История восемнадцатая. Сука клыкастая
– Сами подумайте, что такого в этих некромантах? – вещал Юрий Лоза с экрана телевизора. – Что сложного они делают? Подошёл к покойнику, махнул руками, что-то там пробормотал и оживил? Да любой так может, при покровительстве тёмных божеств и заёмной силе. Ты попробуй сначала сам научись что-то делать. В Академию Тайной Магии поступи, например, поучись там несколько лет, освой сложные заклинания. Нет, они просто режут глотки людям, а потом с полученной за эту кровь силой изображают из себя сильных магов. Хотя на самом деле ничего не делают, лежат на диване целыми днями…
Я вскрикнул и проснулся. Это был, к счастью, сон. Толкнул под бок жену:
– Дорогая, ты не в курсе, к чему Юрий Лоза снится?
– К тому, что тебя будут остро критиковать. Совсем как Жиль Делёз новых философов, в особенности Андре Глюксмана… – сонно пробормотала она и добавила: – Ещё раз толкнёшь – руку оторву.
Сказав это, Марселлинн вырубилась. Я посмотрел на часы. Ещё три часа как минимум её будить бесполезно. Встал, оделся и пошёл в подвал к Яне. Она провидица, – может, как-то растолкует сон. Если только мухоморами в край не обдолбалась. Настроение вчера у неё такое было точно.
Вот вы улыбнётесь моему суеверию, так? Может, конечно, вы и правы, но не всё так просто.
Был случай, например. Месяца три назад, как раз между победой над Ишмуратовым и началом всего этого безобразия. Отбиваемся мы с Гарри от каких-то очередных засранцев-бандитов. Надо ли говорить, что на эту акцию меня подписала Марселлинн? Думаю, нет. И в процессе основной разборки Гарри,– а он был в образе человека,– на этот раз, мне такой выдаёт:
– По идее, на нас десяток уродов должны спрыгнуть сверху.
– Сплюнь, – говорю,– три раза через левое плечо.
– Антуан! Мы же сейчас в XXI веке, в современном городе! Ну что за суеверия?!
– Ага, мы в этом твоём двадцать первом веке и в городе, где делают космические двигатели для ракет, только что оживили двух мертвецов и отправили их прикрывать наш отход. Так что сплюнь, сука, быстро, пока я тебе рот слюной не наполнил.
Он не успел. Сверху на нас обрушился тот самый десяток бандитов. Отбились мы благодаря вовремя появившейся Марселлинн. Да и шлемы начали носить аккурат после этой акции. Чтобы зря народ, что нас увидел, не убивать зазря и память им не чистить.
Так что я спокойно шёл в подвал, надеясь разбудить страшилу упоротую, но она не спала…
– Слушай! А зачем тебе чёрная помада? – спрашивал её Олька. – Для твоих губ тебе подойдёт тёмно-коричневая. Будет смотреться красиво и очень в тему. Вот смотри. Я для себя подобрал перламутрово-розовую…
Как мне показалось, обернулись они на звук моей упавшей челюсти. А может, от того, что я громко и со вкусом выругался матом. Не уверен, не помню. Олька посмотрел как-то испуганно, а Яна заинтересовано.
– Мне сон приснился, – пробормотал я, немного смутившись. – Зашёл узнать, не вещий ли он.
И быстро врубил в суть сна. Яна посидела, подумала. Потом фыркнула и сказала:
– Это к тому, что на ночь фейсбук читать не надо. Особенно русскую ленту. А то и не такое приснится.
Я подумал, что, может, зря Марселлинн её так мало порола. От рук отбивается, сучка. Впрочем, с кем поведёшься, от того и наберёшься.
– Кстати! – Меня вдруг осенила мысль. Чтобы её реализовать, я подошёл к Ольке и поработал над его лицом и телом с помощью своих умений, сделав его более женственным и миловидным.
Он сначала дёргался и пытался вырваться, а потом смирился.
– Ну как? – спросил я, развернув его к зеркалу. Яна же, увидев Олькино обновлённое лицо, от восторга захлопала в ладоши.
– Ой, так лучше! – сказал он и улыбнулся. Искренне. Ну что ж, рад помочь. – Пол так поменять не получится, но есть один способ,– на бывшем Яны опробовали,– с пересадкой души в женское тело.
– Да, нет, нормально! Так очень хорошо, а женщиной становиться не хочу… просто не хочу.
Вот и отлично. Полине, я думаю, это тоже понравится. Главное, чтобы команда была бодрая и весёлая. Им сегодня тяжко придётся.
Моё пребывание в подвале провидицы прервал звонок на мобильник. Быстро ответив, я чуть не выронил устройство из рук. Нихрена себе такие новости прямо с утра. Особенно в тот день, когда мы собираемся идти охотиться на вампира!
Высокое кладбище Горного района совсем не изменилось с моего последнего визита. Впрочем, что могло поменяться, если я был два месяца назад? Называется оно так, кстати, потому, что расположено на какой-то там высоте на уровне моря. Логично, да. Сюда я пришёл с Гарри, остальные отмазались под самыми разными предлогами. Вообще, я не в обиде, понимаю. Потому что хоронили Лерочку. Мои соратники его с трудом переносили. Впрочем, он их тоже, откровенно говоря, не переваривал. Кроме моего текущего спутника, разумеется.
Вообще мой заход начался с нелепой стычки у ворот. Какая-то упоротая патриотическая общественность решила помитинговать, ага, прям на кладбище. Вернее, рядом. Против «похорон пидораса». Вопрос, кто в этой ситуации реально пидорас, остаётся открытым.
Это меня малость взбесило. Я не считаю себя слишком уж толерантным, мне на все эти дела глубоко насрать, но я не люблю, когда из похорон моего друга, чьи маленькие слабости я принимал, устраивают цирк с блядскими конями.
– Значит так! Ты! – Я подошёл к парню, который, как мне показалось, был организатором этого действа. – Какого хера ты тут со своим уёбищным плакатом встал? Ты, конина блядская, понимаешь, что сюда пришли не только геи, а его друзья, которым это вся катавасия неприятна?
– Раз они друзья педика, значит, сами педики, – логика охуительная, но хорошо, вернём должок.
– А раз твоя мать работала проституткой на трассе Великоуральск – Москва, значит ты тоже такая же проститутка? – конечно же, я прочитал его грязное прошлое и то, что он пытался скрывать.
Организатор опешил. Но ему на помощь уже спешила какая-то девица. Из породы красивых баб, но дико мерзкая.
– Мы заботимся о морали и нравственности… – высокомерно заявила она и хотела что-то продолжить, но я её перебил.
– А где была твоя мораль и нравственность, когда ты свою девственность за 150 тысяч рублей продала? Продешевила, кстати… а нет. По ценам 2006 года – нормально.
Теперь двое на меня воззрились с ужасом. А я продолжал перечислять грязные факты из их биографии, да ещё с подробностями. Они не выдержали и сбежали. А за ними потянулась и остальная пиздобратия, оставляя свои вонючие плакатики.
– Эй! – окрикнул я последних уходящих. – Уберите всё это дерьмо, иначе я и про вас что-нибудь интересное озвучу.
Те испугано начали выполнять мой приказ. А я прошёл на само кладбище под удивлённые взгляды мортусов – обычно я здесь появлялся не раньше полуночи и с какими-нибудь странными персонажами. Прощание с Валерой было в самом разгаре. Говорились речи тонкими мужскими голосами. Гдё-то даже слышались женские всхлипывания. Ну ни хрена же себе! Ладно. Я сосредоточился и посмотрел на кладбище некромантским взглядом. Ну да. Стоит у гроба и слушает речи, закатывая глаза. Кивнул ему, давая понять, что я его вижу и предлагаю отойти в сторону.
Лерочка обрадовался и поспешил за мной. Гарри тоже что-то понял и присоединился.
– Антуан, честно, я тебе рад! Только не разочаруй меня, не толкай слезливых и пафосных речей.
– Не буду. Жалеешь теперь, наверное, что с меня клятву стребовал не воскрешать тебя?
– Нет. Тут более весёлые перспективы намечаются. Так что спасибо, что сдержал слово.
– Слушай, а то чего ты умер, а? Я так и не понял. Как-то по телефону неразборчиво сказали…Если кто убил, не вопрос, мы отомстим. Или СПИД?
– Неприлично про ВИЧ-инфекции шутить в присутствии такого, как я. Я же не шутил про статьи УК о мошенничестве? Про отомстить – забудь! Антуан, за тобой и так тянется след из крови и трупов, не усугубляй. Да и рак у меня был. Поджелудочной железы. Мерзкая штука, скажу я тебе…
– Значит, тогда в баре ты знал? Выглядел всё-таки бодро. А ведь мог попросить, я исцелять, не убивая, умею…
– Да. Лоханулся. Впрочем, оно к лучшему. Смерть всё обнуляет. Бодро выглядел, потому что всей наркотой, что нашёл, закинулся.
– Про то, что смерть много чего обнуляет, знаю. Некромант всё-таки. Ну, бывай! Вот Гарри тебе тоже слова прощания передаёт. Ничего, если я тебя вызывать иногда буду? Пообщаемся через зеркало, повспоминаем дни былые?
– Ой, как будто я тебе это запретить смогу…Хотя я не против.
Домой я вернулся не расстроившийся, а весьма бодрый и агрессивный. А чего грустить? Если Лерочке так нравится, то зачем мешать? Как учил Алистер Кроули, не лезь делать добро, когда тебя не просят или просят не делать его. Точно не помню. Как-то так. Умный мужик, из наших, некромантов, то есть, до сих пор живой, хотя официально умер. Только поехавший на сатанизме чутка. Ну и мудак редкостный, если в личном общении, как и всякий британец, само собой.
– Вампиров ловить? – уточнила Марселлинн. – Давно пора.
– Ага, пошли, пока не стемнело. А то в темноте они больно шустрые становятся, не уследишь. Кстати. А кто такие Жиль Делёз и Андре Глюксман? А то я с утра тебя не понял немного.
– Чего??? В жизни о них не слыхала, хоть во Франции регулярно бывала. Кстати, дорогой, а чего у нас отпуска нет? Нам же положено!
Я встряхнул головой. Мне показалось, что я отчётливо расслышал те слова своей жены. Значит, всё-таки права страшила упоротая: не надо читать фейсбук на ночь.
– Давай сначала Рейнгарда завалим, а потом об отпуске подумаем. И да, есть у меня кое-какие контакты с французскими некромантами. Вернее, он один там остался, второй в Канаду уехал.
– Всю команду собираем? – уточнила Марселлинн.
– Естественно. Этот кровосос, тварь упёртая. Лучше не рисковать. Я бы вообще, зная его дочь, предпочёл бы накрыть место его обитания тактическим ядерным оружием.
– Склеп, блядь! Охуеть как оригинально! Хотя по нашим меркам— да. Оригинально. Чтобы найти склеп, да ещё и жить в такой помойке, что у нас склепами называют, надо ебануться на отличненько. Эй, Рейнгард, сука клыкастая! Выходи, убивать тебя буду.
Но вместо отца Полины появился какой-то чмошный тип. Нет, не обращённый. Донор. Добровольный. Вот же извращенец! Нет, ну серьёзно, за каким хреном ему это понадобилось? Всё-таки у некоторых людей такие большие проблемы с головушкой, что их проще убить, чем достучаться до несуществующего разума.
– Чё надо? – вопросил я убогого.
– Андрей Васильевич передать просил, что это вы к нему зайти должны.
– Залупу ему на воротник, – отпарировал я. – Стас?
Очередь из «Хеклер и Коха» разворотила уродцу грудь.
– Я вообще-то гранату попросить хотел…
Опешивший Наёмник протянул мне гранату. Он вообще у нас ходячий склад оружия. Я подержал её в руках и вызвал големов ментальным приказом. Они появились практически сразу.
– Скольких он обратил? – спросил я у бывшего бандита и дохлого жандарма.
Те помолчали, замявшись.
– Приказываю говорить!
– Трёх, – выдавили они из себя синхронно.
– И вы молчали, упыри? Хрена вам лысого, а не освобождение после миссии. Пшли прочь, домой. Там встанете в подвале и будете стоять, не двигаясь, пока я, и только я, не отменю этот приказ.
Ублюдки утопали в закат. Я скрипнул зубами. Да, големы— это геморрой. Об этом и Махараль предупреждал в своих трактатах. И учитель говорил тоже. Ну ничего, надо будет посидеть и подумать. И возможно, я что-нибудь придумаю. Пока же у нас другая проблема.
Мы стояли около склепа, на заброшенном «графском» кладбище, как называли его местные, всей командой. То есть я, Марселлинн, Стас, Гарри, Полина и Яна. И ещё Олька. Взяли на всякий, вдруг пригодится. На всякий случай надели наши шлемы-черепа. Ребята готовы к бою, но эту тварь клыкастую надо выкуривать из склепа.
– Эй! – опомнился вдруг Стас. – Ты хоть гранату бросать умеешь?
– Да на физкультуре бросал так средненько, – сказал я, бросил её в склеп и захлопнул дверь.
– Этого я и… – но слова Наёмника были прерваны взрывом, от которого обрушился склеп.
– А чё это он? – спросил я, опешив. – Вроде просто должно было изнутри всё посечь осколками, а тут…
– Так я тебе противотанковую гранату дал, – спокойно отпарировал Стас. – Я думал, ты поймёшь: они же отличаются…
– Блин, да он тебе же сказал, что первый и единственный раз он муляж гранаты на физкультуре видел. А там они под противотанковые сделаны! – резко бросила Марселлинн. – Заканчивайте разборки, вот уже Рейнгард на подходе.
Действительно, из-под обломков склепа с матом и проклятьями откапывался папа нашей малолетки со своими дружками, такими же упырями, теперь и в прямом смысле.
– Ну, чё? Кто к кому вышел? – только и успел спросить я, как они бросились на нас.
Поначалу клыкастые паскуды смяли наши основные боевые силы— Гарри и Марселлинн. Причём Гарри не успел перекинуться в обезьяну, так что ему досталось сильнее прочих. Надо понимать, что на моих людей не действуют все эти вампирские заморочки с обращением в вампира. Укус – это всего лишь укус. Хотя этими клыками – весьма неприятен. Нашему орангутангу умудрились выгрызть изрядный кусок мяса с руки, прежде чем он смог принять необходимую форму. Да и после этого боец он был уже никакой, потому что сразу после превращения он получил пару ударов ножом под рёбра от дружков Рейнгарда и упал на землю. Стас, отойдя на расстояние, пытался прицелиться, чтобы не зацепить никого из наших, вот это он зря, кстати. Лучше бы на своей реактивной скорости поработал бы ножами. Да и одиночные пули, которые он всё-таки пустил в Рейнгарда, вреда ему не причинили, а только отбросили. Тем временем один из упырей всё-таки дорвался до Полины, но та превратила его одежду в серебро. Упырь взвыл и, рухнув, начал кататься по земле, пытаясь как-то избавиться от серебра. Полина улыбнулась и ринулась было ко второму кровососу, но получила от папаши такой родительский пинок, что пролетела метров десять и упала практически на кладбищенскую ограду, распоров себе бок. К ней бросилась её подружка, Яна, которая должна была стоять за моей спиной и давать советы, и влетела под нож помощника Рейнгарда. Ничего страшного,– только рука располосована по плечо. Так они лежали рядом, провидица и девчонка-мидас, залитые кровью, но живые. Стас после этого малость обезумел и выпустил в Андрея Рейнгарда очередь— того отнесло метра на три, но вампир сразу же вернулся и полоснул Наёмника двумя кинжалами, прежде чем Марселлинн набросилась на бандита сзади, взяв в захват. Полина, опять же, времени не теряла и проделал фокус с превращением одежды в серебро подошедшего к ним с Яной полакомиться девичьей кровушкой подручного Рейнгарда.
– Ариш, прижми ублюдка к земле, – крикнул я своей подруге.
Та, хоть и с трудом, но выполнила приказ. Я вогнал серебряный кол в сердце Рейнгарду, пришпилив его земле.
– Пусть пока полежит, отдохнёт, – бросил я жене. – Где последний вампир?
Единственный вампир, оставшийся функционирующим, тем временем добивал Стаса. Наёмник был сильно ранен, кинжалы Рейнгарда располосовали ему живот, и он отбивался из последних сил. Мы с Марселлинн бросились ему на выручку, но не успели. Упырь свернул Стасу шею и был готов уже причаститься кровью, как был прибит к земле осиновым колом.
Я подошёл к Стасу и проделал все необходимые манипуляции для оживления. Наёмник вздрогнул и открыл глаза. Через секунду он был уже на ногах. Да, у Стаса пока лучший результат по самообладанию из-за смерти и оживления.
– Что это они делают? – только и спросил он.
Мы проследили за его взглядом.
Девчонки между тем времени не теряли. Навалившись на одного из вампиров в серебряной одежде, они орали на Ольку с большим тесаком, чтобы тот быстрее резал упыря.
– Ты блин, мужик или нет? – кричали они. – Режь быстрее, пока он не вырвался!
Телепортист суетился как-то не по делу, Майка и джинсы чутка задрались сзади, и стало заметно, что на нём кружевное бельё. Как мне кажется, вопрос, мужик он или нет, пока остаётся открытым.
– Девчонки! Надо, чтобы кол в сердце был, – поправил я их.
Олька тем временем всё равно успел отрезать ногу. Молодец парень, быстро учится.
Марселлинн, однако, нас всех удивила. Подскочила к девчонкам и начала хлопотать вокруг них, пытаясь осмотреть раны. От этого они вздрогнули и выпустили вампира, который дрыгая конечностями, вышиб тесак из Олькиной руки. Тот побежал за орудием, а Арина тем временем начала обнимать их по очереди, гладить по головам (шлемы они сняли, получив ранения), успокаивать. От этого наши компаньонки перепугались сильнее, чем если бы Марселлинн захотела бы их поколотить (ну, к этому они привычные).
Я постоял, немного опешив от реакции жены, потом достал из своей куртки ещё два кола (вообще вчера с Полиной мы их сделали шесть штук, – из осины, оцените иронию,– а потом она их трансмутировала в серебро) и кинул их этим израненным бестиям. Те быстро смекнули, что надо в районе сердца вернуть одежду в первоначальное состояние, всего небольшой участок.
– Помощь нужна? – всё-таки при всех успехах, мясник из нашего телепортиста неважный.
– Нет, – отмахнулась Яна. – Лучше Гарри займись.
Твою мать! Я же совсем забыл про нашего орангутанга, который валялся рядом с руинами склепа. Подбежав к нему, я только и успел поймать его последний вздох, на котором он превратился в человека. Марселлинн оставила девчонок, убедившись, что с ними всё в порядке, и присоединилась ко мне. Ага, искусали, порезали, но он ещё долго держался. Но не беда. Вернуть к жизни под вопли вампира, которого неумело разрезали на части, – не проблема.
Гарри тоже оклемался быстро. Правда, не вскакивая, а просто поднявшись. Постоял несколько минут, а потом превратился в обезьяну и снова стал самим собой.
– Отлично! – улыбнулся он. – Способность при мне.
– Так ты же хотел от неё избавиться? – подколол я студента-мортуса.
– Я передумал! Да и какой смысл? Я таким теперь полезен.
Я ухмыльнулся. Принятие своей инаковости – это очень важно. Тем временем Ольке всё-таки удалось распилить своего вампира на куски, и тот медленно истлевал. Остальных двух добили Марселлинн и Стас. Оставался только Рейнгард. Я снял шлем, закурил и подошёл к нему. За мной последовала вся остальная команда, включая и залитых кровью девчонок.
– Ты, гнида, – обратился я к Рейнгарду. – Хоть и не добрался до нашей крови, но попил её в фигуральном смысле.
Я пнул поверженного врага и протянул свой византийский кинжал Полине.
– Добьёшь? Или мне оставишь?
– Конечно, сама прикончу, – усмехнулась она. – Раз уж начала, надо закончить. Извини, папа… ничего личного. Хотя нет. Личное. Не пытайся ты меня убить после того, как ожил, мне бы, может, и было бы на тебя похер. А так – не обессудь.
Девчонка-мидас с распоротым боком, из которого текла кровь, ползала на коленях около своего отца, ставшего вампиром, и убивала его окончательно.
– Стас, Марселлинн – проверьте склеп. Вернее, его руины. Я пока займусь пострадавшими.
Заняв двух напарников делом, я принялся лечить. Сначала Яну,– Полина была занята папой,– но после того, как Рейнгард развеялся в прах, подлатал и её. Девчонки стали как новенькие. Ну, почти. Только их теперь шоколадом бы покормить, а то крови много потеряли.
– Хочешь знать, почему они на нас с клыками и ножами полезли? – подошёл ко мне Стас.
Я неопределённо мотнул головой. Два воскрешения и два исцеления меня вымотали. Как-то было уже всё равно.
– У них были стволы. Только их обломками засыпало. Мы с Ариной их достали, можно я домой заберу? Годный арсенал.
– Конечно. Только, как и остальное оружие, держи в замаскированном помещении. На всякий случай.
– Это само собой. Здесь мы всё?
– Больше никаких следов не осталось?
– Всё убрали и гильзы тоже собрали, – ну да, Стас же у нас малый реактивный. – Вот будут завтра удивляться с чего это склеп… а чей он, кстати?
– Похер чей.
– Ага, в общем, будут гадать с чего это «похер чей» склеп обрушился.
– Ну и молодцы.
Мы погрузились в катафалк. За рулём Марселлинн, я рядом. Стас, обычно сидевший сзади, переместился на место для гроба, где лежало собранное им оружие и боеприпасы, за ним последовала Полина, помогавшая ему сортировать стволы. На их место уселись Яна и Олька, составив компанию Гарри.
Наш Дэдмобиль проехал по городу и въехал в усадьбу, никем не замеченный. Внутри хлопотала зомби Юля, готовя нам праздник, на который Гарри позвал своего любовника. Наёмник и малолетка таскали оружие, пока мы все переодевались: даже у тех, кто не был ранен или убит, одежда оказалась запачканной кровью. Короче, у Юли завтра будет работа. Впрочем, ей-то что. Второй зомби, Серёга, вызревал в подвале. Надо будет поднять его завтра вечером. Не забыть бы, а то праздник обещал стать грандиозным: слишком уж потрепал нам нервы Рейнгард, и душа жаждала расслабухи. Будет заниматься у нас информацией ну и так, технической работой. Трубы чинить и всё такое. Ну не я же это делать должен, правильно? Там же стояли големы, ожидая вставки пиздюлей и прочистки глиняных мозгов на тему, кто кому что должен и кто чем будет заниматься. Эти лучше вообще пускай неделю постоят. Умнее будут. Вернее, станут внимательнее относиться к моим словам.
– А мы теперь на самом деле мёртвая команда, – заметила Марселлинн, когда мы в очередной раз пили за упокой всех вампиров. – Каждый из нас побывал за гранью… Кроме тебя.
Жена сидела на диване рядом со мной и изысканно пила французское вино. Иногда она протягивала свободную от бокала руку, чтобы погладить по голове одну из двух девчонок, которые устроились на полу рядом с нами, использовав Ольку вместо подушки. Яна и Полина вздрагивали и косились на нашу агрессивную подругу. Это правильно. Не надо расслабляться. Завтра всё вернётся на круги своя, и на них опять посыплются пинки, тычки и оплеухи. Кстати по этой схеме нашего телепортиста Марселлинн отнесла к женскому полу. Но я не стал задумываться об этом и поддержал разговор.
– Я некромант, дорогая. Я и так стою за этой гранью. Разве ты ещё не поняла?
– И всё из-за меня…
– Да не расстраивайся ты! Так даже веселее. У нас и друзья, и помощники появились, ну и уверенность в стабильном завтра…
– Ой, какая уверенность, если ты сам не знаешь, что будешь делать завтра?
– Почему? Знаю. Отсыпаться до вечера, а потом ритуал зомбирования.
– Поспорим? – скептически вопросила моя жена.
Я протянул руку, заключая пари. Я же уже говорил, что действую необдуманно, так?
Post Scriptum
Казалось бы всё. История закончена, но не совсем. Беру пример с создателей сериалов. Арнольд не пойман, это раз. Ловить его будем в следующей книге, и там вы узнаете, словим мы его окончательно и бесповоротно или он опять как-то выкрутится и от нас уйдёт на своих двоих. И не только про это там можно будет прочитать, там у меня появится пара добровольных помощников из числа гражданских, все бабы, что самое интересное. Ну это ладно, не буду рекламой себя самого любимого заниматься. Может тогда поговорим про другое – например про морально-этические проблемы, такие как убийство Полиной собственного отца. Второй раз замечу. И в обоих случаях наше добропорядочное общество будет это порицать. Нет, если первый раз, ещё понять можно (хотя какого хрена!), то второй вообще без вариантов, папашка-то её упырём стал, в прямом смысле. В переносном-то он и так им был раньше. И вот с моей точки зрения, нет в этом никакой проблемы. Стал кровососом, кол в сердце, и давай до свидания! Похер, папа не папа. Но внезапно, наткнулся на моралиста, который завёл песню в стиле «но это же отец». Каюсь. Дал консерватору в рыло, а потом душу выдернул и… не стал возвращать. Поправить, подредактировать там уже ничего нельзя было. Только в расход, настолько гнилая. А всё туда же лез – учить молодёжь морали и нравственности. И духовности, что самое главное. Я именно поэтому моралистов и не люблю… Я же их души видел. Там у них такое, что Олька анальной девственницей покажется. Сцену на кладбище, на похоронах Лерочки помните. Хотя мне за неё немного стыдно. Совсем чуть-чуть. Пока эти постные рожи не вспомню…