Реликтовая популяция. Книга 1

Глава 24

Наверху они застали своих друзей мирно сидящими на ступенях лестницы. Они устроилась спиной к выходу на крышу и, казалось, ничто не волнует их. Камрат привалился к стене головой и подрёмывал, а К”ньец скатался в клубок. На шум шагов он приоткрыл глаза.

– Это же надо! – повеселел Свим, находя Камрата и хопса в таком положении.

Поднимаясь сюда, он чутко прислушивался к каждому шороху, ожидая неприятностей. Ему рисовались какие-то нехорошие картины, где на К”ньюшу и малыша напали оставшееся тескомовцы, убили или ранили их, и теперь поджидают их самих на всех пролетах и площадках лестницы. А тут такая идиллия.

К”ньец, не умеющий улыбаться по-человечьи, изобразил на личине радость от появления друзей. Их возвращение к тому же означало победу над половиной тескомовцев, а сами они все были целы и невредимы.

Последнее просто было чудом.

– Что у вас здесь? – спросил Свим, кивая на деревянную лесенку, ведущую на крышу.

– Тихо, – отвечал К”ньец. – Они там даже переговариваться перестали. Собаку видели?

– Идёт за нами.

– Ты его оставил жить? – К”ньец даже подпрыгнул. – Почему?

– Тише и ты! – шикнул на него Свим. – Этот не в меру развеселился, – ткнул он в сторону Сестерция, – а тебе крови мало. Мы её и так сегодня… – Свим покривил лицо и вздохнул.

– Какая от него кровь? – мяукнул К”ньец.

Свим поднял перед собой указательный палец, призывая хопса быть благоразумным и не привлекать к себе внимания сидящих на крыше тескомовцев. Покачал осуждающе головой.

– И ещё потому, – прошептал он, – что с ним надо разобраться. Не всё так просто, как кажется. Он нам сам признался, что навёл на нас тескомовцев. А мог бы наговорить иного для отвода глаз.

– Сам признался? Так чего разбираться?

– К”ньюша, у нас ещё там проблемы, – Свим опять показал рукой в потолок. – А у тебя столько вопросов. Вот и спросишь у Ф”ента. Он от нас убегать никуда не собирается.

– Говорил тебе. Почему ты ему веришь?

– Всё, К”ньюша! Пора о деле. Нам, конечно, очень повезло, но пора действовать и надо хотя бы ещё двоих выманить сюда. – Свим задумался. – Может быть, шумнём?

– Не надо. Сами придут, – уверенно заявил торн. – Вы, люди, любопытны и нелогичны до бесконечности. Они там ещё посидят блеск или два и заявятся сюда сами. Не все, но кто-то из них не выдержит неизвестности.

– Где ты такого только о людях нахватался? – укоризненно заметил Свим. – Но доля правды в твоих словах есть. То есть ты предлагаешь ждать?

– Непременно ждать. Они придут.

– Лучше их вызвать на честный бой, – сказал Камрат без надежды на принятие его условия. – Нас четверо и их четверо.

– А если их шестеро? – возразил Свим. – И запомни, малыш, с нами они честно сражаться не будут. Те, с кем мы уже справились, не надеялись получить отпор. Они думали убить только меня, а ты и К”ньюша для них оставались нейтральными. Сестерций вот тоже. Они выступили вчетвером против меня одного. Какая уж тут честность. Убили бы, навалясь все вчетвером на меня. И не остановились бы на том. Поверь. К”ньюшу убили бы тоже. А ты для них необыкновенный мальчик, которого разыскивают. Они хотели взять тебя голыми руками. Так что будем ждать, малыш. Честно это или нет. Но будем поджидать их и вступим с ними в схватку тогда, когда они о нас ничего знать не будут. Так-то! Время работает на нас. Дело к вечеру, а ночью мы сможем…

– Собака паршивая идёт, – возмущенно мяукнул хопс. – Сейчас здесь будет.

– Пусть приходит. И вот что, К”ньюша. Ты ему не скажешь в упрёк ни слова! Это приказ! Пусть пока посадит в комнате, и мы туда же перейдём. Ф”ент, где ты там застрял. Поторопись!

Ф”ент, понуря голову почти до пола и поджав хвост, едва переставлял ноги. Без подсказки и ни на кого не глядя, поковылял в комнату с диванами. На пороге учуял кровь, остановился, поводя носом, но в комнату вошёл.

– Пойдём и мы, Камрат. Опять устроим засаду… Другого пути нет, малыш. Не мы, так они нас.

– Я понимаю, – вяло отозвался мальчик. – Бабка меня учила честному, открытому бою.

Свим полу обнял Камрата за неширокие, детские, плечи и повёл за собой.

– Бабка твоя – мудрая женщина. И учила тебя правильно. Никого не учат нападать из-за угла, подличать, поступать нечестно. Ни один учитель не подскажет тебе такого. Иначе он не учитель. Это так. Да, к сожалению, в жизни, малыш, всё не так… Совсем не так, как тому учат. Не так хорошо, не так думают и не так поступают. Оттого считаю, что, говоря о честном бое, она имела в виду нечто другое. Разве тескомовцы хотели честного боя, когда ночью пришли убивать твою бабку?

– Всё равно, – буркнул Камрат.

Свим вздохнул. В нём пробуждалась грусть по прошедшему. Ведь он и сам когда-то был таким же мальчиком, и в его голове также бродили какие-то мысли о чести и достоинстве многоимённого, воспринятого от отца и матери. Уговаривая Камрата, он уговаривал и себя, что в их положении никакой честной схватки не может быть.

– Поверь, я на твоей стороне. И всё-таки, малыш, ещё раз напомню тебе истину. Сегодня здесь либо убьют нас, либо мы их. Или у тебя есть что-то на третье?

Он потрепал его слегка вьющиеся волосы (капюшон куртки Камрат в башне откинул), оставил руку на плече. Они уже были в комнате. Посередине её, вывалив язык, куском брошенного тряпья лежал Ф”ент. Голова его покоилась на скрещенных впереди лапинах, бугристый облезлый хвост вытянут. Взгляд его немигающих глаз отсутствующе блуждал с предмета на предмет.

Кровавые следы недавней схватки подсохли и уже стали поглощаться полом. Пройдет еще праузы две, и ничто здесь и в соседней комнате уже не будет напоминать, что пролилась кровь, кроме трупов тескомовцев, конечно, перенесённых и уложенных в углу помещения, куда они не хотели даже заглядывать, и закрытых диванами, чтобы их не увидели от дверей.

– Свим, что… С этой собакой? – К”ньец от возмущения топорщил усы и не находил себе места, бегая вокруг безучастного к его неистовству стехара.

– Пока ничего. Потерпи! – Свим присел рядом с выродком на корточки. – Ф”ент, ты слышишь меня?

– Слышу, – сказал тот отчётливо, но в голосе его появилась скука: он уже был готов ко всему.

– Как получилось, что ты так точно во времени и к месту вывел на нас тескомовцев?

– Просто. У меня в хвост вшит передатчик от Тескома.

– Так вот оно что… – Дурб осмотрел спутников, слегка шокированных от услышанного. – Передатчик… Теперь понятно, почему они тебе хотели его отрубить прежде, чем отпустить на все четыре стороны. Мы слышали ваш разговор.

Ф”ент шевельнул хвостом, проверяя, на месте ли он.

– Но тогда, – поддержал допрос Камрат, – тескомовцы идут по нашим следам и по земле. Мы немного обогнали их, и они скоро нас догонят и будут здесь.

– Это так, собака? – показал клыки хопс.

– Не знаю.

– Как это ты не знаешь? – высказался торн, ответ Ф”ента его не удовлетворил. – Передатчик в тебе…

– Спокойно! – остановил друзей Свим. – Передатчик пассивный или ты можешь…

– Ничего я не могу! – пролаял стехар. Он поднялся на ноги и поджал под себя хвост. – Он сам фиксирует нужное и передает. И я не могу ничего с ним поделать.

– Значит, и сейчас?.. Мутные звезды!

В комнате повисла зловещая тишина.

И словно подтверждая известное изречение: сколько в одном месте отнимется, столько в другом прибавится, – послышался скрип лестницы, ведущей на крышу.

– Ты туда, – показал Свим на выродка, а потом на угол, невидный из-за двери.

Ф”ент припал к полу и покорно пополз в указанное место. А Свим, продолжая отчаянно жестикулировать, расставлял свою команду за дверьми и показывал последовательность встречи с тескомовцами: вначале он с торном, а потом, если потребуется, и другие. Под другими он понимал хопса и мальчика, а калубе погрозил пальцем, чтобы сидела и не вздумала каркать или бросаться в бой.

– Без тебя, уважаемая, разберёмся!

В”арьёсу надменно отвернулась, но чуть позже повернула голову и прислушалась.

– …у них там. Мне бы следовало переждать. Но сам знаешь, был я тогда молодой, нетерпеливый, вот и нарвался, – донеслось из-за двери.

Похоже, и эти, как и первые четверо тескомовцев, ничего не подозревали, а отсутствие ушедших вперед их не насторожило.

– Наверное, в самом низу, – голос принадлежал другому тескомовцу.

– Давайте спустимся к ним.

– Хорошо бы. Пройдемся, ноги разомнём, – сказал и засмеялся ещё кто-то.

Свим показал три пальца. Последний голос, тонкий и порывистый, отличался от двух предыдущих, и Свим решил, что он принадлежит женщине.

Теском женщин принимал в свою организацию с неохотой. И прилетевшая сюда женщина могла быть только пилотом. Для управления воздушными шарами женщины подходили по всем статьям – им не надо было носить меленрай и участвовать в схватках, у них были острее глаза и они отличались от мужчин неприхотливостью, выдержанностью и ответственностью.

Свим зло усмехнулся. Тескомовцы сюда летели, даже предупреждённые Ф”ентом, как на прогулку, взяв с собой женщин-пилотов.

Но если это так, то тогда, всё может быть, с передатчиком выродка что-то не совсем понятное получается, как подумалось раньше. Он передаёт, а они получают не всю информацию? Или он исполняет роль только обычного маяка? Такое предположение объясняло то, что тескомовцы явно не ожидали встретить здесь команду, способную дать им отпор. Им, по-видимому, ничего не было известно о торне и о способностях Камрата – он не представлял для них никакой угрозы. К”ньюша, как хопперсукс, для тескомовцев тоже был не в счёт. Оставался один дурб. Это – он. Потому такое небрежение, потому и женщины, способные скрасить воздушное дежурство мужчинам.

Устроили увеселительную прогулку…

Решение появилось внезапно. Свим дал знак Сестерцию и, удостоверившись, что тот его правильно понял, рванул половинку двери на себя и бок о бок с торном выскочил из комнаты и увидел спины тескомовцев.

Они перед узкой лестницей сбились в плотную группку. Ближе всего к Свиму оказался тескомовец в полном меленрае и со шлемом на голове. На его спине вызывающе открывалась широкая дыра в шве брони. Тескомовец за годы располнел, меленрай стал на нём сходиться плохо.

Обычно в таких случаях доспех при возможности меняли, либо, что бывало значительно чаще, тескомовцы набрасывали на себя какую-нибудь накидку, чтобы не вводить в искушение противника или какого-либо не благожелателя, способного воспользоваться возможностью принести вред бойцу Тескома. И этот тоже, наверное, носил такую накидку, но здесь он, по всей видимости, предположил, что она ему не понадобится – день тёплый, весенний, угрозы никакой.

«В бою нет мелочей», – думал Свим, вонзая свой меч в незащищенное тело тескомовца.

Торн в это время через плечо умирающего пытался достать другого тескомовца, идущего впереди. Его оружие разрезало человеку затылок и сделало полосу вдоль спины. Тескомовец вскрикнул и хотел повернуться лицом к противнику, но его сбил с ног убитый Свимом.

Они оба с маху упали на ступени и покатились по лестнице, заливая её кровью.

Третий тескомовец, а это и правда была женщина, прижалась к стене, выставила перед собой кулаки и пронзительно завизжала от ужаса.

Свим ударил её под дых, женщина медленно сползла по стене на ступени. Он придержал её, чтобы она не скатилась вниз.

– К”ньюша, добей того! – Он резко махнул рукой туда, где поднимался раненный торном тескомовец. – Сестерций, за мной к шарам!

Торн опередил его и оттолкнул, когда Свим попытался пролезть вперед, к лестнице.

– Я! – проговорил Сестерций чуть быстрее, чем всегда, и, выставив перед собой клинок, зачастил по ступеням лестницы, раздираемых скрипом.

Свим отстал от него. Его толстые ноги не слишком хорошо были приспособлены для таких пробежек.

На крыше дул тёплый ветер, отжимая шары в сторону от башни. Пилот, тоже женщина с тёмными волосами и злым лицом, намеревалась чем-нибудь встретить несущегося на неё торна. Она шарила руками в гондоле, но ничего подходящего не находила. Когда Свим приблизился к фалу, удерживающему шар, и удостоверился, что он укреплён надежно, торн уже вытащил женщину из гондолы и придавил ее, упершись ей в живот коленом, к уродливому шкафу.

Женщина молчала, рот её в беззвучном крике открывался и закрывался, глаза, черные и большие, распахнулись донельзя и дико вращались, в них был ужас.

– Отпусти её, Сестерций! – сказал Свим, подходя к ним. – Не убежит. Видишь, она не вооружена.

– Зато кусается, – проговорил торн и показал руку с глубокими следами острых зубов.

– Отпусти, – повторил Свим и перегородил путь к гондоле. – Как тебя зовут? – негромко спросил он женщину.

Она перевела на него обезумевший взгляд и не ответила.

– Я её, Сестерций, сам приведу вниз, а ты иди и посмотри, как там дела у К”ньюши.

– Вы!.. Люди!.. – торн отвернулся и поспешил к люку, ведущему к скрипучей лестнице.

– Успокойся, милая! И скажи своё имя, – Свим с улыбкой рассматривал женщину.

Он давно уже вот так близко не смотрел на женщин. Дорога в Керпос, суматошные дела в нём, а потом возвращение домой, в Примето, не совсем обычным путём не способствовали общению с противоположным полом. Оттого неожиданная встреча один на один с женщиною в опасной близости взволновала его.

Он через силу заставил себя сделать шаг назад, давая ей возможность прийти во вменяемое состояние.

Его поступок приободрил её. Теперь она видела перед собой нормального человека, а не взбешённого, как ей показалось, ещё одного биоробота. По мере того, как к ней возвращалась способность что-либо правильно воспринимать в окружающем мире, черты лица её расправлялись, глаза из безумных превращались во внимательно рассматривающие и понимающие, а сама она становилась привлекательнее и на вид много моложе, чем показалась Свиму раньше.

Обращаться к хорошеньким женщинам и непринуждённо общаться с ними Свим, как ему всегда мнилось, умел, и находил в этом немало приятного.

– Вот и хорошо, милая, – ласково сказал он, когда женщина рассмотрела его и нашла его привлекательным, так как спешно стала поправлять сбитую прическу каштановых волос и оправлять униформу. – Так как тебя зовут, милая?

– Кло… Клоуда,.. Кавели Ковда.

– Прекрасно, – восхитился Свим, улыбаясь всем лицом. – Пойдём и спустимся вниз и спокойно поговорим. Здесь, – он повёл рукой, – ветер и шары создают столько шума, что приятного разговора у нас с тобой не получится. Ты согласна со мной?

Клоуда нерешительно кивнула головой, напряжённое тело её приняло более свободные формы, всё больше привлекая к себе оценивающий взгляд Свима.

– Тогда пойдем.

Она разрешила взять себя за руку, и покорно пошла за дурбом. Но ноги пока что плохо слушались её, она несколько раз едва не упала. И Свиму приятно было поддерживать девушку под руку и талию.

На площадке их встречали все, кроме Ф”ента.

С мужчинами-тескомовцами всё было покончено. Этот факт несколько притупил чувства команды. Победители даже не радовались успеху. Шесть опытных бойцов Тескома убиты, а они остались даже без царапин.

Появление Свима рука об руку с женщиной также не вызвало особых эмоций. Они просто стояли и с недоумением пялили на них глаза.

Другая женщина, свидетельница гибели тескомовцев, сидела на ступенях лестницы в скорбной позе, запустив пальцы рук в растрепанные русые волосы.

– Все в сборе, – зычно оповестил собравшихся о своем появлении Свим. Не выпуская из рук Клоуду, он распорядился: – К”ньюша, переведи Ф”ента в ту комнату, где мы спрятали тех… Ты знаешь. А мы побеседуем с вами и с Клоудой, – он кивнул на спутницу, – в спокойной обстановке.

Хопс, поминая всемогущего Биолога, давшего по недосмотру разум всяким паршивым собакам, пошел за Ф”ентом.

– Что будем делать с шарами, дурб? – напомнил торн.

Свим досадливо стукнул себя пальцами по лбу.

– Мутные звезды! Забыл о них напрочь. Иди и пусти их на свободу… Хотя, что я говорю? Нет, конечно! Подожди-ка, Сестерций, немного. Надо поговорить с пилотами. А?

Торн в знак согласия поднял кверху обе руки.

– Логично, дурб. Логично!

Ф”ент в сопровождении хопса медленно перешёл, вернее, проковылял из одной комнаты в другую, где за диваном лежали трупы тескомовцев.

– Теперь ещё одно дело. Клоуда, как зовут твою подругу?

Клоуда испуганно посмотрела вокруг и увидела вторую женщину. Тут же она отвела свой взгляд от неё и вымученно улыбнулась Свиму, переведя на него округлившиеся глаза. Она сложила ладони и прижала их к груди.

– Не бойся, милая. Вас никто не тронет, – сказал как можно мягче Свим и строго посмотрел на своих друзей, хотя никто с ним не собирался спорить. – Так как её зовут?

– Плива … Пелена Плон.

– Ты молодец, милая… Малыш, – позвал Свим Камрата, – пригласи Клоуду к нам и усади её на диван. Можешь взять её за руку и повести так за собой.

Камрат во все глаза посмотрел на Свима. Перед ним неожиданно предстал совершенно другой Свим – помолодевший, не похожий на того, каким он его знал последние дни. Даже многодневная щетина придавала его лицу одухотворённость. Взгляд его был затуманен, движения плавными и медлительными, а каждая черта лица выражала любовь и предупредительность.

– Пойдем, – дёрнул он девушку за руку. – Ты на Свима не обращай внимания. Он у нас сегодня что-то чудит, будто после первого блеска из закалочной. Он не всегда такой. Нормальный. Пойдём!

Клоуда в отчаянии оглянулась на Свима.

– Иди, милая, – проворковал дурб и обворожительно улыбнулся. Лицо его ещё больше покруглело и подобрело.

– Ну, люди… – торн пошёл следом за мальчиком и пилотом.       К”ньец, проводив стехара, вышел из комнаты и зафыркал, глядя на старания Свима.

Отправив Клоуду, Свим подошёл к Пливе и сел рядом с ней на ступень лестницы. Она не обратила на него внимания. Он вздохнул и полу обнял её рукой за плечи. Она нервно дернулась, сбросила его руку и вскочила на ноги, прижалась к стене спиной, заведя за неё свои руки, словно боялась за них. Голову она подняла высоко, красивая грудь её подалась вперёд, в широко расставленных глазах читалась ненависть.

– Ну что ты, милая, – шагнул к ней Свим.

На неё его подход, так хорошо сработавший с Клоудой, не подействовал.

– Не подходи, убийца! – прошипела она перехваченным голосом.

– Плива, – женщина вздрогнула, во взгляде появилось внимание. Свим отметил её движение и продолжил: – Называя меня убийцей, ты не права. Это вы прилетели сюда убить нас. Мы вас не трогали. Это так?

Она долго вглядывалась в него, словно решила запомнить навсегда каждую черточку его лица, потом отвела глаза в сторону и посмотрела туда, где внизу на площадке лежали убитые тескомовцы, пришедшие с ней.

– Вы убили Ондера…

– Мне жаль, Плива, но он тоже прилетел убить меня и моих друзей.

– Лучше бы он убил тебя! Тебя!.. – она зарыдала и, бросив вдоль тела безвольные руки, пошла вниз дёргающейся походкой по ступеням туда, к ним. Там она присела перед трупом не защищённого меленраем тескомовца и положила ладонь на его лоб. Он, как догадался Свим, не успел даже подняться, когда хопс добил его.

Он хотел было спуститься к ней и силой увести от поверженных, но передумал, махнув рукой. Повернулся к К”ньецу.

– Посмотри тут за ней, К”ньюша. Главное, не подпускай к шарам.

Он отвернулся, на душе у него стало неуютно и радость от победы над тескомовцами без потерь и общения с Клоудой пропали, навалилась тяжким грузом усталость. Он едва дошёл до комнаты – не более пяти шагов.

Камрат сидел с женщиной на диване и продолжал держать её за руку, строго выполняя наказ Свима. Лицо Клоуды обрело естественные краски, она начинала верить, что её жизни ничто не угрожает. Короткая форменная юбка не скрывала длинных хорошо сложённых ног, однако сидела она в напряжении и вздрогнула, когда в комнату с грустной миной на лице вошел Свим. Она встала с дивана, потянув за собой мальчика.

– А где Пли? – спросила она испуганно,

– У неё там что, дружок был среди… этих… – Он не знал, как можно называть убитых тескомовцев. – Её дружок был с вами?

– Ондер?.. Что с ним?

Свим развел руками. Он явно был смущён и не скрывал этого. Он и правда не знал, что и как ответить на наивный вопрос Клоуды о судьбе Ондера и других тескомовцев.

– К сожалению, – сказал он, наконец, и вновь привёл оправдательный аргумент. – Не мы пришли их убивать. Они сами прилетели сюда за этим.

– Да, конечно, – пробормотала Клоуда, опустила глаза и зябко повела плечами.

– Скажи, Кло… Я могу тебя так называть?

– О, да! Меня все так называют…

На мгновение Клоуда оживилась, глаза её заблестели, но сразу же сникла, вспомнив, наверное, где и с кем находится и что здесь произошло. В жизни она, судя по всему, была скорее жизнерадостной, чем отчаянной и смелой, хотя, что понимать под смелостью в её положении?

– Так вот скажи, Кло. Шар летит только по ветру? Или может маневрировать и против него?

Вопрос, похоже, был неожиданным для неё, она смотрела на дурба и долго не отвечала.

– Это зависит от скорости ветра, – наконец быстро проговорила она, как будто отвечала на занятиях при подготовке в школе пилотов Тескома. – Если хватает тяги двигателей веков.

– Я так и знал, – кивнул Свим, потому что знал о такой возможности, но не стал пренебрегать проверкой, но не знаний Клоуды, а её откровенности. – Тогда, скажем, при скорости ветра, которая сегодня у башни, этой тяги достаточно?

– Да, можно, – она замялась. – Я думаю, можно, если…

– Можно против ветра?

– Да, – тихо проговорила Клоуда.

Лицо её побледнело, она поняла, чего от неё добивается Свим, и вспомнила строгие наставления, даваемые пилотам в школе: шар Тескома – только для тескомовцев!

Свим тоже понял, о чём сейчас думает Клоуда, и вздохнул, обернулся к своим друзьям.

– Малыш, иди и поговори с Ф”ентом. Только ничего определенного, а так – о том, о сём. Сестерций, ты тоже иди и побудь с К”ньюшей. Так будет лучше. Мы с Клоудой вдвоём договоримся быстрее.

– Ну, люди… – торн выдохнул полюбившееся словечко и покорно пошёл исполнять просьбу предводителя команды.

Ни Камрат, ни торн не успели дойти до двери, как она с треском и шумом раскрылась, и в проёме показалась спина К”ньеца. Он пятился, а на него наступала разъярённая Плива. В руке у нее был зажат тяжелый тескомовский меч, направленный жалом клинка в грудь хопса.

– Брось, я тебе сказал! – безнадежно говорил К”ньец и, наверное, уже не в первый раз.

Камрат и Сестерций расступились и пропустили хопса, а за ним и Пливу в комнату.

– Свим! – замяукал К”ньец, боясь повернуть голову. – Останови её. Иначе я…

– И не думай!

Свим бросился на защиту своего верного напарника. И вовремя. Плива перешла к решительным действиям и как копьем стала тыкать кончиком меча перед собой. Хопсу ничего не оставалось, он мог лишь отбиваться и наносить ответные удары, чтобы привести женщину во вменяемое состояние. Его сдерживал только приказ Свима от нанесения ей повреждений.

Дурб в два больших шага подскочил к ним и молниеносно перехватил руки женщины у запястий, с силой стиснул их. Меч с глухим звуком упал на пол. Его быстро подобрал торн, взвесил в руке, нашёл его для себя неприемлемым и отбросил в дальний угол комнаты.

Не отпуская, ставших безвольными, рук Пливы, Свим, пятясь, подвёл ее к дивану и усадил рядом с Клоудой.

– Я сожалею, но так случилось, – начал он вновь оправдываться. – Не они нас, а мы их… Мутные звезды! Зачем только женщин берут на службу?.. Сестерций! Сестерций! Иди-ка сюда. Быстрее!.. Стой здесь и не давай ей, – он указал на Пливу, – подходить близко к окну и к двери… Вернее, пусть не сходит с дивана. К”ньюша, и ты будь здесь при нём! Понятно?.. Кло, пойдем со мной!

– Куда? – вновь испугалась женщина и прижалась к подруге, безучастно смотрящей перед собой.

– Не бойся! Я ведь уже сказал, что вам с ней ничто не угрожает. Пошли!

Он взял её за руку, почувствовал, как она холодна, посетовал ещё раз – зачем тескомовцы берут на такие дела женщин, – и почти силой потащил Клоуду за собой.

– Мне больно! – вскрикнула она.

– Прости, милая…

На площадке Клоуда с надеждой глянула на лестницу, уходящую вниз до самого основания башни. Она до сих пор не видела ни одного поверженного тескомовца и в ней, наверное, теплилось ожидание чуда, что кто-то из них жив, скоро придёт к ней на помощь и избавит от того, к чему хочет её принудить этот странный, сильный и такой симпатичный дурб по имени Свим.

Но она так боялась его. Ведь это он стал виновником всех неприятностей, случившихся с нею здесь… И это он так смело ступил навстречу Пли, умеющей владеть мечом. И он…

Её терзали сомнения и чаяния.

Не отпуская руки женщины, Свим поднялся на крышу башни.

– К вечеру ветер стихнет? – спросил он у неё.

– Обычно он тише, чем днем.

– Послушай, Кло! Я, конечно, не хочу силой принуждать тебя, но только ты сможешь помочь нам отсюда улететь. Я не хочу скрывать от тебя того, что ваши люди сидят у нас почти на пятках. Они вот-вот придут сюда по нашим следам. И их будет значительно больше, чем прилетело с вами на шарах.

– Ты не понимаешь… Меня убьют, если я… – у неё показались слезы.

Он схватил её за плечи и повернул лицом к себе. Глядя в наполняющиеся слезами глаза, он жестко проговорил:

– Они вас убьют в любом случае! Или это сделаем мы, когда будем отбиваться от них. Они придут нас не уговаривать, не увещевать, а убивать, Кло! Ты же знаешь это. Конец один! И у тебя и у Пливы. Но ты можешь спасти и себя и её.

Он не был уверен, что так оно и будет, как сказал о тескомовцах, но Теском редко прощал своим сотрудникам крупные оплошности, подобные тем, которые случились здесь, вне зависимости от пола провинившегося. Другое дело, что она всего лишь пилот, и не могла по настоящему принимать участие в операции.

Клоуда промолчала на его страшные слова, а слёзы продолжали струиться по щекам, собираясь в капельки у подбородка.

Свим тыльной стороной ладони вытер ей лицо.

– Если они тебя и оставят в живых, то изгонят из столицы. А это тоже смерть для таких, как ты, – вновь жёстко проговорил он.

На этот раз она робко посмотрела в его глаза и, что-то прочитав в них, потупилась.

– У тебя кто-нибудь остался в столице? – спросил дурб.

Она отрицательно покачала головой.

– А родители?

Она повторила жест.

– Та-ак! Тогда… для начала, – он вынул меч и несколькими ударами перерубил фалинь, удерживающий шар, где пилотом была Плива.

Шар легко отделился от башни и величаво поплыл невысоко над землёй, медленно поднимаясь вверх.

– Зачем? – почти одними губами спросила Клоуда. Она подумала, что он отпустит и её шар.

– Мы уместимся в одном, – пояснил Свим. – Мальчик и выродки весят немного. Пливу мы оставим здесь.

– Почему? Она здесь одна…

– Одной она останется недолго. Я тебе уже говорил. Скоро сюда придут тескомовцы. И пусть она побудет при Ондере.

– Да, – тихо сказала Клоуда, – она любила Ондера. – Она вздохнула, помедлила и добавила: – А он её нет. Он никого не любил. И был с нею груб. А она так любила его…

Клоуда стояла с закрытыми глазами и словно к чему-то прислушивалась, может быть, к своим же словам о любви Пливы к Ондеру? И о его нелюбви к ней?

Свим с любопытством посмотрел на неё. Хмыкнул. В любой человеческой группе, сообществе, коллективе столько тайн, своих непростых взаимоотношений, коллизий. Люди, попадая в них, любят и страдают, завидуют и ревнуют…

Как он сам был далёк от всего этого: никого, ни с кем, никому, ни от кого, то есть никого любить, ни с кем делить неприятности или радость, никому завидовать, ни от кого страдать…

«И Кло, – вдруг, подумал он с тайной, тронувшей его, надеждой, – быть может, так же далека ото всего этого, кроме…»

Он не стал уточнять даже для себя возможные исключения из надуманного.

– Кло, – позвал он.

– Да, – открыла она глаза и посмотрела на него так, что Свим отбросил все сомнения.

– Кло, ты полетишь с нами… Кло, у нас интересная компания, а я могу тебя защитить от многих напастей. Мои друзья тоже. В Примето у меня родовой хабулин, а я – стоимённый. Поверь мне и будь со мной!

Она ещё шире раскрыла глаза. Неожиданное предложение Свима поразило её, наверное, больше, чем всё произошедшее здесь. Стоимённый здесь, в Диких Землях, в кругу разумных, за которыми охотится Теском…

А Свим всё говорил и постепенно сам стал понимать искренность своих слов. Он ещё никогда так не говорил с другими женщинами. Его в эти мгновения не интересовало прошлое Клоуды, он уже смирился с ним и простил, он не думал, что такое с ним случилось просто в силу трагических событий, разыгравшихся в тостере. Он решил всё окончательно. Решил и почувствовал то блаженное состояние, когда совершаешь правильный поступок, в котором не будешь раскаиваться в будущем.

У неё опять появились слезы. Никто и никогда с нею не говорил так и не предлагал такого, что только что наговорил этот страшный незнакомец, заставивший поверить в него, в его откровенность.

Они долго смотрели, нет, всматривались друг на друга…

Подобное до них случалось миллионы и миллиарды раз в человеческой истории. Это когда двое незнакомых до того людей неожиданно для себя вдруг оказывались как бы вне времени и пространства, и вопреки событиям, происходящим вокруг, вопреки своим мировоззрениям и предвзятостям, наперекор всему, что может разделить их, обретают себя друг в друге и объединяются в прочный союз, освященный великим даром природы – Любовью и Согласием.

– Свим, – неуверенно произнесла она. – Я… не могу понять, что со мной происходит.

– И не надо ничего понимать, милая Кло, – он взял её за руки. Они так же были холодны, но в них трепетала жизнь. – Кло… – Он тряхнул головой, будто стряхивая наваждение. – Кло, всё, что я тут сказал – правда. Ты мне веришь?

– Хочу верить… – Она прерывисто передохнула. – Хочу, Свим!

– Тогда, Кло… Чтобы это случилось, нам надо быстрее отсюда выбираться. Ты подготовь шар к полёту, а я схожу за нашими друзьями.

– Хорошо, – сказала она, высвободила свои руки из его и положила их ему на грудь. – Я верю тебе, Свим.

– Ты Кло… Ты чудо… Я позову к тебе малыша. Он не просто малыш!.. Покажи ему, как управлять шаром, ему это будет интересно узнать.