаю Ваше удивление! – покачала указательным пальцем Вера Степановна. – Не говорю, что разделяю эти верования относительно космоса и энергии. Я смотрю на мир через другую призму. Мы говорим с вами о мотивах градостроителей. Почему они сделали так, а не иначе. Ответ: из-за своего мировоззрения. А оно с очень древними корнями.

– Воссозданная под теми же звездами копия более древнего города?

– Именно! – восхитилась она моей догадливости.

Удивился собственным словам не менее. Откуда бы в моей голове подобные предположения?

– Здесь, недалеко, в Татарском лесу было найдено древнее поселение, имеющее потенциально богатую историю с малознакомой цивилизацией, – Вера торжественно привстала. – Его нынче называют "Татарское городище".

Около трех тысяч лет назад звезды, что сошлись в двадцать второй день десятого месяца, в новолуние, как и в день воссоздания Ставрополя, дали свою проекцию на Землю, имеющую несколько иную ось вращения. Первым под этой проекцией-протекцией был построен город, чье имя забыла история, но знакомый нам ныне как найденное "Татарское городище".

– Кажется, начинаю понимать Ваш ход мысли! – более живо заговорил я. – Изучая карты построения крепости и города, Вы хотите сопоставить текущее положение звезд относительно черт улиц, а потом эту схему под нужным углом наложить на Татарский лес, воссоздавая схему давно минувшего города?

– Вы удивительно проницательный человек!

Присвистнул от удивления.

– Договоримся, это наша маленькая тайна! Разрешаю вам упомянуть об этом в какой-нибудь из будущих статей. После публикации моей монографии по космической архитектуре городов.

– Честное пионерское! – положив руку на сердце, отрапортовал я. – И более того, Ваша теория помогла в текущем расследовании.

– Каким образом?

– Тюрьма города находилась в каком-то особенном звездном месте?

– Конечно.

– Так же, как и гауптвахта, дом коменданта и прочее, – это место потенциально должно отражаться в старом городе в лесу. А если наоборот? Место в древнем городе должно показать что-то в современном Ставрополе?

– Именно! – громко прихлопнув чаем, согласилась Вера. – И еще, маленькая поправка! Последнее «звездное строение» в городе было построено в 1907 году. Далее те, кто соблюдал традиции сакрального градостроения, ушли.

– Куда?

– В эмиграцию.

В голове пронеслись картины, которые боялся представить до поездки. Сцены, где люди с тонкими усиками в деловых шляпах садятся на пароход, а после уплывают вдаль за горизонт. А у одного из тех пассажиров на шее весит то сокровище, на поиск которого я снарядился ехать. В руке того господина, несомненно, портфель, а в нем записи тайных обществ, где расписано, кто, зачем и как убил Аль-Аль, подставил Верещагина и натворил дел на границе Империи. Так незамысловато я заходил в тупик расследования, добравшись до революционного 1920 года…

– Опять же, не каждое старинное здание несет в себе сакральный смысл? – развеял свои грустные ожидания.

– Конечно, нужно знать людей, заложивших строения, и их цели.

За целый день поисков я так и не обнаружил ни одного упоминания об Аль-Аль или фельдшере Петре Александровиче. Уже отчаявшись, я случайно прочитал заметку про смерть подсудимых в камере пребывания ожидания решения суда. Вроде ничего необычного для судебно-исправительной системы царской России. Беспредел и антисанитария, несущие в себе страх заразиться чахоткой, дизентерией и умереть в камере, не дождавшись решения суда. Некоторые заключённые, как Аль-Аль, вовсе до смерти замучены следователями.

Дело о пернатых грабителях драгоценностей упоминалось вскользь.

Еще я раздобыл пару косвенных подсказок относительно дальнейших поисков в архивах Армавира или Краснодара, поскольку некоторые книги по непонятной логике советских наркомов были отправлены в другие ведомства. Впрочем, с Армавиром еще понятное дело – в начале советской власти исторические и художественные архивы сосредотачивались там. Отчасти это обусловлено развитием номенклатурной деятельности в городе. Более из-за оставленных в спешке документов и ценностей белого движения. Эта гвардия, сломя голову, мчалась через Армавир на поездах в направлении заморского убежища.

– Удалось Вам чем-то помочь? – поинтересовалась Вера Александровна, провожая на выходе из архива.

– Есть пара зацепок. Одна из них несколько радикальна.

– Хотелось бы о ней послушать. – Улыбнулась Вера.

– Раз город, заложенный в восемнадцатом веке – лишь проекция более древнего мегаполиса, то сделано то не случайно. Значит где-то есть сокрытые от нас сведения о истинной истории «Татарского городища»! Полагаю, утерянная цивилизация была способна воздвигать сакральные объекты по звездам, использовать артефакты и даже повлиять на собственное перерождение через тысячу лет… Я знаю лишь одно прото-государство на территории нынешней России, способное на такое.

Архивариус читала на моем лице озарение с небес. Или так казалось…

– Полагаю, как на самом деле в лесах под Ставрополем сокрыт один из потерянных городов Тартарии!

«Тартарское городище». – прочитал по не озвученному движению губ Веры Степановны.

– Я сейчас вспомнила одну свою претензию к вашей работе по Тартарии… – интонация ее голоса напоминала утешающую речь матери после проваленной контрольной. В таких случаях она советовала посмотреть на свои ошибки, приведшие к ситуации, далее быть осмотрительнее.

– Вот как? Поделитесь?

– Есть по ходу повествования один однобоко рассмотренный факт… – продолжила архивариус. – Там, где вы говорите, что в палате Британского торгового представительства 16 века висела карта Московии и прилегающих территорий, с которыми они вели торговые дела.

– Какое это имеет отношение к нашим сегодняшним поискам? – усомнился я в полезности ее упреков.

– Прямое, Владислав Борисович. Прямое! – покивала она успокаивающе. – Так вот… На карте четкой линией разделена граница с Тартарией, и, как Вы верно подметили, совершенно ясно указано наименование государства с соответствующим флагом и гербом: "Тартария". Вы повелись на всеобщее заблуждение.

– Как?! – мне плюнули в лицо! Этот аргумент – один из самых убедительных в статье.

– Вы смотрите на проблему однобоко. Вот, посудите с такой позиции: если Англичане торговали с Тартарией, то кроме карты должны быть еще какие-то документы.

– Так существуют описания путешественников!

– Это косвенные показания. Недостоверные.

– Ну, знаете!

– Я хочу сказать, в случае торговли с Тартарией, должны сохраниться оборотные документы! Книги учета, накладные, ведомости. То, где показан экономический баланс. Про торговлю с другими государствами подобные документы и расписки есть. Даже в Великом Новгороде каждую мелочную операцию оформляли на бересте! А это на триста лет древнее Вашей торговой карты.

– Придет время, докопаемся и до книг. Вопрос торговли с Тартарией обстоял несколько иначе, как с другими государствами, ввиду особенности ее статуса. – Никто не обыгрывал меня на поле исторических споров. Ровно, как я бы не способен опровергнуть догадки об истории архитектуры Веры Александровны.

– Я не ставлю под сомнение выводы Ваших поисков. Вы молодец, и мне нравится Ваше рвение к истине! Вы смотрите на проблему предвзято. За деревьями не видите леса!

– Что вы сказали? – ухватился я за последнюю фразу. Вот то, что я искал!

– Я вас обидела? – она смутилась, сложила руки крест–накрест на груди.

– Напротив! Очень помогли! За деревьями не вижу леса!

Вспомнился приезд в Ставрополь, блуждания и встречу со странным попом. В ночном лесу он говорил что-то важное, но я не обращал внимания. Он сказал про бушующий над татарским кладбищем злобный дух разбойника! Кажется, он произнес его имя!

– Ваши претензии по Тартарии ясны, попробую на досуге поработать над дополнением к ней. Оставим это до поры. Вернемся к насущным поискам. Скажите, а где в середине девятнадцатого века хоронили?

– Имелось несколько кладбищ. Сейчас они территориально в самом центре города. В девятнадцатом веке, соответственно, было за чертой, – Вера Александровна сопоставила мой ход мысли. – Разбойников и прочую нехристь хоронили далеко за городом. Например, в селе Татарка располагалось кладбище, куда в большинстве случаев свозили таких людей…

– Я так и знал! Вы очень помогли!

– Про захоронение отсутствуют документальные следы! Нет хронометрических записей захороненных и их численности! – растерялась архивариус.

– И того не надо. Теперь знаю, где искать эти "хроники захоронений"!

Вышел на улицу и огляделся. В сумерках горожане только начинали принялись уходить с работы по домам. Огни Ставрополя мне мистически улыбались. Сегодня я нашел нужную зацепку, и, значит, мои поиски не напрасны! Пользуясь случаем, решил провести разведку местности для завтрашних безобразий. Предстояло проникнуть к мавзолею без согласования с работниками музея.

Обойдя здание музея, я выяснил, что задача совсем не простая. Внутренний двор окружен плотным кольцом зданий со всех четырех сторон. Трехэтажные строения противостояли с севера и юга, здания в пять этажей по бокам. Со стороны улицы Булкина оставался проезд во двор, обнесенный решетчатым забором с КПП. Проезд явно охраняется, а значит, следует продумать иной путь.

Первые препятствия на пути расследования непременно радовали. Стремление справляться с трудностями, не бояться опасности, воспитывались во мне с первых лет обучения на журфаке. При переезде в Москву я был сломлен. Обстоятельства, вынудившие покинуть родной город, пугали. К тому же, трагедия, затронувшая мою семью, глубоко ранила душу. В первые годы бегства я корил себя, за недостаточную храбрость. В отличии от меня, отец не побоялся сделать вызов смертоносной машине. Как результат, она с легкостью растоптала его вместе с проводимым журналистским расследованием.

Курсе на третьем, помню, собирался поехать к тетке в Ставрополь, навестить ее и старых друзей. Конечно, это была не первая причина. Главный мотив я скрывал от всех – продолжить расследование отца о коррупции во власти на Северном Кавказе. Серия громких убийств в Кабардино–Балкарии потушила мой благородный порыв на корню.

Тогда я сдался.

Но теперь есть собственное расследование. И я доведу его до конца!

Возбужденный мыслями о тайнах, поведанных архивариусом, не мог заснуть. До рассвета просидел я у топящейся печки, подкидывая дрова и глядел на завораживающие языки пламени.