***
По ковру из опавших хвойных иголок среди исполинских деревьев и шипастых кустарников, то и дело попадавшихся на пути, ступали ноги северян. Дюжина викингов плотной шеренгой пробиралась сквозь колючие еловые ветки и обходила попадавшиеся валуны, обросшие мхом и окружённые зарослями брусники. Где-то, совсем близко, журчал горный ручей. Он шустрым потоком стекал с близлежащих скал и стремительно исчезал в вечно спокойной прозрачной глади озера. С ветвей осыпались иголки и сухая кора из-за прыгающих всюду леммингов. Оружие путешественников было убрано в ножны или покоилось на ремнях. Люди, не скрывая своего присутствия, двигались вглубь лесной чащи. Кто-то громко разговаривал, кто-то травил забавные истории и смеялся, а двое, перебравшие эля, завели скандинавские песнопения и заглушили шум остальных. Только Эрик и вождь шли тихо, рассматривая окрестности и прислушиваясь к посторонним шумам округи. Быть начеку им мешало хоровое пение о доблести и храбрости добровольного отряда Сигурда, идущего только вперёд, несмотря на множество подстерегающих опасностей, трудностей и врагов. Сигурд не выглядел таким беспечным и спокойным, как остальные. Он вел себя не так, как в прошлых походах. Возможно, его одолевало смутное, сеявшее тревогу, предчувствие. Он ожидал беды. Эрик один заметил волнение предводителя. Обычно Сигурд был невозмутим. Он гордо и бесстрашно вышагивал под градом летящих кельтских стрел и копий, как будто знал, что непременно останется невредимым. Не один мускул на испещренном шрамами лице, заросшем рыжей бородой, заплетенной в толстую косу, не показал испуга или сомнений своим подчиненным или врагу. Он выглядел вожаком и держался достойно даже в самой сложной и, казалось бы, безнадежной схватке. Поэтому Эрика насторожил и встревожил то и дело бросаемый по сторонам беглый взгляд вождя, будто командир ждал засады кельтского отряда или чего-то похуже. Но появление кельтов было невозможным, ведь все они были убиты во время похода. Викинги не пощадили даже женщин.
***
Эгг наблюдал с высоты старой величественной ели за десятком пробирающихся белокожих пришельцев. Обычно, он не был рад незваным гостям, но в сложившейся ситуации с урожаем в этом году, незнакомцы, по воле случая подвернувшиеся дозорному, были как нельзя кстати. Урожай собрали к наступлению зимы, и его скудных запасов едва должно было хватить племени до окончания холодов. По поверьям индейцев есть мясо разрешалось только в моменты царствования в небе полной луны. Но если мясо было добыто в бою, его можно было съедать, не опасаясь божьей кары. Молодой потомственный воин племени Кйоттет, проклятого и изгнанного на край света, прильнул к ветке, чтобы гости ни в коем случае не увидели его раньше положенного времени. Безусловно, о пришедших Эгг должен был сообщить старейшине и лишь потом, когда вожак племени принял бы судьбоносное для незнакомцев решение, воин смог бы принять участие в казни незваных. Но Эгг был молод и порабощен амбициями, поэтому лучшим вариантом для него было принести головы незнакомцев в поселение и швырнуть их к ногам вождя, тем самым показать своё мужество и воинское мастерство. Воин Кйоттет преследовал отряд неизвестных, перепрыгивая с ветки на ветку величественных сосен, пока день не уступил ночи.
***
Было очень темно. Лес ночью становился необычным. Беспросветная тьма проглатывала его. Лишь костер освещал округу тёплым жёлтым светом, превращая ее в чарующую и уютную золотую рощу. В огне потрескивали сосновые ветки, а где-то вдалеке были отчётливо слышны передвижения лесных жителей, наплевавших на страх перед неизвестным, чуждым шумом и светом костра.
– Эрик, – обратился вождь к дремавшему юноше, прислонившемуся спиной к многовековому дереву. Юнец открыл глаза и сделал вид, что вовсе не спал, – заступаешь в караул, а на рассвете вернёмся на берег. Видимо, никто кроме нас не выжил в чудовищном шторме.
– Может быть, кого-то нашли на побережье? – Олаф скрестил руки на груди и умастился поудобнее. – Хотя я давно не верю в чудеса, зато я верю в нелепые случайности, ставшие проклятьем этого приключения. Вместе с корабелами и большинством награбленных вещиц утонули и инструменты! О каком ремонте может идти речь? Одно я знаю точно. Все эти неудачи – происки Локи, не иначе, – засыпая, он добавил томным замедляющимся голосом. Викинги вскоре уснули. Обсуждать было нечего, да и путь через хвойные, растущие стеной, деревья забрал все силы. Когда тьму сменила серая утренняя мгла, и костёр окончательно погас, оставив небольшой, поднимающийся вверх дымок, а птицы еще не начали щебетать, Эрик внезапно остановился прямо посреди узкой дорожки, вытоптанной им за пару часов блужданий. Кисть сжала рукоять меча так, что суставы побелели, а в ладонь врезалась кожаная оплетка рукояти оружия. Он почувствовал лёгкую боль. Но невиданное, жуткое и омерзительное существо, застывшее перед часовым, затмило все его переживания, ощущения, чувства. Теперь внимание викинга было сосредоточено на звере. Нарастающий подобно снежному кому ужас порабощал тело все сильнее. Страх делал конечности ватными, неспособными сражаться или унести его прочь, куда-нибудь подальше отсюда, только бы сохранить жизнь. Обычно северянин не был податлив страху, но тварь, стоявшая в нескольких шагах от человека, кардинально отличалась от множества врагов, с которыми доводилось когда-либо встречаться скандинавскому искателю приключений. Существо, обросшее светло-серой шерстью, отлично скрывавшей тварь в утренней дымке, очень напоминало волка: с длинными стоящими ушами, клыкастой оскаленной пастью и с изогнутой, горбатой спиной. Оно уперлось в почву вытянутыми, широко расставленными мускулистыми поджарыми лапами. Черные когти зверя, подобные кинжалам, впились в мягкий лесной подшёрсток. Он стоял на задних лапах, напоминая человека. Чудовищу было достаточно одного мгновения для совершения прыжка.