Czytaj książkę: «Очищение», strona 3

Павлов кивнул, сворачивая в нужный переулок.

– Значит, он из тех, кто следит за своей анонимностью. Может, раньше работал в сети или в IT. Любопытно. Но почему тогда выбирал именно вдов? Психологическая манипуляция?

Соколов ничего не ответил, углублённый в анализ сообщений. Ему показалось, что Скворцов общался с жертвами холодно, методично, как будто просчитывал каждый шаг.

Павлов бросил на Соколова короткий взгляд, пока тот пролистывал фотографии, присланные Валентином.

– Ну, что, красивый хоть наш маньяк? Может, жертвы сами на него запали? — ухмыльнулся Павлов, пытаясь разрядить обстановку.

Соколов усмехнулся и, не отрываясь от экрана, ответил:

– Лично я бы ему не дал. — Он повернул экран, показывая фото Скворцова. – Типичный, знаешь, такой дворовой быдлан. Лет тридцать пять, неопрятный, волосы растрёпаны, взгляд тяжёлый, как будто на все злой. Такие обычно всю жизнь по подъездам торчат, всегда всем недовольны.

Павлов посмотрел на фото и присвистнул:

– Да уж, романтический герой… Видок у него, конечно, впечатляющий. Не знаю, что могло привлечь таких женщин в нём, если только в сети выглядел не так. Или просто знал, как подкатывать.

Соколов кивнул, осмысливая. Скворцов действительно выглядел как человек, которого трудно заподозрить в чем-то тонком и продуманном. Но переписка с жертвами показывала другое: хладнокровие, терпение и умение вызывать доверие – качества, совсем не свойственные его внешнему облику.

– Возможно, с виду он – один человек, а онлайн – совсем другой, — заметил Соколов, убирая телефон в карман. – Такие люди часто могут создавать себе маску: в сети – обаятельные и внимательные, а в реальности те ещё хищники.

Павлов хмыкнул и свернул в нужный переулок, поднимая глаза на серую многоэтажку, где находилась квартира Скворцова.

– Ну что ж, посмотрим, кто там за маской.

Они подъехали к подъезду старой многоэтажки. У входа стоял «Жигуль» с приоткрытым капотом, и мужчина в серой куртке, по виду типичный обыватель, возился в моторе, временами оглядываясь по сторонам. Соколов едва обратил на него внимание, пока они с Павловым не остановились у домофона.

Набирая нужный номер квартиры, Павлов усмехнулся:

– Скворцов наш, похоже, никуда не торопится. Может, и дома-то его нет?

Соколов собирался ответить, но в этот момент, оглянувшись случайно в сторону машины, заметил, как мужчина с мотором нервно сорвался с места, бросив всё, и с лёгкостью перепрыгнул через низкий заборчик у двора. Это было словно электрический разряд – Соколов сразу понял, что тот самый «ремонтник» и есть Скворцов.

– Это он! — бросил Соколов и, не теряя ни секунды, рванул за ним, а Павлов тут же последовал за напарником.

Скворцов, заметив преследователей, ускорился, перескочив через мусорные баки и нырнув в арку между домами. Павлов попытался укоротить расстояние, обежав препятствия, но Скворцов двигался с удивительной ловкостью, перемахивая через скамейки, уворачиваясь от прохожих и легко перепрыгивая через ограждения, словно знал все укромные пути двора.

– Паркурщик, чёрт бы его побрал! — выдохнул Павлов, преодолевая очередное препятствие.

Скворцов обернулся, и на его лице мелькнуло торжество, когда он понял, что создаёт приличное расстояние между собой и преследователями. Но в этот момент Соколов, не раздумывая, срезал угол и оказался к нему ближе, чем тот ожидал. Завидев Соколова, Скворцов достал из-за пояса пистолет и резко выстрелил, но промахнулся, срикошетив пулю в стену.

– Осторожно! — крикнул Соколов Павлову, отпрыгнув за угол. Павлов пригнулся, а Скворцов, воспользовавшись моментом, рванул дальше, стремясь скрыться за чередой гаражей.

Соколов и Павлов бросились за Скворцовым, не отставая ни на шаг, их дыхание становилось всё более тяжёлым, но адреналин в крови подстёгивал их двигаться дальше. Скворцов резко свернул в узкий тёмный проулок между старыми гаражами, и, не сбавляя темпа, следователи кинулись за ним.

Но когда они влетели в проулок, то замерли, поражённые: Скворцова там не было.

Соколов, всё ещё тяжело дыша, огляделся. Вокруг царила абсолютная тишина. Никаких звуков шагов, никакого шума. Казалось, он просто исчез. Павлов, прислонившись к стене, пытался взять себя в руки и разглядывал окружение, выискивая малейшую подсказку.

– Что за чёрт… — прошептал он. – Либо он через стену махнул, либо испарился. Но тут три с половиной метра, это нереально.

Соколов молча смотрел на высокую кирпичную стену. Единственный выход был – двигаться дальше, но времени на такие прыжки у Скворцова явно не хватило бы.

– А если люк или лаз какой? — тихо спросил Павлов, наклоняясь, чтобы проверить землю.

Соколов кивнул и, присев на корточки, посмотрел под старые мусорные баки и деревянные доски. Наконец его взгляд зацепился за следы обуви в пыли у стены. Они резко обрывались возле трещины в стене, чуть прикрытой деревянной доской. Соколов поддел её носком, и доска с лёгким скрипом приоткрылась, открывая узкий лаз.

– Вот наш трюк, — пробормотал он.

Скрипнув доской, Соколов осторожно заглянул в лаз. За ним открывался проход на другую улицу. Он стиснул зубы и пролез через узкий проём, Павлов последовал за ним.

На другой стороне их встретила пустынная улица с несколькими прохожими, которые ничего не замечали. От Скворцова и следа не было – как будто его и не было вовсе. Соколов окинул взглядом узкий переулок, но понимал, что Скворцов, воспользовавшись секундной задержкой, успел скрыться.

Павлов тяжело выдохнул, глядя по сторонам:

– Ну что ж, ушёл. Видимо, профессионально готовился. Здесь не обойтись без розыска, да ещё и по полной программе — с его навыками он опасен.

Соколов кивнул, напряжённо прикидывая дальнейшие шаги.

– Да, объявим его в розыск как особо опасного. Нужно перекрыть все возможные маршруты. Если действовал с такой холодной головой и уверенностью, его так просто не возьмёшь.

Глава 5. Побег

После побега Скворцова, который открыл огонь по оперативникам, следствие сделало следующий шаг. Соколов отправил запрос оператору на детализацию сим-карты Скворцова, чтобы отследить его звонки и передвижения. Через несколько дней пришёл официальный ответ.

К удивлению Соколова, в документе значилось, что на имя Скворцова зарегистрированы две активные сим-карты, хотя следствие ранее знало только об одной. Второй документ содержал распечатку активности обеих сим-карт за последние несколько дней, включая приблизительные локации.

Сопоставив данные, Соколов и Павлов обнаружили странное несоответствие. В день второго убийства первая сим-карта фиксировалась в районе дома Скворцова, неподалёку от супермаркета, а камеры подтверждали, что он действительно был в магазине в это время. Однако вторая сим-карта показывала активность рядом с местом убийства. Это могло означать, что кто-то использовал вторую сим-карту, возможно, чтобы подставить Скворцова или отвлечь следствие.

– Похоже, в дело замешан ещё кто-то, — сказал Соколов, показывая распечатку Павлову. – Одна симка в районе магазина, а вторая – рядом с местом преступления.

– Значит, кто-то из его близкого окружения имел доступ к его вещам, — кивнул Павлов. – Или кто-то подставил его, раз он был в одном месте, а вторая симка – в другом.

Соколов решил провести обыск в квартире Скворцова в надежде найти зацепки.

После получения данных о второй сим-карте и расхождений в местоположениях, Соколов решил провести обыск в квартире Скворцова. Новая информация усиливала подозрения, и оставалось надеяться, что среди вещей удастся найти что-то, что прояснит запутанную картину.

Два понятых – мужчина средних лет с настороженным взглядом и женщина, которая изо всех сил старалась не вдыхать тяжёлый запах квартиры, – вошли вслед за Соколовым и Павловым. Квартира встречала их затхлым духом старого табака и просроченного алкоголя. Обшарпанные стены с блеклыми пятнами, потёртые обои и перекошенная мебель говорили о годах запустения.

Павлов бегло осмотрел кухню, где стояли грязные кружки, переполненные пепельницы и пустые бутылки, и вздохнул. Он взглянул на понятых, которые неловко переглядывались и старались держаться ближе к дверям. Соколов, не отвлекаясь, открыл шкаф в прихожей и проверил внутренние полки: там были только выцветшие футболки, несколько стоптанных ботинок и куртка, оставленная как будто со времен прошлого десятилетия.

Они двигались по квартире молча, под взглядами понятых, делая снимки вещей и записей, которые хоть как-то могли пролить свет на жизнь Скворцова. На кухне – разломанный стул, горы пустых бутылок и стол, покрытый старыми газетами. Везде царил беспорядок, создавая ощущение, что хозяин давно утратил интерес к собственной жизни.

Мужчина, с небрежной ухмылкой, бросил насмешливо:

– Ну ищи, ищи, мусор. Что ты тут найдёшь?

Эти слова привлекли внимание Соколова. Он повернулся к понятым, сосредоточив взгляд на ухмыляющемся мужчине, который явно не стеснялся выражать своё отношение.

– Ты что-то знаешь о Скворцове? — спокойно спросил Соколов, не сводя с него взгляда.

Понятой скептически хмыкнул, бросив взгляд на обшарпанные стены, как будто рассматривал «свои владения», и ответил тоном, который сразу выдавал человека с «опытом»:

– Даня — чёткий пацан, по понятиям живёт. С вами базарить не будет, – заявил он, не скрывая вызова. – Я тут чисто для протокола.

Соколов ощутил, что это не просто позиция случайного знакомого. Он уловил в этом ироничное уважение к хозяину квартиры и не упустил шанс продолжить:

– Значит, близко знали его? Часто здесь бывал?

Понятой глянул в сторону, бросив коротко:

– Ну так, нормально. Даня-то на улице с таким, как ты, не базарил бы.

Соколов с прищуром взглянул на мужчину:

– А тебя как зовут?

– Вася, — ответил тот, всё так же ухмыляясь.

– Тогда скажи, Вася, раз Даня такой «чёткий», с чего вдруг по нам огонь открыл? — Соколов подчеркнул вопрос, намеренно не отводя взгляда.

Вася хмыкнул и с явным удовольствием произнёс:

– Да на очко, значит, присели вы, мусора! У Дани-то пугач всего, шутиха. А вы шмон на весь район устроили. Да он просто спугнуть вас хотел, а вы переполошились. — Он засмеялся, бросив взгляд на женщину-понятую, словно ожидая поддержки, но та, напротив, напряглась ещё сильнее.

Соколов, сохраняя спокойствие, уточнил:

– Даже если это был всего лишь пугач, зачем Дане так себя вести? Не проще было поговорить?

Вася ухмыльнулся ещё шире и с вызовом бросил:

– А вы ему представлялись, а? Он у вас удостоверение видел? Или сразу на него быканули? Может, он вообще не понял, что с вами дело имеет, и просто как любой порядочный гражданин от грубиянов шуганулся. Не? Не думали, господа мусора?

Соколов не обратил внимания на издёвки, но Павлов, стоявший рядом, нахмурился и сделал шаг вперёд.

– Полегче в общении, — жёстко проговорил он, встретившись взглядом с Васей. – Ещё слово, и закроем на 15 суток за неуважение. Понял?

Вася фыркнул, но отстранился, поднимая руки в жесте показного смирения.

– Ладно-ладно, не кипятись, начальник. Я тут чисто по закону, — сказал он, прищурившись и бросив взгляд на Соколова. – А если хотите про Даньку знать, так он не с вами тут проблему имел. Не с вами, — добавил Вася, опуская голос и бросив взгляд на Павлова. – Вот это и выясняйте, господа сыщики.

Павлов кивнул одному из оперативников, стоявших в коридоре:

– Лебедев, зайди. Проводи нашего понятого в отделение, пусть пока подождёт там, — сказал он, обращаясь к Васе. – Соколов с тобой позже пообщается.

Вася, заметив перемену в тоне, вскинул бровь, но постарался сохранять вызывающее выражение лица.

– Я, значит, с вами как понятой, а вы меня в отделение? — фыркнул он, пытаясь кинуть насмешливый взгляд на Соколова.

– Закончим обыск, опечатаем квартиру, а там и поговорим, — твёрдо ответил Соколов, не оставляя ему выбора. – Лишних вопросов не будет, если всё ясно.

Вася попытался бросить ещё пару слов, но, уловив серьёзный взгляд Лебедева, поджал губы и пошёл к выходу.

Выйдя из подъезда на прохладный вечерний воздух, Павлов задумчиво потёр подбородок, оглядываясь на дом Скворцова.

– Слушай, Игорь, не тянет Даня на маньяка. Не похож он на того, кто способен провернуть такие убийства. Да и на психа не смахивает, — сказал он, прищурившись, словно вспоминая их короткую погоню.

Соколов кивнул, погружённый в мысли.

– Согласен, есть что-то в этом неправильное. Проверь психиатрические лечебницы, — произнёс он, глядя на тёмные окна квартиры Скворцова. – Может, кто-то недавно вышел: тот, у кого были проблемы с агрессией, особенно в сторону вдов. Или с каким-то пристрастием к удушению. Может, что и найдём.

Павлов вздохнул, соглашаясь, и достал телефон, чтобы сделать запрос.

Павлов, сделав запрос по телефону, убрал его в карман и посмотрел на Соколова:

– Давай я тебя до дома подброшу, всё равно по пути. Не откажешься?

Соколов усмехнулся, глядя на него с лёгким недоверием.

– С каких это пор ты работаешь таксистом? — ответил он, приподняв бровь.

– Да ладно тебе, Игорь, — Павлов рассмеялся и хлопнул его по плечу. – Жена давно зовёт тебя в гости. Сколько лет уже прошло, как последний раз собирались? Лет пять назад, а то и больше?

Соколов кивнул, будто нехотя признавая правду.

– Да, помню тот вечер. Ты тогда притащил на стол эту адскую настойку. С утра все пытались прийти в себя, а ты выглядел бодрячком.

Павлов засмеялся, вспоминая ту встречу:

– Вот и приходи, повторим. Никаких настоек, обещаю. Настя чуть сковородкой меня не огрела за тот раз. Соскучилась, говорит, давай хоть как-то вытащим Соколова на свет божий.

Соколов качнул головой, подавляя усмешку:

– Ты же знаешь, как всё сейчас. Дела, дела… Но спасибо, передавай привет Насте.

Павлов остановился, глядя на него серьёзно:

– Дела, дела… Знаешь, ты иногда сам себе даёшь не меньше нагрузок, чем этим маньякам. Всё-таки не только начальник ты мне, но и друг, если ты не забыл. Тебя же не каждый день просят зайти на ужин.

Соколов бросил на него тёплый, чуть смущённый взгляд:

– Знаю, Павлов. Постараюсь заглянуть на выходных, обещаю.

Они пожали друг другу руки, и Павлов, чуть усмехнувшись, добавил:

– Только смотри, слова на ветер не бросай.

Соколов брёл по ночному городу, уставший, но не готовый возвращаться домой. Его шаги эхом отдавались по пустым улицам, пока мысли блуждали вокруг нового вопроса: какова могла быть цель убийцы? Почему именно вдовы, почему руки сложены на груди, и что значит это положение мизинца, будто прикрывающего обручальное кольцо?

Он остановился под светом фонаря, достал телефон и набрал поисковый запрос: «руки на груди в похоронных обрядах». Ему попадались отрывки из статей, намёки на ритуальные практики. Оказалось, что во многих культурах руки, сложенные на груди покойного, символизировали его примирение с уходом, готовность «отдать себя» вечности и покою. В некоторых культурах это жест даже ассоциировался с переходом в иной мир, где человек освобождается от земных привязанностей.

«Примирение с уходом?» – Соколов нахмурился, пытаясь понять, как это соотносится с его делом. Но оставался ещё один загадочный элемент – мизинец, закрывающий кольцо.

Он снова посмотрел на экран и ввёл следующий запрос: «значение обручального кольца, закрытого мизинцем». Ответы, как всегда, были разрозненны, но один намёк показался ему интересным: кольцо, спрятанное таким образом, могло символизировать разрыв, «закрытую» связь или, возможно, даже осуждение брака. Ранее в истории встречались упоминания о том, что подобный жест иногда указывал на утрату или на невозможность вернуться к прежней жизни.

Складывалось впечатление, что убийца будто бы «закрывал» жизнь жертвы, показать связь с прошлым, от которого он, видимо, желал их освободить… или наказать за него.

Неожиданно Соколов услышал выстрел и чей-то крик из глубины парка. Его тело напряглось, а рука инстинктивно скользнула к пистолету, лежащему в кобуре. Быстро оглядевшись и оценив расстояние до шума, он достал телефон, набирая номер Павлова. Прижав телефон плечом, чтобы одновременно держать пистолет наготове, он поспешил к месту происшествия.

– Павлов, я в парке, у восточного входа! Срочно нужна подмога! — выдавил он, держа телефон так, чтобы не ослабить хватку на рукоятке оружия. Внезапно телефон выскользнул и с глухим звуком разбился о тротуар. Поднимать его не было времени.

Когда он добежал до места, увидел двоих, которые яростно пинали человека, свернувшегося на земле и прижимавшего руки к лицу. Глухие удары чередовались с короткими вскриками жертвы. Соколов выхватил пистолет и, не теряя времени, выстрелил в воздух. Выстрел резко разорвал ночную тишину, прервав звуки ударов.

– Ни с места! Полиция! — крикнул Соколов, нацелив пистолет на нападавших.

На мгновение повисла тишина. Один из парней рванул в сторону, спотыкаясь, но Соколов, мгновенно оценив расстояние, прицелился и выстрелил ему в ногу. Преступник упал с криком, хватаясь за рану, а второй замер, подняв руки и пятясь назад, страх и растерянность отразились на его лице.

Соколов держал пистолет наготове, уверенно направив его на второго нападавшего.

– Мордой в пол, руки за голову! — приказал он громко и чётко, шагнув вперёд и проверяя, что оба задержанных остаются на месте.

Тот, что стоял, растерянно замер, затем, медленно подняв руки над головой, лёг на землю лицом вниз, вытянув руки вперёд.

Соколов, убедившись, что оба преступника обездвижены, приблизился к раненому. Он подошёл осторожно, не ослабляя контроля, и, держа пистолет наготове, наклонился, чтобы осмотреть повреждённую ногу беглеца. Кровь медленно сочилась из раны, но, судя по всему, серьёзного повреждения артерий не было.

Убедившись, что опасность снята, Соколов затем склонился к пострадавшему – мужчине, который всё ещё лежал на земле, прижимая руки к побитому лицу. Тот с трудом поднял голову, израненный, но благодарный взгляд встретился с глазами Соколова.

Соколов склонился над израненным мужчиной и вдруг узнал его. Это был Скворцов – тот самый, за кем они гонялись, кто недавно ушёл от полиции, скрывшись в проулках. Соколов почувствовал неожиданное удовлетворение от этой случайной встречи, словно судьба сама привела его сюда.

– Даниил Скворцов, — тихо произнёс он, осматривая побитое лицо беглеца. – Похоже, удача сегодня не на твоей стороне.

Свет мигалок разрезал тёмный парк, когда подъехали патрульная и ещё одна машина с Павловым. Патрульные быстро разобрались, оценив обстановку, и забрали задержанных. Павлов, бросив короткий взгляд на Скворцова, хмыкнул – не ожидали, что так скоро с ним столкнутся, и кивнул Соколову. Тот нагнулся к земле и, заметив металлический отблеск в траве, поднял валявшийся рядом с побитым Скворцовым пугач, упаковывая его в пакет для улик.

– Скворцова – в отдельную, – коротко распорядился Соколов. – Остальных тоже в отдел. Разберёмся.

Патрульные помогли измотанному и побитому Скворцову подняться и усадили его в отдельную машину. В его взгляде сквозило нечто похожее на облегчение, хотя он старался этого не показывать. Через полчаса, не обмолвившись ни словом, группа прибыла в участок. Соколов и Павлов прошли в допросную, где уже ждал Скворцов, сидя, как пойманный зверёк, напротив пустого стола.

Соколов и Павлов вошли и обменялись коротким взглядом. Соколов медленно опустился напротив Скворцова, выдерживая паузу, словно решая, насколько тот готов выложить правду.

– Ну, и где ты так понабрался, что пришлось от полиции, как от чумы, носиться? — начал Соколов, смотря прямо на Скворцова.

Скворцов отвёл глаза, провёл рукой по разбитой щеке, будто раздумывая, стоит ли начинать. Потом он пробормотал, тихо, словно в полголоса, но достаточно, чтобы было слышно:

– Я думал, мусора – это те, кому я… ну, обязан. Я от них уже не первый день по углам, за каждым поворотом ждал, что достанут, – он горько усмехнулся, — вот и думал, что это они, понял?

Скворцов тяжело выдохнул, словно сдавшись. Павлов смотрел на него с прищуром, пока Соколов, не сводя взгляда, терпеливо ждал.

– А пугач зачем с собой? Думал, отбиться? — с лёгким презрением спросил Павлов.

Скворцов слегка пожал плечами, зло ухмыльнулся:

– От них – кто ж знает. Так, чисто для понта, – пробормотал он, стараясь казаться спокойным, но в глазах мелькнуло что-то похожее на отчаяние. – Ну, а как увидел вас, братков представил, что это вы…

Соколов задумчиво кивнул, словно делая для себя выводы, и переглянулся с Павловым.

– Ладно, Даниил, у нас к тебе ещё пара вопросов, — Соколов открыл папку и положил перед Скворцовым распечатки с деталями активности по двум сим-картам. – Вот объясни, как у тебя их две оказалось? Одна — в районе магазина, другая – рядом с местом убийства.

Скворцов, увидев бумаги, чуть сник и поморщился, словно от головной боли. Он хмыкнул, с трудом сдерживая раздражение.

– Паспорт мой… давно уж кто-то прихватил, — пробормотал он, понизив голос. – Я по факту голый – только справка с паспортного стола на руках. Пока новый делают. А кому он в руки попал – да мало ли, кто мог симку оформить, кредиты какие. Мало ли…

Он пожал плечами, словно это его мало касалось, и ухмыльнулся:

– Это, начальник, ваша работа, вот и ищите мой паспорт.

Павлов, сложив руки на груди, поднял бровь и фыркнул:

– Ты давай не бархли тут, Скворцов. С тобой как положено разговариваем – так и отвечай. А про паспорт твой – разберёмся, не переживай.

Скворцов бросил на него недовольный взгляд, но, поняв, что здесь лучше не задираться, только слегка пожал плечами и снова отвёл взгляд, пробормотав:

– Ясно…

Павлов прищурился, решив надавить на Скворцова.

– Ты в курсе, что тебе светит? Статья 318 — за нападение на сотрудников при исполнении. До пяти лет, понял? – сказал он, сложив руки на груди и не сводя взгляда с подозреваемого.

Скворцов, уловив попытку давления, ухмыльнулся и подался вперёд, посмотрев на Павлова с лёгкой насмешкой.

– Не надо мне тут рассказывать, начальник. Понт свой убери, слышь? Тут максимум «девятнадцать точка три», и то это доказать ещё надо, чтобы хулиганку прилепить, — он откинулся на спинку стула, продолжая улыбаться. – А граждане начальники, — с явной издёвкой добавил он, – свидетели-то у вас есть, что я от вас убегал и стрелял? Или это всё только ваше слово?

Павлов хмыкнул, медленно наклонился к Скворцову и тихо, но твёрдо произнёс:

– Ты давай не корчи из себя адвоката. Справки о законах мы тебе читать не будем, и понт тут твой не пройдёт.

Скворцов уже собирался ответить, но Соколов жестом дал ему понять, что разговор окончен:

– Успокойся, Даниил. У нас есть и свидетели, и запись. И адвокат тебе, кстати, будет предоставлен. Только хорош комедию ломать.

Скворцов мгновенно сменил тон, приподнял бровь, подыгрывая:

– Адвоката? Это в точку. И я имею право на звонок, начальник. Говорить не буду, пока не обеспечите.

Павлов, не собираясь тратить время на подобные требования, подошёл ближе и без лишних слов произнёс с твёрдым, почти отеческим тоном:

– Право имеешь? Так вот, сейчас ты как раз имеешь право не хамить и говорить по делу.

Павлов подошёл к Скворцову, положив тяжёлую ладонь ему на затылок и медленно, как бы заботливо, начал его гладить. Скворцов насторожился, но не успел ничего понять, как Павлов, внезапно надавив, резко прижал его лоб к столу.

– Ох, Даниил, да что ж ты сам себя так лупишь? — протянул Павлов с наигранным сочувствием, продолжая держать руку на затылке Скворцова.

Скворцов, чуть ошеломлённый, попытался отпрянуть, но Павлов вновь надавил, снова ударив его лбом о стол.

– И опять, смотри-ка ты, — снова притворно причитал Павлов. – Прямо в стол! Ой, ну что ж ты так себя не бережёшь, а, Даня?

Скворцов пробовал отстраниться, но Павлов удерживал его, повторяя удар. После третьего удара на лбу у Скворцова уже начала выступать кровь, а он сам отводил глаза, будто стараясь скрыть злость.

Соколов наконец поднял руку, останавливая Павлова.

– Всё, хватит, — сказал Соколов спокойно. – Пусть Даниил поразмыслит над своим поведением. Мы пока займёмся делами поважнее.

Павлов, усмехнувшись, убрал руку и выпрямился, будто только что совершил тяжёлую работу. Скворцов, слегка пошатываясь, остался сидеть, глядя перед собой с каменным выражением лица.

Когда они вышли из комнаты, Павлов обратился к дежурному.

– Дёмин, оформи его в изолятор к его друзьям. Пусть посидит, остынет.