– Я пришел забрать дочь и без нее не уйду…
– Ну, конечно… Раз уж пришел… что же… – главный подозвал жестом двух подчиненных. Они волокли мешок.
– Я вам уже не верю, – сказал Павел, глядя на мешок, в котором могла находиться его Катя. Тогда черти развязали мешок и показали мужчине дочь. Изможденная, бледная, она неподвижно лежала в мешке на снегу.
– Вот! – главный сделал шаг назад, – Бери ее и убирайся.
– Я заберу и его, – мужчина поднял руку, в которой сжимал Митину ладонь.
– О таком не может быть и речи, условия выкупа ты знаешь.
– К черту условия! – охотник вытянул черепашку вперед и начал проговаривать нехитрое заклинание, чтобы оживить охранника, но в руках нерожденных появился еще один мешок. Монстры перевернули его и высыпали гору игрушек на снег.
– Эти игрушки охраняют детей! У вас ничего не выйдет! – мужчина пытался говорить уверенно, но, порабощенный страхом, едва держался на ногах.
– Так мы тоже дети, – зловеще улыбаясь, прорычал главный и, протянув руку к куче игрушек, что-то прошептал.
Снег под ногами задрожал, раздался хруст и от собранных в кучу игрушек начали разрастаться трещины. Плюшевая масса стремительно увеличивалась, превращаясь в нечто единое, многоногое. За спиной Павел услышал тяжелые шаги. Расправившись с елкой, к злодеям спешил Степа. Глядя на вырастающее на глазах неописуемое жуткое существо из когтей, клыков и гнева, мужчина прошептал черепашке заклинание и метнул ее в группу черных фигур. Черти бросились врассыпную, а Паша, воспользовавшись моментом, взял мешок с дочкой, в другой мешок затолкал Митю и поволок их к свету. Невообразимое создание, прозванное Пашей «Легионом», бросилось на черепаху и терзало ее, а заяц с другой стороны пытался оттащить монстра за крокодилий хвост. Черти появились из темноты и, проворно двигаясь, нагоняли беглеца.
– Отдай мальчика! – гневно вопил главный, – Мы все равно достанем его и заберем! Такова цена выкупа!
Но мужчина игнорировал его слова. Он практически был у цели, чувствовал, как свет обжигает кожу, как клубы дыма поднимаются от мешков, он приближался к призрачному миру, из которого пришел. Ныряя в оранжевый столп, он видел, как Легион разрывает Степу надвое. Видел тысячи брошенных детей, которым не спастись, чертей, прыгающих вслед…
Акт третий. Исход
– Пожалуйста, просыпайся! Прошу тебя! – пробуждаясь, Паша слышал мольбы Мити, который склонился над ним. Паша бегло осмотрелся. Сомнений не было – они находились посреди брошенного безымянного поселка в глуши. Вдалеке, на заваленном борте колодца, стоял главный и жестом призывал собратьев к себе. Черти один за другим вылезали из-под земли, откуда бил яркий свет. Рядом на снегу в мешке лежала Катя. – Нужно бежать! – сквозь слезы говорил мальчик. Мужчина посмотрел на свою машину, которая стояла у колодца, понимая, что спастись на ней не удастся, да и где были ключи от УАЗа – он тоже не знал.
– Давай в дом! Живо! – скомандовал мужчина и, освободив обмякшее тело девочки из мешка, поспешил за мальчиком. В помещении было темно, но тепло, будто события, длившиеся часы, а возможно и дни, пролетели за мгновение. Паша закрыл дверь и занял место у печи. Митя нашел свой рюкзак и, пошарив в нем, вытащил фигурку человека-паука и протянул ее взрослому.
– А почему нет, давай попробуем… – отец бережно положил дочь у печки и накрыл ее Митиной курткой, а сам, отступив на пару шагов, поднес фигурку к губам и начал шептать. После нескольких тщетных попыток выжившие оставили эту затею. Либо в нашем мире волшебство не действовало, либо человек-паук не был готов сразиться с таким могущественным злом. Какое-то время царила тишина, только вдалеке у колодца были слышны многочисленные возгласы убитых не рожденными. Охотник посмотрел в щель между досок, которыми были заколочены окна. Темные приземистые фигуры окружали избу. Главный так и стоял, призывая в наш мир кого-то еще.
– Мить, хочешь есть? Бери все, что понравится, – Паша показал на стол, ломившийся от сладостей, но ребенок испугано смотрел на Катю. Мужчине показалось, что сейчас Митя был напуган сильнее, чем в тот момент, когда ель тянула к нему свои корявые лапы. Ребенок боялся. Боялся не увиденного, а реакции взрослого, безумия, с которым уже успел повстречаться.
– Что? Что ты увидел!? – испугано, нервно воскликнул похититель и, не дождавшись ответа, подбежал к девочке. Паша и сам не мог понять, как он не заметил длинного сквозного разреза, тянущегося от ключицы до живота. Края раны уже потемнели, а кровь запеклась. Из узкой раны были видны разрубленные ребра. Катя была мертва. Отец застыл рядом с синюшным телом и отупевшим взглядом рассматривал ее. Как только отец понял, что дочь мертва, на улице послышался хохот. Тысячи нерожденных глумились, пока Павел рыдал над телом дочери. Безумный смех прервал грохот и дрожь. Округа сотряслась, будто где-то поблизости разорвался снаряд. Потом земля сотрясалась снова и снова, и тогда Митя, пересилив страх, подбежал к окну, чтобы посмотреть на источник шума. Из светового столпа появился тот самый монстр, собранный из кучи детских игрушек. Опешивший мальчик смотрел на гигантское создание, направляющееся к избе, в которой прятались выжившие. Его исполинские конечности пробивали замерзшую почву, стрясая округу. Мальчик не знал, как нужно поступить. Он понимал, что если побежит – чудовища быстро настигнут его, и тогда он никогда не увидит этот мир, где находился его дом и родные люди. Ребенок очень хотел вернуться домой, увидеть родителей. Эти мысли вселили в него уверенность, и мальчик бросился прочь так быстро, насколько мог. Под сотрясание и грохот шагов чудовища он метнулся к двери, открыл засов и уже был готов выскочить на улицу, как его схватил Паша.
– Стой! Совсем, что ли!? – он схватил его за шиворот и потащил к дальнему окну, выходившему на остов церкви. В другой руке человек держал топор. Швырнув ребенка к стене, Паша принялся ломать доски, закрывавшие окно. Несколько отчаянных ударов – и отверстие, через которое они могли выбраться, было готово. Мужчина забросил в прореху мальчика и сам выпрыгнул в окно. Едва они выбрались, как под сокрушительным ударом лапы гиганта изба с треском разломалась.
– Бежим! – крикнул взрослый, подталкивая ребенка по направлению к сгоревшей церкви. Путь преградили десятки чертей, от которых пришлось отмахиваться топором, – Убирайтесь прочь! –кричал Паша, но монстры игнорировали его и атаковали. Они били и кусали, рвали и терзали мужчину, закрывавшего собой от безжалостных тварей ребенка. Паша не знал, способна ли святыня, уничтоженная им, защитить невинного ребенка от падших душ, не виновных в предательстве матерей и отцов, преданных самыми родными. Но если не Бог, то кто еще мог спасти мальчика? Паша был готов всецело отдаться в руки Господни. Окровавленный, изувеченный, закрыв собой мальчика, он ввалился в разрушенную пламенем церковь. Чудовища остановились в нескольких метрах от ее стен и, беснуясь, забегали вокруг, рыча и фыркая.
– Здесь безопасно! Сиди до рассвета, а потом иди в том направлении, чтобы Солнце всегда светило в спину. Понял? – слабеющим голосом промолвил взрослый.
– А если Солнце будет за облаками? Ты хочешь оставить меня?
– Просто я не смогу идти. А ты дойдешь сам. К темноте ты выйдешь к дороге. Уверен, первая проезжающая машина остановится и тебе помогут. Только иди строго на запад. – Паша не успел договорить, как мальчик жалобно завыл.
– Я не сдвинусь с места. Мне страшно. У тебя же есть машина, ты сможешь меня отвезти к маме.
– Хорошо. Давай дождемся утра, и если я смогу, то обязательно довезу тебя до города, а пока сиди здесь и не покидай пепелища, понял?
Мальчик кивнул, Павел, шатаясь, побрел к ближайшему сугробу, куда упал церковный крест. Он с треском выдрал его из покрывшегося ледяной коркой снега и поднял орудие над собой. Монстры дрогнули. Начали прятаться в темноте, за избами, многие бросились обратно в колодец, а Легион, увидев крест, попятился, давя чертей, пока не скрылся в свете. К рассвету, когда все монстры были изгнаны из нашего мира, Паша воткнул крест в снег прямо напротив колодца, похоронил на пепелище церкви Катю, завел машину, и они покатили прочь. Силы понемногу покидали его, мужчина боялся, что не сможет поквитаться ни с ведьмой, ни с чертями, похитившими, а потом и убившими его дочь. На въезде в город он свернул на обочину и остановился у поста ГИБДД. Паша взглянул на мальчика, беззаботно спящего на заднем сидении. Вышел из машины и, хромая, направился к полицейским.