Сквозь дни, что мы прожили вместе, я могу сказать, что я готов. Я готов видеть тебя каждое утро с не расчесанным колтуном волос сзади, с расстёгнутой пуговкой на пижаме, откуда вываливается грудь. Я готов делить ванну, кухонный стол, умывальник и кровать на двоих, хотя и любитель раскинутся во всю прыть. И я даже не прошу это задокументировать у нотариуса! Я просто доверю то, что у меня есть. Я готов сдаваться ночами и все же отдавать тебе одеяло и большую часть территории кровати, лишь бы тебе было комфортнее. Я готов запаривать чайник на двоих, не забывая добавлять туда твои любимые фрукты, от которых меня воротит. Я готов просыпаться рано утром (что я ненавижу), отвозить тебя на работу, а томными и дождливыми вечерами забирать тебя и довозить на нашей карете до дома. Я готов читать, писать и делится с тобой всем новым, что приобрел. Но. Готова ли ты также, без задней мысли, тонуть в моем быту, в моей жизни, иногда подвергая себя поражению? Ведь я знаю, тебе тяжело сдаться.
Мы прожили две забвенные недели в квартире, что напоминала нам о человеческой сути. За квартирой толком никто не ухаживал, как человек, что совсем забыл про себя. И во что она превратилась? Ободранные стены, тараканы, марширующие по потолку и два кота, потерянно глядящие друг на друга. И даже в этой обстановке мы удивляли друг друга. Наш быт стал механизмом, что тяжело сломать. Все детали отточены под заказ и не имеют аналогов. Там, где я посмотрел, ты уже сделала, а там, где ты промолчала, я все понял. Каждый винт на своем месте. И это было отрадно.
Я наблюдал со стороны, будто призрак, как ты готовишь и стираешь, как ты меняешь постельное и прихорашиваешься перед прогулочными вечерами. И каждый раз замирал, глядя на эту театральщину, что я не в силах разыграть. Все четко и без лишних движений, как этюд. Репетиции не пошли насмарку.