Самосохранение зачастую отсутствует у детей, выросших в городах, где подростка за руку ведут в детский сад, затем в школу. Контролируют во дворе, сопровождают в лифте и переходе через дорогу. К сожалению, мы видим сегодняшнюю действительность и безысходность, но ничего поделать здесь нельзя. Наше время диктует свои правила жизни. Экстремальные ситуации, так или иначе, могут произойти с любым человеком, в том числе с подростком и здесь необходимо спокойно оценивать обстановку и главное не паниковать.
Не раз вспоминаю случай произошедший со мной. В возрасте двенадцать лет мы с ребятами, в воскресный день решили посмотреть с горы на Красную Поляну в первом после осени снежном наряде. Также нас интересовал вновь уставленный на горе триангуляционный знак. Через некоторое время собрались возвращаться домой. Возник спор, каким путем идти? Большинство решили возвращаться прежним маршрутом. Предполагая сократить расстояние, вполне уверенный в себе, я пошел своим путем. При этом весело представлял, как они удивятся, когда я первым вернусь в поселок. Это была моя серьезная, возможно роковая ошибка.
Внезапно закружил легкий снег. Поднялся ветер. Видимость резко ухудшилась. Я остался на плато. Со мной верный пес по кличке Барсик. Прошло немного времени. Понял что потерялся. Холодок пробежал по спине. Кричать в такой кутерьме бесполезно. Надо искать какие либо приметы для ориентира. Их не оказалось. Я побежал, продолжая считать, что двигаюсь в правильном направлении. Барсик тянул меня в другую сторону. Однако каждый раз я возвращал его к себе. Снегопад прекратился. Вокруг ни кустика, ни деревца. Только белое одеяло степи. Не останавливаясь, продолжал бежать дальше.
Стало вечереть. Увидел стога сена. Немного успокоился. У меня есть спички и перочинный ножик. Решил, что если придется заночевать, закопаюсь в сено и буду жечь костер. При этом, продолжал бежать не останавливаясь. Наступили сумерки, усилился мороз. Вдруг увидел санный след. Побежал по следу. Между холмов оказалось небольшое поселение. Постучал в дверь первого попавшегося дома. Дверь открыла женщина. Я сказал что потерялся, а живу на Красной Поляне. Спросил, как называется это место. Ответ привел меня в замешательство. Я оказался далеко от дома в старинном селе Грачевка.
Посмотреть на меня пришли люди. Они были очень удивлены. По их разговорам понял, что за один день, иногда петляя, я пробежал более двадцати километров. Только Проведение спасло меня от не предсказуемых последствий. Не встреть на пути санный след я ушел бы в необъятную степь. По словам, местных жителей, знающих местность, мой пес Барсик пытался идти в правильном направлении. Нас накормили. Из сельского Совета позвонили на Поляну. В окнах уже загорались огни. Запрягли лошадь, на санях повезли меня домой. Рядом бежал мой верный друг.
Пропавшего «путешественника» уже искали по всей округе. В полночь меня доставили домой. Все переволновались. Отец успокаивал маму. Братья меня ругали и обещали вообще не пускать на улицу. На следующий день состоялось классное собрание. Меня воспитывал школьный коллектив. Все единодушно решили, что так пионеры не поступают. Однако бойкот не объявили. Еще через пару дней о прошедшем случае все забыли.
Братья всегда старались оградить меня от быстрых воспитательных мер со стороны мамы. Прятали в укромном месте. Особенно меня опекал старший брат Володя. После моего очередного «залета» я прятался в укромных местах. Когда все успокоилось, приводил домой. Конечно, я скучал, когда их не было дома. Они учились и работали. Так было принято в каждой семье. Я часто смотрел на степную дорогу. Ожидал их прибытия и бежал им на встречу.
Как я уже говорил, наша квартира в бараке состоит из маленькой комнаты разделенной занавеской. Обычно я сплю на сундуке. При возвращении братьев с Новосергиевки, мы ложимся спать на полу.
В квартире небольшая печь. Почему-то называется «голландкой». Вероятно, метод и способ постройки таких печей пришел в Россию из Голландии? Дрова в степной зоне дефицит. Их используют только на растопку печи. О газе мы ничего не знали. Самое смешное и горькое то, что в наши дни, четверть территории страны, в том числе среднего и северного Урала не имеют газа в своих домах. Каждый раз приезжая на дачу вижу большие поленницы дров. Цена на дрова высокая, не смотря на то, что вокруг села необозримый лесной массив. При таком положении, нашим Российским газом, пользуется вся Европа и значительная часть Азии. Угля в деревнях также нет, к тому же деревенские печи не выдерживают высоких температур, да и угарный газ опасен.
В наше время топили кизяком, который заготавливался в летнее время. Не все сегодня знают и помнят названное мной «секретное» топливо. Напомню читателям. Так назывался продукт отходов животноводства – навоз. В начале июля его раскидывают на ровной площадке, образуя при этом круг. На тройку не оседланных коней садятся мальчишки. На них из одежды только трусики. Начинается бег лошадей по кругу, который они месят. Важно не дать лошадям наступать в один и тот же след. Приходится постоянно менять их шаг, поворачивать в обратном направлении.
Круг обильно поливают водой, а заодно лошадей вместе с юными всадниками. Через пару часов круг перемешан. Полученную смесь в специальных станках раскладываем на поле. Через неделю брикеты выстраиваем в пирамиды. После окончательной сушки получается вещество, которое называется «кизяк». Он греет печи и дома, наши бараки в суровые зимы. По тому же способу делаются кирпичи, которые называют «саманом». Возможно это тюркские названия. Ничего удивительного нет. Мы жили, дружили, играли вместе: русские, казахи, татары. При этом перенимались друг у друга слова, обычаи, привычки.
С приходом весны мы, братья, перемещаемся в сенцы. Спим на большом деревянном топчане. С наступлением лета дружно перебираемся в сарайчик, построенный из плетня и обмазанный глиной. В отпуск приезжают родственники из Вильнюса, с ними три двоюродных сестры, наши погодки. Ходим по ягоды, купаемся в пруду. Следом в отпуск приезжают Вова, он уже лейтенант и Валера – курсант военного училища. У нас царит веселье. Молодежь размещается на сеновале. Раздолье, не забываемое время! Мириады ярких звезд на темном бархате неба. Большая Медведица над головой. Как давно все это было, тех счастливых дней уже не вернуть.
Одежда перекраивается со старших на младших. Однако никто из нас не голодает. Мама чудесно готовит. В зимнее время по выходным обязательно печёт фирменное блюдо под названием «Курник». Это многослойный пирог с различным мясом, картофелем луком и укропом. Никакая пицца не сравнится с ним. Домашние пельмени, горячие пирожки с картошкой и капустой. А какой домашний сыр варит! Летом пищу готовят на уличных печах. Холодное молоко, простокваша, что еще нужно? Только горбушку домашнего хлеба с маслом посыпанным сахаром!
Это самое счастливое время. Наступает летняя страда. Кто не помнит летние горячие деньки?! Разворачиваются полевые станы. Основным, базовым станом, всегда остаётся тот который у пруда и издавна называется Хутор Пановский или просто «Пановка».
Не ошибусь, если скажу, что это Сакральное место для нас, выросших на Красной Поляне в пятидесятые и шестидесятые годы прошлого века. С незапамятных времен, детских лет мы с отцом и братьями бываем здесь. Пруд с деревьями, склоненными к воде. Плотина, построенная умельцами. Кто ее сооружал? Как говорится «…иных уж нет, другие странствуют далече…». Не осталось их имен и могил. Не одно поколение приезжает и приходит сюда, чтобы отдохнуть от суеты, вернуться к своим истокам. Мысленно мы благодарим тех, кто это строил и сохранил для будущих поколений.
Как в далеком сне вспоминаю, здесь стояли кошары, построенные из самана. Пасутся отары овец, стада крупного рогатого скота. Вспоминаю обветренные лица пастухов покрывающих соломой крыши кошар, ремонтирующих загоны и ограды. Недалеко огромный крытый полевой ток, где работают сеялки и веялки. Горы пшеницы на расстеленном брезенте. Здесь в основном работают женщины и подростки. При свете фар грузятся зерном машины. Благо, что нет дождей.
У пастухов стоящих около кошар за плечами ружья. Волки не дают покоя, рассказывает моему отцу подошедший к нам знакомый пастух в брезентовом плаще. Спать ложимся на прошлогодней соломе под открытым небом. Над нами Млечный путь и бесконечный звездопад. Удивительное по красоте и притягивающее зрелище. На душе легко и радостно. Рано утром идем к пруду. Купаемся, вода теплая как парное молоко. Успеваем наловить раков и быстро на костерке их варим.
Мы дети природы, и с ней единое целое. Потеряв все это, мы теряем свою идентичность. Становимся «Иванами, не помнящими своего родства». Людьми без рода и племени. Мы много уже потеряли. Русские, как титульная нация в настоящее время подвергается сильнейшему прессингу. Цель происходящего – лишить русский народ национальной и культурной идентичности. Она есть у каждого народа, только не все о ней знают. Это свойство психики человека, как он представляет себе свою принадлежность к социальным, национальным, языковым, религиозным и культурным группам и общностям людей. Об идеи постоянства, преемственности и самосознания человека говорили древнегреческий философ Данте и величайший мыслитель, наставник Александра Македонского Аристотель. В нашей стране русские являются становым хребтом Государства. Сломается хребет, рухнет и Россия.
За последние тридцать лет нас осталось сто сорок два миллиона. Ежегодные потери в стране насчитывают более двух миллионов человек. Высокая смертность особенно характерна для классических русско – язычных регионов. Десятки тысяч хуторов, сел и деревень уже исчезли с лица Земли. Они были традиционно, во все времена, фундаментом государства Российского. Кто восполнит нам то, что навсегда утрачено?! Ответить никто не может, а скорее всего нынешние правители не хотят говорить о серьезной проблеме. Подобная позиция доморощенных чиновников напоминает страуса, который испугавшись, прячет голову в песок. Однако пустых мест не бывает. Они заполняются другими народами. Теми, которые способны к быстрой адаптации и выживанию в любых условиях. В основном выходцами с Азии и Востока. Но не только ими. Не управляемое расселение мигрантов происходит с занятием благоприятных климатических и земледельческих регионов. Нельзя не учитывать серьезную разницу в демографии и деторождении. На сей день, русско – язычные регионы в этом вопросе далеко отстают от мигрантов. Продолжается активное заселение турками Краснодарского края и Ставрополья. Не отстают здесь и диаспоры Северного Кавказа. Ранее привыкшие у себя дома к ущельям, скалам, крохотным участкам каменистой земли наши плодородные земли и пространства их поражают.
Нынешние руководители страны постоянно ищут себе друзей в Евросоюзе, Китае, Турции, Латинской Америки и даже в далекой Африке и не хотят понять того что мир уже поделен, а Россия как государство, давно никому не нужна. Всем нужны только её богатства, которых с каждым годом все меньше. В октябре сего года Российским руководством принято странное решение о «реабилитации» 179 тысяч узбеков. Ранее их по различным причинам не допускали в Россию. Почему «реабилитация»!? Разве они были «репрессированы»? Теперь дорога для них открыта. В тоже время Узбекистан официально, на государственном уровне уходит от русского языка. Наш ближайший «друг» Казахстан настойчиво, подспудно переходит с кириллицы на латинский алфавит. Принуждает лиц проживающих на их территории изучать казахский язык, который является Государственным. Таким образом, проживающие в Казахстане русские, не знающие языка, вскоре станут бесправными, они и сейчас на обочине истории. Офицерский состав казахской армии проходит обучение в военной академии Вейст – Пойнт США. Там для таких слушателей существуют специальные программы. Вывод прост: какая страна учит офицера, на той стороне он и будет воевать. Это аксиома проверенная многими годами и фактами. Мы еще не знаем, какую проблему принесут нам выходцы из Таджикистана. Река Пяндж, за ней Афганистан с непредсказуемыми талибами.
Я лично хорошо помню в девяностые годы вспышку ползучего национализма в некоторых республиках на территории Российской Федерации. Это «мина» замедленного действия. Рано или поздно, когда еще более Россия ослабнет, эта «мина» рванет. Сегодня доморощенные «специалисты» видящие людей только через стекло своего «Мерседеса» начали вдруг агрессивно и безграмотно учить народ, как надо дружно жить в межнациональном Государстве. Это очень тонкий, порой болезненный вопрос. Здесь главное «не перегнуть палку» чтобы не получить обратный результат. Такие примеры в новейшей истории есть. Как говорит пословица «сиди тихо не буди лихо». Вывод прост: чем меньше об этом говорим, тем лучше. И не надо искать друзей на стороне. Власть придержащие, обратитесь, лицом к русскому народу. Создайте ему нормальные жизненные условия, помогите подняться с колен. Наш народ вас оценит и воздаст правителям старицей.
Конечно это сложный почти не разрешимый вопрос, о котором скромно замалчивается. Однако он уже возник и от него не уйти. Прогноз не утешительный. В России есть те, кто владеет несметными богатствами ограбленного народа и надеется отсидеться в насиженных местах. Поверьте, что за границей, их не ждут и там они тоже не нужны. В этих странах хватает своих проблем. Оценивая обстановку и завершая тему, можно теоретически предполагать, что через двадцать – тридцать лет титульный народ России будет подвинут ближе к северным широтам.
Однако вернусь к моим воспоминаниям. Всех поит и кормит Пановский пруд. Он был закреплен за молочно – товарной фермой (МТФ). Рядом с прудом стоят длинные желоба, сработанные из досок. Из желобов поят животных, к пруду их не допускают. Вода из пруда подается по шлангам. Для перекачки воды используется ручная пожарная помпа, смонтированная на подводе. Недалеко от пруда, в тихой уютной лощине, находится маленькое поселение под названием Байск.
Когда – то здесь кипела полноценная жизнь. Люди работали, любили, справляли свадьбы, рожали детей, весело отмечали праздники. Ребят возили в школу на Красную Поляну. Конечно, мы с ними дружили, порой сами ходили к ним в гости, расстояние не более двух километров. Ребята были заводные, открытые и веселые. Старшим среди них Мурзин, к сожалению, не помню его имя. Он пользуется среди школяров авторитетом и всячески их опекает. Пришли другие, смутные времена и ферма вдруг стала не нужна.
Замерла, а затем остановилась жизнь в Байске. Не видно людей, не слышно смеха детей. Заросли бурьяном дороги. Только памятник сработанный земляками напоминает о прошлых, добрых временах, да птицы щебечут в зарослях. В бывшем поселении только остовы давних построек, пруд и память людей. Конечно встретившись в Новосергиевке с земляками – одноклассниками, посещаем Красную Поляну, затем Байск. Вспомним добрым словом тех, кто волей или неволей покинули свои дома. По различным, не от них зависящих причинам. Порой сюда приезжают знакомые, и друзья тех, кто здесь жил. А также одинокие рыбаки и редкие компании, любящие покой и тишину.
Подобная участь постигла поселение Ростошь. В тихом месте, между холмов в давние времена была создана коне – товарная ферма (КТФ). Здесь выращивают племенных коней орловской породы. Не раз они занимали призовые места на ипподромах Европы. Их продавали за валюту во многие страны. Но главная ценность фермы табуны кобылиц. Рядом небольшой завод, на котором из молока кобылиц изготавливается кумыс – древний целебный напиток. Он как воздух, как Солнце нужен больным туберкулезом. Для этого была создана целая система оздоровления людей попавших в беду.
Наш курорт «Красная Поляна» имеет давнюю историю. Он основан в 1895 году. Стройка велась ударными темпами и в короткие сроки. Были проведены изыскательские работы, определено место для будущего курорта. Построены летние сборно – щитовые дома на шесть мест каждый. Их окрасили в зеленый цвет. Затем возведен большой курортный зал для приема пищи. Чуть позже построен кинотеатр под открытым небом, где выступают приезжие артисты. На курорте неоднократно бывал и выступал Игорь Эмильевич Кио – артист цирка, иллюзианист. Большой популярностью среди выздоравливающего контингента, пользовалась танцевальная площадка. Она расположена среди берез. Тропинка, ведущая вниз по склону, приведет к чистейшему ручью. В санатории ухоженная территория. Доброжелательный персонал. Вдоль аллей посажены деревья и много цветов. Созданы все условия для выздоровления.
В летнее время сюда направляли больных из Москвы, Ленинграда, Харькова и других городов Советского Союза. Многих из них несут на носилках. За критически больными на Красную Поляну прилетал самолет У-2 и увозил их в Оренбург. Остальных распределяются по отдельным палатам. Грамотные врачи, качественное лечение, хорошее питание, жаркое сухое лето и кумыс, который ежедневно пьют больные, совершает чудеса.
Через два месяца они полностью выздоравливают и веселятся на танцевальной площадке. Курорт также «вотчина» для ребят. Здесь нас не трогают, не выгоняют с территории лечебного учреждения. Мы ходим бесплатно на просмотр кинофильмов, не пропускаем концерты заезжих гастролеров. На таком концерте мы первый раз услышали модную песню, которую спела залетная певичка в короткой юбке и прозрачной кофточке:
« …А над морем, над ласковым морем
мчатся чайки дорогой прямою
и сладким кажется на берегу поцелуй соленых губ…»
Это был шок! Какой разврат! Такой одежды и песни у нас еще не видели и не пели. Чаек и море я тоже смутно представлял.
Мы даже дружим, с пациентами из курорта, но близко к ним не подходим. Срабатывал инстинкт самосохранения. Да и они оберегали нас. Больные видимо скучали по своим детям. Отдавали нам свой кумыс, его было в достатке, угощали печеньями и конфетами. Что самое удивительное, никто из нас не заболел. Сегодня очевидно, что курорт имел высокий статус и большое значение для оздоровления контингента. Страна заботилась и берегла своих граждан.
В распоряжении Директора санатория находится трофейный автомобиль марки БМВ. В центре курорта утопая в цветах, стоит в полный рост памятник И.В. Сталина. Прошли годы, однако помню, как его сносили. Подошел трактор, памятник зацепили тросом. Нас мальчишек отгоняли, но мы вновь возвращались. Трактор дернул памятник. Он не шелохнулся. Повторные попытки свалить его, результатов не дали. Через два – три дня пришел танковый тягач. Теперь памятник зацепили за тягач. Один рывок и памятник, давя цветы, поднимая пыль, упал на клумбу. Мне всего семь лет. Я ничего еще не понимаю. Тем не менее, возникло чувство, будто увидел в происходящем что – то мрачное, плохое. Почему, не знаю. Курорт затаился. Из помещений никто не выходит. Все разговоры ведутся с оглядкой и шёпотом. Срабатывает инстинкт самосохранения. Народ знает, чем могут заканчиваться подобные «мероприятия».