Сценарии, пьесы, сценарии. В трёх книгах. Книга 2

Максим

Изображение проясняется. По-прежнему запрокинутое лицо Веры с закрытыми глазами и прикушенной губой. Лица мужа не видно. Короткие ритмические движения. Вздохи, междометия. Энергичный финал.

Вера, не отрывая глаз переводит дыхание. Наконец глаза её открываются. Они светятся счастьем.

Камера «осматривает» помещение – это очень большая комната в стиле «studio» с супер-современной мебелью и постерами рок-групп и известных спортсменов (Шумахер, Шарапова и др.) на стенах. Сквозь зашторенные окна пробивается солнечный свет.

На краю стоящей в центре комнаты широченной кровати сидит и курит обнаженный мускулистый молодой мужчина.

Вера:

– Хватит… Хватит на сегодня… Ты меня всю измочалил…. А у меня ещё дела есть на вечер… Господи! Хорошо-то как!

Мужчина откладывает сигарету на край пепельницы, наклоняется к Вере, медленно и нежно целует её в губы, лоб, шею, плечи. Он говорит:

– Это потому, что мы любим друг друга.

Вера:

– С тобой, Максим, я чувствую себя буквально школьницей.

– А ведь так и есть – в постели ты ещё пионерка. Тебе ещё учиться и учиться, как завещал великий Ленин. Но ты уже ох, как хороша. Сама по себе. А главное, ты прилежная ученица. Так что быть тебе отличницей!

– При таком-то учителе! Не сомневаюсь!

Максим снова садится, берёт ещё не потухшую сигарету, продолжает курить.

Максим:

– Слушай, Вера, сейчас в московских салонах появилась новая модель БМВ 7-ой серии. Многие начинают на неё пересаживаться. Ты знаешь, я давно мечтал…

– Хорошо, милый… Хорошо. Зайди в салон и возьми. Как обычно, дашь им тот телефонный номер – пусть позвонят на счёт оплаты. А старую машину оставь им в салоне, пойдёт в зачёт по их приёмной цене.

– Вера, а можно я старую просто продам? Понимаешь, с деньгами у меня сейчас туго. Мне тут в казино не подфартило… В среду… Да и вообще…

– Но я же просила тебя не выходить из бюджета. Согласись, он у тебя не маленький… И ты мог бы поменьше тратить на своих девок.

Максим встаёт, быстро надевает халат, резко затягивает его в поясе.

Максим:

– Вера, пойми, я ведь тебе не муж, чтобы ты меня так отчитывала..

– Пока…

– Ты меня обнадёживаешь?

– Сама не знаю… Не так всё просто…

Максим (уже миролюбиво):

– С девушками я постоянно и постепенно расстаюсь, то с одной, то с другой. Раньше в моей жизни их было гораздо больше. Но учти, я же не могу постоянно ходить, допустим, по клубам один. Ты же со мной не пойдёшь.

– Максим, дорогой, ну как я пойду…

– Вот и я о том же! Как жаль, как жаль, любимая, что мы не можем быть вместе. Всегда вместе!

Вера (после некоторой паузы):

– Ты знаешь, Максим, я совершенно зациклилась на тебе… Абсолютно ни о ком, кроме тебя и думать не могу!

– А как же муж? Ты же говорила, что продолжаешь с ним спать?

– Не часто. У нас с ним вообще раздельные спальни… И потом (с усмешкой), в последнее время он стал плоховат. То ли стареет, то ли нервы ни к чёрту. При его работе это не удивительно.

– Жалеешь его.

– В какой-то мере.

– Так я продам машину?

– Не жалко тебе с ней расставаться? Всего пару месяцев и поездил – новая совсем.

– Это ты на своём нетленном Бентли можешь ездить годами. А машины «моего типа» надо менять. И чем чаще – тем лучше! Так я продаю?

– Делай как хочешь.

НПО «Маяк»

Обычный трёхмашинный кортеж Ивана Ивановича в сопровождении трех микроавтобусов медленно движется по захламлённому разрытому переулку. На первом автобусе написано «TV+», на втором «Ваше TV», на третьем «Пресса». Автомобили подъезжают к воротам, над которыми огромными вырезанными из листового железа буквами написано «НПО Маяк». На давно не подкрашиваемых буквах местами видна ржавчина.

Иван Иванович (глядя в окно, шёпотом, про себя):

– И в такой «дыре» мы проектируем атомные подлодки… Ужас!

Ворота открываются, и, проехав мимо двух «взявших под козырёк» солдатиков и офицера охраны, автомобили попадают на территорию предприятия.

Небольшая площадь за проходной заполнена людьми. В первом ряду – одетые подобротнее руководители (вполне пенсионного возраста) и три девушки в нарядных русских народных сарафанах. В руках у девушки, стоящей посередине, рушник с огромным караваем хлеба, увенчанной солонкой в виде боевого танка. Бравурно звучит усиленный динамиками «Марш танкистов» («Гремя огнём, сверкая блеском стали,…»).

Автомобили останавливаются. Из автобусов быстро выходят журналисты, фоторепортёры и операторы. Секунд через десять после этого открывается передняя дверь автомобиля Ивана Ивановича, и выходит его секретарь Вадим. Он открывает заднюю дверь, и из автомобиля выходит Иван Иванович.

Иван Иванович осматривается и его взгляд останавливается девушках с караваем, из которых он тут же выделяет стоящую справа – худенькую, с очень милым, по-детски непорочным личиком.

Несколько секунд он всматривается в лицо девушки. Заметив это, девушка густо краснеет и прячет глаза. «Какая прелесть», – тихо шепчет Иван Иванович.

Наконец он, сняв очки, направляется к девушкам, те – навстречу ему. Приблизившись, крайние девушки отвешивают Ивану Ивановичу глубокий земной поклон, а девушка с караваем протягивает его Ивану Ивановичу со словами «Хлеб-соль Вам, товарищ министр на нашем орденоносном предприятии!». Иван Иванович с улыбкой отщипывает кусок хлеба, суёт его в солонку и подносит ко рту, после чего опускает руку вниз, и кусок хлеба попадает в предусмотрительно открытый Вадимом полиэтиленовый пакетик. При этом он во все глаза смотрит на худенькую девушку, которая явно растеряна от такого внимания.

Иван Иванович:

– А что, очень вкусный хлебушек! Спасибо Вам, девушки. А зовут вас… э-ээ..

Девушки:

– Таня.

– Тоже Таня

– Оля.

Иван Иванович:

– Ну, вот и познакомились!

Вперёд выходит руководитель предприятия:

– Глубокоуважаемый Иван Иванович! От себя лично, от совета директоров, правления и от всего нашего славного трудового коллектива позвольте от души приветствовать Вас на нашем предприятии!

Иван Иванович:

– И от лиц этих очаровательных девушек?

Руководитель (после некоторой паузы):

– Ну, конечно… Они же… члены нашего славного трудового коллектива.

Иван Иванович (руководителю):

– Здравствуйте, Геннадий Ашотович!

– Добрый день, Иван Иванович!

– Я надеюсь, мы не будем митинговать на площади? Такая встреча – полная неожиданность для меня.

– Трудно было отказать товарищам! Все в один голос захотели встретить Вас как дорогого гостя!

Это большая честь для нас.

– Спасибо, конечно. Но мой визит, как Вы знаете, носит чисто деловой характер. На мой взгляд, Вы малость переусердствовали. И вот незадача – на глазах у прессы…

– Ну, раз митинга не будет, прошу пройти к тому зданию, в мой кабинет.

Огромный кабинет. Т-образный стол. Шкафы с книгами и папками. В углу стеллаж с книгами и несколькими моделями танков. На стенах несколько фотопортретов пожилых мужчин, из которых Иван Иванович никого не узнал. Заметив интерес Ивана Ивановича к портретам, Геннадий Ашотович поясняет: «Лет через десять и я буду тут висеть – это мои предшественники на посту руководителя нашего предприятия.»

С одной стороны длинного стола на его середине расположились Иван Иванович и Вадим, напротив них и на стульях вдоль стен – Геннадий Ашотович и руководители предприятия рангом пониже. У двух стариков на пиджаках звёзды Героев Социалистического Труда. Фоторепортёры делают последние снимки.

Вадим:

– А теперь просим прессу временно удалиться в соседний зал.

Геннадий Ашотович:

– Там для вас накрыты столы. Отдохните пока. По окончании совещания товарищ министр осмотрит предприятие в сопровождении тех из вас, у кого оформлен допуск. После этого будет небольшая пресс-конференция. Я правильно говорю, Иван Иванович?

Иван Иванович кивает головой. Фоторепортёры, операторы и пишущие журналисты выходят.

Иван Иванович осматривается и говорит:

– Я вижу, Геннадий Ашотович, Вы увлекаетесь танками.

– В них вся моя жизнь!

– Такое утверждение – и в этих стенах! Интересно. Впрочем, мир увлечений – причудливейший из миров… Ну, что же, Геннадий Ашотович, с Вами и Вашими коллегами я познакомился. Так что предлагаю перейти к делу. Итак, моя цель – оценить вашу, так сказать, боеспособность, выяснить, в какой мере вам удалось и удалось ли вообще сохранить потенциал фирмы в нелёгкие последние годы. Судя по обилию дорогих иномарок на вашей территории, дела идут неплохо? Вам слово, Геннадий Ашотович!

Геннадий Ашотович:

– … Тогда придётся начать с иномарок… Большинство из них принадлежит руководителям и работникам малых предприятий, арендующих у нас помещения. Идём, так сказать в ногу со временем.

– Ну а меньшинство?

– … А меньшинство… меньшинство всё-таки наше…

– Идёте, так сказать, в ногу со временем?

– Отвечаю, Иван Иванович, на Ваш вопрос. Сохранение, как Вы сказали, «потенциала предприятия», собственно и было нашей главной задачей. Особенно мы старались сохранить костяк конструкторских кадров. Будут кости, а мясо нарастёт, верно? И эта задача решена успешно. Свидетельство тому – целый ряд успешно завершённых опытно-конструкторских работ, нацеленных на создание опережающего научно технического задела для будущих разработок. И это при очень скудном гос-финансировании.

– Очень интересно. Расскажите об этих разработках. Что Вы имеете в виду?

– В первую очередь, речь идёт об оснащении наших изделий самыми современными оружейными системами.

– Вы говорите о ракетах?

– И о ракетах тоже. Но в первую очередь, о пушечно-пулемётном вооружении.

– А разве на ваших изделиях используются пулемёты?

– Разумеется. Как и на всех зарубежных.

– Кто бы мог подумать…

Сидящие в кабинете снисходительно улыбаются и переглядываются.

Геннадий Ашотович:

– Ещё одно важное направление работы – внедрение современных систем связи, и управления огнём.

– Вы имеете ввиду особую связь в подводном положении?

– В подводном? Ах, да… под шноркелем… Нет, в любом… в любом положении.

– А ведутся ли у вас работы по усовершенствованию двигателей внутреннего сгорания? В направлении снижения требований к качеству топлива? Скажем, не мог бы перспективный двигатель работать на сырой нефти? Или вы всё внимание уделяете атомным двигателям?

Присутствующие удивлённо переглядываются.

Геннадий Ашотович:

– Иван Иванович, что касается двигателей, то многотопливные дизели известны уже довольно давно. Что касается двигателей на сырой нефти… Если перед нами будет поставлена такая задача, мы, конечно, ею займёмся.

– И как вы оцениваете возможность создания двигателя на сырой нефти в ближайшие годы?

– Сергей Сергеевич (Геннадий Ашотович обращается к одному из стариков со звездой Героя на лацкане), что мы можем ответить?

Сергей Сергеевич (с трудом поднявшись):

– Докладываю… Требуется нормальное финансирование и три года.

Так же с трудом Сергей Сергеевич и садится.

Геннадий Ашотович:

– Вот, Иван Иванович, вы слышали ответ на Ваш вопрос. Сергей Сергеевич – один из лучших, российских «двигателистов». Так я продолжу мой обзор?

Иван Иванович кивает головой.

Геннадий Ашотович:

– Следующая важная проблема, которой мы непрерывно занимаемся – уменьшение численности экипажа за счёт глубокой автоматизации управления всеми операциями. Сегодняшняя наша цель – экипаж из двух человек, а в перспективе – из одного человека.

Иван Иванович (в сильном изумлении):

– Постойте, постойте! Подводная лодка с экипажем из двух человек – я не ослышался?

Геннадий Ашотович (в замешательстве):

– Иван Иванович, я рассказываю Вам о танках. Ведь мы же танкостроители. Или Вы хотите нас перепрофилировать?

– Позвольте, где я нахожусь? Это НПО «Маяк»?

– Ну конечно!

– Но я хотел посетить конструкторское бюро по подводным лодкам! Вадим, куда ты меня привёз?

Присутствующие начинают переговариваться – кто с недоумением, кто с улыбкой.

– Иван Иванович, очевидно, у нас с Вами произошло небольшое недоразумение. Мы, танкисты, называемся НПО «Маяк» имени Ленина, а подводники – просто ЦКБ «Маяк». Это наши соседи, их территория – через дорогу. Она хорошо видна из этих окон.

Иван Иванович молчит и смотрит на свои лежащие на столе и стискивающие друг друга руки.

Потом медленно говорит:

– Господа! В первую очередь я приношу свои извинения за очевидный сбой в работе моего аппарата. Виновные понесут наказание. Я крайне огорчён. Очевидно, что сейчас нам следует прекратить совещание и расстаться. Для справки, инспекция именно вашего предприятия запланирована мной на конец года. Прошу сообщить прессе, что встреча экстренно прекращена по причине моего нездоровья.

Иван Иванович выезжает с территории НПО «Маяк». Он крутит головой и с силой дёргает воротник рубашки, освобождая шею. Он шепчет:

– Господи, стыдобища-то какая… А дойдёт до Михаила Петровича… Журналюги-акулы обязательно разнюхают… Проболтается кто-нибудь… Что за чёрная полоса… Чуть не убился на шоссе, потом эта публикация при Веру… Отношения с ней совсем разладились… С лестницы упал – весь в синяках… Теперь вот сегодня! Ну надо же такому случиться! …Что за девушка… Чудо!… Оля… Олечка…

Адвокат

Зал ресторана. За столиком в одиночестве сидит Иван Иванович. Он с задумчивым видом потягивает что-то из бокала. К столику подходит очень импозантный и солидный мужчина.

– Иван Иванович, разрешите представиться – Шауров. Вы назначили мне встречу.

– Очень приятно. Пожалуйста, присаживайтесь.

Шауров садится.

Иван Иванович:

– Мне рекомендовали обратиться к Вам, как к лучшему адвокату Москвы по бракоразводным делам.

– Рекомендация – безусловно, лестная для меня. Уж и не знаю, от кого она исходит. Но, логика подсказывает, что «Москвы» – значит и всей России, не так ли?

– Логика подсказывает, что Вы бо-ольшой оптимист. Не так ли?

– Вы находите? Пожалуй, могу с Вами согласиться. Но странно – мы говорим обо мне, вместо того, чтобы говорить о Ваших проблемах.

– Сегодня мне нужна только предварительная консультация. А дальше… Посмотрим, как пойдут мои дела… Возможно, я приглашу Вас защищать мои интересы.

– Или меня пригласит Ваша супруга, и мы с Вами окажемся по разные стороны баррикады – ха-ха! Вы понимаете, что это шутка… Итак, я всецело в Вашем распоряжении.

Шауров резко посерёзнел.

Иван Иванович (в некоторой растерянности):

– Что будете пить? Закажем что-нибудь вообще – для начала?

– Если можно, то только по окончании деловой части на шей беседы. Таково моё правило – работать только на абсолютно трезвую голову.

– Хорошо. Свой вопрос я бы сформулировал следующим образом. Представьте ситуацию, когда бизнесом, точнее, очень крупным бизнесом занимается (и весьма успешно) только один из супругов. Другой… Другой всемерно помогает ему, но официального отношения к бизнесу и собственности не имеет. При этом характер бизнеса таков, что он очень разнообразен, так сказать, диверсифицирован, имеет много направлений. И, как водится в наши дни, значительная часть бизнеса носит «серый» характер, изрядная часть активов размещена за рубежом, в том числе и оффшорных зонах… ну и тому подобное. И теперь представим, что супруги разводятся, и происходит раздел, так сказать, «совместно нажитого имущества». На что реально может рассчитывать в этой ситуации супруг, не имеющий официального отношения к собственности и не управляющий ею? Меня, естественно, интересуют не законодательные нормы, а судебная, и скорее даже, житейская практика. Можно сказать, своего рода статистика такого рода дел. Кроме того, меня конечно интересует, каковы основные факторы в этих делах и как эти факторы себя проявляют. Вам понятен мой вопрос?

– Абсолютно! В сущности, именно этот вопрос является центральным во всех бракоразводных процессах этого рода. И естественно, я располагаю нужными Вам данными, почерпнутыми как из моей практики, так и из других процессов – в той мере, в какой мне удалось что-то разузнать.

Иван Иванович замечает, как в зал входит мужчина, и рядом с ним – Оля! Иван Иванович изумлённо замирает. Заметив направление его взгляда, Шауров оборачивается и говорит:

– Да! Согласен с Вами – хороша!

Услышав эти слова, Иван Иванович вздрагивает, всматривается ещё внимательнее и понимает, что он обознался – видимый им образ Оли плавно трансформируется к реальному облику вошедшей девушки, похожей на Олю.

Иван Иванович снимает очки, протирает их, и надевает снова.

Щауров:

– Так я продолжу?

– Да-да, конечно.

– В делах этих, Иван Иванович, наблюдается огромное разнообразие. И, как Вы правильно изволили заметить, существует множество факторов, определяющих результат. Очень многое зависит от самого характера бизнеса, от сферы деятельности и образа жизни фигурантов.. В том смысле, что характер бизнеса в определённой мере влияет на характеры людей, им занимающихся, и как следствие, на результаты процессов. Возможно, я говорю не очень понятно, но вот Вам пример. Если бизнес имеет отношение к кино, телевидению, шоу-бизнесу и даже к рекламе, то интересующий Вас результат раздела имущества наименее предсказуем, разброс максимален. Видимо, в силу особой ментальности этих людей, их близости к богеме, в душе они более эмоциональны и склонны к крайностям… Хотя иной раз по внешнему виду этого не скажешь…

Важным фактором является возраст супруга, занимающегося бизнесом. Чем он старше, тем для другого супруга или супруги лучше. Имеет значение и вероисповедование, а точнее национальность – по её принадлежности к тому или иному, так сказать, базовому вероисповедованию. Супруг или супруга мусульманской национальности склонны отдавать меньше, чем славяне и евреи. Однако, эта тенденция не выражена очень сильно. А вот вера сама по себе – очень сильный фактор. Истинно верующий человек, разумеется более склонен к справедливому разрешению вопроса и, мне кажется, правильнее саму эту справедливость понимает. Впрочем, среди рассматриваемой нами категории лиц истинно верующие люди единичны. И, увы, наименее успешны в бизнесе. Что-то у меня пересохло в горле – не заказать ли нам боржомчику?

Иван Иванович жестом подзывает официанта, тот подходит:

– Чего изволите?

– Пожалуйста, боржоми и кампари со льдом, только не добавляйте сока.

– Сию минуту.

Шауров:

– А что, если бы Вы не сказали про сок, они бы его обязательно добавили?

– Не знаю. В некоторых ресторанах, особенно за рубежом, добавляют апельсиновый.

– Интересно. Век живи – век учись.

– Я большой любитель кампари. Мне кажется, его горьковатый привкус совпадает со вкусом жизни вообще. Он горек, но приятен – опять-таки как и наша жизнь.

– Жизнь министра Российской Федерации горька?

– Это тут не при чём. И вообще, кто-то сказал, что даже среди нью-йоркских миллионеров процент счастливых людей не выше, чем среди индийских кули.

– Кули?

– Так называют неквалифицированный пролетариат в Индии и Китае. Чернорабочих, носильщиков и тому подобное.

Официант приносит напитки, наливает боржоми Шаурову. Тот делает 2—3 глотка и спрашивает:

– Продолжим?

– Ну, разумеется, дети, куда же без них. Если они есть, всё происходит заметно справедливее. Далее… Важно, кто является инициатором развода. Это очень мощный, устойчиво проявляющийся фактор. Если развод инициируется тем из супругов, который ведёт бизнес, то для другого супруга это гораздо лучше. Объяснение очевидно – совесть или её остатки.

Шауров задумывается. И продолжает после некоторой паузы:

– Вот, пожалуй, и всё, что я мог бы и хотел бы сказать, отвечая на Ваш вопрос в общем и целом. Мы могли бы углубить наш разговор и наполнить его Вашей конкретикой. И в результате Вы бы получили от меня более детальные советы. Но для этого я должен буду задавать Вам вопросы., а Вы – искренне отвечать. Перейдём ли мы сегодня к этой стадии наших отношений?

– Пожалуй, это преждевременно. На сегодня я вполне удовлетворён полученной от Вас консультацией. То, что Вы мне рассказали, важно и ценно для меня. И мне особенно понравилось, что Вы изложили всё очень кратко и ёмко.

Иван Иванович достаёт конверт и передаёт его Шаурову:

– Это ваш оговоренный гонорар.

– Благодарю Вас.

– А теперь я предлагаю поужинать и кардинально сменить тему разговора. Как Вы относитесь к футболу?

– Болею за ЦСКА с детских лет. Я ведь из семьи военнослужащего.

– А я исконный спартаковец – со времён Дасаева.

– Ну, сейчас мы с вами схлестнёмся!

– Только сначала сделаем заказ. Официант!

Проповедь

Столовая в загородном особняке. Иван Иванович завтракает. Он один в зале. Входит Вера:

– Ваня, привет! Что, проспал на работу?

– Ничего, табельщица у нас не строгая… Вера, я специально задержался, чтобы дождаться тебя и поговорить.

– Что-то важное?

– Исключительно важное. По крайней мере, для меня. Да и для тебя тоже.

– Ваня, не пугай меня!

– Бояться нечего, скорее наоборот. Хотя, у меня к тебе просьба. Сразу скажу, что необременительная. Очень надеюсь, что ты мне не откажешь. Я ведь редко прошу тебя о чём-либо.

– Да говори же, в чём дело!

– Оглянись, Вера.

Вера оборачивается и видит в «красном углу» зала красивую большую икону с лампадкой.

Вера:

– То-то я чувствую странный запах!

– Это я распорядился повесить. В этом зале, а также у меня в кабинете и в спальне.

– Так в чём твоя просьба – чтобы так и висела?

– Да, чтобы висела. Но, Христа ради, прошу тебя также повесить иконы и у себя в спальне и кабинете. Я уже купил иконы и на твою долю. Иконы хорошие, красивые, дорогие, освящённые в церкви… Собственно, это и есть моя просьба. Согласись – совершенно не обременительная для тебя.

– А что стряслось? С чего это ты вдруг уверовал? Раньше я за тобой ничего подобного не замечала. Ты что, чересчур где-то нагрешил?

– Вера! Побойся Бога! В конце концов, мы же православные люди. Пойми, нельзя жить в полном безверии, нельзя!

– Ну хорошо, я не возражаю против икон. Пусть и у меня висят. У многих они есть… Так ведь ты, верно, этим не ограничишься? В своём религиозном порыве.

– Вера, ты смотришь в самый корень. Надо нам постепенно, но решительно изменить отношение к вере и к сами себе. В первую очередь, нам надо обратиться к Евангелию. Я вчера уже начал читать – чертовски интересно! Прямо-таки раскрываются глаза, и я вижу Царство радости, любви к ближнему и справедливости. Справедливости, Вера! Любви к ближнему и справедливости!

– С таким настроением трудно будет заниматься бизнесом…

– Слава Богу, бизнесом у нас занимаешься, в основном, ты.

– … Ты хоть понял, что сказал?

– Бес попутал! Вот видишь, Вера, что творится! (Иван Иванович крестится) Вера, я хочу, чтобы мы больше любили друг друга. Разве это плохо? А помнишь, в молодости мы любили читать вместе одну книгу?

– И постоянно спорили, пора ли переворачивать страницу…

– Да, я читал быстрее…. Вера, давай попробуем точно также вечерами читать Евангелие? В библиотеке. Или я буду читать, а ты слушать. Подряд или избранные места, я подумаю… Начнем сегодня, а?

– Ну хорошо, попробуем. Посмотрим, что из этого получится. Мне кажется, ты же первый и охладеешь к этому.

– Не охладею, Вера! Не охладею. Вот тебе крест! (крестится) И ешё, Вера, надо бы нам начать ходить в церковь. Я узнал, некоторые наши соседи ходят в ту беленькую сельскую церковь, мимо которой мы каждый день проезжаем. Оказывается, она называется «Успения Пресвятой Богородицы». И там подбирается очень солидная публика. Хотя, конечно, из населения тоже приходят люди. Как хорошо – проснуться утром и пойти к заутрене!

– А знаешь, Ваня, чего мне хочется – хотя бы раз зайти в Храм Христа Спасителя. А то ведь он рядом с нашей московской квартирой, из окон им любуемся, когда там бываем. И ни разу не зашли!

– Видишь, Вера! Ты не пропащая для веры! Тебя тоже к ней тянет! Ведь у тебя и имя – Вера! Конечно, сходим! Давай, прямо сегодня! У тебя как со временем?

– Я могла бы освободить час перед обедом, примерно в 12.

– Я тоже попробую! Созвонимся и съездим. Просто замечательно! Верочка, я очень рад, что нашёл в тебе понимание. Очень рад!

На лице Ивана Ивановича искренняя радостная улыбка.