Званцовы

Постучав в дверь, она оказалась закрыта на внутренний засов и, дождавшись, когда ему откроют, Никита вошел в дом.

– Здравствуйте, еще раз. – поздоровался он с сестрами.

– Не ждали, а я пришел. Борис предложил остаться в деревне. Чего идти на ночь, глядя по морозу в Студенец. Завтра утром уйдем. Вы дверь на засов не закрывайте, Василь должен прийти. Он остался с Леонидом поиграть не много. – объяснил причину своего появления Никита.

– А жена вас не потеряет? – спросила Евдокия.

– Нет, не потеряет, – ответил брат.

– Есть будешь? – задала очередной вопрос Евдокия.

– Нет, не буду. Я у Бориса, хорошо поужинал. – отказался от пищи Никита.

– Я по дороге домой, встретил девушку Настю, младшую дочь Михаила Аксенова. Как она выросла, я её сразу и не узнал. – поделился он новостью с сестрами.

– Ты же её не видел с 1939 года. Тогда она еще девчонкой была. В 1945 году, по осени она вернулась из Австрии. Её угнали вместе с молодежью в Германию. Она попала к зажиточным австриякам. Работала на них всю войну. Австрию освободили, и она вернулась домой. Сейчас работает дояркой. Работящая девушка. – пояснила Евдокия.

– А что с Григорием? – спросил её Никита.

– Болеет он. Он же весь израненный домой пришел. Мотя ухаживает за ним как может. Старший сын ей помогает. Младший, Михаил, еще мал, но тоже делает все, что может. Тесно им. Хата не большая, а живут; их мать, Мотя с Мужем и двумя сыновьями, Шура и Настя. Правда Шура замуж собралась за Васю Туркова и планирует после свадьбы переехать к мужу. – сочувственно рассказала Евдокия.

– Надо на днях посетить их, а то ведь с Григорием после войны я не встречался. – не много подумав, сказал Никита.

– А что с их родителями? – уточнил он.

– Михаил не вернулся с фронта. Дарья его ждала, но не дождалась. Сейчас очень слаба. Живут они в тесноте, но очень дружно. Помогают друг дружке всем, чем могут. – ответила Евдокия.

Пока Никита делился своими впечатлениями о жизни в деревне и узнавал новости, вернулся Василий. Отец, обрадовавшись возвращению сына, предложил ему раздеваться и лезть на печь, отдыхать. Спустя некоторое время он сам последовал за сыном.

Утром они выпили по кружке горячего чая, и ушли домой в Студенец. В конце зимы Троицкое пережило еще один трагический день, умер муж Моти Григорий, а следом за ним и жена Михаила Дарья, так и не дождавшаяся мужа.

Присутствуя на похоронах Григория, Никита опять столкнулся с Настей. Сейчас они встретились как старые знакомые. Встретившись с ней очередной раз на 9 днях после смерти Григория, и Дарьи, Никита почувствовал, что в его груди что-то шевельнулось, и на Настю он уже смотрел другими глазами.

Наступила весна 1948 года. Зима в этом году была снежная. Это дало возможность лучам весеннего солнца, создать бурные ручьи, на которых деревенские мальчишки устанавливали водяные мельницы, пускали бумажные кораблики.

Через две недели активного таяния, снега превратились в широкое весеннее половодье, которое позволило слиться двум рекам, Десны, Габьи и одной речушки Дермянки в один огромный водоем, покрывший все заливные луга.

В районе конюшни и хатки конюха, зазвучали частые удары молотков, топоров. Это колхозники готовили повозки к весенне-летнему периоду их эксплуатации. Во дворах слушалось мычание коров, которое с каждым днем становилось все требовательней и требовательней. Это домашний скот просился выпустить их из надоевших за зиму сараев, подышать свежим воздухом и погреться в лучах весеннего солнца.

К концу апреля, половодья спало. Вода ушла с заливных лугов. Жаркое весеннее солнце быстро высушивало землю от воздействия на неё талой воды. Начала зеленеть трава.

– Настя, давай сегодня семена картошки достанем из погреба, пусть полежат на солнце. Прогреются, прорастут. В начале мая сажать будем. – определила план работы на сегодняшний день Евдокия.

– Хорошо. Я спущусь в погреб, буду насыпать картошку в корзину, а ты вытаскивать ее наверх и высыпать на землю. – согласилась Настя.

– Я корову выведу, пусть на солнце постоит. Когда закончим работать с картошкой, почистим сарай. Затем я схожу к Филе, пусть на нас через недельку запланирует лошадь, вспашем огород. В конце прошлого лета к нам в бригаду прислали десять лошадей из армии, пахать огороды есть на чем.– продолжала озадачивать сестру Евдокия.

– Здравствуйте, сестры. – раздался мужской голос.

Евдокия с Настей подняли головы. На дорожке, ведущей к их хате, стоял Никита. Вид у него был такой, как будто он неделю не вылизал из тяжелых весенне-полевых работ.

– Здравствуй, Никита. Ты откуда? – всполошилась Евдокия.

– Из дому. – спокойно ответил Никита.

– А почему у тебя вид такой? Ты как будто из подземелья вылез. Не бритый, помятый. Рубашка не первой свежести. – причитала двоюродная сестра.

– Все, что дома нашел, то и одел. – ответил брат.

– Иди в хату, переоденешься, я твою рубашку постираю. Побрейся, там еще твой бритвенный станок сохранился. – принялась ухаживать за братом Настя.

Она провела его в хату, что-то нашла из одежды, отыскала бывший его бритвенный прибор. Достала из печи чугунок с горячей водой.

– Переодевайся, брейся. Я потом твою одежду заберу, постираю. – сказала Настя брату и вышла из хаты.

– Что это с ним? – спросила она Евдокию.

– Не знаю. Ладно, пусть приводит себя в порядок, потом узнаем. – ответила Евдокия.

Сестры принялись за работу. Пока Никита приводил себя в порядок, Евдокия вывела корову из сарая, затем сестры вытащили из погреба картошку и рассыпали ее по земле.

Закончив работу, сестры вошли в избу. Никита сидел за столом, добривался. Закончив бриться, он умылся, надел чистую рубашку, предложенную ему Настей и сел за стол.

– Вы уже закончили работать? – спросил он у сестер.

– Закончили. Да там и делать нечего. Картошки мало. Боюсь, на большой огород не хватит. – ответила Дуня. – Ладно, это вопрос решаемый. Не хватит картошки у Бориса, Моти, Фили поспрашиваем. Ты лучше расскажи, что ты такой взъерошенный? – спросила Евдокия брата.

– С женой поспорили. Я не знаю, что мне делать? От должности председателя колхоза отказался, нахожусь практически дома. Хожу только на работу. Всё по дому делаю. Ей все не так. Пищу не готовит, не стирает. Сегодня Василя со мной к вам не отпустила. – пожаловался сестрам Никита.

– Я сочувствую тебе, но могу посоветовать тебе только одно, терпения и еще раз терпения. Может быть, все образуется. – вздохнув, посоветовала Евдокия брату. Вслед за ней вздохнула Настя, затем встала, взяла несвежую рубашку брата и пошла её стирать.

– Пойду, коровье стойло почищу. – сказал Никита и вышел из дома.

Пока он чистил стойло коровы, Настя постирала его рубашку. Дуня принялась готовить обед на троих. Закончив чистить стойло коровы, Никита сел на завалинку и закурил. Он окинул взглядом двор сестер. Отметил про себя, что дрова для печи у них заканчиваются. «Надо напилить и наколоть им дров», подумал он.

Докурив сигарету, он встал, решив найти пилу и топор, чтобы заготовить сестрам дрова для печи. В этот момент мимо хаты сестер проходили две молодые женщины, Александра и Настя, две сестры из семьи Аксенова Михаила.

– Добрый день, Никита Васильевич. – поздоровались они с Никитой.

– Добрый день. – ответил он.

– Вы к нам в деревню насовсем? – блеснув глазами, спросила Шура.

– А что, есть смысл перебраться в Троицкое? – вопросом на вопрос ответил Никита. В этот момент его взгляд встретился со взглядом Насти, младшей дочери Аксенова Михаила. Под взглядом этой молодой, симпатичной девушки, сердце Никиты вздрогнуло и заколотилось с какой-то новой силой.

– Все может быть, все может быть. – дважды повторила Шура, метнув короткий взгляд на младшую сестру. Та покраснела и потупила свой взор.

– Она шутит, Никита Васильевич. – проговорила Настя. Но в её голосе он уловил чуть слышные дребезжащие нотки, выдающие волнение девушки, при общении с явно понравившемуся ей, мужчиной.

– Приходите в гости, Никита Васильевич. Мы пошли, а то Настя совсем засмущалась. – выдав сокровенную тайну младшей сестры, сказала Шура.

– Зайду, обязательно зайду. – пообещал Никита.

Но зайти в гости к семье Аксенова Михаила, Никите в этот раз не удалось. Из Студенца неожиданно пришел сын Василий и передал отцу, что его просит срочно прийти домой мать. Никита быстро собрался, сказал сестрам до свидания и они с сыном ушли домой в Студенец.

Посмотрев в след уходящему брату, Евдокия тяжело вздохнула и произнесла:

– Дай бог, чтобы у них все наладилось.

Наступил последний весенний месяц май. В 1948 году он выдался теплым. Народ отгулял майские праздники и готовился приступить к весенне-полевым работам в личном хозяйстве и на колхозных полях.

Три имеющиеся в колхозе трактора, два колесных и один гусеничный, день и ночь работали, вспахивая колхозные поля, готовя их к посеву яровых. Используя имеющееся время до начала посевных работ, колхозники спешили распахать свои огороды и посадить картофель.

Борису удалось получить в бригаде сизого мерина, не старую, крепкую лошадь. По договоренности с сестрами, они решили вспахать и посадить картошку вначале на огороде Бориса и Дуси, затем Евдокии и Насти.

Работая совместно на своих огородах, они быстро справились с посадкой картофеля. Посадку других овощей они решили производить в вечернее время, когда заканчивали работать в колхозе.

В середине мая в Троицкое вернулась бригада строителей для возведения здания восьмилетней школы, на месте бывшей церковно-приходской школы. Вместе с бригадой строителей, в Троицкое вернулся и Никита.

Строителей распределили на постой по домам жителей Троицкого. Никита и еще один товарищ, пожилой мужчина Федор, определились в доме Евдокии и Насти. Евдокия обрадовалась, что брат теперь будет жить вместе с ними до конца строительства школы, введение в строй которой, наметили на 1 сентября 1950 года.

С появлением строителей, жизнь в деревне заметно оживилась. Целыми днями по деревне разносился стук топоров, звуки пил, которые вкладывали в жизнь сельчан совершенно иной смысл, вселяли в них надежду на скорое улучшение их послевоенной жизни. Не отходили от строителей и ватаги деревенских мальчишек, которые каждый день приходили на строительную площадку и с радостью отмечали, как быстро идет строительство школы. Скоро, очень скоро закончится их шатание по квартирам, где их находила учительница, и задавала уроки на дом.

По вечерам, придя с работы, Евдокия и Настя, расспрашивали брата и его товарища Федора, как идет строительство.

– Снабжают нас хорошо. – отвечал Никита.

– Завтра должны подвести кирпич под строительство фундамента. Недели через две закончим фундамент, примемся за возведение стен. Если срывов поставок строительного материала не будет, то к зиме мы закончим возведение стен, поставим крышу, начнем внутри отделочные работы. – рассказал он сестрам о ходе строительных работ.

Улучшив минуту, Евдокия спросила Никиту:

– Как дела дома?

– Никак, терпение мое лопнуло, и я ушел из дома. По осени разведемся. – ответил Никита.

– А как же сын? – задала вопрос Настя.

– Сын останется с матерью. Я не буду возражать, да и она тоже, если Василий пожелает приходить ко мне в гости. – немного задумчиво произнес Никита.

– Жить я буду, если вы, сестренки, не возражаете, здесь, с вами.

– Как мы можем возражать, это же и твой дом. Нам будет веселей и мужская помощь по хозяйству нам очень понадобится. – ответила Евдокия.

– Правда, Никита, мы только рады будем, что с нами будешь жить. – поддержала Евдокию Настя.

– Спасибо сестренки, за понимание. Я по дому, по хозяйству буду все делать. Окончательно к вам перееду, как только официально оформлю развод. – Никита, растроганный пониманием сестер его семейного положения, глубоко вздохнул.

– Послушай, братик, мы завтра с Настей уходим сеять яровую пшеницу на дальнее поле, за «Японией», так называли в деревне дальний участок лесопосадки, на обед не придем. Вы здесь с Федором похозяйничайте самостоятельно, пообедайте. Мы с Настей сварили борщ, пшенную кашу, одним словом, обедайте сами. Мы придем, как засеем поле. – оповестила Евдокия Никиту.

– Не вопрос, справимся. – ответил он.

Утром, позавтракав и взяв с собой продуктов питания на обед, Евдокия и Настя ушли на посев дальнего поля колхоза. Вернулись они под вечер, усталые, но довольные.

– Ты как себя чувствуешь? – спросила Евдокия Настю.

– Нормально. Ноги только немного побаливают. Ходить пришлось очень много. – ответила та.

– Мужиков наших пока нет. Топорами стучат. Пойдем рассаду капусты и помидоров посадим. Огурцы и все остальное посадим завтра. Работаем на ближнем поле, вечером будет времени больше, вот и закончим с огородом. – предложила Евдокия.

– Пойдем, вот только водички попью. – согласилась Настя.

Женщины, взяв рассаду капусты и помидоров, выращиваемую на подоконнике хаты, ушли в огород сажать овощи. Через час, закончив работу в огороде, они вернулись в дом. Возле хаты, на завалинке, сидели Никита и Федор, вернувшиеся с работы.

– Закончили работу? – поздоровавшись с мужчинами, спросила Евдокия.

– Сейчас стол накроем, ужинать будем. – добавила она.

– Согласны. Пока вы готовите ужин, мы с Федором откопаем завалинки. Тепло уже – сказал Никита и мужчины, закончив курить, взяли уже приготовленные лопаты и приступили разбираться с земляным утеплением хаты на зимний период. Через 15 минут канавы вокруг двух стен дома были засыпаны землей от завалинок. В это время на улицу из хаты вышла Настя и позвала мужчин ужинать.

– Как строительство школы идет? – спросила Евдокия.

– Хорошо. Честно признаться, мы даже сами не ожидали, что будет такое снабжение строительным материалом. Задержек ни в чем нет. Сегодня залили фундамент под возведение цоколя. Через пять дней начнем его возводить. – ответил Никита.

Поговорив еще минут десять ни о чем, уставшие за день женщины предложили идти отдыхать. Мужчины согласились. Им тоже достается за день на строительстве школы. Они вышли на улицу перекурить, заодно дать возможность женщинам разобрать кровати, раздеться и лечь спать. Закончив курить, мужчины вошли в хату, разделись и залезли на печь отдыхать до утра.

Через неделю, в результате тяжелого, в основном ручного труда, весенние полевые работы в колхозе были закончены. Напряженность работ спала. Наступило некоторое затишье перед началом сенокосной поры.

– Евдокия, я схожу в Дубровку, пока затишье в колхозе, и дома мы все посадили. Хочу встретиться с подругой, с которой мы вместе работали на партизан. – в один из дней конца мая месяца, заявила Анастасия.

– Сходи, конечно, только скажи, надолго ты уходишь? – спросила Евдокия.

– Нет, завтра к обеду я вернусь. – ответила Настя.

Собрав небольшой кулёчек с подарками для подруги и её детей, Анастасия направилась в Дубровку. До районного центра нужно было пройти пешком 8 километров. Это расстояние Анастасия планировала пройти за 2 часа. Выйдя из дома в Троицком, в 10 часов утра в 11.35 она постучала в дверь небольшого домика на окраине поселка Дубровка, в котором жила её боевая подруга Галина с двумя детьми. Муж Галины не вернулся из разведки в партизанском отряде.

Дверь открыл старший сын Галины Алексей. Ему было 8 лет. Родился он перед самой войной. Весь военный период он проживал с бабушкой в деревне Яблонь. Анастасия познакомилась с семьей Галины, когда Дубровский район освободили от немцев и Анастасия и Галина остались без «работы».

У мужа Галины на окраине Дубровки был не большой домик его родителей. Отец погиб на фронте, мать немцы расстреляли по доносу полицая за связь с Сещинским подпольем. После того как немцев прогнали с территории Дубровского района, Галина забрала детей, младшей её дочери было к тому времени 3 годика, и перевезла их в дом родителей погибшего мужа. Здесь она работала диспетчером на Дубровской железнодорожной станции.

– Здравствуй Алеша. Я тетя Настя. Помнишь меня? – поздоровавшись с пареньком, спросила его Анастасия.

– Здравствуйте, тетя Настя. Конечно, помню. – по-взрослому ответил мальчик.

– Мама дома? – задала очередной вопрос Анастасия.

– Нет, она на дежурстве. Придет только к вечеру. Если хотите я Вас к ней проведу – ответив на вопрос женщины, предложил ей Алексей свою услугу.

– Хорошо проведешь, только пусти сначала в дом, я с твоего позволения посмотрю как вы живете. – попросилась Анастасия в дом.

– Проходите. – пожав плечами, разрешил Алексей.

Анастасия вошла в дом. В нем практически ничего не изменилось с того момента, когда Настя здесь была перед уходом в Троицкое. Правда изменения все-таки были. Дети Галины значительно повзрослели.

Младшая дочь Галины, Ольга сидела за столом и что-то старательно выводила в тетради.

– Уроки она делает, заканчивает первый класс. – пояснил Алексей.

– Какая молодец, а выросла то как. – произнесла Анастасия.

– Как живете? Мать давно ушла? Завтракали? – засыпала она детей подруги вопросами.

– В 8 часов утра мама ушла. Мы вместе с ней позавтракали. Недавно вернулись с Ольгой из школы. Сейчас обедать будем. – ответил за сестру и за себя Алеша.

– Очень хорошо. Я вот вам гостинцев принесла. Как раз к обеду. – развязывая кулек с гостинцем, проговорила Настя. В кульке оказались хлеб собственной выпечки, вареная картошка, сало. Все это она выложила на стол и предложила детям угощаться.

Алексей достал из русской печи чугунок, разлил по тарелкам борщ, в котором плавала капуста, свела и небольшой кусочек куриного мяса. Накормив детей, Настя попросила Алексей отвезти её к матери.

Придя на железнодорожную станцию, Алексей постучал в дверь диспетчерской, открыл её и вошел внутрь комнаты.

– Мама, к нам тетя Настя пришла. – оповестил он женщину, сидящую на стуле за диспетчерским пультом.

– Настя! Как я рада тебя видеть. – радостно произнесла женщина. Встав и обняв подругу, крепко её поцеловала.

– Когда приехала? Как живешь? Что нового в жизни? – засыпала вопросами Галина свою боевую подругу.

– Нормально я живу, в соответствии с сегодняшним временем. – начала отвечать на вопросы Галины Настя.

– После нашего последнего расставания, я уехала в Троицкое, к двоюродной сестре Евдокии. В Семеновку я не поехала, потому, что не знала какая там обстановка. В Троицком я знала, что наша хата цела. Вот я туда и поехала. В хате жила Евдокия, мы с ней живем по настоящее время.

– Через год в Семеновку вернулась Анисья с детьми. Их освободила наша армия из концентрационного немецкого лагеря в Белоруссии. Мы с Евдокией помогали ей поднимать детей.

– В середине 1946 года вернулся Борис, он всю войну работал на заводе, на Урале. Никита, демобилизовался и пришел домой к семье в Студенец в 1947 году. Младший Андрей без вести пропал еще в 41-м. Борис живет с семьей в Троицком, Никита в Студенце. Мы с Евдокией в нашем доме. К тебе я приехала сегодня. Вот вкратце вся моя жизнь. – закончила свой рассказ Анастасия.

– Надолго приехала? – спросила Галина.

– Да нет. Сегодня, если не возражаешь, переночую у тебя. Завтра я уеду домой, вернее уйду. Транспорт ходит только гужевой, а лошади у меня нет. – с долей шутки ответила Настя.

– Конечно, не возражаю. Я буду только рада, если останешься на ночь. Я заканчиваю работу в 18.00. в 18.30 буду дома. До этого момента хозяйничайте самостоятельно. Договорились? – уточнила Галина.

– Конечно. Пока тебя нет, мы что-нибудь на ужин приготовим. Да, Алексей? – обратилась Настя к сыну Галины.

– Хорошо идите домой. Мне работать надо. Скоро Рославльский придет. Ждите, я скоро приду. – произнесла Галина, выпроваживая гостей из диспетчерской.

Выйдя из диспетчерской, Настя остановилась, осмотрелась вокруг и, увидев за железнодорожным переездом небольшой рынок, предложила Алексею:

– Давай на рынок зайдем, купим что-нибудь к ужину.

– Давайте. – согласился он.

Они направились к рынку, который находился не далеко от железнодорожной станции. Это был небольшой колхозный рынок, на котором колхозники продавали излишки своего личного хозяйства. Овощи, кое-какую живность. Несмотря на определенные трудности с продовольствием в то время, на рынке можно было купить по доступной цене, картошку, капусту, живых кур, молоденьких поросят, мясо домашних животных, говядину, свинину.

Настя с Алексеем прошлись по рядам рынка. Она приценилась к имеющимся там продуктам и их ценам, с учетом наличия у неё денежных средств, купила с килограмм картошки, тушку курицы и с килограмм свинины. Детям, с согласия Алексея, она купила не большую баночку меда.

С приобретенными на рынке продуктами они пришли домой. Ольга обрадовалась их возвращению, особенно она была рада небольшой баночки меда.

– Так, дорогие мои, давайте готовить праздничный ужин к приходу матери. Алесей растапливает печь, мы с Ольгой чистим картошку. Будем готовить тушеную картошку с мясом. – распределила обязанности Анастасия.

К приходу Галины, ужин был готов. Это действительно, по тем меркам, был праздничный ужин. На столе стоял чугунок с тушеной картошкой с мясом. Нарезанный хлеб, сало, принесенное Настей, солёные огурцы. Увидев такое изобилие продуктов на столе, Галина открыла дверцу тумбочки, стоявшей в углу комнаты, и достала оттуда бутылку с мутной жидкостью.

– Это еще материна. Я когда забирала детей, она мне дала бутылочку самогона. Вот дождалась своего «звездного часа». – объяснила содержание бутылки, Галина.

– Не возражаешь, по чуть-чуть? – спросила она Настю.

– Не возражаю. За нашу встречу можно выпить. – согласилась та.

Галина разложила картошку в миски сыну и дочери, положила им по солёному огурцу и по ломтю хлеба.

– Ешьте. – сказала она им. Затем наполнила миску Насти и свою, разлила по стаканам самогон, до половины и подняв свой, произнесла:

– За встречу, моя боевая подруга.

Они выпили, закусили. За тем, подняв до половины наполненный стакан, Настя предложила:

– Давай, подруга, выпьем за тех, кто не вернулся с фронта. За наших родных, любимых.

– Согласна. – ответила Галина.

Подруги выпили. Закусив, Галина затронула больной для Насти, вопрос:

– Как твоя личная жизнь складывается?

– Да, Галя, ни как. – ответила Анастасия.

– Что, у тебя так никто не появился? – продолжала расспрашивать подругу Галина.

– Никто. Да и откуда ему появиться. В деревне все мужики, пришедшие с фронта, женатые. Кто не женат, слишком молод. Так что пребываю пока не замужней. Чувствую, мне предстоит сменить место жительство. У Никиты не складываются отношения со своей женой. Осенью они планируют развестись. Он приходит жить к нам. В Троицком ему приглянулась молодая женщина, тоже Настя. Они наверняка поженятся, и брат приведет её к себе в дом, то есть к нам. Следовательно, кому-то надо уходить. Евдокии некуда, да и в возрасте она. Остаюсь только я, как самая молодая. Я уже прикидываю, куда можно уехать. – с легкой грустью рассказала Настя, складывающуюся в деревне, её семейную обстановку.

– А в Семеновку, к старшей сестре? – спросила Галя.

– Нет, туда я не хочу. У Анисьи, три девочки, и она все еще ждет Ивана. Вдруг придет. Тогда мне и оттуда придется уезжать. Лучше подыскать, что-то для себя, переехать и жить на постоянной основе. – ответила Настя.

– Может быть ты и права. Ты еще молодая, на новом месте устроишься, может, кого еще найдешь. Обзаведешься своей семьёй. – задумчиво проговорила Галина.

– Давай, подруга выпьем за наше будущее, за будущее наших детей. Пусть им в жизни больше повезет чем нам. – предложила тост Галина.

Подруги выпили и, слегка захмелев от выпитого самогона, начали вспоминать прошедшие годы. Их совместную работу на партизан. Горькие минуты потери близких и любимых, радостные минуты освобождения. Галина рассказала, как складывалась её судьба в послевоенные годы. Как они выживали в первый год после войны, и как стало легче жить после отмены продовольственных карточек.

Закончили разговоры они далеко за полночь. Встав утром, наскоро позавтракав, Настя, сказав до свидания детям подруги и обняв её, ушла домой в Троицкое. Уходя домой, Настя и не предполагала, что эта её безобидное посещение своей боевой подруги, резко изменит её судьбу. Поставит её жизнь совсем на другие рельсы, которые понесут Анастасию по просторам большой страны. Но об этом она еще не догадывалась.

Вернувшись домой, в избе Настя застала только Никиту и Федора, которые обедали. Евдокии дома не было.

– Здравствуйте, мужики! – весело поздоровалась она с мужчинами.

– Приятного аппетита. А где Дуня? – спросила Настя их.

– Она корову пошла подоить. – ответил Никита.

– Садись обедать и расскажи, как сходила в Дубровку. – пригласил он сестру.

– Евдокия обедала? – спросила она брата.

– Нет. Она накрыла нам стол и ушла доить корову. Нам через 20 минут на работу. – ответил тот.

– Хорошо. Тогда я подожду Дуню. Вместе с ней пообедаем. – сказала Настя.

– Вам что-нибудь подать на стол? – спросила Настя мужчин.

– Нет, спасибо. Мы уже закончили обед. Перекурим и пойдем работать. – ответил Никита.

– Так как сходила в Дубровку? – повторил он свой вопрос.

– Хорошо. Повстречалась с Галиной, со своей подругой. Она работает диспетчером на железнодорожной станции. Повспоминали немного прошлое. Переночевала у неё. Сегодня пришла домой. – коротко рассказала Анастасия о своем походе в районный центр.

– Понятно. – кивнул Никита, затянувшись сигаретой.

– Сегодня утром к тебе бригадир, Иван Михайлович, приходил. Просил тебя с завтрашнего утра выйти на работу дояркой. Кто-то у них там заболел. Вот он просит тебя подменить больную доярку. – добавил он.

– Ладно, я его сегодня найду, уточню, что и как. – ответила Настя.

В это время с дойки коровы пришла Евдокия.

– Молочка попить не хотите? – спросила она мужчин.

– Огромное спасибо Дуня, я хорошо поел, молока не хочу. – ответил Федор.

– А я выпью, люблю парное молоко. – напросился на кружку молока Никита.

– Сейчас налью. – Евдокия сходила в дом. Вышла к мужчинам с кружкой и через марлю налила Никите молока. Тот с удовольствием выпил, поблагодарив сестру, вернул ей пустую кружку.

– Здравствуй, Настя. Как сходила в Дубровку? – задала она вопрос сестре.

– Хорошо сходила. За обедом расскажу. – ответила Настя.

– Ты не обедала с мужиками? – получив отрицательный ответ от сестры, Евдокия продолжила:

– Пойдем, я молоко процежу и пообедаем.

Сестры зашли в избу. Мужчины встали со стопки напиленных дров и направились к школе, где уже раздавались стук топоров и визжащий звук лопат, перемешивающих цементный раствор для возведения цоколя под здание школы.

Процедив молоко в 3-х литровую банку, Дуня достала из печи чугунок, разлила щи по чашкам и предложила Насти:

– Садись обедать и расскажи, как сходила в Дубровку?

– Нормально. Повстречалась с подругой, Галиной. Переночевала у неё и пришла домой. – ответила Настя.

– Она с кем живет в Дубровке? – задала очередной вопрос Евдокия.

– Живет она с детьми в доме родителей мужа. Они все погибли в войну. Во время войны, дети, старший сын и дочь, жили у матери Галины, в Яблони. Когда Дубровский район освободили, она забрала детей у матери и перевезла их в Дубровку. В поселке жить легче. Зарплата у неё хорошая. Она диспетчером работает на железнодорожной станции. – с грустью рассказала Настя и ненадолго замолчала.

– Война. Будь она проклята. Сколько горя она принесла людям. – с какой-то металлической жестью в голосе, произнесла Евдокия.

– А как складываются отношения у Никиты и Насти? – после недолгого молчания спросила Анастасия у Евдокии.

– Похоже на то, что дело закончится свадьбой. – ответила Дуня.

Настя опять ненадолго замолчала, уставив свой взгляд в дальний угол комнаты.

– Что-нибудь случилось? – заметив, во взгляде сестры грусть, перемешанную с тоской, спросила её Евдокия.

– Пока ни чего не случилось, но думаю мне надо искать новое место жительства. Если Никита женится на Насти, он приведет её сюда. Тесно нам будет жить вместе, тем более, если у них пойдут дети, а они обязательно пойдут. К Анисье я ехать не хочу. У неё трое детей, да и Ивана она все еще ждет. А вдруг она замуж выйдет, мне опять уходить. Нет, буду искать себе своё постоянное жильё, а к вам буду приходить в гости. – теперь уже с заметной решимостью в голосе, ответила Анастасия.

– Да, ладно тебе грустить. Никита этого не допустит, чтобы тебя выпроводит из дома. – с уверенностью в голосе произнесла Дуня.

– Да, я все понимаю. Мы были дружной семьей, и Никита никогда не пойдет, чтобы выселить меня из собственной хаты. Я сама понимаю, мне надо искать другое место жительства. Я не хочу создавать для него трудности семейной жизни. – сделала заключение Настя.

– Не спеши с выводами. Может быть, все обойдется. – покачав головой, сказала Евдокия.

– Может быть. Ты только Никите не говори о нашем разговоре. Я сама решу свою проблему. – попросила Настя Евдокию.

– К тебе наш бригадир приходил. Хочет тебя назначить дояркой, на время болезни Полины. Сходи к нему, узнай, что и как. – сменив тему разговора, оповестила Евдокия Настю о приходе бригадира.

– Хорошо, я сейчас к нему схожу. – ответила Анастасия, накинула на плечи платок и направилась на выход из хаты.

Через час она вернулась.

– Нашла бригадира? – спросила её Дуня.

– Нашла. Завтра с утра на дойку коров. Буду работать дояркой, пока не выздоровеет Полина. – ответила Настя.

– Хорошо. – произнесла Дуня.

– Пойдем, сестренка, поработаем в огороде, подвяжем помидоры, прополем капусту, свеклу. Короче говоря, сделаем все, что успеем за сегодняшний день.

– Пойдем. – согласилась Анастасия.

Сестры, взяв заранее заготовленные Никитой, по просьбе Евдокии, не большие колышки для подвязки помидоров, пошли в сад, где семья Аксеновых выращивала овощи. Работали они дружно. Это занятие отвлекло Настю от грустных мыслей, заметно подняло её настроение. Увлекшись прополкой овощей, они не заметили, как вернулись с работы мужчины.

– Девушки, помощь нужна? – весело спросил их Федор.

От неожиданного вопроса сестры вздрогнули, выпрямились и, посмотрев на мужчин, Евдокия сказала:

– Напугали. Всё, мы закончили работать. На сегодня хватит. Идемте ужинать.

На следующее утро, Настя, встав в 4 часа утра, ушла на дойку коров. Старшая доярка Валентина, показала ей коров Полины. Их оказалось десять голов. Назвала каждую корову по имени и порекомендовала, перед тем как начать доить корову, дать ей небольшой кусочек хлеба и дружески погладить её по шее. То есть наладить контакт с коровой, тогда она отдаст все молоко.

Однако, невзирая на строгое выполнение рекомендаций Валентины, в первый день дойки у Насти не все получилось. Коровы не хотели сразу признавать незнакомого для них человека и не все они с охотой отдавали молоко. Некоторые из них не хотели подпускать Настю к себе. Тогда на помощь приходила Валентина, которая для коров была знакомым человеком.